Святитель Феофан Затворник - творения

Феофан Затворник. Сборник слов на разные случаи

Память: 10 / 23 января, 16 / 29 июня (перенесение мощей)

В 1872 году святитель Феофан уходит в затвор в Вышенской Пустыне. С этого времени начинаются его великие литературно-богословские труды: истолкование Священного Писания, перевод творений древних отцов и учителей, многочисленная переписка с разным лицам, обращавшимся к нему с недоуменными вопросами, с просьбой о помощи и наставлениях. Он отмечал: "Писать - это служба Церкви нужная. Лучшее употребление дара писать и говорить есть обращение его на вразумление грешников". Святитель Феофан оказал и оказывает сейчас глубокое влияние на духовное состояние общества.

***

Содержание

1. Речь при наречении во Епископа Тамбовского (Возмогу ли оправдать надежды? Да даст Господь благодать и дар Духа!)
2. К воспитанницам Тамбовского института благородных девиц, после панихиды по благочестивейшей государыне императрице Александре Федоровне, в сорокой день (Что могли бы услышать из уст умирающей государыни, матери вашей)
3. К новоизбранным деятелям общественным (Хотите ли создать благо народно прочно – возгревайте в нем дух христианства)
4. На отпевание генерала В. А. Колобова (Подвигом добрым подвизался ты)
5. При отпевании господина почтмейстера П. П. Никольского (Ни одна жизнь не остается без следа)
6. Речь к воинам, только что обученным и отправляющиеся к месту назначения (Вручаем вас покрову и заступлению Владычицы Богородицы!)
7. На отпевание купца П.В. Козлова (В час сей мы – ученики, а ты – учитель)
8. На освящение водопровода в г. Муроме, в день венчания на царство государя императора Александра Николаевича (Вода естественная и вода духовная)
9. На погребение игумении женского Владимирского монастыря Серафимы (Смерть напоминает нам, что мы не дома)
10. На пострижение в монахи отца протоиерея г. Шацка, нареченного в монашестве Германом и предназначенного быть архимандритом Черниева монастыря (Существо иночества – быть едину с Единым Богом непрестанно)
11. На выбор членов земства, в день сретения иконы Боголюбской (Устроять порядки земства следует в духе христианском)
12. В день тезоменитства наследника цесаревича Николая Александровича (Три зла – настоящие, три зла – ожидаемые, и откуда нам ждать от них спасения)
13. Пред панихидою о наследнике цесаревиче Николае Александровиче (Скорбно, братие, глубоко скорбно!)
14. Пред прочтением манифеста о назначении нового наследника, ныне о Бозе почившего Александра Александровича (Царь правит царством. Сам же управляется сердцем, коим правит Господь)
15. На прощание с владимирскою паствою (Что будет впереди, кто определит? Спасайтесь о Господе!)

1. Речь при наречении во Епископа Тамбовского (Возмогу ли оправдать надежды? Да даст Господь благодать и дар Духа!)

Святейшие архипастыри и отцы! Благодарю и приемлю и нимало вопреки глаголю. Что другое мог бы сказать на дело, уже решенное советом вашего святейшества и утвержденное высочайшею волею? Не подумайте, однако ж, что, произнося слова сии, я скрываю под ними недуг самоуверенности и самонадеянности... Нет. Я знаю бессилие свое, знаю высоту и тяготу возлагаемого на меня служения; но знаю и то, что небезопасно со своими замыслами вмешиваться в устроение пути жизненного, особенно наперекор изволению Божию, верою видимому в определении церковной и предержащей власти. Потому, в тесноте от обоих, при словах сих одно содержу в уме и сердце: буди воля Божия!

Господу ведомы слабости мои и, однако ж, Он попустил состояться избранию и утверждению. Чего ради? Ведомо Ему Единому; но есть упование, что Начный и совершит. Такая уверенность только и успокаивает мятущуюся совесть. Ибо это "доброе", по Апостолу (1Тим. 3:1), "дело" (епископство) издали, может быть, и бывает желательно, но, когда приходится стать с ним лицом к лицу, оно поражает страхом, кости сокрушающим. И невольно исторгается из груди: буди воля Божия!

Частые и неожиданные перемены в моем служении, и в начале, и, особенно, в последнее время, приучили быть безмолвно покорным всякому назначению, подобясь шару, без треска катающемуся туда и сюда, по направлению сообщаемых ему ударов. И Бог не оставлял Своею помощию. Пусть теперь неизвестность нового будущего положения и служения более нежели смущает. Но как и в будущем всем будет править та же десница, которая милостиво хранила в прошедшем, то с преданностию, повергаясь в руце Бога Живого, благонадежно успокоиваюсь в святой воле Его.

Итак, буди воля Божия и благословенно буди имя Бога, спасающего нас, имиже весть судьбами!

Эти страшливые мысли нисколько, однако ж, не умаляют чувств благодарности к вам, богоизбранные предстоятели Святой Церкви нашей, за то, что, снисходительно смотря на мое недостоинство, благоволили сопричислить и меня к лику проходящих высшее служение в сей Церкви. Не скрываю, что не чуждо было бы тайным желаниям сердца, если бы на мою долю выпало такое место, где бы я свободно мог предаться занятиям по сердцу или, если уже нельзя миновать сего жребия, по крайней мере дана была возможность навыкнуть делам пастырского служения под чьим-нибудь опытным руководством. Но когда, помышляя о мне более, нежели сколько есмь, вы указываете мне обширнейшее поприще для деятельности, конечно, в надежде, что множайший плод принесу во спасение свое и других, то не могу без благодарности вспомнить о сем незаслуженном доверии. Возмогу ли только оправдать надежды ваши, а паче ожидания и обязательные требования Церкви? Достанет ли знания, благоразумия, искусства – и руководить спасаемых, и вести порядок дел внешнего управления? Желание действовать во благо есть; когда бы и дела соответствовали сему желанию! Господь даст благодать и дар духа; но и дух можно угашать бездействием или неправильным действованием. Да не будет сего, сыновне прошу, приложите к вашим благожеланиям, в которых не сомневаюсь, и молитву к Господу, чтоб даруемая Им благодать не тща была и во мне, и вашим советом научите, как возгревать дар, имеющий сообщиться мне возложением рук ваших – в похвалу всем нам в День Христов.

29 мая 1859 года

2. К воспитанницам Тамбовского института благородных девиц, после панихиды по благочестивейшей государыне императрице Александре Федоровне, в сорокой день (Что могли бы услышать из уст умирающей государыни, матери вашей)

Послушайте, дети! Я хочу сказать вам одно-другое слово в настоящем, столько скорбном для сердца вашего, случае. Отошла ко Господу высокая ваша покровительница и попечительница – ваша мать. Вы не имели утешения быть при смертном одре ее и слышать из смежающихся уст ее последнее слово, которым обыкновенно отходящие выражают волю свою и дают свои заветы остающимся здесь близким своим. Вы близки были отшедшей матери вашей – государыне, как и она жила и живет постоянно в сердцах ваших; и ей не было бы чуждо сказать вам слово, и вам не нежелательно было бы послушать его.

Делом совершиться сему уже нет возможности. Но попытаемся восполнить этот ущерб мысленно. Вы представьте себя стоящими у смертного одра отходящей государыни, а я возьму слово и как бы ее языком изреку вам от ее лица последнюю волю ее.

Дух ее нам известен... На нем основываясь, не ошибемся, если вложим в уста ее такую к вам речь: "Дети! Я отхожу. Мои попечительные действия не будут более касаться вас и веяние любви моей не будет более согревать и оживлять сердец ваших. Но я не оставлю вас сирыми. Вас примет и будет согревать другое не менее широкое и не менее богатое любовию сердце. Каковы были вы ко мне, такими будьте и к преемнице моей. Как вы входили в дух и намерения мои, входите в дух и намерения ее и являйте себя беспрекословно покорными ее матерним о вас распоряжениям и всем вообще воспитательным порядкам – старым и новым.

Я отхожу и должна предстать страшному Престолу Судии. По силе моей я старалась не нарушать заповедей Божиих, но, как человек, много согрешила и повинною себя сознаю пред лицем правды Божией. Не отчаиваюсь, однако ж, во спасении своем, но, в слезах покаяния припадая к Господу Спасителю, уповаю быть помилованною, о чем и молю Его беспредельную благость, в смолитвенники Ему предлагая Пречистую Владычицу Богородицу, Ангела моего Хранителя и всех святых. Прошу и ваших молитв. Ваш детский вопль, верно, много поможет к преклонению на милость строгого правосудия.

Если и я обрету благодать у Бога, первая молитва моя будет о вас, дети! Да поможет вам Бог быть таковыми, какими я всегда видеть вас желала.

Всю жизнь мою я носила вас в сердце и заботам моим о вас не полагала пределов. Не могу сказать, всегда ли увенчивались успехами заботы мои, было ли у вас все так хорошо, как бы мне хотелось, но это было постоянным моим желанием. Если что ускользнуло от моего внимания, если допущен где-либо недосмотр, простите меня, Господа ради. Хоть я не видала вас лично, тем не менее все ваше отношу к себе и смиренно прошу простить меня великодушно, если считаете меня в чем-либо неправою пред вами. И я прощаю всем вам все, в чем из вас какая оказывалась неисправною в исполнении воспитательных распоряжений, только утешьте меня обещанием, что это уже не будет более повторяться.

Еще несколько – и меня не станет. Вот моя воля и мое вам матернее завещание: пребудьте навсегда верными духу вашего народа и требованиям святой веры вашей.

Учреждая и поддерживая ваши заведения, я имела в мысли одно: воспитывать вас истинно русскими и православными. Не говорю вам: любите отечество, ибо кто не любит его? Но не могу не сказать: любите его любовию истинною и просвещенною. Есть любовь слепая, увлекающаяся в благожеланиях неосмотрительною поспешностию все навязывать нам без разбора... Указываю вам безошибочное в сем отношении руководство в Православии.

Любите Россию в духе Православия – ревнуйте об усовершенствовании ее по всем отношениям, но без нарушения мира веры, без подрыва ее основ и ее ценности повсюдной. В этом, скажу вам в горести, надежда на одних вас. Многие у нас уже начали уклоняться на распутия. Из чуждых источников пьют они мутную воду неверия и напояются началами, несообразными с государственным устройством нашим и с духом нашего народа.

Если и вы пойдете по следам их, погибла Россия! Да сохранит вас Господь от сего несчастия! Дайте же мне уверение, что, если Господу угодно будет позволить мне с Неба обращать очи мои на вас, я всегда буду обретать вас носящими тот же дух святой веры и преданности престолу, какими вы всегда отличались, – и я отойду с большим спокойствием.

В заботах моих об устроении спасительного для вас течения жизни вот что считаю нужным напомнить вам! Здесь – в заведении – вы только начинаете жить. Пройдет срок воспитания, и вы вступите на широкое поприще жизни общественной, полные сил и надежд. Туда, верно, и отселе вы часто переноситесь мыслию и желаниями. Не мечтайте много и не прельщайте себя, предупреждая определения Божии произвольными построениями своей участи, чтоб после действительность, рассеяв мечты, не поразила ваших сердец тем с большею чувствительностию. Всецело предайте себя в руки Бога, Отечески о нас промышляющего, и будьте готовы принять благодушно, что Его святой воле угодно будет. Желаю всем вам полного счастия; но не могу простирать сего желания за пределы Божиих о вас велений, тем паче наперекор им. Ибо Он лучше нас знает, что благо нам, и крепче нашего желает облаженствовать нас, и, что особенно надо содержать в мысли, не ограничивает взора Своего одним настоящим, но простирает его на всю будущность, временным искупая вечное.

