Миссионерско-апологетический проект "К Истине": "Иисус сказал… Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня" (Ин.14:6)

РазделыВопросыНа злобуБиблиотекаПоиск


Святитель Иоанн Златоуст - творения


Иоанн Златоуст. Две Беседы на слова пророка Давида: "Не бойся, когда разбогатеет человек"

Память: 27 января / 9 февраля, 30 января / 12 февраля

Святитель Иоанн Златоуст - величайший и самый творчески плодовитый христианский богословов, апологет, нравоучитель, библейский толкователь и гимнограф.

Святитель Иоанн Златоуст. Икона, первая половина XVI века. Ярославль

Святитель Иоанн Златоуст. Икона, первая половина XVI века. Ярославль

***

Две Беседы на слова пророка Давида: "Не бойся, когда разбогатеет человек"

Содержание

Беседа 1. На слова пророка Давида: "Не бойся, когда разбогатеет человек, или когда увеличится слава дома его" (Пс. 48:17), и о гостеприимстве

Приветствие слушателям. – Кто из людей человек только по имени, и как сделаться человеком на самом деле? – Как достигнуть того, чтобы не бояться человека богатого? – В чем состоит истинное богатство? – Пастырская обязанность проповедника трудна, но незаменима. – Как спастись богатому? – Пример странноприимства и увещание женам. – Внешнее богатство служит к украшению дома, а не самого человека.

1. Приятно земледельцу влачить плуг для расчищения нивы, проводить бразды, исторгать терния и тогда сеять семена, когда уже не останется терния, вредного для посева; но гораздо приятнее проповеднику преподавать божественные внушения слуху, свободному от смятения. Поэтому мы с удовольствием приступаем к слову, видя эту ниву очищенною. Хотя мы не видим вашей души, но ваши отверстия глаза и напряженный слух доказывают мне внутреннее ваше спокойствие. Хотя я не могу проникнуть в вашу совесть, но устремленные и поднятые кверху взоры говорят, что нет никакого смятения внутри вас, или лучше, ими вы усердно взываете: бросай семена, мы примем посеянное, в надежде на плод, потому что мы изгнали из души всякую житейскую заботу. Вот почему и я всегда касаюсь глубочайших мыслей, надеясь на доброту нивы. Писание требует не только мудрого наставника, но и разумного слушателя; поэтому я ублажаю вас, а вместе считаю блаженным и себя. "Блажен, – говорит оно, – кто... передает ее в уши слушающих" (Сир. 25:12), и еще: "Блаженны алчущие и жаждущие правды" (Мф. 5:6). Так вам, которые с усердием пришли сюда, мы преподаем наставления. Все другие находятся теперь на торжищах и изнуряются житейскими заботами, а вы, став выше земли, принимаете духовные внушения; они раболепствуют рабыне, заботясь о плоти, а вы соблюдаете и украшаете свою благородную и свободную душу. Где ты, человек, находишься теперь? На торжище. Чего ищешь? Грязи и пыли. Приди сюда и прими от меня миро. Для чего ты собираешь богатство погибающее, предаешься сребролюбию, этому тирану, домогаешься власти скоропреходящей, заботишься о вещах житейских, которые сегодня существуют, а завтра – нет? Для чего срываешь цветы, а оставляешь плод? Для чего бежишь за тенью, а не принимаешь истины? Для чего гоняешься за исчезающим, а не ищешь пребывающего? "Всякая плоть – трава, и вся красота ее – как цвет полевой... Трава засыхает, цвет увядает, а слово Бога нашего пребудет вечно" (Ис. 40:6–8). Ты имеешь много богатства? Но что в этом для души? Ты богат деньгами, но беден душою; украшаешься листьями, но не имеешь плода. Какая, скажи мне, от этого польза? Ты приобрел деньги, которые после оставишь здесь; приобрел власть, которая сопровождается кознями. Приди сюда, насладись мудрою беседою, изгладь свои грехи, истреби свои беззакония, очисти свою совесть, возвысь свой ум, будь ангелом и человеком. Оставь узы плоти, и возьми легкие крылья жизни; отрешись от видимого, и держись невидимого; взойди на небеса, ликуй с ангелами, стань пред престолом высоким, превознесенным; оставь этот дым, эту тень, это сено, эту паутину. Я не нахожу достойного названия здешней суете. Говорю это и не перестану говорить. Приди, и будь человеком, чтобы не напрасно было приписываемо твоему существу это имя. Поняли ли сказанное вам? Он, говорят, человек. Да, он человек, но часто только по имени, а не человек по душевному настроению. Когда я вижу тебя живущим безумно, то как назову тебя человеком, а не волом? Когда вижу тебя расхищающим чужое, то, как назову тебя человеком, а не волком? Когда вижу тебя блудодействующим, то, как назову тебя человеком, а не свиньею? Когда вижу тебя коварным, то, как назову тебя человеком, а не змием? Когда вижу тебя имеющим яд, то, как назову тебя человеком, а не аспидом? Когда вижу тебя безрассудным, то, как назову тебя человеком, а не ослом? Когда вижу тебя прелюбодействующим, то, как назову тебя человеком, а не конем неистовым? Когда вижу тебя непокорным и бесчувственным, то, как назову тебя человеком, а не камнем? Ты получил от Бога благородство, – для чего же изменяешь достоинству природы? Скажи мне, что ты делаешь? Некоторые люди умеют, сколько возможно, выучивать животных тому, что свойственно человеку: попугаев научают говорить человеческим голосом, побеждая искусством природу; львов делают ручными и водят их по площадям. Так, льва, неукротимое животное, ты делаешь кротким, а сам оказываешься свирепее волка? И – что еще хуже – каждое из бессловесных животных имеет один какой-нибудь недостаток: волк хищен, змий коварен, аспид ядовит; а у злого человека не так. Человек часто имеет не один недостаток, но бывает и хищен, и коварен, и ядовит, соединяя в душе своей страсти животных. Как же я назову тебя человеком, когда ты не имеешь царственного отличия, не имеешь диадемы, не имеешь багряницы? "Сотворим, – сказал Бог, – человека по образу Нашему [и] по подобию Нашему" (Быт. 1:26). Размысли, человек, по какому образу ты создан, и не унижай себя до низости скотов. Если бы ты увидел царя бросившим багряницу и диадему, поставляющим себя наравне с воинами и изменяющим своему сану, то назвал ли бы ты его царем? Ты – человек. Не доказывай мне, что ты имеешь душу человека, но покажи, что ты – человек по душевному настроению. Ты – владыка бессловесных животных, а сам стал рабом безумных страстей, обитающих в тебе?

