Григорий Палама. Слово о Честном и
Животворящем Кресте
Память: второе воскресенье Великого поста, 14 / 27
ноября
Святитель Григорий Палама (~1296–1357) –
архиепископ Фессалоникийский, христианский мистик,
византийский богослов и философ, систематизатор и
создатель философского обоснования практики исихазма.
***
С древних времен Крест Христов был
предвозвещен и представлен в виде образов, и если бы не
было силы Креста, никто никогда не смог бы примириться с
Богом. Потому что после прародительского преступления
через древо в раю Божием грех ожил, мы же умерли, и
прежде смерти тела подверглись смерти души, которая
заключается в удалении души от Бога. Та жизнь, которой
мы жили после преступления, была жизнью в грехе и жизнью
по плоти; грех же не покоряется закону Божиему, да и не
может покориться; так и живущие по плоти не могут
угодить Богу. И поскольку, как и апостол говорит: "плоть
желает противного духу, а дух-противного плоти" (Гал. 5,
17) [1], Бог же есть Дух и сама Доброта и Добродетель, и
наш дух создан был по образу и подобию Его, но
вследствие и по причине греха пришел в негодность, то до
тех пор, пока грех не будет упразднен и жизнь по плоти
сведена на нет, каким образом мог бы кто обновиться во
всем и стать угодным Богу? Крест Христов именно и есть
упразднение греха. Поэтому и некто из наших богоносных
отцов, будучи спрошен одним из неверных: неужели он
верит в Распятого? - ответил: "Да, в Распявшего грех".
Многие же еще и прежде явления Креста Христова, бывшие
до Закона и после Закона [2], были засвидетельствованы
Самим Богом как друзья Божии, и царь и пророк Давид,
как, конечно, и сам тогда бывший в числе друзей Божиих,
говорит: "Как возвышенны для меня помышления Твои, Боже"
(Пс. 138,17). Но как же прежде Креста они провозглашены
друзьями Божиими? Я вам объясню это, если вы будете
внимательны.
Например, еще прежде пришествия
"человека греха, сына погибели" (2 фес. 2, 3)
(антихриста), возлюбленный Христу Богослов говорит:
"Теперь появилось много антихристов, то мы и познаем из
того, что последнее время" (1 Ин. 2, 18). Так и Крест
был у праотцев и раньше того времени, как пришел в
исполнение. И великий Павел, еще яснее уча нас, что и
раньше того времени, как придет антихрист, он уже среди
нас, говорит, что "тайна беззакония уже в действии" (2
Фес. 2, 7). Так и Крест Христов, еще не явившись, уже
был среди праотцев, ибо тайна его совершилась среди них.
Я не буду ныне говорить об Авеле, Сифе, Еносе, Енохе,
Ное, и о тех, которые прежде Ноя угодили Богу и которые
вообще принадлежат к тому периоду, чтобы нам начать от
Авраама, который был назван "Отцом многих народов":
иудеев-по плоти, нас же по вере. Итак, я начну с этого
по духу Отца нашего и от самого начала свойственной ему
доблести, и от первого призвания его Богом. Какие первые
слова сказал ему Бог? "Пойди из земли твоей, и от
родства твоего в землю, которую Я укажу тебе" (Быт. 12,
1). Таким образом, в самих этих словах заключалась тайна
Креста, ибо именно об этом говорит Павел, хвалясь
Крестом: "для меня мир распят" (Гал. 6, 14). Ибо для
бегущего без оглядки из отечества или от мира земное
отечество и мир умерли и забыты, а это и есть Крест.
Но еще прежде чем он бежал от
сожительства с нечестивыми. Бог говорит Аврааму: "пойди
из земли твоей... в землю (не которую Я дам тебе, но)
которую Я укажу тебе", этими словами как бы указывая на
иную, духовную землю. Какие же были первые слова Бога
Моисею после того, как он бежал из Египта и восшел на
гору? "Сними обувь твою с ног твоих" (Исх. 3, 5). Здесь
открывается иная тайна Креста, естественным образом
вытекающая из первой. Ибо хотя ты, говорит, убежал из
Египта, и отверг служение фараону, и презрел возможность
называться сыном дочери фараона и, насколько от тебя
зависело, упразднил и покончил с миром злого рабства, но
тебе должно к этому прибавить и самого себя. Что же
означает это: "сними обувь твою с ног твоих?" Это
значит: сбрось кожаные одежды, в которые ты оделся и в
которых грех действует и отстраняет тебя от святой
земли. Итак, слова: "Сними обувь твою с ног" означают:
не живи более по плоти и в грехе, но да будет упразднена
и умерщвлена противная Богу жизнь и рассуждение плоти, и
закон в членах, противящийся закону духа и пленяющий
законом греха; пусть он более не побеждает и не
действует, умерщвленный силой боговидения. Разве это не
Крест? Ибо Крест, опять же согласно божественному Павлу,
означает: распять "плоть со страстями и похотями" (Гал.
