Григорий Богослов. Стихотворения исторические.
Надписания
Память: 25 января / 7 февраля, 30 января / 12 февраля (Собор трех святителей)
Григорий Богослов (ок. 325 - 389) -
архиепископ Константинопольский, богослов, входит в
число Великих каппадокийцев, близкий друг и сподвижник
Василия Великого. Принимал активнейшее участие в противодействии и обличении арианства. Святитель
Григорий Богослов оставил после себя богатое
литературное наследие, состоящее из 245 писем, 507
стихотворений (написанных подчас в подражании Гомеру в
формах гекзаметров, пентаметров, триметров) и 45 "Слов".
Святитель Григорий Богослов. Икона, около XV - XVI век
***
Содержание
Иной соорудил вавилонские стены, по
которым могли ездить колесницы; другой воздвиг
египетские пирамиды, а кто‑то пеший перешел чрез море и
хорошо оснащенные фракийские корабли перевез по суше. А
я, всколебав возвышенность и небольшие пригорки
Гигантиевой рукой, имею у себя орошенный водою сад.
С радостью шел я, надеясь угасить
пламень желания, какое имел насладиться твоей
божественной беседой. Когда же ясно увидел, что водоем
безводен, потому что не было удобопиемого для меня
источника, 5. тогда возвратился с великой скорбью,
приобретя одно – что же именно? – большую жажду.
Помолись, однако же, чтобы мог я свидеться с тобой в
другой раз и угасить великий пламень, заняв от тебя и
тебе сообщив сколько‑нибудь божественных мыслей.
Не в последних этот Евпраксий, а равно и
другой; у обоих одно имя и одно сердце; оба были
превосходными служителями иерея Григория. Ему же и ныне
служа, там предстоят.
У древних в великой славе Эпиктет, в
великой – Анаксарх. Один, когда сокрушали его, не
обращал внимания на славу; другой, когда толкли руки его
в ступе, кричал: выбивайте мешок. 5. Но ты, Филагрий,
терпишь долговременные страдания в теле, которое
пожирает болезнь, и душа твоя никогда не поражается
этим.
Если бы тело твое, Филагрий, не было так
болезненно, то я не заметил бы всей силы твоей
добродетели. А теперь оно истреблено болезнями, а ты
непоколебим. Как справедливо то, что Бог посылает добрым
болезни вместо врачевства.
Болезнь пожрала тебя, Филагрий, и
закрыла твои глаза, но душа твоя от страданий стала
светлее. Хотя знаю, превосходнейший, что ты сведущ во
всякой мудрости, однако же ни о чем другом не могу
сказать, чтобы оно было превосходнее этого.
Много худого говоришь ты обо мне,
любезнейший. Если сам ты совершен, то, может быть, и
поверю тебе. А если ты очень худ, то прошу тебя говорить
обо мне всегда и еще хуже. Это может сделать меня
совершеннее всех; прекрасно быть в ненависти у порочных.
Много худого говоришь ты обо мне,
любезнейший, а зло делаешь себе самому. Для меня
врачевством в этой беде служит такое рассуждение. Если
великий Бог благоволит к тебе, то в ином благоволит и ко
мне. А если прогневается на тебя, то во сколько строже
будет суд!
Много худого говоришь ты обо мне,
любезнейший. Если говоришь справедливо, то виновен я,
который дал повод твоему языку. А если несправедливо и
ложно, что мне до твоих речей?
Говори даже всякому: за это, без
сомнения, большее наказание получишь от Бога.
У меня уже седины; изнуряю свою плоть,
смиряю око; дневными и всенощными трудами истомил я
злосчастную душу, только бы избавиться мне от огня; но
при всем этом не без труда удерживаю в повиновении тело.
Как же ты, хотя еще молод и плоть у тебя шире, чем у
слона, при всем этом покоишь себя, как человек,
достигший чистоты и духовно возлюбивший свою
возлюбленную? Нет! Бегать должно любви, которая нерадит
о Христе.
Попечителем у тебя, дева, присноживущий
Христос, твой возлюбленный Жених, ревнующий о твоем
небесном образе. Поэтому в попечители своей бедной плоти
не принимай опять плоть, но бегай пересуда злых людей.
5.Нескверного Христова хитона не покрывай позором,
навлекши укоризну на всех дев.
Не безопасен огонь подле соломы. Не
безопасно и тебе, монах, под одним с собой кровом
держать жену‑девственницу. Положим, что надежда лучших
благ разлучила между собой мужчину и женщину, но природа
внутри себя скрывает еще тайный недуг. Пока ты держишь
себя вдали, 5. в тебе одна искра. Но как скоро сходишься
вместе, при дуновении малого ветра воспламенишь пожар.
И мужам и женам, которые сближаются под
именем возлюбленных, скажу вот что: исчезните вы, язва
для христиан, исчезните вы, старающиеся прикрыть
неистовое влечение естества! И в глазах есть нечто
любодейное.
Бегай всякого мужчины, особенно же
синизакта [159]: это горькая вода Мерры, – поверь мне в
этом, дева. Хвалю целомудрие и целомудренных. А эти
возлюбленные и к меду примешивают (о зависть!) какую‑то
желчь. Больше хвалю двоеженца, нежели возлюбленного,
потому что брак не позор, а синизактов не щадит от
укоризны и камень.