Когда оставите вы заведение, не думайте, что общество встретит вас с открытым сердцем. Нет, оно встретит вас с испытательною подозрительностию, чтобы разведать, кто вы и куда обращено устремление вашего сердца. Отвечайте тогда и вы тем же. Никому ни в чем не вверяйте себя и никакого не позволяйте себе делать шага даже сердцем без совета родителей, воспитателей и попечителей ваших, которых искренняя к вам любовь уже так осязательно испытана вами. Самим же вам вот что предложу в руководство! Вы встретите два пути – узкий и широкий. Смотрите на конец того и другого, указанный Самим Господом, и не колеблитесь в выборе по сему указанию. Вас встретят два духа – дух христианства и дух мира. Как вы "не дух мира сего прияли, но Дух, Иже от Бога" (1Кор. 2:12), то влекитесь всем расположением вслед последнего и отревайте первый. Тут, конечно, не обойдется без борьбы. Готовьтесь к ней отселе и, когда придет срок, вступайте в нее в уповании на всесильную Божию благодать. Может быть, вас все оставят и против вас будет не только большинство, но даже весь мир, или, как ныне называют, общественное мнение, которое не всегда стоит за правду, а нередко восстает на Господа и на Христа Его. Но дерзайте, ибо "болий есть, Иже в вас, нежели иже в мире" (1Ин. 4:4); и Той победит... Победит Господь, за Которого будете подвизаться. Поставьте себе руководительницами в сем святых дев-мучениц: Екатерину, Варвару, Анастасию, Февронию и других – и на них смотрите как на образцы; ибо и они боролись с общественным тогда мнением. Побороли и ныне торжествуют!

Еще одно слово, которого в другое время я, может быть, и не сказала бы вам... Никому не миновать того положения, в котором нахожусь я в час сей. Сляжете и вы на одр смертный; тогда откроются очи ваши, и вы многое увидите – не так, как оно представлялось вам в жизни... Хотите ли иметь верную охрану от опасных увлечений и поползновений в жизни, – "помните последняя своя" (Сир. 7:39), как советует Премудрый (Иисус, сын Сирахов). Между всеми средствами, какие есть в руках человека к укреплению нрава своего, нет могущественнее памяти смертной. Это самый влиятельный и всеобъемлющий педагог, годный и в курс воспитания, как и во все время жизни. Как жаль, что многие доходят до познания его уже тогда, как не могут воспользоваться его уроками. Желаю, чтобы вы не принадлежали к сему числу. Не бойтесь помнить о смерти. Это не отравит жизни вашей, а напротив, отвлечет вас от действительных, хотя подслащенных, отрав жизни и научит находить утешения прочные, такие, которые будут служить для вас предвкушением нескончаемого блаженства. Поверьте мне, что это так! Умирающие не лгут. Они одни и могут верно оценивать силу помышлений о часе смертном".

Вот что могли бы вы услышать из уст умирающей государыни императрицы – матери вашей! Не нахожу, что прибавить к сему со своей стороны, кроме одного искреннего желания, чтоб этот урок напечатлелся в сердце вашем и стал руководительным началом всей жизни вашей. Моим архипастырским словом могу заверить вас, что здесь прописан для вас самый благонадежный и безопасный путь жизни, ценный в очах Божиих и человеческих. Позвольте только напомнить вам, что ваши отношения к почившей государыне не кончаются ее смертию и этими панихидами. Вы, верно, и сами знаете то. Но и поступайте же по тому, как знаете. С вашею молитвою утреннею и вечернею всегда соединяйте и краткую молитву о упокоении души ее так: "Помяни, Господи, благочестивейшую государыню императрицу Александру Феодоровну". Это будет и для нее утешительно, и для вас назидательно. Аминь.

Ноябрь 1860 года

3. К новоизбранным деятелям общественным (Хотите ли создать благо народно прочно – возгревайте в нем дух христианства)

Слава Тебе, Господи, скажем и мы с вами! Кончились труды и беспокойные соображения ваши, желания улеглись, порядок установился, остается одно чаяние исполнения предположенного... И вы собрались ныне в храм – одни, чтоб принести благодарность за окончание труда и предать Господу надежды в выборах, другие, чтоб испросить благословение Божие на начало новых трудов и освятить молитвою первые шаги свои на пути служения. Да благословит вас Господь по молитве вашей.

Как вы теперь сделали, так и делайте и во все время служения вашего, и во всех делах его. Особенно когда мысль будет двоиться или обстоятельства так сложатся, что трудно определить, на какую сторону надо склониться своим содействием, всегда обращайтесь к Господу за вразумлением – и получите просимое... "Ибо Господь близ..., и Он есть действуяй в нас и еже хотети и еже деяти истинно доброе" (Флп. 4:5, 2:13). Сами будете недоумевать, как в час молитвы сложатся мысли и сердце примет правую сторону. Ибо не ум решает. Вы, верно, знаете, что правит всем Господь и что Его намерений никто переменить не может. Если Он и попускает что, то только прикосновенное, а не главное, куда Он потом устремляет и попускаемое. Есть путь Промышления Божия, или программа для течения происшествий – и больших, и малых, – умом Божиим созерцаемая и силою Его приводимая в исполнение. Весь труд правителей, а равно и достоинство правительствования, состоит в том, чтобы попасть на сей след Божий, в эту стезю, проначертанную мыслию Божиею. Те только действия и плодотворны, и велики, которые попадают на сей путь, хоть бы они не выдавались из-за других, – и это истинно не только относительно многообъятных действий, но и относительно малых, касающихся одного лица, семейства, рода, а не только целого села или округа. Сознавши сие, спросите сами себя, как попасть на сей благотворный след. И вы не найдете другого ответа, кроме следующего: предайте всецело в руки Божии и себя, и свое служение, а затем молитвенно припадайте ко Господу о вразумлении и укреплении всякий раз, как приступаете к делу, или, еще лучше, непрестанно содержите в себе сей молитвенный дух и настроение, и никогда не будете лишены должного руководства. Еще никто из уповающих на Бога и живущих в Нем сердцем не был посрамлен. Не увлекайтесь видимостию. Жизнь возрастает сокровенно, так совершается и все животворное. Не прельщайтесь успехом, не смущайтесь и невидением тотчас успеха. Плод трудов, может быть, отложен Господом за пределы вашего служения. Пусть он не будет приписан вам, не скорбите: это только здесь, – на том же свете чадо сие найдет своего родителя. Но и на этом не все дела так закрываются, чтоб нельзя было угадать, где их источник. Вы только сейте по тому указанию, какое сложится в вашем сердце, освященном богомыслием и предстоянием Богу, а плоды предоставьте распоряжению Домовладыки всего мира и всей Вселенной. Пусть даже говорят: "Вот делал, да ничего не сделал". После оправдаетесь. Да и то истинно: "Бог оправдаяй, кто осуждаяй?" (Рим. 8:33–34)

О том, думаю, нечего говорить, что главное у вас должно быть свидетельство совести. Это вы знаете; но не лишним считаю прибавить – совести, просвещенной словом Божиим и укрепленной благодатию Божиею и молитвою. Совесть всегда можно сбить с толку кривотолкованием. Верный руководитель ей – слово Божие. Уясните себе, по его указанию, дело свое и свой долг, и потом действуйте по тому, умудрясь только не покривить дела в применении начал к обстоятельствам или в направлении сих последних по началам принятым и предначертанным. Думаю, что все так и делают. Но вот что: может быть, не все делают или не все делают с должною настойчивостию и усилием. Надобно построить программу для своих действий по духу христианства и в сем одном духе действовать во всех обстоятельствах. Ведь вы, как и все действующие лица, стоите в числе устроителей блага народного. Благо должно бы принадлежать человеку по природе, но не принадлежит. Почему? Потому, что он восстал против Бога в лице праотцев и пал. Благость Божия восстановляет его в Господе Иисусе Христе в Святой Церкви, или чрез христианство. Восприявший дух христианства получает право на благо внешнее и действительно приемлет благо внутреннее – восстановляется в себе духовно с правом на возвращение потерянного и вовне, если то – благо ему, и по усмотрению Благодетеля. Вот как выражается сей закон: "ищите... прежде Царствия Божия и правды Его, и сия вся приложатся вам" (Мф. 6:33). Так, хотите ли созидать благо народа прочно, возгревайте в нем дух христианства и ничего не допускайте такого, что бы могло, хотя сколько-нибудь, погашать и ослаблять его. Не говорите: "Не наше дело". Нет, ваше. Вы, христиане, поставлены действовать в кругу христиан и во благо им, как христианам. Как же при такой обстановке вы будете действовать, не имея во внимании духа христианства?! Разве занятия ваши не способны принять такое направление?! Быть не может. Есть и пить – что проще? Но и сие может быть обращено в славу Божию. Велико ли дело – стакан воды или праздное слово? Но и они в День Суда поставлены будут в расчет и послужат в оправдание или в осуждение нам. От чего так? От того духа, каким исполняются сии дела. Если теперь эти малозначительные дела способны исполниться духом, из-за которого они обращаются в славу Божию и оправдание нам на Суде, тем более дела вашего служения способны преисполняться духом Христовым. Они все могут быть – милость и Суд – две наперсницы Божии! Если же при всем том вы считаете чуждым для вашего служения – блюсти христианство, помогите мне в этом труде... Бросим этот раздел, в христианстве неуместный, – светский и духовный, как будто ни от нас к вам, ни от вас к нам – нет перехода. Возьмемся все дружно за одно дело Божие – созидать во всех дух Христов для споспешествования всем обладать истинным благом, доступным человеку на земле.

Все, доселе предложенное вам, обнимает все в совокупности ваше служение. Что касается, в частности, до дел ваших, то относительно их помяну только одно: не только сами не допускайте, но и преследуйте в других дела, привлекающие гнев Божий и отнимающие благословение Божие. Благословение Божие всегда готово; оно объемлет и покрывает нас; его отдаляют от нас дела, Бога прогневляющие и привлекающие Его клятву. Не будь сих дел, всегда будет благословение, следовательно, довольство, мир и во всем счастливый успех. Желаете ли сего – изгоните из нашей епархии дела, вопиющие на Небо, и размножьте дела, привлекающие Божие благословение. Главное вот что: не обижайте и не давайте в обиду, не доводите до слез, напротив, – осушайте слезы плачущих. Слезы сирых и горьких вдовиц, причиненные или не иссушенные по нерадению, иссушат поля наши и внесут огнь в жилища наши. Паче всего блюдите себя в отношении к ним. Будьте око слепым, нога хромым и всякому нуждающемуся верная помощь и подпора; творите суд, правду и уравнение всем во всём – без лицеприятия и мздоимства. О сем, впрочем, излишне распространяться много. В себе самих имеете вы о сем учителя – вашу добросовестность и сердоболие.

