Благочестивые муромские жены
Муромские жены явили в Православной Руси
удивительный образ благочестия: не словами, а мудростью
и кротостью, смирением и делами наставляли своих мужей и
домочадцев, приводили их ко спасению. Потому и
древнерусские книжники создали самобытные описания их
благочестивой жизни. На подобное отношение к женщине
значительное влияние оказало почитание в средневековой
Руси Пресвятой Богородицы – покровительницы русского
православного государства, и праведная, достойная
подражания жизнь самих благоверных жен. Каждая из них
совершила свой особый духовный подвиг, за что и была
удостоена святости и снискала благодарную память в
народе.
Икона Муромских святых князя Константина
со чадами Михаилом и Феодором, Петра и Февронии и
Иулиании Лазаревской с житием Петра и Февронии, XVII век
Мудрая святая дева Феврония (XII в.) –
крестьянская дочь, ставшая княгиней, – явила любовь к
ближнему своему, ради их общего спасения в будущем веке.
Долготерпеливая святая Улияния Осорьина
(Иулиания Лазаревская) (XVII в.), боярыня, – надежду и
упование на Бога.
Благочестивые сестры Марфа и Мария (XVII
в.), дворянки, проявили должную для мирян веру в
Божественный Промысл и создали православную святыню –
чудотворный Крест Господень.
Вместе они представляют все социальные
слои древнерусского общества, являя идеальный характер
русской женщины.
Словом, эти древнерусские жены дали нам
жизненные примеры веры, надежды и любви. "Но любовь из
них больше", – сказал апостол Павел (1 Кор. 13: 13).
Любовь
Молитва святых Петра и Февронии ко Господу
за град Муром и всех христиан. Фрагмент клейма
Весьма популярную в Древней Руси
"Повесть о житии Петра и Февронии Муромских" монаха
Ермолая-Еразма, написанную к общерусской канонизации в
XVI в. князя Петра (в монашестве Давида) и княгини
Февронии (при постриге Евфросинии) Муромских, обычно
называют повестью о любви, однако это слово ни разу не
сказано ее героями по отношению друг к другу. В чем же
выражается эта таинственная любовь?
Во вступлении к повести содержится
характерное для древнерусских творений обращение к
Богу-Отцу, а вот похвала Святой Троице обретает особое
значение, поскольку Бог "создал человека по Своему
Образу и по подобию Своему трехсолнечного Божества
тричастное даровал ему: ум, слово и душу живую. И
пребывает в людях ум, как Отец слова; слово же исходит
от него, как Сын посылаемый; на нем же почивает Святой
Дух, поскольку у каждого человека слово без духа из уст
исходить не может, но дух со словом исходит; ум же
начальствует".
Как в Троице первенствует Бог-Отец,
пославший Святой Дух на сошедшего по Его воле в мир
дольний Сына, так в человеке главенствует ум – духовная
сущность, управляющая словом и духом. Поскольку душа
пребывает в сердце, то и ум пребывает в нем.
Бог, "любя же в человеческом роде всех
праведников, грешников же милуя, захотел всех спасти и в
разум истинный привести". Что следует понимать под
"истинным разумом"?
Истина, как известно, одна. Это – Бог.
Тогда под "истинным разумом" следует понимать разум,
управляемый Богом, а не волею человека. Будучи
самовластным, человек и сам может управлять своим
разумом – помыслами. Но это уже будет не истинный разум,
а склонный к ошибкам, ставший таким после грехопадения –
отпадения от Бога. Придти в истинный разум человек может
только через смирение. А для этого нужно отсечь
собственную волю…
Князь Петр был младшим братом правящего
в Муроме князя Павла. Движимый братской любовью, он
рискует жизнью ради Павла и решается на сражение со
змеем-искусителем снохи. Победив змея, Петр впадает в
грех гордыни: он – победитель! Духовная немощь выступает
струпьями на коже. Гордыню можно победить смирением, но
его пока мало. Желая исцелиться от болезней, он ищет
лекарей и находит мудрую (то есть, наделенную Божией
благодатью) дочь древолаза-бортника Февронию, готовую
взяться за его врачевание, но при ряде условий.
