Феофан Затворник. Пять поучений о пути ко спасению
Память: 10 / 23 января, 16 / 29 июня (перенесение мощей)
В 1872 году святитель Феофан уходит в затвор
в Вышенской Пустыне. С этого времени начинаются его
великие литературно-богословские труды:
истолкование Священного Писания, перевод творений
древних отцов и учителей, многочисленная переписка с
разным лицам, обращавшимся к нему с недоуменными
вопросами, с просьбой о помощи и наставлениях. Он
отмечал: "Писать - это служба Церкви нужная. Лучшее
употребление дара писать и говорить есть обращение его
на вразумление грешников". Святитель Феофан оказал
и оказывает сейчас глубокое влияние на
духовное состояние общества.
***
Содержание
"Учителю, что сотворив живот вечный
наследую" (Лк. 10:25)?
Так некогда вопрошал
Господа один законник! И тот вопрошал Господа, искушая
Его, как бы любопытствуя только, что скажет Учитель, ибо
сам знал, какой надо сделать на это ответ. Но можно
вопрошать о пути ко спасению и не из пустого любопытства,
а по искреннему желанию получить на него прямой ответ –
неведомый или забытый, вопрошать по кровной нужде,
потому что душа болит и сердце томится недоумениями –
что сотворив живот вечный наследуем?
Такое томительное
недоумение тем естественнее, чем неопределеннее сфера
мыслей, окружающая вопрошающих, и чем более разномыслия
встречают они в писаниях и речах человеческих. И не в
таком ли положении находимся мы ныне? Осмотритесь кругом
и увидите, что и те, кои от нас, не одно говорят. Иной,
например, говорит: молись, и спасет Господь; другой –
плачь, сокрушайся, и Бог не уничижит; третий – твори
милостыню, и та покроет множество грехов; тот – постись
и приметайся в дому Божии; а сей – брось все и удалися
бегая и водворися в пустыню. Вот сколько разных ответов
у наших! И это все истины, правила спасительные, с
которыми неизбежно встретиться на пути спасения. Что же
касается до тех, кои считают себя сущими от нас, но
перестали уже быть нашими – разумею христиан, увлекшихся
духом века и суемудрия,– до тех, которые, присвоив себе
несколько здравых понятий, заимствованных в христианстве,
и возмечтав о себе много, оставили нас и сердцем
отделились от Христа Господа, хотя языком исповедуют еще
Его; что до них касается, то между ними еще более самого
грустного и болезненного разномыслия, уклонившегося от
пути истины и блуждающего на распутиях лжи. Не случалось
ли и самим вам или слышать при разговоре, или читать в
книге, как иные умствуют о порядке вещей, коему
надлежало бы быть по их уму, вместо того, который теперь
есть? О спасении души здесь и помину нет. Блаженство
вечное, если оно допускается, считается уже как бы
обладаемым, по каким-то правам человечества, и вся
забота обращена на то, как бы в придаток к тому усладить
и земную жизнь и превратить ее из горестной в райскую. В
сем духе иной возглашает: не верь ничему, кроме ума
твоего, следуй влечениям природы твоей, будь независим,
живи в свое удовольствие и не позволяй чужой руке лежать
на выи твоей – и будешь счастлив; другой проповедует:
где не распложают общественных увеселений, театров и
тому подобного – там и жизнь не жизнь. Там слышится:
прямою дорогою идти нельзя, нужно уменье жить – уменье
так вести дела, чтоб не терять своего интереса и не дать
другим подметить своих планов, намерений и чувств (это у
них называется благоразумием...); здесь говорится, что
если не защищать своей чести и достоинства, то пропадешь.
Замечаете ли, какое
все это мрачное мудрованье! И однако ж, оно составляет,
можно сказать, основание обычаев света и его можно
встретить свободно ходящим и в простой беседе, и в
большом собрании, и в книге печатной – не одной.
Вообразите же теперь, что должно произойти в уме и
сердце вашего знакомого, а иногда, может быть, вашей
дочери и вашего сына, когда в одном, другом, третьем
месте встретят их подобные речи, когда в одной книге
вычитают они такие мысли, в другой и третьей еще хуже –
и это не один день или месяц, а целые годы; когда притом
вокруг себя они видят обычаи, напитанные тем же духом, а
тут в своем сердце, искушаемом соблазнами, возникают
прихотливые помыслы, колеблющие доброе настроение, –
вообразите, что все сии разносторонние впечатления – за
один раз – соберутся в юную, да и не в юную, может быть,
душу, – что тогда должно восчувствовать сердце, особенно
сердце, еще не забывшее Господа и дорожащее словом
истины, исшедшим из уст Божественных? Я слышу из глубины
сего сердца исходящий вопль, подобный воплю апостолов,
устрашенных бурею, и Петра, начавшего утопать: Господи!
Спаси мя, погибаю. Господи! Что сотворю, да спасуся?
Матери и отцы! Слышите ли вы этот вопль?
Не подумайте, что я
увлекся. Нет! Я намеренно хотел выяснить, как
естественно, особенно ныне, вопрошать о пути ко спасению,
или о пути в Царствие Небесное. И я уверен, что если бы
здесь, среди нас, стал сейчас Господь, то все ищущие
прочного добра и видящие, как нынешний дух, нынешнее
учение, нынешние порядки разноречат друг с другом, все
эти в один голос обратились бы к Господу прежде всего с
вопросом: Господи! Что сотворим, да живот вечный
наследуем? Что сотворим, да спасемся? Но, братия,
Господь "вчера и днесь Тойже и во веки" (Евр. 13:8).