Из смеси белого и черного образуется
сероватый цвет. Жизнь и смерть не имеют между собой
ничего среднего. А этих, как их называют, синизактов, не
знаю, куда причислить! Признать ли, что они сопряжены
браком, 5. или назвать безбрачными, или оставить для них
какую‑то средину? Но я (пусть говорят обо мне худо) не
похвалю сего. На свете больше невоздержных, и всякий по
собственной немощи скор в подозрении других. Ты носишь
на себе плоть и живешь вместе со своей возлюбленной,
которая также имеет плоть. 10. Что же, думаешь, заключат
о тебе живущие нечисто? Пусть ничего не скажут
целомудренные, но кто равнодушно будет слушать насмешки,
разглашаемые чернью? Брак – дело законное и честное. Но
еще лучше плоти (и не мало лучше) свобода от плоти. 15.
А если, возлюбленные, есть кроме этого безбрачный брак,
то вы будете жить в сомнительном супружестве.
Старайтесь, во‑первых, действительно
быть целомудренными, а во‑вторых, не подавать даже и
подозрения о чем‑либо гнусном. Ты чист, ты чище золота,
однако же мне больно видеть, что телом и очами предан ты
своей возлюбленной.5. Ты называешь ее возлюбленной, –
это еще честное имя. Но увы, увы! Чтоб не было тут и
нечистой любви! Ты говоришь: "Ничего нет нечистого".
Так, верю тебе. Но другим укажет это дорогу жить не
свято с женщинами. Когда и целомудренный мужчина 10.
живет с целомудренной женщиной, он для нее тинная яма;
говорю это мужчинам и женщинам, живущим вместе без
брака. Хотя и совесть чиста, однако же должно избегать
злоречия. А язык более всего готов к злоречию. Кто
приставит пламенеющий меч к моему раю? Кто даст стража
великому девству? 15. Кто воспрепятствует, чтобы в мой
рай не взошел какой возлюбленный, чтобы не прокрался
туда язык завистливых? Насмешка не щадит и святых.
Небесная, великосердая, светозарная,
высокошественная дева! Ты, которая сопрестольна с не
знающими супружеских уз и ведущими одинокую жизнь
Ангелами, памятуй о Боге, избегай же стрел персти и не
посрамляй своей жизни, введя к себе попечителя мужчину!
Дева, будь девой и для посторонних
взоров, и втайне, и не вводи к себе попечителя‑мужчину.
Твой возлюбленный – Христос. С презрением смотри на
всякого мужа. На что тебе нужно внутри своего жилища
иметь смертоносный яд? 5. Слей очи с очами, слово со
словом, но чистая с чистым; после этого украсим тебя
венцами целомудрия. Чистому свойственно не терпеть при
себе кумира неразумной персти, а при общежитии мужчин и
женщин болезнь недалеко.
Как трудно при плотском сближении
избежать плотских восстаний! Поэтому, монахи, держите
себя дальше от женщин, потому что и много таких тайн
брака, которыми привлекаемый взор оскверняет душу.
Монахи! Ведите монашескую жизнь. Если же
живете с возлюбленными, вы не монахи. Вам не свойственно
жить четой. Образ ангельской славы – одинокость. А если
утешаетесь возлюбленными, то вы любители смертной
четы.5. Верю, что ты чистый живешь с чистой. Но если
ныне и целомудрен ты с женщиной, то страшно об утрешнем
дне, чтобы живущим для Христа и утешающимся
возлюбленными не нанес какой ветер великих беспокойств.
В возлюбленных есть или огонь, или признаки огня. 10.
Бегайте наружного только целомудрия.
Что говоришь? Многие чисты и
целомудренны, не таят в себе никакой скверны и никакого
порока, но один худ между честными и многим служит
укоризной, поэтому для чего не вступившим в брак девам
жить вместе с мужчинами? Пощадите язык свой, о
завистливый род! Не все слишком худы, не все и
добронравны. Надобно уступить нечто и природе. Если
когда и погибал кто из ревнителей чистоты, неужели сие
перенесете на всех? У каждого свое тело.
Лукавый денница был Ангел, но с его
падением ничто не умалилось в ангельской благодати. И
Иуда – не укор ученикам потому, что пал. А ты за
немногих оскорбляешь всех чистых. Справедливо ли это?
К совершившим благополучное плавание не
присоединяй претерпевших кораблекрушение и с жившими
хорошо не ставь в один ряд поползнувшихся в жизни. У
добрых и у худых не совпадают между собой пределы.
Замечаю одно то, что падшие погибали. 5. Ты, нимало не
упоминая о тех, которые совершили течение успешно,
именуешь одних падших. А я именую преуспевших. Ты
выставляешь на вид самых порочных, потому что сам худ, а
я выставляю добродетельных. Отдельно ставь ведущего
жизнь непристойно и целомудренного. Из‑за одного худого
не почитай всех скверными. 10. Лучше тебе уважать
чистого, нежели питать ненависть к порочному.
