Чем полезна историческая реконструкция и чем опасно
неоязычество
Недалеко от Кирилло-Белозерского
монастыря, в 15 километрах, на берегу Шексны, на древней
белозерской земле, можно запросто попасть в
средневековье: здесь расположен историко-этнографический
комплекс "Сугорье", где воссоздана древнерусская
княжеская усадьба с мощной сторожевой башней – вежей, с
парадной палатой – гридницей, рядом с которой мирно, как
и в старые добрые времена, соседствует дом викингов. А
еще действует кузница, оружейная и даже подземный ход.
Одни из основных посетителей здесь,
конечно, дети – по большей части приезжие. Это и хорошо,
– считает Игорь Александрович Ручин, хозяин "Сугорья", –
историческая реконструкция развивает вкус к изучению
истории. А знающий свою историю человек никогда не будет
чувствовать себя туристом в православном храме. Мы
беседуем с ним после школьной экскурсии, в ходе которой
дети чуть не разнесли гридницу по бревнышку,
воодушевившись возможностью побывать богатырями,
князьями и княгинями и провести бои на мечах. Всё, к
счастью, обошлось: богатыри и княгини нехотя пошли на
обед, а запыхавшийся Ручин с облегчением рухнул на
лавку.
Игорь Александрович Ручин, хозяин
историко-этнографического комплекса "Сугорье"
– Игорь, предлагаю начать с разрушения
стереотипов. Ведь в отношенииисторической реконструкции
они существуют, согласитесь: взрослые дяди и тети
"играют в лыцарей", руководствуясь собственными
фантазиями о том, "как было на самом деле", проще говоря
– сказками или в детстве увиденными фильмами. Причем
фильмы – самое историческое еще по сравнению с тем, что
творится в голове у впавших в детство дядей и тетей.
Кроме того, многие считают, что историческая
реконструкция подверглась разрушительному неоязыческому
влиянию, став чуть ли не ареной т.н. "родноверческого"
чревовещания. Так ли это?
– Давайте начнем по порядку. Что
касается права исторической реконструкции называться
именно исторической – да, с мнением, будто бы это игры
для взрослых дядей и тетей, я сталкивался всю свою
жизнь. В последнее время, правда, гораздо меньше: люди,
скорее всего, видят плоды нашей деятельности, делают
правильные выводы о ней и относятся уже более
уважительно. А раньше было абсолютное непонимание… Как
только меня не называли: и "первый лыцарь на деревне", и
"привет из прошлого", и много чего еще. Ну да, странно
для маленького городка видеть, как отец шестерых детей
"вместо того, чтобы заниматься нормальными мужскими
делами – огородом, рыбалкой, охотой и водкой", вдруг
начинает строить какие-то крепости, мастерить кольчуги,
копья, щиты и т.д., да еще предлагает на основе всего
этого учить родную историю. Даже когда, помнится, мы
доказали пользу нашей инициативы, построив гридницу, дом
викингов, кузню, ладью, организовали исторический
фестиваль, когда потянулись к нам туристы и город увидел
для себя серьезное финансовое подспорье, и то слышалось
что-то вроде: "Да ему вагоны разгружать надо, а не этой
историей заниматься – пусть бы мужик дело настоящее
делал! Что нам эта история?!"
Ну, если считать, что своей стране и
народу я могу принести больше пользы, занимаясь
разгрузкой вагонов, а не "оживляя" историю, то, конечно,
это грустно. Мне кажется, что у каждого есть свой
талант, и логично будет, если этот каждый займется тем,
что умеет делать хорошо: кто-то поможет стране, работая
грузчиком, кто-то – знакомя с ее историей, приобщая к
ней соотечественников.
Впрочем, тут все в конце концов почти
сошло на нет, и люди признали за нами право заниматься
тем, что мы умеем, и умеем хорошо.