Тогда иудею Он велел искать ответа в законе: "в законе
что писано..., како чтеши?" (Лк. 10:26) Ныне христианину
Он повелел бы без сомнения обратиться к святому
Евангелию – вообще к новозаветному учению или к
Церкви Божией – и спросил бы его: что здесь содержится, как
разумеешь? Очевидно, что Господь,
обратив внимание иудея на закон, хотел внушить ему:
нечего тебе и спрашивать, путь спасения прописан в
законе; твори тако – и спасешься. На то и закон дан,
чтоб вести тебя ко спасению. Подобное сему должно
сказать и христианам, колеблемым навеянными на них
недоумениями: нечего вам спрашивать! Христианство и есть
единственный путь ко спасению. Будьте истинными
христианами – и спасетесь. На что же святая
Церковь, на что догматы и заповеди, на что святые
таинства, наши посты, бдения, молитвы, освящения и
прочее? Все это, или все содержимое святою Церковью, и
есть верный путь ко спасению. Кто
сердечно приемлет и усердно исполняет все, что
заповедует святая Церковь, тот не вне пути спасительного.
Посему если есть это в нас, то нам не совопросничать
место, а славословить; не искать, где спасение, а
принимать его готовое, нам предлежащее или нас
объемлющее; всею крепостию воздавать славу, честь и
поклонение Господу, спасающему нас во святой Своей
Церкви. Что, то есть, должны мы творить? Свято чтить и
неуклонно ходить во всех учениях, уставах и
постановлениях святой Церкви, не слушая никаких пустых
умствований новомодной философии, которая стремится все
разорить, ничего не созидая.
Думаю, что в нашем
уме все еще остается неопределенным – что же именно
нужно делать, чтоб спастись? Ныне я отвечу вам на это в
нескольких словах: веруйте во все, во что веровать
повелевает святая Церковь, и, приемля благодатные силы
чрез таинства и возгревая их чрез все другие
священнодействия, молитвования и учреждения святой
Церкви, идите неуклонно путем заповедей, возвещенных нам
Господом Иисусом Христом, под руководством законных
пастырей – и спасетесь. Подробное же раскрытие сего
отложу до другого времени и заключу слово мое молитвою,
чтоб Господь даровал вам свет и разум, да познаете Его и
ясно уразумеете путь спасения, принесенный Им на землю и
утвержденный в Церкви и столько уже святых людей
проведший в рай, – чтоб и вам всем не лишенным быть сего
благого чаяния. Аминь.
От прошедшей беседы
осталось за нами объяснение одного довольно важного
положения. Мы говорили вам, что и ныне, при великом
разномыслии окружающих нас людей, естественно спросить:
Господи! Что сотворив живот вечный наследуем? Господи!
Что сотворим, да спасемся? Мы сказали также, что
такой вопрос излишен для христианина, живущего в недрах
Христовой Церкви, по духу христианства; потому что
христианство-то и есть единственный, Богом на земле
проложенный путь в Вечное Царство, или путь ко спасению.
Идущему по сему спасительному пути
что и спрашивать о пути ко спасению? Будь истинным
христианином – и будешь в раю; будь истинным
христианином – и спасешься.
Но может быть, не для
всякого ясно, что значит быть истинным христианином или
что именно в христианстве предлагается как неотъемлемое
условие спасения и вместе как решительный признак того,
что кто-нибудь идет в живот вечный, а не в пагубу.
Объяснение сего-то пункта и осталось за нами. Тогда мы
ответили на это общим положением – ныне разъясним то
подробнее, взяв в руководство сравнение пути ко спасению
с обыкновенным путем.
Собирающемуся идти в
путь, чтоб благополучно совершить свое путешествие,
надобно знать сей путь, знать направление его и долготу,
равно как и все могущее встретиться на его протяжении; а
при самом шествии надо видеть и его, и то, чем он
окружен. Так и христианину, желающему достигнуть
живота вечного, надобно знать и ведущий к нему путь, и
все ему соприкосновенное, все, что и выше его, и окрест,
и впереди его, – надобно осветить умственную атмосферу
собранием здравых понятий о всем сущем и бывающем,
надобно знать: что есть Бог? Что мир
сей, как он стоит и куда ведется? Что мы, зачем мы здесь
и что ожидает нас за гробом? Как нам должно держать себя
в отношении ко всему окружающему: к верховному Существу
– Богу, к братиям нашим – человекам и к миру невидимому
– ангелам и святым? Знающий все сие шествует при свете;
а не знающий сего сидит во тьме и, если б вздумал идти,
поткнется, потому что тьма ослепляет очи его. И только
христианство разгоняет тьму сию, давая на все сие верные
ответы в своем учении. Оно учит, что Бог, в Троице
покланяемый – Отец, Сын и Святой Дух, – сотворив все
единым словом Своим, все содержит глаголом силы Своея и
все ведет к Своему предназначению, паче же блюдет
человека и, падшего, преестественно восстановляет в
Христе Спасителе, вразумляя его откровениями и руководя
заповедями, определяющими все его обязательные отношения
и составляющими собственно путь, коим следует идти.
Совокупность всех сих понятий и есть свет, указующий нам
путь и освещающий его. Итак, узнай православное учение
христианское и содержи его всем сердцем – и будешь
видеть путь в Царствие, и все окружающее сей путь, и все
могущее встретиться в продолжение его. Это первое.
Но пусть и знает кто
путь, и путь сей освещен – что пользы в сем знании, если
нет силы идти по нему? Больной, расслабленный, безногий,
лежа при пути, по которому необходимо идти – и так
необходимо, что, если не пойдет, погибнет,– будет только
больше сокрушаться от того, что знает и видит сей путь.
