Миссионерско-апологетический проект "К Истине": "Иисус сказал… Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня" (Ин.14:6)

Разделы • Вопросы • На злобу • Библиотека • Поиск

Преподобный Иоанн Кассиан Римлянин - творения

Иоанн Кассиан Римлянин. Об определении

Из "Писания к семи другим, посланным к епископу Гонорату и Евхерию, собеседованиям отцов, живших в египетской пустыне Фиваиде"

Память: 28 февраля / 13 марта, 29 февраля / 13 марта

***

Иоанн Кассиан Римлянин или Иоанн Массалийский (360 - 435) - христианский монах и богослов, один из основателей монашества в Галлии, видный теоретик монашеской жизни.

Преподобный Иоанн Кассиан Римлянин. Икона

Преподобный Иоанн Кассиан Римлянин

***

Содержание

Глава 1

По окончании предыдущего собеседования и наступлении ночного безмолвия, мы с аввою Иосифом были отведены в отдельную келью в уединенном месте для покоя; от речей его какой-то огонь разгорелся в наших сердцах. Мы всю ночь провели без сна; выйдя из кельи и отойдя почти на сто шагов от нее, мы сели в отдельном месте.

Глава 2. Объясняется благочестивое желание аввы Германа преуспевать

Ночная тьма доставила нам удобство к уединенному, дружескому разговору. Когда мы сидели, авва Герман, тяжело вздохнув, сказал: что нам делать? Ибо видим, что мы находимся в затруднительном и жалком состоянии, и сам разум и сожительство со святыми на деле показывают, что было бы нам полезнее для успеха в духовной жизни пожить здесь, а данное старцам обещание (Кассиан и Герман, в Вифлеемской киновии положив начало монашеской жизни и прожив немного, для большего преуспевания в монашеской жизни захотели посетить египетские монастыри, которые тогда славились аскетическим благоустройством и множеством строгих подвижников, опытных в духовной жизни старцев. Чтобы получить разрешение на это путешествие, они дали обещание через три года возвратиться. Но видя, что пребывая в египетских монастырях, они получают большую пользу от назидательных бесед и примера старцев, для этого хотелось бы им подольше пожить здесь, а между тем пришло время возвратиться в свою киновию Теперь они и не знали, что делать – возвратиться ли в Вифлеем, чтобы не нарушить данного обещания, или остаться еще в египетских монастырях, чтобы не лишиться духовной пользы от назидания. Это недоумение они и решились открыть авве Иосифу и, как он определит, так и поступить. В этой беседе разрешается главный вопрос: можно ли или полезно ли монаху вперед определять, назначать или обещать какие-либо действия; и такое определение или обещание необходимо ли исполнить. Потому и собеседование это надписано об определении) возвратиться в Вифлеем не позволяет избрать то, что полезно. Ибо примерами таких и стольких мужей мы могли бы научиться многому для усовершенствования своей жизни, если бы данное обещание не заставляло нас непременно возвратиться в киновию. Если возвратимся, то для нас уже не будет никакого случая опять придти сюда. Если же, оставаясь здесь, захотим исполнить свое желание, то как нам поступить касательно уверения, которое мы дали нашим старцам, обещав скоро возвратиться с тем условием, чтобы нам позволено было хоть бегло обойти святых и монастыри этой области? Находясь в таком смущении, мы не могли ни на что решиться, одними вздохами свидетельствовали о затруднительном положении, упрекая себя за стыдливость или застенчивость (То есть стыдились у своих вифлеемских старцев испросить побольше времени провести в египетских монастырях), по которой мы не могли противиться просьбам удерживавших нас и дали обещание, побывав здесь, вскоре возвратиться.

Глава 3. Совет Кассиана и ответ на вопрос аввы Германа

Я сказал: конец нашему недоумению положит совет "старца, которому надо высказать наше смущение, и что он присудит, то, как божественный, небесный ответ, должно положить конец всем нашим смущениям. И мы нисколько не должны сомневаться в том, что устами этого святого Господь откроет нам, что нужно делать ради заслуги его и ради нашей веры. Ибо по дару Его часто получали спасительный совет и верующие от недостойных и неверные от святых, когда Господь даровал это или по заслуге отвечающих, или по вере спрашивающих. Слова эти авва Герман принял так, как будто я высказал их не от себя, а по внушению Господа. Подождав немного прихода старца и наступающего уже часа ночного богослужения, мы встретили его с обычным приветствием, и, совершив законное число молитв и псалмов, мы опять сели на тех рогожках, на которых располагались для покоя.

Глава 4. Вопрос аввы Иосифа и наш ответ, от чего произошла скорбь

Тогда достопочтенный Иосиф, видя нас унылых духом и догадываясь, что это не без причины случилось с нами, обратился к нам со словами патриарха Иосифа: что печальны лица ваши ныне? Мы сказали ему: не как узники, министры фараона, мы видели сон, и нет истолкователя, но провели ночь без сна; и нет никого, кто бы облегчил тяжесть нашего смущения, разве только Господь твоим рассуждением устранит его. Тогда тот, который и по заслуге и по имени представлял добродетель патриарха, сказал: не Господом ли врачуются помышления человеческие? Объявите их, ибо милость Божия по вере вашей может нашим советом доставить им исцеление.

Глава 5. Изъяснение аввы Германа, почему они желают остаться в Египте и почему следовало бы возвратиться в Вифлеем

На это Герман сказал: мы думали, что возвратимся в свою киновию, полные не только духовной радости, но и успеха; и что мы приобрели от вашего учения, тому по возвращении будем следовать хоть с малой ревностью. Ибо ожидать этого заставляет нас любовь наших старцев, так как мы верили, что в той киновии нам отчасти можно подражать высоте вашей жизни и учения. Мы думали, что это доставит нам всякую радость, а теперь сокрушаемся невыносимой скорбью, видя, что таким образом мы не можем получить того, что признаем спасительным для себя. Теперь с той и с другой стороны мы находимся в затруднении. Ибо если захотим исполнить обещание, которое мы дали по побуждению любви старцев, и которое дали перед всеми братьями в вертепе, в коем Господь наш воссиял из девственной утробы, и Он был свидетелем его, то потерпим большой вред для духовной жизни. Если же, забыв обещание и оставаясь в этих областях, пользу для нашего совершенства захотим предпочесть тому уговору, то боимся впасть в ложь неисполнением обещания. Мы не можем облегчить нашего смущения даже и тем советом, чтобы, скорым возвращением (в Вифлеем) исполнив обещание, снова поскорее придти в эти места. Ибо, хоть опасна и вредна даже малая отсрочка для стремящихся к преуспеванию в духовных делах и добродетели, все-таки возвращением, хоть медленным, мы исполнили бы обещание своей верности; но знаем, что не только любовью, но и властью старцев наших мы неразрешимо будем связаны, так что потом никаким образом не будет нам позволено опять придти в эти места.

Глава 6. Вопрос аввы Иосифа: больше ли у вас было успеха в Египте, нежели в Палестине?

На это блаженный Иосиф, немного помолчав, сказал: уверены ли вы, что в этой стране может быть для вас больше успеха в духовных делах?

Глава 7. Ответ о разности постановлений той и другой страны

Герман. Хотя мы должны воздавать высокую благодарность и учению тех, которые с малолетства научили нас стараться о великом и, дав вкусить своего блага, возбудили в наших сердцах сильную жажду совершенства; однако, если поверят нашему суждению, мы не приводим никакого сравнения между этими наставлениями и теми, которые там (в Палестине) мы получили, и умалчиваем о неподражаемой чистоте вашей жизни, которая, думаем, приобретается вами не только строгостью ума и намерения, но и при содействии благоприятных мест. Поэтому мы не сомневаемся, что для подражания величию вашего совершенства не может быть достаточно то учение, которое преподается спешно; для этого нам необходимо долгое пребывание здесь, и долговременное обучение при ежедневных наставлениях, может быть, как-нибудь прогонит холодность нашего сердца.

