Модноверие. От страшного до смешного. Сборник
Усиление патриотических настроений в
обществе спровоцировало в последние годы рост активной
пропаганды неоязычества, все чаще именуемого
родноверием. Неофитам предлагаются вроде бы здравые
идеи: изучение наследия предков, возрождение
древнеславянских традиций и праздников, красивые ритуалы
на свежем воздухе как альтернатива домашнему заключению
с гаджетами в руках. Но, как это часто бывает, вместе с
историками и реконструкторами интерес к прошлому привлек
внимание многочисленных религиозных мошенников и даже
откровенного криминала. Пользуясь безграмотностью
обывателя, под личиной "патриотического язычества"
расцвели многочисленные секты самого экзотического
характера.
Фантастика - это жанр, который особенно
хорошо умеет моделировать.
Издательство "Христианская книга" -
победитель Международного грантового конкурса
"Православная инициатива 2016-2017" - предложило авторам
НФ порассуждать о гримасах религиозного экстремизма. О
том, где кончается любопытствующий интерес к яркой
истории собственного народа и начинается деструктивное
сектантство, нацистские марши со свастикой и чадящие
костры из шин и книг.
Предлагаем читателям нашего портала
рассказ из этого сборника.
Великая тартарская стена (Сценарий альтернативного перевода
фильма "Великая стена")
Из докладной грамоты Коромысла,
ратоборца-воеводы первого разряда потайного ведунского
приказа Уркаимского перуната.
"В лето 3015 от утопления Лемурии
союзные прознатцы из Перуновой Руси - Персии за два пуда
гривен златых передали нашим волхвам-мирознатцам знание
тайное, сакральное. Вызнали они, что если
алатырь-камень, в рудниках наших промышляемый, зельем
подрывным обложить плотно да подпалить по-умному, то
сила божественная из него выйдет. В общем, жахнет так,
что весь мир в труху.
На заимке особой "Беркемкино озеро"
мирознатцы наши работы повели по бомбе той бусовой.
Вафлей предивной или изделием артикула второго ее для
секретности прозвали, чтобы шпигун вражий не прознал
лишнего. Но не нашлось для вафли сей в украине
уркаимской зелья потребного. Но, говорят, было оно у
тартар далеких, с коими перунат в дружбе давней состоял
и даже сбруей воинской подмогу оказывал временами.
Снарядили тогда волхвы наши отряд воев
да лазутчиков опытных из славного племени коротичей,
меня старшим определили и отправили на восток, к проливу
Тартарскому. Долго шли мы по землям диким, немало тягот
претерпели. И волки нас грызли, и ведмеди оборотные, и
навь разная из могил выползала, человечиной
полакомиться, а однажды у великого Далайного озера тварь
многорукая сразу пол-отряда в пучину утащила. Но, слава
Сварогу, дошли мы до цели. Почти".
Лето 3016 от утопления Лемурии.
Восточные тартарские степи.
Дружинник Жирослав. Да что за жизнь
такая у нас, братия! Вчера ехали - гнались за нами,
сегодня едем - обратно гонятся!
Ратоборец-воевода Коромысл. Так что ты
хотел? Народец здесь лихой да подлый, истинных богов не
знает. Ктулхе озерному молятся, да покарает его Полкан!
Жирослав. Эх, мамонта бы сейчас сюда с
парой дрынометов тяжелых - вмиг бы супостатов разогнали!
Коромысл. Не дошел бы мамонт - ресурс у
него малый, сам ведь знаешь. А дрыномет у тебя ручной
есть, вот и пали из него, как я, а не болтай всякого.
Восьмью часами позже. Восточные
Тартарские горы.
Коромысл. Вроде оторвались. Да, народу
немного выжило…
Жирослав. Мож, домой пора? Отпишем
потом, что ввиду высоких потерь личного состава
выполнение задания возможным не представляется.
Коромысл. А как же наказ волхвовский?
Отставить пораженческие настроения! Да, а кто там
шуршит?
Через пять минут.
Жирослав. Двое нас всего осталось,
товарищ воевода. Солнцедара да арапа тварь эта, кощеево
отродье, подъела вчистую. Резкая она, как…
Коромысл. Да, тварь редкая, не видал
таких прежде. Хотя в земле этой, по ходу, вообще все
твари редкостные.
Жирослав. А делать-то что будем?