5, 24). Итак, "сними обувь твою с ног твоих, ибо место,
на котором ты стоишь, есть земля святая" (Исх. 3, 5).
Эти же слова показали ему будущее освящение, которое
должно было наступить на земле благодаря Кресту, после
явления Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа. Ибо
тогда, взирая на величие зрелища-купину, орошаемую в
огне, - он предузрел будущее пришествие Христово, потому
что созерцание в Боге [3] есть тайна Креста, и оно-то
проистекает из второй тайны (то есть из распятия себя
миру), которая больше первой (то есть самого удаления от
мира). Что-то и другое неразрывно связано, явили и
великий Павел, и божественные отцы наши: первый, сказав
не только: "Для меня распят", но и добавляя: "И я для
мира", а они предписывая нам не спешить восходить на
крест прежде креста, ибо, конечно, и то и другое
являются выражениями и тайнами Креста. Итак, первая
тайна Креста заключается в удалении от мира и близких по
плоти, если они препятствуют благочестию и отвечающему
ему образу жизни, и в телесном аскетизме, что само по
себе мало полезно, как говорит [апостол] Павел (1 Тим.
4, 8). Таким образом, согласно этой первой тайне Креста,
для нас мир и грех распяты, когда мы бежим от них.
Вторая же тайна Креста заключается в распятии себя для
мира и страстей, когда они бегут от нас. Но не могут,
конечно, они убежать от нас, ни мы не сможем разумно
действовать, если только не будем в созерцании Бога. Ибо
когда упражнением в добродетели мы взойдем к созерцанию
и когда украсим и очистим нашего внутреннего человека,
изыскивая скрытое в нас самих божественное сокровище и
вновь рассматривая находящееся внутри нас Царство Божие,
тогда мы распинаем себя миру и страстям. Ибо некая
теплота приходит на сердце от таких мыслей, которая, как
мух, изгоняет злые помыслы, и производит духовное
умиротворение и утешение в душе, и подает освящение
телу, как говорит Псалмопевец: "Воспламенилось сердце
мое во мне: в мыслях моих возгорелся огонь" (Пс. 38, 4).
И это есть именно то, чему и один из богоносных отцов
наших поучал нас: "Приложи всякое старание, чтобы
внутренняя твоя деятельность была в Боге, и тогда ты
победишь внешние страсти". На это же обращает наше
внимание и великий Павел: "Поступайте по духу, и вы не
будете исполнять вожделений плоти" (Гал. 5, 16). Поэтому
и в ином месте он пишет нам в увещание: "Станьте,
препоясав чресла ваши истиною" (Еф. 6, 14), ибо
созерцание укрепляет и лелеет добрые устремления, и
подавляет плотские вожделения. И великий Петр еще более
наглядно явил нам, что такое чресла и что истина.
"Препоясав, - говорит, - чресла ума вашего, бодрствуя,
совершенно уповайте на подаваемую вам благодать в
явлении Иисуса Христа" (1 Пет. 1, 13).
Итак, поскольку ни дурные страсти и мир
греха не могут быть совершенно далекими от нас, ни
разумное действие совершаться в наших душах, если только
мы не будем в созерцании Бога, то и это созерцание,
распинающее миру удостоенных его, также является тайной
Креста. Так и при Моисее это созерцание горящей купины
являло тайну Креста, большую и более совершенную, чем
та, которая была в призвании Авраама. Значит ли из
этого, что Моисей был более совершенно посвящен в тайну
Креста, чем Авраам? Да и каким доводом мог бы кто
подкрепить такое утверждение? Ибо когда Авраам был
призван, самим призванием он еще не был посвящен в эту
третью тайну Креста, то есть созерцание, но это имело
место позднее, после призвания, не раз и не два, но
часто, хотя у нас и нет возможности поведать обо всем.