В таком бы положении были и мы, если б Господь,
просветив нас светом ведения, не дал нам сил идти по
указанию сего света; ибо сами собою мы не можем идти, не
имеем сил, мы расслаблены, разбиты. Но не
смущайтесь! "Вся... Божественныя силы... яже к животу и
благочестию" (2Пет. 1:3) заготовлены уже нам Господом,
призвавшим нас "в чудный Свой свет" (1Пет. 2:9), и
всякому верующему подаются в святых таинствах Церкви,
подаются независтно, в таком обилии, сколько кто желает
и может вместить. Крещение возрождает,
миропомазание укрепляет, святое причащение
преискреннейше соединяет с Господом Иисусом Христом,
святое покаяние восставляет падшего, который падает
снова по крещении, и прочее. Всякое таинство дает особую
Божественную силу,нужную человеку на пути в Царство
Небесное... Итак, зная содержимые Церковию таинства,
бывай сколько можно чаще причастником их, с верою и по
всему чину, установленному в святой Божией Церкви,– и
силы Божественные, нужные к совершению пути в Царство
Небесное, никогда не оскудеют в тебе. Это второе.
Но на пути могут
ослабевать и истощаться силы, могут встречаться приманки
и увлечения. От первого должно прекратиться шествие; от
второго – принять ложное направление; конец же того и
другого – пагуба. Как же быть? Надо обновлять силы и
отревать приманки и увлечения. Что нужно для этого? Одно
– неуклонно исполнять все постановления Церкви и все
чины ее – священнодейственные, молитвенные и
освятительные. И вот почему! В святых таинствах мы
приемлем благодать Святаго Духа, как искру Божественную,
ниспадающую в наше естество. Как для того, чтоб искра,
павшая в вещество, превратилась в пламень, необходим
воздух и движение сего воздуха, так необходима своего
рода атмосфера и движение сей атмосферы и для того, чтоб
искра Божественной благодати, принятая нами в таинствах,
проникла в наше естество и превратилась в пламень, – сию
атмосферу и составляет наша церковность: все чины
священнодействий, молитв и последований Церкви,
окружающих человека во всех положениях; а движение сей
атмосферы есть непрестанное последование
священнодействий Церкви одних за другими и непрерывное
участвование человека то в одном, то в другом. Здесь
разумеются дневные службы: вечерня, утреня, литургия,
праздники церковные, крестные ходы, молитвования на
разные случаи – в домах и церквах, путешествие ко святым
местам, паче же всего святые посты с говением и
причащением Святых Таин. Чем кто усерднее участвует во
всех сих чинопоследованиях, тем сильнее и сильнее будет
разгораться в нем искра благодати, пока не превратится в
пламень, поглощающий весь состав его – душевный и
телесный. Кто будет так действовать, у того никогда не
истощатся силы, тот никогда не потеряет бодрости на пути
и не впадет в беспечность. Этот же способ дарован нам и
для того, чтобы отревать от себя приманки и развлечения
мира. Кто живет по уставу Церкви, тот, как за оградою
спрятавшийся, не боится соблазнов его. Церковность есть
как бы отпевание и отчитывание от омрачения,
производимого дыханием мирского духа. Коснется ли кого
эта зараза – беги в церковь, и все отойдет; или будь
неуклонно верен указаниям Церкви – и мир не найдет
случая приразиться к тебе; ибо все, что есть в мире,
есть и у нас в Церкви, только в чистейшем и
божественнейшем виде... Там гулянья – у нас святые
праздники; там балы – у нас церковные служения; там
театры – у нас божественные священнодействия. Сравнивай
всякий, что лучше, и не увлекайся пустою приманкою и не
оставляй ради ее существенного, плодотворного и
питательного. Итак, живи по-церковному – и будешь жить
как в духовной атмосфере и ограде, и силы твои никогда
не ослабеют в тебе к продолжению пути, и никакие
приманки не увлекут тебя на распутия. Это третье.
Чтоб не утомить вас,
коротко скажу вам четвертое.
Могут на пути
встретиться препятствия, которых не догадаешься, как
преодолеть; могут быть расставлены сети, которых не
сумеешь миновать; могут быть сочетания стезей, при
которых не сообразишь, куда идти; может набежать облако,
которое скроет совсем путь и устрашит громом и молниями,
– к кому тогда обратиться? Как быть? Кто поможет во всех
таких случаях? Ангелы с Неба? Но они являются только в
чрезвычайных обстоятельствах, оставляя обычное течение
дел существующему у нас порядку. Так кто же поможет?
Пастыри – отцы духовные, которые и даны Церкви,
по апостолу, для того, чтоб не допускать христиан влаяться недоумениями и вести всех неуклонно по пути в
живот вечный, научая каждого приходить "в меру возраста
исполнения Христова" (Еф. 4:13). Так,
будь покорен руководству отцов духовных – и избежишь
распутий и преткновений на пути в Царствие Небесное, и
скоро и безбедно притечешь к вратам рая.
