Профессор Александр Дворкин: "Возможно, нас ожидают большие трудности"
В редакции газеты "Православная Пермь"
гость - известный исследователь современных религиозных
деноминаций, профессор Православного Свято-Тихоновского
гуманитарного университета, глава
информационно-консультационного Центра св. Иринея
Лионского, писатель и сектовед Александр Дворкин.
Профессор Дворкин делится с нашими читателями своим
видением современной религиозной ситуации в России.
- Александр Леонидович, верно ли, что
именно Вам принадлежит термин "тоталитарная секта"?
- В далеком 1993 году я проводил одну из
своих первых конференций, посвященных деятельности сект,
и в названии употребил этот термин. Я не знал, что
такого термина не существует, настолько очевидным он мне
казался. Видимо, название "тоталитарная секта"
показалось очевидным не только мне, так как все и сразу
начали его употреблять. Я думаю, если б я не ввел его
тогда в научный обиход, это сделал бы кто-нибудь другой.
- "Тоталитарная секта - организация,
представляющая опасность для жизни и здоровья граждан и
зачастую существующая в форме религиозной, общественной,
коммерческой, образовательной или оздоровительной
организации для прикрытия различного рода противоправной
деятельности". Такое определение дают нам словари.
Прошло уже двадцать лет. Изменилась ли с тех пор
ситуация с развитием сектантства в России?
- Изменилась, причем очень сильно. В
90-е годы на вопрос, что такое секта, русский человек
обычно отвечал, что это какая-то тайная организация за
границей. Современный человек на этот вопрос ответит уже
по-другому. Иностранные секты, пришедшие к нам из-за
рубежа, уже прилично "обрусели" и позиционируют себя как
русские. Когда я 20 лет назад начинал заниматься сектами
и остро нуждался в информации, мне приходилось
связываться с зарубежными специалистами той страны,
откуда эта секта появилась, и просить, чтоб мне выслали
информацию почтой, ведь Интернет тогда еще не был
распространен. Помню, я ездил в Данию, где тогда
находилась самая мощная антисектантская организация на
Западе. Я сидел в тамошнем архиве, с утра до вечера
ксерокопировал материалы, а потом привозил в Россию
чемоданы ксерокопий. Так формировался наш собственный
архив. Конечно, какие-то книги мне удавалось привезти,
но чаще всего информацию было очень трудно раздобыть.
Теперь начался обратный процесс: часто со мной
связываются зарубежные сектоведы или представители
правоохранительных органов и просят информацию по нашим,
отечественного производства, сектам, которые уже
действуют в их странах. Оказывается, многие наши секты
открывают филиалы на Западе.
***
Читайте также по теме:
***
- Какие российские секты самые мощные?
- "Наши" секты делятся на два вида: те,
которые действуют только на постсоветском пространстве,
и те, которым нужна всемирная слава. Внутри страны
активнее всего работают "анастасийцы", "виссарионовцы" и
целый блок коммерческих культов, которые действуют под
видом косметических компаний. Самые известные из них -
Амвэй, перехватившая эстафету у Гербалайф, и Тенториум.
В Пермском крае наиболее развиты
неопятидесятнические движения, такие, как, например,
"Новый Завет", "Новое поколение".
- Как получается, что человек становится
сектантом?
- Раньше основным методом привлечения
новых адептов в секту была уличная вербовка. Теперь на
улицах пристают гораздо реже. Многие считают, что
сектантская экспансия пошла на спад, однако это не так:
уличная вербовка была лишь первой стадией сектантского
утверждения, сейчас она отошла на второй план,
сохраняясь лишь у нескольких сект, например у
"Свидетелей Иеговы". В наше время появились новые методы
вербовки, гораздо более эффективные - например, Интернет
и привлечение через друзей и знакомых. Это намного
эффективнее уличной вербовки: кто что-то заподозрит,
если друг приглашает на бесплатный концерт или в
Интернете попадается интересное объявление, вроде бы ни
к чему не обязывающее?
Методы, используемые сектами, гораздо
неприметнее простого гипноза: суть в том, что человек
принимает решение, думая, что он делает это сам, а на
деле за него решают другие.
