Основатель Православной культуры Японии
К 40-летию со дня канонизации
равноапостольного Николая, архиепископа Японского – 10
апреля 1970 года
История русского миссионерства тесно
связана с историей освоения огромных просторов Сибири и
дальнего Востока.
Так, плодом деятельности церкви стало
обращение в христианство тюркских и финно-угорских
народов. Вслед за известным просветителем зырян Стефаном
Пермским, жившим в XIV веке, истинно апостольскую
ревность к делу проповеди Евангелия обнаруживали многие
миссионеры. Достаточно вспомнить представителя
старинного украинского рода на Черниговщине, первого
правящего православного епископа Восточной Сибири
епископа Иннокентия (Кульчицкого, около 1680-1731), или
известного миссионера среди алтайских народов
архимандрита Макария (Глухарёва, 1792-1847), или другого
святителя Иннокентия (Благонравова, 1825-1892), который,
руководя Иркутской миссией, смог обратить в христианство
около 30 тысяч человек.
Наряду с проповедью Евангелия многие
сибирские миссионеры открывали школы, обучали местных
жителей письменности, всячески обустраивали их жизнь,
меняя кочевой образ жизни на оседлый.
Православные миссионеры были в
значительной части не только самоотверженными
свидетелями своей веры, но и нередко подлинными
создателями культуры целых народов.
К XIX веку духовные миссии Русской
Православной Церкви постепенно охватывают все уголки
Российской Империи и начинают с возрастающей активностью
и целеустремлённостью выходить в некоторые соседние
страны.
На Японских островах о православии
впервые узнали в конце 50-х гг. XIX века, когда при
русском консульстве в г. Хакодате была построена первая
в Японии православная церковь. Исполнять должность
настоятеля той церкви изъявил желание студент
Петербургской Духовной Академии Иван Касаткин. В 1860
г., за год до окончания полного академического курса,
юный студент принял монашество с именем Николай и убыл в
загадочную страну Восходящего Солнца, где, спустя 10
лет, начал свою миссионерскую деятельность.
Прожив в Японии более 50 лет, он, по
выражению современников, являлся "истинным
распространителем религиозного света". Им было обращено
в христианство около 40 тысяч японцев, что уже, без
сомнения, было вполне достаточно для того, чтобы рядом с
именем архиепископа стояло слово Апостол. Его
просветительская деятельность соединялась и со многими
литературными трудами. Кроме перевода богослужебных книг
и духовно-нравственных сочинений на японский язык
святитель Николай в течение целого ряда лет сотрудничал
с редакциями газет и журналов: "Московские ведомости",
"Христианское чтение", "Русский вестник", "Древняя и
новая Россия", "Русский архив", "Странник" и др.
До святителя Николая представления о
японцах, их жизни и культуре черпались в основном из
романа Гончарова "Фрегат Паллада", где в частности
отмечалось, что "кафры, негры и малайцы – нетронутое
поле, ожидавшее посева, а китайцы и их родственники
японцы – истощённая, непроходимо заглохшая нива".
Первая же статья святителя Николая,
изданная ещё во время действия японских законов о
запрете христианской проповеди в 1869 г. "Япония с точки
зрения христианской миссии" сразу привлекла внимание
русской общественности. Высказывания из неё неоднократно
приводились во многих русских религиозных и светских
периодических изданиях. В этой статье святитель Николай
показал, что перед ним не "истощённая,
непроходимо-заглохшая нива" – а именно "нетронутое поле,
ожидающее посева". Ведь глобальный вопрос, который
ставил перед собой автор статьи, это вопрос –
представляет ли вообще японский народ склонность к
принятию христианской религии. "Японцы, – пишет далее в
этой статье святитель Николай, – быстро перешли от
презрения иностранцев к уважению и от ненависти к
глубокой симпатии, разве они замедлят окончательно
убедиться, что Христианская вера вовсе не колдовство, не
учение противоправительственное, не орудие к завоеванию
чужих стран, а напротив – чисто духовное учение, основа
государственного благоденствия, словом, единственная
религия на Земле. Могут ли японцы отделаться от
знакомства с нею – основой всех наук и всего
государственного быта Европы, пытаясь пересадить к себе
и эти науки, и этот быт?"