Вот все, что
предлагает нам христианство о пути спасения: 1) знать и
содержать учение христианское, которым сообщаются
здравые понятия о всем сущем и указывается самый путь в
Царствие – в заповедях; 2) быть под действием святых
таинств Церкви, чрез которые даруются силы, яже к животу
и благочестию; 3) участвовать во всех священнодействиях,
молитвованиях и чинопоследованиях Церкви, как положено
уставом, чтоб тем возгревать в себе искру благодати
Божией и отревать обаяния мира; 4) вверяться руководству
законных пастырей и духовных отцов и повиноваться их
руководительным указаниям. Итак, узнайте и сердцем
содержите все, чему учит святая Церковь, и, приемля
благодатные силы чрез таинства и возгревая их чрез все
другие священнодействия Церкви, идите неуклонно путем
заповедей, прописанных нам Господом Иисусом Христом, под
руководством законных пастырей – и несомненно достигнете
Царствия Небесного и спасетесь. Аминь.
В прошедшей беседе мы
дошли до следующего вывода: узнай и сердцем содержи все,
чему учит святая Церковь, и, приемля Божественные силы
чрез таинства и возгревая их чрез все другие
священнодействия и молитвования Церкви, иди неуклонно
путем заповедей, предписанных нам Господом Иисусом
Христом, под руководством законных пастырей – и
несомненно достигнешь Царствия Небесного и спасешься. И
это ответ, прямой и единственный ответ всякому
вопрошающему: что сотворив живот вечный наследуем? Все
спасшиеся спаслись сим, а не другим способом, и все ныне
спасающиеся спасаются так, а не иначе.
Нечего бы больше и
говорить о сем. Но я боюсь, нет ли кого между вами, кто
неправо о сем судит? Не думает ли кто, что не все из
сказанного одинаково необходимо илинедля всех все
необходимо – что без иного, может быть, можно обойтись,
не умаляя тем своего спасения, иное может быть оставлено
на произвол, не будучи обязательно для всех. Потому
вынужденным себя нахожу пояснить вам, что все сказанное
нами, то есть здравое учение веры, хождение по заповедям,
принятие таинств, участие во всех молитвованиях Церкви и
руководство законных пастырей, – все это существенно
необходимо в деле спасения, так что там только и
содевается спасение, где есть все в совокупности; где же
чего-либо недостает, там дело спасения подвергается
великой опасности и портится. Ибо какого спасения
чаять тому, кто не содержит истинного учения веры и
Церкви и неправо мыслит или о Боге, мире и человеке, или
о настоящем состоянии нашем испорченном, или о способе
нашего восстановления, который один, или о смерти и
будущей участи нашей, или о каком бы то ни было догмате,
когда Сам Господь говорит, что если кто отвергнется
"словес" Его "в роде сем прелюбодейном
и грешном", того и Он отвергнется пред Отцем Своим,
Иже есть на Небесех (Мк. 8:38)? А кого Господь отвергнет, где
тому место? Уже, верно, не в Царствии Небесном. А вот
есть же люди, которые говорят: как хочешь веруй, только
живи хорошо и ничего не бойся, – как будто можно жить
хорошо, не имея здравых понятий о предметах, сообщаемых
истинною верою. Не льститесь, братия! В состав истинной
жизни входит не одно поведение, но и здравый образ
мыслей, так что у кого недостает последнего, о том не
следует говорить, что жизнь его исправна и хороша.
С другой стороны, жить хорошо – значит жить
богоугодно; богоугодная жизнь вся ведется по воле Божией,
а одно из первых определений воли Божией относительно к
нам есть веровать в Того, Кого Он послал, то есть в
Господа Иисуса Христа и Его Божественное учение. Значит,
тот, кто говорит: как хочешь веруй, только живи хорошо,
когда истинно веровать есть заповедь, походит на такого
человека, который сам разоряет основание, на котором
хочет строить дом, или на такого, который хочет
переплыть реку на ладье, которую сам сознательно
разбивает под собою.
Какого же спасения чаять и тому, кто
нарушает какие-либо заповеди Божии, например: заповедь
правды или милосердия, воздержания или трудолюбия,
чистоты или нестяжательности, супружеской верности или
другой какой, умаляя тяжесть своих грехов каким-нибудь
кривотолкованием, например: природа влечет, сердце
требует; или стараясь заслонить их безобразный вид от
совести какими-нибудь видимыми, не совсем трудными
делами благочестия, например: хождением по церквам,
устроением ценных икон и возжжением лампад? Какого,
говорю, чаять спасения таковым, когда прямо говорится,
что, если хочешь "внити в живот, соблюди заповеди"
(Мф. 19:17)? Что неправедники, какого бы рода они ни были,
Царствия Божия наследовать не могут (1Кор. 6:9)? Нужны,
конечно, и нужны существенно, в деле спасения и внешние
дела благочестия, но не одни: необходимо притом
исполнение и всех других заповедей Божиих. "Сия подобаше
творити, – говорит Господь, – и онех не оставляти"
(Мф. 23:23). Как без ног идти или без крыльев летать, так
без исполнения заповедей достигнуть Царствия Небесного
невозможно.
Как это еще иные самовольно замышляют
содевать свое спасение сами собою, не приемля
Божественных сил, яже к животу и благочестию, чрез
святые таинства и не возгревая их священнодействиями и
молитвованиями Церкви? Я уже объяснил, что мы, падшие,
немощны и шага не можем сделать на добром пути без
особенной благодатной помощи; что благодать сия
приемлется в святых таинствах и, приемлемая, подобна
бывает вначале малой искре, которая потом возгорается до
пламени деятельным участием во всех чинах святой Божией
Церкви. Все это и само собою ясно, и сознается своим
опытом, и свидетельствуется всеми. А вот есть же лица,
которые говорят: вся эта церковность нужна для простых,
понимающим же дело достаточно одного умственного,
духовного или сердечного служения Богу. Блаженны вы,
простые души, все беспрекословно приемлющие и всякому
гласу Церкви охотно повинующиеся! Вы подобны древам,
посаженным при исходищах вод, которые дают плоды свои во
время свое. А те, понимающие дело – по-своему, конечно,
– подобны в духовном отношении тощим былинкам, растущим
на сухой, каменистой или песчаной почве и едва слабые
признаки жизни в себе показывающим; или еще и того хуже:
они подобны семенам, заглушенным еще в недрах земли,
непрозябшим или перезябшим. Вообразите себе на дворе
дождь, снег, дух бурен и поставьте в такую погоду на
открытом воздухе человека, не прикрытого, как должно,
одеждою,– долго ли он проживет? Точь-в-точь в таких
находится обстоятельствах тот, кто чуждается таинств и
всей нашей животворной церковности. Жалки такие люди!
