Дело "Саентологическая церковь г. Москвы против России". Часть III
Материалы дела Европейского суда по по правам человека
Б. Оценка Суда (продолжение)
1. Общие принципы
71. Суд обращает внимание на свою сложившую
прецедентную практику, согласно которой охраняемая статьей 9
Конвенции свобода мысли, совести и религии является одной из
основ "демократического общества" в смысле Конвенции. В
своем религиозном измерении эта свобода является одним из
тех жизненно важных элементов, которые определяют личность
верующих и их мировоззрения, но она также является ценным
достоянием атеистов, агностиков, скептиков и безразличных.
От нее зависит тот плюрализм, присущий демократическому
обществу, который был завоеван дорогой ценой на протяжении
столетий (см. дело "Бессарабской митрополии и др. против
Молдовы", № 45701/99, §114, ECHR 2001-XII).
72. Хотя религиозная свобода является в
первую очередь вопросом личной совести, она также
подразумевает, среди прочего, свободу "выражать [свои]
религиозные чувства" лично или сообща с другими,
публично
либо в кругу соверующих. Поскольку религиозные общины
традиционно существуют в форме организованных структур,
статью 9 следует толковать в свете статьи 11 Конвенции,
которая защищает жизнь объединений от неоправданного
вмешательства со стороны государства. С этой точки зрения
право верующих на свободу религии, которое подразумевает
право на проявление религиозных убеждений совместно с
другими, включает в себя и ожидание того, что верующие
смогут свободно объединяться без произвольного вмешательства
со стороны государства. На самом деле, автономное
существование религиозных общин является неотъемлемой частью
плюрализма в демократическом обществе, а посему этот вопрос
составляет сердцевину той защиты, которая предусмотрена
статьей 9. Выявленная прецедентной практикой Суда
обязанность государств по соблюдению нейтралитета и
беспристрастности [по отношению к различным вероисповеданиям
и их объединениям] несовместима с осуществлением
государствами каких-либо полномочий по оценке легитимности
религиозных убеждений (см. цитированное выше дело
"Бессарабской митрополии и др. против Молдовы", §§118 и 123,
а также дело "Хасан и Чауш против Болгарии" [Большая
Палата], №30985/96, §62, ECHR 2000-XI).
73. Суд также напоминает о том, что право
создания объединений является составной частью права,
закрепленного в статье 11. То, что граждане должны иметь
возможность учреждать юридические лица, позволяющие им
действовать совместно в области их общих интересов, является
одним из наиболее важных аспектов права на свободу
объединения, без которого это право было бы лишено всякого
смысла. То, каким образом эта свобода закрепляется в
национальном законодательстве, а также ее практическое
применение властями показывает состояние демократии в
соответствующей стране. Вне всякого сомнения, у государств
есть право удостовериться, что цели и деятельность
объединений соответствуют требованиям, изложенным в
законодательстве, однако осуществление [государствами]
подобных полномочий должно быть совместимым с их
собственными обязательствами в рамках Конвенции, которые
подлежат контролю со стороны конвенционных органов (см. дело
"Сидиропулос и др. против Греции", постановление от 10 июля
1998 года, Reports of Judgments and Decisions 1998-IV, §40).
74. Как уже неоднократно отмечалось в
решениях Суда, политическая демократия является
основополагающим признаком европейского публичного порядка,
а замысел Конвенции состоял в том, чтобы способствовать
распространению и сохранению идеалов и ценностей
демократического общества. Суд также подчеркивал, что
демократия – единственная политическая модель, которая
предполагается в Конвенции и является совместимой с ней. В
силу формулировки второго пункта статьи 11, а также статей
8, 9 и 10 Конвенции, единственная необходимость, которая
способна оправдать вмешательство в какие-либо из прав,
закрепленных в этих статьях, – это необходимость, которая
возникает в "демократическом обществе" (см. дело
"Объединенная коммунистическая партия Турции и др. против
Турции", постановление от 30 января 1998 года,
ReportsofJudgments and Decisions 1998-I, §§ 43-45, а также
дело "Рефа Партиси (Партия благоденствия) и др. против
Турции" [Большая Палата], №№ 41340/98, 41342/98, 41343/98
and 41344/98, §§ 86-89, ECHR 2003-II).