2. Но как, скажешь, я сделаюсь человеком? Если будешь обуздывать мудрования плоти, эти безумные мудрования, если оставишь блуд, если исторгнешь неумеренную страсть к богатству, этому злому тирану, если сделаешь ниву свою чистою. Как ты можешь сделаться человеком? Если будешь приходить сюда, где делаются человеками. Я возьму тебя конем, и сделаю человеком; возьму тебя волком, и сделаю человеком; возьму тебя змием, и сделаю человеком, не изменяя природы, а изменяя волю. Но что говоришь ты? Я имею детей, управляю домом, забочусь о жене, угнетен бедностью, стараюсь приобрести необходимое пропитание. Все это – отговорки и предлоги. Если бы я удерживал тебя здесь навсегда и не позволял тебе иметь нисколько времени для занятия внешними делами, то ты мог бы оправдаться предо мною и говорить: я имею детей, управляю домом; тогда ты справедливо мог бы говорить это, или лучше, и тогда не следовало бы говорить этого, потому что, когда ты будешь упражняться здесь, Бог может доставить большую благоуспешность всем делам твоим. Но я не принуждаю тебя ни к чему такому, не говорю: будь здесь каждый день, но – только дважды в неделю. Разве это тяжело, разве невыносимо? И притом приходи в церковь не на целый день, а на короткое время, получи духовные наставления, чтобы тебе не получить ран, не с тем, чтобы укорять других, но чтобы обратить и торжище в церковь. Приди, получи оружие, чтобы тебе с оружием не получить смертельной раны. Стань в строю, только вооруженный, стань на святом месте, только с чистыми очами; войди в пристань, только со тщанием управляя кораблем. Этому ты можешь научиться здесь; но ты не хочешь этого, а выходишь в строй мирской, не облекаясь в оружие заповедей Божиих. Размысли, сколь великое дело – выйти из церкви, научившись пренебрегать все человеческое, попирать ногами скорби и становиться выше удовольствий, не превозноситься последними и не изнуряться первыми. Таков был Иов. Он не падал духом от бедности и не превозносился богатством, но при всех переменах обстоятельств соблюдал одинаковым свое внутреннее настроение.

Приди, получи от меня оружие. Какое оружие? Такое, которое часто может доставлять тебе спасение. Ты выходишь и видишь человека, гордо сидящего на златосбруйном коне и окруженного множеством копьеносцев; затем видишь человека бедного и уничиженного. В тебе рождается зависть к богатому и возбуждается отвращение к бедному. Но является Давид, приступает к тебе и говорит: "Не бойся, когда разбогатеет человек". Иди с пророком, и не бойся; иди, куда я указываю тебе, с пророком, учителем, руководителем, проповедником. "Не бойся, когда разбогатеет человек". Но, скажешь, это – слова убеждения, совета, указания на то, что должно быть; покажи мне способ, как я могу не бояться такого человека. Вот он: богатство по свойству своему подобно природе человека; а в чем именно, я скажу тебе. Что такое человек? Животное слабое, тленное, кратковременное. Таково и богатство, или – лучше – не таково, но еще ненадежнее. Оно часто оканчивается не только вместе с человеком, но еще прежде человека. Вы видите в этом городе множество примеров преждевременной погибели богатства, и знаете, что богатство погибало, когда владевший им еще жив: конец богатства – обращение в бедность. Представь же, как кратковременно богатство. Владевший им еще жив, а оно уже погибло; и, о, если бы оно погибало одно, а не губило вместе с собою и самого владельца! Поэтому не погрешишь, если назовешь богатство рабом неблагодарным, рабом кровожадным и человекоубийственным, рабом, который воздает господину своему погибелью. И – что еще хуже – оно не только подвергает человека опасностям тогда, когда оставляет его, но еще прежде, нежели оставит, тревожит и смущает его. Не смотри на то, что он одет в шелковые одежды, умащен благовониями, окружен слугами; но посмотри в его совесть, обнажи его душу, когда он еще богат, и ты увидишь внутри его бури и смятения. А когда видишь другого, падающего своим падением, то усматривай в том и собственное несчастье.

3. В самом деле, что может быть непостояннее дел человеческих? Неоднократно я говорил, что они подобны речным потокам, которые являются и тотчас исчезают, приходят и тотчас уходят. "Не бойся, когда разбогатеет человек". Прими эти слова, как духовную песнь; когда возбудится в тебе зависть, то пусть припомнится этот стих, и слова его изгонят страсть. "Не бойся, когда разбогатеетчеловек". Это – мое врачество, имеющее в виду не деньги, а небо; я не тело врачую, а душу, и не только вашу, но и свою, потому что, хотя я и учитель, но вместе и человек, имеющий общую со всеми природу, и потому предлагаю общее учение.

"Не бойся, когда разбогатеет человек". Прими эти слова, как сокровище и опору; прими эти слова, как источник богатства и изобилия. Богатство состоит не в том, чтобы богатеть, а в том, чтобы не желать богатства. Поняли ли сказанное вам? Кто желает богатеть, тот имеет нужду в имуществе, в деньгах; а кто не желает богатеть, тот всегда в довольстве. "Не бойся, когда разбогатеетчеловек, или, когда увеличится слава дома его". Почему же, скажи мне, "не бойся"? Так как богатых боятся, то пророк описывает жизнь их. Почему ты боишься человека, который обильно украшен листьями, а не имеет плода? Почему боишься человека, который проводит горькую жизнь? Почему боишься человека, который сам всегда находится в страхе? Почему боишься человека, который находится в постоянном трепете? Раб твой не боится тебя, когда ты в отсутствии; а богатый носит своего господина внутри себя; куда бы он ни пошел, любостяжание следует за ним, и делает врагами всех – и родных, и домашних, и друзей, и завистников, и благодетелей. Во всех оно возбуждает отвращение. Тогда как бедный проводит жизнь, не боясь никого, потому что богат только любомудрием и терпением, богатый, который предан корыстолюбию, бывает ненавидим всеми и в общественных собраниях ходит, как общий враг, которому льстят в лицо, а внутренне ненавидят его. А что это действительно так, видно из следующего: когда подует ветер и сорвет листья, когда изменятся обстоятельства, тогда открываются мнимые друзья, тогда обнаруживается притворство льстецов, тогда отличается сонм лицемеров и весь наружный обман. Тогда все открыто говорят: негодный, коварный, нечестивый! Что говоришь ты? Не ты ли вчера льстил ему? Не ты ли целовал его руки? То, было, говорит, притворство; прошло время, и я бросил притворство и обнаружил свои мысли. Почему же, скажи мне, ты боишься того, против которого столько обвинителей? Но что это в сравнении с тем, когда он обвиняет сам себя? Говорю это, осуждая не богатство, как я тысячекратно говорил, а тех, которые худо употребляют хорошую вещь. Богатство с добрыми делами хорошо. Когда оно бывает хорошим? Когда приносит отраду бедности, когда облегчает нищету. Послушай, что говорит Иов: "Я был глазами слепому и ногами хромому; отцом был я для нищих" (Иов. 29:15, 16). Вот богатство: оно было не грехом, а нищелюбием! "Странник не ночевал на улице; двери мои я отворял прохожему" (Иов. 31:32). Вот употребление богатства, богатства не по имени, а на самом деле! То богатство есть слуга этого богатства, то носит только имя богатства без действительности, а это и по имени и на деле есть истинное богатство. Какое? Богатство добродетелей, богатство милостыни. Каким образом? Я скажу. Бывает богатый, который похищает чужое, и бывает богатый, который отдает бедным свое; тот богатеет, собирая, а этот – расточая; тот засевает землю, а этот возделывает небо; сколько небо лучше земли, столько стяжания первого хуже стяжаний последнего; этот пользуется любовью бесчисленного множества людей, а тот осуждается всеми; и, что поистине удивительно, хищника и корыстолюбца ненавидят не только обиженные им, но и те, которые не потерпели от него никакого зла, но только сожалеют о потерпевших, а милосердого любят не только облагодетельствованные им, но и те, которые не получили от него благодеяния. Так, братие, добродетель лучше порока. Порок делает для человека врагами и тех, которые не обижены им, а милосердие приобретает любовь и от тех, которые не получили благодеяний. О человеке милосердом все говорят: да вознаградит его Бог! Какое же ты получил от него благодеяние? Не я, но брат мой; не я, но сочлен мой; добро, сделанное ему, я отношу к себе. Видишь ли, какова добродетель, как она вожделенна, как любезна, как прекрасна? Человек милосердый есть общее пристанище, отец всех, подпора престарелых. О милосердом, если случится с ним какое-нибудь несчастье, все молятся: помилуй его, Боже, сохрани его, надели его добром! Но подойди к дому хищника, и ты услышишь, как говорят о нем: негодный, коварный, нечестивый! Какую же ты получил от него обиду? Я – никакой, но брат мой. На него каждый день – бесчисленное множество жалоб. А когда он падает, то все нападают на него. Это ли жизнь? Это ли богатство? Не гораздо ли это хуже жизни осужденного преступника? Осужденный связан по телу, а этот по душе. Ты видишь его связанным, и не жалеешь его? Я отвращаюсь от него, потому что он связан не по нужде, а по произволению, потому что он сам наложил на себя узы.