Напомню же вам только то наиболее чудесное созерцание,
когда он явно узрел Единого Триипостасного Бога, Который
еще не был возвещен в Троице. Ибо говорится: "явился ему
Господь у дубравы Мамре... Он возвел очи свои и
взглянул, и вот, стоят против него. Увидев, он побежал
навстречу им". Явившегося Единого Бога он видел в Трех
Лицах. Поэтому говорится: "Явился ему Господь... и вот,
три мужа". Но, подбежав навстречу Им, он беседует как бы
с Одним: "Владыка! Если я обрел благоволение пред очами
Твоими, не пройди мимо раба Твоего". И они, Трое, сущие
как Один, беседуют с ним. Ибо говорится: "сказали ему:
где Сарра, жена твоя? ... Я опять буду у тебя в это же
время... и будет сын у Сарры, жены твоей". Когда же
Сарра, услышав, засмеялась, "сказал Господь Аврааму:
отчего это... рассмеялась Сарра?" (Быт. 18, 1-13). Вот,
Единый Бог - и Три Ипостаси, Три Ипостаси - и Единый
Бог, ибо говорится: "сказал Господь".
И таким образом на Аврааме совершилась
тайна Креста. Исаак же сам был образом Пригвожденного,
будучи послушен своему отцу даже до смерти, как и
Христос (Богу Отцу). И данный вместо него овен
предзнаменовал Агнца Божиего, данного ради нас на
заклание. И чаща, в которой овен запутался рогами, была
тайной образа Креста, почему и называется "чащей Савек",
то есть "чащей Оставления" [4], как и Крест именуется
спасительным древом.
И на Иакове, сыне Исаака, совершилась
тайна и образ Креста, ибо посредством древа и воды
умножилось ему стадо. Ибо то дерево прообразовало
крестное древо, а та вода-божественное Крещение, которое
в себе заключает тайну Креста: "в смерть Его крестились"
(Рим. 6, 3), говорит апостол. И Христос Древом и Водою,
то есть Крестом и Крещением, умножил Себе на земле
словесную паству. Но и еще отчетливее Иаков явил образ
Креста: когда поклонился краю жезла и когда благословлял
внуков, положив руки крест-накрест. К тому же, будучи от
начала до конца послушен родителям и потому возлюблен, и
благословен, и вследствие этого ненавистен для Исава, он
таким образом доблестно переносил всякое искушение, и во
всей его жизни совершалась тайна Креста. Поэтому Бог и
сказал: "Я возлюбил Иакова, а Исава возненавидел" (Мал.
1, 2-3).
Нечто подобное совершается и с нами,
братия. Ибо подчиняющий себя духовным отцам по
апостольской заповеди: "Дети, повинуйтесь своим
родителям в Господе" (Еф. 6, I), по послушанию подобный
возлюбленному Сыну Божию и сам бывает возлюблен Богом,
непослушный же, как чуждый подобия возлюбленному Сыну, и
Богом бывает ненавидим. И как о сбывающемся не только в
отношении Иакова и Исава, но всегда и среди всех,
премудрый Соломон говорит: "Мудрый сын слушает
наставление отца, а буйный не слушает обличения" (Притч.
13, 1). Но разве сын послушания Иаков к тому же не в
большую был посвящен тайну Креста, именно - в
созерцание, благодаря чему человек более совершенно
распинается и умирает для греха и живет для добродетели?
Да! Ибо сам он свидетельствует о себе и о богосозерцании
и спасении: "Я видел Бога лицом к лицу, и сохранилась
душа моя" (Быт. 32, 30).
Где те из нашей среды, которые
обнаруживают пустой и неправославный образ мыслей? Пусть
они выслушают, что Иаков видел лицо Божие, и не только
не лишился от этого жизни, но, как сам он говорит, еще и
"сохранилась душа" его, хотя Сам Бог говорит: "Человек
не может увидеть Меня и остаться в живых" (Исх. 33, 20).
Так что же, быть может, есть два бога: один - имеющий
лицо, подлежащее видению святых, другой же - имеющий
лицо, превосходящее всякую возможность видения? Прочь
такой абсурд! Но (это надо понимать в том смысле, что)
зримое лицо Божие есть не иное что, как божественная
благодать и действие, являемое на достойных. А под
лицом, которое человек не может увидеть, подразумевается
превосходящее всякое описание и видение естество Божие,
потому что никто, как написано. Бога в лицо и в естестве
не видел и не возвестил.