Глава 8. Совершенные мужи не должны ничего безусловно определять, или могут ли без греха оставлять свои определения

Иосиф. Совершенно согласно с благоразумием, совершенством и нашим знанием – на деле исполнять то, что мы определили каким-либо обещанием. Поэтому монаху нельзя ничего определять необдуманно, чтобы не быть вынужденным исполнить то, что неосмотрительно обещал, или после перемены взгляда на лучший не быть нарушителем своего обещания. Но так как нами предположено теперь говорить не столько о состоянии здоровья, сколько о врачевании немощи, то здравым рассуждением необходимо исследовать не то, что нужно бы вам делать в прежнем месте, но как можно избежать опасности гибельного кораблекрушения. Итак, когда никакие узы не связывают вас и никакое условие не стесняет, то, при выборе из сравнительно благоприятных вещей, следует избирать то, что имеет больше пользы; а когда препятствует какая-либо опасность урона, то, сравнивая вред, необходимо избирать то, что сопровождается меньшим вредом (То есть из многих благ надо избирать лучшее, высшее, а из многих зол нужно меньшее предпочитать большему, если нельзя избежать того и другого). Потому, если безрассудное обещание довело вас до того, что грозит причинить важный вред с той и другой стороны, то выбор должен склоняться на ту сторону, которая меньше вреда принесет, или посредством вознаграждения легче будет этот вред исправлен. Следовательно, если думаете, что от пребывания здесь будет больше пользы для вашего духа, нежели сколько будет ее от жительства в той (Вифлеемской) киновии, и без потери больших выгод не может быть исполнено ваше обещание (возвратиться), то лучше вам потерпеть вред от лжи (Старец доказывает, что ложь иногда позволительна по двум причинам во-первых, для избежания какого-либо большего зла или для достижения большего блага; во-вторых, иногда ради смирения можно допустить ложь, свои добродетели прикрыть ложью для избежания суетной славы. Первую мысль он доказывает в гл. 12–20, а последнюю в гл. 21–26) (вред от которой, однажды случившись, более уже не повторится и сам собою не может породить другие грехи), нежели придти в состояние равнодушия, которое будет причинять вам вред ежедневно. Ибо неосмотрительное обещание извинительно и даже похвально будет изменить, если оно будет обращено в полезную сторону, и нарушение не должно считаться постоянным, если худое обещание или безрассудство будет исправлено. Все это может быть ясно подтверждено свидетельствами Св. Писания, как гибельно бывает для многих исполнить свои определения, и напротив, как полезно оставить их.

Глава 9. Иногда полезнее нарушить свои постановления, нежели исполнить

Об этом ясно свидетельствуют примеры святого апостола Петра и предателя Иуды. Поскольку первый отступился от безрассудного определения, по которому сказал: "не умоешь ног моих вовек" (Ин.13:8), то удостоился бессмертного общения с Христом и всеми святыми; а иначе он, без сомнения, лишился бы благодати этого блаженства, если бы по упрямству остался в своем слове. А второй, упрямо сдержав свое обещание, осужден на вечную смерть, от которой, без сомнения, был бы освобожден, если бы захотел лучше нарушить свое определение, нежели упрямо исполнить его. Это ясно видим и на тех двоих сынах, которые в Евангелии назначаются для работы в винограднике, из коих один воспротивился приказанию отца, а другой согласился на него (Мф.21:28–31). Но как этому не принес пользы смиренный и послушный ответ, потому что отказался исполнить приказание отца на деле, так и тому не повредило прекословие, потому что, переменив упрямство, он на самом деле исполнил желание отца; что он предосудительно постановил, то, переменив определение, похвально исправил. То же доказывает и пример кровожадного царя Ирода, который, безрассудно соблюдая верность клятвы, сделался убийцею Предтечи Господня и по суетному страху клятвопреступления подверг себя осуждению на вечную смерть. Сначала нужно постановлять самое лучшее; а если бы дело пошло иначе, то впоследствии следует переменить свое постановление на лучшее, и когда наши определения остаются бессильными, то надо, так сказать, подать им руку помощи. Когда начала предприятия нетверды, то благоразумие требует подкрепить их полезной предусмотрительностью. Если расположение к первому постановлению колеблется, то необходимо исправить второе постановление. Итак, во всех делах смотрите на цель и к ней направляйте ход вашего предположения. Если увидите, что оно направляется в худшую сторону, и придет более полезная мысль, то, оставив не полезное постановление, нужно перейти к лучшему определению, нежели, упрямо оставаясь в прежнем постановлении, запутываться в тяжких грехах.

Глава 10. Вопрос о данном в Палестинской киновии обещании

Герман. Мы решились придти сюда для духовной пользы, желали бы получить назидание от постоянного общения с вами. Теперь если мы возвратимся в свою (Вифлеемскую) киновию, то не только не достигнем того, что желали приобрести здесь, но обязательно потерпим много лишений при посредственной жизни тамошней. Но и долго оставаться здесь боимся; сильно страшит нас это евангельское повеление: "да будет слово ваше: да, да, нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого" (Мф.5:37). Мы верим, что нарушение этой заповеди не может быть вознаграждено никакой правдою, и впоследствии дело не пойдет правильно, когда оно однажды худо начато.

Глава 11. Ответ о том, что надо смотреть на намерение действующего, а не на производство дела

Иосиф. Во всех случаях, как мы сказали, следует смотреть не на последствие дела, а на волю делающего, и надо исследовать не то, кто что сделал, а с каким намерением сделал. Мы находим, что некоторые осуждены были за те дела, от которых после вышло добро, и напротив, некоторые небезукоризненными делами достигли высшей праведности. И полезный исход дел не помог тому, кто, приступив с худым намерением, хотел делать не то, от чего последовала польза, а нечто противное; также небезукоризненное начало не повредило тому, кто не из пренебрежения к Богу, не с намерением согрешить, а, имея в виду необходимую и святую цель, по необходимости допустил укоризненное начало.

Глава 12. Добрые последствия не принесли пользы злонамеренным деятелям, и худо сделанное не повредило благонамеренным

Объясним это примерами из Св. Писания. Что лучше или что полезнее могло быть для всей вселенной, как не спасительное страдание Господне? Однако оно не только не принесло пользы, но еще послужило во вред предателю, при посредстве которого исполнилось то, что о нем решительно говорится: "лучше было бы этому человеку не родиться" (Мф.26:24). Ибо возмездие ему за его дело должно быть воздано не по тому, что случилось, а по тому, что он предполагал сделать. И опять: что преступнее лжи и обмана, допущенного даже по отношению к стороннему, не говорю уже – к родственнику или отцу? Однако патриарх Иаков (Быт.27:19–24) не только не навлек никакого осуждения или порицания за это, но и наделен всегдашним наследием благословения, и справедливо, потому что он пожелал благословения, назначенного первородному, не по страсти к настоящей выгоде, а по вере в вечное освящение; а Иуда предал смерти Искупителя всех не для спасения человеческого, а по страсти сребролюбия. И тому, и другому дано возмездие за дело их по определению их ума и по намерению воли, потому что и тот не думал действовать для обмана, и этот – для спасения. И воздается праведное возмездие каждому за то, что держал в уме, а не за то, что вышло хорошего или худого против желания делающего. Потому праведнейший Судия признал допустившего такую ложь извинительным, даже похвальным; так как без нее он не мог бы получить благословение первенца. И нельзя ставить в порок то, что произошло по желанию благословения. Иначе вышесказанный патриарх оказался бы не только несправедливым к брату, но и обманщиком отца и святотатцем, если бы, имея другой путь для получения благодати того благословения, он захотел избрать тот, какой был бы предосудителен и вреден брату. Итак, видите, что Бог смотрит не на последствие дела, а на намерение ума. Итак, разъяснив это, возвратимся к предложенному вопросу, для уяснения которого все это предварительно сказано; желал бы я, чтобы вы сперва ответили мне: для чего вы связали себя узами того обещания.