Скажи мне, друг, неужели тебе служанка
кажется чем‑то превосходнейшим, нежели супруга? По
крайней мере, не такова моя мысль. Ибо подлинно, все мы
узники плоти, и Божественная частица примешана в нас к
худшему. 5. Что же лучше? Отвлечь ли несчастную душу от
плоти или привязать к ней еще тягчайшими узами?
Шутит и седина, но ее шутки – степенные
шутки. Она ко Христу примешивает детскую невинность. И
смеясь с какой‑то важностью, услаждаю тем сердце. Но
прочь от меня Геликоны и Дафны и неистовства
треножников.
Ежели искусным в пляске приятна борьба,
то и победителям в борьбе будут приятны забавы, потому
что одно другому противоположно. А если ни любителям
плясок не нравится борьба, ни борцам – забавы, то как же
в дар мучеников приносишь 5. ты серебро, вино, яства и
отрыжку? Неужели праведен тот, у кого полон карман, хотя
бы он был и самым неправедным человеком?
Скажите мне, мученики, действительно ли
вам угодны народные стечения? – Что приятнее этого? –
Чем же услаждаетесь вы? Добродетелью, потому что многие
могут сделаться здесь лучшими, если чествуется
добродетель. Справедливо это сказано вами. 5. А
пьянство, а служение чреву, конечно, приятны другим.
Добрым подвижникам чужда изнеженность.
В честь демонов пиршествовали те,
которые в прежние времена заботились приносить демонам
приятное, а не чистые жертвы. Мы, христиане,
освободились, наконец, от этого и своим добрым
подвижникам установили духовные собрания. Но теперь
послушайте, любители пиршеств, 5. меня смущает страх,
что и вы подражаете демонским обрядам.
Не обманывайтесь, добрые, будто бы
подвижники восписывают похвалу чреву. Это уставы
собственных ваших гортаней. А я знаю одно только
чествование мучеников – удалить от себя, что позорит
душу, и истреблять в себе тучность слезами.
Свидетельствуюсь вами, 5. добрые подвижники и мученики,
что воздаваемые вам чествования обращены в поругание
этими чревоугодниками. Вы не требуете ни трапезы,
издающей приятный запах, ни поваров. Они же в награду за
добродетель приносят отрыжку.
Древний был я город, который наполняли
демоны, а теперь, восставленный руками Григория,
соделался храмом Христовым. Удалитесь от меня, демоны!
Когда тебя, лютый зверь, разоритель
гробницы столько великолепной – произведения многих рук,
допустило внутрь себя это сокровенное убежище, тогда,
скажи мне, что ты увидел там? Не гнилость ли, 5. не
черепа ли умерших, не остовы ли людей, некогда
существовавших, так как сказывают, что тут были положены
супруг и супруга? И не распалась твоя плоть? Но что же
ты нашел? Ничего, точно ничего. Впрочем, преступление
твое при тебе. Отойди, отойди от меня прочь! Ты будешь
наказан за мертвых; 10. не приближайся же к живым; хотя
еще и не умерли мы, однако же боимся тебя.
Этого разорителя гробниц, опустошителя
могил, который готов все сделать для золота и раскопал
сей гроб, отличнейший из всех памятников, – его если
убьет кто из обладателей сего гроба, ежели только и
здесь обладатели, 5. воздаст тем должное наказание. Но
что говорю: убьет? Разве низринет в стремнины. Что
говорю: низринет? Разве отсечет ему обе руки. Что
говорю: отсечет? Разве труп его оставит без погребения.
Тогда только понесет справедливую казнь; впрочем,
останется еще ненаказанным за то, 10. что все это делал
ради блестящего золота.
Кто ты, идущий к моим костям с
землекопателем и с руками, готовыми разорить мой гроб?
Увы! Увы! Несчастный! Ты не хочешь оказать уважения и
самой красоте этой гробницы. О, как ты достоин того,
чтобы подавили тебя собой обломки этой же гробницы!
Был фригиец Мидас. Он просил, чтобы все
у него обращалось в золото. И он получает просимое,
однако же умирает с голода. Правда, что умирает, каким
желал, то есть богачом, но все же умирает. О, если бы то
же самое постигло и тебя, раскопатель гробов, чтобы все
научились уважать гробницы!
Как? И на это наложили вы руки, злодеи?
И сюда завлекло вас обманчивое золото? Даже не золото, а
только надежда найти золото. Такая страсть – достойное
наказание злым!
В этой гробнице нет золота. Если хочешь
разбогатеть, сделайся начальником разбойников, – вот
самая прибыльная жизнь! Но не трогай мертвых: тебя и
самого ожидает какая‑нибудь могила.
Обманулся я, ибо, копая эту могилу,
думал, что ее уважат смертные. Но они сбежались и ко мне
мертвецу, как к богачу, и, поскольку не было у меня
ничего другого, завладели моим гробом.
Разрывай, разрывай гробницу! Очень знаю,
что ты хочешь у мертвого найти золото; но ты себе самому
роешь яму, в которую со временем низвергнет тебя Божие
правосудие. Если оно приходит поздно, то с лихвой.
Много потерпела гробница, а больше
потерпел тот, кто раскопал ее. Гробница и не чувствует
того, что потерпела, а ты, поклонник золота, стал
притчей для всех. Если умрешь, тебя не примет могила.