Эгоизм и самочиние снедает кости их.
Наконец, Господь избрал апостолов,
апостолы предали дело свое епископам, определив в
сотрудники им пресвитеров. Все они в совокупности
составляют богоучрежденное пастырство в Церкви, коего
дело – возводить всех в мужа совершенна, "в меру
возраста исполнения Христова" (Еф. 4:13), освящая
таинствами, возгревая священнодействиями, а паче
руководя советами в многораспутистом течении к духовному
совершенству. И благодарение Господу, что так есть! Мы
слепы; как слепому нужен вожатай, так нам нужен
указатель пути в Царствие Божие – в очень многих случаях
нужно лицо, которое как бы за руки взяло нас и вывело из
запутанности мыслей и чувств, в какие повергает нас
иногда враг и собственное неразумение. Не говорите, что
руководитель всем есть слово Божие – мы и сами прочитаем
и увидим, что нужно. Слово Божие содержит общие указания
для всех, а что именно нужно мне и в моих
обстоятельствах, это должен объяснить мне другой –
живой, опытный голос. Не будь сего, я должен блуждать по
распутиям и быть в постоянной опасности. И вот почему
благопотребна нам помощь благоразумного совета
пастырского. Как же это иным, и, может быть, не малому
числу, кажется, что у них нет других обязательных
отношений к своему пастырю, кроме приглашения в случае
нужды совершить таинство или другое какое
священнодействие? Такие забывают, что "имже несть
управления, падают аки листвие, спасение же есть во
мнозе совете" (Притч. 11:14).
Из всего сказанного выходит снова то же
заключение, что и прежде: хочешь ли спасения – узнай и
сердцем содержи все, чему учит святая Церковь, и,
приемля Божественные силы чрез таинства и возгревая их
чрез все священнодействия и молитвования Церкви, иди
неуклонно путем заповедей, предписанных нам Господом
Иисусом Христом, под руководством законных пастырей – и
несомненно достигнешь Царствия Божия и спасешься. Все
это существенно необходимо в деле спасения, необходимо
все в совокупности и для всех. Кто одного чего не
принимает или не допускает, нет тому спасения – тот не
уврачует своих немощей и не избежит болезней. Церковь
Божия есть врачевательница, содержащая в своем
устройстве врачевство, всякую болезнь нашу духовную
врачующее. Составные части врачевства сего суть:
православное учение, жизнь по заповедям, таинства с
священнодействиями Церкви и руководство пастырей. Как в
болезнях телесных врачевство бывает целительно только
тогда, когда оно составлено из всех означенных в рецепте
веществ, так и в болезни нашей духовной целительность
может иметь место в нас только тогда, когда мы приемлем
все стихии, входящие в состав единственного врачевства
нашего духовного – христианства, или Церкви. Отнимите
какую-либо стихию из врачевства телесного – оно уже не
будет иметь своего действия. Не примите чего-нибудь из
того, что входит неизбежно в состав христианства, или
Церкви, – и вы сами себя лишите целительности, так вам
необходимой, и, следовательно, останетесь в том же
неуврачеванном, пагубном состоянии – стало, не спасетесь
и не узрите Царствия Небесного. Аминь.
Рассуждая прежде о пути ко спасению, мы
узнали, что желающему душу свою спасти необходимо знать
и свято содержать Божественное учение святой веры,
необходимо притом принимать Божественные силы чрез
святые таинства и возгревать их чрез все церковные
священнодействия и затем с помощью их идти путем
заповедей Божиих, под руководством законных пастырей.
Видели также, как все сие необходимо, и необходимо все в
совокупности, так что напрасно будет льстить себя
надеждою спасения тот, кто самочинно отвергает
какую-нибудь из сих спасение совершающих стихий.
Обращаясь теперь к самим себе – к тому
порядку жизни, какой царствует среди нас, что находим?
Находим, что все сие уже действует в кругу нас, что мы
не лишены законного богоучрежденного пастырства, которым
совершаются для нас спасительные таинства со всеми
священнодействиями, проповедуется святая вера и
толкуются заповеди Божии; что, следовательно, мы
обладаем всеми средствами, яже к животу и благочестию,
или живем в спасительной, так сказать, атмосфере.
Спасение так близко к нам, что его можно
как бы осязать. Как же будет нам горько, если в тот час,
когда будет решаться достоинство каждого из нас, мы
окажемся несоделавшими своего спасения! Помышляя о сем,
снова не удержишься от вопроса: что же сотворим? Что
сотворим сими божественными средствами ко спасению, да
спасемся?