Историко-этнографический комплекс "Сугорье"
Что же касается необходимости изучения
родной истории, то это даже не риторический вопрос – это
насущная необходимость для нашего народа, по моему
твердому убеждению. "Чтобы стоять, я должен держаться
корней" – эта песня, думаю, ничуть не потеряла своей
актуальности. Древо без корней, страна без истории
обречены на гибель, и гибель недостойную: держаться не
за что. Это, кстати, мы видим сейчас на примере южных
соседей – бедной Украины: извращение собственной
истории, отказ от родных корней, попытка во что бы то ни
стало привить себе какие-то чужеродные элементы приводят
к разрушению государства и общества в целом, что мы,
увы, и наблюдаем с горечью и болью.
Понятно, что историю нужно изучать и
всеми силами пропагандировать. Каким образом ее
пропагандировать – вот вопрос. И тут можно как раз
поговорить о пользе исторической реконструкции. Одно
дело – учить историю, сидя в классе или в аудитории,
зубрить даты, чертить какие-то графики. Часто приходится
сталкиваться с людьми, которые говорят, что терпеть не
могут историю после того, как изучали ее в школе.
История – что в советской школе, что в нынешней –
превращалась в ряд каких-то фактов, цифр, дат, имен, а в
последнее время появилось еще невероятное количество
диаграмм, схем. История как наука о жизни таких же
людей, как мы, только живших раньше нас, превратилась в
зазубривание схем, векторов… Как она может привлечь к
себе, заинтересовать подростка, безвылазно сидящего в
кабинете, мне непонятно. Да она и не привлекает. Такое
сухое преподавание истории, на мой взгляд, убивает живую
связь между поколениями.
Да, никто не спорит: и графики, и схемы
иногда нужны – мы ведь должны знать, скажем, о том, как
работала промышленность России в таком-то веке. Но
нельзя превращать историю только в графики. Как не будем
мы превращать, скажем, "Преступление и наказание" или
"Евгения Онегина" в набор заданий по морфологическому
разбору – это не литература получится, а ужас какой-то.
Точно так же и с историей: мы должны чувствовать, что
это живая наука, позволяющая нам ощущать себя
родственниками со святым князем Владимиром, с
Александром Невским, Дмитрием Донским и т.д.
Мне очень повезло в свое время с
учителями. Один из них сейчас работает директором Музея
археологии г. Череповца – Александр Валентинович
Кудряшов, известный археолог. Он преподавал, разумеется,
и в классе, преподавал настолько интересно, живо, что
ученики слышать звонок с урока не хотели, но при этом он
нас буквально влюбил в археологию: брал наши классы на
раскопки, потом создал удивительно интересный школьный
музей на базе археологических находок, а мы в этом музее
работали экскурсоводами. Когда тебе 15 лет и ты уже
имеешь некоторые базовые представления об истории,
археологии, согласитесь, это многое значит для человека.
Да, были раскопки, работали лопатой, кисточкой, были
комары и оводы, были песни у костра и еда из котелка,
были интереснейшие просветительские беседы о тех, кто
жил в этих местах тысячу лет до нас, – может ли человек
в этом случае не начать относиться к истории с
уважением, а то и с любовью?
К чему я все это говорю: преподавание,
популяризация истории должны быть многогранными, и
историческая реконструкция – это одна из тех граней,
причем граней очень ярких, образных, которая как раз и
помогает заинтересовать людей, привить им вкус к
изучению истории. Мы воссоздаем ту, прежнюю жизнь, и не
по каким-то измышлениям "от балды", а по научным данным,
по историческим образцам, по сохранившимся артефактам
или по целому комплексу исторических источников.
Костюмы – "это не только ценный мех"
– А какие источники вы имеете в виду?
– Прежде всего, археологические:
артефакты, сохранившиеся в культурном слое, относящемся
к определенному веку, по которым мы можем сказать,
например, что наконечник стрелы в XII веке выглядел
так-то, а в XIII веке так-то, а еще назвать причины
этого изменения. Или, скажем, поясной набор, который
являлся серьезным показателем статуса воина, – почему
появлялись определенные новшества, чем они были
обусловлены, и т.д.
