Полное житие преподобного Сергия Радонежского
Память: 5 / 18 июля (обретение мощей), 25 сентября / 8
октября
Содержание жития преподобного Сергия Радонежского:
Глава V. Юный постриженник
"Радуйся, вся мира сего красная,
яко скоро исчезающая, презревый.
Радуйся, вся плотския
похоти Бога ради умертвивый"
(Акафист, икос 3)
"Все поступки Варфоломея в течение всей
его жизни, - говорит святитель Платон, - показывали, что
он был муж высокого разума и рассуждения духовного".
Рассуждение – дар бесценный, и святые отцы почитают его
выше всех добродетелей. По словам преподобного Иоанна
Лествичника, "рассуждение в том состоит и познается,
чтобы точно и верно постигать Божественную волю, во
всякое время, во всяком месте и во всякой вещи. Оно
находится в одних только чистых сердцем, телом и
устами". "Оно рождается от послушания и смирения", после
великого подвига в совершенном отсечении своей воли и
разума. Тем более достойно удивления, что Варфоломей
сподобился сего дара от юности: так чисто было сердце
его, так была смиренна и проста его прекрасная душа!
"Рассуждение в новоначальных есть
истинное познание своего устроения душевного", - говорит
Лествичник. В испытании самого себя обнаружилось это
духовное дарование и в юном Варфоломее. Как ни горячо
желал он облечься в ангельский образ, однако не спешил с
исполнением своего сердечного желания. Он почитал
неосновательным делом связать себя обетами монашества,
прежде нежели приучит себя к строгому исполнению всех
уставов монашеской жизни, ко всем трудам и подвигам не
телесного только, но и внутреннего, духовного делания.
Только тогда, когда он достаточно испытал себя во всем
этом, он стал усердно просить Господа, чтобы удостоил
его столь давно желанного ангельского образа.
В одной из обителей близ Радонежа, быть
может в том же Хотьковом монастыре, жил смиренный
старец-игумен по имени Митрофан. Неизвестно, когда
Варфоломей с ним духовно сблизился; может быть, это
произошло еще раньше удаления его в пустыню; может быть
даже, что Митрофан изредка посещал Варфоломея в его
пустынном уединении и служил для него Божественную
литургию в его церквице – блаженный описатель жития его
ничего не говорит об этом. Он говорит только, что
подвижник попросил Митрофана прийти к нему в пустыню, и
несказанно обрадован был его посещением. Он встретил
игумена как дорогого гостя, Самим Богом посланного, и
усердно просил его пожить с ним сколько-нибудь в его
келии. Добрый старец охотно согласился на это, а
Варфоломей, взирая с благоговением на добродетельную
жизнь его, прилепился к нему всей душой, как к родному
отцу.
Спустя немного времени блаженный юноша
во смирении склонил голову пред старцем и стал просить
его о пострижении. "Отче, - так говорил Варфоломей, -
сотвори любовь ради Господа; облеки меня в чин
иноческий; возлюбил я сей чин от юности моей и с давнего
времени желаю пострижения. Только воля родителей моих
долго меня от этого удерживала, но теперь, слава Богу, я
от всего свободен и как олень, жаждущий источников
водных, всею душою жажду иноческого пустынного жития".
Не стал противоречить старец-игумен его
благочестивому желанию; он пошел немедленно в свой
монастырь, взял там нескольких из братий и все, что
нужно было для пострижения, и возвратился к отшельнику.
7 октября 1342 года в убогой церквице пустынника
совершилось пострижение двадцатитрехлетнего юноши. В сей
день Святая Церковь празднует память святых мучеников
Сергия и Вакха: по обычаю того времени Варфоломею и было
дано имя Сергий.