Коромысл. Дальше пойдем. Обратно нам
ходу теперь точно нет.
Двенадцатью часами позже. Великая
Тартарская стена, зона въезда.
Старший вахтер. Кто такие? Чьих будете?
Коромысл. Трое мы из леса, тайги
челябинской. Одного, правда, рептилоиды загрызли.
Старший вахтер. А точнее?
Коромысл. Из перуната Уркаимского
посольство особое. Али не слыхивали о таком?
Старший вахтер. Есть такой в списке.
Раздел "Пока не вороги". А пайцза посольская имеется?
Коромысл. Даже две было, но неспокойно у
вас тут, ограбили нас местами. Готовы написать
заявление.
Старший вахтер. Ладно, разберемся. Ввести на допрос.
Там же, каземат.
Старший тартарец. С Уркаимщины,
говорите? Ко мне обращаться трехколовратный унтер-раджа
Ведаман Ведагор, к даме в голубом - маманя-комбат Кумара
Шакти, а политрука нашего Шаюлинем звать.
Коромысл. Так точно, гражданин
тартарский унтер-воевода!
Унтер-раджа. Что вас так мало? Где
остальные силы?
Коромысл. Да на север стянули, черту
засечную строить. Белые бронемедведи там лихоимствуют,
пыли своей золотой надышаться и прут. Задрали уже…
Маманя-комбат. И сколько задрали?
Коромысл. Да деревни две, душ триста.
Все свободные бронемамонтячьи войска туда отправили. А
остальные крестоносцев москальских на рубежах итильских
сдерживают.
Унтер-раджа. Ясно, что помощи от вас,
как от слона молока. А что за конечность с собой
провезти пытаемся?
Коромысл. Ночью этой рептилоид напал,
так мы его из последних сил зарезали и счупальцу на
память отпилили.
Политрук. Да, тентакля приметная. Точно
рептилоид, тип хормагаунт. Близко они подобрались, скоро
опять на стену напрыгивать начнут. Общий сход пора
объявлять.
Коромысл. Так, а с нами что?
Политрук. Разберемся. Тентакля
тентаклей, а морды у вас подозрительные. Бородами, вон,
до ушей заросли, как муджахедуны толибабские. А ну как в
розыске значитесь? Побреем и опознавать завтра будем.
Ординарец. Товарищ трехколовратный
унтер-раджа! Набат малиновый! Вороги на подходе!
Унтер-раджа. Ясно. Все на ограду! А
подозреваемых временно записать в штрафроту "Живые щиты"
и на поребрик вытащить - мож, гадов каких на себя
отвлекут.
Там же, поребрик.
Политрук. Молча идут! В психическую!
Унтер-раджа. Требушетно-гаубичный
дивизион! Заградительный огонь!
Унтер-раджа. Дрынометы к бою! По жабрам
им стрелять, не по глазам! Глаза на мордах ихних токмо
для отвода глаз!
Унтер-раджа. Женский батальон, в атаку!
Скачем с дрынами на рептилоидов! А кто не скачет, тот…
Политрук. Товарищ трехколовратный
унтер-раджа! Там главари враждебные на пригорке
нарисовались!
Унтер-раджа. Требушетно-гаубичный
дивизион! Бронебойными фугасами товсь! Целик 15, прицел
20! Залп! Не пробили! Повторить полубронебойными
полуфугасами! Опять не пробили!
Политрук. Усилить молитву Сивуху и
подачу огненной воды на боекомплект!
Перезаряжай! Залп! Да что такое!
Унтер-раджа. Зарядить травматическими
полуфугасами!
Политрук. Уже на стену залезли!
Унтер-раджа. На ножи их!
Жирослав. Надо что-то делать!
Коромысл. Так делай - бери пику и в хари
рептилоидные резче тычь! А я из дрыномета прикрою. Так
их, правильно! А теперь мой коронный прием
бесконтактного боя системы волхва Любомудра!
Унтер-раджа. Бегут, твари мерзкие,
бегут! Как мы их, а? Теперь касательно уркаимцев. Коль
скоро их не пожрали сразу, то запишите куда-нибудь на
постоянной основе.
Маманя-комбат. А можно их ко мне в
батальон, товарищ унтер-раджа? А то убыль большая в
составе личном, треть баб моих переловили!
Унтер-раджа. Только в виде исключения!