75. Право государства защищать свои
институты и граждан от объединений, которые могли бы
представлять для них угрозу, должно использоваться
осмотрительно, поскольку исключения из общего правила
свободы объединения не подлежат расширительному толкованию.
Только убедительные и весомые причины могут стать
оправданием для ограничения этой свободы. Любое
вмешательство должно быть обусловлено "насущной социальной
необходимостью"; само же понятие "необходимость" лишено
гибкости таких выражений, как "полезный" или "желательный"
(см. дело Горжелик и др. против Польши [GC], no.44158/98, §§
94-95, 17 февраля 2004 года, с дополнительными ссылками).
2. Статус заявителя как "жертвы"
предполагаемых нарушений
76. Согласно утверждениям
государства-ответчика, поскольку заявитель не был
ликвидирован и сохраняет статус юридического лица, нарушения
его прав по Конвенции не имели места, а поэтому заявитель не
имеет права заявлять о себе как о "жертве" каких-либо
нарушений.
77. Довод государства-ответчика не является
убедительным. Суд напоминает, что он ранее рассматривал
аналогичную жалобу религиозного объединения, которому
российскими властями было отказано в перерегистрации в
соответствии с новым Законом о религиях. Суд тогда
установил, что даже в отсутствие вреда или ущерба
религиозное объединение имеет право считать себя "жертвой",
поскольку отказ в перерегистрации прямо затрагивает его
юридический статус (см. цитированное выше дело "Московское
отделение Армии спасения", §§64-65). Суд также установил,
что включение религиозного объединения в Единый
государственный реестр юридических лиц не избавляет его от
статуса "жертвы" до тех пор, пока национальные власти не
признали нарушения его прав по Конвенции, вытекающего из
отказа в перерегистрации (там же, § 66). При этом Суд учел
утверждения Управления юстиции г. Москвы в национальном суде
о том, что внесение сведений в Единый государственный реестр
не представляет собой "перерегистрацию" в смысле Закона о
религиях (там же, § 67).
78. Обращаясь к настоящему делу, Суд
отмечает, что ситуация заявителя аналогична той, в которой
находился заявитель по делу "Московского отделения Армии
спасения". Заявителю было отказано в перерегистрации,
предусмотренной Законом о религиях, а внесение сведений о
заявителе в Единый государственный реестр юридических лиц
было связано исключительно с созданием данного реестра и с
передачей полномочий по регистрации от одного
государственного органа к другому после принятия новой
процедуры регистрации юридических лиц (там же, § 67).
Национальные власти ни разу не признали факта нарушения прав
заявителя по Конвенции и не предпринимали каких-либо мер к
восстановлению этих прав. Судебные решения, которые
подтверждали законность решения об отказе в перерегистрации,
не были отменены и остаются в силе по сей день. Решение
Никулинского районного суда от 30 апреля 2002 года, на
которое ссылается государство-ответчик, касалось лишь иска о
ликвидации заявителя, и не имело никаких последствий для его
требования о перерегистрации.
79. Аналогичным образом, Суд находит
неубедительными доводы государства-ответчика о том, что
заявитель не может считаться "жертвой", поскольку он до сих
пор не предпринял необходимых мер для подачи надлежащего
заявления на перерегистрацию. На протяжении шести лет (с
1999 по 2005 год) заявитель подал не менее одиннадцати
заявлений на перерегистрацию с целью исправления недостатков
в поданных документах, как тех, на которые было указано
властями, так и тех, которые предположительно наличествовали
в тех случаях, когда Управление юстиции никак не указывало
на их характер (см. например, параграфы 11, 15 и 17 выше).
Государство-ответчик не уточнило, на основании каких норм
закона заявитель все еще может подать новое заявление на
перерегистрацию несмотря на то, что такое заявление будет
очевидно запоздалым после истечения продленного до 31
декабря 2000 года срока для подачи заявления. На самом деле,
Управление юстиции сослалось на истечение этого срока как
основание для отказа в рассмотрении с седьмого по десятое
заявление на перерегистрацию, поданные заявителем (см.