4. Опять, скажут мне, ты против богатых? А вы опять против бедных. Опять ты против хищников? А вы опять против тех, у кого похищают. Вы не насыщаетесь, пожирая и терзая бедных, и я не насыщаюсь, исправляя вас. Постоянно ты покровительствуешь этим людям, постоянно покровительствуешь бедному? Но отступи ты от овцы моей, удались от стада моего, не вреди ему. Ты вредишь моему стаду и осуждаешь, что я отгоняю тебя? Если бы я был пастырем обыкновенных овец, то ты осудил бы меня, когда бы я не отгонял нападающего на них волка. Я – пастырь разумных овец; отгоняю не камнем, а словом; или лучше, не отгоняю тебя, а призываю тебя; сделайся овцою, приди, будь в моем стаде. Для чего ты вредишь стаду, которое ты должен был бы увеличить собою? Я отгоняю не тебя, но отгоняю волка. Если ты не волк, то я не отгоняю тебя; если же ты стал волком, то обвиняй самого себя, Я не против богатых, но за богатых; и когда говорю это, то за тебя говорю, хотя ты и не чувствуешь этого. Как за меня говоришь ты? Так; я удаляю тебя от греха, избавляю тебя от хищения, делаю тебя для всех любезным, для всех вожделенным. Я постоянно говорю тебе: не похищал ли ты, не искал ли корысти? – приди, и я изменю тебя, изменю вражду в дружбу, опасность в безопасность; это я сделаю для тебя здесь, а там доставлю тебе царство небесное, чтобы ты не подвергся бесконечным мучениям, чтобы ты получил блага, "не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку" (1Кор. 2:9). Кому это свойственно, отгоняющему или советующему, любящему или ненавидящему тебя? Но, скажешь, ты ненавидишь меня. Нет, я люблю тебя. Я имею заповедь Господа моего: "любите врагов ваших" (Мф. 5:44). Я не перестану врачевать тебя. Господь наш, будучи распят, говорил: "Отче! прости им, ибо не знают, что делают" (Лк. 23:34). Разве тебя я преследую? Я преследую страсть твою. Разве с тобою я сражаюсь? С пороком твоим. И ты не считаешь меня благодетелем, не считаешь меня покровителем, не считаешь меня твоим защитником больше всех? Кто же другой скажет тебе об этом? Начальник ли? Ничего такого он не скажет тебе; он говорит о проступках, о неисправностях. Жена ли? Она говорит о нарядах, о золоте. Сын ли? О наследстве, о завещании, о достоянии. Слуга ли? О службе, о свободе. Собеседники ли? О пиршествах, об ужинах, об обедах. Те ли, которые на зрелище? О срамном смехе, о необузданной похоти. Тот ли, кто в судилище? О завещаниях, о наследстве, об освобождении – о том, чем он занимается. От кого же ты услышишь это, если не от меня? Все боятся тебя, а я не смотрю на тебя, и покуда ты таков, я не боюсь тебя, презираю тебя, презираю страсть твою. Я делаю разрез, ты кричишь, но я не боюсь крика твоего, а желаю твоего спасения, потому что я – врач. Если ты, имея рану, призовешь врача и увидишь, как он наострил железо, то не говоришь ли ему: разрезай, хотя мне и будет больно, – надеясь на исцеление болезни от разреза? А меня ты убегаешь, меня, который не разрезаю, но очищаю душу твою словом. Между тем врач что делает? Часто он разрезывает, и рана делается хуже; а я делаю не хуже, а лучше, потому что там – слабая природа и бессильное лекарство, а здесь – сила слова. Врач не ручается за твое исцеление, а я ручаюсь за твое спасение, – послушай меня. Для того снисшел Единородный Сын Божий, чтобы нас возвести и поставить выше небес. Только одного я боюсь – греха; все прочее – мимо, богатство ли, бедность ли, власть ли, и что бы то ни было. Говорю так и не перестану говорить, потому что хочу, чтобы никто не погиб из моего стада. Итак, богатому можно спастись? Конечно, Иов был богат, и Авраам был богат. Ты видел его богатство? Посмотри же и на его страннолюбие. Ты видел его трапезу? Посмотри и на его дружелюбие. А что Авраам? Он был богат. Разве я спорю с тобою? Был ли богат Авраам? Да, он был богат. Ты видел его богатство? Посмотри же и на образ его жизни. В полдень Господь явился ему, сидевшему у дуба Мамврийского: "и вот, три мужа" (Быт. 18:2). Он встал (не зная, что явившийся был Бог, – как мог он это знать?), поклонился и сказал: если вы находите меня достойным, войдите под тень кущи моей. Видишь ли, что делал в полдень старец? Не сидел под кровлею, а приглашал странников и путников, вовсе незнакомых ему, и, встав, кланялся им, хотя сам был богат и знатен. Изобилуя богатством, он оставлял дом, жену, детей, рабов, которых имел триста восемнадцать, оставлял всех, и выходил на ловитву, распростирал сеть страннолюбия, чтобы какой-нибудь путник, какой-нибудь странник не прошел мимо его дома. Посмотри, что делает старец. Он не поручает этого слуге, хотя имел их триста восемнадцать, – потому что знал обыкновенную леность рабов, – опасаясь чтобы слуга не проспал, не пропустил странника и не потерял добычи. Вот Авраам, вот богатый! А ты удостаиваешь ли хотя посмотреть на бедного, хотя отвечать ему, хотя побеседовать с ним? Если же когда и подашь ему милостыню, то чрез слугу. Но не так поступал праведник. Он сидел под палящими лучами солнца, обливаясь от жары потом; тенью для него была любовь к странноприимству; он сидел собирая плоды страннолюбия, хотя был богатым. Сравни с ним нынешних богачей. В полдень где сидят они? В аду. Где сидят? В мертвецком пьянстве. Где сидят. На торжище распростертые, пьяные, ослепленные сердцем, безумнейшие бессловесных животных. Но не так поступал праведник.

