Тайные смыслы "Повести о Петре и Февронии Муромских". Часть II
Толкование на "Повесть о
Петре и Февронии Муромских" (герменевтический опыт
медленного чтения). Созданные по Благодати Божией творения
древнерусской словесности, при всей своей кажущейся
доступности, не сразу открывают свой глубинный смысл и
требуют духовной работы читателя. Такой предстает пред
нами и "Повесть о житии Петра и Февронии Муромских",
написанная монахом Ермолаем-Еразмом в середине XVI века.
***
По малому времени старший из братьев
князь Павел отошел в мир иной, и князь Петр остался
единовластным самодержцем в своем городе.
Не имела Феврония той власти над
князем-мужем, как жены боярские над своими мужьями. Не
могли они смириться с княгиней-простолюдинкой, по своему
положению призванной править ими. Вот и стали они
досаждать своим мужьям, пока те не решились выразить
свое неудовольствие князю. А вот Бог, в отличие от
завистливых людей, стал прославлять Февронию за ее
доброе и благочестивое житье.
Преподобные
Петр и Феврония Муромские. Икона с житием. Икона, 1618
г. Из собора Рождества Богородицы г. Мурома
Лучший способ настроить против жены –
посеять сомнение у самого князя относительно Февронии,
мол, не может "по чину", т.е. по этикету, себя вести:
после обеда, подымаясь из-за стола, собирала она в
ладошки хлебные крошки, будто простолюдинка голодная!
Князь решил проверить, стало быть, усомнился в жене
своей, соблазнился по боярскому наговору. После
совместной трапезы, когда, по обычаю своему, Феврония
собрала в горсть крошки, разогнул он ее пальцы, а там –
ладан и фимиам благоухающие! И с того дня, замечает
автор, князь оставил свою жену "искушати", т.е.
испытывать.
Однако не успокоились бояре. Не удалось
опорочить Февронию и разлучить ее с князем Петром, тогда
силой решили бояре заставить князя отказаться от своей
жены (и тем самым ввести самодержца во грех!). В гневе
("с яростию" – замечает автор) пришли к князю. Гнев же –
плохой советчик. Высказали претензии, поставили условие:
если хочет князь быть у них самодержцем, пусть выберет
себе другую жену, а Февронье даст, сколько нужно,
богатства. Третий раз уже предлагают Февронье богатство:
прежде дважды – князь, а вот теперь – бояре. И невдомек
им, что этим богатством нельзя прельстить Февронью. И во
второй раз, уже на пиру, посулят они Февронье богатство
мнимое – деньги, отрицая имеющееся у нее истинное
богатство – дар чудотворений.
Хитростью выпросят они у Февронии князя,
поймав на обещании отдать им то, что они попросят:
"Госпоже княгини Феврония! Весь град и боляре глаголют
тебе: дай же нам, его же мы у тебе просим!" Феврония
согласилась. И в ответ, игрой слов, задала им ответную
загадку: "Обещахся вам, яко елика аще просите – приимете.
Аз же вам глаголю: дадите мне его же, аще аз воспрошу у
ваю".
В первой части феврониной фразы можно
уловить двоякий смысл: "Дайте мне тоже, что я попрошу у
вас". То есть, поступите так же со мной, как я с вами.
Именно так фразу поняли подвыпившие "злии" бояре. Но во
фразе очевиден и другой смысл: "Дайте мне того же
человека, если попрошу его у вас". Этого смысла, "не
ведуще будущаго" бояре не уловили, а потому охотно (с
клятвою!) пообещали выполнить ее просьбу: "Аще рчеши,
единою без прекословия возмеши". Она же рече: "Ничто же
ино прошу, токмо супруга моего, князя Петра!"
Примечательно, что бояре у Февронии
просили себе князя (если бы он согласился с их желанием,
то опять бы поддался соблазну, нарушил бы заповедь), а
Феврония просит себе супруга, т.е. поступает как раз по
заповедям Божиим, ибо не отступается от мужа.
А у бояр тут же ум за разум заходит:
"Враг бо наполни их мыслей, яко аще не будет князь Петр,
да поставят себе инаго самодержцем: кииждо бо от боляр
во уме своем держаше, яко сам хощет самодержец быти"
(с.640).
Петр не уступает в этом испытании
Февронье в благочестии и мудрости и, по сути дела,
именно сейчас выполняет последнее ее условие перед
окончательным своим исцелением – остается верным
супругом. Блаженный князь "не возлюби временнаго
самодержавьства, кроме божиих заповедей, но по заповедем
его шествуя, держашеся сих, яко же богогласный (т.е.