Историко-этнографический комплекс "Сугорье
Следующий вид источников – письменный:
описания, заметки путешественников об образе жизни,
манере поведения, вере, даже костюмах жителей того или
иного края. Это и сведения из летописей, писцовых книг,
то есть вся совокупность письменных источников. Кроме
того, есть и еще один источник: изобразительный. Это
изображения в летописях, на церковных фресках и на
иконах того времени… И тут надо учитывать, что задача
иконы – не столько знакомить нас с тонкостями народного
быта, сколько с верой людей и с Тем, в Кого они верят.
Но, например, такая икона, как "Молящиеся новгородцы",
может дать некоторые сведения о костюме жителей Великого
Новгорода XV века.
– А какое значение имеет описание
костюмов? Я понимаю интерес к образу жизни или вере
такого-то народа – но что важного мне расскажет, как
одевались наши предки в XI–XII веках? Может, женщинам
это и интересно – узоры там всякие, подвески…
– Не скажите! Изучая (именно изучая, а
не фантазируя) даже такую, казалось бы, второстепенную
вещь, как народный костюм, приходишь к выводу, что не
очень-то она второстепенная. Вот украшения. Скажите,
пожалуйста, как это на Русском Севере, где жили финские
племена, вдруг в народном костюме стали появляться
наряду с финскими и славянские элементы? То, что идет
колонизация Севера славянами, понятно – вопрос в том,
как она идет. Если бы отношения между славянскими и
финскими племенами были плохими, никогда бы не совместил
в себе местный народный костюм элементы украшений двух
народов. А вот если отношения были добрыми, такое
развитие костюма представляется вполне логичным.
Следовательно, даже по костюмам мы можем судить не
только о том, что было, но и как было. К чести нашего
северного края, было очень даже дружелюбно.
– Ну, тогда расскажите, пожалуйста, о
костюме подробнее.
– В отличие от современного, древний
костюм был очень информативен и выполнял множество
функций, являясь своеобразной "визитной карточкой".
Такие понятия, как род, племя, вероисповедание,
профессиональная принадлежность, социальный статус,
выражались в его внешнем облике посредством многих
атрибутов, знаков, символов. Материал костюма, его крой,
цветовая гамма, наличие или отсутствие в нем
определенных элементов, орнаментация, украшения – это
все в совокупности создавало законченный образ его
владельца. В этом случае изучение древнерусского костюма
позволяет лучше представить себе как бытовую сторону
жителей Древней Руси, так и их мировоззрение.
Традиционный для Белозерья костюм восточно-финского типа
получает в XI веке мощный импульс со стороны славянских
переселенцев, обогативших его характерными для своей
культуры элементами. Торговые связи края с Поволжьем и
Балтикой также способствовали проникновению на Белоозеро
как новых форм одежды, так и типов украшений, имевших в
древности важный сакральный смысл. Смешение культур
более всего заметно в парадном женском уборе, который
включал в себя многочисленные металлические украшения,
носившиеся в строго определенном порядке. Убранство
древнего белозерского костюма можно считать самым
высоким достижением прикладного искусства Русского
Севера X–XIII веков. За это время меняется набор
украшений, исчезают и появляются их новые виды, сам убор
упрощается, теряет свою варварскую пышность,
упрочившаяся христианская обрядность вытесняет из
костюма явные языческие элементы. На смену славянам и
веси приходит единая русская народность, в жилах
представителей которой течет кровь самых разных племен,
нашедших на Белоозере свой дом.
Тщательные исследования –
археологические, этнографические – и позволяли в свое
время нам занимать первые места на исторических
фестивалях. Повторюсь: мы руководствуемся именно
исследованиями, а не фантазиями. Откуда мы решили, что
костюм жителя древнего Белоозера представлял собой
комплекс льняных одежд, дополненных меховыми накидками?
