Георгий Жуков: из инспекторов в командующие. Первая победа полководца
Для многих поколений наших соотечественников
фамилия Жуков ассоциируется прежде всего со сражениями
Великой Отечественной, со взятием Ельни и обороной Москвы, с
берлинским штурмом и парадом Победы. Но многие ли знают при
этом, когда произошел момент превращения высокопоставленного
военного в полководца, когда именно Жуков продемонстрировал
свое умение вести к победе войска?
В мае 1939 года японские войска нарушили
границу Монгольской Народной Республики и стали продвигаться
вглубь ее территории к реке Халхин-Гол. Теоретически
причиной конфликта были территориальные споры между
Монголией и созданным японцами в Северном Китае
марионеточным государством Манчжоу-Го. Фактически же это
была проба сил со стороны Японии, проверка СССР на прочность.
Советские войска в соответствии с Протоколом
о взаимной помощи, подписанным в 1936 году, вместе с
монголами вступили в бой с японцами. Но итоги первых
столкновений и на земле и в воздухе были крайне неутешительны.
Вот описание происходившего в один из дней начала конфликта:
"Весь день 28 мая бои носили исключительно
упорный характер. Стоявшие в центре полки монгольской
кавалерии не выдержали удара превосходящих сил японцев и
баргутов (племена, жившие на территории Манчжурии, из
которых японцы формировали кавалерийские части – М. К.) и
стали отходить. Один из полков отошел к своему командному
пункту, второй – к берегу речушки Хайластан-Гол. В такой
ситуации пришлось отходить и ротам сводного отряда старшего
лейтенанта Быкова. Одна из рот была развернута фронтом на
север, другой роте пришлось отбивать наскоки баргудской
конницы силой в один полк. Под вечер советско-монгольские
войска отошли к линии песчаных холмов".
Еще более тяжелая обстановка складывалась в
воздушных боях. Так, 28 мая на перехват самолетов противника
было приказано поднять в воздух 20 советских истребителей.
Но из-за неисправностей удалось взлететь только трем. Все
они были сбиты японцами. Через два часа после этого боя
девять советских истребителей взлетели с аэродрома
Тамцак-Булак, чтобы прикрыть переправу через Халхин-Гол.
Здесь их встретили 18 японских самолетов. В завязавшемся
ожесточенном воздушном бою семь советских истребителей были
сбиты и два повреждены. Пять летчиков погибли, остальным
удалось благополучно приземлиться с парашютами.
За два дня воздушных боев потери советской
авиации, в составе которой не оказалось летчиков с боевым
опытом, исчислялись в 15 истребителей и 11 пилотов. Японская
авиация потеряла всего одну машину.
В Кремле поняли, что дальнейшее развитие
ситуации в таком духе не сулит советско-монгольским войскам
ничего хорошего. В Монголию были срочно отправлены опытные
летчики, воевавшие в Испании и Китае, которым после
нескольких недель упорных боев удалось добиться перелома в воздушной войне.
А для того, чтобы оценить компетентность
командования, в зону боев выехала инспекционная группа во
главе с комдивом (генеральские звания в РККА еще не были
введены) Георгием Жуковым. Вот как он впоследствии вспоминал
о своих первых впечатлениях:
"К утру 5 июня мы прибыли в Тамцак-Булак, в
штаб 57-го особого корпуса, где и встретились с командиром
корпуса Н.В. Фекленко, полковым комиссаром М.С. Никишевым –
комиссаром корпуса, комбригом А.М. Кущевым – начальником
штаба и другими. Докладывая обстановку, А.М. Кущев сразу же
оговорился, что она еще недостаточно изучена. Из доклада
было ясно, что командование корпуса истинной обстановки не
знает. Я спросил Н.В. Фекленко, как он считает, можно ли за
120 километров от поля боя управлять войсками.
***
Читайте также по теме:
***
- Сидим мы здесь, конечно, далековато, –
ответил он, – но у нас район событий не подготовлен в
оперативном отношении. Впереди нет ни одного километра
телефонно-телеграфных линий, нет подготовленного командного
пункта, посадочных площадок.
- А что делается для того, чтобы все это было?
- Думаем послать за лесоматериалами и приступить к оборудованию КП.
Оказалось, что никто из командования
корпуса, кроме полкового комиссара М.С. Никишева, в районе
событий не был. Я предложил комкору немедленно поехать на
передовую и там тщательно разобраться в обстановке.
Сославшись на то, что его могут в любую минуту вызвать к
аппарату из Москвы, он предложил поехать со мной М.С.
Никишеву".
О своей оценке стиля командования советских
войск в Монголии Жуков сообщил в Москву.
Вскоре Фекленко был отстранен от
командования с формулировкой: "Плохо понимает природу боевых
действий в специфических условиях пустынной степной
местности" (репрессирован он не был, продолжил службу,
воевал в годы Великой Отечественной войны), а Жукову
приказано было принять командование советско-монгольскими войсками.