Погибни, погибни у людей, золото,
которое научило богатых строить гробницы! Свидетелем
сему и эта гробница, не похожая теперь уже и на
гробницу. Помогите, люди, иначе кому‑нибудь будет худо.
Пусть обратится у тебя в пепел то
золото, которое окажется в гробе! Это будет справедливым
наказанием тебе, который и в гробах тревожишь давно
умерших.
Смотри, кого ты обидел и кого обнажил,
раскапывая гробы и перерывая прах? Того, кто не может
сказать живым, ни что он терпит, ни много ли у него было
золота в гробе.
Какой это Скирон, или Тифей, или исполин
приходит грабить мертвых и мою могилу? Что это? Где
гнев, карающий раскопателей гробов? Пора уже молниям
разить злых.
Помогите, мертвецы! Но какая сила у
мертвых? Помогите, соседи! Но кто же иной и погубил
меня? Ты медлишь еще, Правосудие? И гробу губитель –
золото. Так я буду стоять до последнего огня.
Правосудие, судии, законы, судилище, и
вы помогаете злодеям! Иначе этот гроб не был бы разорен
неприязненной рукой, которая и у давно умерших требует
золота.
Возделанная земля дает плоды, песок –
золото, шелковичный червь – тонкие нити, а гробница –
прах. Если же у тебя и из костей добывается золото, то
не оставляй ни одной кости в земле: пусть из всех течет
золото!
Трижды достойные смерти; за то, что
во‑первых: вы смешивали тела нечестивых и тела
венценосцев [‑мучеников], и могилы священника между
ними; во‑вторых, что гробы, которые вы грабили
преступно, сами имея подобные им могилы, их продавали 5.
часто и давали каждому; в‑третьих, святотатствовали
против мучеников, которых любите. Содомиты, уходите,
виновники.
А. Чада христианские, послушайте. В.
Гробница – ничто. А. Как же следует ваши засыпать
могилы? В. Но есть и всем награда та же. А. Чтоб из
гробов не быть выброшенными чужими враждебными руками?
5. Если же что не мертвый знает то, что здесь, это не
решено, убежден я, что ты несешь дерзость погибшего
отца. Собутыльники, служители чрева, блюющие,
растолстевшие, какими могилами чужими мучеников почтите?
Благочестием, до неподобающей меры? Укрощайте аппетит,
10. и тогда поверю вашему прославлению мучеников.
Г.Честь мученикам – всегда умирать для жизни, к крови
небесной великой напоминание, гробы же умершим. Как
седалища нам устанавливает чуждыми камнями, посему это
не гробы. 15. Мученики, кровью Богу возлили великое
жертвенное возлияние, и теперь достойный Божественный
дар восприняли: возвышения [168], гимны, народы, душ
почитание. Но от гробниц бегите, попечители мертвых,
слушайтесь мучеников.
Видно, человеку наскучило уже проводить
по земле борозды плугом, переплывать море, брать в руки
всенизлагающее копье, а только бы с киркой и со свирепым
сердцем в груди, входя в гробницы отцов, искать там
золота, когда и мою красивую гробницу взрыл какой‑то
нечестивец ради корысти.
Семь на свете чудес: стены, статуя,
сады, пирамиды, храм, еще статуя и гробница. Восьмым же
чудом была я – огромная, высокая, далеко вверх
возносившаяся с этих утесов гробница. 5. Но, первенствуя
по славе у умерших, возбудила теперь ненасытность твоей
неистовой руки, человекоубийца.
Было время, что незыблемо стояла я,
гробница, многим превышая вершину горы, как издали
видный утес, а теперь поколебал меня ради золота
домашний зверь, и я потрясена руками соседа.
Кто расхитил эту могилу, которую со всех
сторон объемлет собой венец из четырехгранных камней,
тот стоит, чтобы его самого заключить в этот памятник и
отверстие тотчас заделать над нечестивцем.
Преступное дело видел я на дороге –
раскопанную могилу. Всему этому виной коварное золото.
Но если и добыл ты себе в ней золото, то нашел худое. А
если вышел из могилы ни с чем, то понапрасну умышлял
такое нечестивое дело.
Сколько раз сменялась при мне
человеческая жизнь! Однако же и я не избегла рук
губителя соседа. Не убоявшись ни Бога, ни святости
умерших, немилосердно опрокинул он на землю меня,
величественно стоявшую здесь гробницу.
Бегите все прочь от этого злодея –
опустошителя гробов, когда он так легко разорил такую
громаду, а не сам скорее ею раздавлен! Дальше, дальше
бегите от него! Этим угодим мы умершим.
Увы! Увы! Смотря на этот высоко
воздвигнутый, но уже разрушенный памятник, предвижу
близкое бедствие, угрожающее раскопателям гробов и
окрестным жителям. Но враг не минует казни, а наше дело
– пролить слезы об умерших.
Величествен гроб Мавзолов. Но он в
уважении у карийцев. Там нет руки, разоряющей гробы. А я
отличался своим великолепием у каппадокийцев, и смотри,
что потерпел! Напишите на позорном столпе имя убийцы
мертвых.