– Об этом есть упоминание у арабского путешественника
Абу Хамида Аль-Гарнати. Он, будучи в Булгарии на Волге,
встречался с "жителями страны Вису", то есть
представителями племени весь (отсюда, кстати, произошли
такие названия, как Череповец, Весьегонск и т.д.). Так
вот, он описывал весь как "людей, одетых в одежды из
льна, которые защищают их от холода, и в одежды из
шкурок прекрасного бобра мехом наружу", – вот вам,
пожалуйста, источник для реконструкции.
Источников масса, но все они
разрозненные. Задача реконструктора заключается в том,
чтобы из всех них собрать воедино и изготовить своими
руками некий логичный, последовательный и разумный
комплекс, который соответствует данной эпохе. И этот
комплекс нужно еще доказать, опираясь на свои знания,
исследования, предлагая гипотезы, будучи готовым к их
критическому восприятию. А это уже настоящая научная
работа, предполагающая серьезные исследования, а не
измышления.
Что хоббиту здорово, то психиатру – забота
– То есть так называемые "ролевики" тут
ни при чем?
– Естественно. Одно дело – хоббиты,
эльфы и игры в разных прочих орков, совсем другое –
историческая реконструкция. На мой взгляд, такие игры
могут быть опасными как для духовного состояния
человека, так и, простите, для его психического
здоровья. Мне приходилось сталкиваться с людьми,
которые, будучи "ролевиками", настолько вживались в
выдуманный ими образ такого-то героя из прошлого или же
из фэнтезийной литературы, что просто-напросто теряли
собственную идентичность – грубо говоря, становились
чуть ли не шизофрениками. А, может, и становились – тут
бы психиатрам разобраться не мешало. Поэтому мы твердо
убеждены: работу, увлечение и повседневную жизнь
необходимо разделять. На работе мы действительно ходим в
реконструированных средневековых костюмах, знакомя с
ними наших гостей, но домашняя наша жизнь подразумевает
разумное использование разумных же достижений прогресса.
Проще говоря, мы ездим не на лошади, а на машине, пищу
готовим не на огне, а в мультиварке, пользуемся
телефонами и компьютерами, медвежьи и волчьи шкуры, как
и мечи и щиты, по стенам своего дома не развешиваем –
этого всего нам хватает здесь, на работе.
Христианство как условие сохранения мира
– Игорь, вы занимаетесь исторической
реконструкцией, исследованиями, археологией, этнографией
много лет. Можете кратко сказать, каковы главные выводы
ваших изучений?
– Даже вкратце это займет много времени,
поверьте. Но если уж слишком общо говорить, то подниму
все-таки патриотическую тему: мне стыдно, когда
малообразованные люди постоянно апеллируют к так
называемому "цивилизованному миру". Во-первых, стыдно,
что у нас есть малообразованные люди: с таким-то
количеством прекрасных ученых, которые есть в России,
можно было бы обратиться к их трудам! Во-вторых, стыдно
за адресат апелляций: что за "цивилизованный мир" такой?
Мы что – с каменными топорами бегаем по России-матушке?
Да у нас, несмотря на все наши просторы российские, на
квадратный метр больше писателей, художников, поэтов,
конструкторов и прочих, чем во всем остальном мире! И
это самоуничижительное заглядывание в глаза
"цивилизованным странам" откровенно тошнотворно
действует. Есть что-то хорошее у других – не
задумывайся, перенимай. Есть хорошее (а оно было и есть)
у себя – не забывай, храни его. Дикий народ не мог бы
создать ни такое государство, как Русь, ни такую страну,
как Россия, – это давно пора усвоить! Этому и учит
история. А толковая, основанная на исторических фактах и
исследованиях, реконструкция оказывает, на мой взгляд,
ей очень большую помощь.
Историко-этнографический комплекс "Сугорье
– И как, это у вас получается?