Через три часа. Великая Тартарская
стена, дормиторий.
Коромысл. Рожа у тебя не местная, мил
человек, но типаж ее знакомый. Из каких краев будешь?
Изяслаффссон. Изяслаффссон я, из свеев
северных. Тоже кордон от рептилоидов держим и оружие нам
особое потребно.
Коромысл. Не держите уже. Пока ты тут
пшеном сарацинским отъедался, прорвали кордон твой
рептилоиды. Под Гипербореей уже бои идут, к Кеми
чешуйчаторылые рвутся.
Изяслаффссон. Ужас-ужас. И что мне
теперь делать?
Коромысл. Можем тебя к нам в отряд
записать, а на месте сыск разберется, чьих на деле
будешь. Да, и звать тебя буду покороче.
Изяслаффссон. Изей?
Коромысл. Ффссоном! Теперь пара
вопросов. Че за народ тут стену держит? Сварога ли
почитают, а может, Одина твоего полубезглазого?
Изяслаффссон. Не, своя вера у них. Три
бога тут главных есть - Сивух, Вишня и Брашна. Сивух -
он по хмельному делу. Культисты его бражкой упиваются,
пеплом вымазываются и трезубцами во всех тычут - ну как
бандерлоги ваши соседские. Брашна по мясу, салу масть
держит, а Вишня - по репе там, огурцам каким соленым.
Типа, все составляющие здорового питания. Триморди все
это называется, ну ты понял. И поменьше боги, конечно.
Супружница сивушная, Зеленая Стеклотара, например,
Лада-Калина, по любовному делу которая, или Крышень, что
от лихих людей помогает. Вишь, у охраны на щитах парсуна
ейная - "Харя Крышеня" зовется, во как.
Жирослав. Я б от горилки под сало с
огурцами не отказался сейчас…
Изяслаффссон. Праздника погодь - они все
это ритуально жрут, тока говядов с абузиянами не
трогают.
Коромысл. И когда же тот праздник?
Изяслаффссон. Да прямо сейчас!
Через три часа. Великая Тартарская
стена, Клуб офицеров и прапорщиков.
Унтер-раджа. Ритуальный банкет по случаю
победы над рептилоидами объявляю открытым!
Поприветствуем наших уркаимских друзей - когда их
побрили, сразу ясно стало, что в розыске не значатся!
Слава героям!
Личный состав. Слава Тартарии! Героям
слава!
Унтер-раджа. Удивите нас чем, герои?
Фокусы какие покажете?
Коромысл. Ну, могу штоф извиня зараз
выпить, а потом с разворота тарелку к стене дрыном
приколоть!
Унтер-раджа. А после трех штофов?
Коромысл. Да легко!
Через полчаса.
Маманя-комбат. Подсаживайся ко мне,
касатик. У нас еще извинь есть, а то на командирском
столе выпил уже весь.
Коромысл. А вы вообще кто?
Маманя-комбат. Погранцы мы. Полк тут
сводный в обороне сидит. Я, вот, женского батальона
комбат, пехтуры пару батальонов есть, дрынометчиков один
и, конечно, стройбат - в оранжевых спецовках они.
Коромысл. Да, без стройбата никак! Самые
звери, еще по срочной помню.
Маманя-комбат. Где-то раз в пятилетку
рептилоиды напрыгивают - логово их тут недалеко.
Коромысл. А чего так редко?
Маманя-комбат. Кто ж их знает -
ведунов-дроздовцев на разведку отправляли, да не
вернулся никто. Да ты не разговоры разговаривай, а
наливай лучше.
Через два часа. Великая Тартарская
стена, поребрик.
Маманя-комбат. Пошли, касатик, на
поребрик пройдемся. Видишь доски?
Коромысл. Вижу. Пиратским манером по ним
кого гулять отправляете?
Маманя-комбат. Да не. Во время военное
бабы с дрынами оттуда прыгают, а в мирное путников
богатых развлекаем - за ноги привязываем и вниз пинком.
Некоторым нравится. Попробовать не хочешь?
Коромысл. Отнюдь. Я ж не баба, и грошей
у меня нет.
Маманя-комбат. Баба не баба, а к
женскому батальону приписан. Бери дрын подлинней и вниз
сигать готовься.
Коромысл. Прям так сразу?
Маманя-комбат. А ты как хотел?
