Учение Александра Дугина
В ряду неоязыческих учений взгляды
Александра Дугина занимают особое место. В частности, это определяется статусом
автора как лидера движения "Евразия" (и одного из
заметных идеологов движения "Россия"), активно
сотрудничающего с Исламским комитетом и амбициозного
политика. Его доктрины, плавно трансформировавшиеся в
идеологию движения "Евразия", нельзя рассматривать в
отрыве от мировоззрения его духовного наставника Рене
Генона, в биографии которого содержатся некоторые
данные, позволяющие более объективно оценить духовную
сторону учения Александра Дугина.
***
Примечание МС. Это очень старый
материал - от 2002 года. С этого времени прошло уже 23
года, и мировоззрение Александр Дугина возможно
изменилось, к лучшему или худшему.
***
Кроме того, проясняется роль и место
Православной Церкви, уготованное ей А. Дугиным в
программных и других документах, связанных с
организацией ОПОД Евразия" и созданием будущего
Евразийского союза".
Все использованные при подготовке
данного раздела документы опубликованы в открытых
периодических источниках информации. Взгляды А. Г.
Дугина, его наставников и сторонников взяты из
монографий, альманахов, возглавляемых им СМИ и других
изданий, распространяемых в основном через торговые
предприятия, контролируемых движением "Евразия" и иными
структурами, подчиненными автору.
Об авторе учения
Александр Гельевич Дугин родился в 1962
году в Челябинской области. Отец - генерал, работавший в
системе Главного разведывательного управления
Генерального штаба Вооруженных сил СССР. В свое время
папа-генерал устроил своего сына, так и не окончившего МАИ, в архив КГБ. Знает около 10 европейских языков,
владеет ивритом. Амбиции А. Дугина сделали его к 35-и
годам человеком № 2 в Национал-большевистской партии
Эдуарда Лимонова. Увлекался масонством, фашизмом. Был
врагом "Советской империи", в настоящее время
придерживается прямо противоположных взглядов.
В 1991-м выходит его первая книга -
"Пути Абсолюта", где излагаются основы формируемого им
религиозного направления. В 1992-м он начинает издавать
журнал "Элементы". В 1993-м выпускает бестселлер
"Конспирология", ставший аналогом английского боевика
"Охотник за шпионами". В "Конспирологии" развивается
тема секретных связей между ЦРУ и КГБ.
По его собственному признанию, Александр
Дугин
в юности именовал себя "мистическим фашистом", а ныне
модифицировал себя в "православного фашиста".
Своим учителем, безоговорочно
признаваемым авторитетом, подлинным эсхатологическим
посланником Александр Дугин считает французского эзотерика
первой половины XX века Рене Генона, рассматривая его
как ключевую фигуру этого периода. Он пишет: "Рене Генон
- это посланник высшего центра в последнюю эпоху, в
период конца Кали-Юги, и сформулированные им принципы
Традиции (совокупности "нечеловеческих" знаний,
передаваемой из поколение в поколение кастой жрецов или
иными институтами подобного рода), послужат спасительным
оплотом для тех, кому предстоит в борьбе с "миром сим" и
его "князем" возродить Традицию в ее подлинном,
нечеловеческом, "ангелическом" измерении и, замыкая
цикл, разработать сакральные основы грядущего Золотого
века"
Одним из основных предметов исследований
Генона является версия метафизики, на которую большое
влияние оказали концепции индуизма.
В попытке оправдать Генона (а значит, и
собственные взгляды на христианство) Александр Дугин говорит,
что "особенность традиционализма Генона приводит подчас
к тому, что церковные консерваторы ошибочно принимают
эзотеризм и синтез, о которых он говорит, за оккультизм
и синкретизм"
В 1912 г. Генон принимает ислам и берет
себе арабское имя Абд-эль-Вахед Яхья - служитель
Единого. Однако далее, он указывает, что "Генон получил
масонскую инициацию от неорозенкрейцера Теодора Ройсса,
который был другом, соратником и посвятителем Кроули".