5. Хочешь ли подражать Аврааму? Подражай, не только не запрещаю, но и советую, хотя от нас требуется больше, нежели от Авраама. "Ибо... если, – сказал Господь, – праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное" (Мф. 5:20). Но ты пока старайся сравниться, по крайней мере, с Авраамом. Что же Авраам? Он был страннолюбив; он встал и поклонился странникам, даже не зная, кто они таковы. Если бы он знал, то не сделал бы ничего удивительного, послужив Богу; но незнание того, кто были путники, показывает в нем великую любовь к странноприимству. Он сидел и оказал им гостеприимство. Как? Щедро; он заклал тельца, призвал Сарру, сделал общницею гостеприимства и жену, которая не скрывалась в своем жилище, но стояла под дубом. И эта трапеза разверзла ее утробу и исправила недостаток природы. Авраам заклал тельца, и получил Исаака; Сарра замесила муку и получила потомство, как звезды небесные и как песок морской. Но ты, конечно, скажешь: дай и мне в вознаграждение столько истинных сынов. Бедный, жалкий, презренный, ты ищешь земного? Я даю тебе небо, ликование с ангелами, наслаждение вечное, и ты ищешь смертного и тленного? Я даю тебе жизнь, не имеющую конца. Награда высшая, воздаяние большее! Слушай внимательно, что я скажу тебе, чтобы тебе увидеть противоположность в действиях. Когда нужно было оказать гостеприимство, то Авраам что сказал жене своей Сарре? "Поскорее замеси три саты лучшей муки" (Быт. 18:6). Пусть выслушают сказанное жены. "Поскорее замеси три саты лучшей муки". Вот зрелище, общее для всех нас; вот училище общее для обоих полов. Пусть выслушают сказанное жены, пусть выслушают и мужи, и подражают. "Поскорее замеси три саты лучшей муки", сказал он, а сам поспешил к стаду волов. Они разделяют труд, чтобы разделить и венец; общий брак, – общие должны быть и дела добродетели. Я взял, говорит, тебя в помощницу, – будь же мне помощницею и в высших делах: "поскорее, поскорее". Понуждает жену, чтобы медленностью не огорчить странников. "Поскорее замеси три саты лучшей муки". Трудное поручение! Не легкое приказание! "Замеси три саты лучшей муки". И Сарра не сказала: что это? Разве для того я сочеталась с тобою браком, чтобы мне месить и печь хлеб, жене, имеющей такое богатство? У тебя триста восемнадцать рабов, и ты не хочешь приказать им, а мне поручаешь эту службу? Не сказала она ничего такого и даже не подумала. Она была женою Авраама не только по союзу плотскому, но и по союзу добродетели; потому он и говорит ей: "Поскорее"; а она с усердием принимает приказание, потому что знала обильные плоды гостеприимства. "Поскорее, поскорее". Он знал усердие жены своей. А нынешние жены? Сравним их с Саррою. Принимают ли они подобные приказания, подобные занятия? Покажи мне руку жены любящей украшения, и ты увидишь, как эта рука снаружи покрыта золотом, а внутри подвергнута осаде. Достояние скольких бедных, скажи мне, носит рука твоя? Протяни ко мне руку твою, покажи ее: чем она отягчена? Любостяжанием. Посмотри на руку Сарры: чем она украшена? Странноприимством, милостынею, любовью, нищелюбием. О, прекрасная рука! Посмотри на ту и другую руку; вид их одинаков, но велико между ними различие. Здесь потоки слез, а там венцы и награды. Говорю это для того, чтобы ни жены не требовали украшений от мужей, ни мужья не слушали жен, требующих этого. Вот Сарра, вот богатая жена замесила три меры муки. Каков труд? Но она не чувствовала труда в надежде на плод и воздаяние. "Поскорее замеси три саты лучшей муки". А ты, жена, что делаешь? Наряжаешься? Чтобы понравиться кому? Мужу? Дурное старание, если ты хочешь таким образом понравиться мужу, если спешишь таким образом угодить своему мужу. Как же я буду нравиться ему? Целомудрием. Как буду угождать ему? Скромностью, любомудрием, кротостью, любовью, единодушием, согласием. Вот, жена, твои украшения. Эти добродетели твои производят единодушие; а те украшения не только не делают тебя приятною, но даже делают тебя несносною для мужа. Когда ты говоришь ему: отними у других и принеси мне, то на малое время ты нравишься ему, а после будешь иметь в нем врага. А чтобы ты убедилась, что ты стараешься понравиться не мужу, вот что скажу тебе: дома ты снимаешь украшения, а в церкви ты надеваешь их; если бы ты хотела нравиться мужу, то носила бы их дома. Но, как я сказал, ты входишь в церковь, украшенная золотом на руках и на шее. Если бы пришел сюда Павел, этот муж страшный и вместе вожделенный, – страшный для грешников и вожделенный для благочестивых, – который взывает и говорит так: "чтобы также и жены... украшали себя не плетением волос, не золотом, не жемчугом, не многоценною одеждою" (1Тим. 2:9); потом, если бы вошел сюда язычник и увидел вверху женщин, носящих такие украшения, а внизу Павла, так проповедующего, то не сказал ли бы он, что здесь театральное зрелище и баснословие? Нет, наше собрание не зрелище, хотя здесь и делаются такие дела. Но язычник соблазняется и говорит: я входил в христианскую церковь, слышал Павла, говорившего: "не золотом, не жемчугом", и видел женщину, показывающую делами совершенно противное.

6. Какая тебе, жена, польза от золота? Чтобы казаться красивою и благообразною? Но это нисколько не придает красоты душе твоей. Будь красива душою, – тогда будешь приятна и по телу. "Мудрость человека просветляет лице его" (Еккл. 8:1). А мудрость есть свойство души. Ничто так не производит расположения и привязанности, как любовь. Если муж любит тебя, то, хотя бы ты была и безобразна, ты кажешься ему приятною; а если он ненавидит тебя, то, хотя бы ты была благообразна, он не захочет смотреть на тебя. Ненависть души не позволяет видеть красоты лица. Когда ты станешь требовать от него нарядов и золота, тогда и он возненавидит тебя и станет убегать от тебя, как от человека пристающего к нему с требованиями на торжище. Но оттого он может убежать, а от тебя не может, так как ты всегда находишься при нем и требуешь услуг, несогласных с разумом. Все это, жена, ты же только принимай слухом, но пусть изменится и сердце твое. Слова мои суть горькие лекарства, горькие на время, но доставляющие постоянную радость. Я – врач, я очищаю раны, чтобы они, застаревши, не сделали разрез, более тяжким. Я врачую, доставляя здоровье посредством слова; другие же заботятся только о жизни настоящей, временной, обманчивой, презренной. А что говорил я об Аврааме, – я не забыл обещания, – слова его: "поскорее, замеси" пусть каждая жена начертает в своем сердце, и каждый муж пусть содержит в своей совести.