Упражнениями воинскими теперь себя изнурять будешь, как
по уставу положено.
Коромысл. Не, не полезу я на эту
страсть. Болезнь у меня высотная.
Маманя-комбат. Три наряда вне очереди!
Через пять часов. Великая Тартарская
стена, дормиторий.
Изяслаффссон. Валить отсюда с зельем
подрывным потребно! Неспокойно совсем, сами видите!
Жирослав. Верно говоришь. Но как
валить-то? Тут граница на замке.
Изяслаффссон. Под шумок, вестимо. Как
рептилоиды снова полезут, вся охрана на поребрик
сбежится и в побег уйти можно будет.
Коромысл. Толково!
Ординарец. Всем немедленно прибыть на
совещание к политруку!
Через пять минут.
Политрук. Что за камень неведомый был
изъят у тебя при личном досмотре?
Коромысл. Да местный наш,
алатырь-камень. В уриновых рудниках осужденные лихоманцы
добывают. Твари нечеловечьи от него сразу волю теряют.
Ну, и лысеют потом, если сразу не лысые были.
Политрук. Весьма занятно! А для
человеков не опасен?
Коромысл. Полезен даже - светит ночью и
мысли срамные отгоняет, что в походах длинных дюже
удобно.
Политрук. И к железу липнет, как вижу.
Дрыны самонаводящиеся из него делать сподручно.
Коромысл. Не, минерал редкий, на дрыны
не напасешься. Давно спросить хотел - а как у вас-то
рептилоиды появились?
Политрук. Да, как и у вас, поди - в
скалах с тверди небесной понападали. Великие звери
динозаврии тогда жили, кормились пращуры ими сытно, но
извели динозавриев рептилоиды отравой какой-то. А сами,
твари, несъедобные.
Коромысл. Ну, это вы готовить их не
умеете. А чего дикие такие? У нас, умные, как черти.
Политрук. Так от голода же одичали. Там,
за стеной, народ до них бедно жил, гнезда птичьи с
голодухи даже ели. Вот и лезут за усиленным питанием.
Хотя, похоже, не все дикие - есть там самка одна умная…
Коромысл. Тут еще дело такое… Арап к нам
по пути один прибился из града Ракова на халифатчине
далекой. Все про Йаджуджей с Маджуджами спрашивал - по
былинам ихним стену они вашу усиленно подкапывают. А как
подкопают - то все. Рагнарек настанет, и веру араповскую
все уцелевшие примут. Разжигал, в общем, рознь, потому и
не жалко, что схарчили его рептилоиды.
Политрук. Подкапывают, не будем
отрицать. Но у нас и керамогранит внизу зачарованный,
заграничный, и батальоны женские свирепые - сам ведь
видел. Не прогрызли пока.
На следующий день. Великая Тартарская
стена, поребрик
Маманя-комбат. Все на поребрик! Желтого
тумана нанесло, а это не к добру. Да, ночью мы с
унтер-раджой перекурить вышли, а там засада
рептилоидная! В общем, я теперь унтер-раджа.
Коромысл. Какая неприятность. А теперь к
делу. Живым, живым надо брать рептилоида! Для опытов.
Мыслю, что гарпунов раздобыть надо и курарой какой их
натереть - для вялости рептилоидных членов.
Политрук. А не лучше камнем твоим
чудодейственным?
Коромысл. Я бы только рад, но
ответственность за него несу материальную! С точностью
до золотника отвешивали на складе!
Политрук. Ладно, мажьте гарпуны зельем
вялотекущим. Валерианой или боярышника настойкой.
Через полчаса.
Политрук. Словили, словили одного!
Молодец, Коромысл! Геройски себя проявил!
Через двенадцать часов. Великая
Тартарская стена, каптерка.
Коромысл. И куда это вы собрались без
приказа?
Жирослав. В побег, вестимо! Ты же нас на
бабу желтомордую променял!
Коромысл. Как же так-то? В нашем, можно
сказать, партизанском отряде из трех человек и целых два
предателя?
Жирослав. А ты шо хотел? Времена такие,
человек человеку зверь, люпусом рекомый.
(Перерезает трос, Коромысла заваливает
мешками с картошкой.)
Изяслаффссон. Помер Коромысл?
Жирослав. Не, его простой бульбой не
возьмешь. Оклемается скоро. Да, а ключи-то от склада
зельевого есть?
