Деньги, кадры, послушание
Реформирование РПЦ: что предстоит
поменять после окончания эпохи патриарха Кирилла?
Чуда ждать не стоит: Русская
православная церковь с жесткой иерархической вертикалью,
раздутым административно-управленческим аппаратом и
ориентацией на прибыль становится все менее
привлекательной. Можно сформулировать и более жестко:
РПЦ как организация все меньше напоминает Церковь в
традиционном понимании этого слова. На Церковь похожи
отдельные приходы и монастыри, но не Московская
патриархия как церковная структура. В первые годы своего
патриаршества Кирилл провел в Церкви административную
реформу и сосредоточил в своих руках всю полноту власти,
переведя Церковь в режим "ручного управления". На волне
больших ожиданий первый эффект от реформ был
положительным, однако в последние годы реальная
управляемость церковными структурами стремительно
падает. Казалось бы, официальные отчеты не дают повода
для волнений и тревог, но внутренние процессы говорят о
том, что ворох нерешенных проблем делает РПЦ колоссом на
глиняных ногах. И пора задуматься о том, какие будут
контрреформы после того, как эпоха патриарха Кирилла
закончится.
Последние годы патриаршества Алексия II
нередко называют временем застоя. Именно в эти годы
сформировался запрос на серьезные перемены в церковной
жизни, так и не состоявшиеся в период "церковного
возрождения". На волне этих ожиданий 10 лет назад
энергичный и предприимчивый митрополит Кирилл был избран
патриархом.
Вскоре после интронизации он начал
реформировать РПЦ. Первая цель этих реформ была
очевидна: Кириллу было необходимо уничтожить "второй
центр" власти, который он сам создал и который в итоге
привел его к патриаршеству, - Отдел внешних церковных
связей (ОВЦС). У будущего преемника Кирилла не должно
быть никаких шансов прийти к власти тем же самым путем.
Некогда мощный и влиятельный ОВЦС
превратился в небольшой синодальный отдел после того,
как из него были выделены Отдел по взаимодействию с
государством и обществом (позднее отдел был ликвидирован
и стал подразделением Синодального информационного
отдела) и Управление по зарубежным учреждениям
Московского патриархата.
Также были созданы Патриарший совет по
культуре, Патриаршая комиссия по вопросам семьи, защиты
материнства и детства, Синодальный комитет по
взаимодействию с казачеством, Синодальный отдел по
монастырям и монашеству и упомянутый выше Синодальный
информационный отдел (позднее переименованный в ОВЦОСМИ
- Синодальный отдел по взаимоотношениям Церкви с
обществом и средствами массовой информации) и воссоздано
Финансово-хозяйственное управление Московской
патриархии.
В итоге возникло множество синодальных
структур, каждая из которых решает только собственные
задачи, а все вместе они страдают от отсутствия общей
стратегии, координации и взаимопонимания.
Примечание Великого Магистра: как-то вот
так.
Проведенные патриархом Кириллом реформы,
по сути, лишили синодальные структуры возможности
действовать самостоятельно и проявлять инициативу.
Председатели отделов не формируют программу их
деятельности, а получают "ценные указания" от патриарха
на заседаниях еще одного органа церковной власти -
Высшего церковного совета.
Вся власть в одних руках
Главная цель реформ патриарха стала
понятна не сразу. Вопреки уставу он решил сосредоточить
в своих руках всю власть. Не только синодальные
структуры, но даже Священный синод и Архиерейский собор,
которые по тому же уставу РПЦ стоят выше патриарха,
стали безвольными придатками, декорацией абсолютной
власти Кирилла.
Он учредил еще одну новую структуру,
призванную создать видимость соборного характера Церкви,
- Межсоборное присутствие (МСП). Оно не имеет аналогов
ни в одной другой поместной Православной церкви. Члены
МСП, назначаемые Синодом, участвовали в разработке
документов, впоследствии представляемых на Синод и
Архиерейский собор. На первом этапе в МСП были
представлены не только различные церковные сообщества -
миряне (ученые и общественные деятели), монахи,
священники и епископы, но и люди самых разных взглядов -
социалисты и монархисты, либералы и консерваторы.