Первая кризисная для нового командующего
ситуация сложилась к 3 июля 1939 года. Японцы форсировали
реку Халхин-Гол и, оттеснив части 6-й монгольской
кавалерийской дивизии, создали плацдарм у горы Баин-Цаган. О
том, что произошло, Жуков узнал от старшего советника
монгольской армии полковника И.М. Афонина. Необходимо было
действовать быстро, пока японцы не успели закрепиться, зарыться в землю.
Казалось бы, соотношение сил было явно не в
пользу советских войск. Противник, по оценке Жукова, успел
сосредоточить на горе Баин-Цаган более десяти тысяч штыков;
советские войска имели возможность сосредоточить против них
чуть более тысячи штыков; в японских войсках было около 100
орудий и до 60 противотанковых орудий. У советских войск – немногим более 50 орудий.
Однако у Красной Армии был козырь –
решительный перевес в танках. После первых столкновений с
советской бронетехникой японское командование запретило
своим танкистам вступать в бой не только против советских
танков, но даже и против бронеавтомобилей. Японские
бронированные машины и танками-то назвать было трудно,
настолько они были несовершенны.
Жуков впоследствии вспоминал: "В наших рядах
сражалась 11-я героическая танковая бригада, имевшая до 150
танков, 7-я мотоброневая бригада, располагавшая 154
бронемашинами, и 8-й монгольский бронедивизион".
Он не случайно назвал 11-ю танковую бригаду
героической – именно она сыграла решающую роль в боях,
которые потом назовут "баин-цаганским побоищем". Тогда
бригаде прямо с марша пришлось атаковать, практически без
поддержки пехоты. Поэт Константин Симонов, бывший на
Халхин-Голе в качестве военного корреспондента, создал в
поэме "Далеко на Востоке" уникальное поэтическое описание
марша бригады и танковой атаки. Чего стоил один только марш,
когда "бригада шла по барханам, от самого Ундурхана". Во
время короткого привала "майор просыпается от ожога – он
прижался щекой к броне, – шестьдесят градусов Цельсия". У
измученных жарой людей начинаются миражи – "как это ни
странно – с башни видна вода, настоящая вдруг, голубая, а
над ней – ивы". И первые потери начинаются еще до вступления
в бой – из-за жары, особенно невыносимой внутри танков:
"Кого-то хватил удар. За бугром, в стороне, экипаж ему
наспех роет могилу".
А как Симонов сумел описать саму танковую
атаку, в которую бригада пошла практически без поддержки
пехоты: "В броневом стекле вниз и вверх метались холмы. Не
было больше ни неба, ни солнца, только узкий кусок земли, в
которую надо стрелять". Один за другим загорались атакующие
танки, подбитые японскими артиллеристами, подожженные
бутылками с горючей смесью. Применяли японцы и свое, никем
кроме них не используемое противотанковое средство – мины,
которые бамбуковыми шестами подсовывали под гусеницы танков.
Но, "согласно приказу оставшиеся в живых
шли, не глядя, шли мимо, мимо праха товарищей, мимо горящих
могил, недописанных писем, недожитых жизней".
Жуков вспоминал: "Бой продолжался день и
ночь 4 июля. Только к 3 часам утра 5 июля сопротивление
противника было окончательно сломлено, и японские войска
начали поспешно отступать к переправе. Но переправа была
взорвана их же саперами, опасавшимися прорыва наших танков.
Японские офицеры бросались в полном снаряжении прямо в воду
и тут же тонули, буквально на глазах у наших танкистов".
Так впервые заявил о себе полководец Жуков.
Добившись первого масштабного успеха и отбив у японского
командования охоту к наступательным операциям, он начал
готовить разгром всей группировки противника. Наступление,
начавшееся 20 августа 1939 года, завершилось окружением и
уничтожением японской группировки. К 31 августа были
ликвидированы последние очаги сопротивления.
Нарком обороны К.Е. Ворошилов в приказе 7
ноября 1939 года писал: "Подлинной славой покрыли себя бойцы
и командиры – участники боев в районе реки Халхин-Гол. За
доблесть и геройство, за блестящее выполнение приказов
войска, участвовавшие в боях в районе реки Халхин-Гол,
заслужили великую благодарность".
С такой оценкой исхода сражения в Монголии
нельзя не согласиться. Воспоминания о поражении, которое им
устроили войска Жукова, сыграли очень важную роль в том, что
японцы в самые критические для СССР дни Великой
Отечественной так и не рискнули атаковать его границы. Если
бы Жуков выиграл одну только битву в Монголии, его имя
навсегда вошло бы в историю нашей страны. Но впереди у него
были сражения Великой Отечественной…
Максим Кустов
Столетие.Ru - 17.11.2007.
|