евангелист) Матфей в своем благовестии вещает. Рече бо,
яко иже (если кто) пустит жену свою, развие словеси
прелюбодейнаго, и оженится иною, прелюбы творит. Сей же
блаженный князь по Еуангеллию сотвори: одержание
(княжение) свое, яко уметы вмени (ни во что поставил),
да (чтобы) заповеди божия не разрушит".
Интересно отметить, что в предыдущих
двух частях благоверным князь Петр называется всего лишь
трижды, только тогда, когда следует Божественному
Промыслу: обретает меч для борьбы со змеем, побеждает
его, едет к Февронии, приуготовленной ему в супруги.
Когда же задумывает обман в сердце или гордится, то
называется князем и по имени.
В третьей части, когда князь Петр
становится самодержавным правителем, венчанным супругом
и живет по евангельским заповедям, то автор постоянно
называет его благоверным князем.
Как противопоставление благочестивому
поступку мужа-князя Ермолаем-Еразмом приводится
поведение "некоего человека", плывшего в одной ладье с
блаженной княгиней Февронией, и, что существенно, своей
женой. "Той же человекъ, приим помыслъ от лукаваго беса,
возрев на святую с помыслом. Она же, разумев злый
помыслъ его вскоре (именно распознав его разумом
тотчас), обличи и (его)". Для этого заставила "испити"
водицы с одной стороны лодки, и с другой, а потом
спросила: "Равна ли убо си вода есть, или едина слажеши
(или одна слаще)?" Получив утвердительный ответ: "Едина
есть госпоже, вода", – с мудростью наставила его на путь
истинный: "И едино естество женско есть. Почто убо свою
жену оставя, чюжиа мыслиши?" И хотя тот человек был
прост разумом, но не в обиду князю будь сказано, сразу
же "уведе (т.е. увидел, осознал, понял – уведал), яко в
ней есть прозрения дар" и впредь "бояся к тому таковая
помышляти" (с.642).
И тут автор снова проводит логическую
связку между этим человеком и князем, и связующим
выступает употребленный в обоих случаях глагол "помышляти".
Помыслил – и соблазнился некий человек, помыслил – и
соблазнился князь.
Святые Петр и Феврония. Древний
покров раки с их мощами
Вечером, когда пристали к берегу, ощутил
Петр тоску по оставленной княжеской жизни и подумал: "Како
будетъ, понеже волею самодержьства гонзнув (по
собственной воле самодержавства лишился)?"
Вопрос не праздный, если вспомнить, что
княжеская власть дается Богом, и княжеское служение –
это мирское служение Богу. Получается, что он сам,
добровольно, отказался от своего княжеского служения
Богу? Князь Петр "помышляет", т.е. размышляет, думает по
этому поводу, не ведая Промысла Господня о них.
"Предивная же Феврония" умом ощущает Божий Промысл: "Не
скорби, княже (не к супругу обращается, а к князю!),
милостивый Богъ, Творец и Промысленик всему, не оставит
нас в низшете".
Феврония, имея дар от Бога прозревать
будущее и творить чудо, пытается укрепить дух своего
супруга.
Для приготовления ужина князю повар
срубил "древца малы", чтобы котлы повесить. После ужина
святая (автор уже открыто ее так называет, ибо она стала
творить чудеса) княгиня Феврония увидела эти срубленные
деревца и благословила их со словами: "Да будут сия на
утрии древие велико, имущи ветви и листвие". Когда утром
проснулись, то вместо обрубков увидели большие деревья с
ветвями и листьями. А когда собрались отплывать, то
прибыли вельможи из Мурома с раскаянием и смирением,
прося их обоих вернуться: "Господи княже! От всех велмож
и ото всего града приидохом к тебе, да не оставиши нас
сирых, но возвратишися на свое отечествие. Мнози бо
велможа во граде погибоша от меча. Кииждо их хотя
державствовати, сами ся изгубиша (вот результаты
гордыни! – А.У.). А оставшии вси со всем народом молят
тя, глаголюще: господи княже, аще и прогневахом тя и
раздражихом тя, не хотяще, да княгини Феврония
господьствует женами нашими, ныне же, со всеми домы
своими, раби ваю (ваши) есмы, и хощем, и любим, и молим,
да не оставита нас, раб своих!" (с.642).
Вот так, замечает автор, блаженный князь
Петр и блаженная княгиня Феврония возвратились в град
свой. И стали они править в городе том, как и положено
самодержцам, "ходяще во всех заповедех и оправданиих
Господних бес порока, в молбах (молитвах) непрестанных и
милостынях и ко всем людем, под ихъ властию сущим, аки
чадолибивии отецъ и мати. Беста бо ко всем любовь равну
имуще, не любяще гордости, ни грабления, ни богатства
тленнаго щадяще, но в Богъ богатеюще. Беста бо своему
граду истинна пастыря, а не яко наимника".