Под горой стояла стена, и потом она
упала; из кучи же лежащих вместе камней, как холм,
возвысилась я, гробница. Но что это значило для
златолюбцев? Ничто. Они сокрушили меня до основания.
У мертвых и памятники мертвы. А кто
воздвигает великолепную гробницу праху, тот пусть и
потерпит за сие, потому что этот человек не расхитил бы
моего гроба, если бы и с мертвецов не надеялся получить
золота.
Какой это памятник и чей? – Не знаю; на
столпе не видно надписи, потому что опрокинут он прежде
гробницы. А какого времени? – Работа памятника
старинная. Скажи же, чья зависть расхитила это? –
Злодейские руки соседа. Что хотелось им найти? – Золотую
обводку.
Кто ни будет проходить мимо моей
гробницы, пусть знает, что потерпел я эту обиду от
нового наследника. Хотя у меня не было ни золота, ни
серебра, однако же красота этих блещущих сводов подала
мысль, что у меня есть и то и другое.
Стань ближе и плачь, смотря на этот
памятник умершего. И я был некогда великолепен, а теперь
служу памятником на гробе бедняка. Не строй гробницы,
другой смертный! Чему быть с ней, кроме того, что будет
разорена златолюбивой рукой?
Вечность, заклепы угрюмой смерти,
глубины мрачного забвения, мертвецы! Кто и как смел
поднять руки на мою гробницу? Как смел? И святость
умерших не оберегает их?
Я, гробница, покрываюсь позорными
ранами, вся изъязвлена, как человек на губительной
битве. Неужели это угодно смертным? И какой
противозаконный предлог! Из меня извлекают мертвеца, как
будто золото.
Богом, покровителем странников, умоляю
всякого, кто проходит мимо моей гробницы, сказать: "Да
потерпит то же и сам, кто сделал это!" Не знаю, какого
мертвеца заключает в себе гробница, но, возлияв на нее
слезы, скажу: да потерпит то же и сам, кто сделал это!
Покинув все, и земные глубины и пределы
моря, идешь ко мне, желая найти золото у моего мертвеца.
У меня есть мертвое тело и гнев умершего. Кто ни приди,
с охотой отдадим это желающему.
Если бы дал я тебе золото один на один,
не поберег ли бы ты взятого у меня? А иначе я назвал бы
тебя очень злонравным. А если теперь разрываешь могилу,
где сокрыт неприкосновенный залог, и делаешь это для
золота, то скажи, чего ты достоин.
Зарывай в землю живых, ибо для чего
зарывать мертвых? Те достойны могилы, которые попустили
так жить тебе – поругателю отшедших и златолюбцу.
И ты, несчастный, теми же дланями
дерзновенно будешь принимать таинственную Снедь, теми же
руками будешь обнимать Бога, которыми раскопал мою
могилу? Неужели праведным нет никакого преимущества,
когда и ты избегаешь весов правосудия?
Что это за верность, о любезная земля,
когда погубила ты по смерти того мертвеца, которого
вверил я твоим недрам? Не земля поколебала меня, но
сокрушил злой человек и ради корысти вторгся внутрь
меня.
Прежде были два убежища – Бог и мертвец.
Но Бог милостив к прибегающим к Нему, а будет ли
милостив мертвец – увидит это расхититель гробниц.
Пусть скорее Эриннии тебя унесут, я же
буду оплакивать мертвых, буду оплакивать рук твоих
злодеянье. Могильщики перестаньте, перестаньте в
глубинах земли мертвых скрывать, сокройте лучше могил
разрывателей.
Тебя, конечно, будет мучить совесть, а я
стану оплакивать умерших, оплакивать злодеяние твоей
руки.
Перестаньте строить гробницы,
перестаньте скрывать умерших в земной глубине – дайте
место расхитителям гробов!
И это хитрая выдумка погребателей –
строить такие памятники, чтобы найти златолюбивую руку!
Что тебя, ненасытный, навело на мысль
домогаться такой беды для жалкой и непостоянной прибыли?
Не нужны вы больше, столпы и гробницы –
памятники мертвых. Не буду уже возвещать об умерших
сооружением над ними памятников после того, как сосед
разметал мою славную могилу. Ты, любезная земля,
принимай от меня мертвецов!
Столпы, каменные в горах могилы – труд
исполинов, не истлевающая память умерших! Пусть все это
ниспровергнет, всколебавшись, земля и тем поможет моим
мертвецам, на которых нападает губительная рука,
вооружившись железом.
Когда ты, свирепый титан, раскапывал на
горе знаменитую могилу, как осмелился посмотреть на
мертвецов? И когда посмотрел, как наложил руки на кости?
Или, может быть, и удержали бы тебя там, если бы можно
было тебе иметь одну с ними могилу.
Гробницы, сторожевые башни, горы и
мимоходящие, оплачьте мою могилу, оплачьте расхитителя
гробов! А ты, эхо, повторяй с окрестных утесов последние
слова: "Оплачьте расхитителя гробов!"
Могильные холмы, возвышения, горы,
путники, плачьте над гробом моим, плачьте и над
гробокопателем. Эхо от высоких скал голос мой отражает:
плачьте над гробокопателем.
