Притязания римских епископов на главенство Церкви
Причины, вызвавшие возвышение Римской
кафедры, и примеры папского властолюбия...
Первыми в истории Христовой Церкви
поддались соблазну тщеславия, духу гордыни и плотского
понимания Церкви Коринфяне: "Я Павлов... я Петров... я
Апполосов" – и слышим мы грозный и решительный голос,
как бы окрик, Апостола Павла: да "разве разделился
Христос? разве Павел распялся за вас? или во имя Павла
вы крестились?" (1Кор. 1, 12:13).
Этому же соблазну поддался и Римский
епископ.
Еще в апостольский период выдвинулся в
церковном отношении ряд городов, и это выдвижение и в
дальнейшем вызывалось: а) гражданским положением данного
города, б) богатством и благоустройством в них церковных
общин, в) личными качествами их предстоятелей, г)
происхождением Церквей этих городов от Апостолов.
Мы знаем, что в апостольский период
первенствующее место принадлежало Иерусалиму – Церкви
Иерусалимской, куда были устремлены взоры всего
христианского мира. Здесь жили Апостолы, в Иерусалим
возвращались они после тяжких миссионерских трудов,
здесь – соборно – решались ими затруднения и
разногласия, вытекающие из различий практики Апостолов.
Предстоятель Иерусалимской Церкви, св. Иаков, а не иной
из Апостолов, был признан "Господином и Епископом
Епископов, управляющим Церковью евреев в Иерусалиме и
всеми Божиим Провидением основанными Церквями".
После разрушения Иерусалима естественно
выдвигается на первое место Римская община. Рим не
только столица Империи, он обладатель всего мира, глава
вселенной; императору воздаются божеские почести. Эта,
язычеством наложенная, печать была воспринята
христианским Римом, вернее, римским епископом,
возвышению кафедры которого послужил целый ряд
исторических обстоятельств и, прежде всего, перенесение
столицы Империи из Рима в Византию, в Константинополь.
Перенесение столицы повело к ослаблению влияния
византийских императоров на Западе Европы и к усилению
независимости римского папы.
Основываясь на центральном положении
Рима и на происхождении римской кафедры от
первоверховных Апостолов, Римский епископ пытается, уже
с первых веков, присвоить себе власть над всей Церковью,
хотя и встречает всякий раз протесты со стороны всего
епископата. Невзирая на эти протесты, римский епископ
все же не оставляет мечту о господстве Рима над всей
Церковью и над всеми народами. В этом Римский епископ
упорно сохраняет верность традиции языческого Рима,
хотя, в общем, эта борьба между общецерковным сознанием
и претензиями римского епископа не нарушала единства и
мира церковного.
Остановим внимание наше на некоторых
примерах папского властолюбия, римских претензий.
В первые три столетия поместные Церкви в
разное время отмечали праздник Пасхи. Малоазийские
Церкви, ссылаясь на авторитет Апостола Иоанна Богослова,
праздновали в самый день 14-го Нисана, на какой бы день
недели это число ни приходилось, а большинство христиан,
в том числе и римские, праздновали Пасху в первое
воскресенье после 14-го Нисана. Для совещания по этому
вопросу приезжал в Рим в середине второго столетия св.
Поликарп Смирнский. Настояния Римского епископа успехом
не увенчались: оба святителя, в результате братского
обмена мнениями, остались каждый при своем убеждении, но
это не охладило между ними отношений и не нарушило
единства Церкви.
***
***
Низложенные поместным собором испанские
епископы Василид и Мартиал решили обратиться к Римскому
епископу с жалобой. Они были низложены за покупку, во
время гонения при императоре Декии, свидетельств о
принесении ими идольских жертв. Папа Стефан потребовал
восстановления их в сане и возвращения им их прежних
кафедр, но испанские епископы не только отвергли
требование римского предстоятеля Стефана, – они
перенесли дело на суд Собора африканских епископов, и
этот Собор, состоявшийся под председательством св.
Киприана Карфагенского, подтвердил решение собора
епископов испанских.
Новый повод к проявлению своей власти
над Церковью представился тому же папе Стефану,
именовавшему себя "епископом епископов", когда возник
вопрос о принятии в лоно Церкви "падших", т.е.
изменивших вере во время гонений. В то время как
соборное сознание Церкви требовало принятия "падших"
через покаяние, папа Стефан, ссылаясь на знатность
своего города (Рима) и свое апостольское преемство, не
только принял в отношении предстоятелей других Церквей
начальнический тон, но и объявил об отлучении от общения
церковного некоторых епископов. Результат – никто и не
думал порывать общения с отлученными папой Стефаном; еп.
Каппадокийский Фирмилиан писал Стефану: "Когда ты
думаешь, что все могут быть отлучены от тебя, ты отлучил
от всех самого себя", а св. Киприан Карфагенский
обратился к Стефану с протестом против резкого и
начальнического тона папских посланий и поставил на вид
своему "собрату Стефану" его заблуждения; т.о. папское
"нужно вновь крестить падших" было резко отвергнуто, и
соборное сознание Церкви утвердило: верую "во едино
крещение" – падшие принимаются через увещание,
вразумление и покаяние.