Блаженные супруги и управляют народом, и
живут по заповедям Божиим, в Боге богатея.
V
Когда же приспело время благочестивого
преставления их, то умолили Бога, чтобы даровал им в
один час предстать пред Ним. И завещали положить их
обоих в едином каменном гробу, имеющем только
перегородку на две части. Сами же в одно время облеклись
в монашеские одежды. И назван был блаженный Петр во
иноческом чину Давид, преподобная Феврония названа была
при постриге Ефросинией.
Имя Давид значит "возлюбленный", надо
понимать – и Богом, и супругой. Ефросиния – это
"радость", радость спасения.
Еще раз Ермолай-Еразм подчеркнет
значение клятвы, данного слова, точнее, важность
выполнения обещания, но на сей раз уже
Февронией-Ефросинией.
Преподобная Ефросиния, выполняя
послушание, вышивала воздух (покров) для соборного храма
Пречистой Богородицы, когда преподобный Петр-Давид
прислал ей сказать: "О сестро Еуфросиния! Хощу уже
отоити от тела, но жду тебе, яко да купно (вместе)
отоидем". Она же отрече: "Пожди, господине, яко дошию
воздух во святую церковь". Он же вторицею послав к ней,
глаголя: "Уже бо мало пожду тебе". И яко же третицею
присла, глаголя: "Уже хощу преставитися и не жду тебе!"
Феврония-Ефросиния оказалась перед
выбором: завершить дело послушания, или выполнить ранее
данное слово. Она выбирает последнее, чтобы не оставить
неисполненного долга. Ее труд может завершить и кто-то
другой, а вот данное слово выполнить может только она
сама. Автор подчеркивает приоритет слова над мирским
делом, пусть даже и богоугодным.
Тогда блаженная Феврония-Ефросиния, уже
успевшая вышить лики святых, воткнула иголку в ткань,
обвила ее ниткой, как рачительная рукодельница, чтобы
кто-то смог продолжить начатое ею дело, и послала к
блаженному Петру-Давиду сообщить о ее готовности
преставиться вместе. И, помолившись, предали они свои
святые души в руки Божии в двадцать пятый день месяца
июня.
Не смогли люди разлучить их при жизни,
попытались это сделать после их кончины.
Захотели люди, чтобы тело князя Петра
было положено внутри города, в соборной церкви Пречистой
Богородицы. Именно туда вышивала покров Феврония. А тело
Февронии решили положить подальше – вне города, в
женском монастыре, в церкви Воздвижения честного и
животворящего креста, в которой когда-то обрел Агриков
меч князь Петр. Рассудил народ, что коль супруги стали
иноками, то "неугодно есть положити святых в едином
гробе". Тут бы им вспомнить слова евангельские о
супругах: "…И будут два одною плотью, так что они уже не
двое, но одна плоть" (Мф.:19,5). И поступили не по
завещанию Божиих угодников, а по своему разумению. Тело
святого князя Петра поместили в отдельный гроб, который
поставили в соборной церкви Пречистой Богородицы до
утра. А тело святой княгини Февронии, тоже в отдельном
гробу, оставили в церкви Воздвижения честного и
животворящего креста. Общий же гроб остался стоять в
соборной Богородичной церкви.
Наутро же люди нашли отдельные гробы, в
которые накануне положили тела святых, пустыми, а святые
тела Петра и Февронии обрели в соборной церкви Пречистой
Богородицы, в общем их гробе, который сами повелели себе
сделать.
"Люди же неразумные" не задумались о
произошедшем чуде, не вспомнили слова Евангелия: "что
Бог сочетал, того человек да не разлучает" (Мф.:19,6),
но опять, во второй раз (в общем счете – в третий),
попытались их разлучить. Снова переложили тела святых в
отдельные гробы и разнесли по разным церквям, как и
прежде. Но на утро снова нашли их лежащих вместе в общем
гробу в соборной церкви Пречистой Богородицы – "на
просвещение и на спасение граду тому" (с.644) и на
исцеление притекающим к святым мощам их.
***
Александр Ужанков в Томске:
Александр Николаевич Ужанков - русский филолог, культуролог, теоретик и
историк русской литературы и культуры, литературовед, ведущий специалист в области
изучения истории и культуры Древней Руси, истории
русской средневековой словесности, поэтики и философии,
истории Русской православной церкви, русской литературы
и культуры XVIII—XIX веков. Доктор филологических наук,
профессор. Член Союза журналистов СССР (1986) и
Союза писателей России (2000), действительный
член (академик) Академии Российской словесности (2011), член
Общества исследователей Древней Руси, член Комиссии по
культурному и историческому наследию Российской Академии наук.