Напомним, что Генон является непререкаемым авторитетом
для Дугина.
***
Читайте о других учителей неоязычества:
***
Неоязычество в свете метафизических
воззрений Генона – Дугина
Первые религиозные изыскания Александра
Дугина
относятся к началу 90-х гг. прошедшего века и связаны с
основанием альманаха "Милый ангел", в публикациях
которого просматриваются духовные истоки учения
новоявленного мессии. Вот что пишет коллектив редакции о
задачах этого издания:
"Основной нашей задачей... является
реставрация интегральной традиции во всем ее тотальном
измерении... "Милый ангел" ратует за реставрацию
средневекового духа, средневекового образа мышления,
средневековой религиозности, средневековой
государственности". Однако, как будет видно из
последующего, А. Дугин толкует понятие "средневековье" с
позиций неоязычества.
В рамках упомянутой Традиции, Александр
Дугин признает главенство небытия: "всякая полноценная
традиционная метафизика признает превосходство небытия
над бытием". Вот одно из положений (ответов)
эсхатологического гнозиса Александра Дугина: "Бытие появилось
как доказательство того, что содержащее его до появления
небытие не является последней инстанцией, и что за его
пределом наличествует Иное, не совпадающее ни с бытием,
ни с небытием". С его точки зрения бытие "не может и
утверждать свое собственное превосходство над небытием,
так как это противоречило бы истине, коль скоро чистое
бытие есть не что иное, как перевод в действительно
логически предшествующих возможностей небытия".
В обобщенном виде вероучение Дугина
сконцентрировано в альманахе "Конец света. Эсхатология и
Традиция" (Москва, "Арктогея", 1998 г.). Сам Дугин
называет его "учебником по истории религий". Однако
исторические аспекты различных вероучений в этом труде
даны с его собственной (весьма своеобразной) точки
зрения. Это противоречит определению книги, как
исторической, и придает ей вероучебный статус. В
рассматриваемом сборнике традиционные религии с присущим
автору наукообразным многословием рассмотрены с точки
зрения эсхатологии. Смешение христианских воззрений,
рунологии, языческих концепций, различных теорий
космогонии - вот далеко не полный перечень дилетантских
вольностей в материалах сборника.
Размещая в историческом сборнике главу
из книги "Пути Абсолюта", ("Эсхатологический гнозис"),
Дугин констатирует тем самым то, что его вероучение
сформировано. Оправдывая возникновение новых религий и
культов в рамках Традиции, Дугин пишет буквально
следующее: "Нормы и экзотерические структуры Традиции
меняются в соответствии с состоянием космической среды,
а, следовательно, появляются новые религии и традиции,
новые редакции культов и новые практики"
Это утверждение имеет далеко идущие
последствия. Если космическая среда - небытие, которое
порождает бытие, то возникновение новых религий и
культов (возможное лишь в пределах бытия) - объективный
факт (с метафизической точки зрения), а сие означает,
что рано или поздно новая религия в рамках евразийского
государства все-таки возникнет, причем этому
бессмысленно сопротивляться.
Показательно, что данное утверждение
помещено в разделе "учебника", посвященного анализу
вероучения сатаниста А. Кроули.
Таким образом, можно предварительно
определить вероучение Дугина как некую интерпретацию
метафизики индуизма в сочетании с концепциями
современного ортодоксального марксизма. Лингвистически
учение облекается в формат псевдонаучной терминологии,
весьма привлекательной для дилетантов, недоучившихся в
вузах (как и сам Дугин), разделяющих идеалы
коммунистической идеологии.