Попытки Римского епископа вторгнуться в
дела других поместных Церквей и присвоить себе право
апелляционной инстанции дали повод и основание для
созыва Карфагенского Собора. Этот Собор не только отверг
притязания Римского епископа вторгаться в дела
Карфагенской и других Церквей, но и вынес следующее
постановление: "Клирики, недовольные судом своего
епископа, должны обращаться с жалобами к первенствующим
епископам своих областей, а переносящие дело к судам за
море (в Рим), никем в Африке да не приемлются в
общение... кто, быв отлучен от общения церковного в
Африке, прокрадется в заморские страны, дабы приняту
быти в общение (в Риме), тот подвергается извержению из
клира". А в своем послании папе Келестину Африканский
Собор пишет: "Разве есть кто-либо, который бы поверил,
что Бог наш может единому токмо некоему вдохнути правоту
суда, а бесчисленным иереям, сошедшимся на Собор,
откажет в оном... Итак, не соизволяйте, по просьбе
некоторых, послати сюда ваших клириков изследователями,
и не попускайте сего, да не явимся мы вносящими дымное
надмение мира в Церковь Христову, которая желающим зрети
Бога, приносит свет простоты и день смиренномудрия".
Разрушение варварами в эпоху переселения
народов Западной Римской империи также способствовало
возвышению римской кафедры и послужило основанием для
новых претензий предстоятеля Римской Церкви. Варвары,
волна за волной, двигались по древнеримским провинциям,
смывая все следы христианства. Не удержались некогда
процветавшие и бывшие независимыми Церкви в Испании,
Галлии и Британии, получившие свое начало из Малой Азии.
Один Рим стоял гордо, не тронутый варварами: здесь они
не посягнули на Церковь и ее учреждения, и это, среди
общего разгрома, создавало впечатление непоколебимости
римской кафедры. Рим выступил в качестве источника Света
Христова для Западной Европы, настойчиво проводя в жизнь
свою мечту о призвании Рима к господству над всеми
народами. Восточные церкви в это время изнывали извне –
от нашествия варваров, а внутри – терзали их ереси и,
подчас вредное, вмешательство в церковные дела
императоров.
Сильным толчком к пробуждению в римских
епископах инстинкта деспотизма явился в половине IV
столетия декрет императора Грациана. Этим декретом
император Грациан признал в лице папы "судью всех
епископов". Правда, поместный Собор в Риме, разбиравший
дело двух соперничавших пап (Дамаса и Урсина, в спор
которых вмешался император Грациан), хотя и принял
указанный декрет императора Грациана, нашел необходимым
внести к нему дополнение, а именно, что папа Дамас равен
со всеми епископами по служению и превосходит лишь
преимуществами апостольского престола, иначе говоря: за
Римским епископом признано лишь первенство чести. Имея
поддержку в лице императора Грациана, папа Дамас
пренебрег голосом Собора и вскоре разослал предписание,
запрещающее поставлять епископов без согласия на то
Римской Церкви.
Папа Иннокентий в V столетии объявил,
что "ничего нельзя решать без сношений с римской
кафедрой" и что "особенно в делах веры все епископы
должны обращаться к Апостолу Петру", т.е. к Римскому
епископу, а папа Агафон в VII веке утверждает, что
Римский епископ никогда не погрешал и не мог погрешить,
требуя на этом основании, чтобы все постановления
Римской церкви принимались всей Церковью как правила,
утвержденные божественными словами самого Апостола
Петра. Еще дальше пошел в своем высокомудрии в VIII веке
папа Стефан. Он писал: "Я – Петр Апостол, по воле
Божественного милосердия званный Христом, Сыном Бога
живого, поставлен Его властью быть просветителем всего
мира".
Для правильного понимания происхождения
идеи так называемого "папского главенства" необходимо
отметить еще и следующий исторический факт: когда
Константинопольский патриарх, по предложению императора
Юстиниана, принял титул "Вселенского", папа Григорий
Великий, сам отказавшийся от этого титула, назвав его
"глупым и гордым словечком", советовал и другим
патриархам отказаться от этой чести: "Если бы кто-нибудь
в Константинопольской Церкви получил такое имя, которое
сделало бы его судьей над всеми, в таком случае
Вселенская Церковь (чего да не будет!) поколеблется в
своем основании, и впадет в заблуждение тот, кто
назовется вселенским". А вот папа Бонифаций III (607),
воспользовавшись смутами в Константинополе, испросил у
императора Фоки, цареубийцы, указ, которым Римская
Церковь объявлялась главою всех Церквей, название же
"вселенский", уже не в смысле почетного титула, как это
было в отношении патриарха Константинопольского, а в
смысле всемирного главенства было присвоено
исключительно Римскому епископу.
Полковник Фока, используя недовольство
части войск императором Маврикием, повел против
императора интриги, в результате которых император
Маврикий был схвачен и казнен вместе с сыновьями.
