Семья и монашество
Ответы на вопросы профессора Московской духовного академии Алексея Осипова
- Как вы понимаете мысль
митрополита Сурожского Антония, что монашество и
семейная жизнь духовно схожи?
- Действительно, здесь много есть
подобного. Нужно только понять, что монашество по самой
своей идее есть отречение от всех связей с окружающим
миром насколько это возможно. Именно по этой причине
принимаются безбрачие, нестяжание и послушание: чтобы ни
о чем не заботиться. Как написано: "Многая имения
умножает печаль", то есть чем больше человек имеет, тем
больше у него забот. Имеешь дом – заботься, имеешь три –
караул кричи. Поэтому монах максимально от всего
отказывается, и тогда энергию души, ума и само
освобождающееся время направляет на то, ради чего принял
монашество. Можно больше читать святых Отцов, больше
находиться в храме, меньше болтать, меньше читать всякой
дребедени. Монашество – это особый образ жизни. Вы,
конечно, понимаете, что сейчас это редкость. Монашество
сегодня превратилось в безбрачие и жизнь в общине.
Правилом номер один мужского монастыря раньше было:
чтобы в нем не находились женщины. Не знаю, найдете ли
вы сегодня такие монастыри. Поэтому я всегда спрашиваю:
"Это мужской монастырь или женский?"
Сейчас человеку, который искренне
хочет монашества, находиться в таких условиях очень
трудно, трудно достичь такого духовного развития,
которого достигали древние, находясь в пустыне, не общаясь ни с кем.
А теперь о семье. Что требуется от
человека для спасения? Если кратко говорить, вся суть
христианской жизни на первых ее порах сводится к тому,
чтобы человек увидел, что ему нужен Христос-Спаситель. А
для этого он должен увидеть, что его что-то мучает,
приносит страдание, а он сам не может от этого
избавиться. Только тогда человек взвоет: "Господи,
помоги мне!" И когда ощутит помощь, тогда скажет:
"Оказывается, Христос – действительно Спаситель".
Если мы не видим этого, считаем,
что мы хорошие, и Спаситель нам не нужен, тогда нам
нужен антихрист, который наградит, даст славу, богатство за наши добродетели.
Итак, первая задача христианской
жизни увидеть в себе то, ради чего Христос пришел меня
спасать. Мы, к сожалению, заражены неудачным
богословием, слышим только: "Христос пришел спасти
человечество". Нет, самое странное – Он пришел меня
спасать. А я и не вижу, от чего спасать.
***
Читайте также по теме:
***
Когда к Сисою Великому пришел один
и сказал: "Отче, я имею непрестанную память Божию,
непрестанную молитву", тот ответил ему: "Это не велико,
велико, когда ты увидишь себя ниже всей твари". И
действительно, бессловесные поступают так, как в их
природе написано, а если человек хотя бы один день
понаблюдает за собой, то он увидит, кто он есть. А для
того чтобы себя увидеть, требуется понуждение себя к
тщательному исполнению заповедей Христовых. Сравнивая
свою жизнь с Евангелием, я увижу, кто я есть.
В монастыре хорошо, что там есть
духовный руководитель, он видит мою душу и мудро
помогает мне, чтобы и я увидел ее. Таких мудрых
руководителей всегда было немного, а сейчас, может, и
вовсе нет. Но в процессе монастырской жизни монахи
толкаются друг о друга, задевают острые углы и понемногу чувствуют, что в них есть.
Профессор Московской духовного академии Алексей Осипов
Семейная жизнь дает еще большую
возможность видеть, какие страсти в нас живут.
Сталкиваются два эго, две лени, два желания, чтобы за
ним только ухаживали. Семейная жизнь – это изумительное
средство для познания своих страстей. Настоящий
христианин вечно будет благодарить Бога за то, что Он
дал ему (ей), увидеть, что в душе живет, потому что в
семье – ближайшее соприкосновение. Если человек искренне
относится к своей вере, то он увидит, какие страсти
обладают им, что он с ними справиться не может, что это
грозит подчас расколом семейной жизни, трагедией для
детей. Причина – только страсть и больше ничего.
Казалось бы, зарплату получает, квартира и дача есть, а
в семье неизвестно что творится. Почему? Страсть. "Ты не
так сказал!" – "А ты не так сделала!"
"Ты не приготовила" – "А ты не сходил в магазин".
Недаром у меня племянник сказал: "Только
женившись, я узнал, что такое настоящее счастье, но было уже поздно".
Поэтому я согласен с митрополитом
Антонием, что и монашество, и семейная жизнь являются
великолепным средством познания себя. А раз познания
себя, то и прихода ко Христу, в Котором спасение.
- Мы живем в миру, с женой и
детьми, а многие святые уходили в затвор и пустыню,
чтобы спасаться. Где та грань, чтобы нам не обидеть
окружающих, но и не забыть о своем спасении?
- Приведу вам цитату из Евангелия,
которая, может быть, отчасти ответит на ваш вопрос.