Феврония умна, то есть духовна; князь –
разумен, то есть рассудком пытается постичь непостижимые
вещи. Вот и пытается Феврония через череду испытаний
выработать у Петра смирение и привести его в истинный
разум. Она не только может вылечить Богом ей суженого,
но и хочет это сделать.
Первое условие: "если будет мягок
сердцем и смирен", то обретет исцеление. Не проявил
князь сразу смирения. Зная об этом, Феврония ставит
новое ему условие: "Если не смогу быть ему супругой, то
не нужно мне и врачевать его!" Здесь кроется очередная –
мудрая – загадка Февронии: не стать супругой князю она
хочет, а спрашивает себя: сможет ли она сама быть
супругой князю?
Князя Петра привозят в дом к деве
Февронии, которая соглашается исцелить его, если он
станет ее мужем. Клеймо иконы
Цель, вроде бы, одна и та же, да смысл
разный. Именно ей самой придется позднее доказывать и
боярам, и Петру, что она может быть супругой князю!
Князь же уловил лежащий на поверхности смысл: девица
заставляет его на себе жениться, и возмутился: "Как
можно князю взять себе в жены дочь древолаза?!" Не
уловил он в словах девушки более глубокий смысл: не
супруге не подобает и врачевать его. И с небрежением
отнесся к словам ее. Не понял вложенного в слова
Февронии смысла – проиграл в мудрости ей. И в
благородстве, поскольку сразу же замыслил в сердце
обман: "Скажите ей, пусть врачует. Если же вылечит,
обязуюсь взять ее себе в жены". Нет в нем оговоренного
Февронией как условие врачевания смирения. Княжеская
гордыня (простолюдинка – не ровня ему) взяла верх. Ради
временной выгоды (выздоровления) готов и грех совершить
– обмануть.
Чувствуется торжество в возвращении
выздоровевшего героя – победителя змея в родной город
Муром. Добился вроде бы он намеченной цели – избавился
от язв. Но намеченной цели не добилась Феврония. И
Божественный Промысл не сбылся. Не была она обманщицей и
не собиралась хитрить и лукавить, когда велела передать
князю, чтобы один струп оставил. Она испытывала Петра:
мужа ведь себе выбирала, княжескую гордыню побороть
хотела ради спасения его души.
От оставшегося струпа болезнь быстро
возродилась, ведь причина ее не была устранена: сердце
князя не стало смиренным.
Теперь князь ведет себя уже по-иному: не
приказывает лечить, а просит врачевания. Смирился.
Феврония без гнева и гордыни приняла княжеское
извинение, ибо ожидала его. Зная же Божественный Промысл
о них, ставит новое условие: "Если будет мне супругом,
то будет вылечен". На сей раз князю предстоит доказать
жизнью, что сможет он быть ее верным супругом, данным ей
Богом. Если раньше, казалось, Феврония могла только
робко поставить условие, которое князь проигнорировал,
то теперь она твердо его диктует, ибо творит
Божественную волю. И если прежде князь просто пообещал
жениться на ней, не чувствуя этой Божественной воли о
себе, то на сей раз "даст ей твердое слово". И получив
исцеление (не просто тела, но души – кротостью и
смирением!), взял ее себе в жены. Так Феврония стала
княгинею. Свершился Промысл о них: не послал бы Господь
в качестве испытания князю болезнь, не нашел бы тот себе
верной супруги в лице дочери древолаза…
Последующая их семейная жизнь
свидетельствует о том, что Феврония не просто стала
Петру верной супругой и княгиней, но достойной его:
мудрой, ведущей спасительным путем своего супруга. А
князь Петр становится достойным Февронии супругом. Ради
жены своей, следуя заповедям Божиим, отказывается он от
княжеской власти: на предложение бояр выбрать между
престолом и женой Петр выбирает жену и соглашается
оставить Муром. Правда, впадет в уныние. Тогда уже
Феврония укрепит его чудом: благословит срубленные
деревца, и на следующий день они снова зазеленеют, что
станет прообразом их возвращения домой.
А награда им обоим за праведную жизнь –
венец небесный.
Когда приспело время благочестивого
преставления их, то умолили они Бога, чтобы даровал им в
один час предстать пред Ним. И завещали положить себя в
едином гробу, имеющем только перегородку на две части.
