Не осуждайте, и не будете осуждены, или как бороться с осуждением
Грех осуждения по справедливости считается
одним из самых душегубительных и опасных для христианина. О
недопустимости его писали все святые отцы Церкви, ее
подвижники и учителя с самого начала христианской истории,
поскольку Евангелие ясно и многократно предупреждает нас об
этом. Само осуждение начинается с празднословия: "Говорю же
вам, что за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут
они ответ в день суда. Ибо от слов своих оправдаешься, и от
слов своих осудишься" (Мф. 12:36-37). В самом деле, вовремя
и по делу сказанное слово, приправленное милостью и любовью,
может творить чудеса, вдохновить человека, утешить его в
скорби, придать ему силы, возродить его к новой жизни. Но
слово может быть и разрушительным, калечащим, убивающим…
"В оный день, когда над миром новым
Бог склонял лицо Свое, тогда
Солнце останавливали словом,
Словом разрушали города" (Н. Гумилев).
Один из типичных примеров осуждения дан
Христом в Нагорной проповеди: "Я говорю вам, что всякий,
гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду; кто же
скажет брату своему: "рака", подлежит синедриону; а кто
скажет: "безумный", подлежит геенне огненной" (Мф. 5:22).
***
Примечание МС. Осуждение не является
самым дущегубительным грехом по Евангельскому слову. Не
осуждению, а обличению лицемерия посвящена целая глава
23 Евангелия от Матфея.
Господь предупреждал: "Он начал говорить
сперва ученикам Своим: берегитесь закваски фарисейской,
которая есть лицемерие" (Лк.12:1).
***
Интересно отметить, что в древних списках
Евангелий вовсе не находится слово "напрасно": оно
появляется позже, ближе к средним векам. Возможно, для
уточнения и некоторого разъяснения, что гнев может быть и
оправдан, как, например, можно прочесть у апостола Павла:
"Гневаясь, не согрешайте; солнце да не зайдет во гневе
вашем" (Еф. 4:26). Однако, по слабости и страстности своей
каждый ведь может и оправдать себя в том, что уж его-то гнев
в данный момент не напрасен… Но стоит ли? Ведь именно в
таком состоянии чаще всего выходит и празднословие, и
осуждение ближнего, пусть даже он был неправ и согрешил перед нами.
В действительности Евангелие ставит перед
нами планку на головокружительной высоте: не гневаться
вовсе, не празднословить и, следовательно, не осуждать, и
даже просто… не судить. "Не судите, и не будете судимы; не
осуждайте, и не будете осуждены; прощайте, и прощены будете"
(Лк. 6:37; Мф. 7:1). Но как же это возможно вообще – не
судить? Быть может, это доступно бывало только великим
святым, сердца которых исполнялись бесконечной любовью ко
всякому грешнику, и вместе с тем им самим дано было видеть
прежде всего свое собственное несовершенство и падшее
состояние перед Богом, на фоне которого грехи других людей
казались им сущими пустяками? "Однажды в скиту было собрание
по случаю падения одного брата. Отцы говорили, авва Пиор
молчал. Потом он встал и вышел, взял суму, наполнил ее
песком и стал носить на своих плечах. Насыпал также немного
песка в корзинку и стал носить ее перед собой. Отцы спросили
его: "Что бы это значило?" Он сказал: "Эта сума, в которой
много песка, означает мои грехи. Много их, но я оставил их
позади себя, чтобы не болезновать и не плакать о них. А вот
это – немногие грехи брата моего, они спереди у меня, я
рассуждаю о них и осуждаю брата" (Отечник, 640). Но это –
состояние совершенства, это добродетель божественного
смирения, превышающая природные человеческие способности!