Буквально через пару лет патриарх Кирилл потихоньку
превратил его в орган чисто технический. Задачи
Межсоборного присутствия были жестко ограничены
поручениями патриарха и Синода. Со временем и состав МСП
был изменен: из него удалили яркие фигуры и ввели вместо
них тех же церковных бюрократов.
Основным инструментом патриаршей власти
стала еще одна новая структура - административный
секретариат, созданный по аналогии с администрацией
президента.
Старший епископат мог бы оказать
сопротивление патриарху, но он промолчал. Реформы Кирилл
проводил быстро, их подлинные цели не раскрывал, а когда
цели стали понятны, дать обратный ход не было никакой
возможности. Не желая играть в кошки-мышки со старшим
епископатом, патриарх резко увеличил количество
епископов в Церкви, тем самым отложив на долгий срок
формирование оппозиции среди епископата. Все молодые
епископы рукоположены лично патриархом и надолго
останутся ему благодарны. Старший епископат остался в
меньшинстве и мог только сетовать, что "времена
изменились".
Виртуальный враг и борьба с ним
Резко увеличившийся административный
аппарат РПЦ довольно быстро показал свою низкую
эффективность. Учебные заведения Церкви не выпускали
специалистов необходимой для работы в синодальных
структурах квалификации. В итоге возникает, с одной
стороны, текучка кадров, а с другой - формируются
сообщества (кланы), которые поддерживают своих членов,
даже если последние работают плохо. Низкая эффективность
работы синодальных структур - предмет постоянной критики
и раздражения патриарха Кирилла. Большинству начальников
отделов и комиссий приходится постоянно придумывать
оправдания ошибкам и недоделкам своих подчиненных.
Семь лет назад в патриархии заговорили
об "информационной атаке на Церковь". Ряд
медиааналитиков поддержали разговоры об атаке и даже
"доказали" ее реальность с помощью мониторинга СМИ и
социальных сетей. И патриарх поверил, что на РПЦ и на
него лично была проведена атака враждебных сил, мощных,
коварных и влиятельных.
Буквально на пустом месте был
сформирован зловещий образ неких анонимных "врагов
Церкви", которые на борьбу с РПЦ тратят огромные
средства.
Но вряд ли потомки помянут добром всё,
что задумал Кирилл-жрец…
Вероятно, цель этой искусно
организованной акции была довольно проста. Церковная
бюрократия разыграла рискованную, но в итоге удачную
партию. Ей удалось убедить патриарха Кирилла, что
синодальные структуры на самом деле работают качественно
и эффективно, но враг настолько силен, что противостоять
ему не могут даже опытные и усердные их руководители.
Реакция патриарха Кирилла на события
вокруг автокефалии на Украине стала еще одним
доказательством неадекватности высшей церковной власти в
РПЦ. Его действия полностью укладываются в эту картину:
вот видите, враги опять вернулись!
В итоге ситуация для церковных
чиновников как в сане, так и без получилась удобная. Они
теперь особо не заморачиваются: как только им кто-то не
нравится, они не пытаются разобраться, а тут же
записывают всех во "врагов Церкви". Есть и еще одно
новое словосочетание - "предатели в рясах".
Вдохновившись баснями о врагах, его придумал уже сам
Кирилл.
Церковная карьера: главное - деньги
Радикально реформированная Московская
патриархия использует два основных рычага: жесткую
финансовую дисциплину и новые лояльные кадры.
Финансовый рычаг действует просто:
главный критерий эффективности
настоятеля / игумена / епископа - это способность привлечь
такие средства, которые обеспечат, во-первых, требуемые
отчисления в епархию и далее в патриархию и, во-вторых,
минимальное функционирование прихода / монастыря / епархии.
Если настоятель не справляется, он будет смещен. Если
справляется хорошо, он может быть переведен на более
богатый приход и, соответственно, будет распоряжаться
более серьезным бюджетом.
То же самое касается и епископов. Если
они начинают на бедной епархии, но уверенно выполняют
"финансовый план", демонстрируют лояльность и не болтают
лишнего, у них есть возможность карьерного роста и
назначения в более богатую епархию. Известны случаи,
когда настоятели отказывались от своей зарплаты, только
бы выполнить многочисленные финансовые требования
епархии, а благочинные, особенно молодые, вносили свои
личные деньги за настоятелей бедных приходов, которые не
могли вовремя заплатить.