Православие в трактовке Дугина
Анализ православия Дугин проводит с
позиций традиционализма Генона. выдвигая при этом тезис:
"Христианская Церковь ... если она следует
традиционалистской, консервативной ориентации, как
правило, в лучшем случае делает основной упор на
сохранение экзотерической ритуальной и догматической
стороны.... Церковь либо ограничивает свою
внелитургическую деятельность упрощенным
морализаторством, либо, что хуже, пытается заниматься
апологетикой на основе сугубо профанических, современных
и антитрадиционных доктрин, либо, что уже страшно,
тяготеет к смешению, экуменизму и даже нижайшему
неоспиритуализму".
В сочинениях Александра Дугина отчетливо
проявляется действие закона дихотомии. Например, попытка
исследования вероучений дохристианской и православной
России приводит Дугина к парадоксальным выводам. Вот
один из них: "Христианство не отменило, но возвысило и
подтвердило древнюю дохристианскую веру".
Он пишет: "Когда мы имеем дело с
действительно полноценной и аутентичной традицией, можно
почти всегда обнаружить в ней трансцендентализм и
имманентизм, причем ... имманентизм... составляет
внутреннюю эзотерическую часть", то есть для Дугина
язычество есть якобы тоже православие, однако самое
подлинное и лучшее. "Имманентизм" - это мистическое
мировоззрение Александра Дугина и его последователей. Оно исходит,
в частности, из того, что стоит помыслить о "заговоре" и
мысль о заговоре уже есть реальность, а поскольку мыслю
"я", то это реальность гораздо более важная
метафизически, чем реальная действительность.
"Имманентизм" не различает идеи, имеющие
основание в бытии, а также идеи номинальные (даже
обыденно фиктивные), отдавая предпочтение фиктивным.
Негодность попытки пристегнуть "имманентизм" к
христианству особенно ярко проявляется в попытке
толкования Символа веры, предпринятого А. Дугиным, где
он вообще скатывается до откровенной ереси.
Так, он утверждает, что Никейский Символ
веры есть языческое исповедание с "небольшой уступкой
христианским предрассудкам". Более того, Александр
Дугин вообще
называет Символ веры "Формулой веры"! При этом он
считает, что первые три члена (как выражается Дугин -
пункта) дают абсолютный и законченный образ метафизики.
В своих опусах Александр Дугин попросту
богохульствует, говоря о каком-то сущностном (бытийном,
онтологическом) аспекте Троицы. Он отвергает откровение
о том, что Бог есть Творец мира и всегда превосходит
любой бытийный аспект.
Дугин вносит новации в учение о вечности
души. В частности, он пишет: "Душа, тонкая форма,
сотканная из субстанции атмосферы, переживает тело, в
котором она провела земную жизнь и может существовать
самостоятельно и после телесной смерти ... Но путь на
небо духа... для индивидуальной души невозможен, так как
этот мир, по определению, не допускает в себя существ,
облеченных формой".
Однако, в соответствии с православным
вероучением, Бог создает душу Своим творческим
дуновением.
Дугин в чисто теософском смысле
настаивает на "вскрытии внутри человеческой личности
некоторого существа, радикально отличного от старого и
привычного "я" индивидуума". Он утверждает, что это
"вскрытие" происходит в крещении. В этом видит
"спасительный" выход для человеческого существа.
Такое утверждение прямо противоречит
определению Иоанна Дамаскина: "душа есть сущность живая,
простая и бестелесная, невидимая по своей природе
телесными очами, бессмертная, одаренная разумом и умом,
не имеющая определенной фигуры (формы). Она действует
при помощи органического тела и сообщает ему жизнь,
возрастание, чувство и силу рождения. Ум или дух,
принадлежит душе не как что-либо другое, отличное от нее
самой, но как чистейшая часть ее. Что глаз в теле, то и
ум в душе. Душа есть существо свободное, обладающее
способностью хотения и действования. Она доступна
изменению со стороны воли".
Ошибочные, а иногда и прямо еретические
воззрения и высказывания дополняются у Дугина
рунологией, учением о цикличности космических фаз и
прочими языческими верованиями.