Но есть еще ряд дел, привлекающих проклятие Божие, которые не всеми, однако ж, признаются таковыми. Это образ мыслей, противный правилу веры. При настоящем, распространяющемся всюду, просвещении очень важно сколько способствовать сему распространению, столько наблюдать за духом и характером его. Не все то золото, что блестит. Вы знаете, сколько худых мыслей проходит в книгах, украшающихся хорошими титлами. Да и без книг идеи, будто по телеграфу электрическому, разлетаются повсюду и "тлят" ("развращают") (1Кор. 15:33) благомыслие искренно верующих... Станьте же вы стражами и блюстителями нашей епархии от вторжения к нам тлетворных мыслей, "да никтоже... будет нас прельщая философиею и тщетною лестию... по стихиям мира, а не по Христе" (Кол. 2:8). Не думайте, что все равно, как бы кто ни думал, и что Бог одинаково смотрит на производительность ума, согласна ли она с Его волею или нет. Напомню вам чин, бывающий в Неделю Православия, и вы сами уверитесь в противном. Там сначала кратко изображается, что Бог положил начало нашему спасению в Господе Иисусе Христе еще в раю, потом подготовлял людей к принятию Его чрез Пророков, а наконец, Сам Господь пришел и совершил сие спасение смертию Своею. По Воскресении же послал в мир Апостолов, которые и устроили на земле Святую Церковь Его – "столп и утверждение истины" (1Тим. 3:15). Последуя ей, мы веруем во "единаго Бога Отца, Вседержителя, Творца..." и прочее, как читается в Символе веры, с прибавлением, что веруем и всему преданному Церкви устно и установленному Соборами. Затем поражаются анафемою все, противящиеся истине: анафема такому-то, анафема такому-то. Укажу вам для примера, кому это. Тем:

– кои не пленяют разума своего в послушание Божественному Откровению и противятся ему и всем истинам его – анафема;

– кои отрицают бытие Божие и утверждают, что мир сей и всё в нем бывает без Промысла Божия и по случаю – анафема;

– кои дерзают говорить, что Сын Божий не единосущен и не равночестен Отцу, как и Дух Святый, то есть не исповедуют, что Бог есть Един по Существу и Троичен в Лицах, или что Отец, Сын и Дух Святый суть Един Бог – анафема;

– кои хульно учат, что для спасения нашего и очищения грехов наших не нужно Пришествие в мир Сына Божия и Его вольное страдание, смерть и Воскресение – анафема;

– кои отметают бессмертие души, кончину века, Суд будущий и воздаяние вечное за добродетели на Небесах, а за грехи осуждение – анафема;

– кои отвергают Соборы святых отец и их предания, Православною Церковию благочестно хранимые – анафема;

– кои отметают Таинства, Святою Церковию содержимые, не почитают Пресвятой Богородицы, Ангелов и всех святых, а также святые мощи и иконы – анафема.

Не думайте, что анафема есть простое слово. Нет, это слово и дело вместе, по непреложному определению Самого Господа: "елика аще свяжете на земли, будут связана на небесех" (Мф. 18:18). Анафема церковная скрепляется и утверждается изволением Божиим; следовательно, распространение пораженных церковною анафемою идей есть распространение проклятия Божия. Хотите ли отвратить сие бедствие, оградите нашу епархию от вторжения противохристианских учений, тлящих детские и юношеские умы чрез превратное воспитание, чтение дурных книг, знакомство с нехристианскими обычаями и прочее.

Больше сего не нахожу, что сказать вам еще. Исполните сказанное и будьте уверены, что, сие творя, и сами спасетесь, и спасете многих.

Думаю, что вы ожидаете упоминания о предлежащей перемене взаимных у нас отношений. Об этом нечего вам сказать с сего места, кроме одного: будем молиться, чтоб Господь дал мирный исход сему делу великому как награду за кроткий и миролюбивый дух, господствующий у нас повсюду. Уповаем, что и будет тако, по благости Божией. Если же, против ожидания, произойдет где какое нестроение, будем молиться, чтоб Господь дал местным деятелям ум и силу уладить поспешно сие нестроение и обратить все к общему благу. Вернее же всего – как сие, так и все прочее предадим в руки всепромыслительного попечения Божия о нас! Ибо "уповающаго... на Господа милость обыдет" (Пс. 31:10).

В сих мыслях оканчиваю мое вам слово, призывая на вас благословение Божие и моля Его благость, да поможет вам действовать в том духе, какой благоугодными представит вас пред лицем правды Его неизменной в День окончательного воздаяния всем деятелям на поприще течения дел всего мира. Аминь.

Декабрь 1860 года

4. На отпевание генерала В. А. Колобова (Подвигом добрым подвизался ты)

Что тебе сказать на прощание, почивший о Господе собрат наш?

Прийми от нас как последний привет ублажительную для тебя песнь Церкви: "Блажен путь, в оньже идеши днесь... яко уготовася тебе место упокоения". И это самое приличное при гробе твоем слово!

При гробе других мысль иногда колеблется недоумением об их участи и скорбь от сей безвестности нередко делает робкою самую молитву о них, вызываемую сердобольным благожеланием. Но от твоего гроба веет успокоением, и, отдавая тебе последний долг, мы благонадежно можем вложить в уста твои слова Апостола: "подвигом добрым подвизахся, течение скончах, веру соблюдох. Прочее убо соблюдается мне венец правды, егоже воздаст ми Господь в день он, праведный Судия" (2Тим. 4:7–8). Это самое верное и полное тебе надгробие!

Так, подвигом добрым подвизался ты. Во свидетельство сего не нужны нам сторонние удостоверения. Повесть о подвигах твоих написана на тебе самом. Ты сам, говоря словом Апостола, составляешь живое о себе письмо, "читаемое всеми" (2Кор. 3:2). На главе твоей, на персях, на руках и ногах твоею кровию записаны дела твои (разумеются раны), и все видящие тебя беспрекословно ответят на слово твое: "Да, воистину добрым подвигом подвизался ты!"

Если любящее, от самой любви, однако ж, страшливое, сердце еще будет смущаться помышлением, не прокрадывалось ли что недоброе среди добрых подвигов и не заграждает ли это теперь входа тебе в места упокоения, – укажем ему на то, как скончал ты течение свое, – и оно успокоится. Все видевшие предсмертные страдания твои – не короткие и не малые – обращая взор к небу, не раз вопрошали: "Господи, чего ради эту многотрудную жизнь благоволишь Ты заключить такою страдальческою кончиною?". И вера всегда отвечала им: "Этот огнь болезней послан, чтоб попалить все остальное терние прегрешений, самородно и не самородно проросшее на поле твоей жизни, – чтобы чистым, как "сосуд – в честь" (Рим. 9:21), пренесен ты был в дом Бога – Судии и Воздаятеля". "Многими скорбми" куда входят? "В Царствие" (Деян. 14:22). И "тесный путь"куда ведет? "В живот" (Мф. 7:14).

Скажет кто: "О терпении его, Иовлевском, мы слышали и кончину его болезненную видели, но не в них окончательная надежда. Вера все уравнивает и венчает". Но милостив Господь и щедр. Если кто, то паче он может с дерзновением удостоверить всех: "веру соблюдох" (2Тим. 4:7). Спросите у проводивших дни и ночи у болезненного одра сего страдальца, и они скажут вам, где находила отраду душа его, когда истощалось терпение его? В Боге, Едином Боге был покой его. Икона Владычицы, спасавшая его в бранях, всегда была при нем, не только как утешение, но и как утишающее врачевство. Сладчайшее имя Господа не отходило от уст его. Был ли день, когда бы не соединился он с Господом в Пречистых Его Тайнах? А "всяк веруяй в Он, не постыдится" (Рим. 10:11). Веруяй в Он, "имать Живот Вечный: и на суд не приидет, но прейдет от смерти в Живот" (Ин. 5:24). Отходя ко Господу, он праведно может возгласить: "Господи, в руце Твои предаю дух мой!" (Лк. 23,:46).

Итак, "блажен путь, в оньже идеши" ты ныне, "яко уготовася тебе место упокоения". Отдавая тебе последний долг, мы молим смиренно Господа упокоить дух твой "в селениих праведных". Но при сем, против воли, готова исторгнуться и другая молитва: "Помяни и нас пред лицем Господа, когда, представ престолу правды Его, обрящешь милость у Него!" Аминь.

26 апреля 1862 года

5. При отпевании господина почтмейстера П. П. Никольского (Ни одна жизнь не остается без следа)

Приидите, последнее целование дадим, братие, умершему, последнее ему приветствие, последнее к нему собеседование! Так, жизнь отжита. Обветшала одежда плоти и сбрасывается. А дух выходит горе, в чаянии облещися некогда в нетленное и неветшающее одеяние.

Свечерял день жизни – и труженик возвращается к Домовладыке, чтоб приять заслуженную мзду.

Брань кончена, и ратоборец отходит к Распорядителю брани, чтоб украситься достойным венцом.

Плавание совершено... Корабль в пристани – и пловец, свободно вздохнув после бурь, готовит к предъявлению добытые на стороне сокровища.

Радуемся за тебя, почивший о Господе собрат, – за твой покой, за твою свободу и твое отрадное теперь пребывание. Но не можем не скорбеть о разлуке, теряя в тебе не приятного только собеседника, но и благотворного деятеля.

В последний раз являешься ты среди нас – в храме Божием – и, конечно, не затем, чтоб только раздражить плач и усилить воздыхания. Нет. Вступившим в область бессмертия странны слезы о смерти плоти. Что же скажешь ты нам напоследок?

Уста твои сомкнуты, язык связан. Но есть слово, которое без звуков передается, без слуха внемлется и без особого посредства переходит из ума в ум. Это слово жизни каждого.

Ни одна жизнь не остается без следа. Как в картине есть один господственный цвет и в аккорде господственный тон, так жизнь каждого носит отпечаток, который ясно видится на всех ее проявлениях и остается по смерти как завет и духовное наследие отходящего.

Если б мы спросили тебя самого, в чем слово жизни твоей, скромность твоя сказала бы только: "Молите Бога о мне, грешном". Но если б любовь наша победила твою скромность, то, мы верно знаем, вот что мог бы ты передать нам как урок из опытов жизни твоей: "Искренно любите святую веру, ее догматы и все ее уставы, и в совершенной покорности ей находите себе отраду и укрепление. Да будет она путеводительницею жизни вашей и усладительницею последних предсмертных минут ваших. Покоясь на ее лоне, благонадежно предадите вы дух свой в руки Божии.

Будьте верны своему долгу; обязанности его напишите на скрижалях сердца, внимайте им, как непосредственно вас касающейся воле Божией, и, не щадя сил, исполняйте, "не пред очами точию работающе, яко человекоугодницы" (Кол. 3:22). И вы с спокойною совестию испустите последний вздох.

Благотворения не забывайте. Простота, тихонравие и теплота любви пусть согревают всех окружающих вас – семейных, служащих, близких и дальних. И в последний час вы не испытаете болезненности от хлада смерти.

Живя, живите так, как бы вы должны были умереть каждый час. Ибо дыхание наше в руках Божиих, и когда хочет, пресечет его – утро, вечер или полудне. Предайте себя в волю Божию и при отходе отсюда не будете болеть о недоконченных делах или незавершенных попечениях".

Довольно с нас! Знаем, что таков след жизни твоей! Принимаем уроки сии как последнее твое нам завещание! Но выслушай, просим, и наши желания. Веруем, что ты жив и должен теперь предстать Господу. Питаем надежду, что, совершив все очистительные действия святой веры, ты будешь помилован. Ибо это преимущество нашей веры – переходить "от смерти в живот" (Ин. 5:24). При всем том по братскому общению мы не перестанем молиться о тебе. Помяни и ты нас пред лицем Божиим.

Ты отходишь в другой мир. Как новорожденного на земле радостно сретают живущие, так радостно сретят и тебя там отшедшие прежде тебя.

У каждого из нас есть там не одно близкое сердцу лицо. Передай им наши приветствия; поведай им о наших скорбях, наших нуждах и тревогах и уверь их, что и мы все "желаем скорее разрешиться, чтоб быть со Христом" (Флп. 1:23) и во Христе со всеми ими.

Ты отходишь к отцам. Но общение наше не прекращается смертию, а только из видимого и осязаемого становится невидимым и неосязаемым. Вам там виднее, какие направления лучше нам принимать в жизни своей. Не оставляйте же нас в наших нуждах.

Кому нужно вразумление, вразумляйте; кому нужно подкрепление, подкрепляйте; кому нужно утешение, утешайте.

Такие немногословные излияния чувств при гробе твоем прими от нас, почивший о Господе собрат, как последнее приветствие – и прости. Мы же, остающиеся здесь, братие, приидите, последнее целование дадим умершему, молящеся Христу Богу, да упокоит дух его и вчинит, идеже "свет животный"(Ин. 8:12), в лоне Авраама (Лк. 16:22) со всеми праведными и святыми. Аминь.

10 сентября 1862 года

6. Речь к воинам, только что обученным и отправляющиеся к месту назначения (Вручаем вас покрову и заступлению Владычицы Богородицы!)