Итак, созерцание в Боге и божественная
тайна Креста не только отгоняет от души дурные страсти и
производящих их демонов, но и опровергает ложные мнения
и их носителей и изгоняет их из оград Священной
Христовой Церкви, в недрах которой находясь нам отрадно
праздновать и разъяснять божественную благодать и
действие Креста, совершаемые на праотцах еще до явления
Креста в мир.
Итак, как на Аврааме совершалась тайна
Креста, сын же его сам стал прообразом Того, Который был
впоследствии распят, так и тайна Креста совершалась во
всей жизни Иакова. Иосиф же, сын Иакова, сам был
прообразом и тайной впоследствии распятого Богочеловека
Слова, ибо и он (Иосиф), по зависти был веден на
заклание и тоже сродниками по плоти, ради которых он был
послан к ним отцом, как затем и Христос. Если же Иосиф
не оказался убитым, но был продан, то тут нет ничего
удивительного, ибо и Исаак не оказался закланным, ибо не
сами по себе они являли действительность, но были лишь
образами грядущей действительности. Но, быть может,
долженствует и на них видеть сугубую тайну двух природ
Иисуса: то, что они были ведомы на убиение, этим они
предызобразили страсти по плоти Богочеловека, а то, что
они не пострадали, этим предызобразили бесстрастие
Божества. Это же самое можно обнаружить и в отношении
Иакова и Авраама: хотя они и перетерпели искушения, но
победили, что было ясно написано и в отношении ко
Христу.
Итак, из тех четверых, кто прославился в
добродетели и благочестии прежде Закона, двое - Авраам и
Иаков - изведали тайну Креста в делах, имеющих отношение
к их жизни, а двое других - Исаак и Иосиф - сами собою
чудесным образом предызобразили тайну Креста. Не древом
ли и водой еще до Закона был спасен потом и Моисей,
первый принявший от Бога Закон и передавший его другим,
когда его положили в корзинку и отдали струям Нила, а
затем он и сам древом и водою спас Израильский народ:
древом предызобразив Крест, водою же - божественное
Крещение? Как и Павел, ведатель таин, еще яснее
возвещает, что "все крестились в Моисея в облаке и в
море" (1 Кор. 10, 2). И прежде моря и жезла (рассекшего
море), он (апостол Павел) свидетельствует о Моисее, что
тот добровольно воспринял Крест Христов: "поношение
Христово почел большим для себя богатством, нежели
Египетские сокровища" (Евр. 11, 26). Поношение же
Христово со стороны неразумных есть Крест, как опять же
сам Павел говорит о Христе, что Он "претерпел крест,
пренебрегши посрамление" (Евр. 12, 2). Предшествуя же
Христу, Моисей и сам весьма ясно предызобразил Его и
образ Креста, и спасение благодаря этому образу: прямо
поставив жезл, он простер на нем руки, и так по образу
Креста представив себя на жезле, обратил в бегство
Амалика. Также и выставив поперек знамени медного змея и
таким способом всенародно воздвигнув образ Креста, он
велел ужаленным среди иудеев взирать на него, как бы на
Самого Спасителя, и так излечивал от укусов змей.
Не хватит времени поведать об Иисусе
(Навине) и бывших после него судиях и пророках, о Давиде
и бывших после него, которые действием тайны Креста
сдерживали реки, останавливали солнце, разоряли
нечестивые города, одерживали победы в войне, прогоняли
полки чужих, избежали меча, угашали силу огня,
заграждали уста львов, побеждали царей, испепеляли
пятидесятиначальников, воскрешали мертвых, словом
затворяли небеса и снова разрешали их, так что облака на
небе не рождали дождя и затем снова плодотворили, ибо
если Павел и говорит, что все это совершила вера, однако
вера во спасение, потому и все возможно верующему. Вот
этим-то, конечно, и является Крест Христов для верующих.
"Слово о кресте, - можно снова сказать устами Павла, -
для погибающих юродство есть, а для нас, спасаемых, -
сила Божия" (1 Кор. 1, 18).
Но чтобы мы включили в число спасаемых
крестной силой и всех тех, которые были в ветхозаветное
время прежде Закона и под Законом, не Сам ли Христос,
через Которого и в Котором все, сказал прежде
наступления Креста: "Кто не берет креста своего и
следует за Мною, тот не достоин Меня" (Мф. 10, 38)?