В Москве визит викарного епископа на
приход обходится приблизительно в 500 тысяч рублей,
причем значительную часть этой суммы составляют "обед" и
раздача "конвертов" епископу и его свите.
Визит патриарха на приход обходится уже
в миллион рублей. И отказаться от этой "радости"
невозможно.
Лишь один епископ недавно публично
заявил, что отказывается от практики получения
"конвертов". Это митрополит Тихон (Шевкунов). Известно,
что еще несколько епископов не берут конверты, хотя и не
спешат об этом говорить открыто. В целом же практика
"конвертов" остается общепринятой.
О том, что финансы находятся в центре
внимания Московской патриархии, свидетельствует одна
простая деталь. В Москве при патриархе Кирилле
разработана специальная "тарифная сетка" для
"налогообложения" приходов. Минимальная сумма отчислений
составляет 100 тысяч рублей в год. Это "налог", который
платят небольшие домовые храмы. Приходские храмы
среднего размера платят от 600 тысяч до миллиона рублей
в год. Храмы в спальных районах платят по несколько
миллионов рублей - и не столько потому, что приходы
больше, сколько потому, что больше совершается треб и
больше товаров продается в лавках.
Учитывая, что в Москве, по официальной
статистике (2018 год), было 1179 церквей и в 516 из них
богослужение совершалось как минимум раз в неделю,
патриархия получает от них около миллиарда рублей
ежегодно. И все это "чистая прибыль", которая не
облагается налогом. Куда и как расходуются эти средства,
неизвестно. Патриарх Кирилл никогда и нигде не
отчитывался. Однако, судя по общим расходам, которые
тоже перекладываются на приходы и епархии, патриархия
эти деньги вряд ли тратит полностью. Куда и как патриарх
вкладывает эти деньги? Вопрос открытый.
И после того, как в 2017 году все его
имущество и доходы были засекречены в соответствии с
новой редакцией закона "О государственной охране",
скорее всего, мы об этом никогда не узнаем.
Не исключено, что эти деньги выведены из
Церкви и находятся в управлении финансовых структур,
которые не отчитываются перед Церковью о своих
инвесторах и бенефициарах.
Отсутствие прозрачности церковных
финансов создает идеальные предпосылки для развития
коррупционных схем. Известно, что есть епископы, которые
в прямом смысле слова купили свое епископство.
Церковная карьера: лояльность
Для поддержания полной управляемости
Московская патриархия радикально изменила кадровую
политику и ввела жесткий отсев кандидатов в священники.
Главными критериями становятся два: а) лояльность
церковной власти и готовность безропотно ей подчиняться;
б) отсутствие светского образования, полученного до
поступления в семинарию.
Использование первого критерия приводит
к тому, что от принятия священного сана отказываются
энергичные, самостоятельно мыслящие семинаристы, в том
числе и дети духовенства. Они видят, что церковная
карьера становится главным мотивом для принятия сана, а
карьеру могут делать только послушные и, как правило,
беспринципные люди.
В условиях, когда крупные приходы и
епархии существуют не столько за счет пожертвований
прихожан, сколько за счет финансовой поддержки епископов
и отдельных священников со стороны воцерковившихся
бизнесменов и менеджеров высшего звена, умение работать
со спонсорами ценится выше, чем дар проповедника или
талант пастыря.
Второй критерий говорит о том, что
патриархии не нужны самостоятельно мыслящие люди.
Опыт личной свободы становится
препятствием на пути к священству.
Перед хиротонией кандидата жестко
проверяют, в том числе проводят мониторинг соцсетей, на
основе которого пишется особый доклад патриарху: как
высказывается, с кем и "против кого" дружит.
Однако более ярко о кризисе в РПЦ
говорят другие тенденции - снятие сана священниками или
их запрет в служении со стороны церковного суда или
епархиального совета. Естественно, нет никакой открытой
статистики ни по попам-расстригам, то есть по снявшим
сан священникам и диаконам и оставивших монашеские обеты
монахам, ни по второбрачным священникам, так как это
показатель кризиса, а не процветания Церкви.