Окончив обряд пострижения, Митрофан
совершил Божественную литургию и приобщил нового инока
Святых Христовых Таин. И исполнился благодати Святого
Духа новопостриженный, и повеяло в церкви неизреченным
благоуханием, и распространилось это дивное благоухание
даже за стенами храма пустынного… Так рассказывали о сем
впоследствии сами свидетели этого чуда, прославляя Бога,
прославляющего угодников Своих.
"Юность
Сергия". Художник Михаил Нестеров, 1896 - 1897 годы
"И был Сергий первый постриженник своей
уединенной обители, первый начинанием и последний
мудрованием, первый по счету и последний по тем
смиренным трудам, которые сам на себя возлагал; можно
даже сказать, что он был и первый и в то же время –
последний, потому что, хотя и многие после него в той же
самой церкви принимали пострижение, но ни один не достиг
меры его духовного возраста. Многие так же начинали
подвиг, но далеко не все так и оканчивали; много было у
Сергия учеников, много подвизалось и после него в
обители добрых иноков, но никто не смог сравниться с
ним: для всех и всегда он остался образцом совершенства
иноческого! С пострижением он не только отлагал власы
главы своей, но с отнятием власов отсекал навсегда и
всякое свое хотение; совлекаясь мирских одежд, он в то
же время совлекался и ветхого человека, чтобы облечься в
нового, ходящего в правде и преподобии истины;
препоясывая чресла свои, он уготовлял себя к
мужественному подвигу духовному; отрекаясь от всего, что
в мире, он, как бы обновляемый юностью, орлею возлетал
на высоту созерцаний духовных"…
Так рассуждает о своем великом учителе
его достойный ученик, преподобный Епифаний; а кто лучше
и ближе мог оценить подвиги его возлюбленного аввы?
Семь дней провел новопостриженный Сергий
неисходно в своей церквице; каждый денно старец-игумен
совершал Божественную литургию и приобщал его Святых
Христовых Таин, и во все эти семь дней Сергий ничего не
вкушал, кроме просфоры, даваемой ему от постригавшего.
Чтобы сохранить бодрым и неразвлеченным ум свой, Сергий
уклонялся от всякого поделия; с его уст не сходили
псалмы и песни духовные; утешая ими себя, он славословил
Бога и взывал к Нему из глубины сердца благодарного:
Господи, возлюбих благолепие дому Твоего и место селения
славы Твоея (Пс. 25: 8). Дому Твоему подобает святыня,
Господи, в долготу дний (Пс. 92, 5). Коль возлюбленна
селения Твоя, Господи сил! Желает и скончавается душа
моя во дворы Господни, сердце мое и плоть моя
возрадовастася о Бозе живее. Ибо птица – душа моя
–обрете себе храмину, и горлица гнездо себе, идеже
положит птенцы своя… Блажени живущии в дому Твоем, в
веки веков восхвалят Тя (Пс. 83, 2-4, 5). Яко лучше день
един во дворех Твоих паче тысящ: изволих приметатися в
дому Бога моего паче, неже житии ми в селениих грешничих
(Пс. 83:11). Так ликовала душа Сергиева и горела
Божественным огнем!
Мир не знает и не может знать тех
благодатных утешений, какие ниспосылаются от Бога
трудникам спасения. Мир видит только жестокость и
тесноту пути иноческого и, не желая расстаться со своим
широким путем, отвращается подвига монашеского, называя
его бесполезным, неразумным, даже преступным
самоистязанием… Не будем говорить ему о том, что ему
неудобопонятно: слепому бесполезно говорить о красоте
цветов; но пусть бы мир внимательнее присмотрелся хотя
бы только к плодам подвигов иноческих, и тогда бы он
познал их великую силу в жизни нравственной и не стал бы
называть их бесполезным упражнением… "О, вы, - так
взывал некогда Московский святитель Платон, - коих мысль
помрачена и сердце расслаблено! Придите и посмотрите на
угодника Божия Преподобного Сергия! Что ж? Разве
напрасно он столько в подвиге добродетели трудов
употреблял? Разве тщетны были те слезы, тот пот, которые
он проливал и ими напоевал насаженное в душе своей
Божественное семя? О нет! Вот сколько веков прошло, а
имя его все так же любезно в устах наших, память его
благословенна и следы жизни его святой достопочтенны"…
Почему? Потому, что при содействии благодати Божией его
подвиги преобразили всю нравственную природу его
возвратили ему первобытную чистоту и невинность, вечное
блаженство и высокое богоподобное достоинство – все то,
что потеряно было первым Адамом и куплено для всех нас
бесценною кровию второго Адама, Господа Иисуса!