– Думаю, да. Многие, преодолевая
унизительные стереотипы в отношении собственного
Отечества, с удивлением узнают, что, например, те же
скандинавы называли Русь "Гардарики", то есть "страна
городов". Когда они все жили еще по хуторам, раскиданным
по северным фьордам, среди скал, у нас в это время было
уже несколько десятков крупных, развитых городов. Город
– это же средоточие ремесла и торговли. Кроме того, это
и настоящее военное укрепление со всем необходимым:
крепостной стеной, рвом, сторожевыми башнями и т.п.
Понятно, что наличие таких крупных центров – один из
признаков высокоразвитой цивилизации. Город – это и
средоточие политической и духовной власти, как это было,
например, на Белоозере: здесь же был центр
распространения Православия на огромной территории.
Отсюда шли лучи христианского просвещения края. Мне
кажется, это нужно знать и благодарить предков за их
труд. Еще раз напомню: здесь, на Белоозере, не
зафиксировано никаких вооруженных конфликтов между
соседствующими племенами и народами. И, как мы считаем,
огромную роль в этом сыграла проповедь Православия –
мирная, дружелюбная, не высокомерная, открытая другим
народам. В отличие, кстати, от нашего порубежья, где
вооруженных столкновений и даже террора было, согласно
летописям, предостаточно. Там-то и находят массовые
захоронения, которые появились после нашествия
кочевников на древнерусские города; там отмечены и следы
княжеских усобиц, борьбы за власть, когда тактика
выжженной земли применялась по отношению к своим же, –
здесь этого не было вплоть до XIV века, когда Москва
начинает бороться с Новгородом и Ростовом за эти земли.
Тут мы уже видим следы войны: были и походы ушкуйников,
и ответные меры враждебной стороны, и от всего этого
противостояния страдали, конечно, жители.
– А кто такие "ушкуйники"?
– Что-то вроде новгородских викингов,
славянские "джентльмены удачи". Это были и
исследователи, и колонизаторы, и купцы (но не в
традиционном смысле), но по большей части все-таки –
обычные разбойники. Их боялись так же, как боялись в
свое время викингов.
Чем могут порадовать неоязычники?
– Не секрет, что историческая
реконструкция – это еще и поле деятельности так
называемых "родноверов" – неоязычников. Есть ли тут
какая-то опасность для науки?
– Не только для исторической науки, но и
для самого человека. Опасность для науки заключается,
прежде всего, в том, что они при своих т.н.
"исследованиях" не опираются на правдивые источники.
Ведь история – это наука об источниках, и если ими
пренебрегать в угоду своим верованиям, а проще говоря –
фантазиям, измышлениям, то ни о какой науке говорить не
приходится вообще. Нельзя говорить и о гипотезах, потому
что гипотезы опираются на совершенно четко очерченный
круг исторических фактов, а здесь нет ни фактов, ни
мыслей – домыслы есть, причем обязательно с притянутыми
за деревянные уши Перуном или Велесом. Научный труд
здесь в принципе не подразумевается, требуется лишь
оправдать собственные безграмотность и ненависть к
христианству.
– Даже ненависть? Почему нельзя
исповедовать свою веру без ненависти?
– Просто потому, что без ненависти к
христианству неоязычество невозможно – в этом я
убеждаюсь, каждый раз сталкиваясь с т.н. "родноверами".
Тут целый комплекс "нежных чувств": презрение, страх,
ненависть и, мне кажется, зависть, которая скрыта за
первыми тремя. Если христиане могут доказать, показать
основы своей веры, опираясь и на всевозможные науки:
историю, философию, религиоведение и т.д., то язычники
обладают отрывочными сведениями, которые покрывают
просто невероятным слоем мистических измышлений, причем
часто вся эта мистика коренится в далеко не безобидных
псевдодуховных практиках. Эта неполноценная мифология
берется из потребности иметь хоть какую-то основу,
какое-то оправдание своим, простите, убеждениям. Доходит
иногда до смешного: однажды на Куликовом поле во время
фестиваля вышли какие-то ободранные ребята и стали
орать: "Перуну – слава!", а потом убеждали всех, что
именно так себя и вели русские воины во время битвы с
Мамаем. Мы их спрашиваем: "Вы откуда это взяли-то,
болезные?" Те гордо отвечают: "А мы знаем!" – "А-а, ну
тогда извините".