И однако, к этому совершенству зовет нас
всех Христос (Мф. 6, 48). Не стоит внушать себе, что это
заведомо не достижимо для нас, слабых, нерадивых и грешных,
живущих в мирской суете и кое-как несущих по жизни
собственный крест. Ответ на это также дан в Евангелии:
"Верный в малом и во многом верен; а неверный в малом
неверен и во многом" (Лк. 16:10). То есть, если сохраним
верность, начиная с малого, Господь Сам нам даст большее
(см. притчу о талантах у Мф. 25:21). А это малое выражено в
"золотом правиле" Писания: "Итак, во всем, как хотите, чтобы
с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними; ибо в
этом закон и пророки" (Мф. 7:12). И поскольку никто из нас
не может жить без оценок, – иначе как христианину
"уклоняться от зла и творить благо" (Пс. 33:15) или "все
испытывать, хорошего держаться" (1 Фес. 5:21), – но оценки
наши в отношении поведения окружающих могут быть весьма
приблизительными, неточными или вовсе неверными, то здесь и
нужно исходить из этого "золотого правила" в отношении к
ближним. То есть нет простого запрета – "не судите", – а
есть важное дополнение к этому: "Ибо каким судом судите,
таким и будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам
будут мерить" (Мф. 7:2). Апостол Иаков по этому поводу
замечает: "Ибо суд без милости не оказавшему милости;
милость превозносится над судом" (Иак. 2:13). И Сам же
Христос призывает осуждавших Его и враждовавших с Ним
иудеев: "Не судите по наружности, но судите судом праведным"
(Ин. 7:24). Вот, только такой суд и имеет ценность –
отвергающий грех, но милующий и прощающий грешника. Суд
любви и милости – ибо только такой суд и может быть
по-настоящему правосудным, – беспристрастным и не
поверхностным, не по наружности. В противном случае всякий
суд ведет к осуждению, поскольку осуждение – это как раз суд
без милости и без любви; он всегда страстен, и к нему
непременно примешивается личная неприязнь.
По замечанию аввы Дорофея, "Иное же дело
злословить или порицать, иное осуждать и иное уничижать.
Порицать – значит сказать о ком-нибудь: такой-то солгал, или
разгневался, или впал в блуд, или (сделал) что-либо
подобное. Вот такой злословил (брата), т. е. сказал
пристрастно о его согрешении. А осуждать – значит сказать:
такой-то лгун, гневлив, блудник. Вот сей осудил самое
расположение души его, произнес приговор о всей его жизни,
говоря, что он таков-то, и осудил его, как такого; а это
тяжкий грех. Ибо иное сказать: "он разгневался", и иное
сказать: "он гневлив", и, как я сказал, произнести (таким
образом) приговор о всей его жизни". Можно добавить, что
даже и в этом случае одни и те же слова "он гневлив" можно
произнести по-разному… "Он гневлив!!" – произносимое с
внутренней неприязнью, это будет в точности осуждением по
преп. Дорофею, но в то же время: "он гневлив… Боже, помоги
ему" – если говорится с сожалением и сочувствием, без
малейшего возмущения, то это, конечно, осуждением не
является, поскольку сказанное может относиться к хорошо
известному человеку с замечаемой многими его слабостью.
Впрочем, и здесь иногда может быть ловушка.
Преп. Иоанн Лествичник пишет: "Услышав, что некоторые
злословят ближних, я запретил им; делатели же сего зла в
извинение отвечали, что они делают это из любви и попечения
о злословимом. Но я сказал им: "Оставьте такую любовь, чтобы
не оказалось ложным сказанное: "Тайно клевещущего на
ближнего своего – сего я изгонял…" (Пс. 100:5). Если ты
истинно любишь ближнего, как говоришь, то не осмеивай его, а
молись о нем втайне; ибо сей образ любви приятен Богу.
Станешь остерегаться осуждать согрешающих, если всегда
будешь помнить, что Иуда был в соборе учеников Христовых, а
разбойник в числе убийц; но в одно мгновение произошла с
ними чудная перемена" (Лествица 10:4).
От осуждения следует отличать обличение. По
внешней форме они могут быть весьма сходны, по внутренним
мотивам, содержанию и результативности – совершенно
различными, едва ли не противоположными. "Если согрешит брат
твой, пойди и обличи его между тобою и им одним…" (Мф. 18,
15). И обличающий, и осуждающий исходят из видения
недостатков в ближнем. Но тот, кто осуждает, в лучшем случае
констатирует сам голый факт недостатка человека, делая это с
неприязнью к нему. Обличающий же делает это исключительно из
духовных побуждений, не ища при этом своей собственной воли,
а желая ближнему только добра и блага от Господа.
