Миссионерско-апологетический проект "К Истине": "Иисус сказал… Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня" (Ин.14:6)

РазделыВопросыНа злобуБиблиотекаПоиск


Святитель Василий Великий - творения


Василий Великий. Письма к разным лицам. Часть третья

Письма святого Василия, в которых не видно времени их написания

Память: 1 января / 14 января, 30 января / 12 февраля

Святитель Василий Великий - один из величайших богословов и гимнографов, толкователь Писания, церковный благотворитель, аскет, приложил усилия для включения в общецерковную жизнь и упорядочения монашества, до этого развивавшегося стихийно. Активнейший обличитель арианства. Церковь называет его Вселенским учителем.

Святитель Василий Великий, архиепископ Кесарии Капподакийской. Фреска, 1209 год.  Cербия (Студеница)

Святитель Василий Великий, архиепископ Кесарии Капподакийской. Фреска, 1209 год. Cербия (Студеница)

***

Содержание

Письмо 284 (292). К Палладию

После свидания с супругою Палладия изъявляет желание видеться с ним самим и просит его сохранить в чистоте ризу нетления, в которую облекся он, недавно приняв Святое Крещение".

Половину желания моего исполнил Святый Бог, подав мне случай к свиданию с благоговейнейшею сестрою нашею, твоею сожительницею. Но Он силен даровать и остальное, чтобы, увидев и твое благородство, воздал я полное благодарение Богу. Ибо весьма желательно мне сие, особенно теперь, когда услышал я, что почтен ты великою честию, бессмертною ризою, которая, облекши наше человечество, уничтожила смерть во плоти, и смертное стало поглощено ризою нетления. Итак, поелику Господь Своею благодатию присвоил тебя Себе, освободил тебя от всякого греха, отверз тебе Царство Небесное и указал пути, ведущие к тамошнему блаженству, то прошу тебя, как человека, в такой мере превосходящего прочих благоразумием, разумно приими благодать и будь верным стражем сокровища, со всем тщанием соблюдая Царский залог, чтобы, сохранив печать неповрежденной, предстал ты Господу, сияя во светлости святых, на чистой ризе нетления не положив никакой скверны или порока, но соблюдая во всех членах святыню как облекшийся во Христа. Ибо сказано: "елицы во Христа крестистеся, во Христа облекостеся" (Гал. 3: 27). Поэтому да будут у тебя все члены святы, чтобы прилично им было облечься в святое и светлое одеяние.

Письмо 285 (293). К Юлиану

Желает знать, начал ли Юлиан владеть рукою; рассуждает о твердости и постоянстве мыслей; просит Юлиана чаще писать к нему".

Каково было телесное твое состояние в продолжение этого времени? Совершенно ли возвратилось у тебя владение рукою? Как идут прочие дела в жизни? Все ли исполняется по мысли твоей, как желаю тебе и как должно быть по твоему изволению? Ибо у кого ум склонен к переменам, то нимало не странно, если у них и жизнь не упорядочена. А у кого мнение твердо, всегда постоянно и одинаково, тем следует проводить жизнь свою согласно со своим произволением. Правда, что кормчему не дано производить тишины, когда хочет; но нам сделать жизнь свою неволнуемой весьма удобно, если заставим умолкнуть восстающие внутри нас мятежи страстей и станем духом выше всего приражающегося совне. Ибо ни утраты, ни болезни, ни прочие неприятности в жизни не коснутся человека рачительного, пока ум его пребывает в Боге, проникает в будущее, легко и без труда преодолевает бурю, восстающую с земли; тогда как люди, сильно предавшиеся житейским попечениям, подобно откормленным птицам, понапрасну имея у себя крылья, влачатся по земле вместе со скотами.

Дела мои столько же позволяли мне видеть тебя, сколько можно видеть друг друга встречающимся на море. Однако же поелику по когтям можно узнать целого льва, то думаю, что и я достаточно узнал тебя и по кратковременному опыту. А поэтому-то высоко ценю, что имеешь некоторое внимание к делам моим и не отдаляешь меня от мысли своей, но непрестанно содержишь в памяти. А доказательством твоего памятования – письма, которые, чем чаще будешь присылать их, тем большее доставят мне удовольствие.

Письмо 286 (294). К Фисту и Магну

Изъявляет сильное свое желание, чтобы благочестие, насажденное св. Василием еще в юных душах их, возросло до совершенства, и доказывает пользу учения, изложенного письменно, потому что оно приносит пользу и отсутствующим, и потомству".

Приличны и отцам промыслительность о собственных своих детях, и земледельцам попечительность о растениях или семенах, и наставникам заботливость об учениках, особенно когда по дарованиям своим подают они о себе прекрасные надежды. И земледелец рад трудам, когда созревают колосья и подрастают деревья; веселят и ученики учителей, и дети отцов, преуспевая одни доблестию, а другие возрастом. А у меня тем большая о вас забота и тем лучшая на вас надежда, чем дороже всякого искусства и всякого рода животных и плодов то благочестие, которое было укоренено и воспитано мною еще в нежных и чистых душах ваших и которое желаю видеть достигшим совершенной зрелости и приносящим спелые плоды при соответствии моим желаниям вашего любоведения. Ибо известно вам, что и мое к вам благорасположение, и Божие содействие зависят от вашей воли; как скоро приимет она должное направление, и Бог – ваш помощник, призовете Его или нет, и всякий боголюбивый человек сам вызовется учить вас; потому что усердие в людях, способных научить чему-нибудь полезному, бывает непреодолимо, когда души учеников чисты от всякого упорства. Поэтому не препятствует сему и телесное отдаление; потому что Создатель, по преизбытку премудрости и человеколюбия, ни мысли нашей не ограничил телами, ни силы слова – языком, но способным доставлять пользу и в отношении к самому времени дал какое-то преимущество, так что могут они передавать учение не только отдаленным по месту, но и самым поздним потомкам. И эту мысль подтверждает нам опыт, потому что за много лет до нас жившие наставляют современных нам учением, сохраняющимся в письменах. И я, столько удаленный от вас телом, всегда неразлучен мыслию и удобно беседую с вами; и учения не остановят ни суша, ни море, ежели только есть в вас сколько-нибудь заботливости о собственных душах своих.

Письмо 287 (295). К монашествующим

Убеждает их ввести у себя общежитие и остерегаться, чтобы не поколебал их кто в вере отцов".

Думаю, что по благодати Божией не имеете вы нужды ни в каком другом убеждении после тех бесед какие лично имел я с вами, убеждая всех вас принять совокупное житие в подражание апостольскому образу жизни, что и приняли вы как доброе наставление и возблагодарили за сие Господа. Итак, поелику сказанное мною не одни только слова, но такие уроки, которые должны быть приведены в действие, к пользе для вас самих, которые их приняли, к успокоению для меня, предложившего этот совет, к славе и похвале имени Христова, которое призвано на вас, то по сему самому послал я к вам возлюбленного брата нашего, чтобы он и усердных узнал, и ленивых возбудил, и противящихся привел для меня в известность; потому что велико мое желание и видеть вас соединенными вкупе, и слышать о вас, что любите вы не жизнь, никем не свидетельствуемую, но соглашаетесь лучше все быть друг для друга и охранителями строгого исполнения правил, и свидетелями успехов. Таким образом, каждый из вас и сам за себя, и за преспеяние брата получит совершенную награду, к приобретению которой должны вы и словом, и делом все споспешествовать друг другу в непрестанных собеседованиях и убеждениях. Паче же всего убеждаю вас соблюдать в памяти веру отцов и не приходить в колебание по внушениям старающихся совратить вас в вашем безмолвии; ибо знаете, что и строгость жития, не просвещаемая верою в Бога, не полезна сама по себе, и правая вера без добрых дел не в состоянии поставить нас пред Господом, но что должно быть то и другое вместе, "да совершенен будет Божий человек" (ср.: 2Тим. 3: 17) и да не храмлет жизнь наша от недостатка в чем-либо; потому что спасает нас "вера", – как говорит Апостол, – "любовию поспешествуема" (Гал. 5: 6).