Для чего, скажи мне, ты носишь шелковые одежды, ездишь на златосбруйных конях и украшенных лошаках? Лошак украшается снизу; золото лежит и на покрывале его; бессловесные лошаки носят драгоценности, имея золотую узду, бессловесные лошаки украшаются; а бедный, томимый голодом, сидит при дверях твоих, и Христос мучится голодом. О, крайнее безумие! Какое оправдание, какое прощение получишь ты, когда Христос стоит пред дверьми твоими в виде бедного, а ты нисколько не трогаешься? Кто избавит тебя от тамошнего наказания? Я подал, говоришь ты, милостыню. Но подавай не столько, сколько хочет бедный, а сколько ты можешь. Что, скажи мне, ты будешь отвечать тогда, когда настанут невыносимые наказания, тамошние мучения, казни, страшные силы, когда будет кипеть река огненная, когда явится страшный престол, неподкупное судилище, безначальное Существо, конец дел человеческих, когда ни отец, ни мать, ни сосед, ни царь, ни путник, ни странник не помогут тебе, но будет стоять человек один с своими делами, осуждаемый за них, или венчаемый за них? Что ты скажешь тогда? Тогда ты припомнишь слова мои; но какая будет тебе польза? Никакой. Так и тот богач вспомнил и искал времени покаяния, но не получил никакой пользы. "Пошли, – говорил он, – Лазаря, чтобы омочил конец перста своего в воде и прохладил язык мой, ибо я мучаюсь в пламени сем" (Лк. 16:24). Но Лазарь не был послан, не потому, чтобы одна капля принесла ущерб великому райскому источнику, но потому, что капля милосердия не смешивается с жестокостью. Так как во время подвигов богач презирал его, то во время венцов он не удостоил богача никакого утешения.

7. Говорю это для того, чтобы ни бедный не плакал от бедности, ни богатый не радовался богатству. Ты богат? Гибельно богатство, если ты не употребляешь его надлежащим образом. "Поскорее замеси три саты лучшей муки", сказал Авраам, а сам "побежал к стаду" и заколол тельца (Быт. 18:6, 7). Старец бежал скоро; слабость тела не остановила, а любо-мудрый дух укрепил его; усердие победило природу. Господин трехсот восемнадцати рабов нес тельца, и не тяготился бременем, но окрылял душу усердием. Старец принял на себя – сходить поспешно и много служить, а жена приняла на себя труд и хлопоты. Они угощали странников не только щедрым подаянием денег и обильною трапезою, но и услужливостью и совершенным угождением, не чрез рабов, но собственными руками и другими членами. Потом жена стояла в виде служанки, а странники, незнакомые, возлежали, – я не перестану говорить об этом, – они считали пришельцев за людей бедных, но не смотрели на это, а приняли их как странников, и оба предстояли при этом, собирая грозды странноприимства добрым расположением, любомудрием, услужливостью, ласковостью, трудами, угождением, любовью, заботливостью, усердием, всецелою предупредительностью. Жена стояла под деревом, пользуясь деревом, как бы брачным чертогом, и имея покровом тень листьев, и не стыдилась стоять в виду пред всеми. Она стояла, отличаясь собственною красотою и собирая плоды служения. Что же пришедший? "Я опять буду у тебя, – сказал он, – в это же время, и будет сын у Сарры" (Быт. 18:10). Какой плод произрастила трапеза, какой прекрасный, какой скорый, какой зрелый! Какой сочный и спелый грозд! Эти слова как бы вошли в ее утробу, и зачался сын. Таковы плоды странноприимства! Выслушай внимательно то, что я хочу сказать. Впоследствии, когда вырос сын, рожденный от трапезы, когда плод странноприимства сделался мужем, – родило же его не столько чрево, сколько трапеза, а прежде всего слово Божие, – когда он вырос и стал мужем, и наконец пришло время вступления в брак, – слушай внимательно, что я говорю, – когда блаженный старец, патриарх Авраам приближался к смерти, – а жил он среди женщин развращенных и народа нечестивейшего, – тогда он призвал раба своего и сказал: здесь нечестивые женщины хананейские. Чего же ты желаешь? Поди, говорит, в землю, где я родился, и приведи оттуда жену сыну моему. Необыкновенные и дивные дела! Вы знаете и хорошо знаете: когда кто-нибудь хочет женить своего сына, то отец и мать совещаются, ходят по чужим домам, одному льстят, другому угождают, причем является множество свах и сватов, делаются обещания денежных вознаграждений, и все хлопоты и переговоры отец и мать принимают на себя, и не стыдятся, не краснеют, не поручают слугам; а когда придет странник, то говорят слуге: поди, отведи его вниз, прими его. Но Авраам поступал наоборот: когда нужно было сделать высокое и любомудрое дело, то он делал сам, не поручал гостеприимства слуге, но жене и себе; а когда дело шло о приискании жены и браке, то сказал слуге: поди ты. А здесь жены поступают напротив. Если они хотят переговорить с золотых дел мастером, то не стыдятся и идут сами, и сидят при работе его, чтобы не украли золота; страсть к богатству заставляет их презирать стыд и приличие. Но Авраам поступал не так: когда нужно было принять странников, то делал это сам и жена его; а когда дело касалось брака, то действовал чрез слугу. Но, скажешь, почему ты упомянул об Аврааме? Потому, что он был богат. Помни это и ты об Аврааме, и никогда не будешь презирать никого. А как я дошел до речи об этом? Взяв в руководство слова пророка: "Не бойся, когда разбогатеет человек". Этот стих произвел все это; и вот мы нашли в нем сокровище, обильное золотом. "Не бойся, когда разбогатеет человек".Возьми этот посох, который может поддерживать дрожащее от слабости тело. Действительно, не столько посох поддерживает дрожащее тело людей слабых и старых, сколько этот стих укрепит колеблющуюся душу молодых и старых, осаждаемых похотями и грехами. "Не бойся, когда разбогатеет человек". Что ты боишься человека, которого скорее можно назвать волком, нежели человеком? Что ты боишься человека, который исполнен нечестия и погряз в золоте? Что ты боишься человека, который неправдою потерял собственные блага и постоянно имеет внутри себя врага? Но мне пророк объявил: "Не бойся, когда разбогатеетчеловек". Скажи же мне теперь и то, каким образом я могу не бояться богатого. "Или когда увеличится слава дома его".