Зачем нужно послушание?
В РПЦ затраты на содержание
бюрократического аппарата постоянно растут, епископы во
всем стараются подражать губернаторам, тратя
сопоставимые суммы на поддержание такого же уровня
потребления и комфорта, что и высшие региональные
чиновники.
Сегодня сдерживать недовольство
сложившейся ситуацией можно только одним единственным
способом - засекречивая суммы расходов на церковное
управление. Однако, даже не зная точных сумм, можно
предположить, что содержание каждого нового епископа и
его епархии обходится прихожанам как минимум в полтора
миллиона рублей в год. За время своего патриаршества
Кирилл рукоположил около 200 новых епископов и создал
153 новых епархии. Это значит, что только
административные расходы выросли как минимум на 400
миллионов рублей в год. Итого почти пять миллиардов
рублей за 10 лет патриаршества.
Одновременно увеличивается социальное
расслоение в среде православного духовенства.
Если настоятель московского храма может
получать в среднем 100–150 тысяч рублей, а второй
священник 50–70 тысяч в месяц, то в провинции настоятель
получает всего 20–30 тысяч рублей, а на деревенском
приходе - хорошо если 15, а то и 7 тысяч. И это при том,
что многие священники - многодетные.
***
Читайте также по теме:
***
Соборное согласие
Громоздкая модель церковного управления,
созданная патриархом Кириллом и не учитывающая интересы
духовенства и мирян, по сути, работает против Церкви.
Фактически он упразднил остатки синодальной формы
управления и, введя авторитарное правление, опирается на
молодой епископат и новую церковную бюрократию. Однако
церковная бюрократия, как и любая другая, жаждет одного
- сохранить свою власть и свой уровень доходов. Она не
заинтересована в том, чтобы тратить деньги и силы на
реальное развитие церковной жизни.
На мой взгляд, уже вполне очевидны общие
контуры той программы реформ, которую предстоит
сформулировать преемнику Кирилла на Московском
патриаршем престоле. И будет большой ошибкой, если эта
программа ограничится только административной
(контр)реформой. Не менее серьезные проблемы у РПЦ в
области богослужебной практики, организации приходской
жизни, семинарского образования, богословских
исследований и т.д.
Системный подход к созданию программы
преобразований потребует не только мужества, но и
солидарности. В основу изменений должно лечь соборное
согласие, а не мнение одного человека. Ошибки патриарха
Кирилла повторять не стоит.
Можно предположить, что серьезной
ревизии будет подвергнут устав Церкви. Общее соотношение
прав и обязанностей следует пересмотреть в сторону
большей самостоятельности приходов и больших прав мирян
в устроении приходской жизни, а монашеских общин - в
устроении жизни монашеской.
Церковно-административные структуры
должны быть лишены тех прав, которые позволяют им и
епископату фактически держать священников и монахов в
рабстве.
Значительно более существенную роль
должен играть церковный суд. Со всех точек зрения, в том
числе и финансовой, все церковные структуры должны быть
подотчетны церковным собраниям соответствующих уровней.
Каждому епископу должно быть назначено годовое
содержание в разумных для монаха-администратора
пределах, а срок пребывания на должности председателя в
синодальных структурах можно ограничить 4–6 годами.
Серьезные изменения обязательно
произойдут и в церковно-государственных отношениях.
Церковь, которая заботится об общественном благе, не
может молчать, когда государство пренебрегает законами и
попирает человеческое достоинство. Но заговорить Церковь
сможет только тогда, когда перестанет получать прямое и
косвенное содержание от государства.
Детальную программу церковных реформ еще
предстоит разработать, и очевидно, что дискуссии будут
горячими.
Я же надеюсь, что история Русской
православной церкви не закончится с эпохой патриарха
Кирилла, поэтому новые реформы неизбежны, и важно, чтобы
они были системными. Впрочем, возможны разные сценарии,
и вариант угасания и дальнейшей маргинализации РПЦ тоже
не исключен.
Сергей Чапнин
Новая Газета, № 99, 06.09.2019.
|
