Мир управляется из детской
Семья в свете духовно-нравственных и культурных традиций общества
Семья есть первичный, естественный и в то же время священный
союз, в который человек вступает в силу необходимости. Он
призван строить этот союз на любви, на вере и на свободе -
научиться в нем первым совестным движениям сердца; и
подняться в нем к дальнейшим формам человеческого единения - родине и государству.
Семья начинается с брака и в нем завязывается. Но человек
начинает свою жизнь в такой семье, которую он сам не
создавал: это семья, учрежденная его отцом и матерью, в
которую он входит одним рождением, задолго до того, как ему
удается осознать самого себя и окружающий его мир. Он
получает эту семью как некий дар судьбы. Брак по самому
существу своему возникает из выбора и решения; а ребенку не
приходится выбирать и решать: отец и мать образуют как бы
предустановленную для него судьбу, которая выпадет ему на
его жизненную долю, и эту судьбу он не может ни отклонить,
ни изменить - ему остается только принять ее и нести всю
жизнь. То, что выйдет из человека в его дальнейшей жизни,
определяется в его детстве, и притом самим этим детством;
существуют конечно, врожденные склонности и дары; но судьба
этих склонностей и талантов - разовьются ли они в дальнейшем
или поблекнут и если расцветут, то как именно, -
определяется в раннем детстве.
Вот почему семья является первичным лоном человеческой
культуры. Мы все слагаемся в этом лоне, со всеми нашими
возможностями, чувствами и хотениями; и каждый из нас
остается в течение всей своей жизни духовным представителем
своей отечески-материнской семьи или как бы живым символом
ее семейственного духа. Здесь пробуждаются и начинают
развертываться дремлющие силы личной души; здесь ребенок
научается любить (кого и как?), верить (во что?) и
жертвовать (чему и чем?); здесь слагаются первые основы его
характера; здесь открываются в душе ребенка главные
источники его будущего счастья и несчастья; здесь ребенок
становится маленьким человеком, из которого впоследствии
разовьется великая личность или, может быть, низкий
проходимец... Не прав ли немецкий богослов Толук, утверждая:
"Мир управляется из детской... "? Мир не только строится в
детской, но и разрушается из нее; здесь прокладываются не
только пути спасения, но пути погибели. И если мы подумаем,
что "следующее поколение" все время вновь нарождается и
воспитывается и что все его будущие подвиги и преступления,
его духовная сила и его возможное духовное крушение уже
теперь, все время, слагаются и созревают вокруг нас и при
нашем содействии или бездействии, то мы сможем отдать себе
отчет в том, какая ответственность лежит на нас...
***
Читайте также по теме:
***
Все это означает, что семья как бы живая "лаборатория"
человеческих судеб - личных и народных, и притом каждого
народа в отдельности и всех народов сообща; с тем отличием,
однако, что в лаборатории обычно знают, что делают, и
действуют целесообразно, а в семье обычно не знают, что
делают, и действуют как придется. Ибо семейная "лаборатория"
возникает от природы, на иррациональных путях инстинкта,
традиции и нужды; здесь люди не задаются никакой
определенной творческой целью, а просто живут, удовлетворяют
собственные потребности, изживают свои склонности и страсти
и то удачно, то беспомощно несут последствия всего этого.
Природа устроила так, что одно из самых ответственных и
священных признаний человека - быть отцом и матерью -
делается для человека доступным просто при минимальном
телесном здоровье и половой зрелости, так что человеку
достаточно этих двух условий для того, чтобы, не
задумываясь, возложить на себя это призвание. "...А чтоб
иметь детей - кому ума не доставало?!" (Грибоедов).
Вследствие этого утонченнейшее, благороднейшее и
ответственнейшее искусство на земле - искусство воспитания
детей - почти всегда недооценивается и продешевляется; к
нему и доселе подходят так, как если бы оно было доступно
всякому, кто способен физически рожать детей; как если бы
существенным было именно зачатие или рождение ребенка, а
остальное - именно воспитание детей - было бы совсем не
существенно или могло бы делаться как-то так, "само собой".
На самом же деле тут все обстоит совсем иначе. Окружающий
нас мир людей таит в себе многое множество личных неудач,
болезненных явлений и трагических судеб, о которых знают
только духовники, врачи и прозорливые художники; и все эти
явления сводятся в конечном счете к тому, что родители этих
людей сумели их только родить и дать им жизнь, но открыть им
путь к любви, к внутренней свободе, вере и совести, то есть
ко всему тому, что составляет источник духовного характера и
истинного счастья, не сумели; родители по плоти сумели дать
своим детям кроме плотского существования только одни
душевные раны, иногда даже сами не замечая того, как они
возникали у детей и въедались в душу; но не сумели дать им
духовного опыта, этого целительного источника во всех страданиях души...