Изяслаффссон. Зачем ключи? Мы все проще
сделаем, правда, с шумом и пылью.
Через пять минут.
Изяслаффссон. Ты погляди там - что-то
заряд долго тлеет. Потряси его, что ли. Вот, теперь
хорошо! А волосья с ребрами новые отрастут.
Через полчаса. Великая Тартарская стена,
каптерка.
Маманя-комбат. И что мы видим? Налицо
особо крупное хищение стратегических ресурсов группой
лиц по предварительному сговору.
Коромысл. Пошто вяжете меня, ироды? Не
видите разве, я сам тут потерпевший!
Маманя-комбат. Нет тебе уже веры,
злыдень вероломный! Зелья гремучевого у нас украсть
хотели в момент военный? Да за это крысам заживо
скармливают!
Коромысл. Не виноватый я, они сами
сговорились!
Ординарец. Товарищи воеводы, беда у нас!
Подкоп твари учинили тайный и к стольному граду рвутся!
Маманя-комбат. Все вниз!
Через десять минут. Подножье Великой
Тартарской стены.
Политрук. Дыра, однако. Неожиданно.
Маманя-комбат. Ты же говорил, что
керамогранит заграничный да зачарованный?! Как так-то?!
Политрук. Заграничный был, китайский.
Сивух знает, как пробились, гады.
Маманя-комбат. Вдогон идти надо срочно!
Только на чем идти-то? Кони разбежались все, да и не
успели бы на них.
Политрук. Да есть один спецтранспорт
быстрый - вимана уркаимская. Тип "Хлынов". Но не испытан
еще толком - добровольцев на то пока не нашли.
Маманя-комбат. Ладно, тащите сюда
Коромысла, его добровольцем назначим. Только в штрафроту
опять переведите.
Через пятнадцать минут.
Коромысл. Вимана наша, говорите? А чего
она бумажная-то вся? У нас "Хлыновы" железные, да еще и
с укладом стальным поверх рубки!
Маманя-комбат. Окстись, касатик! Да,
было про то в грамотке приложенной, так ведь он и
бумажный-то еле летает! Какой ему еще уклад?
На следующий день. Град ТарТар - столица
Великой Тартарии.
Коромысл. Не успели мы, однако. В полный
рост рептилоиды мирным населением харчуются!
Политрук. Верно подмечено - оголодали
они за стеной сильно. В том и место слабое - при еде
слух у них исчезает и речь пропадает. Тупеют изрядно,
прямо скажем. Рули ко дворцу!
Через пятнадцать минут.
Тартарский император. Как допустили
прорыв рептилоидов? Всех сгною на Колыме!
Маманя-комбат. Виноваты мы сильно, Ваше
Великоблагородие, не углядели за демонами. Предали нас
рептилоиды! Никогда такого не было и вот опять… Но
готовы все быстро исправить!
Тартарский император. Три часа даю по
милости великой! Все возвернуть как было!
Коромысл. Может, на Колыму согласиться?
Там тихо, спокойно, ужином кормят. Когда еще туда
рептилоиды доберутся.
Политрук. Погодь пока с Колымой. Мысль
одна есть - а что, если тварь подопытную поясом
подрывным обвязать и к самке главной заслать под видом
кормильца?
Коромысл. Запретные толибабские хитрости
предлагаешь? Хотя может сработать…
Через час.
Коромысл. Не, не сработал хваленый
толибабский метод - охрана у рептилоидов бдит! Помрем мы
тут все.
Политрук. Не должны помереть! Еще одна
думка есть - раз они от камня алатырного волю теряют,
так давай его зельем подрывным обложим и запустим?
Только из дрыномета лучше дальнострельного, а то
предчувствие у меня нехорошее.
Через месяц. Великая Тартарская стена,
лазарет.
Из докладной грамоты ратоборца-воеводы
первого разряда потайного ведунского приказа Уркаимского
перуната Коромысла: "Что было опосля, помню смутно. Свет
по очам как кистенем вдарил, ажно помутился разум мой
надолго. А сразу после ухи заложило от шума великого, да
так, что две седмицы потом не слышал ничего. Еще морду
подпалило, да ребра поломало, но это ничего, дело
житейское.