Самураи конца XIX века. Предположительно, снимки делал фотограф итальянского происхождения Адольфо
Фарсари, который после военной карьеры поселился в
Йокогме. На снимках изображена повседневная жизнь
обычных японцев на рубеже XIX и XX веков. Все работы
раскрашены вручную. Фото - Etoday.Ru
Православная Духовная Миссия в Японии, с
подчинением Камчатскому Епископату, была образована в
1870 году. На должность её начальника Святейший Синод
назначил иеромонаха Николая, возведя его в сан
архимандрита. В 1873 г., когда запрет на исповедование
христианства в Японии был наконец-то отменён, в журнале
"Русский вестник" была опубликована очередная статья,
озаглавленная "Православная русская миссия в Японии",
которая рассказывала о религиозном движении в этом
островном государстве.
"С каждым днём ко всем миссионерам, в
том числе и к русским, – пишет начальник миссии
архимандрит Николай, – приходят новые люди
любопытствующие знать о Христе. С каждым днём число
обращённых растёт. У католиков только на юге, говорят,
оно возвысилось до 8 тысяч, у протестантов -кто сочтёт
число обращённых, когда у миссионеров так много средств,
такое изобилие и когда пол-Японии учится английскому
языку. И у православных было бы не мало, если бы были
средства рассылать катихизаторов …"
Несмотря на эти трудности в Японии
вскоре появилась первая православная община, за ней
вторая … Для того, чтобы общины, рассеянные по всей
территории страны Восходящего Солнца, находились между
собой в непрерывном духовном общении, святитель Николай
основал еженедельный журнал, посвящённый как
религиозным, так и житейским нуждам. Этот журнал,
издаваемый на русском и японском языках, знакомил
японцев с жизнью и культурой их могущественного соседа.
Один из воспитанников Николая перевёл и
издал в 1882 г. "Капитанскую дочку" Пушкина. Перед тем,
как печатать, рукопись была отдана японскому художнику,
который снабдил её рядом иллюстраций. Так как художник
не был знаком с русской историей, иллюстрации получились
довольно забавными – Екатерина Великая предстала в виде
хрупкой японки в современном европейском платье, Гринёв
– в виде французского генерала с целым иконостасом
орденов, а Пугачёв – негром с толстыми губами и
кучерявыми волосами. Сам перевод был сделан очень
тщательно и японским любителям исторической литературы
понравился. Воспроизведения с иллюстраций этого
художника были даны в журнале "Нива" за 1910 г. и
повторены в издании "Известий по литературе, наукам и
библиографии" за 1911 г.
С октября 1892 г. при православной
духовной миссии Японии началось издание женского журнала
"Уранисики" (Скромность), не имеющего аналогов в
японской журналистике. Приветствуя появление нового
журнала, один из японских корреспондентов пожелал, чтобы
на его страницах как можно чаще появлялись сообщения о
жизни, обычаях и литературе далёкой России. Святитель
Николай откликнулся и на это. В первых же номерах этого
журнала были помещены небольшие, но очень подробные
статьи: "О Пушкине", "Памятник Крылову", стихотворения
Кольцова и Некрасова.
Воскресенский
кафедральный собор Японской Православной Церкви в Токио.
Японцы называют его "Никорай-до"
Из библиографических заметок в русской
периодической печати видно, что в дальнейших выпусках
"Уранисики" давались переводы многих русских прозаиков и
поэтов, как классиков так и современников. Журнал
"Исторический вестник" за 1912 г. подчёркивал: "… этот
первый русско-японский журнал, конечно дело рук самого
архиепископа Николая, по чьей инициативе делалось вообще
всё то, в чём проявлялась деятельность православной
японской миссии. И, конечно, только с одобрения главы
миссии отводились страницы русско-японского издания
русской литературе, которая, благодаря этому,
становилась всё ближе и ближе сынам страны Восходящего
Солнца".
Этот пример свидетельствует, что помимо
своей специальной деятельности свт. Николай
способствовал активному развитию у японского читателя
интереса к русской литературе.