параграфы 34, 38, 41 и 44 выше). Из вышеизложенного следует,
что в настоящее время заявителю отказано в перерегистрации.
80. С учетом изложенных выше соображений Суд
приходит к выводу о том, что заявитель вправе "утверждать"
что он является "жертвой" нарушений, в отношении которых
была подана жалоба. Для того, чтобы оценить обоснованность
утверждений заявителя о том, что он является жертвой
[нарушения прав], требуется рассмотрение его доводов по
существу.
3. Наличие вмешательства в права
заявителя
81. В свете вышеизложенных общих принципов,
возможность учреждать юридическое лицо в целях совместной
деятельности в области общих интересов является одним из
наиболее важных аспектов свободы объединений, без которого
это право было бы лишено всякого смысла. Суд уже ранее
выразил свое мнение о том, что отказ национальных властей
предоставить статус юридического лица объединению физических
лиц может представлять собой вмешательство в осуществление
заявителем своего права на свободу объединения (см.
цитированное выше дело "Горжелик", §52 и в других местах, а
также цитированное выше дело "Сидиропулоса", § 31 и в других
местах). Когда речь идет об организациях религиозной общины,
отказ в их признании также представляет собой вмешательство
в право заявителя на свободу религии в соответствии со
статьей 9 Конвенции (см. цитированное выше дело
"Бессарабской митрополии и др. против Молдовы", § 105).
Право верующих на свободу вероисповедания предполагает
ожидание того, что общине будет позволено осуществлять свою
деятельность мирно и свободно от произвольного вмешательства
со стороны государства (см. дело "Хасан и Чауш против
Болгарии" [Большая Палата], № 30985/96, §62, ECHR 2000-XI).
82 Суд обращает внимание на то, что в 1997
году государство-ответчик приняло новый Закон о религиях, в
соответствии с которым все религиозные организации, которым
ранее был предоставлен статус юридического лица, должны были
внести изменения в свои учредительные документы в
соответствии с новым Законом, а также пройти
"перерегистрацию" в течение определенного срока. Неполучение
"перерегистрации" до истечения указанного срока, вне
зависимости от причины этого, ставило религиозные
организации под угрозу ликвидации в судебном порядке (см.
параграф 56 выше).
83. Суд отмечает, что до принятия нового
Закона о религиях заявитель действовал на законных
основаниях в России с 1994 года. Он не сумел получить
"перерегистрацию", предусмотренную Законом о религиях, и
вследствие этого по закону подлежал ликвидации. И хотя
последующее постановление Конституционного Суда устранило
непосредственную угрозу ликвидации заявителя, очевидно, что
его правоспособность отличается от правоспособности тех
религиозных организаций, которые получили свидетельства о
перерегистрации (см. цитированное выше дело "Московское
отделение Армии спасения", § 73). Суд обращает внимание на
то, что российские власти ссылались на отсутствие
перерегистрации как на основание для отказа в регистрации
поправок к уставу и приостановления регистрации религиозной
газеты (см. параграфы 46 по 52 выше).
84. Суд в аналогичном деле уже установил то,
что подобная ситуация свидетельствует о вмешательстве в
право религиозной организации на свободу объединения, а
также в его право на свободу религии постольку, поскольку
Закон о религиях ограничивает возможности религиозной
организации без статуса юридического лица осуществлять все
виды религиозной деятельности (см. цитированное выше дело
"Московское отделение Армии спасения", § 74). Эти принципы
также применимы к настоящему делу.
85. Поэтому Суд считает, что вмешательство в
права заявителя по статье 11 Конвенции имеет место, если
читать ее в свете статьи 9 Конвенции. Таким образом, Суд
обязан определить, отвечает ли это вмешательство требованиям
пункта 2 этих положений, а именно является ли оно
"предусмотренным законом", преследовало ли оно одну или
более законных целей и было ли оно "необходимо в
демократическом обществе" (см., среди прочего, цитированное
выше дело "Бессарабской митрополии и др. против Молдовы", §
106).