Глава 13. Ответ наш: по какой причине мы дали обещание

Герман. Первая причина, как мы сказали, была та, что мы опасались опечалить старцев и противиться их повелению; а вторая та, что по безрассудному убеждению мы полагали, что если что-либо совершенное и важное увидим или услышим у вас, то по возвращении в киновию сможем сами в том упражняться.

Глава 14. Рассуждение старца о том, что порядок дела может изменяться, когда ожидаются добрые последствия дела

Иосиф. Мы прежде сказали, что намерение ума или награждает, или осуждает человека, как говорит апостол: "мысли их то обвиняют, то оправдывают одна другую" (Рим.2:15). Итак, я вижу, что вы, желая совершенства, связали себя узами обещания, так как думали, что можно достигнуть его тем порядком, каким, как теперь при более полном рассуждении вы видите, нельзя взойти на высоту его. Итак, не предосудительно то, что оказалось бы случившимся несогласно с предположением, если никакой перемены в первоначальном намерении не последовало. Ибо перемена орудия не означает прекращения какой-либо работы, избрание более короткого и прямого пути не означает лености путешественника. Так и вашем деле исправление неосмотрительного предположения нельзя считать нарушением обещания. Ибо что совершается по расположению к Богу и по любви к благочестию, имеющему обетование жизни настоящей и будущей (1Тим.4:8), то, хотя и имело, по-видимому, начало несовершенное, не только не заслуживает никакого порицания, но и достойно похвалы. И потому нисколько не предосудительно изменение неосторожного обещания, если только таким образом достигается цель, т. е. предположенное благочестивое намерение. Мы все делаем для того, чтобы могли представить Богу сердце чистое. Если совершение сего в этих местах считается более удобным, то нисколько не повредит вам изменение вынужденного уговора, если только совершенство чистоты, для которой вами дано обещание, по воле Господа здесь скорее приобретается. Это изменение нельзя считать какой-либо ложью, а благоразумным и спасительным исправлением неразумного определения. Возьмем из природы пример, который бы разрешил узел предложенного вопроса. Сама природа дела свои в нас изменяет по совету божественного величия. Ибо из младенчества мы переходим в отрочество, из отрочества в юношество, из юношества в дальнейший возраст до старости; и такое действие в нас Создателя нашего происходит так, что из-за этой перемены не приписывается возрасту никакой лжи. Так и внутренний наш человек, когда через разные возрасты жизни, от одного к другому, дойдет до более крепкого и потом, достигнув зрелости разума мужа совершенного и меры полного возраста Христова (Еф.4:13), оставит младенческое, неужели от перемены впадает в ложь? Не лучше ли думать, что он достигает полноты совершенства? Так начальное учение Ветхого Завета, по распоряжению Законодателя, переходит к совершенству евангельского блаженства, однако от этого не произошло противоречие или изменение прежнего закона, но дополнилось или завершилось высшими небесными заповедями; также нельзя считать упразднением священных постановлений, но возвышением, и – не разностью, а преуспеванием. Потому и Господь нам сказал: "не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить" (Мф.5:17), т. е. не отвергнуть прежнее, но несовершенное привести к совершенству.

Глава 15. Вопрос не будет ли греха, если наш поступок подаст слабым повод лгать?

Герман. Что касается силы слов, которые основательно, разумно исследованы, то без затруднения можем отвергнуть мнительность касательно нашего обещания. Но сильно устрашает нас – как бы этим примером не подать кому-либо из слабых повода лгать, если узнают, что можно каким-нибудь образом нарушать верность уговора; потому что это запрещается столь грозными изречениями Св. Писания, как говорит пророк: "Ты погубишь говорящих ложь" (Пс.5:7); лживые "уста убивают душу" (Прем.1:11).

Глава 16. Ответ: из-за соблазна слабых нельзя изменять истину священного писания

Иосиф. Не могут не быть поводы и причины к погибели тех, которые имеют погибнуть, даже которые желают погибнуть. Но не нужно отвергать тех свидетельств Св. Писания, коими воодушевляется развращение еретиков, или ожесточается неверие иудеев, или соблазняется надменность языческой мудрости, а только благочестиво следует верить, непоколебимо держаться их и проповедовать по правилу истины. И потому мы, под предлогом неверия других, не должны отвергать распоряжения пророков и святых, о которых упоминает Св. Писание, чтобы, думая прикрыть их немощи, нам не допустить не только ложь, а святотатство; нам следует признавать их согласно с историей и объяснять, как благочестиво было сделано ими. Впрочем, для развращенных этим не устранится повод ко лжи, хотя бы истину того, что мы намерены сказать или сказали, и постарались вовсе отвергнуть или умалить аллегорическим толкованием. Ибо какой вред достоверность этих свидетельств принесет тем, для которых достаточно одного развращения воли?

Глава 17. Святые безгрешно употребляли ложь, как лекарственную траву чемерицу

Итак, о лжи так надо думать и так пользоваться ею, как чемерицею. Если она будет принята в смертоносной болезни, то она бывает полезна. Впрочем, принятая без крайней нужды бывает очень вредна. Так мы читаем, что святые и богоугодные мужи безвинно употребляли ложь, как например Раав, коей Св. Писание (Нав.2) не только не приписывает никакой добродетели, но упоминает еще о распутстве; за такую ложь, которой она захотела лучше скрыть соглядатаев, нежели выдать, заслужила быть причисленной к народу Божию с вечным благословением. А если бы она захотела сказать истину или позаботиться о спасении граждан, то, без сомнения, она не избежала бы угрожавшей гибели со всем домом своим, не была бы присоединена к виновникам Рождества Господня, не была бы включена в родословие патриархов, через преемство своего поколения не удостоилась бы произвести Спасителя всех. Потом Далида (Суд.16), заботясь о пользе сограждан, узнав истину, выдала ее, за то подверглась вечной погибели, оставив всем только память своего злодеяния. Итак, когда за открытие истины угрожает какая-нибудь большая опасность, тогда можно прибегнуть к обману (Например, путешественник на распутье встречает разбойников, которые спрашивают его, по какой из двух дорог поехал преследуемый ими человек, коего они хотят ограбить и убить; он указывает им совсем другую дорогу, а не ту, по которой уехал преследуемый, и этим обманом избавляет несчастного от смерти, а разбойников от преступления. А если бы сказал правду, то они, догнав, убили бы его), впрочем, так, чтобы при этом иметь смиренное сознание своей виновности (Нужно считать это искушением, постигшим нас за грехи. Св. Дорофей говорит, что когда случится необходимость уклониться от слова правды, то и тогда человек не должен оставаться беспечальным, а каяться и плакать перед Богом, и считать такой случай временем искушения; и на такое уклонение решаться не часто, а разве что в одном случае из многих). А когда нет крайней необходимости, то со всей осторожностью нужно избегать лжи, как смертоносной; как мы сказали о питье чемерицы, что тогда полезно принимать его, когда угрожает неминуемая и смертоносная болезнь. Если же принимается при здоровом, не расстроенном состоянии тела, то зловредная сила тотчас проникает в жизненные органы. Это ясно открылось на Рааве Иерихонской и патриархе Иакове, из которых первая иначе и не могла бы избежать смерти, как этим средством, а последний не мог бы достигнуть благословения первородного. Бог испытывает и судит не только слова и действия наши, но видит желания и намерения. Если Он видит, что кем-либо сделано или обещано что-нибудь для вечного спасения и для божественного созерцания, то хотя бы людям и казалось то суровым и неправым, однако Он, видя благочестие сердца, судит не слова, а намерение воли; поскольку надо смотреть на цель дела и на расположение делающего, по которому некоторые, как выше сказано, могли даже и ложью оправдаться, а другие через обнаружение истины сделать грех и заслужить вечную смерть. Взирая на эту цель, и патриарх Иаков не побоялся, облекшись кожею, принять косматый вид тела брата, похвально послушался матери, внушавшей этот обман. Он видел, что от этого ему больше пользы будет ради благословения и правды, нежели от соблюдения откровенности. Ибо он не сомневался, что излиянием отеческого благословения пятно обмана будет совершенно смыто, как какое-нибудь облако веянием Св. Духа скоро будет уничтожено, и вследствие этого притворства ему будет дана награда большая, нежели за непритворную истинность.