Семь дней протекли как один день;
настало время Сергию расстаться со старцем-игуменом.
- Вот, отче, - с тихой грустью сказал
тогда юный инок своему отцу Евангельскому, - ты уже
уходишь и оставляешь меня одиноким в этой безлюдной
пустыне… Давно я желал уединиться и всегда просил о том
Господа, вспоминая слова пророка Давида: Се удалихся
бегая, и водворихся в пустыни… (Пс. 54, 8) И благословен
Бог, не оставивший меня без исполнения молитвы моей;
благодарю Его благость, что не лишил меня этой милости:
жить в пустыне и безмолвствовать… Ты уходишь отсюда,
отче: благослови же меня, смиренного, и помолись о моем
уединении… Вразуми меня: как мне жить теперь в
одиночестве, как Господу Богу молиться, как избегать
вреда душевного, как противиться врагу и помыслам
гордыни, от него всеваемым?... Ведь я еще новоначальный
инок, я должен во всем просить совета у тебя!
Подивился старец смиренномудрию своего
новопостриженика: "Меня ли грешного вопрошаешь о том,
что сам не хуже меня знаешь, о честная глава!- сказал
Митрофан. – Ты уже приучил себя ко всякому подвигу; мне
остается только пожелать, чтобы Господь Сам вразумил
тебя и привел в совершенную меру возраста духовного".
Старец побеседовал с ним еще немного о
разных случаях в жизни духовной и собрался в путь.
Сергий припал к стопам его и еще раз на прощанье просил
благословить его и помолиться за него: "Молись, молись,
отче, - говорил он, - чтобы Господь послал мне силы
противостоять брани плотской и искушениям бесовским,
чтоб сохранил Он меня и от лютых зверей среди моих
пустынных трудов"…
- Благословен Бог, - сказал ему старец,
и крепкая вера слышалась в его речах, - Он не попускает
нам искушений выше сил наших; апостол говорит за всех
нас: вся могу о укрепляющем мя Господе Иисусе. Отходя
отсюда, я предаю тебя в руки Божии; Бог будет тебе
прибежище и сила. Он поможет тебе устоять против козней
вражеских. Господь любит тех, кто благоугождает Ему, Он
сохранит и твое вхождение отныне и до века.
В заключение своей беседы Митрофан
сказал Сергию, что на месте его пустынножительства
распространит Господь обитель великую и именитую, из
которой пронесется слава имени Божия далеко во все
стороны. Потом он сотворил краткую молитву, благословил
своего постриженика и удалился.
И остался Сергий один, в своей
излюбленной пустыне, остался без предшественника и
сподвижника, без наставника и помощника, с единым Богом
вездесущим и никогда не оставляющим тех, которые для
Него все оставили… Чиста и светла была его добрая душа,
проста и открыта благодати Божией, и Бог, тайными
внушениями Своей благодати, Сам руководил молодым
подвижником в его борьбе с искушениями, которые, по
плану Божественного Домостроительства нашего спасения,
неизбежны и для самых чистых душ… и поистине Сергий
явился мужем богомудрым, как именует его Святая Церковь:
проходя путем древних св. отцов-пустынников –
первоначальников жития монашеского, он, подобно им, был
умудряем не столько от людей, сколько от Бога Самого и,
обогатившись сим небесным сокровищем мудрости
Божественной, умудрял потом и других во спасение.
|
