Бес материнской любви
В своей книге "Любовь" английский филолог и
философ Клайв С. Льюис пишет, что любовь, ставшая богом,
становится бесом. И продолжает: "Когда глупая мать балует
ребенка (а на самом деле – себя), играет в живую куклу и
быстро устает, действия ее вряд ли "станут богом". Глубокая,
поглощающая обоих любовь женщины, которая в полном смысле
слова "живет для своего ребенка", богом становится легко...
Она (любовь) станет богом, станет бесом – и разрушит нас, а
заодно и себя...".
И не надо думать, что такое встречается раз
в сто лет. Слова "держится за материнскую юбку", "я ему
жизнь отдала, а он..." и тому подобные слышатся (и всегда
слышались) сплошь и рядом.
Поначалу эта картина выглядит идиллично.
Нежный, хрупкий, ангелоподобный малыш льнет к своей маме. И
мама, будто ожившая скульптура "Материнство", сильным, но
нежным объятием защищает свое сокровище от безумного,
безумного, безумного мира. Дальше – больше. Малыш растет и
крепнет, но и объятия, которые, казалось бы, по мере его
роста должны ослабнуть, тоже крепнут.
"Он без меня ни шагу! – хвастается такая
мать своим подругам. – Куда я – туда и он. Вот даже в
уборную зайду, а он уже: "Мама! Где ты?"... А я... я вообще
без него не живу. Отвезу в субботу к бабушке, а сама на
стенки лезу. Вся жизнь в нем"...
Казалось бы, так трогательно: ребенок не
может без матери, мать обожает ребенка... Но что-то невольно
настораживает. Пока лишь на уровне лексики. "Я без него не
живу... на стенки лезу... Вся жизнь в нем..." Вам не
кажется, что эти выражения гораздо более уместны в устах
пылкой, страстной любовницы, а вовсе не любящей матери?
Приглядевшись повнимательней, почти всегда
убеждаешься в неслучайности первого впечатления. Женщины
бывают самые разные, да и дети далеко не всегда хрупки и
ангелоподобны (чаще встречаются, наоборот, крепкие,
грубоватые "маленькие мужички"). Общее тут одно:
несчастливая женская судьба. И совсем не обязательно, чтобы
женщина была одинокой. Бывают и замужние. Такие ищут и
обретают в ребенке то, чего им не хватает в мужчине. Кто-то
тонкую и понимающую душу, а кто-то – да-да, не удивляйтесь!
– деспотичную мужскую власть. Второе, между прочим,
встречается даже чаще, чем первое. И виновата в этом
пресловутая женская эмансипация. Боролись за то, чтобы
мужчина не бил – не бьет. Требовали, чтобы помогал по
хозяйству, разделял домашние обязанности – помогает, делит.
Мечтали, чтобы советовался, – советуется. И не просто
советуется, а перекладывает на вас ответственность за
принятые решения! А с ним вздумаешь посоветоваться, говорит:
"Не знаю. Делай, как хочешь".
В начале нашей психотерапевтической работы,
в самой первой группе, был мальчик Андрюша. Несмотря на свою
выраженную славянскую внешность, он напоминал восточного
падишаха. А его мама – гаремную рабыню. Разве что в ладоши
он не хлопал, чтобы ее вызвать. Впрочем, это и не
требовалось: она и так всегда была рядом. И хоть он еле
доставал ей до плеча, было полное впечатление, что она
заглядывает ему в глаза снизу. И чем наглее, чем грубее
Андрюша с ней разговаривал, тем ярче сверкали эти воздетые к
нему глаза. На Андрюшину маму было даже как-то неловко
смотреть, потому что на ее лице порой мелькал неуместный
восторг.
Мы долго не решались поговорить с ней, но, в
конце концов, решились. Больше всего нас потрясла ее
простодушная откровенность.
" Да-да, – радостно закивала она в ответ на
наше замечание, что Андрюша повелевает ею, как взрослый
мужчина. – Это вы точно подметили! Вот именно "как взрослый
мужчина"! Не то, что муж! Муж у меня тряпка, слюнтяй...
вообще не мужик!"– добавила она со вздохом.
Теперь, повидав множество таких Андрюш и
мам, мы можем чуть ли не с первого взгляда определить вид
отношений между матерью и сыном, который Фрейд назвал
"Эдиповым комплексом". Греческий царь Эдип, по преданию,
убил своего отца и женился на матери. Говоря об Эдиповом
комплексе, Фрейд, как вы понимаете, не имел в виду реальный
брак сына с матерью. Речь шла о бессознательном, подавленном
взаимном влечении, которое принимало форму "психологического
брака".
Сексуальная природа такого влечения
несомненна, хотя сами матери этого почти никогда не
осознают.
Вот как говорила о своем четырехлетнем сыне
молодая, цветущая женщина, расставшаяся с мужем еще до
рождения ребенка:"Мой Павлик так целует меня... ну, прямо
по-настоящему... И в губы, и в глаза, и руки обцеловывает".
"Мама, – говорит, – какая ты красивая! Как я тебя обожаю!
Какая у тебя кожа!.." Представляете? И от одного упоминания
о сыновних поцелуях она делалась пунцовой.
А другая мама, легкомысленно хихикая,
рассказывала, что ее пятилетний Денис зовет папу в свою
комнату и уговаривает:" Папочка, ложись в мою постельку. Я
тебе уже постелил, сейчас тебя одеяльцем укрою. У меня тут
мягко, тепло. А я сегодня буду спать на твоем месте, с
мамочкой".
"Да ладно вам страху-то нагонять! –
поморщится кто-то из читателей. – Испокон веку малыши
засыпали под боком у матери – и ничего!" Но ведь любой
взрослый человек прекрасно ощущает разницу между объятием
дружеским и объятием страстным, между поцелуем чувственным и
родственным и т.п. Точно так же и мать должна чувствовать,
что исходит от ее бока: успокоительное тепло или горячащий
детскую кровь жар.