Письмо 288 (296). К одной вдове

Извиняется, что долго продержал у себя лошаков ее, и дает ей и дочери ее полезные наставления".

Гадая о твоем ко мне расположении и зная усердие, какое имеешь к делу Господню, в последнее время понадеялся я на тебя, как на дочь свою, и долгое время имел в своем употреблении твоих лошаков; пользовался, правда, ими бережливо, как собственными своими, но вместе и продлил время их служения. О сем надлежало написать к твоей степенности, чтобы в сделанном увидела ты доказательство благорасположения.

Но вместе напоминаю письмом сим твоему благолепию памятовать Господа и, всегда имея пред очами исшествие из мира сего, так устроять жизнь свою, чтобы дать ответ непогрешительному Судии и за добрые дела свои иметь дерзновение пред Тем, Кто в день посещения Своего откроет тайны сердец наших.

Приветствую чрез тебя благороднейшую дочь твою и прошу ее проводить время в поучении словесам Господним, чтобы душа ее питалась добрым учением, чтобы ум ее возрастал и увеличивался более, нежели сколько возрастает по природе тело.

Письмо 289 (297). К одной вдове

Поощряет ее к благочестивой жизни и поручает ее попечительству женщину, доставившую письмо сие".

И по старости лет, и по искренности духовного расположения, признавая себя весьма обязанным посещать твое несравненное благородство во время личного твоего присутствия и не оставлять отсутствующую, но недостаток свидания восполнять письмами, поелику нашел эту женщину, которая может доставить письмо твоей честности, то приветствую тебя чрез нее, паче всего поощряя к делу Господню, чтобы Святый Бог, досточестно продолжая дни твоего пресельничества "во всяком благочестии и чистоте" (1Тим. 2: 2), соделал тебя достойною и будущих благ. Потом поручаю тебе и упомянутую выше дочь мою: приими ее, как мою дочь и свою сестру, и в чем потребует совета у твоей благолепной и чистой души, не оставь своим участием и помоги ей, во-первых, в ожидании себе награды от Господа, а во-вторых, в успокоение мне, восполняющему меру любви к тебе по благоутробию Христову.

Письмо 290 (298). К одному благочестивому человеку

Обличает в обмане человека, который уверял, что в воде есть какая-то необычайная сила".

Что во всем благоволишь употреблять меня советником и участником забот, то поступаешь в этом сообразно своему совершенству, и Бог вознаградит тебя и за любовь ко мне, и за попечительность о житии. Но подивился я тому, что подействовал на тебя обман этого человека и поверил ты, будто бы в воде есть какая-то необычайная сила, тогда как ни одно свидетельство не подтверждает сего слуха. Ни один из живущих там не получил ни малой, ни большой пользы для тела своего, как надеялся, разве иной случайно чувствовал какое-нибудь облегчение, что бывает иногда следствием сна и другого какого-либо жизненного действия. Но этот искоренитель любви внушает простодушным людям, чтобы случайное приписали они свойству воды. А что слово мое истинно, можешь изведать это самим опытом.

Письмо 291 (299). К сборщику податей

Одного человека, который добровольно удалился от общественной службы, надеждою получить награду от Бога убеждает принять на себя должность сборщика податей в области Иворитов".

Сам знаю (что писал ты о себе), как затруднительно иметь попечение о делах общественных. Ибо давняя эта мысль, что ревнующие о добродетели не с удовольствием приступают к общественным должностям. Ибо к чему обязаны врачи, то же самое, как вижу, лежит и на начальниках. Они видят бедствия, испытывают неприятности и с чужих несчастий пожинают для себя печаль: по крайней мере таковы истинные начальники, потому что люди корыстные, имеющие в виду деньги и удивляющиеся этой славе, почитают величайшим благом захватить какую-нибудь власть, при которой будут они в состоянии делать добро друзьям, мстить врагам и иметь у себя, чего ни пожелают. Но ты не таков. Из чего же это видно? Из того, что добровольно удалился ты от высокой правительственной должности в обществе: когда мог управлять городом, как одним домом, избрал же жизнь беззаботную и покойную, чтоб и самому не иметь у себя дел, и не доставлять дела другим, ценя это гораздо выше, нежели другие ценят то, чтобы выполнять свои прихоти. Но поелику Господу угодно, чтобы область Иворитов не досталась в руки корчемникам и перепись не походила на торг невольниками, но все были переписаны по справедливости, то приими на себя должность, которая, хотя в других отношениях и беспокойна, однако же может приобрести тебе Божие благоволение. И ты не пугайся могущества, не пренебрегай нищетою, но вернее всяких весов покажи тобою управляемым непреклонность своего рассудка. Ибо таким образом рачение твое о справедливости сделается явным для поверивших тебе дело сие, и они станут тебе дивиться более, нежели другим. А если и скроется от них это, то не скроется от Бога нашего, Который великие награды определил нам за добрые дела.

Письмо 292 (300). Утешительное

Утешает отца, огорченного смертию сына, который обучался в училище".

Поелику Господь поставил нас для христиан на втором месте после отцов, поручив нам образование в благочестии детей, в Него уверовавших, то постигшую тебя скорбь о блаженном сыне твоем признал я собственною своею скорбию и восстенал о безвременной разлуке с ним, всего более соболезнуя о тебе и рассуждая, как тяжела будет болезнь сия для отца по естеству, когда столько было сердечной печали и в нас, которые стали близкими ему по заповеди!

О нем самом не должно ни чувствовать, ни говорить ничего скорбного, но жалки те, которые обманулись в надеждах своих на него. И действительно достойны многих слез и стенаний отправившие от себя сына в самом цвете лет для упражнения в науках, чтобы сретить его умолкшего этим продолжительным и вовсе не желанным молчанием. Так поразило это меня вдруг как человека; без меры проливал я слезы, и из глубины сердца моего исторгались невежественные воздыхания, потому что горесть, как облако, внезапно объяла рассудок.

Но как скоро пришел я сам в себя и душевным оком воззрел на природу всего человеческого, то стал просить себе прощения у Господа в тех чувствованиях, к каким душа моя по увлечению подвиглась при этом событии, и убедил сам себя терпеливо переносить, что по древнему Божию приговору со делалось участию жизни человеческой. Умирает отрок в возрасте сверстников, любимый учителями, – отрок, который при одном свидании мог привлекать к себе в благорасположение человека самого свирепого, был быстр в науках, кроток нравом, не по летам умерен, о котором если бы кто сказал и более этого, то все еще сказал бы меньше самой истины, и который, однако же, при всем этом был человек, рожденный человеком же. Поэтому что же надлежит содержать в мыслях отцу такого сына? Не иное что, как приводить себе на память своего отца, который умер. Посему что удивительного, если рожденный смертным стал отцом смертного же?

А если умер прежде времени, прежде нежели насладился жизнию, прежде нежели пришел в меру возраста, прежде нежели стал известен людям и оставил по себе преемство рода, то (как сам себя уверяю) в этом не приращение горести, но утешение в постигшем горе. К благодарению обязывает сие распоряжение Божие, что не оставил он на земле детей-сирот, что не покинул жены-вдовы, которая бы или предалась продолжительной скорби, или вышла за другого мужа и вознерадела о прежних детях.

А если жизнь этого отрока не продолжилась в мире сем, то будет ли кто столько неблагоразумен, чтобы не признать сего величайшим из благ? Ибо должайшее пребывание здесь бывает случаем к большему изведанию зол. Не делал еще он зла, не строил козней ближнему, не дошел до необходимости вступать в собратство лукавствующих, не вмешивался во все то, что бывает худшего в судах, не подпадал необходимости греха, не знал ни лжи, ни неблагодарности, ни любостяжательности, ни сластолюбия, ни плотских страстей, какие обыкновенно зарождаются в душах своевольных; он отошел от нас, не заклеймив души ни одним пятном, но чистый переселился к лучшему жребию. Не земля скрыла от нас возлюбленного, но прияло его небо.