Пророки Ветхого Завета обличали царей
израильских или весь народ за попрание заповедей Божиих, за
идолопоклонство, жестокосердие и т.д. Пророк Нафан обличил
царя Давида за прелюбодеяние с Вирсавией, чем вызвал
раскаяние Давида. Обличение может служить для исправления
человека, оно способствует исцелению и возрождению грешника,
хотя и не всегда, поскольку многое зависит и от самого
состояния его души и направления его воли. "Не обличай
кощунника, чтобы он не возненавидел тебя; обличай мудрого, и
он возлюбит тебя" (Притчи 9:8). Но осуждение никогда ничего
подобного не вызывает – оно только лишь ожесточает,
озлобляет или ввергает в уныние. Поэтому духовно слабому
человеку, самому пребывающему в страстях, никак не подобает
браться за обличение – он непременно сорвется на осуждение,
повредив и себе, и тому, кого он взялся вразумлять. Тем
более, что важно знать меру и чувство времени, когда что
сказать ближнему своему о недостатках или же смолчать и
потерпеть. А эта мера может быть открыта только Самим Богом,
волю Которого ищет и чувствует чистое сердце.
Стоит отметить, что культура, в которой мы
росли и воспитывались, чаще, увы, благоприятствует развитию
страсти осуждения, чем препятствует ей. И
церковно-приходская среда или некоторые православные
издания, увы, могут вовсе не составлять здесь исключения.
Например, часто встречается мнение, что
только в Православной Церкви спасение, а те, кто не
принадлежат к ней, соответственно, не спасутся. А не
спасутся – значит, погибнут и осудятся. Мы – право-славные,
только мы правильно поклоняемся Богу, а другие делают это
неправильно, у нас – полнота истины, а у других она ущербна
или вообще искажена настолько, что их иначе как прельщенными бесами и не назовешь!
Но если человек заранее отказывает кому-то в
спасении, или целым группам людей, то это и есть еще один
классический пример осуждения как предвосхищения
совершенного суда Божьего и подмены его своим собственным
несовершенным и пристрастным судом! Да, догматически у нас
самое возвышенное и точное учение, но почему бы не
задуматься – а живем ли мы в соответствии с ним? А иной
иноверец по жизни может оказаться выше нас, да к тому же
Евангелие свидетельствует, что кому больше дано, с того
больше и спросится! – см. Лк. 12:47-49. И спрашивается уже
давно: катастрофа 1917 года, 70 лет воинствующего и
агрессивного атеизма, затем общее падение нравов, общий рост
преступности, наркомании, самоубийств, пренебрежение к
человеческой личности, бытовое хамство, коррупция… – при
всем том, что от 50 до 70 процентов россиян теперь называют
себя православными! А в неправославных странах Европы и
Америки – стабильность, социальная справедливость,
обеспеченность и защищенность, правопорядок и законность, и
многие наши соотечественники в последние годы прочно
обосновались там. "По плодам их узнаете их" (Мф. 7:20). Не
оттого ли, что у многих сейчас столько "православной"
гордости, Господь по-прежнему смиряет нас? Воистину, лучшее
противоядие против осуждения других – самоосуждение и
самоукорение! "Главная причина всякого смущения, если мы
основательно исследуем, есть то, что мы не укоряем самих
себя. От того проистекает всякое подобное расстройство, от
того мы никогда не находим покоя. И нечего удивляться, когда
слышим от всех святых, что нет другого пути, кроме сего. Мы
видим, что никто, минуя путь сей, не обрел покоя, а мы
надеемся получить спокойствие, или полагаем, что идем правым
путем, никогда не желая укорять самих себя. Поистине, если
человек совершит и тьмы добродетелей, но не будет держаться
сего пути, то он никогда не перестанет оскорбляться и
оскорблять других, теряя чрез то все труды свои" (авва
Дорофей). Как хорошо было бы помнить всякий час, а не только
Великим постом, слова молитвы преп. Ефрема Сирина: "Ей,
Господи Царю, даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего".
Разумеется, нет окончательных и конкретных
рецептов для того, чтобы твердо и окончательно застраховать
себя от осуждения. Живая жизнь не укладывается в какие-то
четкие рекомендации, и для любого конкретного человека или
для определенного типа характера может быть разный подход.