(Новобранцы только что обучены и отправлялись в Северо-Западный край. После обедни на площади молебен был, и они благословлены иконою Владимирской Божией Матери – Свт.)

Примите осенение от чудотворной иконы Пресвятой Богородицы Владимирской. А эту икону возьмите с собою в благословение вам от лица всей владимирской паствы, которая и молится, и будет молиться о вас.

Вручаем вас покрову и заступлению Владычицы Богородицы! Помните, сколько раз спасала Она наш город – Владимир! Сколько раз спасала Москву и все русское царство, чудодействуя чрез Свою Владимирскую икону. Разгоняла полчища вражеские, утишала крамолу, избавляла от самых крайних бед. К Ней и обращайтесь всегда с верою.

Она несомненно будет вам помогать, ибо любит род христианский и христолюбивое воинство, только сами поостерегитесь и не делайте ничего, за что отвращает Она, Пречистая, очи Свои от людей.

Будьте трезвы, между собою мирны, начальству послушны, в нуждах терпеливы, никого не обижайте, храните веру святую, страх Божий и паче всего чистоту и целомудрие. Если будете таковы, как одеждою какою, будете одеяны Небесным покровом и, как столп облачный, будет окружать вас Промышление Божие и заступление Владычицы Богородицы!

Буди на вас благословение Бога, в Троице славимого, Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь.

24 апреля 1865 года

7. На отпевание купца П.В. Козлова (В час сей мы – ученики, а ты – учитель)

С скорбным сердцем и тяжелою мыслию окружаем мы гроб твой, почивший о Господе! Это не потому только, что в смерти твоей видим всю глубину унижения высокого естества нашего или что она резко напечатлевает в уме нашем образ нашей смерти и путь, который и нам надо будет пройти. Нет, не одно это. Но в час сей мы – ученики, ты – учитель. Души наши погрузились в себя размышлением и изострили внимание свое, в готовности услышать от тебя последнее слово – завет отжившего к оставшимся в живых – с кафедры гроба, из области смерти. Скажи же нам – какой смысл смерти и в чем цена жизни?!

Уста твои безмолвны, но и без слов можно вещать. Позволь мне стать теперь истолкователем безмолвных вещаний твоих и прочитать окружающим тебя завещание твое. Если б открылись уста твои, вот что, конечно, сказал бы ты нам: "То, что вы называете смертию, не есть смерть, а начало жизни – подлинной, нескончаемой. То же, что вы называете жизнию, не есть жизнь, а непрестанное умирание. Весь век свой бьется человек, чтоб жить, – и только спешит к смерти. Строит он себе дом жизни, а выходит гроб! И не видит сего, бедный, пока не приближится к самым дверям его.

Слышите, что поется теперь надо мною: что все привременное – тень, сон, призрак. Так есть. Смотрите на меня и осяжите сию истину. Но во всю жизнь какой-то покров прелестный лежит на очах человека и он все видит иначе. Только пред лицом смерти спадает покров сей. И блажен, кто не был введен в обольщение. Хотите ли еще в жизни разделить "облежащий нас облак" (Евр. 12:1), скрывающий действительность, – поставьте себя мысленно в это положение, в каком я нахожусь, и не отступайте от него вниманием. Только лик смерти силен сохранить от прелести ваши мысли и чувства.

Среди вас жил я, и вам известны дела мои! Часть жизни моей прошла в усилении средств, часть – в служении обществу, последние годы казались годами отдыха и покоя. Господь благословил меня довольством, почетом и детьми. Вы сами это видите. Но все это не я, а обстановка жизни моей. Я старался быть честным, справедливым, исполнительным, хранить мир со всеми, делать добро по силе и неуклонно "ходить в... оправданиях Господних" (3Цар. 2:3), Церковию содержимых. Но и это внешняя сторона жизни, а не существо ее, не то, какими признаются за гробом живущие на земле.

Там всякий признается таким, каким созерцает кого Господь по его сокровенным помышлениям, чувствам и расположениям. Но это тайна, которая не передается от умерших живым. Одно скажу вам. Пред вратами смерти раскрывается в сознании вся картина жизни – и нет силы отклонить от нее внимания. Хотите ли, чтоб сие послужило вам в утешение и стало предначатием нескончаемых радостей, имеете слово Божие и Святую Церковь – учительницу. Образуйте себя по их начертаниям, и в час смерти возвеселит вас образ жизни вашей.

Вы знаете, что никто не чист от скверны, "если и один день жития его на земли" (Иов. 14:5). Я же сколько лет прожил – и как много нагрешил пред Богом! Ведайте, однако ж, что за гроб переходят с нами только добрые дела, из злых же дел переходят только те, кои не очищены покаянием; все же очищенные покаянием остаются на земле. Я теперь на деле испытываю, как неложно слово Господа, что "разрешенное на земле разрешается на Небе" (Мф. 18:18) так, что и следа его не остается там. Великая это и неисследованная милость Божия к нам – Исповедь и Святое Причастие. Верующий и все по вере исполняющий не зрит смерти, а переходит "от смерти в живот" (Ин. 5:24)!

Не льститесь же, братие мои, и не отлагайте день от дня – до смерти. Меня не нечаянно постигла смерть. Я видел ее приближение и успел приготовиться. Благодарение Господу! Но если б мне теперь позволено было возвратиться к Исповеди, как многое поспешил бы я восполнить, – если не в открытии дел, то в силе сокрушения оных и подвигах за них. Кто восполнит сие недостающее?! Я под сень креста укрываюсь и вас прошу: помогите мне молитвами вашими и всех святых созовите на молитву, чтоб не вменил Господь мне грехов моих и правда Его не затворила мне входа в чертог славы, уготованный любящим Его".

Слышите ли, братие, речь сию. Я влагаю ее в уста почившего; но она не придумана, а взята с действительности. Ибо воистину – всё так есть. Придите же, соберите сии плоды жизни с бесплодного будто древа смерти и вкусите их, чтобы жить не на смерть, а на живот. Се, последнее целование даете умершему, но не последнюю молитвенную память. О нем молитва – а себе урок! И это будет след жизни его в нас. Всем путь один. Придет время – и нас положат во гроб. Надо готовиться. А как? Всего лучше учиться сему у гроба умерших, и не учиться только, но и пожить по учению, чтоб потом умереть поучительно для тех, кои имеют пережить нас. Аминь.

7 марта 1865 года

8. На освящение водопровода в г. Муроме, в день венчания на царство государя императора Александра Николаевича (Вода естественная и вода духовная)

К отечественному торжеству венчания на царство благочестивейшего государя нашего императора Александра Николаевича присоединяется ныне у вас, граждане, и ваше собственное празднственное учреждение – сочетание случайное, конечно, – не простою, однако же, мыслию избранное. Венчаясь на царство, благочестивейший государь облекался во всестороннюю заботу о благоденствии народа своего. Потому может ли не быть для него утешительно, что день сей где-то ознаменовывается исполнением его обетов и желаний, хотя не по прямым его распоряжениям. Дела, подобные совершенному у вас, составляют лучшее украшение венца царственного и не недостойное и не нежеланное приношение венчанному. Даруй, Господи, чтоб нынешний торжественный день ни один год не проходил в отечестве нашем без подобных жертв, в утешение возлюбленному монарху нашему.

Обращаясь к предмету вашего местного ликования и, прежде церковного над ним священнодействия, желая почтить его священнодействием слова, недоумеваю, что сделать: хвалить ли дело или славить совершителя его? Но дело само себя хвалит громче всякого слова, а хваля совершителя, попадешь ли в меру хвалы, которая изрекается ему в сердцах всех, и совпадешь ли с чаянием и желанием его самого? Не причинить бы тем ему вместо удовольствия неудовольствие, ибо искренняя скромность обычно смущается и непритворною, и не незаслуженною похвалою. Лучшим потому сужу вознестись к Тому, от Коего сходит "всякое даяние благо и всяк дар совершен" (Иак. 1:17), и, при сем свете смотря на дело, – пригласить вас благодарить, давать обеты и поучаться.

Вы получаете нечаянную радость, граждане. Думали вы, искали, просили?! Нет. У одного, без вашего влияния, родилась мысль, созрела в желание, плодопринесла решимость и дело, и все это почти мгновенно. Кто же посеял такую мысль и дал ей так окрепнуть? И потом, Кто дал силу задуманное довесть до конца, несмотря на немалые, конечно, препятствия? И опять, откуда лицо, избранное в орудие облагодетельствования вас? Кто привлек его сюда издали, как бы нарочно только для того, чтоб вы получили из рук его то, что получаете и что иметь другим долго еще, может быть, не придется и стоить будет немалого труда? Все сие от Того, от Которого все доброе – и мысль, и дело, и без воли Которого ничто не совершится в мире. Возносите же благодарные к Нему молитвы за Отеческое Его о вас попечение, так осязательно явленное в промыслительном устроении дела, столько для вас благодетельного!

Так видим милость к вам Божию – видим, что вы ныне как бы особые избранники у Господа. Скажите же нам, чем заслужена эта милость? И что значит она? Есть ли это воздаяние за прошедшие дела ваши или призвание к делам, еще только чаемым от вас? У Господа даром ничего не бывает, и Он, в одно время зрящий и глубокое прошедшее, и отдаленное будущее, на прошедшем построевающий настоящее и из настоящего извлекающий будущее, умеет сочетать то и другое – воздаяние с призыванием. Но если б предложено было сделать выбор и нужно было дать вам руководительную на то мысль, я сказал бы: откажитесь от первого и изберите последнее. Притязательное сердце, конечно, тотчас готово видеть воздаяние, пожалуй, готово указать и заслуги даже там, где их совсем нет; но тем, кому заповедано быть по преимуществу смиренными, как соглашаться на то, что внушает нескромное самомнение? Да и как озираться назад и видеть что-либо там, когда Апостол в примере своем дал заповедь: "задняя... забывать, в предняя же простираться" (Флп. 3:13). Бог может воздавать еще здесь за прошедшие труды; но вы в милости Его не другое что видьте, как побуждение к умножению благих дел. Потому ныне паче полагайте в сердце своем обеты на дела благотворения и богоугождения, чтоб и благодарность Богу засвидетельствовать не словом только, но и делом. Как бы желалось, чтоб указание сие не осталось у вас пустым словом!

Вы получаете благо только вещественное: улучшается часть внешнего вашего быта, облегчается способ к удовлетворению насущных потребностей. Для тех, кои ничего не видят, кроме вещества, и за пределы его не простирают своих видов, ничего не остается теперь, кроме как приспособиться к полнейшему и всестороннему пользованию благом. Но те, у коих вещественное – не цель, а средство, с пользованием телесным не могут забывать и о духовном. У каждого из вас теперь сохранится время, труд и достаток, обратите же все сие в прибыль для духовной вашей жизни и, напояя тело, в то же время не обленяйтесь утолять и потребности души. Как именно и чем, указание на это можете найти в уроке от воды. Просмотрите историю явления силы Божией на водах в разное время и поучайтесь. Припомните, вот Дух Божий носится "верху воды" (Быт. 1:2); вот воды отделяются от земли (Быт. 1:6–7,9–10); вот четыре реки "напояют" земной рай (Быт. 2:10–14); вот воды смывают неправды первых жителей земли (Быт. 6:5–22, 7:1–28, 8:1–14); Авраам, Исаак и Иаков сподобляются видений наипаче при водах (Быт. 32:24–29). Израиль спасается от египтян чрез чудесное разделение воды (Исх. 14:21–30); водою, чудно источенною из камня, напояется он в пустыне (Чис. 20:7–11); чудом над водою же вводится он и в Землю обетованную (Нав. 3:14–17); у Гедеона вода испытывает воинство (Суд. 7:4–7); у Илии попаляет жертву (3Цар. 18:32–38); у Елисея очищает проказу (4Цар. 5:10–14). Поминайте всё сие и подобное и поучайтесь! Паче же приводите себе на мысль то, что в Церкви Христовой вода преимущественно есть не образ только благодати, орошающей, омывающей и напояющей душу, но и таинственное посредство к получению ее. Как вода имеет свои хранилища и от них проводники, чрез кои проходит к своему назначению, так благодать, вселяясь в сердце, оттуда проходит по всем направлениям деятельности душевной и в каждой, в свое время и по роду своему, приносит плод – или помышлений благих, или начинаний добрых, или чувств и расположений святых. Войди в себя и вникни, как все сие бывает. Над этим, впрочем, непривычная мысль затруднится, может быть; но есть и другие напоминания, сколько простые, столько же и многообъятные – разумею воды купели и слезы покаяния. Вот об них паче и помышляйте, приходя пользоваться водою, и молитесь словами пророка Давида: "Наипаче омый мя от беззакония моего и от греха моего очисти мя... Окропиши мя иссопом, и очищуся: омыеши мя, и паче снега убелюся" (Пс. 50:4,9). Делая так, вы от воды естественной будете напоять себя и водою духовною и чрез то расти и крепнуть духом. Духовная жизнь не так, как телесная. Телесная крепнет, принимая вещество совне, а духовная растет внутреннею деятельностию, питаясь тем, что рождает из себя. Рождает благие мысли и святые чувства и ими питает себя и от них растет.