Видите, что и до того, как Кресту было суждено
водрузиться. Крест уже был спасающим? Также и когда
Господь открыто предрек ученикам Свое страдание и смерть
через Крест, Петр же, слушая, не сдержался, но, зная,
что это в Его власти, взмолился: "Будь милостив к Себе,
Господи! да не будет этого с Тобою!" (Мф. 16, 22),
Господь запретил ему, как думающему относительно Него
"не о том, что Божие, но что человеческое". Призвав же
народ вместе с учениками Своими, Он сказал им: "Кто
хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест
свой, и следуй за Мною. Ибо кто хочет душу свою сберечь,
тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня и
Евангелия, тот сбережет ее" (Мк. 8, 34-35). Поэтому Он
призывает вместе с учениками и народ и тогда
свидетельствует, и возвещает великие и превосходящие
естество и воистину не человеческие, но Божеские мысли,
чтобы явить, что это требуется не только от избранных
учеников Его, но и от всякого верующего в Него.
Следовать же Христу означает жить по Евангелию Его,
проявляя всякую добродетель и благочестие. Желающий же
следовать Ему должен отвергнуть себя и взять крест свой,
и уже более не щадить себя, если призовет время, но быть
готовым и на позорную смерть ради добродетели и истины
божественных догматов. Отвергнуть себя и предать на
крайнее бесчестие и смерть-это велико и выше естества,
однако не несправедливо: и земные цари удостаивают
следовать за собой, и особенно когда идут на войну,
только тех, кто готов умереть за них. Так что же
удивительного, если и Царь Небесный, согласно
обетованию, обитавший на земле ради борьбы против общего
врага человеческого рода, ищет, чтобы именно такие люди
следовали за Ним. Но земные цари не могут вернуть жизнь
убитым на войне, ни даже приблизительно равнозначно
наградить тех, кто положил за них свою жизнь. Ибо что
получит от них тот, кого уже нет в жизни? Но и для них,
если они положили жизнь за благочестивых (царей), есть
упование о Господе. Тем же, кто, следуя за Ним, подверг
свою жизнь опасности, Господь воздает Жизнью Вечной.
И вот земные цари ищут, чтобы их
окружение было готово на смерть ради них, а Господь Сам
Себя предал на смерть за нас. Нас же, не ради Себя, но
ради нас самих, увещевает быть готовыми на смерть. И
показывая, что это именно ради нас самих, он
присоединяет: "Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот
потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня и
Евангелия, тот сбережет ее". Что же означают эти слова:
"Ибо кто хочет сберечь... потеряет, а кто потеряет...
сбережёт"? Человек двояк: внешний-его тело и
внутренний-его душа. Поэтому, когда внешний наш человек
предаст себя на смерть, этим он губит свою душу,
обитающую в нем. Когда же за Христа и за Евангелие он
таким образом погубит ее, тогда-то, воистину, спасет и
приобретет ее, доставив ей Небесную и Вечную Жизнь. И во
всеобщем Воскресении благодаря такой душе и по плоти он
станет таким же небесным и вечным. Любящий же свою душу,
но из-за любви ко временному и к тем вещам, которые
принадлежат этому веку, не готовый таким образом (то
есть за Христа и Евангелие) погубить ее, нанесет ущерб
своей душе, лишив ее истинной жизни, и сам вместе с ней
подвергнется каре, предав ее, увы, на вечное мучение. И
как бы оплакивая такого человека и показывая весь ужас
положения. Всемилостивый Владыка говорит: "Какая польза
человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей
повредит? или какой выкуп даст человек за душу свою?"
(Мф. 16, 26). Ибо не сойдет с ним в гроб слава его и
ничто иное из почестей и услаждений этого века, которые
он предпочел спасительной для его души смерти за Христа
и Евангелие. Что нашел бы он среди вещей века сего для
выкупа за разумную душу, которой и весь мир не
равноценен?