Например, людям гневливым, эмоциональным и склонным к
категоричным оценкам следует помнить об относительности и
приблизительности, а значит, и вероятной ошибочности их
суждений о ближних. А для тех, кто сам боится проявить свою
жизненную позицию и выразить свое мнение (как правило, людей
робких и мнительных, боящихся в том числе кого-то осудить,
склонных к унынию от самих себя), наоборот, требуется
большая внутренняя свобода и раскрепощенность. Пока мы живем
на этом свете, всегда есть возможность срывов и падений, но
на ошибках мы учимся; главное не упорствовать в грехах, из
которых наиболее универсальный – грех гордыни, чаще всего и
проявляющийся в превозношении над ближними и осуждении их.
Стоит, однако, помнить о следующих моментах.
1) В чем осуждаем или подозреваем других,
чаще всего это имеем сами. И этим искривленным видением
судим ближних своих, из своего определенного внутреннего
опыта. Ибо как могли бы мы иначе иметь понятие о
предполагаемых пороках? "Для чистых все чисто; а для
оскверненных и неверных нет ничего нечистого, но осквернены
ум их и совесть" (Тит. 1:15).
2) Часто в таком осуждении кроется желание
возвыситься над судимым и показать себе, что уж я-то точно к
этому непричастен, но в реальности с этим легко соседствует
лицемерие и лицеприятие – см. п. 1. Если судим ближнего, то
должны были бы так же подходить и к самим себе, однако чаще
получается, что себя готовы извинять и оправдывать, себе
желать прощения и снисхождения больше, чем другим. В этом
есть уже несправедливость нашего суда, а осуждение –
заведомо несправедливый суд.
3) Если хотим поделиться мыслями друг с
другом об известном лице, его возможных достоинствах или
недостатках, то лучше спросить себя: для чего и с какой
целью… Если поделиться опасениями и болью о согрешающем,
предупредить людей о возможных нежелательных последствиях,
связанных с многократными и повторявшимися уже контактами
разных людей с этим лицом, одолеваемым известным пороком, –
это вполне естественный шаг, и даже нужный, чтобы
предотвратить умножение все новых соблазнов. Если же просто
в очередной раз пообсуждать и отвести душу, изливая свою
неприязнь, – тут и в самом деле до празднословия и осуждения
недалеко. Важно намерение и внутреннее состояние
рассказчика. Если внутри души мир, то от суждения он вполне застрахован.
4) Срыв на осуждение происходит от
недостатка любви и прощения обидчиков. Пока мы живем, у нас
всегда могут быть враги или недоброжелатели. Любить врагов
своими природными силами невозможно. Но молиться за них, по
слову Евангелия, и не желать им зла и отмщения – уже вполне
может быть нам по силам с самого начала, и в этом малом надо
стараться утвердиться. Видя малое, Господь даст со временем
большее, то есть вдохновенную любовь свыше. Любовь же
долготерпит, милосердствует, не превозносится, не мыслит зла
(1 Кор. 13:4-5), и тогда, как говорил блаж. Августин, "люби
и делай, что хочешь". Вряд ли любящая мать станет осуждать
своего нерадивого ребенка, хотя меры к его воспитанию будет
принимать, вплоть до возможного наказания, если потребуется.
5) Часто нам может казаться, что люди,
выражающие резкие оценки об известных нам лицах, осуждают
их. На самом же деле мы не можем с достоверностью
утверждать, что другие вокруг нас осуждают, если сами о себе
не всегда уверены, осуждаем ли мы. Только я сам в лучшем
случае и могу сказать о себе, исходя из своего внутреннего
состояния, осудил ли я или нет; есть ли во мне неприязнь,
зложелательство и жажда отмщения при отрицательной оценке.
6) Мы можем сами умножать вокруг себя
осуждение, провоцируя на него немощных. Надо помнить, что с
православных христиан волей-неволей спрашивается больше, чем
с остальных, и не только Богом спросится в будущем, но и
окружающими уже здесь и сейчас. С лиц, облеченных духовным
саном, спрос еще строже и требования выше. Если достоверно
известно о грехе ближнего, грех надо решительно отвергнуть,
грешника же пожалеть и помолиться о его вразумлении, помня,
что сегодня пал он, а завтра это мог бы быть каждый из нас.
Отрицательный пример тоже учит, назидает: "Уклоняйся от зла
и делай добро; ищи мира и следуй за ним" (Пс. 33:15). "Ибо
такова есть воля Божия, чтобы мы, делая добро, заграждали
уста невежеству безумных людей" (1 Петр. 2:15).
Филипп Парфенов, иерей
Православие и Мир – 09.07.2007.
|