8. О, прекрасное выражение! Какая мудрость заключается в этом изображении и наставлении! "Не бойся, когда разбогатеет человек, или когда увеличится слава дома его". Не сказал: когда умножится слава его, но: "слава дома его". Так, когда ты войдешь в дом какого-нибудь богача, и увидишь огромные колонны, золотые карнизы, обложенные мрамором стены, фонтаны, источники, портики, колеблемые ветром деревья, покрывающую все мозаику, толпу одетых в золото евнухов, множество слуг, устланный коврами пол, блистающие золотом столы, великолепные спальни, то все это – слава дома, а не слава человека. Славу человека составляют: благочестие, скромность, милосердие, кротость, смиренномудрие, мир, правда, нелицемерная любовь ко всем; все это – слава человека. Что же ты боишься богатого? Бойся лучше дома его, потому что богат дом, а не живущий в нем. Но, скажешь, я не боюсь дома. Почему? Потому, что золото есть бездушное вещество. А человека богатого боишься? Да. Почему? Разве богатство есть его принадлежность? Оно – только украшение дома. Стены обложены мрамором: какое же отношение к человеку, живущему в них? Потолки в золоте: какое отношение к их владельцу? Главы колонн золотые: какое отношение к голове хозяина, оскверненной грехами? Пол чист? Но совесть не чиста. Одежды шелковые? Но душа покрыта рубищами. Дом богат? Но хозяин дома – нищий. "Когда увеличится слава дома его". А чтобы вы убедились, что это действительно – слава дома, а не человека, я докажу вам это вашими же словами. Часто, входя в чей-нибудь великолепный дом и выходя из него, что говоришь ты? Я видел прекрасные мраморы. А не говоришь: я видел прекрасного человека? Удивительные колонны, прекрасные окна. А не говоришь: удивителен живущий там? Множество золота на потолке. А не говоришь: много милосердая в хозяине? Много фонтанов, много богатства. А не говоришь: много богатства в самом владельце? Всегда ты говоришь о стенах, всегда о мраморах, всегда о фонтанах, всегда об источниках. Опять, когда ты видишь коня, украшенного золотою уздою, то говоришь: прекрасная узда! Это – похвала мастеру золотых дел. Прекрасная одежда! Это – похвала ткачу. Прекрасные рабы! Это – похвала купившему их. Таким образом, сам хозяин остается не увенчанным, а вещи, находящиеся около него, удостаиваются похвал. Напротив, когда ты видишь человека добродетельного, то говоришь: он – человек добрый, прекрасный, кроткий, удивительный, милосердый, человеколюбивый, смиренный, постоянно упражняющийся в молитвах, постоянно соблюдающий посты, постоянно посещающий церковь, постоянно внимательный к божественному учению. Это – похвалы самому человеку; это – его венцы. Итак знай, в чем состоит богатство человека, и в чем богатство дома, и "не бойся".Когда ты научишься различать хорошо богатство того и другого, то не станешь бояться. Видишь ли, как тот, кого ты считал богатым, беден и нищ? "Не бойся, когда разбогатеет человек". А чтобы тебе убедиться, что это действительно так, если богатый обольщает тебя при жизни, то посмотри на него во время его кончины. Отходя отсюда, берет ли он с собою что-нибудь из своего богатства? Он умирает, и лежит нагим тот, который облекался шелковыми одеждами, лежит нагим в яме, и рабы отходят и проходят и никто из них не заботится о нем, потому что они были не его рабами. Он отошел, и ничего не осталось после него. Жена терзается, распускает волосы; все утешают, но она не внемлет им; дети остались сиротами, жена вдовою, все отверженными, – виночерпии, разливатели, собеседники, льстецы, евнухи. Отходя отсюда, он не может взять ничего из своей утвари, но что? Выносится один. Его превозносят похвалами. Но что от этого ему? Тщеславие прославляет его. Для чего? Может ли он получить от этого какую-нибудь пользу? Ничто из всего этого не может помочь ему в тот страшный день. И так отходит в гроб тот, кто расхищал все, помещается на трех аршинах земли, и больше ничего; пред лицом его земля и крышка гроба. Потом отходит и жена. Где же богатство? Где слуги? Где великолепие? Где пространный и прекрасный дом? Все оставляет его; оставляет и жена, хотя бы и не хотела; зловоние отгоняет ее, кучи червей заставляют ее удалиться. И этим оканчивается все? Да, – потому что он отошел, не имея при себе ничего собственного. А чтобы тебе убедиться, что он действительно отошел, не имея ничего собственного, посмотри на блаженных мучеников. При них остается все их достояние, и потому мы не отходим от гроба их. Там и жена не может оставаться; а здесь царь слагает с себя диадему и стоит при гробе мученика, прося и умоляя даровать ему избавление от бед и победу над врагами. Итак, "не бойся, когда разбогатеетчеловек". Напечатлев в уме своем этот стих, будем воспевать Господу и благодарить Его за все, Отца и Сына и Святого Духа, Которому слава и держава во веки веков. Аминь.

Беседа 2, сказанная в Константинополе в великой Церкви, после того, как другой сказал слово, при немногочисленном собрании, на слова: "Не бойся, когда разбогатеет человек" (Пс. 48:17), и о милостыне (произнесена, вероятно, в 400 г. по Р. X.)

Великая благотворность упражнения в божественном Писании. – Человеческие дела подобны тени. – Что такое слава человека и слава дома? – Богатство приносит человеку не славу, а бесславие и осуждение. Обличение роскоши и тщеславия. – Богатство есть беглый раб. – Увещание избегать тщеславия и творить щедрую милостыню.

1. Не велик плод красноречивого проповедника, но зрел; тонка струна, но важен звук; не много слов, но драгоценны мысли. В самом деле, он и ободрил похвалами весь народ, возбудив в слушателях большее усердие хвалебными словами, и указал Виновника земледелия, вознес Ему песнопения и благодарения по апостольской заповеди, окончив речь славословием. Если же Он сократил трапезу, то сделал это не по бедности, а по смиренномудрию; окончил речь не потому, чтобы не мог говорить больше, но, предоставив нам предложить наставление. Итак, освободившись от бури бывших смятений, очистим слух, как бы некоторыми речными потоками, чтением Писаний. Так поступают и мореплаватели: когда они, избавившись от бури и переплыв широкое море, достигают тихой пристани, то, спустив паруса, оставив весла и сошедши с корабля, подкрепляют свое тело омовением, пищей, питием, сном и отдыхом, чтобы сделать его способнейшим к дальнейшему мореплаванию.

Будем и мы подражать им, и, избавившись от недавно бывшего смятения, беспокойства, волнения, введем нашу душу, как бы в некоторую спокойную пристань, в чтение Писаний. Упражнение в божественных Писаниях есть безмятежная пристань, нерушимая стена, непоколебимая крепость, неотъемлемая слава, несокрушимое оружие, невозмутимое благополучие, постоянное удовольствие и всякое добро, какое только можно представить. Оно прогоняет уныние, сохраняет благодушие, бедного делает богаче богатых, богатым доставляет безопасность, грешника делает праведным, праведного поставляет в безопасном убежище, исторгает существующее зло, насаждает не существовавшее добро, прогоняет злобу, возвращает к добродетели, и не только возвращает, но и укореняет ее и делает постоянною, составляя духовное врачество и некоторую божественную и неизреченную песнь, умерщвляющую страсти. Оно исторгает терния грехов, очищает, ниву, сеет семена благочестия и доводить плод до зрелости. Не будем же нерадеть о таких благах, не будем удаляться от собраний, но станем приходить сюда постоянно, чтобы постоянно получать врачество, и чтобы никто не мучился завистью, видя богатого, и не тяготился своею бедностью, но, познав истинные свойства вещей, пусть каждый убегает от теней и держится истины. Тень, хотя иногда и кажется больше тела, но она – тень; она не действительно больше, а только такою кажется, и притом кажется тогда, когда мы бываем дальше от солнечного луча; во время же полудня, когда луч падает прямо на голову, она со всех сторон уменьшается, сокращается и становится незначительною. То же можно видеть и в делах человеческих. Чем кто дальше становится от добродетели, тем большими представляются предметы настоящей жизни; а когда он поставит себя при самом блистающем свете божественных Писаний, тогда увидит суетность, скоротечность и ничтожество этих тленных предметов и ясно убедится, что все это нисколько не лучше речных потоков, являясь и в то же время исчезая. Поэтому пророк, рассуждая любомудро и желая исправить людей малодушных, жалких, пресмыкающихся по земле, гонящихся за великолепием богатства, боящихся и трепещущих пред теми, которые изобилуют этими предметами, равно и нас удержать от такого исступления и научить презрению к ним, как вещам ничтожным, сказал: Не бойся, когда разбогатеет человек, или когда увеличится слава дома его, ибо при смерти он ничего не возьмет, и не сойдет с ним слава его (Пс. 48:17, 18). Видишь ли точность его выражений и яснейшее различение предметов? Он не сказал: когда умножится слава его, но: "слава дома его", показывая, что иное – слава человека, и иное – слава дома. Что же такое слава человека, и что слава дома? Нужно верно различать это, чтобы не принимать сновидений за истину. Славу дома составляют портики, галереи, золотая кровля, пол украшенный драгоценными камнями, луга, сады, толпы слуг, богатая мебель, из которых ничто не относится к человеку; а слава человека – правая вера, ревность по Боге, любовь, кротость, смирение, усердие в молитвах, любомудрие милостыни, целомудрие, умеренность и все прочие виды добродетели. А что это действительно так, ты можешь убедиться из того, что собравший богатство не получает от него себе славы, и никто не называется добрым потому, что он имеет прекрасный дом, или сад, или луг, или множество слуг, или дорогие одежды. Все похвалы относятся к имуществу, а не переносятся на владельца. Мы удивляемся дому, саду, лугу и красоте одежд; но этим восхваляется искусство сделавших, а не добродетель владеющих, и даже напротив, это служит доказательством нечестия последних.