Вот пояснения на то, что я сказал вначале, – что лучше вам благодарить, давать обеты и поучаться. Теперь, воздавши всем должное в слове, обратимся к молитве и усердно помолимся ко Господу, да благословит Он воду вашу и все устроения по проводам ее и да дарует воде пригодность на всякую потребу, а устроениям – прочность и долгостояние, не пресекая притом благодарных чувств – и ко Господу, и ко избранному Им орудию Своей к вам милости. Слух же о том да радует всегда сердце благочестивейшего монарха нашего. Аминь.

26 августа 1864 года

9. На погребение игумении женского Владимирского монастыря Серафимы (Смерть напоминает нам, что мы не дома)

"Во блаженном успении вечный покой подаждь, Господи, усопшей рабе Твоей!". Так молится и так молиться всех нас приглашает Святая Церковь ныне при гробе почившей. Вы же что имеете на душе, окружая смертные останки сии? Разделяете ли голос Церкви или обычному предаетесь сетованию? Поучаетесь или равнодушно смотрите на гроб как неизбежный конец всех? Кажется, надлежало бы ожидать последнего. Но дивиться надобно. Сколько видим умирающих, знаем, что и сами все помрем, а никак не можем равнодушно посмотреть в глаза смерти. В смерти совершается нечто решительное для нас. Темное даже предчувствие сего при виде ее потрясает все существо наше. И вот исходит из сердца помышление: что с нею и что будет потом с нами, когда, в свое время, и мы вступим в тот же путь, – и налагает молчание на уста наши, и душу погружает в глубокое и грустное размышление.

Что с нею? Вот что говорит о ней песнь Церкви! "Блажен путь, в оньже идеши" ты "днесь, душе, яко уготовася тебе место упокоения". Матерь и спасительница наша так говорит: кто посмеет пререкать? Что почившая прешла от смерти в живот на вечный покой, убеждение в этом есть одна из черт духа христианского. "Мы течем", по Апостолу, "не яко безвестно: тако подвизаюся, не яко воздух бияй" (1Кор. 9:26). Имеем удостоверительное слово Господа: "идеже есм Аз, ту и слуга Мой будет" (Ин. 12:26). Нося в сердце сие удостоверение, апостол Павел желал скорее разрешиться от тела, чтоб "со Христом быть" (Флп. 1:23), и желание сие как наследие стало достоянием всех христиан. Веруем, что "не обидлив... Господь забыть" (Евр. 6:10) какой-либо труд наш. Сего ради поем: "блажени мертвий, умирающий о Господе" (Апок. 14:13).

Точно, скажешь, "блажени мертвии", но те, кои умирают о Господе. Так, в этом крепость упования нашего. Но оно-то и есть плод жизни почившей, паче других многих. Не будет ошибочно и ничьему убеждению противно, если вложим в уста ее слово Апостола: "подвигом добрым подвизахся, течение скончах, веру соблюдох" (2Тим. 4:7). Но если это можем приложить к ней, то должно приложить и следующее за тем: "прочее убо соблюдается мне венец правды, егоже воздаст ми Господь в день он, праведный Судия" (2Тим. 4:8). Кто знал ее до монашества, и в монашестве, и в начальстве над монашествующими, тот знает подвиги ее, и течение ее, и веру ее и не может не видеть уготованного ей за то Господом правосудным венца правды. Помяните подвиги девства и чистоты, нестяжания, постничества и воздержания, уединения и молитвы, послушания и труда, терпения и кротости, матерней о всех заботы и снисхождения ко всем, и возрадуетесь упованием. Конечно, "кто... чист... аще и един день жития его на земли?" (Иов. 14:4–5). Но спросим взаимно, кто не чист, омытый слезами Покаяния, с Господом соединившийся в Пречистых Тайнах Его и снова отпущение грехов приявший в Таинстве Елеосвящения? Говорю сие не затем, чтоб пресечь устремление молитвы вашей о ней, а чтоб развеять мрак безнадежия, которым нередко объемлется душа при виде отходящих в другую жизнь – "и да не скорбите", как язычники, "не имущие упования" (1Сол. 4:13).

Так, братие и сестры, "благословен Бог... порождей нас во упование живо... в наследие нетленно и нескверно и неувядаемо, соблюдено на небесех вас ради" (1Пет. 1:3–4). Исходя от сей уверенности, недоумеваешь: чего же еще ноет и сетует душа при гробе почивших?! Уж не о себе ли более? И в самом деле, если там живот – здесь смерть, там покой, а здесь труд, там радость, а здесь скорби, там родное – здесь чужое, то мы пред лицом умерших точно в таком положении, в каком отправляющие кого-либо из своих на родину, а сами остающиеся на чужой стороне. Сердце ощущает сие и ноет. Обычно забываем мы, что мы не дома. Смерть напоминает о сем и воскрешает усыпленную тоску по родине. Вот и плач, и сетование по поводу умерших, но больше о себе, чем о них. Мне кажется, что и нашей почившей уста готовы сказать нам: "Не плачитеся о мне, но себе плачите".

Но и о себе что плакать? Не лучше ли, став твердою ногою на незыблемом камени упования нашего, внимательно осмотреть себя и разумно удостовериться, так ли мы "течем, да постигнем" (1Кор. 9:24). Если так, укрепимся в сем правом течении; а если не так, исправим неправое. Это урок от смерти к живым. Смотри и поучайся. Вчера очи сии видели, и уши слышали, и уста говорили, и тело было в движении. Но дух жизни отошел: и что вы видите? Помни же всякий минуту сию и действуй так, как внушает сия память. Ныне она – завтра мы. Путь один. Не ищи же услад оку и уху: завтра око смежится и дверь уха заключена будет. Не давай воли рукам и ногам: завтра свяжет их рука смерти и тебя прикует к одру, с которого не встанешь. Не желай красных одежд и светлых жилищ: завтра вот в какую облекут тебя одежду и вот какой уготовят тебе дом! Не привязывайся к земле и к земному: завтра коса смерти порежет все сии узы и нехотя пойдешь во ину страну, где все против здешнего – ино. Переселись же загодя туда мыслию и сердцем, чтоб, когда введен будешь в ту область, не быть тебе незнакомым с тамошними порядками. Так настроясь, мы добрый возымеем ответ в сердце своем на то, что будет с нами, когда и мы ляжем на подобное же ложе.

Вам, сестры, больше всех близок урок сей. Вы уже умерли и гробовыми саванами окутаны. Смотрите же теперь, что значит умереть. Значит быть телом здесь, а духом там. Так и сложитесь в сердце своем, чтоб, когда придет смерть, она не новое что произвела в вас, а запечатлела то, что постоянно было в вас и составляло закон жизни вашей.

Или вам не до уроков? Лишены матери так скоро – и не опомнитесь от внезапной потери? Но растворите печаль разлучения молитвою и уверенностию в ее к вам близости и по смерти; и, по слову Апостола, "взирая на скончание ее жительства, подражайте вере ее" (Евр. 13:7–8). Вам оно известно более, чем другим. Вы и должны иметь и большее упование относительно нее, и более других обогатиться наследием от примера ее. Но всё же не переставайте вопиять: "Во блаженном успении вечный покой подаждь, Господи, усопшей рабе Твоей!" Аминь.

23 сентября 1864 года

10. На пострижение в монахи отца протоиерея г. Шацка, нареченного в монашестве Германом и предназначенного быть архимандритом Черниева монастыря (Существо иночества – быть едину с Единым Богом непрестанно)

Приветствую тебя, возлюбленный о Господе собрат по иночеству, приветствием радости и благожеланий! Мы рады, сретая тебя. Надеемся, что и ты радуешься, хотя не без трепета. Ибо если прошел ты сердцем совершенное над тобою в сии минуты, то не можешь не испытывать сильных ощущений, которые обычно волнуют добросовестные души, входящие в существо принимаемых ими на себя немаловажных дел.

Прихожу тебе на помощь и попытаюсь упорядочить движения сердца твоего моим простым словом, хотя не скажу ничего больше того, что устами моими уже изрекла тебе Святая Церковь.

Воистину дело доброе начал ты. Кто против сего? Остается совершить его добре. В сем отношении не говорю тебе: не думай, что облачением в иноческое одеяние окончен весь труд искания иночества. Этим я оскорбил бы твое рассуждение и сердце. Верно, знаешь, что как одетый в воинские доспехи может быть не воином, так и облаченный по-иночески может оказаться не иноком. Ты теперь готов на иночествование и вступаешь в чин проходящих его. Но само иночествование твое еще впереди. Нарисуй же светлее образ совершенного инока в уме своем и стремись осуществить его в остальной жизни твоей не щадя живота.

Видал ли ты, как пускают воздушные шары? Шар наполняется газом – небесною стихиею, без которой невозможно ему подняться вверх. Но и наполненный, он нейдет вверх, пока привязан вервями к земле. И отрешенный, уже устремляется вверх, по мере густоты окружающего его воздуха и тонкости наполняющей его стихии. Там наконец скрывается он в высоте или закрывается облаками, где и остается один, объятый со всех сторон небом. Вот образ совершенного инока! Отрешившись от всего, умом и сердцем устремляется он горе и пребывает там един с Единым Богом. Заметь, что в этом существо иночества – быть едину с Единым Богом – не минуту, не час, не день, а непрестанно. Ничто тварное – ни большое, ни малое – не должно поглощать внимания и сердца инока. Он весь в Боге и в Небе. Что держит его там? Шар держится на высоте содержимого им небесною стихиею – газом. И инок держится сознанием своим на Небе по причине устремления туда всех желаний своего сердца, возгреваемых в нем Небесною благодатию. Испарится газ в шаре – шар начинает спускаться вниз, и чем более испаряется газ, тем ниже спускается шар, пока не падет опять на землю, от которой отрешился было. Умалится в иноке желание Небесного – он ниспадет вниманием долу и, вместо Бога, занят бывает тварию. Тогда теряет он свой характер. Заметь это и чаще приводи себе на память.

Не продолжаю далее сравнения. Предоставляю тебе самому развить его ширше. Об одном только напомню, что должно разуметь под отрешением. Отрешение иноческое не есть одно отречение от житейских связей, от чувственных удовольствий, от своекорыстия и от всех вообще предметов, коими питаются страсти, но есть, кроме того, отречение и от всех естественных чувств, не считаемых порочными, каковы чувства родства, дружбы и прочие. Все сие должно быть поглощено духом и от него получить свой характер, как внушает Господь, говоря: "кто есть Мати Моя; и кто суть братия Мои? ...иже... аще сотворит волю Отца Моего, Иже есть на небесех, той брат Мой, и сестра, и мати Ми есть" (Мф. 12:48,50). Тут предначатие вечного Небесного суждения о вещах и лицах и соответственного тому расположения к ним. Только восшедший на сию высоту наслаждается полною свободою, и он только воистину есть раб Божий, ничему, кроме святой воли Божией, не порабощенный.