4.Обоснование вмешательства
(a) Общие принципы, применимые к анализу
обоснования
86. Суд напоминает, что перечень оснований
для ограничения права на свободу религии и собраний,
содержащийся в статьях 9 и 11 Конвенции, является
исчерпывающим. Исключения из общего правила свободы
объединения не подлежат расширительному толкованию, и только
убедительные и весомые причины могут служить основанием для
ограничения этой свободы. Право усмотрения государств при
определении наличия "необходимости" в смысле пункта 2 этих
статей Конвенции является ограниченным и находится в
неразрывной взаимосвязи со строгим европейским надзором за
[национальными] законами и применившими их решениями, в т.ч.
и решениями независимых судов (см. цитированные выше дела
"Горжелик", § 47, "Сидиропоулос" § 40, а также дело "Станков
и Объединенная организация "Илинден" против Болгарии", №№
29221/95 и 29225/95, §84, ECHR 2001-IX).
87. При осуществлении этого надзора задача
Суда состоит не в том, чтобы заменять своими собственными
взглядами взгляды соответствующих национальных властей, а в
том, чтобы проверять решения, принятые [властями] в рамках
осуществления последними своего права усмотрения. Это не
означает, что [Суд] должен ограничиваться оценкой того,
действовал ли государство-ответчик разумно, внимательно и
добросовестно или нет при осуществлении им своего права
усмотрения; он должен рассматривать обжалуемое вмешательство
в свете всего дела в целом и определить: "соразмерно" ли
[вмешательство] "преследуемой легитимной цели", являются ли
основания, на которые ссылаются национальные власти,
"достаточными и относящимися к делу". При таком анализе Суд
должен удостовериться в том, что национальные власти
применили стандарты, соответствующие предусмотренным
Конвенцией принципам, а более того, удостовериться в том,
что принятые им решения основаны на приемлемой оценке
фактов, имеющих значение для дела (см. цитированное выше
дело "Объединенная коммунистическая партия Турции и др.
против Турции", § 47, а также дело "Партидул Комунистилор
(Непечеристи) и Унгуреану против Румынии, № 46626/99, § 49,
ECHR 2005-I (извлечение)).
(б) Доводы в обоснование вмешательства
88. Суд обращает внимание на то, что
приведенные основания для отказов в перерегистрации
заявителя не отличались последовательностью на протяжении
всего периода, в течение которого заявитель пытался пройти
перерегистрацию. Первое заявление было отклонено со ссылкой
на ведущееся уголовное расследование в отношении президента
церкви, а второе – на основании текстовых различий между
уставом и Законом о религиях (см. пункты 9 и 11 выше).
Заявления с третьего по шестое не были приняты к
рассмотрению по причине непредставления полного пакета
документов, каковое обоснование было подтверждено районным и
городским судами (см. пункты 15, 17, 19, и 28 выше).
Обоснованием отказа в рассмотрении с седьмого по десятое
заявление послужило истечение срока перерегистрации. После
того, как суд вынес определение об отсутствии законных
оснований для отказа от рассмотрения измененного устава,
Управление юстиции отказало в удовлетворении одиннадцатого
заявления на новых основаниях, а именно непредставлении
документов, свидетельствующих о присутствии заявителя в
Москве на протяжении не менее пятнадцати лет (см. пункт 51
выше).
89. Выдвигаемое государством-ответчиком
основание для вмешательства основывалось на решении
районного суда (оставленном в силе городским судом) о том,
что заявитель не представил некоторых документов и
достаточной информации об основах его вероучения.
90. Поскольку национальные суды не ссылались
на ведущееся уголовное расследование и текстовые различия
между текстом Закона о религиях и уставом заявителя как
действительные основания для отказа в перерегистрации, Суд
начнет свой анализ с аргументов в отношении предполагаемого
представления неполного комплекта документов.
91. Суд отмечает, что Управление юстиции г.
Москвы отказалось принять к рассмотрению, по крайней мере,
четыре заявления на перерегистрацию, ссылаясь на то, что
заявитель не представил полный комплект документов (см.