Бог, Который распоряжает нашею судьбою, узаконивает для каждого пределы времен, – вводит нас в жизнь сию, – сей самый Бог и преселил его отселе. У нас есть урок в самом избытке бедствий: это – пресловутое изречение великого Иова: "Господь даде, Господь отъят; яко Господеви изволися, тако бысть: буди имя Господне благословенно во веки" (Иов 1: 21).

Письмо 293 (301). К Максиму, утешительное

Утешает его, огорченного смертию супруги".

В какое расположение привела меня весть о сем горе, к ясному изображению этого никакое слово не может быть для меня достаточным. То представляю себе потерю, какую понесло общество благочестивых жен, лишившись предстоятельницы своего чина; то воображаю себе это сетование, в какое повергнута твоя степенность, доселе наслаждавшаяся ясными днями, и мысленно вижу дом, всеми ублажаемый, а теперь преклонивший колена; вижу супружество, скрепленное самым высоким согласием, а теперь расторгшееся скорее сновидения. Как не изнемочь душою, хотя бы мы были и адамантовые? А у меня с первой беседы с тобою родилась привязанность к твоему благолепию, и я столько пленился твоею добродетелию, что дела твои всякий час у меня на языке. Когда же познакомился я с сею блаженною душою, тогда подлинно уверился, что на вас подтвердилось слово притчи: "от Господа же сочетавается жена мужеви" (Притч. 19: 14).

Вы столько были сродны между собою нравами, что каждый из вас изображал в себе нрав другого как в зеркале. И сколько бы ни наговорил кто, он не выразил бы и малейшей части вашего достоинства.

Но с какими чувствованиями надобно покоряться закону Божию, издревле возобладавшему, по которому вступивший в бытие в определенное для него время опять отходит отсюда, и каждая душа по совершении ею необходимого служения жизни разрешается потом от телесных уз? Не мы первые и не мы одни, чудный муж, потерпели это, но что испытали родители, и деды, и все предки наши, то же самое и мы изведываем на опыте. И настоящая жизнь полна подобных примеров.

Тебе же, столько превосходящему других добродетелию, и среди горести прилично сохранить высокость души неуниженной, не огорчаться настоящею потерею, но знать благодарность к Даровавшему дар вначале. Ибо умереть – это общий удел приобщившихся того же естества, но жить с доброю супругою удавалось не многим, ублажаемым за сие в жизни; почему и самая скорбь, с какою переносится разрыв такого союза, для рассуждающих благосознательно немалый дар Божий. Ибо знаем многих, которые расторжение несогласного супружества почли сложением с себя бремени.

Посмотри на это небо и солнце, обведи взорами всю эту тварь: еще немного времени – и всех этих многочисленных и великих созданий не станет; из всего этого выведи то заключение, что и мы, составляя часть умирающей твари, прияли должное нам по общности естества, потому что и самое супружество есть утешение в необходимости умереть. Поелику невозможно пребыть в жизни навсегда, то Создатель преемством рода обезопасил продолжительность его в мире.

А если скорбим о том, что скорее нас переселилась она отсюда, то не позавидуем ей в том, что не более вкусила тревог жизни, но оставила нас, когда еще не успели мы налюбоваться ею как приятным цветком.

Всего же более да остановит на себе твое внимание догмат воскресения, потому что ты христианин и проводишь жизнь в надежде будущих благ. Итак, надобно представлять себе, что она прошла уже путь, по которому и нам должно будет идти. А если прошла прежде нас, то не сетования это требует, ибо, может быть, в скором последствии судьба наша сделается бедственнее, если, долее промедлив здесь, будем подлежать большим наказаниям. Напротив того, рассудок наш, свергнув с себя бремя печали, пусть приимет попечение о том, чтобы в последующее время, сколько должны мы, благоугождать Господу.

Письмо 294 (302). К супруге Врисоновой, утешительное

Утешает ее, огорченную смертию супруга.

Нужно ли и говорить, сколько было у меня стенания при известии о горести, причиненной смертию превосходнейшего из людей Врисона? Без сомнения, ни у кого нет такого каменного сердца, чтобы, собственным опытом изведав такого человека и потом услышав, что внезапно он похищен у людей, не почел потери его общею утратою для света. Но у меня за печалью вскоре последовала забота о тебе, когда рассудил, что если случившееся так тяжело и неудобовыносимо для людей, не бывших с ним в свойстве, то как горе сие должно было поразить твою душу, по природе столько добрую и по мягкости нрава склонную к сострадательности и постигнутую таким бедствием, что в разлуке с супругом ощутила она как бы рассечение самой себя на части! Ибо если супруги, по слову Господню, действительно уже "не два, но плоть едина" (ср.: Мф. 19: 6), то, конечно, расторжение союза не менее болезненно, как и расторжение пополам нашего тела.

Но такова или еще и больше скорбь сия; что же послужит утешением в горе?

Во-первых, законоположение Бога нашего, изначала возымевшего действие свое, по которому вступившему в бытие непременно надобно в определенное ему время расстаться с жизнию. Поэтому, если такой был порядок дел человеческих от Адама и до нас, не будем негодовать на общие законы естества, но приимем это о нас распоряжение от Бога, Который повелел, чтобы сия мужественная и непобедимая душа не от истощания тела болезнию и не от изнурения его самим временем разлучилась с жизнию, но оставила жизнь в цвете лет, среди блеска военных заслуг. Почему не должны мы огорчаться тем, что разлучились с таким мужем, но возблагодарим Господа, что удостоились быть в сожитии с человеком, потерю которого почувствовала вся почти Римская держава, о котором пожалел государь, сетовали воины и высшие сановники плакали, как о родном сыне. Итак, поелику он оставил тебе память о своих доблестях, то и признавай, что есть у тебя достаточное утешение в горе.

Сверх того должна ты знать, что если кто не падает под скорбию, но в надежде на Бога несет бремя печали, то за терпение готова ему великая награда от Бога. Ибо нам апостольским законоположением запрещено об усопших скорбеть наравне с язычниками.

И дети твои, как живые изображения, да утешают тебя в отсутствие возлюбленного. Почему занятие воспитанием их пусть развлекает душу твою в печали.

А также, прилагая попечение о том, как остальное время жизни своей провести благоугодно Господу, прекрасное придумаешь занятие своим помыслам. Ибо приуготовление себя к ответу пред Господом нашим Иисусом Христом и старание о том, чтобы оказаться в числе любящих Его, достаточно могут затмить собою печаль так, чтобы она не поглощала нас.

Господь же да подаст сердцу твоему утешение Благаго Своего Духа, чтобы и мы, слыша о тебе, могли представлять тебя в пример, и сама ты служила хорошим образцом добродетельной жизни для всех своих сверстниц!

Письмо 295 (303). К комиту

Просит отменить побор конями, назначенный по ложному доносу.

Жители местечка ложным, как думаю, доносом убедили твою досточестность сделать побор конями. Почему так как дело само в себе несправедливо, а поэтому должно быть неприятно твоей досточестности и для меня огорчительно по близости моей с подвергшимися обиде, то спешу попросить твою доброту, чтобы замышляющим обиду не попустил ты иметь успех в своих кознях.

Письмо 296 (304). К Авургию

Поручает его попечению человека, о котором просил прежде.

Это тот самый, о котором прежде докладывал я тебе чрез диакона. Поелику пришел он к тебе с письмом от меня, то пусть пойдет от тебя, получив, что ему желательно.

Письмо 297 (305). Без надписи

Изображает преданность им вызвавшегося быть подателем сего письма.

Вам уже знаком, как видно это из рассказов его. Ибо при всяком случае вы у него на языке: в памятовании о православных, в страннолюбии к подвижникам, во всякой добродетели вас ставит он на первом месте. Упоминает ли кто об учителях, – он не терпит, чтобы вам предпочтены были другие; укажет ли кто на поборников благочестия, способных обличать еретические внушения, – он не согласен наименовать другого прежде вас, свидетельствуя, что ваша добродетель во всем непреоборима и не имеет у себя соперников. И ему, говоря сие, небольшого стоит труда уверить в том, потому что рассказывает вслух людям, знающим больше того, о чем бы пересказ другого можно было почесть преувеличенным. И он-то, возвращаясь к вам, просил письма не для того, чтоб чрез меня сблизиться с вами, но чтобы мне оказать благодеяние, доставляя случай приветствовать возлюбленных мною. Да вознаградит его Господь за доброе произволение! И вы по мере сил своих воздайте ему благодарение и молитвами, и добрым своим о всех произволением. Уведомьте меня и о состоянии дел церковных.