Вот что сотворим:
1. Возблагодарим Господа, так о нас
благоволившего, – возблагодарим за то, что едва
рождаемся мы, как уже вступаем в спасительную среду и
находим готовым все необходимое ко спасению и, прежде
чем придем в сознание, уже несемся по пути спасительному
– общим течением спасаемых. Как в видимой природе самое
малое насекомое, рождаясь, находит все необходимое к
своему существованию вокруг себя, так окружает и нас
Господь теплою заботою, едва явились мы на свет, и
продолжает потом ее до конца нашей жизни. Из колыбели
еще берет нас на свои объятия мать наша Церковь –
возрождает к новой жизни, питает и хранит на всех путях
наших и не отступает от нас, пока не опустит в могилу с
успокоительною для остающихся и небессильною для
отшедших молитвою: "во блаженном успении вечный покой
подаждь, Господи, усопшему рабу или: "усопшей рабе". Чем
же все сие заслужено? Ничем. Есть много народов, не
знающих пути истинного. Тем, которые рождаются среди их,
надо усиленно искать сего пути, и еще найдут ли? А мы
вступаем на него без всяких с нашей стороны усилий,
находим не ища. Почему так? Единому Богу то известно. Но
всячески в сем действии Божественного промышления нельзя
не видеть особенного к нам Божия благоволения.
Возблагодарим же за все сие Господа, так
о нас благопромыслившего! Возблагодарим при сем и за
самое убеждение в том, что мы обладаем истинно
спасительными средствами; ибо в связи с сим убеждением
стоит другое убеждение – в особенной Божией к нам
близости, в том, что единый истинный Бог есть наш Бог и
мы люди Его. А выше этого блага ничего и быть не может
на земле.
2. Слыша сие, не один из вас, может
быть, готов воскликнуть, как бы осязая уже спасение:
Господь мой и Бог мой! Но не забудьте, братия, слово
Господа: "Не всяк глаголяй Ми: Господи, Господи! внидет
в Царствие Божие" (Мф. 7:21). Вот и опять вопрос: что
же еще сотворим? Вот что сотворим. Всем помышлением
своим, всем сердцем и всею крепостию своею предадим себя
сему Божественному устроению нашего спасения, именно:
а) будем блюсти "непоколебимое
убеждение" в истине сего устроения спасения и неотложной
его необходимости для всех вообще. Ах, братия! Победите
искушение своего ума и доходящего до слуха вашего
суемудрия других. Не поддавайтесь сомнениям и не
дозволяйте колебать покоя веры вашей дерзкому и гордому
совопросничеству: "для чего то" и
"зачем это?" Лучше б "так" или
"этак". Отревайте сии соблазны. Не мы первые.
Сколько уже было спасенных сим путем?! Мы больны, нас
врачуют. Объясняет ли врач, почему он так, а не иначе
врачует больного? Умолкнем же и смиренно покоримся
всему, яко Божию устроению;
б) и не это одно; приложим еще
"сочувствие" ко всему сему устроению, то есть так себя
настроим, чтоб сердце наше находило удовольствие и в
достойном принятии Святых Таин, и во всяком богослужении
и священнодействии, и в слушании проповедания истин
Божиих, и во внимании к руководству и советам пастырей,
и во всяком вообще деле, предписываемом законом Божиим.
Кто к чему имеет сочувствие, тот туда и влечется. Кто
имеет сочувствие к делам спасения, к ним и стремится.
Имеет кто сочувствие к другому чему, к тому и бежит. Вот
отчего и бывает, что, тогда как одни спешат в церковь,
другие едут в театр, на бал или гулянье... Но, сами
знаете, чего ожидать от сих последних? Переселите же
сердце свое из сих суетных мест в отрадную область Божию
и там находите услаждение и всю полноту довольства
сердечного. Где сокровище, говорит Господь, там и
сердце. Стало, где сердце, там и сокровище. Что же за
сокровища предлагает мир? И стоят ли они того, чтоб ими
осквернять сердце, предопределенное быть обиталищем
Бога?! Не подумал бы кто, что можно совместить то и
другое! Нет, нельзя. Сердце наше одно и просто, так что,
где оно есть, там есть уже все, и в другом чем уже нет
его, и оно быть там не может. Потому кто в мире с
сердцем, тот в Церкви без сердца. И наоборот, кто в
Церкви с сердцем, тот в мире без сердца. Где-нибудь да
неизбежно быть без сердца. А без сердца – что за жизнь!
В мире хорошо быть без сердца, а в Церкви Божией быть
без сердца – значит быть лицемером пред очами Божиими,
пред всевидящим Богом.
Вот почему ко всему прописанному надо
еще приложить:
в) "ревностное, неопустительное и
несмешанное исполнение всего", что требуется для
спасения. Уж одно, так одно: хочешь спасаться, держись
дел спасительных; а не хочешь, как хочешь – только знай,
что не можешь Богу работать и мамоне. Решимся же,
братия, идти твердо путем спасения, не уклоняясь ни на
десно, ни на шуе. Отвергнем двоедушие и исправим
хромлющия ноги свои! Что скажете вы о больном, который
лежит в доброй врачебнице, назирается добрым врачом,
получает прямые против болезни лекарства и всем этим
пренебрегает – врача не слушает, лекарств не
употребляет? Что скажете также о том, кто стоит пред
чистым источником, чувствует жажду и имеет возможность,
даже понуждается утолить ее из сего именно источника и
вместо того оставляет его и бежит к реке, полной тины,
гадов и смрада, и оттуда пьет воду, не утоляющую его
жажды? Конечно, не одобрите ни того, ни другого. Но не
над собою ли самими мы произнесем этот приговор, если,
обладая всеми средствами ко спасению, не будем
пользоваться ими как следует? И не к нам ли будет
относиться укор Божий: "Мене оставиша источника воды
живы, и ископаша себе кладенцы сокрушеныя, иже не
возмогут воды содержати" (Иер. 2:13). Так, братия,
благодарение Господу, что Он, по великой милости Своей,
так приблизил к нам Свое спасение. Но приложим и свой
труд! Путь спасения указан и прояснен. Он перед нами. Но
все же мы не спасемся, если не пройдем сим путем!