Итак, если бы некто мог приобрести весь
мир, братия, то никакой от этого ему не было бы пользы,
если бы при этом он нанес ущерб своей душе. Насколько же
ужаснее, когда приобретающий какую-нибудь ничтожную
малую часть этого мира из-за пристрастия к этому
малейшему нанесет ущерб своей душе вместо того, чтобы
отдать предпочтение принятию креста (и в образе, и в
понятии) и следованию за Дарующим Жизнь?! Ибо и сам
Крест достопокланяем, и смысл этого образа. Но уже была
речь о понятии и тайне этого образа, и мы растолковали
это, лучше же сказать, раньше нас растолковал это Павел,
который, хвалясь Крестом, рассудил быть не знающим
ничего, кроме Господа Иисуса Распятого. Что же он
говорит? Крест есть распятие плоти "со страстями и
похотями" (Гал. 5, 24). Думаете ли, что только
относительно услаждений и нечистых плотских страстей он
говорит это? Но почему же тогда он пишет к Коринфянам:
"Если между вами зависть, споры и разногласия, то не
плотские ли вы?" (1 Кор. 3, З)? Таким образом, и любящий
славу или просто желающий настоять на своей воле и тем
самым одержать верх в соперничестве является плотским я
по плоти ходит. Ибо по этой-то причине и бывают раздоры,
как и Иаков, брат Божий, говорит: "Откуда у вас вражды и
распри? не отсюда ли, от вожделений ваших, воюющих в
членах ваших? Желаете и не имеете; убиваете и
завидуете-и не можете достигнуть; препираетесь и
враждуете" (Иак. 4, 1-2). Итак, распять плоть со
страстями и похотями означает стать бездейственным для
всего не угодного Богу. Если же тело тянет вниз и
настаивает на своем, то каждый должен стараться поднять
его на высоту креста. Что я имею в виду? Будучи на
земле. Господь прожил жизнью бедняка, и не только жил
так, но и проповедовал это: "кто не отрешится от всего,
что имеет, не может быть Моим учеником" (Лк. 14, 33).
Но никто да не сетует, братия, молю,
слыша нас, без обиняков, возвещающих благую и приятную,
и совершенную волю Божию, и да не мятется, полагая, что
эти заповеди невыполнимы, но пусть прежде всего
осознает, что Царство Небесное берется усилием и именно
употребляющие усилие завладевают им, и пусть выслушает
Петра, корифея апостолов Христовых, говорящего, что
"Христос пострадал за нас, оставив нам пример, дабы мы
шли по следам Его" (1 Пет. 2, 21). Затем пусть
справедливо взвесит, что хотя ученик воистину пребывает
должни-ком учителя до тех пор, пока не воздаст все,
однако если скромно предложит то, что в силах его, и
отдает это, а относительно остающегося невыплаченным
смирится перед ним, то таким смирением привлечет его
сострадание к себе и этим восполнит недостающее. Потому
если кто видит, что его мысль устремлена к богатству и
многому обладанию, то да познает он, что образ его
мышления-плотский, и пусть это будет поводом для
пробуждения. Ибо пригвожденный кресту не может иметь
побуждений такого рода. Итак, необходимо ему взойти на
высоту креста, чтобы не отпасть от распятого на нем
Христа.
Но как начать ему восходить на высоту
креста? Имея надежду на Христа, Промыслителя и Кормильца
каждого, пусть он откажется от всякого дохода,
неправедно приходящего, а те средства, которые
приобретаются праведным способом, будучи и к ним не
слишком привержен, пусть употребляет благородно, по
возможности уделяя от них нуждающимся. Ибо хотя заповедь
и предписывает отречься от тела и воспринять крест свой,
однако те, которые Божии и по Богу живут, имеют в своем
обладании имущество: не слишком прилепляясь к нему, они
пользуются им по потребности, как бы сотрудником,
готовые, если бы призвало время, и отвергнуть его. Итак,
тот, кто поступает таким образом в отношении
материальных приобретений и нужд, когда не имеет сил на
что-нибудь большее, все-таки живет благочестиво и
богоугодно.
Затем, видит ли кто в себе жестоко
борющий блудный помысел, да познает он, что он еще не
распял себя. Как же ему распять? Пусть избегает
любопытных взглядов на женщин и неподобающей близости с
ними, а также и неуместных бесед, пусть убавит материал,
питающий вожделение, пусть не допускает чрезмерного
употребления вина, опьянения, многоядения, многоспания;
и к этому удалению от зла пусть присоединит и
смиренномудрие, в сокрушении сердца призывая Бога в
помощь против страстей. Тогда-то и сам он скажет: "Видел
я нечестивца грозного, расширявшегося, подобно
укоренившемуся многоветвистому дереву, но он прошел, и
вот нет его; ищу его (в молитве и смирении) и не нахожу"
(в себе) (Пс. 36, 35-36) [5]. Затем, беспокоит ли
тщеславный помысел? А ты наедине и перед судом своей
совести приведи себе на память совет Господа об этом в
Евангелии: не старайся показать себя выше других;
добродетели совершай втайне, только ради Бога и будучи
видим только Им одним, и Отец твой, видящий тайное,
воздаст тебе явно. Если же и после того, как ты нанес
решительный удар возбудителям каждой из страстей, тебя
снова обеспокоит внутренний помысел, не бойся пусть он
будет для тебя поводом для получения венцов, ибо он уже
не склоняет и не оказывает действия, но является лишь
бессильным движением, как побежденный в твоей борьбе по
Богу.