Письмо 298 (306). К севастийскому градоначальнику

Просит всенародного дозволения александрийским гражданам вынести тело близкого им человека, умершего в Севастии, и вспоможения в проезде на общественное иждивение.

Чувствую, что досточестность твоя с охотою получает от меня письма, и знаю тому причину. Поелику ты добротолюбив и склонен к благотворениям, а я всякий раз доставляю тебе какой-нибудь самый удобный случай выказать высокие качества своего изволения, то и прибегаешь ты к письмам моим, так как они заключают в себе поводы к добрым делам. Итак, представляется еще новый случай, который может отпечатлеть на себе черты твоей ко всем благосклонности, а вместе извести на среду провозвестника твоих доблестей. Ибо пришедшие из Александрии надлежащим образом воздать необходимый и вообще на всем человеческом роде лежащий долг к умершим имеют нужду в твоем покровительстве, а именно чтобы ты всенародно объявленным приказом дозволил им вынести тело близкого им человека, окончившего жизнь в Севастии во время военного постоя, а потом оказал им возможную помощь в проезде на общественное иждивение; посредством сего найдут они от твоего великодушия некоторое облегчение в дальнем своем странствовании. А что сие дойдет до великой Александрии и тамошним жителям внушит удивление к твоей досточестности, это известно твоему благоразумию, хотя бы и не говорил я. Да и я ко многим милостям, какие получил уже, причислю и эту.

Письмо 299 (307). Без надписи

Советует принять на себя должность судии по делу двоих тяжущихся.

Природы упорные отвергают часто даже и добрые мысли, а хорошим и выгодным признают не то, что кажется таким всякому другому, хотя это и полезно, но что им нравится, хотя это и вредно. Причиною же этому – неразумие и необразованность нравов, не обращающая внимания на советы других, но доверяющая одним собственным своим мнениям и внезапно приходящим в голову мыслям. А приходят те мысли, какие им нравятся; нравятся же какие угодно. Но кто признает полезным, что ему угодно, тот ненадежный судия справедливого, походит же на слепцов, которых водят слепцы (см.: Мф. 15: 14). От сего удобно подвергается он потерям, и один опыт бывает для него учителем полезного. Сию-то беду терпит теперь связавшийся с сим человеком. Когда надлежало предоставить суд общим друзьям, лучше сказать, когда неоднократно давали суд свой многие, заботившиеся о справедливости и истине, прибег он к градоправителям и к решению судебных мест и предпочитает, потеряв многое, приобрести малое. А суд начальствующих доставляет и победу не безубыточную. Будь же помощником, любезная глава, и паче всего обоим ссорящимся воспрепятствуй (что и благочестно) иметь доступ к градоправителю, но сам вместо него будь их судиею. Если же который-нибудь из них не покорится, а воспротивится приговору, окажи пособие обиженному и силу свою употреби в пользу правого истца.

Письмо 300 (308). Без надписи

Просит заступиться за бедных и утесненных жителей Капралы.

И в бытность твоей досточестности у братии говорил я в пользу этих жителей села Капралы, представлял их во внимание твоей снисходительности и просил тебя, чтобы, имея пред очами мздовоздаяние от Господа, вступился ты за них как за людей бедных и во всем утесненных. И теперь в письме опять возобновляю ту же просьбу, моля Святаго Бога, чтоб настоящая твоя знаменитость и блистательность в свете сохранялись и еще более возрастали, а при большой силе мог ты и нам оказывать значительнейшие благодеяния. Ибо почитаю тебя уверенным в том, что единственным моим желанием есть спасение всего вашего дома.

Письмо 301 (309). Без надписи

Ходатайствует об одном престарелом человеке, который из богатого сделался бедным, имеет троих детей и обеспокоен описью его дома.

Много бранил я этого брата, озабоченного описью дома, тогда как предварительно по необходимости освобождает его от налогов нищета. Ибо Господь так благоустроил сие к пользе души его, что из достаточного состояния дошел он теперь до крайней нищеты и едва достает у него на насущное пропитание; из многих же рабов, которых имел у себя прежде во владении, теперь не повелевает ни одним. У него осталось одно свое тело, и то немощное и престарелое, как сам видишь, и еще трое детей – новое приращение забот для человека бедного. И хотя вполне было мне известно, что не имел он нужды в моей просьбе и что по человеколюбию твоему для умилостивления твоего достаточно с него одной бедности; однако же, поелику просителей удовлетворить трудно, побоялся я оставить в чем-нибудь невыполненным долг свой пред ним и стал писать к тебе, зная, что тот день, в который увидит он в первый раз твою степенность, соделается для него началом спокойной на будущее время жизни и произведет в делах его перемену на лучшее.

Письмо 302 (310). Без надписи

Ходатайствует за родственников своих и за прочих жителей Ариарафии.

Самому мне весьма желательно было свидеться с твоею ученостию по многим причинам. Во-первых, чтобы в течение большего времени насладиться твоими доблестями, а во-вторых, чтобы попросить тебя за жителей Ариарафии, издавна притесняемых, которым Господь дал достойное утешение, даровав им быть под управлением твоей правоты. А есть еще одно имение моих родственников, весьма обремененное и занимающее почти первое место среди ариарафийской бедности, о котором прошу твою доброту помочь ему по возможности, чтобы оно не было впредь обременительным для владельцев.

Письмо 303 (311). К главному начальнику

Просит облегчения дому письмоподателя сего, обремененному общественными должностями.

Много вынуждают у меня писем к твоей досточестности не внимающие моим удостоверениям, но домогающиеся по делам своим чего-нибудь особенного и преимущественного. Ибо давно уже засвидетельствовал я им, что ты у нас для всех общий и равный охранитель наших прав и что никому не нужно выискивать чего-либо большего к приобретению твоего человеколюбия, разве кто превзойдет меру желаний. Однако же в удовлетворение дал я ему письмо, представляя тебе сего человека и прося воззреть на него благосклонно и, поелику дом его долгое время обременяем был общественными должностями, удостоить оный возможного облегчения.

Письмо 304 (312). К сборщику податей

Поручает его вниманию человека, который боится понести убытки при новой описи имуществ.

Знаешь выгоды и убытки, которые бывают людям при описи имуществ для обложения податьми. Поэтому извини употребившего много старания, чтобы не потерпеть никакого убытка; приими на себя труд по возможности помочь ему в том, чтобы оказана ему была справедливость.

Письмо 305 (313). К сборщику податей

По оценке имений у галатов для обложения их податьми просит его убавить что-нибудь в оценке дома Сулпикиева.

Нам издали невозможно видеть распоряжений Божиих; напротив того, мы, люди, по малодушию своему смотрим на то, что у нас под ногами, и нередко, направляемые к доброму концу, негодуем, и всем располагающий по Своей премудрости Владыка терпит наше невежество. Ибо, конечно, помнишь, сколько негодовали мы тогда на возложенную на нас должность, скольких друзей употребляли в дело, чтоб чрез них избавиться от притеснения, – потому что так называли мы дело. Но теперь видим, каково настоящее. Бог дал тебе случай привести в известность правоту своих нравов и на последующее время всему обществу оставить побуждения к доброй о тебе памяти. Ибо как будет произведена эта оценка имений, по обыкновению сохранится о ней воспоминание у следующих родов. А я уверен, что галаты не могли бы и пожелать себе человека более человеколюбивого. Даже не одних галатов могу назвать осчастливленными твоим правлением, но скажу это и сам о себе, потому что и у меня есть дом в Галатии, по милости Божией весьма знатный. Если будет ему от тебя какое вспоможение (наверно же будет, пока дружба не утратит своей силы), принесу Богу великое благодарение. Итак, если дружба моя значит что-нибудь для твоей досточестности, то позволь упросить тебя ради меня оказать какое-нибудь несомненное благодеяние дому достойного удивления градоначальника Сулпикия, так чтобы из нынешней описи получил он какую-нибудь особенно замечательную выгоду, достойную твоего великодушия, а присовокуплю и просьбы от меня, исполненного к тебе любви. Если же не так, то по крайней мере, сколько дозволяют нынешние обстоятельства и сколько делает возможным самое свойство дел, непременно должен ты убавить налоги и не оставлять их в том же виде, чтобы за бесчисленные благодеяния, которыми пользуемся от доброго градоначальника, чрез твою степенность могли мы воздать ему эту одну благодарность.