Издание "Вестник литературы" (1911 г.,
№1) констатирует: "Европеизируя каждый уголок своей
жизни японцы, понятно, должны были открыть заморскому
влиянию и свою литературу, но тут они даже отступили от
свойственной им тактики. Обыкновенно японцы, используя
тех или иных учителей-европейцев, перестают их узнавать;
литературными же наставниками своими они продолжают
гордиться. Среди имён европейских литературных
знаменитостей, присвоенных японскими писателями, имеются
и немало русских. Писатель Куникида – псевдоним Доппо –
признан замечательным изобразителем пейзажа. Все его
произведения проникнуты одной идеей: влияние природы на
человека всесильно и вечно. Куникида поэтому и слывёт
японским Тургеневым.. Есть и свои "Чеховы", и "Куприны".
И этому в значительной степени посодействовал
архиепископ Николай".
В 1894 г. журнал "Исторический вестник"
помещает перевод статьи французского писателя К.
Хрисанфидиса "Русские в Японии", где автор пророчит, что
если эта страна оставит когда-нибудь религию своих
предков и примет христианство, то этим она будет обязана
русским миссионерам. Далее К. Хрисанфидис сообщает, что
к концу 1892 г. в Японии уже насчитывалось 219
православных общин, при которых состояло 130
проповедников и 64 регента пения. Кроме двух монахов,
прибывших из России, все остальные духовные лица были
японцы.
В 1891 г. заканчивается строительство
храма в честь Воскресения Христова. Много сил и труда
вложено было в сооружение этого величественного собора,
украшение всего христианского мира на Дальнем Востоке.
Постройка стен и арок длилась пять лет. Все знания
тогдашней техники были применяемы самым тщательным и
кропотливым образом. Торжественное освящение собора
состоялось 21-го февраля 1891 г. "Собор будет памятен,
будет изучаем, подражаем многие не десятки, а сотни лет,
ибо храм положительно замечательнейшее здание в столице
Японии, здание, о котором слава разнеслась по Европе и
Америке ещё прежде его окончания и которое, ныне будет
окончено, по справедливости вызывает внимание,
любопытство и удивление всех, кто есть или бывает в
Токио", – писал святитель Николай.
С возникновением войны между Россией и
Японией, епископ Николай остался в Японии, несмотря на
то, что ему советовали опасаться коварства и
мстительности японцев. Он отвечал советчикам: "Смерти я
не боюсь, да и какой смысл имела моя проповедь, если бы
я бежал отсюда из страха смерти" ("Беседа", №2, 1905
г.). Естественно ему задавали вопрос: должны ли японские
православные христиане принимать активное участие в
войне с Россией или нет?
Апостол Японии так ответил на этот
вопрос: "Японские христиане могут и должны принимать
участие в этом поединке, так как это их долг и
обязанность как граждан своего отечества. Правда вы,
японцы, приняли православную веру России, но несмотря на
это, она неприятельница ваша, сражаться с которой ваш
долг…. Воевать с врагами не значит ненавидеть их, а
только защищать своё отечество".
В этот кризисный период русско-японских
отношений свт. Николай и его проповедники на личном
примере сумели объяснить независимость религии от
политических вопросов и делали всё возможное, чтобы эта
война не была сочтена как поединок "дракона с крестом".
Прежде чем начинать проповедь и заслужить доверие
слушателей, священникам приходилось предварительно не
раз доказывать, что понятие "православный" и "русский"
не являются синонимами и, что между ними нет ничего
общего.
Во время войны Православная духовная
миссия в Японии все свои силы направляла на облегчение
участи русских военнопленных. В мае 1904 с этой целью
было образовано "Православное товарищество духовного
утешения военнопленных". Членами товарищества состояли
все православные японцы без различия пола. Своим
существованием эта ассоциация была в первую очередь
обязана японскому правительству, но к ней вскоре
примкнули и некоторые выдающиеся люди России, что
сделало это международное объединение граждан очень
популярным среди японского общества. В дни праздника
Пасхи 1905 г. представители православных японцев,
обращаясь к русским пленным, произнесли такие слова:
"Истинный христианин не отличает эллина
от иудея, японца от русского, а во всяком человеке видит
брата, нуждающегося в его любви и поддержке… Пример
благочестия русских пленных не замедлит оказать своего
влияния и на японцев".