пункты 15, 17, 19 и 28 выше). Однако оно не указало, почему
оно считало эти пакеты неполными. В своем ответе на
письменный запрос президента заявителя, Управление юстиции
г. Москвы прямо отказалось указать, каких именно сведений
или документов не хватало в комплекте, ссылаясь на
отсутствии своей компетентности в этом вопросе (см пункт 15
выше). Суд обращает внимание на противоречие в подходе
Управления юстиции г. Москвы, которое, с одной стороны,
признало свою компетенцию по признанию заявления неполным,
но с другой стороны, отрицало свою компетенцию по указанию
предполагаемых отсутствующих элементов. Такой подход не
только лишил заявителя возможности исправить предполагаемые
недостатки заявления и вновь представить его, но и
противоречил прямому требованию национального
законодательства о том, что любой отказ должен быть
обоснованным. Не указав четких причин для отказа в принятии
заявления на перерегистрацию, Управление юстиции г. Москвы
действовало произвольно. Соответственно, Суд считает, что
данное основание для отказа "не соответствовало закону".
92. При повторном рассмотрении жалобы
заявителя районный суд выдвинул более конкретные основания
для отказа, первое из которых – непредставление подлинника
устава, свидетельства о регистрации и документа,
подтверждающего юридический адрес [заявителя] (см. пункт 30
выше). В отношении этого основания Суд отмечает, что Закон о
религиях содержит исчерпывающий перечень документов, которые
должны быть приложены к заявлению на перерегистрацию. Этим
перечнем не предусмотрена какая-либо конкретная форма
представления этих документов, будь ли это в виде
подлинников или копий (см. пункт 58 выше). Согласно
сложившейся прецедентной практике Суда, выражение
"предусмотренный законом" требует, чтобы обжалуемая мера
была основана на национальном законе, а также чтобы этот
закон был сформулирован с достаточной точностью, которая
позволила бы гражданам предвидеть последствия определенного
образа действий и, соответственно, регулировать свое
поведение (см. как классический пример дело "Санди Таймс
против Соединенного королевства (№ 1)", постановление от 26
апреля 1979 года, Серия A № 30, § 49). Требование о
представлении документов в подлиннике не вытекает из текста
Закона о религиях, а в ходе разбирательств в национальных
судах не прозвучало ссылки на какие-либо иные нормативные
документы, которые фиксировали бы это требование. Не были
они упомянуты ни в качестве оснований для отказа со стороны
Управления юстиции г. Москвы, ни в решении Президиума о
передаче дела на новое рассмотрение, а в первый раз
появились в решении районного суда. В этих обстоятельствах
Суд приходит к выводу о том, что национальное
законодательство не было сформулировано с достаточной
ясностью, которая позволила бы заявителю предвидеть
неблагоприятные последствия, связанные с представлением
копий вместо подлинников. Более того, Суд считает, что
требование о приложении к каждому заявлению подлинников было
бы чрезмерно обременительным, а может быть и неисполнимым в
данном случае. На Управление юстиции закон не налагал
ответственность по возвращению документов, приложенных к
заявлению, в рассмотрении которого было отказано; кроме
того, по всей видимости, оно как правило хранило их вместе с
регистрационным делом. Поскольку имеется лишь ограниченное
количество подлинных документов, требование о представлении
подлинников вместе с каждым заявлением могло бы привести к
невозможности повторного представления исправленных
заявлений на перерегистрацию по причине исчерпания
подлинников. Такой подход сделал бы право заявителя на
подачу заявления на перерегистрацию чисто теоретическим, а
не практическим и действенным, как того требует Конвенция
(см. дело "Артико против Италии", постановление от 13 мая
1980 года, Серия A № 37, § 33). Как отметил заявитель, и что
не было оспорено государством-ответчиком, Управление юстиции
г. Москвы имело в своем распоряжении подлинник устава и
свидетельства о регистрации, а также документ,
подтверждающий его адрес; данные документы были приложены к
первому заявлению на перерегистрацию в 1999 году и не
возвращены заявителю. При таких обстоятельствах вывод
районного суда о том, что заявитель несет ответственность за
непредставление этих документов, лишен как фактических, так
и юридических оснований.