Сами же в одно время облеклись в монашеские одежды. И
назван был блаженный Петр в иночестве Давид, что значит
"возлюбленный", надо понимать – и Богом, и супругой.
Преподобную Февронию нарекли при постриге Евфросинией,
что переводится как "радость", в данном случае – и
радость спасения.
Петр-Давид посылает сказать
Февронии-Евфросинии, вышивающий воздух, что умирает. Она
просит его подождать, пока не закончит работу. Клеймо
иконы
Преподобная Евфросиния, выполняя
послушание, вышивала воздух для соборного храма
Пречистой Богородицы, когда преподобный Петр-Давид
прислал ей сказать, что хочет уже отойти от мира сего и
ждет ее.
Феврония-Евфросиния оказалась перед
выбором: завершить дело послушания или выполнить ранее
данное слово. Она выбирает обещание, чтобы не оставить
неисполненного долга. Ее труд может завершить и кто-то
другой, а вот данное слово выполнить может только она
сама. Тем самым подчеркнула она приоритет слова над
мирским делом, пусть даже и богоугодным.
И, помолившись, предали они свои святые
души в руки Божии в двадцать пятый день месяца июня. Это
день памяти святых – покровителей русской семьи.
Не смогли их разлучить при жизни,
попытались это сделать после кончины.
Захотели люди, чтобы тело князя Петра
было положено в соборной церкви Пречистой Богородицы. А
тело Февронии – вне города, в женском монастыре, в
церкви Воздвижения честного и животворящего Креста
Господня. Рассудили себе, что коль супруги стали
иноками, то "неугодно есть положить святых в одном
гробу". Забыли слова евангельские о супругах: "…И будут
два одною плотью, так что они уже не двое, но одна
плоть" (Мф. 19: 5–6). И поступили не по завещанию Божиих
угодников, а по своему разумению.
Наутро же люди нашли отдельные гробы, в
которые накануне положили тела святых, пустыми, а святые
тела Петра и Февронии обрели в соборной церкви Пречистой
Богородицы в совместном их гробу, который они повелели
себе сделать.
"Люди же неразумные" не задумались о
произошедшем чуде, не вспомнили слова Евангелия: "Что
Бог сочетал, того человек да не разлучает" (Мф. 19: 6) и
опять попытались их разлучить. Снова переложили тела
святых в отдельные гробы и разнесли по разным церквям,
как и прежде. Но наутро опять нашли их лежащих вместе в
совместном гробу в соборной церкви Пречистой Богородицы,
ибо венчанные муж и жена являют собой одно целое. По
словам апостола Павла: "Ни муж без жены, ни жена без
мужа, в Господе. Ибо как жена от мужа, так и муж чрез
жену; все же – от Бога" (1 Кор. 11: 11–12).
Теперь только становятся понятными слова
Февронии, сказанные ею перед исцелением князя Петра: не
жене не подобает его лечить. Феврония, собственно, и
лечит свою вторую половинку – супруга, чтобы вместе как
единое целое предстать пред Богом и обрести спасение в
будущем веке. Но и на земле остаться вместе – в одном
гробу.
Божественным Промыслом и стараниями
Февронии (не словесными наставлениями – тут она не
нарушила правил "Домостроя", – а примерами смирения) и
приводится князь Петр в истинный разум. Но для этого и
князь проявил свою волю и смирение. А потому оба
снискали награду от Бога – венцы святых и дар
чудотворений.
Любовь Февронии к одержимому недугом
князю – это жертвенная любовь, любовь к ближнему своему,
ради его спасения. Это любовь, которая, по словам
апостола Павла, долготерпит, милосердствует, не
завидует, не превозносится, не гордится, не ищет своего,
не раздражается, не мыслит зла, сорадуется истине, всего
надеется, все переносит. Любовь, которая никогда не
перестает. (См.: 1 Кор. 13: 4–8).
Надежда
В XVII в. в Муромской земле создаются
житийные повести, близкие к жанру жития святых –
"Повесть об Улиянии Осорьиной (Иулиании Лазаревской)" и
"Повесть о Марфе и Марии".