– Кстати, вменяемый диалог с
неоязычниками возможен?
– Как показывает мой опыт, очень редко.
Когда начинаешь интересоваться источниками их верований,
оказывается, что верховному волхву Долбославу после
продолжительных шаманских камланий явился во сне Перун и
сказал то-то и то-то – вот и вся теология. Здорово, да?
Когда пытаешься затеять серьезный разговор, то очень
быстро эти ребята начинают нервничать, и твое дружелюбие
(а я не хочу конфликтов, я честно хочу узнать, в чем
коренятся их убеждения, как исторические, так и
религиозные) наталкивается на истерическую агрессию по
отношению к Православию. Все объясняется очень просто:
люди, лишенные внутренней дисциплины, которая
обязательна в христианстве, чувствуют свою – ладно бы
слабость – ее мы все чувствуем, а панический страх и
нежелание хотя бы попробовать сделать шаг навстречу
Христу, зная, что такой шаг поставит их перед выбором:
либо отказаться от многих самоубийственных "хотелок",
либо продолжать прозябать в них. Да, часто неоязычники с
удовольствием смакуют грехи – вымышленные и подлинные –
христиан, тычут в них пальцем и, ухмыляясь, говорят:
мол, на себя-то посмотрите – вы ж ничем не лучше. Это
уже я говорю к стыду христиан. Но даже грешащий
христианин знает, что он совершает грех, и не
оправдывает ни себя, ни сам грех. Язычникам проще: то,
что в христианстве является грехом, у них выглядит как
добродетель. А христианин, вишь, мучиться будет,
копаться в себе, стыдиться, каяться – это сложнее и
больнее, но все-таки достойнее.
Страшно иногда бывает смотреть на то,
что делает с людьми их собственная интерпретация
язычества. По работе мне часто приходится общаться в
социальных сетях, не так давно увидел там, что один из
собеседников изменил свою фотографию в профиле: звериный
оскал, дикие глаза, искаженное лицо, волчьи клыки на шее
– так, по его мнению, должен выглядеть настоящий русич
(а "настоящий русич – это, конечно, язычник").
Меня это изменение потрясло: мужику за
40, в свое время был офицером – такой настоящий русский
богатырь со светлым лицом и доброй улыбкой. А потом ушел
из армии – и на тебе: вляпался от нечего делать, видимо,
в псевдоязыческую секту, ничего общего с реальной
историей не имеющую. И понеслось… Все по Достоевскому:
нет у русских середины. Если уж принял какую-то идею,
мысль, то будет следовать ей безоглядно. Лучше бы
оглядеться на досуге. Нет, правда: страшно смотреть.
– Таким образом, в реконструкции, по
вашим словам, есть как здравый смысл, так и возможность
его извращения?
– Это так, и это касается не только
реконструкции, но и литературы – да чего угодно! Знаете,
как неприятно видеть, что наше общество в учителя и чуть
ли не в пророки себе выбирает шутов и клоунов? И ладно
бы для того, чтобы посмеяться, нет – шутовские суждения
считаются чуть ли не откровением в области то
лингвистики, то истории, то религии. Тут собирался было
к нам один такой "пророк" приехать, чтобы очередной
исторический шедевр снять про то, что христианство,
оказывается, Руси чуждо, а все мы жили "у Ра". Мы, если
честно, не испытывали восторга от предполагаемого
визита. Так Бог отвел: разболелся наш "гуру от истории"
и не смог приехать, дай Бог ему здоровья телесного,
интеллектуального и наипаче духовного.