93. Никулинский районный суд также
определил, что заявитель не представил сведений об основах
своего вероучения и соответствующей ему практике. Суд ранее
устанавливал, что отказ от регистрации ввиду непредставления
информации о фундаментальных принципах религии может быть
обоснованным в конкретных обстоятельствах, если это
необходимо для определения того, представляет ли
соответствующая конфессия угрозу для демократического
общества или нет (см. дело "Кэрмуирея Спиритуалэ a
Мусулманилор дин Республика Молдова против Молдавии" (dec.),
№12282/02, 14 июня 2005 года). В настоящем случае ситуация
иная. Факт представления заявителем книги с описанием
теологических догматов и практики саентологии никем не
оспаривался. Районный суд не разъяснил, почему эта книга не
была сочтена содержащей достаточные сведения об основах
вероучения и соответствующей ему практике, что требует Закон
о религиях. Суд напоминает, что если информация,
содержащаяся в книге, не была сочтена полной, то в задачу
национальных судов входило разъяснение применяемых
требований закона, так чтобы дать заявителю четкие указания
на то, как подготовить документы (см. цитированное выше дело
"Московское отделение Армии спасения", § 90, а также дело
"Цонев против Болгарии", № 45963/99, §55, от 13 апреля
2006). Однако этого не было сделано. Соответственно, Суд
считает данное основание для отказа в перерегистрации не
доказанным.
94. Суд не считает необходимым рассматривать
обоснованность отказов на основании истечения срока для
перерегистрации, поскольку в последующих судебных
разбирательствах местные суды признали, что решение
Управления юстиции г. Москвы об оставлении без рассмотрения
заявления о регистрации исправленного варианта устава на
этом основании было незаконным (см. пункты 47 и 48 выше). Во
всяком случае, как Суд установил выше, неспособность
заявителя обеспечить перерегистрацию в установленные сроки
была прямым последствием произвольного отказа в
удовлетворении его предыдущих заявлений Управлением юстиции
г. Москвы.
95. Наконец, что касается отказа в
последнем, одиннадцатом заявлении на том основании, что не
был представлен документ, подтверждающий присутствие в
Москве на протяжении пятнадцати лет (см. пункт 51 выше), Суд
отмечает, что это требование не имело законных оснований.
Еще в 2002 году Конституционный суд вынес определение о том,
что подобного документа нельзя требовать от организаций,
которые существовали до вступления в силу Закона о религиях
в 1997 году (см. пункт 61 выше). Заявитель был
зарегистрирован в качестве религиозной организации с 1994
года и подпадает под эту категорию.
96. Из этого следует, что причины,
приведенные национальными властями в обоснование отказа в
перерегистрации заявителя, не были основаны на законе. Еще
одним соображением, которое имеет отношение к оценке Судом
соразмерности вмешательства, является то, что на момент
введения требования о перерегистрации заявитель законно
существовал и действовал в Москве в качестве независимой
религиозной общины в течение трех лет. При этом никто не
утверждал, что община в целом или ее отдельные члены
нарушали какие-либо национальные законы или нормативные
акты, регулирующие их общественную и религиозную
деятельность. При таких обстоятельствах Суд считает, что
причины для отказа в перерегистрации должны были быть
особенно весомыми и убедительными (см. цитированное выше
дело "Московское отделение Армии спасения", § 96, а также
прецедентную практику, указанную в параграфе 86 выше). В
рассматриваемом деле подобные причины не были указаны
национальными властями.
97. С учетом вывода Суда о том, что
приведенные Управлением юстиции г. Москвы и подтвержденные
московскими судами основания для отказа в перерегистрации
отделения заявителя не имели законных оснований, можно
сделать вывод и о том, что своим отказом в регистрации
Церкви Саентологии в Москве московские власти действовали
недобросовестно и пренебрегли своей обязанностью по
соблюдению нейтралитета и беспристрастности по отношению к
религиозной общине заявителя (см. цитированное выше дело
"Московское отделение Армии спасения", §97).