Письмо 306 (314). Без надписи

Просит ради него умножить любовь свою к брату, вызвавшемуся быть подателем сего письма.

Мог ли я пропустить открывшийся в доме моем случай к отсылке письма и не приветствовать твоей досточестности с отправляющимся к вам? Он мог бы и сам пересказать все, касающееся до меня, и заменить собою потребность письма, но пожелал быть вручителем тебе оного, потому что весьма меня любит и всею душою ко мне привержен. Очень ему желательно принести ответ и от тебя и услужить тебе. Поэтому дал я ему письмо, в котором, во-первых, желаю вам всех благ, и какие имеет жизнь сия, и какие уготованы нам в соблюдаемом для нас по обетованию блаженстве, а потом молю Святаго Бога устроить для меня вторичное с вами свидание, пока еще я на земле. В том же, что ради меня умножишь любовь свою к упомянутому выше брату, я не сомневаюсь. Почему соблаговоли сделать, чтобы изведал он это на самом деле.

Письмо 307 (315). Без надписи

Просит оказать помощь одной родственнице, вдове и попечительнице сирот.

Вполне уверенный, что не обманусь в надежде, если о чем справедливо попрошу твою досточестность, охотно согласился я дать письмо этой честнейшей попечительнице сирот, живущей в таком доме, который несноснее какой-нибудь многоглавой гидры. А сверх всего этого близок я с нею и по самому роду. Почему прошу твое благородство и из уважения ко мне, и чтобы соблюсть должное уважение к делу сирот, оказать ей какую-нибудь помощь и тем наконец сделать для них сносным владение сим домом.

Письмо 308 (316). Без надписи

Представляет во внимание человека, который имеет нужду в покровительстве для успеха в предстоящем ему деле.

Вполне уверенный, что притекающие к твоей доброте не имеют нужды в письмах, потому что больше делаешь добра по правоте своего нрава, нежели сколько мог бы кто побудить тебя к тому просьбою; чрезвычайною, однако ж, заботливостию об этом сыне вынужден я писать к твоей чистой и нелестной душе, представляя тебе сего человека и прося в предстоящем ему деле, в чем только можно, оказать посильную помощь. А что не будет он иметь нужды ни в каком другом покровительстве, если ты соблаговолишь к предстательству о нем употребить всю силу, какую дал тебе Господь, совершенно мне известно.

Письмо 309 (317). Без надписи

Друга, к которому пишет, в том, что он редко отвечает на Василиевы письма, извиняет множеством лежащих на нем дел и просит труд подателя сего письма, принятый им к доставлению оного, не оставить невознагражденным.

Письма мои к твоей досточестности редкими делает редкость ответов от тебя самого. Ибо в том, что не получаю ответа на каждое письмо свое, нахожу доказательство, что письмо мое обеспокоивает твою досточестность. Но, с другой стороны, к иной мысли приводит меня представление о множестве занятий у тебя; и извинительно человеку, у которого столько дел на руках, забыть меня, о котором при всем досуге и спокойствии от дел, нелегко вспомнить по незначительности моей в свете. Итак, тебя да возводит Святый на высшие степени знаменитости и благодатию Своей да сохраняет в настоящем величии; а я буду пользоваться всяким случаем писать к тебе, тем не менее воспользуюсь настоящим по делу сего письмоводителя, которого поручаю тебе; и прошу сделать, чтобы принятый им на себя труд о доставлении моего письма был для него не без добрых воспоминаний.

Письмо 310 (318). Без надписи, о соотечественнике

Просит обратить внимание на подателя письма сего – и как на соотечественника, и как на имеющего нужду в защите, и как на представляемого ему св. Василием.

Приходящих с нашей родины делает достойными твоего внимания самое право родины, хотя по доброте своего нрава всех, сколько-нибудь имеющих нужду в твоей защите, принимаешь под свое покровительство. Поэтому и сына, вручающего твоему благолепию письмо сие, приими и как соотечественника, и как имеющего нужду в защите, и как представляемого тебе мною; а следствием всего этого пусть будет для него одно – в предстоящем ему деле получить возможную от тебя помощь. Известно же, что воздаяния за добрые дела последуют не от нас, людей маловажных, но от Господа, вознаграждающего благие преднамерения.

Письмо 311 (319). Об одном страннике

Препровождает с письмом сим одного странника, который на чужой стороне имеет нужду во всяком пособии.

Вслед за твоим отбытием явился ко мне этот сын, вручающий тебе письмо сие, который, как человек, проживающий на чужой стороне, имеет нужду во всяком утешении, каким христиане обязаны странникам. Итак, дело сам он перескажет тебе яснее, а помощь окажешь ему, какую оказать в состоянии и какая ему необходима в предстоящем деле. Почему если прибудет правитель области, то, без сомнения, сам представишь к нему сего странника; в противном же случае чрез городских начальников доставишь ему, чего домогается. Ибо немало забочусь, чтобы он возвратился, сделав все по желанию своему.

Письмо 312 (320). Без надписи

Свидетельствует, что посланный для взыскания долга не по нерадению не успел в деле своем, и просит уведомить о состоянии церковных дел.

По прошествии многого времени удалось мне приветствовать твою досточестность, потому что доставляющий тебе ответ долго прожил в нашей стороне, встретив здесь и людей несносных, и дела трудные, почему целый год провел вне отечества. Обманчивыми уверениями и уплатами обнадеженный, что если преодолеет в настоящем худые с ним поступки, то получит и все, поздно уже увидел он всю свою потерю, потому что постепенно ведущийся обман закрывал ему глаза. Итак, поелику он возвращается на родину, освободившись от здешних неприятных для него воздушных перемен и от нечестных людей, то чрез него приветствую тебя, прося воспоминать о мне в молитвах (потому что имею нужду в великой помощи молитв), а вместе уведомляю, что те, на кого возложена обязанность уплатить долг блаженным епископом (ибо в завещании своем упомянул он и о долге, и о том, из чего и кто должен заплатить), презрев дружеские напоминания, ждут судебного понуждения. Поэтому-то и товарищ мой возвратился, ничего не сделав, и просил, чтобы это самое засвидетельствовано было мною, чтобы досточестность твоя не обвинила его в бездействии и лености. И о сем довольно. В каком же состоянии находятся Церкви, можно ли оставаться им в прежнем положении, или дошли до чего худшего, или есть какая надежда на перемену к лучшему, о сем благоволи дать мне знать чрез кого-нибудь из приверженных братии.

Письмо 313 (322) 68. Без надписи

Объясняет, почему поздно отвечает на письмо; просит по долговременном зимнем отсутствии прибыть с супругою по крайней мере ко дню Пасхи.

Получив письмо от твоей сановитости, обрадовался я, как и следовало, и возблагодарил Господа, и готов был написать ответ, если бы кто благовременно напомнил мне об ответе. Ибо дело, о котором приказывал ты, со временем устроилось, а прежде его окончания невозможно было отвечать что-нибудь наверное. Такова причина моего молчания, а не леность и незнание своего долга. Ибо если бы и совершенно был я ленив, то, без сомнения, постарался бы закрыть свой недостаток пред твоею досточест-ностию. А теперь невозможно мне забыть тебя и на самое короткое время (разве уже перестану сперва узнавать себя самого), но пишу ли к тебе или нет, всегда ношу тебя напечатленным в сердце у себя и с неприятностию смотрю на продолжительность зимы; почему молюсь, чтоб, если тебе самому по недосугам, о каких слышим, невозможно оставить поселян, мне открылся случай быть в ваших местах и насладиться истинным постоянством и честностию нравов твоих. Но непременно постарайся, чтобы спасительный день Пасхи со мною провести тебе и бла-гоговейнейшей твоей сожительнице, которую чрез тебя приветствую и прошу содействовать мне, побудив тебя ехать к нам.