2. Богатства, по свойству своему, не только не придают славы обладающим ими, но совершенно уничтожают ее. Тех, которые хвалятся их обилием, все признают людьми жестокими, бесчеловечными, негодными и чуждыми любомудрия. Это – слава не человека, как я сказал, но дома; тех же, которые живут в целомудрии, умеренности, кротости, смирении и с усердием служат Богу, мы отличаем, хвалим, превозносим, потому что в этом преимущественно состоит слава человека. Зная это, не почитайте счастливым того, кто владеет в изобилии этими вещами, не имеющими с ним ничего общего. Если ты увидишь человека, сидящего на колеснице, надменного, гордого, поднимающегося до облаков, но на самом деле, – это невозможно, – но душевным помыслом или, лучше, бессмыслием, то не называй его славным, высоким и великим. Высоким делают человека не кони, везущие колесницу, а высота добродетели, возносящая до сводов небесных. Если увидишь другого сидящего на коне, сопровождаемого множеством жезлоносцев, разгоняющих пред ним народ на площади, не ублажай и его за это, но наперед узнай его душу и тогда составляй о нем мнение, соответственное ее качествам. А то, что мы видим ныне, достойно смеха. Для чего, скажи мне, ты разгоняешь народ на площади? Для чего толкаешь встречающихся и будучи сам человеком, гонишь человека? Какая гордость! Какое безумие! Не сделался ли ты волком, или львом, что, при входе в город всех обращаешь в бегство? Но и волк никогда не прогоняет волка и лев – льва, напротив они живут вместе, уважая единство природы; а ты, кроме природы имея еще многие другие побуждения к кротости, смирению и сравнению себя с другими людьми, для чего становишься свирепее диких зверей и ради бессловесного животного оказываешь презрение к существам разумным? Господь твой возвел человека на небо, а ты не разделяешь с ним и площади? Что я говорю: на небо? Господь посадил его на царский престол, а ты выгоняешь его даже из города? Для чего у тебя золотая узда, украшающая коня? Какое ты можешь иметь оправдание, или какое прощение, когда бессловесное животное, которое не чувствует оказываемой ему чести, ты украшаешь сверх нужды, – ведь для него одно и то же, как золото, так и свинец, – а видя Христа, изнуряемого голодом, не доставляешь Ему даже необходимой пищи? И почему ты, будучи сам человеком, не хочешь сообщаться с людьми, но ищешь пустыни среди городов не думаешь, что Господь твой вкушал пищу с мытарями, беседовал с блудницею, распялся с разбойниками и обращался между людьми, но, предаваясь гордости и надменности, перестаешь быть человеком? Отсюда у вас великое нерадение о милостыне, отсюда страсть к стяжанию, отсюда жестокость и бесчеловечие. Когда ты надеваешь золотую узду на коня, золотое ожерелье на слугу, золотую оправу на камень, золотые ремни на себя, золотую одежду, золотой пояс, золотую обувь, и столько налагаешь на себя потребностей невоздержания, чтобы удовлетворить ненасытную страсть и доставить пищу самому свирепому зверю, т. е. сребролюбию, тогда ты обнажаешь сирот, обижаешь вдовиц и являешься общим врагом всех, проводя суетную жизнь и избирая путь, не ведущий ни к чему доброму. Для чего тебе хочется украшать иноплеменного раба своего золотою одеждою? Какая отсюда прибыль? Какая польза для души? Какая выгода для тела? Какое приобретение для дома? Напротив, это – напрасная трата, безрассудная расточительность, предмет роскоши, знак нечестия, повод к пустой и распутной жизни, растление души, путь, ведущий к бесчисленному множеству зол. А ложи, обложенные серебром и украшенные золотом, подножные скамейки и горшки, сделанные из тех же металлов, и множество таких смешных вещей, могут ли способствовать к исправлению твоей жизни? Улучшили ли они тебя, или твою жену, или кого-нибудь из твоих домашних? Не от этого ли множество разбойников и воров? Не от этого ли беглые рабы? Когда они видят везде блестящее серебро, то в них развивается порок воровства. Если в тебе, человеке свободном и гордящемся своим благородством, блестящее на площади серебро возбуждает пожелание, то тем более в рабе. Говорю это не для того, чтобы оправдывать беглых рабов и подобных преступников, но чтобы убедить вас не доставлять пищи таким их болезням. Но, скажешь, куда же скрыть богатство? Неужели зарыть в землю? Нет; но, если ты хочешь послушаться моего совета, то я покажу тебе способ, которым ты можешь сделать этого беглого раба верным.