"Убийца Фока, желая увеличить мучения императора
Маврикия печальным зрелищем, приказывает казнить в его
присутствии пятерых сыновей его... приказав затем головы
царя и сыновей его водрузить на трибунальном поле", –
так свидетельствует об императоре Фоке византийский
историограф. Фоку с самого момента его кровавого
воцарения не признавали некоторые части империи:
Антиохия, Египет и Карфагенская Африка. "Один богоносный
муж, – записано у хронографа Дорофея, – имеющий
дерзновение к Богу, слыша о царских злодеяниях, возопил
к Господу: Господи Боже! За что ты прогневался на народ
свой и послал такого царя-тирана? За что такое
наказание? Чем провинился народ Твой, что Ты предал его
во власть такого кровожадного волка? И было этому
богоносному мужу от Бога откровение: много Я старался
найти царя похуже, чтобы наказать народ за его
своеволие, но не мог найти хуже Фоки. А ты вперед не
искушай судеб Божиих". На фоне этой характеристики и
отношения к цареубийце Фоке Востока кажутся странными и
"соблазнительно выделяются взаимные любезности Рима и
Фоки". Дружба с Фокой была выгодна Римскому епископу.
В VII и IX столетиях возникают новые
обстоятельства, способствовавшие притязаниям Римских
епископов на главенство в Церкви. Это, во-первых,
волнения, охватившие Восток в связи с иконоборческой
ересью; этим обстоятельством воспользовался Римский
епископ, чтобы отделиться и заявить о своей
независимости от византийских императоров. И, во-вторых,
сближение пап с франкской династией Каролингов; папа
Захарий (741–752) разрешил франков от присяги законному
царю Хильдерику, и занявший престол Пипин Короткий за
услугу, оказанную ему папой, подарил папе Равеннский
экзархат, завоеванный Пипином от лангобардов. Папа
Стефан утвердил за родоначальником этой династии,
Пипином Коротким, королевское достоинство, а Лев III
возложил на его сына – Карла Великого – корону Западной
Римской империи, не имея на то никакого права, так как
это право принадлежало Византийскому императору. Так со
времен Карла Великого вошло в обычай, чтобы каждый
западный император получал порфиру и венец из рук папы,
что и дало Римским епископам основание утверждать свое
преимущество над всей Церковью, так как в их руках
сосредоточились и духовная, и светская власть. Каролинги
за оказанную им услугу не только подарили папе
Равеннский экзархат, но и сами были ревностными
защитниками папских претензий на главенство в Церкви.
Чтобы придать этим претензиям церковный и исторический
вес, Рим прибегает к таким подложным документам, как
"Дарственная грамота Константина Великого",
"Лжеисидоровы декреталии" и др.
Мы уже отметили, что вселенское соборное
церковное сознание не только отвергало притязания
Римских епископов, не имеющие оснований ни в Священном
Писании, ни в традиции Апостольской Церкви, но и
осуждало Римского епископа. "Да не явимся вносящими
дымное надмение мира в Церковь Христову", – писали
Римскому епископу собратья, епископы всей Африки, а "не
по-ватикански мыслящий" папа Григорий Великий утверждал,
что стремление к власти над всей Церковью одного из
предстоятелей ее может поколебать Вселенскую Церковь в
ее основаниях.
С VI столетия не проходит почти ни
одного Собора, который не занимался бы римским вопросом;
ему уделяли внимание и Вселенские Соборы, сам факт
созыва которых с достаточной силой свидетельствует
против надуманной идеи главенства Римского епископа.
Следует также отметить и следующие моменты: 1)
Вселенские Соборы созывались не папами, а императором по
соглашению с епископами, причем никто и никогда не думал
испрашивать у Римского епископа согласия на созыв
Собора; 2) не признавалось также обязательным и личное
присутствие пап на Соборе, их замещали их легаты, а на
II и V Соборах не было даже и легатов папских, и,
однако, никто, ни Восток, ни Запад, не оспаривали
вселенского характера этих Соборов.
Перечисленные претензии пап, как указали
мы прежде, не нарушали единства Церкви. Всех связывало
единство Веры, Таинств и всего церковного устройства.
Но, к несчастью для всего христианского мира, это
единство было разбито Римскими епископами окончательно в
XI и последующих столетиях искажениями и нововведениями
в области вероучительной, догматической и канонической.
Незначительная поначалу трещина увеличивалась,
отчуждение Римской Церкви от Церкви Кафолической все
более и более укреплялось введением таких новых
догматов, как – учение об исхождении Святого Духа "и от
Сына", непорочное зачатие Пресвятой Девы Марии, учение о
папе как главе Церкви и светском государе, догмат о
непогрешимости Римского епископа в делах веры и, в связи
с этим, извращение учения о Церкви, и др.
Митрофан Зноско-Боровский, протоиерей
Цитировано по:
Православие, римо-католичество,
протестантизм, сектантство.
Сравнительное богословие. - М.:
Московское Подворья Троицкой
Сергиевой Лавры, 1998
Православие и современность
|