Очухался я в хоромах лекарских
тартарских, на стене уже. А со стены той и стольный град
видать было - весь он в выси поднялся пылью бусовой, а
внизу дыра теперь зело изрядная, только в глубину с
полверсты будет. В общем, не сбрехали прознатцы
персидские насчет силы предивной алатырь-камня".
Маманя-комбат. Спасибо, добрый молодец,
что грудью меня своей геройской от волны ударной да
света злого прикрыл!
Коромысл. Здрава будь, боярыня! За слова
добрые благодарствую, но будет-то что теперь? Ведь не
токмо рептилоидов в труху всех перетерло, но и тартарцев
тьмы многие побило!
Маманя-комбат. А по мне, так удачно все
вышло. Рептилоидша главная померла вкупе с императором
нашим, да и начальством прочим, унтер-раджу еще раньше
закусали, так что во всей Тартарии старшая по званию
теперь я. Одного только в толк не возьму - что там так
рвануло-то?
Коромысл. Однозначно рептилоиды это,
матушка! Поди, колдунство какое злочинное творили, когда
им прилетело. И что-то сразу пошло не так.
Маманя-комбат. Ну-ну. Ладно,
короноваться мне пора в императрицы. И первым же указом
матриархат введу! Пойдешь ко мне любимым мужем?
Комбатов, уцелевших тоже к делу, пристроим.
Коромысл (про себя). Навальным грехом
соблазняют! Срам-то какой! (Вслух.) Да я всей душой!
Люба ты мне! Вот только на Уркаимщину мухой метнусь,
орден и звание новое за зелье, добытое получу и сразу
обратно! Ну а если рецепт зелья подрывного привезу, так
вообще озолотят нас. Свей тот болтал, что моча для зелья
того потребна, да камня два - один черен, а другой
вонюч.
Маманя-комбат. Все врут. Какая моча? Ее
только для поправки мозгов лекари прописывают. А зелье
искомое из снарядов старых выплавляем. Много их за
стеной валяется после войны древней, когда пращуры наши
общие хунвейбинов из Пекина выбивали.
Коромысл. И как быть-то?
Маманя-комбат. А как хотите. Тола дать
можем, по две пригоршни в одни руки. Если мало, сами в
зону рептилоидную идите, хабар новый искать.
Коромысл. Да и сходим, если политрука в
помощь дадите. Толковый он.
Маманя-комбат. Был толковый. Не обмануло
Шаюлиня предчувствие скверное. Зато с Сивухом сейчас,
поди, в Ирии бражничает. Кстати, подручного твоего,
Жироморда, изловили уже. На бамбуке молодом сидит, о
вечном думает.
Через неделю. Великая Тартарская стена,
каземат.
Коромысл. Сбежать хотел? Один?! Что,
помогли тебе твои свеи, злыдень подлючий?
Жирослав. Куда сбежать-то?! Не так все
было!
Коромысл. По уставу тебя положено
вывести в чисто поле, поставить лицом к стенке да на
суку ясеня священного вздернуть!
Жирослав. Пощади, воевода! Дозволь слово
оправдательное молвить!
Коромысл. Ладно, валяй. Добрый я
сегодня. Швидче только!
Жирослав. Так вот, нес я по молодости
службу на заставе полуденной, где кордон со жмуратом
толибабским. Эх, и хлебнул я там лиха - жратвы
нормальной нет, воды нормальной нет, баб нормальных нет,
толибабы одни.
Коромысл. Да знаю я толибаб тех. Волос у
них длинный да отроков естествуют, кои бабчами рекутся.
Но ты попрытче давай басню свою пересказывай, руки на
дрыномете занемели уже.
Жирослав. Виноват! Служил в части нашей
хоругвеносец один старшой, Задославом звали. И поделом
так звали, ибо вор был страшный и продал толибабам целых
десять возов с дрынами. Когда во благовремение повязал
его сыск особистский и на судилище воеводское приволок,
стал Задослав челом бить и просить о милости. Потому как
он не просто сбрую воинскую ворогу продал, честь свою и
части нашей порушив, а задумал злоумышление супротив
ворога хитроумное. Мол, дрыны все эти подпортил умело -
где железку до хрупкости полной в уксусе выкипятил, а
где и древко пилкой лобзиковой подпилил в местах разных.
Коромысл. Красиво плетешь. И в чем
намек-то здесь добрым молодцам?