Праведная Иулиания Лазаревская,
Муромская
"Повесть об Улиянии Осорьиной" написана
ее сыном Дружиной (в крещении Калистратом) Осорьиным и
рассказывает о жизни боярской семьи второй половины XVI
– начала XVII вв. Творение муромского губного старосты
касается весьма актуальной для того времени темы:
спасения в миру в повседневных обыденных делах, а не
только в монастыре. Его мать, Улияния Осорьина, и явила
пример такого мирского благочестивого образа жизни.
Еще с детства выпали на ее долю
испытания. Потеряв в шестилетнем возрасте мать, она
воспитывалась до двенадцати лет бабушкой, а после ее
смерти – теткой. С младенчества возложила она надежду и
упование на Бога и с великим смирением переносила все
тяготы сиротской жизни, брань тетки и насмешки ее детей
за то, что имела усердие к молитве и посту: "О,
безумная! Зачем в такой младости плоть свою изнуряешь и
красоту девичью губишь?" – говорили они и вынуждали ее
рано есть и пить.
Улияния же в этом не поддавалась их
воле, хотя, по-прежнему имея почтение к ним, во всем
остальном проявляла послушание и смирение, ибо смолоду
была нестроптива, кротка и молчалива.
Много раз завлекали ее на игры и песни
пустошные сверстницы, она же отказывалась, ссылаясь на
неумение, и тем старалась скрыть свою добродетель к
Богу. Только к прядению и вышиванию великое прилежание
имела, и не угасала свеча ее во все ночи. А еще всех
сирот и вдов немощных, что в селении том были, обшивала
и всех нуждающихся и больных всяким добром наделяла, так
что дивились разуму ее и благонравию.
Только одолел ее страх Божий, что не
ходит она в церковь, поскольку ближайшая к их селению
была за два поприща, и что не случалось ей в девическом
возрасте слушать почитаемые слова Божии и духовного
наставника. Однако своим "размышлением благим научилась
она нраву добродетельному".
За добродетель и упование на Бога, когда
ей исполнилось шестнадцать лет, наградил ее Господь
добродетельным и богатым мужем – Григорием Осорьиным. И
была с ним венчана в церкви праведного Лазаря, в селе
мужа.
Священник поучил их Закону Божиему. Она
же внимала наставлениям, чтобы на деле исполнять их.
Свекор и свекровь, видя ее доброту и разум, несмотря на
возраст ее, повелели ей всем домашним хозяйством
управлять. Она же со смиренным послушанием относилась к
ним, ни в чем не ослушалась, ни поперек не говорила, но
почитала их и все веленное ими безукоснительно
выполняла, так что дивились ею все. И многие испытывали
ее речами и ответами, она на всякий вопрос благочинно и
рассудительно отвечала, и все удивлялись ее разуму и
славили Бога. И во всякий вечер помногу Богу молилась,
кланяясь по сто и более раз, и, вставая рано, каждое
утро то же совершала.
Когда же мужу ее по царской службе
доводилось по несколько лет дома не бывать, она в его
отсутствие все ночи без сна проводила в молитвах и в
рукоделии – за прялкой и пяльцами. И, продав сделанное,
деньги отдавала нищим и на устроение церкви. При этом,
как и подобает, милостыню тайно творила, в ночи, днем же
домашним хозяйством управляла. О вдовах и сиротах как
усердная мать заботилась: своими руками и омывала, и
кормила, и поила. Слуг и служанок довольствовала пищею и
одеждою, дело по силам давала и никого обидным именем не
называла. И не требовала воды себе подавать для умывания
рук, ни сапог разувать, но все сама делала. А неразумную
прислугу со смирением и кротостью наставляла и
исправляла, на себя вину их возлагала и никого никогда
не оклеветала.
Свобода воли – это осознанное
самоограничение. Боярыня Улияния ограничивала
собственную волю, чтобы не ущемить свободу своих
ближних. Во всем же надеялась и уповала на Бога ("Отче
наш… да будет воля Твоя, яко на небеси, и на земли…"),
на Пресвятую Богородицу и великого Чудотворца Николая.
От них помощь и получала.
За грехи человеческие постиг русскую
землю гнев Божий: настал великий голод, от которого
многие помирали. Улияния еще бОльшую милостыню стала
тайно раздавать: беря пищу у свекрови на завтрак, на
обед и на ужин, сама не ела, но все то нищим и голодным
отдавала. А когда кто умирал, то нанимала омыть, и на
погребение сребреники давала, и молилась об отпущении
ему грехов.