Вот это и есть "слово Крестное", которое
не только у пророков прежде своего совершения, но и
ныне, после совершения, воистину является великой и
божественной тайной. По внешности представляется, что
тот, кто невысоко себя ставит и смиряется во всем, сам
себя бесчестит; и тот, кто бежит от плотских услаждений,
причиняет себе тяготу и боль; и тот, кто раздает свое
имущество, сам себя обрекает на бедность. Но силою
Божией эта бедность, и боль, и бесчестие производят
вечную славу и несказанное наслаждение, и неиссякаемое
богатство в течение настоящего века и будущего. И не
верующих этому и не проявляющих веру делами Павел
причисляет к погибшим, и даже к эллинам (то есть
язычникам): "Мы проповедуем Христа распятого, для Иудеев
соблазн (по причине их неверия в спасительную страсть),
а для Еллинов безумие (как ничего не ставящих выше
временных вещей по полному неверию в божественные
обетования), для самих же призванных... Христа, Божию
силу и Божию премудрость" (1 Кор. 1, 23-24).
Итак, в этом сказывается Божия
премудрость и сила: победить через немощь, возвыситься
через смирение, разбогатеть через бедность. Но не только
понятие Креста... тайна его, но и самое знамение его
божественно и достопокланяемо, будучи священной и
честной Печатью, освящающей и совершающей данные Богом
человеческому роду вышеестественные и неизреченные
блага, отъемлющей проклятие и осуждение, уничтожающей
тление и смерть, доставляющей Вечную Жизнь и
благословение. Крест - спасительное древо, царский
скипетр, божественный трофей над врагами, видимыми и
невидимыми, хотя неразумным еретикам в их безумии и не
нравится такое почитание Креста Господня. Ибо они не
постигли значения апостольской молитвы (Еф. 3, 14-19),
чтобы познать со всеми святыми, что есть широта и
долгота, глубина и высота, так как Крест Господень
возвещает все Домостроительство Его Пришествия во плоти,
и заключает в себе всю эту тайну, и простирается во все
концы, и все объемлет: то, что вверху, то, что внизу,
то, что вокруг, то, что между. Они выставляют некий
предлог, из-за которого, напротив, и им бы следовало,
если бы они имели ум, вместе с нами поклоняться
Кресту-они отвращаются от символа Царя Славы, который
Сам Господь, восходя на него, явно называет Своим
возвышением и Своей славой. Когда же придет время Его
будущего Пришествия и Явления, Его предвозвестит с силой
и славою многой это знамение Сына Человеческого. На нем,
говорят эти еретики, умер распятый Христос и поэтому мы
не выносим ни Креста, ни древа Его смерти. Но на чем
было пригвождено рукописание грехопадения нашего,
случившегося потому, что к древу простерлась рука
Праотца? И благодаря чему оно было изглажено, и мы снова
вошли в благословение Божие? Из-за древа преслушания
возымели власть над нашим естеством начала и власти
лукавых духов - не древом ли Креста Христос низверг и
совершенно отогнал их и, восторжествовав, посрамил, и мы
восприняли свободу? На чем было разрушено средостение
преграды, и наша вражда к Богу была упразднена и сведена
на нет? И через что мы примирились с Богом и для мира с
Ним восприняли благовестие? Разве не на Кресте и не
через Крест? Пусть они выслушают слова апостола,
пишущего к Ефесянам: Христос "есть мир наш...