Глава 18. Возражение: может быть, только те безнаказанно допускали ложь, которые жили под законом

Герман. Неудивительно, что такие поступки в Ветхом Завете вольнее допускались, иногда и святые мужи безвинно лгали, так как видим, что по невежеству времен им гораздо больше позволялось. Что удивительного, что блаженный Давид, убегая от Саула, на вопрос священника Ахимелеха: "почему ты один, и нет никого с тобою? – отвечал так: Царь поручил мне дело и сказал мне: "пусть никто не знает, за чем я послал тебя и что поручил тебе"; поэтому людей я оставил на известном месте.... нет ли здесь у тебя под рукою копья или меча? ибо я не взял с собою ни меча, ни другого оружия, так как поручение царя было спешное" (1Цар.21:1–2, 8). Еще когда он был приведен к Анхусу, царю гефскому, то притворился безумным, изменил лицо свое перед ним, кидался на руки свои, чертил на дверях и пускал слюну по бороде своей (1Цар.21:13). Также тогда позволительно было пользоваться множеством жен и наложниц, и это вовсе не вменялось им в грех; кроме того, даже собственной рукою часто проливали кровь врагов, и это не только не считалось порицательным, но еще было похвальным. А ныне, при воссиянии света Евангелия, мы видим, что это вовсе запрещено, так что без тяжкого преступления и святотатства ничего такого нельзя допустить. Также, думаем, и никакой лжи, хотя бы и прикрытой благочестивым видом, никто не станет допускать, не говорю, одобрительно, но даже извинительно, когда Господь говорит: да будет слово ваше: "да, да, нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого" (Мф.5:37); согласно с этим и апостол говорит: "не говорите лжи друг другу" (Кол.3:9).

Глава 19. Ответ: хотя ложь и не дозволялась в Ветхом Завете, но многими допускалась безвинно

Иосиф. Свобода брать многих жен и наложниц при наступлении конца времен и умножении рода человеческого, как уже менее необходимая, справедливо должна была быть пресечена евангельским совершенством. Ибо даже до пришествия Христа должно было продолжаться благословение первоначального определения, по которому сказано: "плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю" (Быт.1:28). И потому справедливо было, чтобы из этого корня человеческого плодородия, которое по требованию времени с пользою продолжалось в синагоге, произросли цветки ангельской девственности, и родились в церкви (Христовой) приятные плоды воздержания. А что и тогда ложь была осуждаема, это ясно показывает учение всего Ветхого Завета, где говорится: "Ты погубишь говорящих ложь" (Пс.5:7), еще: сладок человеку хлеб лжи, а после наполнятся уста его дресвою (Притч.20:17), и сам Законодатель говорит: "удаляйся от неправды" (Исх.23:7). Но это тогда безвинно употреблялось, когда требовала какая-либо необходимость или спасительное дело, ради которого нельзя было осуждать, и каково то, что вы упомянули о царе Давиде, когда он, избегая несправедливого преследования Саула, придя к священнику Ахимелеху, говорил ложные слова не из какой-либо корысти, не с намерением повредить кому-нибудь, а только для того, чтобы избавиться от нечестивого преследования его, потому что не хотел осквернить руки свои кровью враждебного царя, столько раз предаваемого ему Богом, говоря: "да не попустит мне Господь сделать это господину моему, помазаннику Господню, чтобы наложить руку мою на него, ибо он помазанник Господень" (1Цар.24:7). Потому и мы от таких поступков, которые, как читаем, святые мужи в Ветхом Завете совершали или по воле Божией, или для преобразования духовных таинств, или для спасения некоторых, когда потребует необходимость, не можем отказываться; даже апостолы, как видим, не уклонялись от них, когда того требовала какая-либо польза. На время оставив это, сперва исследуем то, что мы предположили еще сказать из Ветхого Завета; после этого выведем приличное заключение, чтобы удобнее доказать, что и праведные, святые мужи как в Новом, так и в Ветхом Завете были согласны между собою в этих делах. Что скажем о том благочестивом притворстве Хусия перед Авессаломом для спасения царя Давида (2Цар.17:8–13), которое, хотя все было пронизано духом лукавства и обмана и противно было пользе советующегося, тем не менее одобряется свидетельством Св. Писания, которое так говорит: так Господь судил разрушить лучший совет Ахитофела, чтобы навести Господу бедствие на Авессалома (2Цар.17:14). Нельзя порицать того, что делалось с правым намерением и благочестивым рассуждением в пользу правой стороны, для спасения и победы того, чье благочестие угодно было Богу, совершено благочестивым притворством. Также, что мы скажем о поступке той женщины, которая, приняв посланных Хусием к царю Давиду, скрыла их в колодце и, положив покрышку на отверстие его; показывала вид, что она просушивает крупу, говоря: они перешли вброд реку (2Цар.17:20), и этой уловкою избавила их от рук преследующих. Поэтому прошу, отвечайте мне: что стали бы выделать, если бы теперь вам, руководствующимся Евангелием, встретилось подобное обстоятельство, – не захотели ли бы вы подобной ложью скрыть их и исполнить заповедь: "спасай взятых на смерть, и неужели откажешься от обреченных на убиение?" (Притч.24:11). Или открытием истины выдадите скрывающихся тем, которые хотят погубить их? Как же будет исполнена заповедь апостола: "никто не ищи своего, но каждый пользы другого"(1Кор.10:24). И о себе апостол говорит: "я угождаю всем во всем, ищу не своей пользы, но пользы многих, чтобы они спаслись" (1Кор.10:33). Если мы будем искать только своего и хотим настойчиво держаться того, что полезно нам, то в подобных затруднениях нам необходимо говорить истину и быть виновными в смерти других. Если же то, что спасительно для других, предпочитая своей пользе, мы будем исполнять согласно апостольской заповеди, то, без сомнения, нам по необходимости придется солгать. И потому мы не сможем ни приобрести всецелой любви, ни искать по апостольской заповеди пользы других, если, несколько уступив из того, что принадлежит нам или относится к нашему совершенству, не захотим с усердным расположением содействовать пользе других и таким образом не сделаемся немощными для немощных, чтобы могли приобрести немощных (1Кор.9:22).