Для того чтобы человек попал в секту,
необходимо совмещение двух условий. Первое: сектантское
предложение должно совпадать с интересами самого
человека. Кому-то интересно просто "заниматься Библией",
кого-то больше заинтересует "бесплатный рок-концерт" или
"уникальная медицинская техника", большой популярностью
пользуются курсы боевых искусств, английского языка и
занятия мировой философией. При этом обещают сектанты
одно, а дают совершенно другое, но делают это с такой
ловкостью, что человек сам не замечает, как становится
членом организации. Особенно легко сознание
потенциальных адептов подчинить с помощью разнообразных
психотренингов типа: "Как повысить самооценку и
приобрести влияние на других людей". Абсолютное
большинство таких семинаров контролируется
разнообразными сектами. Одно время я утверждал, что
православные люди не попадают в секты, но после истории
с пензенскими "сидельцами" мне пришлось пересмотреть
свое мнение. Попадают, и еще как, только приманка должна
быть
"православная" -
"духоносный старец".
Вторым условием привлечения в секту
является особое душевное состояние человека: он должен
быть подавлен, находиться в состоянии стресса, когда
критичность мышления понижена. Понятно, что есть люди
более внушаемые, есть менее внушаемые, но в состоянии
стресса внушаемость повышается, а стрессы бывают
абсолютно у всех. У нас, сектоведов, есть такая
поговорка: "У каждого человека есть свой гуру, и ваше
счастье, если вы его никогда не встретите".
- Как долго продолжается пребывание
человека в секте?
- Человек почти никогда не остается в
секте до конца жизни - если только ему не удается
сделать там карьеру. Но это очень сложно. Постепенно он
начинает понимать, что не получает от своей "церкви"
того, что ему обещали, что его жизнь становится все
хуже, все бессмысленнее. Уйти из секты тяжело, но еще
тяжелее заново научиться жить.
В любой секте адептам прививается страх
внешнего мира. Им внушается, что какие бы трудности ни
возникали у них при жизни в секте, там, снаружи, все
гораздо ужаснее. Им рассказывают истории о "предателях",
которые вышли из секты, и за это "бог" покарал их
разнообразными несчастьями; они, мол, потом приползали
обратно в секту и на коленях просили принять их и
простить, но предатели, как известно, никому не нужны.
Один мой знакомый был диаконом в секте
главного неопятидесятника страны -
Сергея Ряховского.
Этот мой знакомый сумел уйти из секты, и у него все
сложилось наипрекраснейшим образом: чудесная жена,
ребенок, надежная работа. Он стал православным
христианином и уже несколько лет ведет активную здоровую
жизнь. И вот этот разумный, здравомыслящий человек
как-то признался мне, что до сих пор по ночам
просыпается в холодном поту, с мыслью, что он предатель
и прощения ему нет. Вот это и называется "промывка
мозгов".
- А в Православной Церкви нет ничего
подобного?
- Нет, потому что в нашей Церкви нет
правила выбрасывать "предателей" из своей жизни. Если
какой-то наш знакомый стал реже ходить в храм, реже
причащаться, мы же не устраиваем собрание, на котором
разбираем его поведение, не выносим ультиматум: будешь
ходить в храм - будем с тобой общаться, не будешь -
считай, что для нас ты умер. А вот сектанты так и
делают: например, "Свидетели Иеговы" объявляют
"предателю" тотальный бойкот, даже родственники,
состоящие в секте, не имеют права с ним общаться.
Православные люди могут разве что
молиться за покинувшего их собрата, но унижать его,
конечно, никто не будет. Мы ненавидим грех, но любим
грешника. И близкие, переставшие быть православными, не
перестают быть нашими близкими и любимыми.
- Пожалуйста, расскажите о деятельности
Вашего Центра во имя священномученика Иринея Лионского.
- В первую очередь мы собираем
информацию о сектах, анализируем, классифицируем и
распространяем ее. Лучший способ выйти из секты - это в
нее не попадать. Мы занимаемся профилактикой, стараемся
работать на опережение: сотрудничаем со средствами
массовой информации, правоохранительными органами.
В начале своей сектоведческой
деятельности я сам много ходил на собрания в разные
секты, теперь не имею такой возможности - быстро узнают
и велят немедленно покинуть территорию. Вместо меня
ходят другие наши сотрудники.
Занимаемся мы и консультацией
пострадавших. У нас есть психологи, юристы. Но скажу
честно: вытащить человека из секты очень тяжело.
Третий вид нашей работы - реабилитация.
К сожалению, реабилитацией людей, пострадавших от сект,
не занимается вообще никто, а ведь они нуждаются в этом
не меньше, чем бывшие нарко- и алкоголезависимые. Нет,
есть в России несколько центров, которые называются
реабилитационными и специализируются на помощи выхода из
секты, но это неправильное использование термина:
реабилитация начинается уже после того как человек
покинул секту и теперь не знает, как ему жить дальше.