98. С учетом вышеизложенного, Суд считает,
что вмешательство в право заявителя на свободу религии и
объединения не было необоснованным. Следовательно, имело
место нарушение статьи 11 Конвенции с учетом требований
статьи 9.
II. Предполагаемое нарушение статьи 14 конвенции во взаимосвязи со статьями 9, 10 и 11
99. Заявитель далее жаловался на нарушение
стати 14 Конвенции во взаимосвязи со статьями 9, 10 и 11,
выражающееся в том, что он подвергся дискриминации в связи
со своим положением как религиозное меньшинство в России.
Статья 14 гласит:
"Пользование правами и свободами,
признанными в настоящей Конвенции, должно быть обеспечено
без какой бы то ни было дискриминации по признаку пола,
расы, цвета кожи, языка, религии, политических или иных
убеждений, национального или социального происхождения,
принадлежности к национальным меньшинствам, имущественного
положения, рождения или по любым иным признакам".
100. Суд напоминает, что статья 14 не имеет
самостоятельного существования, но играет важную роль,
дополняя прочие положения Конвенции и Протоколов, поскольку
она защищает лиц, оказавшихся в аналогичной ситуации, от
какой-либо дискриминации в осуществлении прав,
предусмотренных в тех других [статьях Конвенции]. В тех
случаях, когда заявитель ссылается на материально-правовые
нормы Конвенции или Протоколов к ней как отдельно, так и во
взаимосвязи со статьей 14, а при этом Суд устанавливает
нарушение этой материально-правовой нормы, у Суда в принципе
нет необходимости дополнительно рассматривать дело с точки
зрения статьи 14 – хотя подход Суда отличается в тех
случаях, когда фундаментальным аспектом дела является явное
отсутствие равенства в осуществлении рассматриваемого права
(см. дело "Шассанью и др. против Франции" [Большая Палата],
№№ 25088/94, 28331/95 и 28443/95, § 89, ECHR 1999-III, а
также дело "Даджон против Соединенного Королевства",
постановление от 22 октября 1981 года, Серия A № 45, §67).
101. В обстоятельствах настоящего дела Суд
считает, что нарушение принципа равноправия, жертвой
которого считает себя заявитель, было в достаточной мере
учтено в приведенной выше оценке о нарушении
материально-правовых норм Конвенции (см., в частности, пункт
97 выше). Из этого следует, что нет оснований для отдельного
рассмотрения тех же фактов с точки зрения статьи 14
Конвенции (см. дело "Бессарабской митрополии и др. против
Молдовы", § 134, а также дело "Сидиропоулос", § 52, оба из
которых были процитированы выше).
III. О применении статьи 41 конвенции
102. Статья 41 Конвенции гласит:
"Если Суд объявляет, что имело место
нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право
Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь
частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в
случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию
потерпевшей стороне".
A. Вред
103.Заявитель требовал компенсацию в общей
сумме 20000 евро ("ЕUR") в отношении материального и
нематериального вреда, понесенного посредством
продолжающейся неясности в том, что касается юридического
статуса заявителя, серьезного нарушения его управления и
деятельности, отвлечения ресурсов на административные
вопросы, касающиеся перерегистрации и судебного
разбирательства. Заявитель также просил Суд постановить, что
государство-ответчик должно осуществить перерегистрацию
заявителя в качестве религиозной организации и выдать
свидетельство о регистрации.
104. Государство-ответчик возражало, что
требование о компенсации было чрезмерным и неразумным. По
его мнению, законное судебное разбирательство не могло
вызвать какого-либо ущерба.
105. Суд считает, что установленное им
нарушение должно было причинить нематериальный вред
заявителю. Суд присуждает, на справедливом основании, 10000
EUR, а также сумму любых налогов, которые могут подлежать
уплате в отношении этой суммы. Он отклоняет остальную часть
требования заявителя в отношении компенсации нематериального
ущерба.