Не говори: "Высоко – трудно". Никто и не утверждает, что это легко. Но не устрашися, ниже убойся. Близ Господь с благодатию Своею, близ молитвы святых подвижников, к которым взывай и житие которых предначертай в уме своем к подражанию. И то ведай, что не вдруг – на высоту. Как всходят по лестнице? Начинают с низших степеней и постепенно поднимаются на самый верх ее. Взойдешь и ты. Только не ослабевай. Нудь себя на всякое дело и всякий подвиг, и будешь незаметно подвигаться вперед. За всякое напряжение свободы присетит тебя Божия благодать и закрепит за тобою то, чего искал ты. Благодать Божия действует в отношении к нам, как хозяин, который, идя за тяжело поднимаемым на гору возом, тотчас подкидывает под колеса камень, как останавливается лошадь, и тем сберегает пройденное. Имея сие в виду, ревнуй, действуй с напряженным усилием в надежде – и, верно, дойдешь до конца.

Не напоминаю тебе о честности поведения и исправном житии во внешних отношениях. С этой стороны ты очень известен, и перемена места, верно, не переменит твоих правил. Но не забывай при благообразии поведения заботиться и о благоустроении сердца, о стройном сочетании в нем всех святых чувств и расположений.

Не напоминаю тебе и о внешних подвигах благочестия. Состарившемуся в благочестивой жизни, верно, тебе по опыту известны и пощения, и ночные стояния, и долгие священнодействия, и точное исполнение правил молитвенных, и действование не по своей воле – известно все сие и с своими трудностями, и с своими утешениями. Теперь предлежит только тебе все сие из прерывающегося и поочередного сделать непрерывным и постоянным. Но не забывай при том и о внутреннем служении Богу, и о внутренних подвигах борьбы с помыслами и со всеми льстивыми движениями не всегда исправного сердца нашего.

Не напоминаю тебе и о предлежащем тебе начальствовании. Столько уже лет знаком ты с делами управления. И в новом кругу предлежащих тебе дел все устрояет то же благоразумие с опытностию, которым отличался ты доселе. Но не забывай, что главное у тебя будет управление душ в Царствие не внешним, а внутренним путем – рассуждением братних помыслов и распутыванием сетей, какими враг обык запутывать совести немощных и малоопытных.

Мы надеемся, что ты поправишь вверяемую тебе обитель; но не думай, что при этом мы согласны, чтоб ты заботился об одном внешнем ее благолепии и довольстве, оставя внутреннее совершенство в иноческой жизни в небрежении. Нет. Если увидишь, что без ущерба последнему не может быть достигнуто первое – оставь обитель в нищете, если это нужно, чтоб она цвела внутреннею красотою духовных совершенств.

Этим ограничусь. Ибо, если б все говорить, не было бы конца нашей речи. Впрочем, мудрый и в малом увидит многое. Да и сие малое я предложил тебе не затем, чтоб учить, а чтоб напомнить только тебе то, что, конечно, сам ты постоянно содержишь в уме и сердце своем. Господь да благословит тебя и да поможет тебе во всем добром во славу всесвятого имени Своего. Аминь.

17 декабря 1860 года

11. На выбор членов земства, в день сретения иконы Боголюбской (Устроять порядки земства следует в духе христианском)

Позвольте кратко приветствовать вас и выразить пред вами наши вам благожелания.

Милостивый Господь да приимет изъявленную вами готовность действовать в общее всех благо, как "жертву Ему приятную" (Флп. 4:18). С сей же минуты начнутся и труды ваши – и пойдут предуказанною чередою. Для вас тут, конечно, все более или менее уже ведомо. Благословение Божие да соприсутствует вам выну и да восполняет все, чем будут недостаточествовать ваши собственные усилия и приемы. Вашим обращением к молитве вы гласно исповедали, что "аще не Господь созиждет дом, всуе трудятся зиждущие" (Пс. 126:1). Этой истины не исповедует только ничего не делающий или проводящий время в пустых суетах. Да будет же Господь началом, и направлением, и концом всех ваших предначертаний. Все от Бога да исходит и к Богу да возвращается.

Вы будете устроять порядки земства. Это то же, что строить дом. Положите в фундамент начала святой веры, стены направьте по требованию правды и любви и завершите здание христианскими надеждами. Если в этом духе будете возводить ваше здание, хорошо будет в нем жить нашему земству. Если же будете увлекаться иноземными, иноверными и совсем неверными идеями, если так заведете дела, как заводят уповающие "точию в веце сем" (Еф. 1:21), если повсюду у вас будут только одни интересы, то это для земства будет то же, что дым для пчел или засуха и саранча для растительности.

Конечно, вы не поддадитесь общей почти ошибке в устроителях нашего блага – званых и незваных, по коей они считают себя вправе все строить сызнова. Нет, у нас так нельзя. Земство наше уже давно устроено. Этого здания и стиль установился, и размеры определены, и материалы обусловлены. Новых порядков начертание походит на частные перестройки или пристройки в готовом здании, которому самому положено стоять неизменным. Припомните: "Земля наша вначале была обширна и богата, но не имела порядка". Откуда привзошли порядки?! Повеял дух новой жизни о Христе Иисусе, проник во все слои наши, во все отношения и дела и всё упорядочил по своему требованию. Мы часть града Божия, Иерусалима Небесного! Так вот на какой стиль смотрите и к этим размерам присматривайтесь. Ведь вы будете иметь дело не с одною мертвою землею, а с душами христианскими. Из христианских же материалов, скажем так, пристало ли строить что нехристианское?! В обычных постройках у нас материалы готовятся по зданию. А христианские души такой материал, к которому должны быть применяемы всякие заготовляемые для них здания – и здание просвещения, и здание правосудия, и здание устроения благосостояния внешнего, и всякие другие. Как бы блаженна была страна наша, когда бы так делалось во всех частях.

Открытие нашего земства в такой день, как нынешний, поселяет в нас надежду, что у вас все и будет устрояться не иначе как в сем духе.

Как именно каждую часть ваших занятий может воодушевлять сей дух, не буду разъяснять. Пощадим общее наше утомление и послушаем совета Премудрого (Иисуса, сына Сирахова), что пред мудрыми не следует размножать слов (Сир. 7:14, 20:8).

Владычица Богородица, под сень и покров Которой ныне подклоняетесь, да будет для вас и Направительницею ваших занятий, и скорою Помощницею в нуждах ваших. Аминь.

21 мая 1866 года

12. В день тезоменитства наследника цесаревича Николая Александровича (Три зла – настоящие, три зла – ожидаемые, и откуда нам ждать от них спасения)

Празднуя Святителю и Чудотворцу Николаю – образцу ревнивого духа по святой вере Божией и по правде государственной – не забудем усердно помолиться ему, чтоб он, ближайший покровитель и блюститель соименного ему благоверного государя цесаревича, наследника Всероссийского престола, тем же духом преисполнял и его и тот же дух возращал и укреплял и в народе, подготовляемом к его царствованию. Ибо тут корень – и крепости внутренней, безопасности внешней и всестороннего благоденствия и мира.

О себе, о том, что теперь у нас есть, мы не можем не сказать: "Благодарение Господу!" Мы счастливы своею удельною мерою счастия, но перейдет ли сие счастие и в будущее?! Возвысится оно или совсем иссякнет?! Не одно праздное любопытство спрашивает: "Что ждет нас впереди, или – если не нас, то преемников наших?!" Человеку так естественно надолго упрочивать свой быт, что он не может отказать себе хоть в косвенном, применительном, решении сего вопроса. Что же на него сказать?

Если сказать: впереди, конечно, будет или хорошо, или худо – кто этим удовлетворится? Если даже прибавить к сему: будет хорошо, если сами будем хороши, и будет худо, если сами будем худы, то прояснится несколько дело, но не представится в определенности, устраняющей всякое недоумение. Ибо что значит быть хорошим и что значит быть худым в отношении к быту общественному?! Всякий решает это по-своему, и как решает, так и действует. Но не всякое решение есть решение доброе, хотя ни один решающий не имеет в виду очевидного зла. И вот на этот-то случай благовременно восстает в мысли лик Святителя Николая и в духе своем указывает руководственное правило и для нас, и для последующих родов наших, именно: в духе ревности по святой вере и по правде государственной. Кто исполнен сим духом, тот найдется во всякое время и во всяких обстоятельствах, как быть хорошим и как действовать хорошо, в упрочение общественного благоденствия.

Правило это не требует долгих пояснений. Другими словами оно значит: "Живите смиренно по-христиански, любите престол и отечество – и будете сами благоденствовать и передадите сие благоденствие потомству своему". Посмотрите кругом! Кажется, у нас все так и есть. И благодарение Господу! Но приходит мне на мысль указать вам нечто в предостережение, потому что ведь оружие готовят и учат воевать против врага во время мира.

Слава Тебе, Господи! В настоящее царствование одно за другим вводятся новые учреждения – одно другого благодетельнее. Под влиянием их будущая Россия "обновится, яко орляя юность" (Пс. 102:5). Но по образу бытия текущего мира к добру всегда у нас примешивается зло. И вот тут-то смотреть надобно – и смотреть, чтоб, если уже нельзя без зла, по крайней мере, оно было так мало, что не могло бы вредить добру.

Не связывают ныне у нас мысли и не пеленают ее, как дитя. Это не означает разрешения – думать как хочешь, а побуждение – самостоятельно дойти до того, как думать должно. Норма же, как думать должно, уже предначертана, и отступать от нее не дается разрешения. Между тем можно не понять сего благого намерения и дать ему простор ничем не стесняться – ни земным, ни Небесным. Позыв на это очень соблазнителен и способен распространяться быстрее всякого поветрия. А зла от него – бездна. Нет злее силы, как мысль, ничем не обуздываемая. Вот и смотреть надобно, чтоб необузданность мысли не охватила всех; и если уж нельзя без сей язвы, разве бы уже кто-кто подвергался ее заразе.

Указываются ныне и покровительствуются новые способы к расширению благосостояния каждого лица и целых обществ. Это не означает, что поставляется в общегодный закон: "душе... яждь, пий и веселись" (Лк. 12:19); а только предначертывается довести нас до того, чтоб нам легче и скорее можно было удовлетворять житейским потребностям и потом больше иметь времени на попечение о душе и приготовление ее к Вечной Жизни. Между тем и это благое намерение может быть не понято. Можно пристраститься к одним благам земным, а к другим, высшим, потерять всякий вкус и позыв. Отсюда чувственность необузданная – язва гибельная, подобно первой, но еще более ее соблазнительная. Вот и надо смотреть, чтоб страсть к одним чувственным наслаждениям не охватила всех; и уже если нельзя искоренить ее у всех, чтоб она где-где прорывалась робко, как недозволенное исчадие, а не ходила, подняв голову, по стогнам града.

Дается ныне часть самопопечения и самоуправления – нам самим. Это не означает, что дается позволение: "Делай все, что душе твоей угодно", а только дается знать: "Не все же вас няньчить, пора вам и самим о себе подумать и себя устроять" – по общему, однако ж, из одного центра исходящему, начертанию, которое все частные заботы и труды направляет к одному и объединяет все тело государственное.