Когда же нашел сильный мор и многие
умирали от чумы, то люди в домах своих стали запираться,
чтобы зараженных в дом не пускать, и к одеждам их
боялись прикоснуться. Она же тайно от свекра и свекрови
многих зараженных своими руками в бане мыла и лечила и
об исцелении их Бога молила. И если кто умирал, то она
сама многих сирот омывала и в погребальное наряжала,
хоронить нанимала и сорокоуст заказывала.
Свекор и свекровь ее дожили до глубокой
старости и в иноках умерли. Муж ее в то время на службе
в Астрахани уже более трех лет был. Улияния похоронила
их с почестями и большую милостыню по ним раздала, даже
в темницу посылала, и сорокоусты заказала, и столы с
поминальным угощением в доме своем ставила всем
ежедневно в течение всех сорока дней.
Прожила она с мужем многие годы во
всяческой добродетели и чистоте по закону Божиему и
родила сыновей и дочерей. Ненавидящий же добро враг
жаждал причинить ей вред, частые раздоры учиняя меж
детьми и слугами. Она же, здраво и разумно рассуждая,
примиряла их. Тогда враг подстрекнул слугу, чтобы убил
сына их старшего. А другой сын на службе погиб. Она же,
если и печалилась, то только о душах их, а не о смерти.
После случившегося попросила мужа
отпустить ее в монастырь, и не отпустил он, но,
посоветовавшись, решили и дальше вместе жить, но
супружеской близости не иметь. Тогда, приготовив мужу
обычную постель, сама Улияния с вечера после долгих
молитв ложилась на печи, подложив дрова острыми углами
под тело, а ключи железные – под ребра, и на них немного
подремав, пока слуги не засыпали, вставала на молитву на
всю ночь до рассвета. Потом в церковь шла к заутрени и к
литургии. А после рукоделию предавалась и дом свой, как
Богу угодно, содержала: слуг своих пищею и одеждою
довольствовала в достатке, и поручение каждому по силе
давала, о вдовах и сиротах заботилась, и бедным во всем
помогала. И прожили они так с мужем десять лет, и
преставился муж ее. Похоронив его, она пуще прежнего все
мирское отвергла, заботясь только о душе, размышляя, как
угодить Богу. Усердно подражая прежним святым женам,
молилась Богу, и постилась, и милостыню неограниченную
раздавала, так что часто не оставалось у нее ни одного
сребреника, и тогда занимала, чтобы подавать нищим
милостыню. Когда же наступала зима, брала у детей своих
деньги, чтобы купить теплую одежду, но и их раздавала
нищим. Сама же без теплой одежды в стужу ходила, и
сапоги на босые ноги обувала, только под ступни ореховую
скорлупу и черепки острые вместо стелек подкладывала, и
тело томила.
Так прожила Улияния во вдовстве девять
лет, проявляя добродетель ко всем, раздавая имущество на
милостыню, лишь на необходимые домашние нужды оставляя,
рассчитывала пищу точно от урожая до урожая, а избыток
весь нуждающимся отдавала.
И вот случился опять голод сильный по
всей русской земле во времена царствования Бориса
Годунова, да такой, что многие от нужды скверных
животных и человеческое мясо ели и от голода умирали. И
в дому Улиянии предельный недостаток был и в пище, и во
всем необходимом, поскольку не взошло из земли
посеянное, а кони и скот подохли. Она же умоляла детей и
слуг своих, чтобы ни к чему чужому не прикасались и
воровству не предавались, но сколько осталось скотины, и
одежд, и сосудов, все распродать за хлеб. И тем челядь
кормила и милостыню достаточную подавала. И в нищете
своей обычной милостыни не оставила и ни одного из
просящих не отпустила она без подаяния. Дойдя до крайней
нищеты, когда уже у самой ни одного зернышка не осталось
в доме, и о том не печалилась, но все упование и надежду
на Бога возложила.