3. Богатство есть беглый раб, перебегающий сегодня к одному, завтра к другому; и не только оно само есть беглый раб, но обращает в таких же рабов и людей, делая часто беглецами сохраняющих его. Как же можно удержать этого беглеца? Противоположно тому, как поступают с другими беглецами. Другие удерживаются, когда их стерегут, а оно убегает, когда сберегается, и удерживается, когда разделяется. Если сказанное кажется тебе странным, то научись от земледельцев. Если они оставляют пшеницу дома и закапывают, то отдают ей моли и червям, и губят; а если разбрасывают по нивам, то не только сохраняют ее, но и умножают. Так и богатство, остающееся в сундуках, за дверями и запорами, или зарываемое в землю, скоро убегает; если же ты расточишь его на бедных, как земледелец бросает пшеницу на ниву, то оно не только не убежит, но еще увеличится. Итак, зная это, не отдавай его слуге, но раздай в бесчисленное множество рук, в руки вдов и сирот, убогих, заключенных в темнице. Находясь в таких руках, оно не может убежать, но удерживается твердо и увеличивается. Но, скажешь, что же я оставлю детям? Я не заставляю тебя раздавать все; а если и все раздашь, то тем более богатыми сделаешь детей своих, оставив им вместо денег милостивого Бога, благие плоды милосердия и между людьми множество покровителей и благодетелей. Как людей корыстолюбивых мы ненавидим, хотя бы сами не потерпели от них вреда, так милосердых, хотя бы мы сами не получили от них никакой милости, уважаем и любим, и не только их, но и детей их. Представь же, какая честь видеть детей любимыми множеством людей и слышать, как и все говорят, когда богатство употреблено на пропитание бедных: это – сын человеколюбивого, это – сын милостивого. Между тем ты вещь бесчувственную украшаешь тщетно и напрасно, – потому что камень остается бесчувственным, сколько бы ты ни положил на него талантов золота, – а тому, кто чувствует и изнуряется голодом, не хочешь подать даже необходимой пищи. Но когда откроется страшное судилище, потекут огненные реки и потребуется от нас отчет в делах наших, тогда что скажешь ты в оправдание такого небрежения, такого безумия, жестокости и бесчеловечия? Какое представишь основательное извинение? Каждый из прочих людей имеет какую-нибудь цель и основание своей деятельности: земледелец, если потребуешь от него отчета, скажет, для чего он запрягал волов, проводил борозды, тащил плуг; купец скажет, для чего он вел корабль по морю, нанимал работников, тратил деньги; строитель, сапожник, медник, хлебопекарь и каждый из ремесленников покажет основание и причину своих действий; а ты, украшая ложе свое серебром, позлащая коня и камень, приготовляя такие же кожи, если потребовать от тебя отчета и основания – какую представишь причину? Какое скажешь основание? Разве сон бывает приятнее на таком ложе? Не можешь сказать этого; напротив, – если сказать нечто неожиданное, – бывает даже не приятнее, потому что там больше забот и сильнее беспокойство. Здание разве делается безопаснее от золота? Нет. Разве конь бывает лучше от такой узды, или слуга – от такой одежды? В этом случае бывает все напротив. Для чего же вы показываете такое невежество во всем этом? Вы, конечно, скажете, что чрез это приобретаете себе большую славу. Но разве вы не слышали в начале нашей беседы, что все это – не слава человека, а напротив бесчестие его, бесславие, осуждение и унижение? Отсюда приходит зависть, клевета и бесчисленное множество зол; и чем огромнее стяжания, тем продолжительнее осуждение; эти обширные и великолепные дома, и по смерти владельцев, громко говорят против них, как самые злые обвинители. Тело их предано земле, но вид зданий не позволяет, чтобы вместе с телом была погребена и память об их любостяжании; каждый прохожий, при взгляде на высоту и величие обширного и великолепного дома, скажет себе или ближнему: скольких слез стоило построение этого дома? Сколько ограблено сирот? Сколько обижено вдов? Сколько людей лишено платы? Таким образом, для тебя выходит противное: ты желал приобресть славу при жизни, но и по окончании жизни не избавляешься от обвинителей и, как медный столб, этот дом передает твое имя и заставляет даже тех, которые не видели тебя при жизни, осыпать тебя бесчисленными укоризнами.

4. Итак, если чрезмерное честолюбие не приносит даже и такой пользы, то будем убегать, возлюбленные, будем убегать этой болезни и не будем свирепее бессловесных животных. У них все общее – и земля, и источники, и пастбища, и горы, и леса, и ни одно из них не имеет больше другого; а ты человек, кротчайшее животное, делаешься свирепее зверя, заключая в одном своем доме пропитание тысячи и даже многих тысяч бедных, между тем, как у нас одна, общая природа и многое другое, кроме природы: общее небо, солнце, луна, хор звезд, воздух, море, огонь, вода, земля, жизнь, смерть, юность, старость, болезнь, здоровье, потребность пищи и одежды; также общие и духовные блага: священная трапеза, тело Господа, честная кровь Его, обетование царствия, баня возрождения, очищение грехов, правда, освящение, искупление, неизреченные блага, "не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку" (1Кор. 2:9). Поэтому, не безумно ли тем, которые имеют между собою столько общего, и природу, и благодать, и обетования, и законы, быть так пристрастными к богатству, не соблюдать и в этом равенства, но превосходить свирепость зверей, и притом тогда, как предстоит необходимость скоро оставить все это, и не только оставить, но и подвергнуться из-за этого крайней опасности? Смерть отторгает от наслаждения земными благами, и затем приводит к отчету и вечным мучениям. Итак, чтобы с нами не случилось этого, будем творить щедрую милостыню; она – царица добродетелей; она будет с дерзновением ходатайствовать там и избавит от наказания и мучения, так что никто не остановит того, кто с нею восходит на небо. Легки ее крылья, велика сила ее ходатайства; она достигает до самого царского престола и безопасно возносит туда своих питомцев. "Молитвы твои, – сказал (ангел Корнилию), – и милостыни твои пришли на память пред Богом" (Деян. 10:4). Почему и нам не взойти на эту высоту, отказавшись от неуместного любостяжания, от бесполезной роскоши и тщеславия? Сделаем же излишние вещи полезными для нас, раздав свое великое богатство и вручив его деснице Судии, Который может сохранить его в безопасности, и за это в день суда будет кроток и милостив к нам, и хотя бы мы совершили тысячи грехов, подаст нам прощение и оправдание, которого да сподобимся все мы благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, Которому слава и держава во веки веков. Аминь.

Иоанн Златоуст, святитель

Азбука веры

***

Молитва святителю Иоанну Златоусту:

  • Молитва святителю Иоанну Златоусту. Святитель Иоанн Златоуст - величайший и самый творчески плодовитый христианский богословов, апологет, нравоучитель, библейский толкователь и гимнограф. Святитель Иоанн Златоуст небесный покровитель ученых, всех церковнослужителей, богословов, апологетов, миссионеров. Святителю Иоанну молятся об укреплении веры, в том числе и при гонениях, даровании молитвенности, разумения веры и Священного Писания, об обращении иноверцев, сектантов и раскольников. К его помощи прибегают при душевных недугах, в состоянии отчаяния и мыслях о самоубийстве

Акафист святителю Иоанну Златоусту:

Канон святителю Иоанну Златоусту:

Житийная и научно-историческая литература о святителе Иоанне Златоусте:

Труды святителя Иоанна Златоуста:

 

 
Читайте другие публикации раздела "Творения православных Святых Отцов"
 



Разделы проекта:

• Поиск
• Соцсети
• Карта сайта

• RSS-рассылка
• Subscribe
• Новые статьи

• О проекте
• Помощь
• О центре
• Контакты

• Библиотека
• Авторы
• Фильмы
• 3D-экскурсия

• Наша вера
• Догматика
• Таинства
• Каноны
• Литургика

• Церковь
• Благочестие
• О посте

• Буддизм
• Индуизм
• Карма
• Йога

• Иудаизм
• Католичество
• Протестанты
• Лжеверие

• Атеизм
• Язычество
• Секты
• Психокульты

Читайте нас в социальных сетях

• Ваши вопросы
• На злобу дня
• Книга

• Апологетика
• Наши святые
• Миссия

• Молитвослов
• Акафисты
• Календарь
• Праздники

• Мы - русские!
• ОПК в школе
• Чтения
• Храмы

• Нравы
• Психология
• Добрая семья
• Педагогика
• Демография

• Патриотизм
• Безопасность
• Вакцинация

• Оккультизм
• Веганство
• Гомеопатия
• Астрология

• Аборты
• Ювенальщина
• Содом ныне
• Наркомания

• Лженаука
• MLM

• Самоубийство



© Миссионерско-апологетический проект "К Истине", 2004 - 2024

При использовании наших оригинальных материалов просим указывать ссылку:
Миссионерско-апологетический "К Истине" - www.k-istine.ru

Контакты редакции

Top.Mail.Ru