Убивайте, расхищайте, злые рабы низкой
корысти: никто уже не удержит вашего сребролюбия! Если
ради золота и на это отважился ты, злоумышленный злодей,
то на все наложишь свою хищническую руку.
Этот человек из пустой надежды раскопал
мою дорогую для меня могилу – единственное достояние,
оставшееся мне по смерти. И его какой‑нибудь злодей
пусть убьет своими руками и, убив, бросит вдали от гроба
отцов!
Кто разорил мою дорогую для меня
гробницу, которая на вершине высокой горы воздымалась,
как гора? Золото изострило меч у людей, золото погубило
ненасытимого плавателя в волнах весеннего потока; 5.
надежда получить золото разорила и меня – огромную и
прекрасную гробницу. Для людей несправедливых все ниже
золота.
Нередко путник предавал земле занесенное
волнами тело морехода, нередко иной погребал
умерщвленного зверем и даже кого сам убил на войне. 10.
А я погребен был чужими руками, но сосед раскопал мой
гроб.
Какое ты зло, о коварное и немилосердное
золото! И на живых и на мертвых заносишь неправедную
руку. Кому под сохранение отдал я свой гроб и свои
кости, тех‑то злодейские руки меня и погубили.
Все кончилось: мы шутим и мертвецами; в
живых никакого не стало уже уважения к умершим! Посмотри
на этот гроб. Так был прекрасен, составлял чудо для
мимоходящих, чудо для окрестных жителей; но надежда
получить золото и его погубила.
Где ни умру я, умоляю вас: бросьте тело
мое в реку или псам или отдайте в пищу всепоядающему
огню. Это лучше, чем гибнуть от златолюбивых рук. А
их‑то и боюсь, смотря на этот гроб, потерпевший такое
разорение.
Когда‑то царь Кир, ища золота, открыл
одну царскую гробницу и нашел в ней следующую надпись:
"Раскрывать гробы – ненасытное дело руки". Так и ты не
святыми тоже руками раскрыл этот величественный
надгробный памятник.
Кто не добр до живых, тот, может быть,
окажет еще помощь умершим. А кто не помогает умершим,
тот никогда не поможет неумершим. Так и ты, когда
расхитил гробы умерших, никогда уже не прострешь
священной руки к неумершим.
Уверяю тебя, что нет у меня ничего: лежу
здесь бедный мертвец. Вот и в этом гробе не было золота,
но он раскопан. Златолюбцам все доступно. Беги отсюда,
правосудие!
Могилы для мертвых: помогите и скажите
все, как некто дикий беспокоит гробы. Мертвые из могил:
что нам делать? Опять нас подняли, и на убитом быке
покидает землю Дике.
Все погибло. Мы глумимся над мертвыми.
Уже никакого стыда нет у живых о мертвых. С изумлением
гляжу в этот гроб, который надежда на золото погубила,
чудо для проходящих мимо, чудо для живущих вокруг.
Если такой памятник воздвиг ты умершему,
это еще не великое чудо. А если разорил такой памятник,
то славен будешь у потомков, а иной причислит тебя к
великим злодеям, потому что ниспроверг ты гроб, который
приводит в трепет и убийц.
Как на родосцев дождем падало золото,
так тебе из могилы приносится железом золото, а с ним и
беда. Раскапывай же, раскапывай все могилы; может быть,
какая‑нибудь из них, обвалившись, задавит и тебя, а тем
окажет помощь мертвецам.
Я была гробница, но теперь уже не
гробница, а куча камней. Так стало угодно златолюбцам.
Где же правосудие?
Увы! Увы! Стал я прахом, но не избежал
злодейских рук. Что хуже золота?
5. Боюсь за человеческий род, если и
тебя, гробница, осмелился кто‑то непреподобными руками
опрокинуть на землю.
Я, гробница, как башня, стояла горе, но
человеческие руки сравняли меня с землей. Какой закон
позволил это?
Эта обитель принадлежала мне, умершему,
но железо проникло и в мою могилу. Пусть и твоим домом
овладеет другой!
10. Заступ нужен на пашне, но прочь от
моей могилы, прочь! У меня нет ничего, кроме гневных
мертвецов.
Если бы ждал я тебя, ненасытный
опустошитель гробов, то здесь висели бы и кол, и колесо.
Для чего ты тревожишь меня – пустой
гроб? Одни только кости и прах скрываю в себе для
приходящих.
Я, гробница, выше всех гробниц, но и
меня наряду с прочими раскрыла рука убийцы! И меня
ограбила рука убийцы! Смертные, не стройте больше
надгробных памятников и не делайте погребений.
Собирайтесь к мертвым телам, псы! А люди, эти искатели
золота, и из праха мертвецов извлекают уже золото.
Один соорудил гробницу, а ты уничтожил
ее. Пусть и тебе, если позволено, соорудит один
гробницу, а другой опрокинет ее на землю!
И на мертвецов уже наложили руки
златолюбцы. Умершие, бегите, если можно, из гробов.
5. Для чего тревожишь меня? Одни только
хрупкие черепа мертвецов заключаю я в себе. Все
богатство гробниц – кости.
Беги от демонов, которые здесь
поселились! А больше ничего нет во мне, гробнице. Все
богатство гробниц – кости.