Когда же недостаток умножился в доме ее,
она распустила слуг на волю, дабы не изнурить их
голодом. Одни из них решились с нею вместе терпеть
нужду, а другие ушли. Она же с благословением и молитвою
отпустила их, не держа на них гнева. И повелела
оставшимся слугам собирать лебеду и кору древесную и из
них хлеб готовить, и этим же сама с детьми и слугами
питалась. От молитвы ее был и хлеб сладок. Из этой пищи
и нищим подавала. И никого без подаяния не отпускала.
Соседи выговаривали нищим: "Чего ради в Ульянин дом
ходите? Она ведь и сама от голода умирает!" Они же
рассказывали: "Многие села обошли мы и чисто пшеничный
хлеб получали, да только всласть не насыщались им, как
сладким хлебом вдовы этой". Тогда и соседи, вдоволь хлеб
имеющие, посылали в дом ее попросить хлеба отведать, и
так же удивлялись хлебу ее сладкому, говоря себе:
"Горазды слуги ее хлеб печь!", и не разумели, что
молитвою ее хлеб сладок. Протерпела ж в той нищете два
года, не печалясь, не впадая в смятение, не возроптав и
не согрешив устами своими в безумии на Бога. И не
изнемогала от нищеты, но больше прежних лет весела была.
Кто-то из читателей может подумать:
разве это жизнь – отказывать себе во всем ради других
людей? А была ли Улияния счастлива от такой жизни?
Счастье для нее – не в земном благополучии, а быть с
частью праведников одесную Отца Своего на небесах после
Страшного суда!
Когда же приблизилось время честной ее
кончины, то Господь дал ей возможность в болезни избыть
остаток грехов ее, и разболелась она. Днем лежа
молилась, а ночью вставала молиться Богу и сама стояла,
никем не поддерживаемая, ибо говорила: "И от больного
Бог требует молитвы духовной".
Во второй день января, на рассвете дня,
призвала отца духовного и причастилась святых тайн. И
сев, призвала детей и слуг своих, наставила их о любви,
и о молитвах, и о милостыне, и о прочих добродетелях,
заключив словами: "Возжелала желание об ангельском
образе иноческом еще в юности моей, но не сподобилась,
убогая, из-за грехов моих. Богу так угодно, слава
праведному суду Его". И поцеловала всех бывших тут, и
всем прощение дала и мир завещала, легла и
перекрестилась трижды и, обвив четки вокруг руки своей,
последнее слово сказала: "Слава Богу за все. В руки
Твои, Господи, предаю дух мой, аминь". И предала душу
свою Тому, Кого сызмальства возлюбила. И все увидели
вокруг головы ее круг золотой, как на иконах вокруг
головы святых пишется…
Вера
Марфа и Мария из "Сказания о явлении
чудотворного Креста Господня" не снискали святости, но
за свою чистую веру и выполнение Божественной воли
удостоены человеческой благодарности – памятью о них.
Чудотворный Крест Господень. Село
Годеново
Происходили они из благочестивой
дворянской семьи и были родными сестрами. Когда пристало
время, то выдали их замуж. Марфу – за Ивана, из
знатного, но небогатого рода. Марию – за Логвина из
менее известной, но богатой семьи. И пришлось как-то раз
сойтись мужьям в доме родителей их жен за трапезой. И
стали они спорить меж собою, кому на каком месте сесть.
Ивану захотелось на почетнейшее – происхождения своего
знатного ради, а Логвин пожелал его занять по богатству
своему. И по этой причине и по гордости своей
поссорились они, позабыв слова Господа: "Когда ты будешь
позван кем на брак, не садись на первое место" (Лк. 14:
8). И женам своим строго наказали не общаться…
Как бы ни хотелось сестрам повидаться,
но они строго выполняли наказы своих мужей до их смерти,
случившейся в один день и в один час – изволением
Господним. Но не знали сестры о том. И решила старшая
Марфа пойти к зятю своему Логвину поклониться, чтобы
только увидеть сестру свою. А если он призрит ее
смирение, то останется в дому его, если презрит, то
вернется восвояси. Так и младшая Мария надумала идти в
дом Ивана, и если тот примет ее доброжелательно, то
одарит его по достоинству. И пошли сестра к сестре, и
сошлись в пути, не ведая того.
Божественный Промысл и смирение свело
их. Послали они слуг своих узнать, с кем Господь привел
встретиться на пути. И каждая получила по ответу: "Вдова
идет к сестре своей". И решили тогда заночевать вместе.