106. Что касается требования заявителя об
обязании [государства-ответчика] перерегистрировать
заявителя, Суд не обладает полномочиями в соответствии с
Конвенцией сделать исключения или декларации такого рода, о
котором просит заявитель, поскольку его решения по сути
носит декларативный характер. В основном, выбор средства
исполнения правового обязательства государства,
предусмотренного ст.46 Конвенции, остается на усмотрение
соответствующего государства (см. дело "Шофман против
России", № 74826/01, § 53, 24 ноября 2005 года, с
дальнейшими ссылками). Установив нарушение ст. 11 с учетом
положений ст. 9 в данном деле, Суд определил обязанность
государства-ответчика по принятию соответствующих мер для
исправления конкретной ситуации заявителя (см. дело "Фадеева
против России", № 55723/00, §142, ECHR 2005‑…). Решение о
принятии конкретных мер, как то предоставление
перерегистрации заявителю, исключение требования о получении
перерегистрации из Закона о религиях, возбуждение дела по
пересмотру судебного разбирательства либо сочетание этих и
других мер, остается за государством-ответчиком. Однако Суд
подчеркивает, что любые принятые меры должны соответствовать
выводам, изложенным в постановлении Суда (см. дело
"Ассанидзе против Грузии" [Большая Палата], № 71503/01, §
202, ECHR 2004-II, с дальнейшими ссылками).
Б. Судебные издержки и расходы
107. Ссылаясь на письменные доказательства,
заявитель требовал компенсации в сумме 142,92 EUR в
отношении судебных расходов и 11653,93 EUR в отношении
суммы, подлежащих уплате по соглашению об оказании
юридической помощи в связи с судебными разбирательствами в
национальных судах и производством по делу в Страсбурге.
108. Государство-ответчик выразило мнение,
что только реальные и необходимые расходы должны быть
возмещены.
109. Суд признает, что заявитель понес
издержки и расходы в связи с неоднократными попытками
получить перерегистрацию и в связи с производством по делам
в национальных судах и в страсбургском суде. Расходы
заявителя подтверждаются соответствующими материалами. Суд
считает, однако, что сумма, требуемая в отношении
невыплаченных гонораров адвокатам, является чрезмерной и что
должно быть применено некоторое уменьшение. Учитывая
имеющиеся в распоряжении Суда материалы, Суд присуждает
заявителю 15000 евро в отношении издержек и расходов, а
также любые налоги, которые могут быть начислены на данную
сумму.
В. Проценты за просрочку платежей
110. Суд считает уместным определить, что в
случае просрочки уплаты компенсации должны начисляться
проценты исходя из маржинальной кредитной ставки
Европейского Центрального Банка, к которой должны быть
добавлены три процента.
По этим причинам, суд единогласно:
1. Постановляет, что заявитель может
считаться "жертвой" в смысле ст. 34 Конвенции;
2. Постановляет, что имело место нарушение
ст. 11 Конвенции с учетом положений ст. 9;
3. Постановляет, что не требуется отдельного
рассмотрения тех же самых вопросов с точки зрения ст. 14
Конвенции;
4. Постановляет:
(а) государство-ответчик обязано выплатить
заявителю в трехмесячный срок со дня вступления в законную
силу настоящего постановления в соответствии с пунктом 2 ст.
44 Конвенции, следующие суммы, которые должны быть
конвертированы в российские рубли по курсу, применимому на
дату расчетов,
(I) EUR 10000
(десять тысяч евро) в отношении нематериального вреда;
(II) EUR 15000
(пятнадцать тысяч евро) в отношении издержек и расходов;
(III) любые суммы
налогов, которые могут быть начислены на вышеприведенные
суммы;
(б) со дня истечения вышеуказанных трех
месяцев и до полного расчета на указанные суммы должны
выплачиваться простые проценты по ставке, установленной в
размере маржинальной ставки Европейского Центрального Банка
за соответствующий период, плюс три процента.
5. Отклоняет оставшуюся часть требования
заявителя о справедливой компенсации.
Совершено на английском языке с направлением
письменного уведомления 5 апреля 2007 года, в соответствии с
параграфами 2 и 3 Правила 77 Правил Суда.
Сорен Нильсен, Секретарь
Христос Розакис, Председатель
Портал-Credo.ru
|