Между тем и это благое намерение может быть не понято. Опыты самоуправления по указанной форме могут родить позывы на самоуправство без всяких ограничений. Позыв этот тоже способен увлечь многих и даже обобщиться и потом разрушительно обнаружить свое требование и силу свою. Вот и надобно смотреть, чтоб не проникла к нам необузданная свобода действий; и если уже нельзя совсем заглушить ее у всех, то всячески не давать ей расширяться – окрепнуть до сознания своей силы. Пусть теряется в ничтожестве пред огромным большинством охотно подчиняющихся одною волею начертываемому устройству.

Все сии опасности, конечно, еще впереди; не придуманы, однако ж, они нарочно, с натяжкою, а неизбежны почти, если не будем внимать. При невнимании быстро разовьется у нас необузданность и мысли, и чувственности, и свободы и, конечно, принесет плод по роду своему. Не подумайте, что выставлять их на вид заставляет привычка к старинным приемам нравоучения и что зловредность их есть мечта меланхолии, привыкшей на все мрачно смотреть из келейного уединения. Можно сказать: посмотрите и увидите. Да и без указания – разве вы не видите сами? А как эти настроения зловредны, можете изучить на народе, за полвека пред сим подвергавшемся разрушительному их действию. До сих пор он никак не оправится и не установится, и если являет ныне некоторую внешнюю благовидность, то только благодаря железным цепям, в которые закован рукою самоизысканной, но едва ли навсегда прочной власти. Нет, не в том утешение наше, будто всё это напрасные страхи, а в той вере в Божественное Промышление и особенное Божие попечение о православном царстве нашем, по которой убеждаемся, что Бог не попустит разлиться у нас сему трехсоставному яду или возобладать нами этому трехглавому змию из бездны. А если и случится, что сии стихии зла как-нибудь размножатся между нами и возрастут до того, что могут быть опасными, всегда Он поставит нас в такое сочетание обстоятельств, которое вполне отрезвит нас и в свою меру и в свой чин поставит все силы и направления духа нашего.

Условие, однако ж, и при этом все одно – преобладающий дух ревности по вере и правде государственной. Этот дух удивительною обладает силою держать все в своем порядке и образует чутье, которое выведет из самых запутанных и затруднительных обстоятельств. Даруй, Господи, чтоб он сохранился у нас навсегда живым и действенным. В сем отношении можно бы обвеселять себя благонадежием, полагаясь на господствующее у нас Православие, но настоящее общественное у нас направление и настроение – даже для простого наблюдения – представляет немало такого, что отгоняет покой и колеблет страхом. Позволяю себе сие, не скрытое, сказать прямо. Высший образованный класс уклоняется в неверие; иной гласно не стыдится объявлять себя невером, а иной внешно кажет себя не чуждым веры, а внутренно давно невер; низший класс – простой народ – увлекается в раскол; остальных не большая ли половина страдает равнодушием. Неверие, равнодушие к вере и раскол – наши современные болезни, которые тем опаснее, что распространяются и заражают незаметно. Если оставить их свободно развиваться, они скоро разделят между собою всю православную Русь. Тогда негде будет витать и действовать духу спасительной ревности по вере и правде государственной. А без него откуда нам ждать спасения?!

Когда поставишь эти три зла настоящие в связи с теми тремя ожидаемыми, не удержишься от возгласа: что же делать и что предпринять? Будем молиться, чтоб Господь исправил нас, чтоб Сам воздвиг деятелей, способных уврачевать настоящие наши немощи и предотвратить будущие. К сему прибавим и свое небольшое содействие, именно: видишь зло – не поддавайся злу, но попекись удержать от него даже и ближнего своего. Если всякий начнет отклоняться от зла, злу не будет места между нами. Добро же тогда воцарится само, ибо ему предопределено царствовать в нас. Аминь.

6 декабря 1864 года

13. Пред панихидою о наследнике цесаревиче Николае Александровиче (Скорбно, братие, глубоко скорбно!)

И не время бы теперь слову, ибо скорбь, стесняя сердце, вяжет мысль и язык. Но от той же скорби не мог я и удержаться, чтобы не сказать вам что-нибудь, хоть не умею сказать ничего более того, что уже есть у всех вас на душе.

Скорбно, братие, глубоко скорбно! Скорбно ради скорби благочестивейших государя и государыни.

Скорбно ради потери возлюбленного нашего наследника.

Скорбно ради измены десницы Всевышнего в управлении государством нашим.

Перенесемся мыслию туда – к смертному одру почившего! Его окружают государь, государыня, все августейшее семейство, избранная уже подруга жизни, так рано изжитой, мать ее и брат. Сами можете себе нарисовать картину того, что там происходит. Государь император велел известить своих любезных верноподданных, что он и государыня с умилением и покорностию переносят постигшую их скорбь и преклоняются пред неисповедимыми определениями Промысла Божия. О, кто не знает высокого духа нашего благосердого царя и нашей благосердой царицы! Но и они – отец и мать, и от сердца верных им сынов и дщерей России не может укрыться тягота томящей их скорби. Их же скорбь – наша скорбь, и кто не разделяет ее ныне?

Вот почему прежде сего вознесем ныне молитвы ко Господу, все устрояющему, да вселит Он в сердце государя и паче государыни, а с ними и всех, кои там, дух благодушия так глубоко, как глубока скорбь их, и осенением его да растворяет и погашает всякое воскипение печали, возмущающее круговорот жизни и тела, и души.

Но, братие, скорбь сия еще ближе к нам. Смерть – общий удел наш. Но есть смерть ранняя и поздняя. Есть смерть – предел жизни простой, и есть смерть – предел жизни очень дорогой. Пред нами ранний предел жизни, столько нам драгоценной и нужной. Как перенести его без глубокой скорби?! Даровал нам Господь Бог наследника. Град сей знает, каков он! И мы возлюбили его и столько времени на нем почивали будущими надеждами своими. Нет теперь любимого, и меркнет свет надежд наших. Вот и туга сердца! Мы любим уже и преемника его и также уверенно будем на нем основывать благие ожидания свои. Но возлюбленного уже все же разлюбить – не разлюбим, и лишения его забыть – не забудем, и в равнодушии не похороним его. Вслед его, за пределы гроба, пошли мысль наша и сердце, и удержим их там. Пусть вместе с ним стоят они теперь дерзновенно у Престола Божия и за него молят милосердого Господа милостиву быть к нему, простить ему все согрешения и отверзть для него двери рая к принятию его в вечные обители.

Но и опять подумаем о том, что такое сделалось! Жизнь цвела и взята, можно сказать, мгновенно – жизнь, от которой должен был произойти целый ряд царей. Теперь определится новое преемство престола, и дастся новое направление царственной линии. Не виден ли здесь особенный перст Божий? Не видна ли промыслительная "измена десницы Всевышняго" (Пс. 76:11), устрояющего судьбы народов чрез подаваемых Им царей? Станьте теперь у сей исходной точки нового ряда событий: и что можете сказать на неотразимую потребность сердца – определить, чего ради сия измена и чего ожидать нам от нее впереди? Будущее и так мрачно, но здесь мрак его усугублен. Обычно оно объяснялось несколько в сем отношении давно неизменным у нас порядком преемства, а тут нечаянный поворот возбуждает только вопросы, на которые робкая и недалекая наша мысль не смеет давать ответов; завеса, отделяющая нас от того, что впереди, становится еще непроницаемее. Стоя пред лицом этой непроницаемости, где найдем опору и успокоение мятущемуся от скорби духу своему? В одной совершенной преданности в волю Божию. Веруем, что человеколюбивый Господь благопромыслительно взял одного наследника престола и благопромыслительно же дает другого. У гроба наследника престола паче, нежели когда, прилично нам молитвенно взывать: "буди воля Твоя, Господи!" (Мф. 26:42, 6:10) И не это ли хотел внушить нам государь своею полною покорностию неисповедимым определениям Промысла Божия?!

Дивны дела Божий! И "кто... уразумеет ум Господень?" (Рим. 11:34). Но когда такое значительное изменение в нашем государстве промыслительно допущено или совершено в период существенных у нас изменений, то нельзя не поставлять первого в связи с последним. Кто знает, что было бы без сей перемены и что еще будет вследствие ее? Всяко, однако ж, сим печальным и, можно сказать, грозным событием не дается ли нам вразумительный урок: "Смотрите, осторожнее изменяйтесь. Изменяйтесь к лучшему во внешнем быте, как покажется вам лучше, но не покушайтесь изменять того, что вашего же ради вечного блага свыше учреждено среди вас". Вот смотрите: "надлежит человеку единою умрети, потом же суд" (Евр. 9:27). Оправдание на Суде одно – в Господе, Спасителе нашем; а с Ним в общении бывают только верою в Него и жизнию по вере, зреющею силою Святых Таинств, под влиянием всех молитвенных и освятительных чинов Святой Церкви. Вот это все и оставьте неизменным. Се единственный путь к блаженной кончине и к оправданию на Суде, дающему вход в блаженную вечность.

Кто не согласится, что подобное напоминание, и напоминание в сильном, как видите, тоне, очень для нас благовременно. Всё стали у нас изменять, и так раздражили позыв к изменениям, что очень многие стали изменять и святой вере. Пошли неверие, расслабление нравов и холодность к Церкви – это отчуждение от предметов, столько дорогих Господу.

И вот ныне говорит как бы Господь: "Вы отвергаете то, что Мне дорого, и Я беру у вас то, что вам дорого – дорогого вам наследника престола". "Вразумитесь же, – продолжим урок Господень, – вразумитесь и не будьте какконь и меск, имже несть разума" (Пс. 31:9).

Что, наконец, касается до вечной участи почившего, то с уверенностию можем приложить к нему слова песни: "Блажен путь, в оньже идеши днесь... яко уготовася тебе место упокоения". Вы лично знали государя наследника, кроткого, смиренного, внимательного к нуждам других, верующего, благоговейного, терпеливого, богопреданного. А о таковых что положено? "Яко тех есть Царство Небесное" (Мф. 5:3). Кто, конечно, без греха, "аще и един день жития его на земли?" (Иов. 14:5). Но Исповедь очистила его грехи, и Причащение Святых Христовых Тайн соединило его с Господом. Веруем, что он помилован и принял, несомненно, залог оправдания. Что и после сего осталось за ним, наш долг восполнить усердными о нем молитвами, которые отныне и начните вместе с Церковию возносить о нем к Престолу милосердого Господа. Аминь.

13 апреля 1865 года

14. Пред прочтением манифеста о назначении нового наследника, ныне о Бозе почившего Александра Александровича (Царь правит царством. Сам же управляется сердцем, коим правит Господь)

Начали мы нынешнее священнодействие печальным молитвованием, а окончим его благодарно-радостным, разделив то и другое приношением Бескровной Жертвы, в которой всякая печаль растворяется утешением и всякая радость освящается Небесными благословениями. Это точный образ настоящего нашего положения, в котором, еще омрачаемые скорбию о смерти почившего наследника, слышим от высочайшей воли исшедшее утешительное провозглашение преемника ему. Наше положение похоже на то, как бывает в природе, когда в сумрачный день солнце, пробиваясь сквозь облака, лик свой показывает земле. Еще мрак не сошел с лица земли, а свет солнца спешит уже обвеселить чувствующие твари. Еще мы в печали о потере первородного наследника, и вот дается нам другой преемник его и прав, и достоинств, и надежд. Пусть и при этом печаль все еще не отходит от сердца, но можем ли сказать, чтоб и радостное обнародование не осеняло нас свойственным ему утешением! Радость не вытесняет печали. И не следует быть сему; пусть родственно пребывают они вместе в одних и тех же сердцах ради родственности лиц, о которых у нас и печаль, и радость.