– А бывали случаи, когда люди, по
незнанию, по молодости попавшие в кажущуюся им
романтической, но отнюдь не историческую
"реконструкцию", выбирались из нее и, следовательно, из
неоязычества?
– Да, к счастью. Тут многое зависит от
честности поиска человека. Если он действительно ищет
смысл – в науке, вере, – то он его рано или поздно
найдет. У нас работают несколько ребят, которые, начав
знакомиться с наукой, с настоящей реконструкцией,
увидели ее пользу и для ума, и для души. И если человек
умный, интересующийся и умеющий анализировать, он
никогда не позволит себе глупых выходок в отношении
Православия – веры своего же народа.
Да и те люди, которые громко заявляют о
своем язычестве, могут удивить по-хорошему. Все-таки
сказывается христианство их предков, которое, пусть на
пока не осознанном уровне, но укоренено в потомках.
Сидим, разговариваем, тема обычная: "язычество –
настоящая вера русских". Прошу в этом случае ребят быть
честными с самими собой: если вы такие все из себя
настоящие язычники, то, опираясь на данные
этнографических исследований, которых пруд пруди, я
требую от вас сделать следующее в подтверждение
искренности ваших убеждений – и привожу им действительно
выдержки из этнографических исследований XVIII – начала
ХХ веков, которые содержат такие факты о бытовых
языческих пережитках, что само упоминание их вызывает
отвращение. Там всё больше "нижний этаж" психики и
физиологии присутствует, короче – мерзость несусветная.
Так вот, к чести многих моих собеседников, они начинают
плеваться и спрашивают с возмущением, не сошел ли я с
ума. "Не, – говорю, – я не сдвинулся, я вам про вашу
веру рассказываю, подтверждаю всё это имеющимися в
научном обиходе фактами. Будете повторять? А ты сам
искренне веришь в то, что солнце – это бог Хорс, а не
скопление раскаленной материи? Ты реально чтишь Перуна?
– Так принеси пару младенцев ему в жертву по примеру
"славных предков"! Ведь так делали воины Святослава во
время осады Доростола! Это ж нормально!" – "Иди-ка
ты!.." Ну, вот это "Иди-ка ты!", если честно, во многом
утешает и дает надежду, что не совсем мы еще от Христа
отошли – есть еще возможность к Нему приблизиться.
Значит, даже те, кто называет себя язычниками, внутри, в
глубине души отторгают суть язычества. Лишь бы не
заигрались: опасные это игры.
О преображении ума и памяти
– Но отрицать существование на Руси
язычества, на мой взгляд, несколько некорректно. И
вообще – давайте помнить о значении христианского
Преображения!
– А никто и не спорит, что оно было.
Помню наш разговор с архиепископом Максимилианом
(Лазаренко), владыка был тогда у нас в гостях: смущаясь,
я ему рассказывал о влиянии язычества на быт русских
людей, показывал языческие символы в древнерусском
костюме и украшении жилища и т.д. Владыка сказал: "Всё
так, это всё было. Но давайте задумаемся над тем, как
христианство преобразило языческое младенчество Руси,
заменив поклонение твари почитанием единого Творца всего
сущего… Расскажите людям о том, почему и как русские
люди вместо наивного поклонения силам природы выбрали
поклонение Христу – Солнцу Правды. Расскажите о разнице
в значении слов "раб" и "раб Божий". И вообще – давайте
помнить о значении христианского Преображения. Заставьте
работать мысль человека – тогда заработает и его душа, я
надеюсь".
– Святого Александра Невского некоторые
его противники обвиняли и продолжают обвинять в рабской
покорности завоевателям: он-де покорился
татарам-язычникам. А Димитрий Донской с благословения
преподобного Сергия начал освобождение Руси, победив их.
В чем разница? Почему один покорился, а другой начал
освободительную войну?