Помните, юноша спрашивает Спасителя: "Что сделать мне
доброго, чтобы иметь жизнь вечную?" (Мф. 19:16 и
далее). Христос перечисляет ему заповеди: "Не убивай; не
прелюбодействуй; не кради; не лжесвидетельствуй; почитай
отца и мать; люби ближнего твоего, как самого себя".
Юноша говорит: "Всё это сохранил я от юности моей; чего
еще недостает мне?" Тогда Христос говорит: "Если хочешь
быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай
нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и
следуй за Мною". Хочешь спастись – следуй заповедям, а
если хочешь быть совершенным, тогда откажись от всего.
То есть в Евангелии показаны две различные ступени.
Мирские люди должны жить по совести, если это не
получается, то искренне каяться. И другой путь
монашеский для тех, кто хочет быть совершенным. Потому
что, находясь в нашей суете, сутолоке, общаясь с людьми,
мы непрерывно согрешаем, осуждение, зависть, ревность,
неприязнь не сходит с наших уст. Мы крутимся, бьемся
друг о друга в круговороте жизни, колем друг друга и взрываемся.
Один ученый, чтобы написать
этимологический словарь, закрылся на два года от всего
мира. Только тогда он мог что-то сделать. Никто ничего
не мог сделать великого, если он не отдавал всех своих
сил только на это дело и не отрекался ото всего прочего.
Если человек хочет быть совершенным, ему нужно отречься
от всего насколько он может. И тогда насколько же он
приобретает возможность совершенствоваться. Вот почему
иные уходили в затворы, пустыни, уединение. Их можно
назвать "оранжерейными цветками". Посмотрите, какие в
оранжереях цветы пышные, никогда таких не вырастить на
свежем воздухе. Отшельники создавали себе
исключительные, идеальные условия для духовной жизни.
Поэтому они и достигали многого, чего нам не под силу. В
миру не можем достичь того, чтобы любить всех одинаково
или любить врагов своих, говорю "любить" в смысле
"сердцем чувствовать". Мы любим их умом, мы можем
справедливо относиться к врагу, но чтобы полюбить
сердцем – этого не можем. А святые обретали такую любовь
(не влюбленность!) ко всему и ко всем, и это было
состоянием их души. Каждый, кто хоть однажды был
влюблен, знает это необыкновенное состояние души, когда
готов все отдать ради любимого. Правильная христианская
жизнь при особых условиях приносит потрясающие плоды подвижнику.
Наверное, вы знаете житие Марии
Египетской. Это уникальный случай в истории, объяснить
его по-человечески невозможно: чтобы после бурной жизни
в юности оставить все, одной уйти в пустыню и там
пребывать в молитве 17 лет. И это не фантазия, а факт.
Значит, мы можем понять, что же было в ее душе такого,
почему она оставила мир. Ни голод, ни холод, ни страхи
от зверей, ни полное одиночество, ничто не могло ее
вывести из пустыни, таково было покаянное состояние ее
души. И такое совершенство – максимальное приближение к
Богу, Который есть Любовь. Апостол Павел говорит: "Плод
же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость,
милосердие, вера, кротость, воздержание" (Гал. 5: 22).
Мы, к сожалению, забыли об этих удивительных вещах,
которые он перечисляет, мы их не чувствуем, поэтому нам
иногда не понятно, как Мария Египетская могла столько лет пробыть в пустыне.
Или другой пример – страдание
христианских мучеников, когда десятки, сотни, тысячи и
миллионы погибли за триста лет гонений в первые века
христианства. Как можно в такое страшное время объявить
себя христианином, когда ты знаешь, что за это можешь
быть отдан зверям на растерзание или распят? Или, с
другой стороны, христианину предлагают лишь бросить
горсть зерен на жертвенник идолу, и он свободен, но
вдруг тысячи и тысячи людей предпочитают дикую и
страшную смерть, но не отрекаются от Христа.
Великомученик Евстратий1 по этому поводу сказал: "Эти
мучения суть радость рабам Твоим, Господи".
Мы забываем эти категории – любовь
и радость. Правильная христианская жизнь и тем более
жизнь совершенная, очищая человеческую душу от грязных,
нечистых, безумных мыслей, чувств и желаний, делает душу
способной к восприятию Бога, и тогда она наполняется
неизъяснимой радостью и любовью. Вот что дает совершенство.
Душа, чем больше заполняется
хламом, тем меньше в ней полезного. Чем больше балласта,
тем меньше доброго груза. Можно наполнить душу мечтами,
пустыми мыслями, злобой, неприязнью, и когда она
наполняется всякой дрянью, тогда остается мало места для
того, что может ее питать. Только многие и не
переживают, что нет радости и любви, потому что душа мертвеет.