Жирослав. Так ведь самый прямой
намек-то! Воевода наш полковой на судилище пригорюнился
сильно - его же холоп ворогам продался, а за то и лычки
снять могут, и меньше взвода дать на заставе в землях
новых, гиперборейских. Но, услышав речь Задославову,
опять в бодрость впал и пообещал прилюдно, что ежели все
это правда, то выпишет тому орден и куяк с плеча своего.
И вот, как-то в ночь решили толибабы
перейти кордон наш у реки. Дрынами забросать хотели, но
не сбрехал хоругвеносец старшой - никудышными дрыны их
оказались и урона нашим никакого не нанесли. Бойня тогда
великая случилась, и едва ли одна толибаба из дюжины за
Пяндж-реку вернулась.
Воевода наш тогда пир закатил, братину
меда хмельного саморучно Задославу поднес да гривну ему
золотую вручил, и не простую, а с листами посконными.
Счастье им потом обоим привалило - отметило их
начальство и в страну забугорную в посольство почетное
отправило.
Коромысл. Так, стало быть, Задославом
себя мыслишь, а меня воеводой полковым?
Жирослав. Так точно, гражданин
начальник! Просто напиши в грамотке своей, что, мол,
Жирослав под руководством твоим шпигуна свейского
разоблачил и людишкам лихим его манером шахидским
подсунул. Да, толу убыток небольшой вышел, зато шлях
расчистили и прочее зелье безпечно довезли.
Коромысл. Хитро, не отнимешь. Быть
посему, но я за тобой пригляжу.
Через день. Великая Тартарская стена,
зона выезда.
Тартарская императрица. Ну, прощевай,
Коромысл. Бойцов тебе даю сопроводительных, чтобы не
передумал и не сбег от меня.
Коромысл. Как можно, любимая! Я весь
твой!
Жирослав. Боярыня на все гривны, товарищ
начальник! Очень, очень выбор твой мудрый одобряю,
только думка одна крамольная покою не дает.
Коромысл. Докладывай резче!
Жирослав. А ну как ребеночка ей заделал?
Аккуратней с этим, а то анкету попортишь родичами за
бугром.
Коромысл. Поговори мне еще, тварь
двурушная! Легко в расход спишу, если жало свое не
заткнешь!
Из докладной грамоты ратоборца-воеводы
первого разряда потайного ведунского приказа Уркаимского
перуната Коромысла: "Выполнив задание наше, зелья
подрывного добыв да бомбу бусову нечаянно испытав, с
верным дружинником Жирославом двинулись мы в путь
обратный. Очень помогли нам тартары заградотрядом своим,
потому и от ведмедей-перевертышей и паче от ктулхи
перунопротивной убереглись мы. Засим заканчиваю и
грамотку с мнением своим особливым по поездке сей
прилагаю".
Эпизод последний. Уркаим, 4 древесня
лета 3017 от утопления Лемурии
Резолюция старшего тиуна Уркаимского
сыска Блюмки на грамоте о тайной экспедиции, рекомой
Першая Тартарская.
"Подывывшись грамотами рапортными
ратоборцев Коромысла и Жирослава, из похода тайного
вернувшихся, сыск установил, что виновны оба: первый с
бабой тартарской Родине изменил, а второй - со свеем
лихоимным. Но, принимая во внимание храбрость их и
везучесть предивную, постановляет:
Дела об измене огласке не предавать.
Коромысла и Жирослава отметить за службу
добрую повышением - отправить подручными посла нашего в
забугорье почетное, в Вальхаллу. Пусть в уркаимской
небесной тысяче теперь службу несут.
Повышение произвести незамедлительно.
Грамотки все списать в древлехранилище
сроком до лета 7017 от утопления Лемурии".
Игорь Куликов
"Византийский Ковчег" - 21.12.2017.
Цитировано по:
Александр Тюрин, Кирилл
Бенедиктов, Игорь Куликов,
Сергей Чекмаев, Михаил Тырин, Далия
Трускиновская,
Николай Желунов, Татьяна Минасян, Павел
Виноградов,
Сергей Волков, Мила Коротич, Людмила и
Александр Белаш,
Дмитрий Казаков, Олег Дивов, Дмитрий
Федотов
Модноверие. От страшного до смешного.
Сборник.
- М.: Снежный Ком М, 2017
***
Читайте также по теме:
|