Глава 20. Иногда и апостолы считали ложь извинительной, а истину вредной

По руководству этих примеров и блаженный апостол Иаков, и все главные предстоятели первенствующей церкви советовали апостолу Павлу допустить притворство, очиститься по образу закона, голову остричь и принести жертву (Деян.21:26), не видя вреда от этого притворства, но больше думая о пользе долговременной проповеди его. Ибо не столько было бы пользы апостолу Павлу от такой прямоты, сколько потери для всех язычников от скорой смерти его. Этот вред, без сомнения, произошел бы тогда для всей церкви, если бы полезное и спасительное притворство не сохранило его для евангельской проповеди. Тогда необходимо и извинительно допускается ущерб от лжи, когда, как мы сказали, угрожает больший урон от обнаружения истины, и польза, происходящая для нас от истины, не может вознаградить того вреда, какой может произойти. Блаженный апостол другими словами свидетельствует, что он везде всегда держался этого способа. Ибо когда говорит: "для Иудеев я был как Иудей,... чтобы приобрести подзаконных; для чуждых закона – как чуждый закона, – не будучи чужд закона пред Богом, но подзаконен Христу, – чтобы приобрести чуждых закона; для немощных был как немощный, чтобы приобрести немощных. Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых" (1Кор.9:20–22), тем самым показывает, что он всегда применялся к немощи и духовному возрасту наставляемых, несколько умерял строгость учения о совершенстве, не держался того, чего требовало строгое правило, но больше предпочитал то, чего требовала польза немощных. Точнее исследуя это, подробно раскроем указания апостольские на случай, если кто спросит, каким образом блаженный апостол во всем применялся ко всем? Где он был иудеем для иудеев? Именно там, где он, искренним сердцем соблюдая то мнение, которое возвещал галатам, говорит: "вот я, Павел, говорю вам: если вы обрезываетесь, то не будет вам никакой пользы от Христа" (Гал.5:2); однако в обрезании Тимофея он показал как бы вид иудейского предубеждения. И еще: где для подзаконных он был как подзаконный? Именно там, где Иаков и все пресвитеры церкви, опасаясь, чтобы не напала на него толпа верующих иудеев, даже иудействующих христиан, которые так приняли веру Христову, что еще держались законных обрядов, предложили ему такой совет, говоря: "видишь, брат, сколько тысяч уверовавших Иудеев, и все они ревнители закона. А о тебе наслышались они, что ты всех Иудеев, живущих между язычниками, учишь отступлению от Моисея, говоря, чтобы они не обрезывали детей своих... Сделай же, что мы скажем тебе: есть у нас четыре человека, имеющие на себе обет. Взяв их, очистись с ними, и возьми на себя издержки на жертву за них, чтобы остригли себе голову, и узнают все, что слышанное ими о тебе несправедливо, но что и сам ты продолжаешь соблюдать закон" (Деян.21:20–24). И таким образом, для спасения подзаконных, несколько ослабляя строгость того мнения, по которому говорил: "законом я умер для закона, чтобы жить для Бога" (Гал.2:19), он вынужден остричь голову, очиститься по закону и в храме по обряду Моисееву принести жертву. Еще спросишь: где для спасения не знающих закона Господня он был чужд закона, как будто и сам он был без закона? В Афинах, где в силе было нечестие, смотри, как он начал свою проповедь. "Проходя, – говорит он, – и осматривая ваши святыни, я нашел и жертвенник, на котором написано: "неведомому Богу" (Деян.17:23). И когда он стал говорить речь о их суеверии, так как будто и сам был чужд закона, то по поводу этой языческой надписи предложил им веру в Христа, говоря: Сего-то, Которого вы, не зная, чтите, я проповедую вам. И после, как будто он вовсе не знал закона Божия, захотел лучше привести стих языческого поэта, нежели изречение Моисея или Христа, говоря: "как и некоторые из ваших стихотворцев говорили: "мы Его и род"" (Деян.17:28).

Итак, когда он стал убеждать их свидетельствами их же, которых они не могли отвергнуть, то подтверждая ложным истинное, прибавил: "итак мы, будучи родом Божиим, не должны думать, что Божество подобно золоту, или серебру, или камню, получившему образ от искусства и вымысла человеческого" (Там же, (Деян.17:29). А немощным он был для немощных тогда, когда по снисхождению, а не по повелению, позволил вместе быть тем, которые не могли воздерживаться (1Кор.7:5–6); или когда, питая коринфян молоком, а не твердой пищею, по словам его, был он у них в немощи, и страхе, и трепете великом (1Кор.3:2). А всем был для всех, чтобы всех спасти, тогда, когда говорит: "кто ест, не уничижай того, кто не ест; и кто не ест, не осуждай того, кто ест" (Рим.14:3); "выдающий замуж свою девицу поступает хорошо; а не выдающий поступает лучше"(1Кор.7:38). И в другом месте говорит: "кто изнемогает, с кем бы и я не изнемогал? Кто соблазняется, за кого бы я не воспламенялся?"(2Кор.11:29). И таким образом он исполнил то, что заповедовал коринфянам: "не подавайте соблазна ни иудеям, ни еллинам, ни церкви Божией, так как и я угождаю всем во всем, ища не своей пользы, но пользы многих, чтобы они спаслись" (1Кор.10:32–33). Без сомнения, бесполезно было обрезывать Тимофея, стричь голову, совершать иудейское очищение, ходить босиком, приносить законные жертвы, но он все это сделал, заботясь о спасении их; потому что он не искал своей пользы, но пользы многих, чтобы спаслись. Хотя это сделано для Бога, однако не чуждо притворства. Ибо кто законом Христовым умер для закона (Моисеева), чтобы жить для Бога (Гал.2:19); кто правду законную, в которой безупречно пребывал, почел тщетою, и все почитал за сор, чтобы приобрести Христа (Флп.3:7–8), тот не мог с искренним расположением сердца совершать дел закона (Моисеева); нельзя верить, чтобы тот, кто сказал: "если я снова созидаю, что разрушил, то сам себя делаю преступником" (Гал.2:18), стал делать то, что сам осуждал. Притом не столько ценится само дело совершаемое, сколько расположение совершающего, так что некоторые находили, что истина вредила, а ложь приносила пользу. Когда царь Саул спрашивал слуг о бегстве Давида и говорил: "неужели всем вам даст сын Иессея поля и виноградники и всех вас поставит тысяченачальниками и сотниками, что вы все сговорились против меня, и никто не открыл мне, когда сын мой вступил в дружбу с сыном Иессея"; то Доик Идумеянин не истину ли открыл, говоря: "я видел, как сын Иессея приходил в Номву к Ахимелеху,... и тот вопросил о нем Господа, и дал ему продовольствие, и меч Голиафа Филистимлянина отдал ему" (1Цар.22:7–10). За эту истину он заслужил истребление из земли живых, и о нем пророк говорит: "за то Бог сокрушит тебя вконец, изринет тебя и исторгнет тебя из жилища [твоего] и корень твой из земли живых" (Пс.51:7). Итак, за обнаружение истины он навсегда, исторгается из той земли, в которой блудница Раав со своим родством насаждается за ложь (Нав.2). Также и Самсона ложь сохраняла, а истина, безрассудно открытая нечестивой жене, погубила; потому что он не исполнил пророческое повеление: "от лежащей на лоне твоем стереги двери уст твоих" (Мих.7:5).

Глава 21. Скрываемое воздержание надо ли без лжи открывать спрашивающим и нужно ли принимать то, от чего однажды отказались

Представим также некоторые примеры из наших почти ежедневных приключений, коих при всей осмотрительности никогда не можем избежать так, чтобы не быть вынужденными волею или неволею допустить их. Спрашиваю: что следует делать, когда пришедший брат полюбопытствует, будем ли мы обедать вечером, между тем как мы предположили отложить обед до завтра, нужно ли скрывать пост и утаивать добродетель воздержанности или объявлением истины обнаружить? Если скроем, чтобы исполнить заповедь Господню, которая повелевает явиться постящимся не пред людьми, но пред Отцом твоим, Который втайне (Мф.6:18); еще: "пусть левая рука твоя не знает, что делает правая" (Мф.6:3), то мы, конечно, солжем. Если же обнаружим добродетель воздержания, то справедливо поражает нас евангельское изречение: "истинно говорю вам, что они уже получают награду свою"(Мф.6:16). Если кто решительно отказывается принять поднесенный братом стакан, который тот, обрадовавшись приходу его, покорно просит принять, то брату, ставшему на колена и повергшемуся на землю, который думает, что только этим делом исполнит долг любви, – правильно ли будет даже с отягощением себя повиноваться или устоять в твердости своего слова и намерения?