Бывают эпохи, когда эта небрежность, эта беспомощность, эта
безответственность родителей начинает возрастать от
поколения к поколению. Это как раз те эпохи, когда духовное
начало начинает колебаться в душах, слабеть и как бы
исчезать; это эпохи распространяющегося и крепнущего
безбожия и приверженности к материальному, эпохи
бессовестности, бесчестия, карьеризма и цинизма. В такие
эпохи священное естество семьи не находит в себе больше
признания и почета в человеческих сердцах; им не дорожат,
его не берегут, его не строят. Тогда в отношениях между
родителями и детьми возникает некая "пропасть", которая,
по-видимому, увеличивается от поколения к поколению. Отец и
мать перестают понимать своих детей, а дети начинают
жаловаться на абсолютную отчужденность, водворившуюся в
семье; и, не понимая, откуда это берется, забывая свои
собственные детские жалобы, выросшие дети завязывают новые
семейные ячейки, в которых непонимание и отчуждение
возникают с новою и большею силою. Непрозорливый наблюдатель
мог бы прямо подумать, что время настолько ускорило свой
бег, что между родителями и детьми установилась все
возрастающая душевно-духовная дистанция, которую нельзя ни
заполнить, ни преодолеть; тут, думают они, нельзя ничего
поделать: история спешит, эволюция с повышенной быстротой
создает все новые уклады, вкусы и воззрения, старое
стремительно старится, и каждое следующее десятилетие несет
людям новое и неслыханное... Где же тут угнаться за
молодежью?! И все это говорится так, как если бы духовные
основы жизни тоже подлежали веянию моды и технических изобретений...
В действительности это явление объясняется совсем иначе, а
именно - заболеванием и оскудением человеческой духовности,
и в особенности духовной традиции. Семья распадается совсем
не из-за ускорения исторического темпа, но вследствие
переживаемого человечеством духовного кризиса. Этот кризис
подрывает семью и ее духовное единение, он лишает ее
главного, того единственного, что может сплотить ее, спаять
и превратить в некое прочное и достойное единство, - а
именно чувства взаимной духовной сопринадлежности...
Человеческая семья, в отличие от "семьи" у животных, есть
целый остров духовной жизни. И если она этому не
соответствует, то она обречена на разложение и распад.
История показала и подтвердила это с достаточной
наглядностью: великие крушения и исчезновения народов
возникают из духовно-религиозных кризисов, которые
выражаются прежде всего в разложении семьи. Понятно, почему
это так было и бывает. Семья есть первоначальная, исходная
ячейка духовности - как в том смысле, что именно в семье
человек впервые научается (или, увы, не научается!) быть
личным духом; так и в том смысле, что духовные силы и умения
(или, увы, слабости и неумения), полученные от семьи,
человек переносит затем в государственную и общественную
жизнь. Вот почему духовный кризис поражает прежде всего
исходную ячейку духовности; если духовность колеблется и
слабеет, то она слабеет прежде всего в семейной традиции и в
семейной жизни. Но раз поколебавшись в семье, она начинает
слабеть и вырождаться и во всех человеческих отношениях и
организациях: больная клетка создает больные организмы...
Всякая настоящая семья возникает из любви и дает человеку
счастье. Там, где заключается брак без любви, семья
возникает лишь по внешней видимости; там, где брак не дает
человеку счастья, он не выполняет своего первого назначения.
Научить детей любви родители могут лишь тогда, если они сами
в браке умели любить. Дать детям счастье родители могут лишь
постольку, поскольку они сами нашли счастье в браке. Семья,
внутренне спаянная любовью и счастьем, есть школа душевного
здоровья, уравновешенного характера, творческой
предприимчивости. В просторе народной жизни она подобна
прекрасно распустившемуся цветку. Семья, лишенная этой
здоровой центростремительности, растрачивающая свои силы на
судороги взаимного отвращения, ненависти, подозрения и
"семейных сцен", есть настоящий рассадник больных
характеров, психопатических тяготений, неврастенической
вялости и жизненного "неудачничества". Она подобна тем
больным растениям, которым ни один хороший садовник не даст места в своем саду.
Если ребенок не научится любви в семье своих родителей, то
где же он научится ей? Если он с детства не привыкнет искать
счастье именно во взаимной любви, то в каких же злых и
дурных влечениях он будет искать счастье в зрелом возрасте?