Поэтому и в нашей мирской жизни мы
должны, насколько это возможно, стремиться жить по
совести, по Евангелию. И очень важно душой не
привязываться к пустым мирским заботам. Нам, конечно,
никуда не деться от своих обязанностей, но нужно
научиться к ним не привязываться душою.
Вы знаете, кто такой богач в плохом
смысле слова? Тот, кто душой приник к мирским ценностям,
кто жаждет их, для кого они – цель жизни. И таким
богачом может быть последний нищий. В то же время,
формально богатый человек может быть нестяжателем.
Кстати сказать, чем больше у человека этих
привязанностей к земным благам, тем ему труднее умирать.
Это нужно знать, потому что перед смертью придется
обрезать слишком "толстые веревки". Великое благо быть
не привязанным к мирским ценностям, к чужому мнению,
поэтому наша задача – бороться с этой привязью, тогда мы
достигнем определенной свободы.
- Как остаться истинным
христианином в многопопечительной семейной жизни?
- Не думайте, будто монашество
духовно выше семейной жизни или семейная жизнь выше
монашества. Каждому предложен свой путь. Макарий
Египетский, которого называли "земным богом", был послан
поучиться у двух замужних женщин, и ушел действительно
наученным. Антонию Великому пришлось учиться аскетике у
бедного сапожника в Александрии. Поэтому мы не знаем,
какой путь духовно выше. Просто монашество дает
возможность человеку раскрыть свои духовные возможности без суеты.
Почитайте "Добротолюбие", где
святые Отцы пишут, что многие подвижники достигали
великих духовных дарований: исцеляли больных, воскрешали
мертвых, имели дар предсказания и… кончали очень плохо –
самоубийством. Все эти духовные дарования без основания
ничто, а основание – способность человека увидеть, зачем ему нужен Христос.
В наше время мы стоим на самом
острие вопроса: кто мне нужен – Христос или антихрист?
Христос нужен тому, кто никак не может справиться со
своим лицемерием, осуждением, завистью, ненавистью,
злобою, притворством и так далее. А антихрист нужен
тому, у кого болезни не проходят, у кого дочка не так
вышла замуж, зарплата мала, квартира мала, а квартплата
велика. Наше время приобретает ту остроту выбора,
которой раньше не было: кто нам нужен?
Основой принятия Христа является
понимание, что человеку не дают покоя его страсти и
страстишки. Пока человека не трогают, он внешне хорош,
как лужица с кристальной водицей, стоит только палочкой
там помешать, такая муть пойдет! Человек страдает, он
покоя себе не находит: то в ярости, то в ненависти, то в
зависти. Но надо помнить, что со временем и по
обстоятельствам эти страсти успокаиваются, но если не
будут искоренены при жизни, они по смерти познаются
душой во всей силе. Евангелие призывает к борьбе со
страстями здесь, потому что когда отнимется тело, ничто
не будет мешать страстям непрерывно жечь душу, как
огнем. Каяться здесь нужно, пока есть время, не дай Бог
умереть с этими страстями, тогда наступит жуткая мука.
И когда мы говорим о суете семейной
жизни, нужно помнить, что каждому человеку дается свое,
причем не в том смысле, что Бог ему посылает: "Вот тебе
– жена, а тебе – мантия", – каждый в себе сознает, что
он может, а что не может. Неважно, монах ты или
семейный, главное, избрать: Христос или антихрист. Никто
из тех, кто не познал своих страстей и не увидел, что он
сам с ними не справится, никто христианином стать не может.
Речь вовсе не идет о том, чтобы
спать всего четыре часа в сутки, как древние подвижники.
Уже Серафим Саровский советовал дивеевским сестрам спать
по 6 часов, о то и днем немного отдохнуть. То же и со
строгостью поста. В том же Дивеевском монастыре
трапезной заведовала суровая монахиня, которая выдавала
сестрам по кусочку хлеба; им этого не хватало, и если
они просили ее о добавке, она решительно отказывала.
Серафим Саровский вызвал ее и сказал: "Нет тебе
прощения", и вскоре она, так и не прощенная, умерла.
Самое ужасное, что может быть в нашей человеческой жизни
– это нарушить закон любви. Исполнить его – вот что
требуется от христианина. Семья – великолепное условие
для этого, великое благо. Здесь так страстишки друг
друга обтесывают, только держись, бывают и искры, и
громы с молниями. В семье происходит глубокое познание
друг друга и самого себя. О, здесь можно стать настоящим
христианином, кушая на здоровье, высыпаясь досыта. Закон
таков: ешь, но не объедайся; спи, но не пересыпай;
выпей, но не напивайся. Христианство – это не
самоистязание, это – брак в Канне Галилейской: Христос
пришел туда, и ел, и пил, и пел песни, – нет сомнения,
хотя об этом не написано, но в углу Он не сидел.
Так что не беспокойтесь, семейная
жизнь – это такое же великолепное средство для
осуществления христианства в себе, как и монашество. И
что из них выше, знает только Бог.
Интернет-журнал "Русская неделя" - 01.11.2007.
|