В соответствии с вышеупомянутым законом
дихотомии, который Дугин широко использовал при
подготовке своих трудов, он неизбежно пришел к тому, что
есть два генонизма-индуизма - хороший и плохой. Плохой -
западный, хороший - восточный, якобы православный. Дугин
видит "светлое будущее" православия в соединении
экзотерического начала Церкви (т. е. церковной
организации) и языческого эзотерического гнозиса. Этот
подход, как он выражается, откроет "неограниченные
возможности глубокого и неожиданного понимания русского
православия". Так, Дугин утверждает, что в лице
"еретиков-гностиков эзотерическая подоплека православия
уже есть, отсутствует лишь метафизический
инструментарий. Поэтому единственным путем является
принятие традиционной религии, а затем - попытка
проникнуть через духовную, ритуальную и интеллектуальную
практику в рамках этой религии в ее эзотерические
внутренние аспекты в ее тайны"
Александр Дугин советует, что для того, "чтобы
гностики не подвергались влиянию христианских идей, им
следует стремиться к тому, чтобы минимизировать
человеческое, земное, мирское измерение Церкви...,
необходимо вопреки всему настаивать на мистической
полноте и совершенстве Церкви, вычленяя сверхвременный,
благодатный, преображающий ее аспект"
Кроме того, он считает, что: "основную
работу по применению принципов интегрального
традиционализма к христианству и, особенно к
православию, предстоит сделать непосредственно
православным последователям Генона".
Это - ничто иное, как призыв к созданию
внутри православия нового направления (секты), т.е.
попытка очередного раскола Церкви.
Александру Дугину, очевидно, неизвестно, что
хранительница истинной традиции - Церковь - оберегала и
убережет себя впредь от тайных обществ внутри себя. Он
представляет дело так, что по своему желанию может
примкнуть к Церкви со своими языческими убеждениями.
По дерзновенному мнению Александра
Дугина, "Если мы
искуплены Христом, то на нас принципиально нет греха, и
надо смело идти к свету обожения, а не подсчитывать
скрупулезно свои несовершенства". Тем самым ставится под
сомнение такая фундаментально важная сторона духовной
жизни как покаяние, исповедь, т.е. фактически читатель
призывается к добровольному отказу от участия в
важнейших таинствах Церкви, которые составляют
обязательную часть православной жизни.
"Религиозная революция" видится Дугиным
как "сохранение всех догматико-ритуальных, доктринальных
и символических аспектов православной веры.
Но эта революция низвергнет те
интеллигентские, протестантско-дворянские,
конформистски-советские и тем паче
либерально-демократические наносы, которые ложно
отождествляют сегодня с Церковью и которые отталкивают
от нее многих достойных, сильных и благородных людей
революционной ориентации".
По своим целям Александр Дугин приближается к так
называемым модернистам - "кочетковцам", "меневцам", "борисовцам",
"желудковцам" и подобным. Он настойчиво пытается
"приспособить" православие к язычеству, а вышеупомянутые
"модернисты" движутся ему навстречу, разлагая
православие в себе, а также в душах и умах своих
адептов. "Этот человек поставил себя вне Божеского и
человеческого закона, избрал себе некую точку вне добра
и зла, выше закона и благодати". И если представители
перечисленных неообновленческих течений идут по пути
якобы упрощения известных понятий, то Дугин, наоборот -
всеми силами старается сделать очевидное - непонятным и
двусмысленным, используя для этого понятийный и
филологический аппарат метафизики.
Можно предположить, что религиозные
доктрины Александра Дугина являют собой компиляцию западных
(протестантских) и восточных (индуистских) вероучений.
Они не имеют под собой никакой православной духовной
основы и не могут считаться цельным вероучением в том
смысле, какой вкладывается в это понятие учеными -
богословами и философами.
Цитировано по:
Миссионерский отдел Московского
Патриархата Русской Православной Церкви. Справочник
«Новые религиозные объединения России деструктивного и
оккультного характера». – Белгород, 2002. – С. 164-172.
***
|