Глава 22. Возражение: воздержание должно быть скрыто, а того, что отвергнуто, нельзя принимать

Герман. В первом примере, по нашему мнению, полезнее скрыть нашу воздержность, нежели обнаружить перед любопытствующими; по этой причине и мы признаем неизбежную ложь. А во втором нам нет никакой необходимости лгать: во-первых, потому, что доставляемое услугами братьев мы можем отвергнуть так, чтобы не связывать себя никакими узами решимости; во-вторых, потому, что, однажды отвергнув, мы можем непоколебимо остаться при своем определении.

Глава 23. Ответ: неразумно будет упрямство такого решения

Иосиф. Такая решимость, без сомнения, бывает в тех монастырях, в которых, как говорите, положены начала вашего отречения от мира. Настоятели их обычно свою волю предпочитают угощению братьев и исполняют то, что однажды предприняли в уме. А наши старцы, о вере которых свидетельствуют знамения апостольских добродетелей и которые все делают больше по духовной рассудительности, нежели по суровому упрямству, думали, что снисходительные к немощам других, собирают гораздо больше плодов, нежели те, которые остаются в своей решимости; и полагали более высокой добродетелью – лучше скрывать свою воздержность необходимой и смиренной ложью, нежели обнаруживать ее гордым объявлением истины.

Глава 24. Как авва Пиаммон предпочел скрывать свое воздержание

Авва Пиаммон после двадцати пяти лет постничества, приняв без колебания принесенные ему одним братом ягоду и вино, лучше захотел тотчас вкусить принесенное, нежели обнаружить добродетель никому неизвестной воздержности. Если мы хотим рассмотреть также и то, что, не колеблясь, сделали наши старцы, которые удивительные свои добродетели или свои действия, которые необходимо бы в собеседовании обнаружить для наставления младших, обычно прикрывали именем других лиц, то что другое можем в этом находить, как не явную ложь? Также, если бы и мы имели что-нибудь достойное предложить младшим для возбуждения веры, то, конечно, мы без опасений последовали бы такой прикровенности. Ибо правильнее будет под таким видом солгать, нежели для неразумного соблюдения истинности непристойным молчанием скрыть то, что могло бы послужить к назиданию слушающих, или высказать суетность вредного тщеславия, если станем говорить истину от своего лица. Этому научает нас и апостол, который величие своих откровений захотел изобразить от лица другого, говоря: "знаю человека во Христе, который назад тому четырнадцать лет (в теле ли – не знаю, вне тела ли – не знаю: Бог знает) восхищен был до третьего неба. И знаю о таком человеке..., что он восхищен был в рай и слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать" (2Кор.12:2–4).

Глава 25. Свидетельства Священного Писания об изменении решения

Нам невозможно коротко все рассмотреть. Ибо кто может перечислить почти всех патриархов и бесчисленных святых, из коих иные для сохранения жизни, другие по желанию благословения, иные для сокрытия какой-либо тайны, иные по ревности к Богу, другие для испытания истины прибегали, так сказать, под покровительство лжи? Хотя всего этого перечислить невозможно, но нельзя и оставлять всего этого без рассмотрения. Блаженного Иосифа благочестие побудило приписать братьям ложный порок: "вы, – говорит, – соглядатаи, вы пришли высмотреть наготу земли сей.... пошлите одного из вас, и пусть он приведет брата вашего, а вы будете задержаны; и откроется, правда ли у вас; и если нет, то клянусь жизнью фараона, что вы соглядатаи" (Быт.42:9–16). Если бы он не устрашил их этой милостивою ложью, то не мог бы ни увидеть отца и брата, ни спасти их в такой опасности от голода, ни очистить совесть братьев от вины продажи своей. Следовательно, это было делом не столько достойным порицания – ложью навести на братьев страх, сколько святым и похвальным – по случаю вымышленной опасности побудить врагов и предателей своих к спасительному покаянию. Когда угнетало их тяжелое обвинение, они сокрушались сознанием не того порока, который ложно выставлялся, но прежнего, говоря между собою: "точно мы наказываемся за грех против брата нашего; мы видели страдание души его, когда он умолял нас, но не послушали [его]; за то и постигло нас горе сие" (Быт.42:21). Думаем, что такое сознание не только перед братом, против которого согрешили злочестивой жестокостью, но и перед Богом спасительным смирением очистило такое злодеяние их. А что Соломон – не допущением ли лжи обнаружил полученный от Бога дар премудрости на первом суде своем? Ибо, чтобы открыть истину, скрытую ложью женщины, он и сам употребил весьма замысловато придуманную ложь, говоря: "подайте мне меч,... рассеките живое дитя надвое и отдайте половину одной и половину другой" (3Цар.3:24–25). Когда эта притворная жестокость взволновала всю внутренность истинной матери, а тою, которая не была матерью, была одобрена, тогда он, прозорливо уразумев истину, объявил такое определение, которое всякий считает внушенным от Бога: "отдайте этой живое дитя, и не умерщвляйте его: она – его мать" (3Цар.3:27). Что не должны и не можем мы исполнять все, что определили в спокойном духе или с возмущением, этому пространнее учат также и другие свидетельства Св. Писания, из которых видно, что святые мужи, или ангелы, или Сам Всемогущий Бог часто меняли свои определения. Так, блаженный Давид с клятвою определил: "пусть то и то сделает Бог с врагами Давида, и еще больше сделает, если до рассвета утреннего из всего, что принадлежит Навалу, я оставлю мочащегося к стене" (1Цар.25:22). А между тем по ходатайству жены его Авигеи, ради покорной просьбы ее, он отменяет угрозы, смягчает определение, хочет лучше считаться нарушителем своего намерения, нежели соблюсти верность своей клятвы с совершением жестокости, говоря: "жив Господь, – если бы ты не поспешила и не пришла навстречу мне, то до рассвета утреннего я не оставил бы Навалу мочащегося к стене" (1Цар.25:34). Думаем, что как нельзя подражать поспешной клятве его, происходившей от гнева, возмущенного духа, так нужно следовать прощению и изменению решимости. Избранный сосуд в послании к коринфянам с решительным определением обещает свое возвращение, говоря: "я приду к вам, когда пройду Македонию; ибо я иду через Македонию. У вас же, может быть, поживу и перезимую, чтобы вы меня проводили, куда пойду. Ибо я не хочу видеться с вами теперь мимоходом, а надеюсь пробыть у вас несколько времени" (1Кор.16:5–7). Об этом деле также и во втором послании так упоминает: "в этой уверенности я намеревался придти к вам ранее, чтобы вы вторично получили благодать, и через вас пройти в Македонию, из Македонии же опять придти к вам; а вы проводили бы мня в Иудею" (2Кор.1:15–16). Но когда встретилось более полезное дело, то он откровенно признается, что никак не мог исполнить обещание: "имея такое намерение, легкомысленно ли я поступил? Или, что я предпринимаю, по плоти предпринимаю, так что у меня то "да, да", то "нет, нет"?" (Там же, (2Кор.1:17). Наконец, даже с клятвою объясняет, почему он лучше захотел нарушить данное свое слово, нежели своим приходом причинить братьям тягостную печаль: "Бога призываю во свидетеля на душу мою, что щадя вас, я доселе не приходил в Коринф. Итак я рассудил сам в себе не приходить к вам опять с огорчением" (2Кор.1:23, 2:1). Хотя ангелы отказывались войти в дом Лота в Содоме, говоря ему: мы не войдем, но пробудем на улице; но усиленной просьбою его вынуждаются переменить высказанную решимость, как говорит Св. Писание: Лот сильно упрашивал их, и они зашли к нему (Быт.19:3). Если они знали, что зайдут к нему, то просьбу приглашающего отвергли притворным извинением; если же истинно отказывались, то ясно показали, что они изменили свое определение. Думаем, что Св. Дух изложил это в священных книгах не по иной причине, как для того, чтобы мы этими примерами научались не оставаться упрямо в своих определениях, но подчинять их своей воле и решение свое сохранять свободным от всяких уз обязательства так, чтобы оно было готово последовать тому, чего бы ни потребовал здравый совет, не отлагало или не отказывалось без всякой медлительности переходить к тому, что здравая рассудительность найдет более полезным.