Если бы целый гроб был золотая обитель,
и тогда, златолюбец, 10. не надлежало бы поднимать своей
руки на умерших.
Всем владеете вы, живые, а мне,
умершему, досталось немного камней, и они для меня
дороги. Пощади же мертвецов!
15. Я не золотая обитель, для чего же
опустошают и меня? У меня, гробницы, которую ты
тревожишь, все богатство – мертвец.
Я, гробница, была славой окрестных
жителей, а теперь стала памятником самой злодейской
руки.
Если у тебя слишком златолюбивое сердце,
20. выкапывай себе золото в другом месте, а у меня нет
ничего, кроме истлевших погребальных одежд.
Не оставляй мертвеца обнаженным напоказ
людям, иначе и тебя иной обнажит, а золото по большей
части только сонная греза.
Для смертных не довольно стало налагать
руку на смертных. Напротив того, спешите вы брать золото
и с мертвецов.
25. Окажите помощь и своим гробницам вы,
которые видите этот разоренный памятник. Посмотрите,
каков этот расхититель гробов!
Кто меня, с давнего времени закрытого
неподвижными камнями, напоказ смертным выставил бедным
мертвецом?
Для чего ты, несчастный, разорил мою
могилу? 30. Да пресечет Бог и твою жизнь, о златолюбивое
чудовище!
Клянусь умершими, клянусь самым
тартаром, никогда не обращать благожелательного взора на
расхитителя гробов!
Горы и утесы, плачьте над моим гробом,
как над одним из товарищей; всякий же камень да падет на
того, кто прикоснется к тебе железом!
35. Был я богат, а теперь нищ; гробница
огромна, а золота внутри нет. Пусть знает сие тот, кто
готовит поругание неприкосновенному убежищу мертвеца!
Хотя без отдыха будешь до основания
раскапывать мое подземное жилище, однако же концом всего
этого будет для тебя один труд. У меня нет ничего, кроме
костей.
40. Разоряйте, разоряйте! Гробница много
дает золота любителям камней, а все прочее – прах.
Любезная земля, не принимай в свои
недра, когда умрет наслаждавшийся выгодами от расхищения
гробов!
Приходило железо наругаться надо мной,
уже не живым, и сыскать у меня золото, но нашло нищего
мертвеца.
Тартар для некоторых басня, ибо иначе
этот человек не открыл бы гроба. О правосудие, как ты
медлительно!
О правосудие! Как ты медлительно! И
тартар уже не страшен, ибо иначе этот человек не открыл
бы гроба.
Григорий Богослов, святитель
Азбука веры
Примечание
154. В ТСО надписания № 5 и 6 публиковались
без названия в цикле "Филагрию на его терпение", под № 2
и 3. – Ред.
155. В ТСО надписания № 8 и 9 публиковались
без названия в цикле "Злословящему", под № 2 и 3. – Ред.
156. В ТСО наднисания № 10, 11, 12
публиковались без названия в цикле "К монахам", под № с
2‑го по 4‑й. – Ред.
157. Перевод сделан для настоящего издания но
PG. Т. 38. Col. 88. – Ред.
158. В ТСО надписание № 14 публиковалось без
названия в цикле "К монахам", под № 12. – Ред.
159. Синизакты от греч. συνείσακτος или
άγάπητος "возлюбленный", "влюбленный"; дословно
"введенный вместе" – так назывались в ранней Церкви
живущие вместе девственной (монашеской) жизнью лица
разного пола. Святители Григорий Богослов и Иоанн
Златоуст подвергали данный институт резкой критике за
профанацию высокого идеала девственной монашеской жизни.
– Ред.
160. В ТСО надписания № 15 и 16 публиковались
без названия в цикле "К монахам", под № 5 и 6. – Ред.
161. В ТСО надписания № 17 и 18 публиковались
без названия в цикле "К монахам", нод № 7 и 9. – Ред.
162. В ТСО надписания № 19 и 20 публиковались
без названия в цикле "К монахам", под № 8 и 13. – Ред.
163. В ТСО надписания № 22 и 23 публиковались
без названия в цикле "Не должно клеветать на чисто
живущих.", под № 2 и 3. – Ред.
164. В ТСО наднисания № 27–29 публиковались
без названия в цикле "На тех, которые нри гробах…", нод
№ 2, 3 и 4. – Ред.
165. Нумерация в скобках показывает порядок
произведения в ТСО. – Ред.
166. Наднисания № 47 и 48 переведены для
настоящего издания но PG. T. 37.Col. 107–109. – Ред.
167. Разговор между А – поэтом, В –
грабителем гробниц, и С или Г – мучениками. Из
истолкования Боевина, Муратори это стихотворение
Григорию приписывать не дерзнул.
168. Схолия: священные храмы.
169. Перевод сделан для настоящего издания по
PG. Т. 38. Col. 120. – Ред.
170. Надписания № 87 и 88 переведены для
настоящего издания по PG. Т. 38.Col. 124–125. – Ред.