Примечание

68. Предшествующее сему письмо в Гарниеровом издании, надписанное "К Шекле", принадлежит св. Григорию Богослову и в русском переводе писем Григориевых есть предпоследнее.

Письмо 314 (323). К Филагрию Аркинскому

Благодарит Бога, что побег Филагриевых служителей послужил поводом получить от Шилагрия письмо; просит чаще писать о себе, о делах домашних и церковных, употребить свое старание о примирении Церквей; наконец, уведомляет, что Кириак передал ему письмо поздно, сперва употребив свои усилия о деле, и что сам он писал о деле к местному хорепископу.

Благодарение Святому Богу! Ибо и не скажу, что чувствую благодарность к оскорбившим тебя, потому что доставили мне случай иметь от тебя письмо, но повсюду благодетельствующий нам Господь знает, как и чрез самые скорби нередко исполнять нас утешениями. Почему и мне легкомыслие бежавших от тебя обратил Он в повод к веселию. Но пиши ко мне по какому бы то ни было случаю, только пиши подобным сему образом, с таким же добрым расположением и таким же чистым языком. Не говорю, что сам могу усвоить себе приятный слог, однако же естественно как-то пленяюсь им, и вы, обворожающие словом, водите нас за собою, как приманивают пчел звонками (см.: Ис. 7: 18). Итак, посылай больше писем, и писем как можно более длинных, потому что малость в письме почти так же, как и в человеке, не есть совершенство. Пиши же ко мне и о домашних делах, в каком они положении, и о том, каково твое телесное здоровье, и о том, спокойно ли состояние Церкви. Ибо ты заботишься и об этом, в чем и хорошо поступаешь. Да не отказывайся по мере сил трудиться о примирении и соединении разъединившихся. Добрый же Кириак сперва употребил свою ревность о деле, и потом уже отдал мне письмо и в остатке дела пользовался моею посильною помощию. Ибо писал я к местному хорепископу, который если сделает что по моему приказанию, то покажут сие самые дела.

Письмо 315 (324). К врачу Пасинику

Советует остеречься Патрикия, человека самого хитрого.

Доказательством, что не пренебрегаешь мною, служит то, что при вшествии своем приветствуешь меня прямо у самых, так сказать, дверей. И то уже вожделенно, если получаешь дружеские письма; но когда заключающееся в письме удовлетворяет потребности в важнейшем, тогда, конечно, стоит сие еще большего уважения. Итак, да будет тебе вполне известно, что превосходнейший во всем Патрикий имеет у себя в устах столько чарующих убеждений, что не в этом только, о чем писал ты, но и в чем бы ни захотел, легко мог бы убедить, если бы даже встретил савромата или скифа. Однако же приятные слова сии не от сердца выходят. Ибо эта личина издавна в употреблении: на словах люди добры, по видимости не умеют обращаться в свете, и готовы дела свои предоставить всякому судилищу; а как скоро примутся за самые дела, то лучше и не приступайся к ним. Но это пусть будет сказано между нами, и сам постарайся увидеть, что этого человека нелегко провести, даже собственным опытом убедись не смотреть на благовидные речи, но подождать, что покажут самые дела.

Письмо 316 (325). К Магниниану

Благодарит за письмо, присланное с дочерью Икелией, и изъявляет желание лично с ним видеться.

И письмо твоей степенности достаточно к тому, чтобы исполнить меня всяким веселием. А теперь благолепнейшая из жен Икелия, общая дочь наша, вручая мне письмо, более нежели вдвое увеличила мое веселие, не потому только, что она живой образ твоей правоты, но и потому, что сама в себе показывает всякую попечи-тельность о добродетели. Почему, во-первых, с удовольствием принял я ее ради тебя; а во-вторых, и тебя обратно ублажил за нее, потому что имеешь от Владыки Бога такую награду за воспитание чад. Но если бы когда-нибудь увидеть мне тебя самого, насладиться твоими добротами и свиданию нашему не воспрепятствовали ни болезни, ни другое какое затруднение!

Письмо 317 (326). Без надписи

Пользуясь отъездом одного брата к отсылке с ним письма, приветствует и дает совет во все продолжение жизни памятовать о Боге.

Святый Бог дал мне самый удобный случай к переписке с тобою, познакомив меня с сим братом, тем именно человеком, которого по случаю его возвращения к твоей досточестности употребил я в посредники сей письменной нашей беседы, моля Бога, чтобы ты, восходя на высшие степени знатности и славы, собственною своею добродетелию украшал и меня, и все наше отечество. Прошу же тебя в продолжение всей своей жизни памятовать о Боге, сотворившем и почтившем тебя, чтобы при блистательности своей в этой жизни удостоиться тебе еще и небесной славы, для которой все должно делать нам, устрояющим жизнь свою сообразно с блаженным упованием.

Письмо 318 (327). Без надписи

Одного по сану своему знаменитого человека, благодаря за оказанную им честь, просит иметь попечение о Церкви, а также и его удостоить своими письмами.

За то, что почтил ты меня присутствующего и благоволишь помнить отсутствующего (потому что до меня дошел об этом слух), да будет тебе воздаяние от Благаго Владыки и в великий день Праведного Суда Бога нашего да узрим тебя прославленным за дела благие, чтобы тебе, как здесь удостоился ты знаменитости, так и у Царя Небесного иметь предпочтение! Итак, прошу тебя паче всего приложить достаточное старание о Церкви Божией, а потом и ко мне увеличить свою благосклонность и, удостоив меня своим памятованием и покровительством, почтить и письмами; и тогда, имея у себя доказательство, что, обращаясь [69] к тебе, не обременяю тебя, осмелюсь еще чаще писать к твоему благодушию.

Примечание

69. В издании 1911 г.: "пиша". – Ред.

Письмо 319 (328). К Иперехию

Приветствует Иперехия и уведомляет о своем положении, что оно не лучше обыкновенного.

И приветствую досточестность твою, и желаю тебе благ; о себе же, так как, без сомнения, имеешь усердие знать о моем положении, уведомляю, что дела мои не лучше обыкновенного. Ибо остерегаюсь сказать что-либо худшее, чтобы не вовсе опечалить тебя, желающего мне всего наилучшего.

Письмо 320 (329). К Фалерию

Благодарит за присылку рыбы и еще более – письма.

С большим удовольствием полюбовался я на речных рыб, наказав их за побег, какому предались они, ушедши под льдистый покров. Но дороже для меня письмо. Поэтому присылай лучше письма, нежели высылай подарки. Если же приятнее для тебя молчать, то не переставай по крайней мере молиться обо мне.

Письмо 321 (330). Без надписи

Жалуется на то, что не пишет.

Что я люблю тебя, заключай из того, что пишу; а что ты ненавидишь меня, узнал я из того, что молчишь. Но пиши хотя впредь, пером, чернилами и лоскутом бумаги свидетельствуя любовь к любящим тебя.

Письмо 322 (331). Без надписи

Жалуется, что принужден в другой раз писать о том же деле, и просит или исполнить требуемое, или объяснить, почему не исполнено.

Напрасное дело – два раза писать об одном и том же. Или дело такого свойства, что не может быть исправлено, и просители напрасно докучают мне; или получающие мои письма не обращают на меня внимания, и в таком случае глупо делаю, что пишу к людям, меня презирающим. Итак, поелику ты получишь письмо о том же, а я вынужден был написать вторично, то или исправь это, если можешь, или извести меня, по какой причине давно не сделано, что было приказано.

Письмо 323 (332). Без надписи

Остроумно выговаривает за долговременное молчание.

Один признак жизни – слово. Как же подумать о тебе, что ты еще на земле, когда ничего не говоришь? Брось же свое молчание, написав ко мне и дав о себе знать, что ты еще жив.