Перейдем еще к другим примерам. Пророк Исайя, приступив к царю Езекии, лежащему на одре и страдающему тяжкою болезнью, от лица Бога говорил: "так говорит Господь: сделай завещание для дома твоего, ибо ты умрешь, не выздоровеешь. Тогда Езекия отворотился лицом к стене и молился Господу, говорил: о, Господи! вспомни, что я ходил пред лицом Твоим верно и с преданным Тебе сердцем, и делал приятное в очах Твоих. И заплакал сильно Езекия. И было слово Господне к Исайи, и сказано: пойди, скажи Езекии: так говорит Господь, Бог Давида, отца твоего: Я услышал молитву твою, увидел слезы твои, и вот Я прибавляю к дням твоим пятнадцать лет, и от руки царя Ассирийского спасу тебя и город сей и защищу город сей" (Ис.38:1–6; 4Цар.20:6). Что яснее этого свидетельства, по которому Господь ради милосердия и благочестия лучше захотел переменить Свое слово и к пределам назначенной смерти приложить пятнадцать лет жизни молящегося, нежели при неизменяемости Своего определения оказаться неумолимым? Подобно суд Божий изречен ниневитянам: "еще сорок дней, и Ниневия будет разрушена" (Ион.3:4). Но скоро покаянием и постом их смягчается столь грозное и нечаянное определение, и Бог склоняется к милосердию. Если бы кто стал утверждать, что Бог, как наперед знавший обращение их, угрожал им разрушением города для того, чтобы побудить их к спасительному покаянию, то следует, что и настоятели братьев без упрека во лжи могут угрожать нуждающимся в исправлении чем-нибудь строже, нежели как намерены сделать, если это нужно будет. Если же кто скажет, что Бог то грозное определение Свое изменил ради их покаяния, согласно с тем, как говорит Он через пророка Иезекииля: "а когда скажу беззаконнику: ты смертью умрешь, и он обратится от грехов своих и будет творить суд и правду,... – то он будет жив, не умрет" (Иез.33:14–15), то из этих примеров видим, что мы не должны упрямо оставаться в своих определениях, но угрозу, высказанную по необходимости, смягчать благосклонной милостью. А чтобы кто не подумал, будто Господь только одним ниневитянам это сказал, Он через пророка Иеремию свидетельствует, что и для всех сделает то же, и обещает, когда будет необходимо, немедленно изменить Свое определение, смотря по нашим заслугам: "иногда Я скажу о каком-либо народе и царстве, что искореню, сокрушу и погублю его; но если народ этот, на который Я это изрек, обратится от своих злых дел, Я отлагаю то зло, которое помыслил сделать ему. А иногда скажу о каком-либо народе и царстве, что устрою и утвержу его; но если он будет делать злое пред очами Моими и не слушаться гласа Моего, Я отменю то добро, которым хотел облагодетельствовать его" (Иер.18:7–10). И пророку Иезекиилю говорит: "скажи... не убавь ни слова. Может быть, они послушают и обратятся каждый от злого пути своего, и тогда Я отменю то бедствие, которое думаю сделать им за злые деяния их" (Иер.26:2–3). Из этих свидетельств видно, что нельзя нам упрямо оставаться в своих определениях, но располагать их по разуму и суждению, всегда следует избирать и предпочитать лучшее и без всякой медлительности решаться на то дело, какое будет признано более полезным.

Глава 26. Бог награждает или наказывает каждого не по предвидению, а по настоящим действиям

А сверх всего учит нас этому и та мысль, что хотя Богу известен конец каждого до рождения его, Он, однако, все располагает в таком порядке, на общем основании, как бы по человеческим расположениям, так что судит все не по возможности, не по неизреченному предвидению, а по настоящим действиям людей: или отвергает каждого, или привлекает, или изливает ежедневно благодать Свою, или лишает. Это же показывает избрание Саула, бесчестный конец которого хотя Бог не мог не знать по предвидению, однако из стольких тысяч Израиля избрал, помазал его на царство, вознаграждая заслугу его настоящей жизни и не обращая внимания на грех будущего преступления, так что после того, как он сделался отверженным, Бог, как бы раскаиваясь в избрании его, жалуется на него, говоря: "жалею, что поставил Я Саула царем, ибо он отвратился от Меня и слова Моего не исполнил"; еще: "печалился Самуил о Сауле, потому что Господь раскаялся, что воцарил Саула над Израилем" (1Цар.15:11, 35). Это, исполнившееся на деле, после и через пророка Иезекииля Господь подтверждает: "когда Я скажу праведнику, что он будет жив, а он понадеется на свою праведность и сделает неправду, – то все праведные дела его не помянутся, и он умрет от неправды своей, какую сделал. А когда скажу беззаконнику: "ты смертью умрешь", и он обратится от грехов своих и будет творить суд и правду; если:сей беззаконник возвратит залог, за похищенное заплатит, будет ходить по законам жизни, не делая ничего худого, – то он будет жив, не умрет. Ни один из грехов его, какие он сделал, не помянется ему" (Иез.33:13–16). Когда Бог от того народа, который из всех народов усыновил, за внезапное преступление по отлитию тельца отвратил очи Своего милосердия, то Законодатель, ходатайствуя о нем, восклицает: "умоляю Тебя, Господи, согрешил народ сей, согрешил тяжко; они сделали себе золотого бога. Простишь им грех их? А если нет, то изгладь и меня из книги Твоей, в которую Ты вписал." Господь отвечал Моисею: "того, кто согрешил предо Мною, изглажу из книги Моей" (Исх.32:31–33). Также и Давид, в духе пророческом жалуясь на Иуду и гонителей Христа, говорит: да изгладятся они из книги живых. И как по виновности в таком преступлении они не заслуживали того, чтобы придти к спасительному покаянию, то он присоединяет: "с праведниками да не напишутся" (Пс.68:29). Наконец, на самом Иуде сила пророческого проклятия явно исполнилась Ибо после совершения предательства он повесился, чтобы не заслужил быть опять написанным с праведниками на небе, если бы после обратился вдруг к покаянию. Следовательно, нельзя сомневаться, что имя Иуды в то время, когда избранный Христом получил чин апостольства, было вписано в книге живых, и он вместе с прочими услышал: "не радуйтесь, что духи вам повинуются, но радуйтесь тому, что имена ваши написаны на небесах" (Лк.10:20). Но поскольку он был растлен недугом сребролюбия, от написания на небе был извергнут на землю, то прилично о нем и подобных ему говорит пророк: Господи, все, оставляющие Тебя, посрамятся, отступающие от Тебя на персти земной будут написаны, потому что оставили источник воды живой – Господа (Иер.17:13). И в другом месте: "в совете народа Моего они не будут, и в список дома Израилева не впишутся, и в землю Израилеву не войдут" (Иез.13:9).