Необходимо отметить чрезвычайно
трогательное отношение к русским пленным и самого свт.
Николая. Как отмечал журнал "Нива" за 1912 г. :
"Много любви увидели они тогда от
владыки Николая. Но много и горя перенёс тогда сам
архиепископ, оставшийся во имя долга во враждебно
настроенной ко всему русскому стране…".
Но, несмотря на все невзгоды, любовь
свт. Николая к своей обширной пастве оставалась
безграничной. Даже, невзирая на недомогание, он и в
последние годы своей жизни находил возможность объезжать
весь свой миссионерский район (свыше 2 тыс. вёрст),
проповедовать, крестить, словом и делом помогать
православным японцам, создавая вечное строение любви и
истины в этой далёкой от его настоящей родины стране…
К "Никораю", как звали его японцы,
приходили все угнетённые, скорбные, тоскующие – и никто
не уходил от него не ободрённым. Так изумительно
изменилось в какие-нибудь 20-30 лет отношение японцев к
их апостолу… Так прекрасны и плодотворны были дела его
любви и его христианского долга. Благодаря трудам
архиепископа Николая в Японии к концу эры "Мэйдзи" (1912
г.) в 300 приходах насчитывалось около 40 тысяч
православных. На японский язык были переведены все
богословские книги.
Кончина православного апостола Японии
была встречена всеобщей скорбью. Все крупнейшие русские
периодические издания, такие как "Исторический вестник",
"Русский вестник", "Всемирная иллюстрация",
"Богословский вестник", "Домашняя беседа", "Нива"
известили русскую общественность об этой скорбной
утрате. Как отмечали многие очевидцы, не только
христиане, но и приверженцы других конфессий в кончине
архиепископа Николая почувствовали горестную и
незаменимую утрату.
Основатель Японской Православной Церкви
– святитель Николай оказал на японское общество огромное
влияние. В действительности он создал японскую
православную культуру. По словам протоиерея Прокла Ясуо
Ушумару, профессора Токийской православной семинарии,
его деятельность была "украшением периода Мэйдзи".
Раскрывая в своём окружении основы веры,
святитель Николай желал, чтобы японцы сами создавали в
ней свой духовный мир. Он видел, что в глубине
национального духа японцев зиждется особая сила
"присвоения чужих форм", сложившаяся в Японии в процессе
её вековых контактов с великими и малыми культурами.
Владыка Николай хотел иметь японских архитекторов,
японских иконописцев и японские хоры. Он воспитывал из
числа японцев катехизаторов и священников. Он заботился
об издании на японском языке книг по вероучению.
Выполненный св. Николаем в сотрудничестве с Зукумара
Накаи (1855-1943) перевод Библии явился величайшим
достижением переводческого мастерства, принеся св.
Николаю и его сотруднику "бессмертие в мире японской
словесности". Изданные под руководством св. Николая
богословские комментарии, сборники проповедей,
Катехизис, труды по церковной истории, жития святых
составили огромную богословскую библиотеку.
Благодаря деятельности русской
православной миссии Православие приобрело в истории
Японии реальное значение.
Николай Садовский
Журнал "Православный Взгляд" № 3, 2010
***
Молитва равноапостольному Николаю, архиепископу Японскому:
- Молитва равноапостольному Николаю, архиепископу Японскому. Великий миссионер современности.
Покровитель миссионеров, катехизаторов, церковного
клира. Ему молятся о помощи в неверии и маловерии
сродников и знакомых, о помощи в учебе, изучении
языков, о вразумлении и обращения нехристиан и
маловеров, о возвращении в лоно Церкви людей, попавших в секты
Акафист равноапостольному Николаю, архиепископу Японскому:
Житийная и научно-историческая литература о равноапостольном Николае, архиепископе Японском:
Труды святителя Николая Японского:
|