Дети все перенимают и всему подражают, незаметно, но глубоко
вчувствуясь в жизнь своих родителей, тонко подмечая,
угадывая, иногда бессознательно следя за старшими наподобие
неутомимых следопытов. И тот, кому приходилось слышать и
регистрировать детские высказывания, точки зрения и игры в
несчастных разлагающихся семьях, где жизнь есть сплошное
мучительство, лицемерие и надрыв, тот знает, какое больное и
гибельное наследство получает от родителей такая несчастная детвора.
Чтобы развиваться верно и творчески, ребенок должен иметь в
своей семье очаг любви и счастья. Только тогда он сможет
развернуть свои нежнейшие и духовнейшие способности; только
тогда его собственная инстинктивная жизнь не будет вызывать
в нем ни ложного стыда, ни болезненного отвращения; только
тогда он сможет прильнуть с любовью и гордостью к традиции
своей семьи и своего рода, с тем чтобы принять ее и
продолжить ее своею жизнью. Вот почему любовная и счастливая
семья есть живая школа - сразу - и творческого равновесия
души, и здорового органического консерватизма. Там, где
царит здоровая семья, там творчество будет всегда достаточно
консервативным для того, чтобы не выродиться в беспочвенную
революционность; а консерватизм будет всегда достаточно
творческим для того, чтобы не выродиться в реакционное мракобесие.
В любовной и счастливой семье воспитывается человек с
неповрежденным душевным организмом, который сам способен
органически любить, органически строить и органически
воспитывать. Детство есть счастливейшее время жизни: время
органической непосредственности; время уже начавшегося и еще
предвкушаемого большого счастья, время, когда все
прозаические проблемы безмолвствуют, а все поэтические
проблемы зовут и обещают; время повышенной доверчивости и
обостренной впечатлительности; время ласковой улыбки и
бескорыстного доброжелательства. Чем любовнее и счастливее
была родительская семья, тем больше этих свойств и
способностей сохранится в человеке, тем больше такой
детскости он внесет в свою взрослую жизнь; а это значит -
тем неповрежденнее останется его душевный организм. Тем
естественнее, богаче и творчески продуктивнее расцветет его
личность в лоне родного народа...
...Никакие детские сады, детские дома, приюты и тому
подобные фальшивые замены семьи никогда не дадут ребенку
самого необходимого; ибо главной силой воспитания является
то взаимное чувство личной незаменимости, которое связывает
родителей с ребенком и ребенка с родителями связью
единственной в своем роде - таинственной связью кровной
любви. В семье, и только в семье, ребенок чувствует себя
единственным и незаменимым, выстраданным и неотрывным,
кровью от крови и костью от кости, - существом, возникшим в
сокровенной совместимости двух других существ и обязанным им
своей жизнью; личностью, раз навсегда принятою и милою во
всем ее телесно-душевном-духовном своеобразии. Это не может
быть ничем заменено; и как бы трогательно ни воспитывался
иной приемыш, он всегда будет вздыхать про себя о своем
кровном отце и о своей кровной матери...
Именно семья дарит человеку два священных первообраза,
которые он носит в себе всю жизнь и в живом отношении к
которым растет его душа и крепнет его дух: первообраз чистой
матери, несущей любовь, милость и защиту; и первообраз
благого отца, дарующего питание, справедливость и разумение.
Горе человеку, у которого в душе нет места для этих
зиждительных и ведущих первообразов, этих живых символов и в
то же время творческих источников духовной любви и духовной
веры! Ибо неподлинные силы его души, не пробужденные и не
взлелеянные этими благими, ангелоподобными образами, могут
остаться в пожизненной скованности и мертвости.
Суровой и мрачной стала бы судьба человечества, если бы
однажды в душах людей до конца иссякли эти священные
источники. Тогда жизнь превратилась бы в пустыню, деяния
людей стали бы злодеяниями, а культура погибла бы в океане
нового варварства.
Из духа семьи и рода, из духовного и религиозно осмысленного
приятия своих родителей и предков - родится и утверждается в
человеке чувство собственного духовного достоинства, эта
первая основа внутренней свободы, духовного характера и
здоровой гражданственности. Напротив, презрение к прошлому,
к своим предкам, и, следовательно, к истории своего народа,
порождает в человеке безродную, безотечественную, рабскую
психологию. А это означает, что семья есть первооснова Родины.
...А.С. Пушкин выражает эту мысль с большей точностью и
страстностью.
Два чувства дивно близки нам -
В них обретает сердце пищу -
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.
На них основано от века
По воле Бога Самого
Самостоянье человека, -
Залог величия его...
Так, семья есть первичное лоно человеческой духовности; а
потому и всей духовной культуры; и прежде всего - Родины.
Иван Ильин
Православный медицинский сервер
- 25.04.2004.
Фото - журнал "Миссионерское обозрение"
|