Обозрите еще раз все в совокупности устроение сего пути!
Мы говорили: узнай и содержи учение веры и, приемля силу
чрез таинства, иди путем заповедей, под руководством
пастырей. Здесь знание веры и заповедей, таинства со
всеми священнодействиями и руководством пастырей
составляют устроение спасительного пути, который вне
нас. Самое же дело спасения в чем? В том, чтобы идти сим
путем. Пойдемте же! "Се, ныне время благоприятно, се,
ныне день спасения" (2Кор. 6:2). Аминь.
Между тем как я придумывал, что бы
сказать вам в заключение наших бесед о пути ко спасению,
пришло мне на память сказание, которое я читал в одном
из древних отечников. Оно очень близко к тому, о чем мы
говорили, и я не считаю излишним передать его вам ныне в
том виде, как оно рисуется в голове моей.
Один глубокий старец, живший в
уединенной пустыне, впал в уныние, и тьма помышлений
начала сокрушать душу его, внушая ему недоумения,
правильно ли течет он и есть ли надежда, что труды его
увенчаются наконец успехом. Старец сидел, поникши
главою. Сердце ныло, но очи не давали слез. Сухая скорбь
томила его. Между тем как он так убивался горем,
предстал ему ангел Господень и сказал: "Что смущаешься и
зачем помышления входят в сердце твое? Не ты первый и не
ты последний идешь путем сим. Многие уже прошли им,
многие идут, и многие пройдут им в светлые обители
райские. Ступай, я покажу тебе разные пути, какими ходят
сыны человеческие, равно как и то, куда приводят сии
пути. Смотри – и вразумляйся!"
Повинуясь мановению ангела, старец встал
и пошел; но едва сделал несколько шагов вперед, как стал
вне себя и погрузился в созерцание дивного видения,
которое открылось умным очам его. Он видел по левую от
себя сторону густой мрак, как стену непроницаемую,
внутри которого слышались шум, тревога и смятение.
Всматриваясь внимательнее в мрак, увидел он широкую
реку, по которой волны ходили взад и вперед, вправо и
влево; и кто-то всякий раз, как мелькала пред очами его
волна, как бы на ухо внятно произносил старцу: это волна
неверия, беспечности, холодности; это – немилосердия,
разврата, взяточничества; это – неги, забавы, зависти,
раздора; а это – пьянства, нечистоты, лености,
неверности супругов и прочее и прочее; и всякая волна
поворачивала на себе пред ним несметное множество людей,
поднимая их из реки и снова погружая в глубь ее. В ужасе
старец воскликнул: "Господи! Ужели все сии погибнут и
нет им надежды спасения?" Ангел сказал ему: "Смотри
далее – и узришь милость и правду Божию!"
Старец взглянул еще на реку и увидел ее
по всей широте и по всей долготе своей покрытою малыми
ладьями, в которых сидели светлые юноши со всякого рода
орудиями во спасение утопающих. Они всех призывали к
себе и иным подавали руки, другим спускали жерди и
доски, тем бросали верви, а иногда погружали вглубь
багры и крюки, не ухватится ли и там кто?
И что же? Редкий-редкий откликался на
призывный голос их, и еще менее было таких, которые
пользовались как следует подаваемыми им орудиями
спасения. Наибольшая часть с презорством отвергали их и
с каким-то диким услаждением погружались в реке сей,
издававшей чад, смрад и гарь. Старец простер взор свой
вдаль реки и в конце ее увидел бездну, в которую
низвергалась она. Юноши в большом количестве
стремительно плавали в ладьях туда и сюда, у самого края
бездны, заботливо подавая помощь всякому; но, несмотря
на то, каждую минуту, на каждой точке реки целые тысячи
людей вместе с рекою низвергались в бездну, откуда были
слышны одни стоны отчаянья и скрежет зубов. Старец
закрыл лицо свое и зарыдал.
И был к нему глас с Неба: "Горько, но
кто виновен? Скажи, что бы еще мог Я сделать для
спасения их, чего бы не сделал? Но они с ожесточением
отвергают всякую подаваемую им помощь. Они отвергнут
Меня, если Я низойду на помощь к ним в самые безотрадные
места их страданий".
Успокоившись несколько, старец обратил
очи свои на правую сторону, к светлому востоку и утешен
был отрадным видением. Те, кои, внимая зову светлых
юношей, подавали им руку или хватались за какое-нибудь
спасительное орудие, были извлекаемы ими на правый берег.
Здесь принимали их другие лица, вводили
в небольшие стройные здания, рассеянные в большом
количестве по всему протяжению берега, где их обмывали
чистою водою, облекали в чистые одежды, опоясывали,
обували, давали посох и, подкрепив пищею, отсылали в
путь – далее к востоку, заповедав им не озираться
вспять, идти без остановки, внимательно смотреть под
ноги и не пропускать ни одного подобного здания без
того, чтоб не зайти в него и не подкрепить себя в нем
пищею и советом от тех, чьему попечению вверены сии
здания, равно как все заходящие в них.
Старец провел глазами по берегу и
увидел, что на всем протяжении его готовятся в путь эти
избавленные. На лице всех отпечатлевались радость и
воодушевление. Видно было, что они все чувствовали
особенную легкость и силу и с некоторою неудержимостию
устремлялись в путь, первые стадии которого усеяны
приятными цветами.