Письмо 324 (333). К писцу

Советует ему очертание букв выводить тщательнее и обращать внимание на знаки препинания.

Слова имеют летучее свойство, а потому нужны для них знаки, чтобы пишущий мог ловить их в быстроте полета. И ты, сын мой, очертания букв выводи совершенно и речи разделяй знаками препинания, где должно; потому что малою ошибкою искажается большое слово, а при тщательности писца сказанное передается исправно.

Письмо 325 (334). К переписчику

Дает правила писать ровно и прямо.

Пиши прямо и строки води прямо, чтобы рука не заносилась у тебя вверх и не пускалась стремглав вниз. Не принуждай перо ходить излучинами, подобно Эзопову раку, но пусть идет по прямой черте, подаваясь вперед, как бы по нитке, с помощию которой плотник во всем наблюдает ровность и избегает всякой непрямизны. Косое неблаговидно, а прямое приятно на вид тем, что не заставляет глаза читающих, подобно оцепам, то подниматься вверх, то опускаться вниз, что и мне довелось делать, когда стал я читать написанное тобою. Поелику строки лежали уступами, то, когда должно было переходить из одной строки в другую, делалось необходимым отыскивать конец предыдущей строки. А как и в этом не оказывалось никакого порядка, то надобно было возвращаться назад и отыскивать порядок, бродя по излучинам назад и вперед, как говорят о Тезее, с Ариадниною нитью. Итак, пиши прямо и не вводи ум в заблуждение косым и кривым своим письмом.

Письмо 326 (335). К Ливанию

Уверяет, что желал бы убедить всех молодых каппадокиян учиться у Ливания, и на этот раз представляет ему сына друга своего, человека праводушного и известного в обществе.

Стыжусь, что представляю тебе каппадокиян поодиночке, а не могу убедить всех возрастных, чтобы занялись словесностию и науками и в этом занятии избрали наставником тебя. Но поелику невозможно достигнуть, чтобы все за один раз избрали, что для них самих хорошо, то посылаю к тебе, кого только уговорю, оказывая чрез это столько же им благодеяния, сколько и тот, кто жаждущего приводит к источнику. А являющийся к тебе теперь, в скором последствии времени и сам собою заслужит твою любовь, когда побудет при тебе. Доселе же известен он по отцу, который приобрел себе у нас великое имя прямизною жизни и своею силою в обществе. Он и со мною связан тесною дружбою, и за нее-то вознаграждая его, оказываю милость сыну, знакомя его с тобой, что составляет предмет усиленнейших желаний для умеющих ценить твои доблести.

Письмо 327 (337) 70. К Ливанию

Препровождает к нему другого каппадокиянина, которого называет сыном своим, как облеченный в такой сан, который делает его отцом для всех; извещает, что с сим молодым человеком явится к нему и другой, сверстный с первым годами, также человек благородный, близкий к Василию и даровитый, но небогатый.

Вот идет к тебе и другой каппадокиянин, и этот мне сын, потому что сан, в который облечен я теперь, усыновляет мне всех. Почему в этом отношении пусть будет он братом пришедшему прежде него и заслуживающим ту же попечительность как у меня – отца, так и у тебя – учителя, если только возможно, чтобы приходящие от меня вообще имели какое-нибудь преимущество. Говорю же это не в том смысле, чтобы твоя ученость не могла старых друзей подарить чем-либо большим, но в том, что доставляемая тобою польза предлагается всем без всякой скупости. Для сего же молодого человека достаточно будет и того, если, не подвергая долговременному испытанию, включишь его в число близких к тебе, а потом и к нам пришлешь его достойным и наших желаний, и собственной твоей славы, какую имеешь в словесных науках. Он ведет с собою и сверстника, у которого столько же усердия к наукам, который также и родом знатен, и ко мне близок, и, как уверен я, ничем не будет хуже других, хотя и много уступит им по скудости в деньгах.

Примечание

70. В греческом издании, равно как и в славянском переводе, помещены и ответы Ливаниевы на письма св. Василия. В настоящем переводе Ливаниевы письма не помещаются, кроме некоторых.

Письмо 328 (339). К Ливанию

Уступает ему славу в красноречии как забывший, чему научился у софистов, и занимающийся Моисеем и другими пророками; напоминает ему об Анисиевом сыне и просит не презирать его за бедность.

Чего не в состоянии сказать софист, и такой софист, которого искусство, по общему признанию, в том и состоит, чтобы великое, когда хочет, делать малым, а малое облекать величием? Подобное нечто доказал и ты в рассуждении меня, потому что письмо это, как назвали бы вы, требующие отборности в словах, – пачканное и не более сносное, как и то, которое теперь у тебя в руках, до того превознес ты словом своим, что признаешь себя побежденным, и за него уступаешь мне первенство в искусстве писать, подражая в этом отцам, когда они в шутку дозволяют детям гордиться над ними победою, не терпя чрез то вреда сами и питая тем любочестие детей. И действительно, сколько неизъяснимой приятности в этом слове, в котором ты забавляешься надо мною, как Полидам или Митон какой, увертывающийся от меня при состязании в кулачном бою или в борьбе! Ибо сколько я ни всматривался, не нашел и признаков слабости, почему требующие в слове превосходства еще более удивляются здесь силе твоей и тому, что мог ты столько низойти ко мне в своих шутках, как будто плывущего варвара взялся провести за Афон.

А теперь, чудный мой, беседую с Моисеем, с Илиею и с подобными им блаженными мужами, которые пересказывают мне свои мысли на грубом языке, – и что у них занял, то и говорю; все это верно по мыслям, но не обделано по слогу, как видно и из сего самого письма. Ибо если и выучился я чему у вас, то забылось это со временем. Но ты пиши ко мне, содержанием писем избирая что-нибудь другое, чтоб и себя показать, и меня не изобличать.

Я представлял уже тебе Анисиева сына как собственного своего. А если он мой, то по отце детище, нищий по нищем. И что говорю, то понятно человеку мудрому и софисту.

Письмо 329 (342). К Ливанию

Письмо, полученное от Ливания, сравнивает с розами и с шипами.

Охотники до роз, как и свойственно любителям красоты, не изъявляют негодования и на шипы, среди которых вырастает цветок. А мне довелось слышать, что кто-то в шутку или вправду говорил о розах нечто подобное, а именно: как воспламененным любовию какие-то уязвления любви, как и розе придала природа тонкие иглы, колючими этими шипами в срывающем цветок раздражая большее к нему вожделение. Что же значит это упоминание о розе в письме моем? Конечно, нет нужды толковать это тебе, который помнишь собственное свое письмо. Оно было точно розовый цветок, в своем сладкоречии развернувший предо мною целую весну, но как иглами укололо меня некоторыми упреками и обвинениями. Впрочем, в удовольствие мне и шипы твоих писем: они воспламеняют во мне большее желание твоей дружбы.

Письмо 330 (344). К Ливанию

Признает его неизвинительным в том, что не пишет к св. Василию.

Нечасто писать к твоей учености убеждают меня страх и неведение. Но что избавит от упрека тебя, упорно хранящего молчание? А если кто разочтет, что ты, целую жизнь посвятив словесности, ленишься написать письмо, то скажет о тебе, что забыл ты меня. Ибо у кого за словом дело не стоит, тому есть что и написать; а кто владеет сим дарованием и при этом молчит, тот, очевидно, делает сие или из презрения, или по забвению. Но я за твое молчание воздаю приветствием. Итак, будь здоров, досточест-нейший, и пиши, если хочешь, и не пиши, если тебе и это угодно.

Письмо 331 (348). К Ливанию

Доказывает, что корыстолюбивы не епископы, но софисты, и посылает триста брусьев.