Глава 27. Святые мужи не могут быть упрямы и жестоки

Нельзя умолчать о пользе и того правила, что хотя по внушению какой-либо страсти мы и связали бы себя клятвою, чего никто из монахов не должен бы делать, – однако то и другое дело должно быть исследовано здравым суждением ума, и то дело, которое мы постановили сделать, должно сравниваться с тем, к коему вынуждены перейти, и без промедления надо приступать к тому, которое по исследованию старцев будет признано лучшим. Ибо правильнее будет нам оставить данное нами слово (обещание), нежели потерпеть ущерб в деле более полезном и благочестивом. Помним, что разумные и опытные отцы никогда не были упорны и неизменны в таких определениях; но как воск от жара солнца, так они, разумом смягчаясь, по требованию здравого рассуждения без колебания переходили на лучшую сторону. А каких видели, что они упрямо оставались в своих определениях, тех мы всегда признавали неразумными, лишенными рассудительности.

Глава 28. Вопрос: не противно ли вышесказанной мысли то, о чем говорит Псалмопевец?

Герман. Что касается этого учения, которое ясно и обширно исследовано, то монаху не стоит ничего определять, чтобы не оказаться нарушителем или упорным. Но не будет ли это противоречить изречению Псалмопевца: я поклялся и постановил соблюдать суды правды Твоей? (Пс.118:106). Ибо что иное значит – клясться и постановить, как не соблюдать непоколебимо определения.

Глава 29. Ответ: в чем определение следует непоколебимо соблюдать и в чем следует изменять его

Иосиф. Мы это говорим не о главных заповедях, без которых не может состояться наше спасение, а о тех, которые без опасности для нашего состояния можем или оставить, или исполнить, например, касательно строгости поста, постоянного воздержания от вина или масла, безвыходного пребывания в келье, касательно непрестанного занятия чтением или размышлением; все это без ущерба для нашего звания и намерения можно соблюдать когда угодно, а можно без упрека и оставить, когда будет необходимо. Впрочем, касательно соблюдения главных заповедей надо твердо постановить – за них даже и смерти нельзя избегать, если это необходимо будет, для них нужно непоколебимо говорить: я поклялся и постановил. Это должно быть для соблюдения любви, для которой все нужно презирать, чтобы не нарушилось спокойствие и совершенство ее. Также необходимо каяться и для чистоты целомудрия, для веры, трезвости и правды; все это надо соблюдать с неизменным постоянством и отступать от них хоть немного было бы предосудительно. А о тех телесных упражнениях, о которых говорится, что они "мало полезны" (1Тим.4:8), нужно, как мы сказали, так постановлять, чтобы, если встретится более важный случай к благочестию, который бы требовал оставить их, мы не связывали себя никаким законом, но, оставив их, свободно приступали к более полезному. Ибо нет никакой опасности, если те телесные упражнения на время будут оставлены, а от этих (главных заповедей) и на короткое время уклоняться смертоносно бывает.

Глава 30. Как надо доверять тайны другим

С подобной осторожностью старайтесь и о том, чтобы никакие заповеди сокровенности не возбуждали слушающего, если слово, которое вы желали бы оставить сокровенным, выпадет из ваших уст; потому что оно лучше останется в сокровенности, если небрежно и просто пройдет (мимо ушей); ибо никто из братьев не подвергнется искушению обнаружить его, думая, что слова эти маловажные, при разговоре высказанные мимоходом и поэтому ничтожные, так как сообщены слушающему без предостерегающего обязательства молчать. А если ты верность этого свяжешь какой-либо клятвою, то, без сомнения, оно скорее будет обнаружено. Ибо с большей силою восстанет дьявольская борьба, чтобы обнаружить тайну и тебя опечалить, и его скорее сделать преступником своей клятвы.

Глава 31. Ничего нельзя определять касательно того, что относится к делам внешней жизни

Потому монах ничего не должен поспешно определять только касательно того, что относится к телесным упражнениям, чтобы, сильнее возбуждая врага на борьбу с тем, что он стережет как бы под наблюдением закона, не быть вынужденным скорее нарушить то. Всякий, состоящий под благодатью свободы, налагая на себя закон, связывает себя гибельным рабством, так что то, что мог бы предпринять безвинно, даже похвально, с благодарностью, по требованию необходимости он вынужден бывает, как преступник, сделать с грехом вероломства. Ибо "где нет закона, нет и преступления" (Рим.4:15). Ободрившись этим наставлением и учением блаженного Иосифа как божественным откровением, мы предпочли остаться в Египте. Но потом, хотя и мало беспокоились мы о нашем обещании, однако по прошествии семи лет с радостью исполнили свое обещание. Ибо, придя в свою киновию уже в то время, когда имели надежду испросить позволение возвратиться в пустыню египетскую, сначала мы отдали должную честь нашим старцам; потом с теми, которые по горячей любви никак не довольствовались частыми нашими письмами, мы возобновили прежнюю любовь; наконец, после совершенного исполнения нашего обещания, нас проводили с радостью, и мы возвратились в единение скитской пустыни. Это знание и учение знаменитых отцов вам, святые братья (Гонорат и Евхерий), сколько могло, изъяснило наше невежество. Хотя необразованная речь скорее смешанно, нежели по порядку изложила это; но прошу, чтобы наша достойная порицания необразованность не упразднила похвалы знаменитых мужей. Нам перед лицом нашего Судии казалось безопаснее хоть необработанной речью передать это возвышенное учение, нежели умолчать; так как и успеху читателя, если он будет смотреть на возвышенность смысла, не может воспрепятствовать неискусность нашей речи, да и у нас была забота больше о пользе, нежели о похвале. Всех, до чьих рук дойдет это сочинение, и кому приятна жизнь и учение святых, прошу все то, что понравится в них, приписать отцам, а что не понравится, то – нам.

Иоанн Кассиан Римлянин, преподобный

Азбука веры

***

Труды преподобного Иоанна Кассиана Римлянина:

 

 
Читайте другие публикации раздела "Творения православных Святых Отцов"
 

Разделы проекта:

• Поиск
• Соцсети
• Карта сайта

• RSS-рассылка
• Subscribe
• Новые статьи

• О проекте
• Помощь
• О центре
• Контакты

• Библиотека
• Авторы
• Фильмы
• 3D-экскурсия

• Наша вера
• Догматика
• Таинства
• Каноны
• Литургика

• Церковь
• Благочестие
• О посте

• Буддизм
• Индуизм
• Карма
• Йога

• Иудаизм
• Католичество
• Протестанты
• Лжеверие

• Атеизм
• Язычество
• Секты
• Психокульты

Читайте нас в социальных сетях

• Ваши вопросы
• На злобу дня
• Книга

• Апологетика
• Наши святые
• Миссия

• Молитвослов
• Акафисты
• Календарь
• Праздники

• Мы - русские!
• ОПК в школе
• Чтения
• Храмы

• Нравы
• Психология
• Добрая семья
• Педагогика
• Демография

• Патриотизм
• Безопасность
• Вакцинация

• Оккультизм
• Веганство
• Гомеопатия
• Астрология

• Аборты
• Ювенальщина
• Содом ныне
• Наркомания

• Лженаука
• MLM

• Самоубийство

© Миссионерско-апологетический проект "К Истине", 2004 - 2024

При использовании наших оригинальных материалов просим указывать ссылку:
Миссионерско-апологетический "К Истине" - www.k-istine.ru

Контакты редакции
Top.Mail.Ru