Чтобы создать настоящий реабилитационный центр, нужна
большая организационная работа и крепкая, слаженная
команда, включающая психологов, психиатров, социальных
работников, юристов, которые могли бы помочь вернуть
отданное в секту имущество, и, конечно, грамотных
православных священников.
Многие бывшие сектанты повреждены
духовно: у них начинается отторжение всех организованных
форм религиозности. Они обожглись на подделке и
перестали верить в существование оригинала. Я много
работал с бывшими членами "Свидетелей Иеговы", и все они
рассуждают одинаково: "Как вы можете говорить нам, что в
Православии полнота Истины, если нам то же самое
говорили в секте? Значит, вы такие же лжецы".
- В каких регионах нашей страны секты
действуют особенно активно?
- Общая тенденция такова: чем дальше за
Урал и ближе к Владивостоку - тем хуже. Большие
сектантские центры - Москва и Санкт-Петербург, это
понятно. Относительно благополучная территория -
Центральная черноземная полоса России, Рязанская,
Тульская области. В Перми особая ситуация: здесь
разрослась и активно контактирует с местной властью одна
сильная сектантская структура - неопятидесятники. Во
многом она диктует свою волю в городе и крае. Защититься
от нее трудно: почти все пермские религиоведы - бывшие
научные атеисты, и многие из них, прикармливаемые
сектантами, лоббируют интересы неопятидесятников. Им все
равно - они же не верят ни в Христа, ни в Кришну, ни в
Магомета, верят только в деньги.
- Что же делать людям, родственники
которых попали в секту?
- К сожалению, с точки зрения закона к
большинству сект не подкопаешься, действуют они в рамках
Конституции. Против воли самого человека из секты его не
вытянешь - свобода вероисповедания, однако. Так что в
каждом случае нужно разбираться индивидуально, общих
советов не существует. Кроме одного: молиться за
несчастного заблудшего родственника и любить его, как
прежде.
- Можно ли сказать, что на Западе секты
являются рычагом политического влияния?
- И не только на Западе. Деятельность
сект - активный фактор международной политики, прежде
всего, конечно, в США. Некоторые крупные секты сами по
себе являются спецслужбами, их пиарят знаменитые люди.
Самая известная такая организация - это, конечно,
"Церковь саентологии"
и ее "министр пропаганды" Том Круз. В США эта секта освобождена от налогов, и
госдепартамент лоббирует ее интересы во всех странах
мира.
Индийская экономика тоже ориентируется
на экспорт гуру. Однажды мне довелось участвовать в
ток-шоу, посвященном смерти одного из самых известных
индийских гуру - Саи Бабы. Один из его горячих
сторонников принялся утверждать, что Саи Баба - это на
самом деле Христос, потому что он умер на Пасху. Тогда я
спросил последователя неоиндуистского гуру
Саи Баба, знает ли он, какими словами
начинается пасхальное богослужение. "Христос Воскресе!",
- ответил он. "Нет, - возражаю я. - "Да воскреснет Бог и
расточатся врази Его!". Вот врази и расточаются...
Я не могу точно сказать, почему один
сектантский проект удается, а другой нет, ведь таких
проектов великое множество. В архиве нашего Центра есть
несколько толстых папок с меткой: "Сумасшедшие". В них
хранятся письма, которые мы получаем от "великого
пророка", "внучки Бога Саваофа", "Девы Марии",
"посланника планеты Зорг" и т.д. Все это, конечно,
смешно, но любой из этих гуру может стать основателем
секты и найти себе сторонников.
- Как получается, что несмотря на обилие
разнообразных агрессивных и вредоносных сект нападкам в
России чаще подвергается традиционное Православие?
- Да, сейчас наша Церковь переживает
трудные времена. Мы знаем обетование Господа, что Его
Церковь пребудет до конца времен, но ведь это не значит,
что речь идет конкретно о Русской Православной Церкви.
Как бы жутко это ни звучало, но, возможно, нас ожидают
еще большие трудности, и нужно быть к этому готовыми.
Ведь исчезли же с лица земли древние и прекрасные
Карфагенская православная церковь, Византийская
православная церковь... Так что излишний оптимизм
вреден, нужно смотреть правде в глаза: обстановка
тяжелая, возможно все.
Но и чрезмерное уныние тоже вредно.
Нужно делать все от нас зависящее, чтобы сохранить нашу
веру. Пусть каждый трудится там, куда определил его
Господь, молится и живет в ладах со своей совестью. Пути
Господни неисповедимы.
В течение 13 лет (за последние двадцать)
я судился с сектантами и с Божией помощью выиграл все
эти процессы. Значит, то, что мы с вами делаем,
осуществляется по воле Господа.
Православная Пермь - 12.10.2012.
|