– Надо помнить, что в XIII веке Руси
грозили захватчики пострашнее, чем тогда еще религиозно
всеядные и терпимые к Православию монголы: наши западные
"партнеры" имели совершенно другие планы по отношению к
Руси, чем пришельцы с Востока. Если монголов
интересовало только внешнее подчинение, материальная
сторона (на духовную жизнь они и не думали покушаться),
то западные соседи стремились как раз к духовной
оккупации. Кстати, ее плоды мы можем, опять-таки, видеть
на Украине. Вся эта уния, разделения, расколы – плоды
той еще, давней истории, когда князь Даниил Галицкий
обратился за помощью к инославным. Ни помощи не получил,
ни Русь от разграбления не спас. А святой Александр
Невский, устранив опасность духовной оккупации с Запада,
вынужден был смириться перед монголами, что в итоге
спасло сотни тысяч жизней и сохранило Православие. Как
сказал историк Вернадский: "Это были два подвига
Александра Невского: подвиг брани на Западе и подвиг
смирения на Востоке".
Кстати, благодаря этому и многие
захватчики впоследствии стали христианами, по Промыслу
Божию.
Но уже в XIV веке Орда не была такой
терпимой к вере в Христа, даже наоборот: Мамая можно
смело назвать исламским экстремистом. И вот тогда уже
никакого компромисса быть не могло: мы прекрасно знаем,
что случилось ровно через восемь лет на Косовом поле в
братской Сербии, которая, потерпев поражение от
магометан, на несколько веков попала под их
разрушительное для христианства владычество. Оставалось
снова брать меч и приступать к освобождению Руси, начало
чего и было положено на поле Куликовом:
"А воеводы у нас уставлены – 70 бояринов,
и кранцы бысть князи белозерстии Федор Семенович, да
Семен Михайлович, да Микула Васильевич да два брата
Олгордовичи, да Дмитрей Волыньской, да Тимофей Волуевич,
да Андрей Серкизович, да Михайло Иванович, а вою с нами
триста тысящь окованые рати. А воеводы у нас крепкия, а
дружина сведома, а под собою имеем боръзыя комони, а на
собой злаченый доспехи, а шеломы черкаские, а щиты
московские, а сулицы немецкие, а кинжалы фряские, а мечи
булатные; а пути им сведоми, а перевозы им изготовлены,
но еще хотят сильно головы своя положить за землю за
Рускую и за веру крестьянскую… Уже бо те соколи и
кречати, белозерскыя ястреби, за Дон борзо перелетели и
ударилися на многие стада на гусиные и на лебединые. То
ти быша ни соколи ни крчеть, то ти наехали руские князи
на силу татарскую. И удариша копия харалужныя о доспехи
татарские, возгремели мечи булатные о шеломы хиновские
на поле Куликове на речке Непрядве… Не тури возрыкали у
Дону великаго на поле Куликове. То ти не тури побеждени
у Дону великого, но посечены князи руские и бояры и
воеводы великого князя Дмитрея Ивановича. Побеждени
князи белозерстии от поганых татар, Федор Семенович да
Семен Михайлович, да Тимофей Волуевич, да Микула
Васильевич, да Андрей Серкизович, да Михайло Иванович и
иная многая дружина", – как читаем в "Задонщине".
Я, как житель Белозерья, конечно, и рад,
и горд тем, что в той великой битве принимали участие
наши предки-белозерцы. Правда, радости сопутствует и
печаль, ведь тогда они все погибли. Так или иначе, я бы
очень хотел, чтобы такие чувства к предкам – и почтение,
и гордость, и радость, и печаль о них – разделяло как
можно больше людей, причем разделяло искренне, зная о
славных делах предков, не чувствуя себя пришельцами на
родной земле и туристами в родных церквах. Вот для этого
и работаем.
Игорь Ручин
Слово Божие - 15.10.2016.
***
Читайте также по теме:
|