***
Молитва святителю Григорию Богослову:
- Молитва святителю
Григорию Богослову. Святитель Григорий
Богослов - один из величайших христианских
богословов, апологетов и гимнографов. Небесный
покровитель ученых, богословов, апологетов и
миссионеров. Ему молятся об укреплении веры,
ниспослания проповеднического дара, молитвенности,
разумения основ вероучения, об обращении иноверцев,
сектантов и раскольников. Ему вместе со святителями
Василием Великим и Иоанном Златоустом издревле в
народе молятся при начале строительства дома и
вхождении в новый дом, а также о молитвенной защите
в гонениях и искушениях от злых людей и начальства
Житийная и научно-историческая литература о святителе Григорие Богослове:
Труды святителя Григория Богослова:
- "Слово на Святую Пасху и о тридневном сроке Воскресения Христова"
- "Слово о догмате Святой Троицы"
- "Песнопения таинственные"
- "Молитва шествующего в путь"
- "Мысли, писанные одностишиями"
- "Мысли, писанные четверостишиями"
- "О том, какия подобает читати книги Ветхаго и Новаго Завета"
- "Плач Григория о себе самом"
- "Плач и моление ко Христу"
- "Послания"
- "Слово на Пасху и о своем промедлении"
- "Слово к призвавшим вначале, но не встретившим Св. Григория, когда он стал пресвитером"
- "Слово, в котором Григорий Богослов оправдывает удаление свое в Понт после рукоположения в пресвитеры и возвращение оттуда, а также учит, как важен сан священства и каков должен быть епископ"
- "Слово Первое обличительное на царя Юлиана"
- "Слово Второе обличительное на царя Юлиана"
- "Слово о мире, произнесенное в присутствии отца после предшествовавшего молчания по случаю воссоединения монашествующих"
- "Слово надгробное брату Кесарию, произнесенное еще при жизни родителей"
- "Слово надгробное Горгонии, сестре Св. Григория Назианзина"
- "Слово защитительное, говоренное им отцу своему Григорию в присутствии Василия Великого после рукоположения Св. Григория Богослова в епископа Сасимского"
- "Слово защитительное, говоренное им отцу своему и Василию Великому по возвращении Св. Григория Богослова из уединения"
- "Слово говоренное брату Василия Великого, Святому Григорию, епископу Нисскому, когда он пришел к Св. Григорию Богослову по рукоположении его в сан епископа"
- "Слово, говоренное отцу, поручившему ему попечение о Назианзской церкви"
- "Слово, произнесенное при рукоположении Евлалия в сан Епископа Доарского"
- "Слово о любви к бедным"
- "Слово, произнесенное в присутствии отца, который безмолвствовал от скорби, после того как град опустошил поля"
- "Слово в память святых мучеников маккавеев"
- "Слово, произнесенное встревоженным жителям Назианза и прогневанному градоначальнику"
- "Слово, сказанное в похвалу отцу и в утешение матери Нонне в присутствии Св. Василия, к которому обращено вступление к данному слову"
- "Слово, произнесенное Св. Григорием Богословом о словах своих Юлиану, производившему перепись народа и уравнение податей"
- "Слово похвальное Афанасию Великому, архиепископу Александрийскому"
- "Слово о мире, произнесенное на общем собрании единоверных, бывшем после примирения"
- "Слово о мире, произнесенное в Константинополе по случаю распри, произошедшей в народе, о некоторых несогласных между собой епископах"
- "Слово в похвалу святому священномученику Киприану, сказанное на другой день его памяти по возвращении Григория из села"
- "Слово в похвалу философу Герону, возвратившемуся из изгнания"
- "Слово, произнесенное Святым Григорием Богословом о себе самом, когда он после покушения Максима занять архиепископский престол в Константинополе возвратился из села"
- "Слово против евномиан и о богословии первое, или предварительное"
- "Слово о богословии второе"
- "Слово о богословии третье, о Боге Сыне первое"
- "Слово о богословии четвертое, о Боге Сыне второе"
- "Слово о богословии пятое, о Святом Духе"
- "Слово о соблюдении доброго порядка в собеседовании и о том, что не всякий человек и не во всякое время может рассуждать о Боге"
- "Слово против ариан и о самом себе"
- "Слово к пришедшим из Египта"
- "Слово в память мучеников и против ариан"
- "Слово о себе самом и к говорившим, что Св. Григорий желает константинопольского престола"
- "Слово на евангельские слова: "Когда окончил Иисус слова сии..." и проч."
- "Слово на Богоявление или на Рождество Спасителя"
- "Слово на святые светы явлений Господних"
- "Слово на Святое Крещение"
- "Слово на Святую Пятидесятницу"
- "Слово прощальное, произнесенное во время прибытия в Константинополь ста пятидесяти епископов"
- "Слово надгробное Василию, архиепископу Кесарии Каппадокийской"
- "Слово на неделю новую, на весну и в память мученика Маманта"
- "Слово на Святую Пасху"
- "Стихотворения богословские"
- "Стихотворения исторические. Раздел первый. О себе"
- "Стихотворения исторические. Раздел второй. О других"
- "Стихотворения исторические. Надгробия"
- "Стихотворения исторические. Надписания"
- "Письма"
- "Завещание"
- "Сотницы"
- "О человеках, во плоти живущих подобно бесплотным"
- "О себе самом и о епископах"
|