***
VI
Обычно "Повесть о Петре и Февронии
Муромских" называют повестью о любви, но мы ни разу не
встретили это слово, чтобы оно было сказано персонажами
по отношению друг к другу. Что же это за любовь?
Венчанные муж и жена являют собой одно
целое. Выше уже приводилось изречение апостола Павла:
"...Ни мужъ безъ жены, ни жена безъ мужа, въ Господе.
Ибо как жена отъ мужа, такъ и муж чрез жену; все же – от
Бога" (1 посл. Коринф.11, 11-12).
Теперь только становятся понятными слова
Февронии, сказанные ею перед исцелением князя Петра: не
жене не подобает его лечить! Феврония, собственно, и
лечит свою вторую половинку – супруга, чтобы вместе, как
единое целое, предстать пред Богом и обрести спасение в
будущем веке. Но и на земле остаться вместе – в одном
гробу.
Любовь Февронии к одержимому недугом
князю – это жертвенная любовь, любовь к ближнему своему,
ради его спасения. Божественным Промыслом и стараниями
Февронии (не словесными наставлениями – тут она не
нарушила правил "Домостроя", – а примерами смирения!) и
приводится князь Петр в истинный разум. Но для этого и
князь проявил свою волю и смирение.
А потому оба снискали награду от Бога –
дар чудотворений, и похвалу, по силе, от благодарных
людей, пользующихся их даром.
"Радуйся, Петре, яко дана ти бысть от
Бога власть убити летящаго свирепаго змия! Радуйся,
Февроние, яко в женстей главе святых муж мудрость имела
еси! Радуйся, Петре, яко струпы и язвы на теле своем
нося, доблествене скорби претерпел еси! Радуйся,
Февроние, яко от Бога имела еси даръ в девьственней
юности недуги целити! Радуйся, славный Петре, яко
заповеди ради Божия самодержьства волею отступи, еже не
остати супруги своея! Радуйся, дивная Февроние, яко
твоим благословением во едину нощь малое древие велико
возрасте и изнесоша ветви и листвие! Радуйтася, честная
главо, яко во одержании ваю в смирении, и молитвах, и в
милостыни без гордости пожиста; тем же и Христос даст
вам благодать, яко и по смерти телеса ваю неразлучно во
гробе лежаще, духом же предстоита владыце Христу!
Радуйтася, преподобная и преблаженная, яко и по смерти
исцеление с верою к вам приходящим невидимо подаете!"
(с.646).
По сути дела, в похвале отражены все
смысловые узлы повести, точнее – жизни праведных
супругов.
А в конце хотелось бы обратить внимание
на заключающие творение слова Ермолая-Еразма. Это –
редкое для древнерусской словесности признание
смиренного ("прегрешнаго") автора, "списавшаго сие", как
слышал, не ведая, писали ли об этом другие, "ведуще
выше" него. Хотя он "грешен есмь и груб" (любой
древнерусский автор проявляет смирение, чтобы получить
от Бога Благодать), "но на Божию Благодать и на щедроты
Его уповая и на ваше моление ко Христу надеяся, трудихся
мыслми". Хотел он "на земле хвалами почтити" их, но даже
этого не коснулся. Хотел ради их "смиреннаго
самодержьства и преподобьства по преставлении" венцы им
сплести, и плетения не коснулся, ибо прославлены они и
венчаны "на небесех истинными нетленными венцы ото
общаго всех Владыки Христа", Которому со Отцем и со
Святым Духом подобает "всяка слава, честь и поклонение
ныне и присно и в веки веком. Аминь".
Похвалой Святой Троице начиналась
"Повесть о Петре и Февронии Муромских", ею же и
завершается.
Александр Ужанков
Православие.Ru - 04.10.2004.
***
Молитва благоверным князю Петру и княгине Февронии Муромским
- Молитва Петру и Февронии Муромским. Благочестивые супруги, в искушении ради сохранения семьи отказавшиеся от княжеской власти. Святым Петру и Февронии молятся о верности и любви между мужем и женой, о благословении на брак, в поисках своей "половины"
***
Акафист благоверным князю Петру и княгине Февронии Муромским:
Каноны благоверным князю Петру и княгине Февронии Муромским:
Житийная и научно-историческая литература о благоверных князе Петре и княгине Февронии Муромским:
|