Поскольку давно не виделись, то и не узнали друг друга,
а когда назвали имена свои, то признали в себе сестер, и
расплакались от счастья и возблагодарили Бога, что не
лишил их возможности повидаться до смерти.
После совместного ужина легли они спать.
И явился им в тонком сне ангел Господень, и сказал
Марфе: "Господь послал тебе золото, по вере твоей Богу,
а Марии – серебро". И повелел сделать из золота Крест
Господень, а из серебра – ковчег для него. Отдать же
золото и серебро надлежало поутру первым встречным – так
Господь веру сестер проверял. Проснувшись, обнаружили
сестры: одна – золото, другая – серебро. И возрадовались
Божиему дару, и стали думать, как исполнить повеление
Божие.
Видят, идут тем путем три инока в
возрасте, и рассказали им о видении во сне и чудесно
обретенном золоте и серебре и что надлежит из золота
Крест Господень выковать, а из серебра – ковчег для
него. Старцы признались, что ради этого и пришли к ним.
Тогда с радостью отдали сестры серебро и золото, и
скрылись с глаз мнимые иноки. Не знали сестры, что это
Господь послал ангелов своих в иноческом образе для
исполнения Его воли. А сестры пошли в свой дом в городе
Муроме и рассказали о случившемся родственникам своим.
И вознегодовали на них домашние, что с
таким небрежением отнеслись к дару Божиему и отдали
золото и серебро не весть кому. Разве нельзя было в
городе Муроме найти золотых дел мастера для устроения
Божиего дела? И долго укоряли их. Марфа и Мария только
оправдывались, что поступили согласно повелению ангелов.
Собралась тогда большая толпа
родственников и жителей города и решили отправиться на
то место, где обретены были золото и серебро и отданы
неизвестным странникам. И увидели их идущими и несущими
Крест Господень. Подошли иноки к благочестивым сестрам и
сказали: "Марфа и Мария! В видении данное вам ангелом
золото и серебро и преданное нам на устроение Креста
Господня ныне по вере вашей и по повелению Божиему
возвращаем в виде золотого животворящего Креста Господня
и серебряного ковчега к нему. Примите их на спасение и
на благоденствие, миру же православному на исцеление
недугов, и разрушение страстей, и на прогнание бесов!"
Когда же присутствующие
поинтересовались, откуда старцы пришли сюда, то
услышали: "Из Царьграда!". И поинтересовались тогда,
давно ли они идут из Константинополя? И получили
удививший всех ответ: "Вот уже третий час, как вышли".
Не попытались разгадать тайну предполагаемых монахов, а
пригласили их разделить кушанья с общего стола,
накрытого по случаю торжества.
Отвечали им старцы: "Не едим и не пьем
мы. Это вам благословил Господь во славу Свою питаться
от всего этого", – и стали невидимыми. Тогда только
благочестивые сестры Марфа и Мария и все присутствующие
поняли, что это были ангелы, посланные Богом в виде
иноков.
Сотворили тогда совет, где установить
обретенную святыню, и не могли решить. И вновь во сне
было видение сестрам от Креста Господня, в котором
указано место – находящаяся на реке Унже, на погосте, в
двадцати пяти верстах от Мурома, церковь святого
архистратига Михаила и всего собора небесных ангельских
чинов. И много чудес и исцелений произошло от него, так
что слава о нем распространилась по всей России.
Говоря о животворящем Кресте Господне,
вспоминают и двух благочестивых сестер, удостоенных
Богом за их искреннюю веру быть причастниками в создании
православной святыни…
Александр Ужанков
Православие.Ru - 21.06.2007.
***
Молитва благоверным князю Петру и княгине Февронии Муромским:
- Молитва Петру и Февронии Муромским. Благочестивые супруги, в искушении ради сохранения семьи отказавшиеся от княжеской власти. Святым Петру и Февронии молятся о верности и любви между мужем и женой, о благословении на брак, в поисках своей "половины"
***
Акафист благоверным князю Петру и княгине Февронии Муромским:
Каноны благоверным князю Петру и княгине Февронии Муромским:
Житийная и научно-историческая литература о благоверных князе Петре и княгине Февронии Муромским:
|