Во втором случае дело иногда принимает уже
не юмористический оборот. Мама Саши Б. пожаловалась нам, что
ревность сына мешает ее интимным отношениям с мужем. Стоит
ей зайти ночью к мужу в спальню (она, разумеется, спала в
одной комнате с сыном, хотя тому было уже восемь лет), как
Саша моментально просыпается и истошно орет: "Мама, ты
куда?" По ее утверждениям, если она вставала в туалет или
попить воды, Сашу это не тревожило, и он продолжал крепко
спать.
Кстати, эта мама тоже не видела в
сложившейся ситуации ничего страшного. Она только поражалась
уникальной интуиции своего ребенка.
Кажется, примеров получилось достаточно, и
все же позволим себе привести еще один.
Сверхзастенчивый Слава С., едва получив
возможность спрятаться за ширму и разыграть в куклах свои
ссоры с мамой, моментально вошел в раж и показал такое, что
у присутствующих, во всяком случае, взрослых, похолодело
внутри. Они с мамой не просто ссорились. Это были
душераздирающие сцены любовных скандалов с угрозами и
обвинениями, рыданиями и битьем по лицу. Мама
кричала:"Уходи! Ты мне не нужен! Лучше я буду одна!" Слава
бежал на кухню, хватал огромный хлебный нож, заносил над
собой и вопил:"Прощай! Я ухожу из жизни!"
И во всем этом был такой сексуальный
привкус, что зрителям становилось неловко, словно перед ними
были не наивные тряпичные куклы, а живые люди в момент
любовного экстаза.
В другие же минуты этот двенадцатилетний
мальчик был тише воды-ниже травы и сидел всегда рядом с
мамой, хотя все остальные дети рассаживались вокруг стола
отдельно от родителей и, напротив, всячески стремились
продемонстрировать свою независимость. Мама, ссылаясь на его
чрезвычайно хрупкое здоровье, перевела Славу на домашнее
обучение. Друзей у него не было. Каждая робкая попытка Славы
сблизиться с кем-то из лечебной группы встречалась мамой
настороженно. Она старалась ни на минуту не упускать Славу
из виду и зорко следила, не "подавляет" ли его новый
приятель. Ей все время казалось, что его кто-то подавляет.
Во время одной из бесед мама призналась, что
она сама провоцирует множество скандалов. И, быть может,
потому, что когда она была ребенком, все ее игры с отцом
непременно заканчивались бурными сценами, слезами и побоями.
То есть свой детский стереотип отношений с отцом она
перенесла на ребенка.
Кстати, когда что-то похожее на описанное
нами происходит между девочкой и отцом, то в психоанализе
это называется "комплексом Электры". С такими случаями мы
тоже сталкивались.
Разбирая подобные отношения, Фрейд отводил в
них ведущую роль ребенку, причем ребенку особого,
невротического склада. По его мнению, это было связано с
"ранней сексуальной травмой", с тем, что когда-то, в самом
нежном возрасте, человек стал свидетелем интимных отношений
родителей, и это, запечатлевшись в подсознании, исказило его
мировосприятие, в частности – сферу влечений.
***
Читайте также по теме:
***
Отважимся заявить, что у нас вызывают
сомнение два момента: во-первых, обязательное наличие ранней
сексуальной травмы и, во-вторых, то, что ведущая роль в
"психологическом браке" принадлежит ребенку.
Если первое проверить практически
невозможно, то второе – "кто виноват?" – мы видели своими
глазами и неоднократно. Этот стиль отношений (как, впрочем,
и любой другой) безусловно, задают родители. Другое дело,
что они "ничего такого" не имеют в виду. Обоснования звучат,
на первый взгляд, благородно: хочется, чтобы ребенок
поскорее стал другом, собеседником, опорой.
"Он абсолютно все понимает. И я ему все, все
рассказываю. Как взрослому! – Это мать о сыне. А вот отец о
дочери:"Она чуть что – не к матери, а ко мне. Меня прямо
боготворит. Я с работы прихожу – она ко мне летит со всех
ног. Виснет на шее, с колен не слезает, руки целует... Отец
для нее все!"
А иногда (как в случае со Славиной мамой)
родители, даже понимая, что их взаимоотношения с ребенком
больше напоминают любовный роман, вполне этим довольны. Во
всяком случае, польщены.
"А действительно, – можно спросить, –в чем
криминал? Ведь это не реальный брак, не кровосмешение или,
по научному выражаясь, инцест, а психология..." Ничего
страшного! Но те, кто так думает, глубоко заблуждаются.
Страшного тут достаточно. Это и неизбежные в таких случаях
невротические искажения личности, и досрочное пробуждение
сексуальности, и огромные, иногда непреодолимые затруднения
в выборе пары в будущем.
А уж если говорить совсем серьезно, то у
мальчика, состоящего в "психологическом браке" с матерью,
нередко развиваются гомосексуальные наклонности. Очередной
парадокс: мать хочет слишком рано видеть в ребенке мужчину,
а в результате мужчина вырастает капризным, переутонченным,
женственным. Настолько женственным, что может играть роль
женщины в гомосексуальной паре.
Пытаясь обрести в мальчике опору, его мать
грубо нарушает иерархический стереотип "взрослый – ребенок".
Служа опорой матери, он сам фактически утрачивает точку
опоры и, как следствие, теряет психическое равновесие.
Помните цитату, с которой мы начали наш
разговор? Так вот, разыгравшийся "бес материнской любви"
действительно разрушает. Разрушает душу ребенка.
Ирина Медведева, Татьяна Шишова
Православный образовательный портал "Слово"
|