Старец обратил потом взор свой далее к
востоку, и вот что ему открылось!
Приятный луг оканчивался не вдали от
берега; далее начинались горы, лежавшие хребтами в
разных направлениях. Они шли, поднимаясь все выше и выше
и пересекаясь пропастями, то голые и утесистые, то
покрытые кустарниками и лесами. Повсюду по ним видны
были путники-труженики. Иной карабкался на крутизну,
другой сидел в утомлении или стоял в раздумье, тот
боролся со зверем или змеею; один шел прямо к востоку, а
другой по косвенному направлению, а иной перерезывал
поперечно пути другим; только все были в труде и поте, в
борьбе и напряжении сил и душевных, и телесных. Редкий
путник всегда видел дорогу: часто она совсем пропадала
или раздроблялась в распутия; в ином месте скрывали ее
туман и мрак, в ином пресекала пропасть или крутой утес;
там преграждали ее звери из дубравы или ядовитые гады из
ущелий. Но вот что дивно! Повсюду по горам рассеяны были
красивые здания, подобные тем, в которые принимаемы были
в первый раз спасенные от воды. Коль скоро путник
заходил в них, как ему заповедано вначале, то, как бы он
ни был изможден до того времени, выходил оттуда бодрым и
полным сил. Тогда звери и гады не могли выносить взора
его и бежали от него; никакие препоны надолго не
останавливали его, и он легко и скоро отыскивал
скрывавшийся каким-либо образом путь по тем указаниям,
какие получал в тех зданиях. Всякий раз, как преодолевал
кто препятствие или одолевал врага, становился крепче,
выше и статнее; чем кто выше всходил, тем более хорошел
и светлел. К вершине горы местность опять становилась
гладкою и цветистою; но вступившие на нее вскоре входили
в светлый облак, или туман, из которого более уже не
показывались.
Старец поднял очи выше сего облака и
из-за него или из-за горы увидел чудный, неописанной
красоты свет, из которого доносились к нему сладостные
звуки: "Свят, Свят, Свят Господь Саваоф!" (Ис. 6:3)
Старец в умилении пал ниц, и над ним звучно пронеслось
слово Господне: "тако тецыте, да постигнете" (1Кор. 9:24).
Поднявшись снова на ноги, старец увидел,
что с разных высот горы немалое число путников в разных
местах стремительно бежали снова к реке, то молча, то с
криком и хульными, бранными словами. К каждому из них и
сверху и с боков обращаемо было воззвание: "Остановись,
остановись!" Но гонимые какими-то малорослыми муринами,
они не внимали остережению и снова погружались в
смердящую реку. Тогда старец в изумлении воззвал:
"Господи! Что сие?" И услышал в ответ:
"Плод самочиния и непокорливости богоучрежденному
порядку!" Тем видение кончилось.
Ангел, показывавший его старцу, спросил
его наконец: "Утешен ли?" И старец поклонился ему до земли.
Думаю, братия, нет
нужды много говорить вам для истолкования сего видения.
Река есть мир; погруженные в ней люди – живущие
по духу мира, в страстях, пороках и грехах; светлые
юноши в ладьях суть ангелы и вообще призывающая ко
спасению благодать; бездна, в которую низвергалась река
с людьми, есть пагуба; красивое на правом берегу здание
– Церковь, где чрез таинства покаяния или крещения
обратившиеся грешники омываются от грехов, облекаются в
одежду оправдания, препоясуются силою свыше и
поставляются на путь ко спасению; восход на гору с
разными затруднениями – разные труды в очищении сердца
от страстей; звери и гады – враги спасения; гладкая к
вершине местность – умиротворение сердца; светлое
облако, скрывающее путников,– покойная смерть; свет
из-за горы – рай блаженный; здания, рассеянные по горе,–
храмы Божии. Кто заходит в сии здания
на пути, то есть принимает таинства и участвует в
священнодействиях и молитвованиях Церкви, пользуется
советом и руководством пастырей, тот легко преодолевает
все препятствия и скоро востекает к совершенству.
А кто самочинно отвергает их,
не подчиняясь указаниям и советам пастырей,
тот скоро падает, и дух мира снова увлекает его.
Прилагать к сему какое-либо увещание считаю излишним.
Умоляю только вас, братия, спаситеся от века сего лукавого! Аминь.
Феофан Затворник, святитель
Азбука веры
***
Молитва святителю Феофану Затворнику Вышенскому:
- Молитва святителю Феофану Затворнику Вышенскому.
В 1872 году святитель Феофан уходит в затвор в
Вышенской Пустыне. С этого времени начинаются его
великие литературно-богословские труды: истолкование
Священного Писания, перевод творений древних отцов и
учителей, многочисленная переписка с разным лицам,
обращавшимся к нему с недоуменными вопросами, с
просьбой о помощи и наставлениях. Он отмечал:
"Писать - это служба Церкви нужная. Лучшее
употребление дара писать и говорить есть обращение
его на вразумление грешников". Святитель Феофан
оказал и оказывает сейчас глубокое влияние на
духовное состояние общества. Святитель Феофан
Затворник покровитель церковных учителей и
миссионеров, семинаристов. Ему молятся для
вразумления маловеров и близких, попавших в секты,
иноверцев, в искушениях для укрепления веры
Акафист святителю Феофану Затворнику Вышенскому:
Канон святителю Феофану Затворнику Вышенскому:
Житийная и научно-историческая литература о святителе Феофане Затворнике:
Труды святителя Феофана Затворника:
|