Кто помнит, чтоб у провозглашения наследника престола было когда отнимаемо у нас обвеселяющее действие, как ныне? Да не подумает, однако ж, кто, что в этом есть какое-либо печальное предзнаменование. Напротив, тут так ясно печатлеется указание свыше на мирный исход печали и мирное воцарение радости. Манифест нынешний – что радуга при Ное! (Быт. 9:13–14,16) Припомните, что тогда было. Еще следы потопа так были повсюдны на земле. Но принес Ной жертву Богу, и Бог изрек милостивое определение, что потопа не будет более, что отселе будут чередоваться день и ночь, весна и лето, сеятва и жатва. "И знамение завета сего... – говорит Господь, – дугу Мою полагаю во облаце" (Быт. 9:12–13). Постигла нас скорбь, сокрушались мы и сокрушаемся, молились мы и молимся – и вот указывается нам провозглашение нового наследника престола, как бы радуга, предвозвещающая минование скорби и скорое наступление желаемых и чаемых утешений.

Не знаю, как в других местах, а в отношении к нам я вижу подтверждение добрых указаний в этом непридуманном совпадении провозглашения нового наследника с празднованием Преполовения – дня, радостно встречаемого и весело провождаемого. Мы исходим на воды, коими утоляется жажда, Господу взываем: "Жаждущую душу мою благочестия напой водами", и Господа провозглашающего слышим: "жаждай да грядет ко Мне и да пиет" (Ин. 7:37). Так и готова при этом нарисоваться в уме картина имеющих изойти от государя цесаревича в будущем его царствовании благодетельных учреждений, коими, как обильными водами, будет утоляться наша жажда, всякая потребность житейская, гражданская, промышленная, ученая, художественная, паче же религиозная. По крайней мере не сильно ли это оживить наши надежды и утвердить покой? И даруй, Господи, чтобы все сыны России успокоительно основались ныне на сих благих желаниях и ожиданиях и нового наследника приняли сердцем открытым, окружив его любовию и молитвами.

Молились и молимся мы о почившем наследнике, да вселит его Господь там, "идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание". И о новом наследнике, благоверном государе цесаревиче Александре Александровиче, начнем молиться, да приготовит ему Господь царствование мирное и цветущее, в котором, сколько можно, менее было бы болезней, печалей и воздыханий, если уже нельзя совсем не быть им на земле – вознаграждение за этот траур, в котором мы покорно приемлем его, наследника престола, и он благословенно вступает в право престолонаследия. Да ниспослет ему Господь с Престола Своего приседящую премудрость, да сущи с ним трудится и указует ему, что есть благоугодно пред Богом. Царь правит царством. Сам же управляется сердцем, коим правит Господь. Будем молиться, чтобы сердце государя цесаревича так образовалось, чтоб всегда было достойно быть держимым в руце Божией и управляемым от Него. Царь восседит на престоле и мановением своим указывает пути для народа своего. Даруй, Господи, наследнику нашему стяжать такую острозоркость, чтоб в свое время он всегда верно постигал пути Промышления Божия и по ним направлял шествие народа своего, ибо только такое шествие благословенно и блаженно. Высоко восседит царь, видит и свое все, и все сопредельное. Но есть сокровище, сокрытое на земле нашего царства, такое сокровище, пред которым все царства – ничто. Даруй, Господи, наследнику нашему узреть сие сокровище и возлюбить его, чтоб в свое время блюсти его как зеницу ока, никому не позволяя и мыслию сопоставлять с ним что-либо чужое, а тем паче о нем самом думать и говорить не по величию и цене его.

Сими молитвенными желаниями освятим нынешний день, братие, примирение в них находя противоборству внутренних чувств наших, кои и новой радости всей предаваться не смеют, и полною печалию печалиться не находят уместным, и, воздав всякому свое, успокоимся в премудрых промыслительных распоряжениях о нас в Троице Святой поклоняемого Бога нашего. Аминь.

28 апреля 1865 года

15. На прощание с владимирскою паствою (Что будет впереди, кто определит? Спасайтесь о Господе!)

Уже приходит к концу мое почти трехлетнее среди вас и с вами служение, и я понуждаюсь сказать вам слово-другое на прощание. Долго молчал я. И вот на какой случай пришлось прервать молчание. Случай для вас, может быть, простой и обычный, а для меня очень знаменательный.

Что будет впереди, кто определит? Но, обращаясь назад и проходя мыслию все от начала моего сюда прибытия до настоящего времени, преисполняюсь чувством благодарения к щедрому Благоподателю – за все Его милости, не по моему достоинству на меня излиянные. Число сих милостей я мог бы указать, но меры их определить не умею. Удивил еси, Господи, щедроты Твои на мне, недостойном, преизобильною благодатию Твоею, на покаяние меня призывая. Благодарение возношу и Пречистой Владычице Богородице и святым Божиим, в сем храме почивающим и по всей епархии славимым, что щадили меня, несмотря на большие немощи мои, и молитвами своими не допускали милости Божией преложиться на гнев.

Верую также, что – немалою частию – вашей любви и молитвам вашим обязан я таким милостивым Небесным покровом. И благодарю вас за то; благодарю вас за все добро, вами мне явленное, – за ваше благорасположение, за ваше внимание к немощному слову моему, за ваше благоговейное стояние в храме, коим всегда утешался, за вашу ревность к благолепию храмов, за вашу готовность на всякое добро. Милостивый Господь да укрепит в вас и да умножит сии добрые расположения ваши, чтоб, украшаясь ими, вы всегда составляли венец похваления для Церкви Христовой.

Не попеняйте на меня, Господа ради, что оставляю вас. Отхожу не ради того, чтоб вынужден был вас оставить. Ваша доброта не допустила бы меня переменить вас на другую паству. Но, как ведомый, ведусь на свободное от забот пребывание, ища и чая лучшего, как это сродно естеству нашему. Как это могло образоваться, не берусь объяснять. Одно скажу, что, кроме внешнего течения событий, определяющих наши дела, есть внутренние изменения расположений, доводящие до известных решимостей, есть, кроме внешней необходимости, необходимость внутренняя, которой внемлет совесть и которой не сильно противоречить сердце. Находясь в таком положении, об одном прошу любовь вашу – оставя суждения и осуждения сделанного уже мною шага, усугубьте молитву вашу, да не отщетит Господь чаяния моего и дарует мне, хоть не без трудов, обрести искомое мною.

И я буду молиться о вас, буду молиться, чтоб Господь всегда ниспосылал вам всякое благо, улучшал благосостояние и отвращал всякую беду, паче же чтоб устроял ваше спасение. Спасайтесь и спаситесь о Господе! Лучшего пожелать вам не умею. Все будет, когда спасены будете. Путь спасения вам ведом, ведомо и все спасительное устроение Божие! В сем отношении довольно вам напомнить слова апостола Павла: "О Тимофее! Предание сохрани" (1Тим. 6:20). Сохраните, что Господом и святыми Его Апостолами предано Церкви и что одно поколение христиан передает другому. Напомнить о сем вам понуждаюсь того ради, что ныне много лживых учений ходит между нами – учений растлительных, подрывающих основы веры, расстраивающих семейное счастие и разрушающих благосостояние государства. Поберегитесь, ради Господа, от сих учений. Есть камень, коим испытывают золото. Испытательным камнем да будет для вас святое учение, издревле проповедуемое в Церкви. Все несогласное с сим учением отвергайте, как зло, каким бы титлом благовидным оно ни прикрывалось... Вы только это соблюдите, а все прочее уже само собою приложится вам. За чистотою веры последует осенение благодати. Благодать с верою созиждут святыми и непорочными сердца ваши. "Чистые же сердцем"Бога начинают зреть еще здесь, "узрят" Его несомненно там и будут вечно зреть и блаженствовать в сем зрении (Мф. 5:8).

Это небольшое напоминание прошу принять как последнее завещание; и большим чем обременять внимания вашего не буду. Всё знаете сами. Поревнуйте только стать в ряд тех ублажаемых, коих указал Господь в слове Своем: "сия весте; но блажени есте, аще творите я" (Ин. 13:17).

Затем – простите! Простите, если кого оскорбил, обидел, онеправдовал или чем соблазнил. Господь Бог благодатию Своею да простит и помилует всех нас!

И еще прошу: не забывайте меня в молитвах ваших. Аминь.

24 июля 1866 года

Феофан Затворник, святитель

Азбука веры

***

Молитва святителю Феофану Затворнику Вышенскому:

• Молитва святителю Феофану Затворнику Вышенскому. В 1872 году святитель Феофан уходит в затвор в Вышенской Пустыне. С этого времени начинаются его великие литературно-богословские труды: истолкование Священного Писания, перевод творений древних отцов и учителей, многочисленная переписка с разным лицам, обращавшимся к нему с недоуменными вопросами, с просьбой о помощи и наставлениях. Он отмечал: "Писать - это служба Церкви нужная. Лучшее употребление дара писать и говорить есть обращение его на вразумление грешников". Святитель Феофан оказал и оказывает сейчас глубокое влияние на духовное состояние общества. Святитель Феофан Затворник покровитель церковных учителей и миссионеров, семинаристов. Ему молятся для вразумления маловеров и близких, попавших в секты, иноверцев, в искушениях для укрепления веры

Акафист святителю Феофану Затворнику Вышенскому:

• Акафист первый святителю Феофану Затворнику Вышенскому
• Акафист второй святителю Феофану Затворнику Вышенскому

Канон святителю Феофану Затворнику Вышенскому:

• Канон святителю Феофану Затворнику Вышенскому

Житийная и научно-историческая литература о святителе Феофане Затворнике:

• Полное житие святителя Феофана Затворника - Азбука веры

Труды святителя Феофана Затворника:

• Полное собрание сочинений святителя Феофана Затворника
• "Краткое учение о Богопочитании"
• "Что потребно покаявшемуся и вступившему на добрый путь спасения"
• "Письма о христианской жизни. Поучения. Собрание писем"
• "Письма о духовной жизни"
• "Воплощенное домостроительство. Опыт христианской психологии"
• "Письма о разных предметах веры и жизни"
• "Письма. Выпуск 1"
• "Письма. Выпуск 2"
• "Письма. Выпуск 3"
• "Письма. Выпуск 4"
• "Письма. Выпуск 5"
• "Письма. Выпуск 6"
• "Письма. Выпуск 7"
• "Письма. Выпуск 8"
• "Письма. Выпуск 9"
• "Письма. Выпуск 10"
• "Письма. Выпуск 11"
• "Письма. Выпуск 12"
• "Письма. Выпуск 13"
• "Письма. Выпуск 14"
• "Письма. Выпуск 15"
• "Письма"
• "Два слова о Святом Таинстве Крещения"
• "Девять слов по случаю пожаров в Тамбове и губернии Тамбовской"
• "О совершенном обращении к Богу от прелестей мира и греха"
• "Проповедь на Успение Пресвятой Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии"
• "Простые истины сердца"
• "Сборник проповедей "Небесный Покров над нами"
• "Сборник проповедей "Слова о покаянии, причащении Святых Христовых Тайн и исправлении жизни"
• "Сборник слов "Внутренняя жизнь"
• "Сборник слов и проповедей о нашем отношении к храмам"
• "Сборник слов и проповедей о православии с предостережениями от погрешений против него"
• "Сборник слов на Господские, Богородичные и торжественные дни"
• "Сборник слов на разные случаи"
• "Сборник слов посвященных Богоугодной жизни вообще"
• "Душа и ангел – не тело, а дух"
• "Путь ко спасению. Краткий очерк аскетики"
• "Пять поучений о пути ко спасению"
• "Востани спяй"
• "Как надобно молиться"
• "Мысли на каждый день года по церковным чтениям из Слова Божия"
• Размышления на Рождество Христово святителя Феофана Затворника
• Феофан Затворник о чтении келейного правила – ответы на вопросы - Анатолий Баданов
• Учение об Иисусовой молитве по трудам святителя Феофана Затворника - игумен Амвросий Ермаков
• "Слово на Сретение Господне"
• Сектоведческая тематика в трудах свт. Феофана Затворника изучение противосектантских трудов свт. Феофана в академичной литературе - Роман Конь

Читайте другие публикации раздела "Творения православных Святых Отцов"