Если извлекать эту выгоду называется поддевать, и такое значение имеет слово сие, которое софистика твоя отыскала нам в Платоновых тайниках, то смотри, чудный: о ком вернее сказать, что его не подденешь? О нас ли, которые приведены в такую засаду письмотворною силою, или об этом поколении софистов, которым обратилось в искусство – барышничать словами? Кто из епископов облагал пошлиною слова? Кто учащихся делал данниками? Это вы, которые выставляете слова на продажу, как медовары – пряники. Видишь ли, и старика взманил ты брыкаться? А я тебе, который гордишься своим произношением речей, велел отпустить брусьев, по числу воинов, сражавшихся в Термопилах; все они длинные, или, как выражается твой Омир, длиннотенные; священный же Алфей обещался их доставить.

Письмо 332 (350). К Ливанию

Ответ на письмо [71].

Огорчение твое миновалось. Пусть это будет предначатием письма. А ты осмеивай и черни все наше – или в шутку, или вправду. Что из того, если напомнил ты о снеге и о шубе, лишь можно было бы позабавиться тебе насмешками над нами? А я, Ливаний, чтоб возбудить в тебе больше смеха, закрывшись снежною завесой, писал и это письмо; и ты, получив его, едва коснешься руками, тотчас узнаешь, сколько оно холодно и как верно изображает, что пославший сидит в норе и не может выглянуть из дому, потому что домы наши стали гробами, разве наступит весна и возвратит к жизни нас, настоящих мертвецов, как растениям, подарив нам новое бытие.

Примечание

71. Вот сие Ливаниево письмо (по изданию Гарниерову 349): "Ужели ты, Василий, не перестанешь эту священную ограду муз наполнять каппадокиянами, и притом такими, от которых пахнет шубой, и снегом, и тамошними красками? Но едва и меня не сделали они каппадокиянином, напевая мне непрестанно: "земно тебе кланяюсь". Впрочем, должно терпеть, потому что приказывает Василий. Итак, да будет тебе известно, что исправляю областные их нравы и довожу этих людей до благородства и чинности моей Каллиопы, чтобы к вам явились они вместо вяхирей голубями".

Письмо 333 (351). К Ливанию

Просит прислать речь, произнесенную Ливанием в торжественном собрании, "О человеке своенравном".

Многие из здешних, приходя ко мне, изъявляли удивление твоему превосходству в речах. Ибо рассказывали, что представлен тобою один весьма блистательный опыт, и, как говорили они, было самое величественное зрелище, так что все собрались, в городе никого не было видно, кроме одного действующего Ливания и слушающих его людей всякого возраста. Никто не соглашался не быть при этом: ни носящий на себе бремя власти, ни отличающийся в воинских списках, ни занимающийся рукодельным искусством, даже и женщины спешили прийти туда. Что же это за зрелище? Что была за речь, побудившая к такому всенародному стечению? Она, как извещали меня, изображала человека своенравного. Не премини же прислать ко мне эту речь, возбудившую такое удивление, чтоб и я стал хвалителем таких речей. Ибо я, который хвалю Ливания и не видав произведений его, каким сделаюсь хвалителем, нашедши теперь повод к похвалам?

Письмо 334 (353). К Ливанию

Хвалит речь, присланную Ливанием [72].

Читал я речь, велемудрейший, и в крайнее пришел удивление. О музы! О науки! О Афины! чем дарите вы своих любителей! Какие приносят плоды даже и на краткое время сблизившиеся с вами! О преизливающийся источник! Сколько явилось у тебя по-черпателей! Мне представлялось, что вижу в речи пред собой, как этот человек перекоряется с говорливой женою. Ибо одушевленное слово написал на земле Ливаний, который один вложил душу в речи.

Примечание

72. Речь сия прислана к св. Василию при следующем письме (по изданию Гарниерову 353) от Ливания: "Вот послал я речь, обливаясь сам потом. Да и как было не обливаться, посылая речь к такому человеку, который своею ловкостию в составлении речей в состоянии доказать, что напрасно превозносятся и Платонова мудрость, и Демосфенова стремительность? А моя речь то же, что комар в сравнении со слоном. Почему прихожу в ужас и трепещу, представляя себе тот день, в который взглянешь на речь; и даже едва не теряю ума".

Письмо 335 (356). К Ливанию

Отвечая на письмо [73] Ливаниево, называет себя учеником рыбарей.

Получать написанное тобою – для меня радость, но отвечать по требованию на письмо твое – трудный подвиг. Ибо что могу сказать на такую аттическую речь? Разве то, что я ученик рыбарей, в чем признаюсь и чем дорожу.

Примечание

73. Ливаний, прочитав слово св. Василия "На упивающихся", писал (по изданию Гарниерову I. 355) ему так: "Уже не в Афинах ли живешь ты, Василий, и забыл сам себя? Ибо кесарийцы не могли этого слушать. И мой язык не привычен к сему, но как у идущего по какой-нибудь стремнине, пораженный новостию слов, говорил он мне – отцу: не ты, отец, научил этому. Это Омир, или Платон, или Аристотель, или всезнающий Сусарий. Вот что сказал язык! Пусть же и ты, Василий, подобно сему, похвалишь меня".

Письмо 336 (359). К Ливанию

Выговаривает Ливанию за его молчание; о себе же говорит, что полетел бы к нему, приделав себе восковые крылья, если бы не знал, что они растают от солнца, почему взамен сего посылает к нему письмо.

Ты, заключив в уме своем все искусство древних, до того молчалив, что не дашь мне попользоваться чем-нибудь и в письмах. А я, если бы безопасно было Дедалово искусство, прилетел бы к тебе, сделав себе Икаровы крылья. Но как воска нельзя поверять солнцу, то вместо Икаровых крыльев посылаю к тебе слова, доказывающие мою дружбу. Свойство же слов таково, что они выражают сердечную любовь. Таковы слова! А ты можешь вести их куда хочешь – и при таком могуществе молчишь! Но обрати и ко мне источники слов, льющиеся из уст твоих.

Василий Великий, святитель

Азбука веры

***

Молитва святителю Василию Великому, архиепископу Кесарии Капподакийской:

  • Молитва святителю Василию Великому, архиепископу Кесарии Капподакийской. Святитель Василий Великий - один из величайших богословов и гимнографов, толкователь Писания, церковный благотворитель, аскет, приложил усилия для включения в общецерковную жизнь и упорядочения монашества, до этого развивавшегося стихийно. Активнейший обличитель арианства. Церковь называет его Вселенским учителем. Ему молятся об укреплении веры, монашеского служения, обращения еретиков и маловеров, обращаются за помощью в учебе, делах благотворительности и вообще во всяком занятии. Издавна считается покровителем садов и огородов, которому молятся о даровании щедрого урожая

Акафист святителю Василию Великому:

Канон святителю Василию Великому

Житийная и научно-историческая литература о святителе Василии Великом:

Труды святителя Василия Великого:

 

 
Читайте другие публикации раздела "Творения православных Святых Отцов"
 



Разделы проекта:

• Поиск
• Соцсети
• Карта сайта

• RSS-рассылка
• Subscribe
• Новые статьи

• О проекте
• Помощь
• О центре
• Контакты

• Библиотека
• Авторы
• Фильмы
• 3D-экскурсия

• Наша вера
• Догматика
• Таинства
• Каноны
• Литургика

• Церковь
• Благочестие
• О посте

• Буддизм
• Индуизм
• Карма
• Йога

• Иудаизм
• Католичество
• Протестанты
• Лжеверие

• Атеизм
• Язычество
• Секты
• Психокульты

Читайте нас в социальных сетях

• Ваши вопросы
• На злобу дня
• Книга

• Апологетика
• Наши святые
• Миссия

• Молитвослов
• Акафисты
• Календарь
• Праздники

• Мы - русские!
• ОПК в школе
• Чтения
• Храмы

• Нравы
• Психология
• Добрая семья
• Педагогика
• Демография

• Патриотизм
• Безопасность
• Вакцинация

• Оккультизм
• Веганство
• Гомеопатия
• Астрология

• Аборты
• Ювенальщина
• Содом ныне
• Наркомания

• Лженаука
• MLM

• Самоубийство



© Миссионерско-апологетический проект "К Истине", 2004 - 2024

При использовании наших оригинальных материалов просим указывать ссылку:
Миссионерско-апологетический "К Истине" - www.k-istine.ru

Контакты редакции

Top.Mail.Ru