разрушивший стоявшую посреди преграду... дабы из двух
создать в Себе Самом одного нового человека, устрояя
мир, и в одном теле примирить обоих с Богом посредством
Креста, убив вражду на нем" (Еф. 2, 14-16). Колоссянам
же он пишет: "и вас, которые были мертвы во грехах и в
необрезании плоти вашей, оживил вместе с Ним, простив
нам все грехи, истребив учением бывшее о нас
рукописание, которое было против нас, и Он взял его от
среды и пригвоздил ко кресту; отняв силы у начальств и
властей, властно подверг их позору, восторжествовав над
ними Собою" (Кол. 2, 13-15). Итак, как нам не почитать и
не пользоваться этим Божественным победительным
знамением общего освобождения людского рода, и самый вид
которого приводит в бегство злобного змия, и побеждает,
и посрамляет его, возвещает поражение и сокрушение его,
прославляет же и величает Христа, являя миру победу
Его?! И если действительно Кресту не должно оказывать
уважения по той причине, что на нем Христос принял
смерть, и признать, что смерть эта не была Священной и
спасительной, то почему же, как говорит апостол, в
смерть Его мы крестились? Каким же образом мы будем
участниками и Воскресения Его, если не станем сродни Ему
и в подобии смерти Его? Кроме того, если бы кто
поклонялся знамению креста, не имеющему надписания имени
Христова, то такой, быть может, справедливо был бы
порицаем, как делающий нечто сверх должного, но когда
перед именем Иисуса Христа преклоняется всякое колено
небесных, земных и преисподних, а Крест носит на себе
это покланяемое имя, то какое безумие не преклонить
колена перед Крестом Христовым?!
Но мы, вместе с коленами склоняя и
сердце, придем и поклонимся вместе с псалмопевцем и
пророком Давидом месту, где стояли ноги Его, и где
простерлись всеобъемлющие руки, и где ради нас было
мучительно распростерто Живоначальное Тело. И,
поклонившись с верой и поцеловав, почерпнем и сохраним
обильное освящение, чтобы в преславном будущем
Пришествии Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа,
видя его (Крест-знамение Сына Человеческого)
предшествующим во славе, возрадоваться и возвеселиться
непрестанной радостью, и встать одесную, и услышать
слова, и улучить благословение обетованного блаженства
во славу распятого ради нас по плоти Сына Божиего. Ибо
Ему подобает слава со Безначальным Его Отцом и Пресвятым
и Благим и Животворящим Духом, ныне и присно, и во веки
веков. Аминь. Святитель Григорий Палама (65, 105-120).
Григорий Палама, святитель
Святоотеческое наследие
Примечание
1. Преподобный Феодор Студит дает такое
толкование этих слов апостола Павла: "Усиление плоти
ослабляет дух, а усиление духа ослабляет плоть. Будем же
осмотрительны и в употреблении пищи, пития, сна и всего
другого, станем держать строгую меру, чтобы иначе тело
не взяло верха над душой, а, напротив, чтобы душа
одерживала победу над телом".
2. То есть прежде и после
Законодательства Моисея.
3. "Созерцание" иногда переводится менее
сильными терминами: "богомыслие" или "медитация",
является в своем первичном значении результатом высокой
степени подвижничества. Находящимся в миру и житейской
суете оно почти и недоступно. Преподобный Макарий
Великий так передает это состояние: "Всякий должен
знать, что есть очи, которые внутреннее этих очей, и
есть слух, который внутреннее этого слуха. И как эти очи
чувственно видят и распознают лицо друга или любимого,
так очи души достойной и верной, просвещенной
божественным светом, духовно видят и распознают
истинного Друга, сладчайшего и многовожделенного
Жениха-Господа, если душа озарена достопоклоняемым
Духом. И таким образом душа, мысленно созерцая
вожделенную и единую неизглаголанную красоту, уязвляется
божественной любовью, настраивается ко всем духовным
добродетелям и вследствие этого приобретает
беспредельную и неистощимую любовь вожделенному для нее
Господу". Относительно "созерцания" у преподобного
Феодора Студита читаем: "Монах есть тот, кто взирает на
единого Бога, Бога единого желает. Богу единому
прилежит. Богу единому старается угодить, мир имеет к
Богу и становится виновником мира между другими. Тогда
душа пребывает в покое от пагубных страстей, что значит
иметь мир к Богу через Господа нашего Иисуса Христа, в
котором, установившись, душа радуется радостью великой и
услаждается сладостью ненасытимою, любя входить в
помышления о Боге и углубляться в созерцание Его
неизреченных до забвения себя самой".
4. В русском переводе - иначе, см. Быт.
22, 14.
5. То есть страсти возвышались и были
мощны, как кедры ливанские, но вот Бог уничтожил их и не
осталось ни следа; в молитве, в смиренном сокрушении
духа я исследовал мою душу и не нашел в ней ни следа
прежних страстей.
Труды святителя Григория Паламы:
|
