"Сектовед" Роман Конь и психокульты
Ситуация, описанная в русской классике
Недавно узнал о том, что преподаватель
сектоведения в МДАиС Р. Конь выступает против того,
чтобы православные сектоведы исследовали психокульты
(тоталитарные секты, действующие под видом
псевдопсихологических тренингов и семинаров) и помогали
их жертвам.
Вот, что он написал по этому поводу:
Сапожник должен шить сапоги, а пекарь
печь пироги. Если наоборот, то РПЦ надо передать функции
налоговой полиции, а налоговая полиция должна бороться с
догматическим сектантством. Психологи и психиатры должны
бороться с отклонениями от их науки. Тренинги - это их
специальность... …Сектоведы должны углублять свою веру
изучением богословия и быть готовы ответить на
богословские вопросы со стороны сектантов. Сектоведы
должны писать богословские исследования, книги и т.д. А
после этого они могут заниматься тем, чем по профилю не
должны заниматься.
Принципиальный вопрос в том: есть ли
психокульты? С святоотеческой ересиологии их нет.
Психокульты придумали американские психологи. Если они
будут в православных святцах, то это будет церковное
учение.
***
Читайте также по теме:
***
Прочитав это высказывание человека,
считающего себя эталоном сектоведения, я живо представил
себе, как к нему обращается пострадавший от очередного
тренинга или семинара, а он, расспросив его, отправляет
домой без помощи: ведь того, от чего несчастный
пострадал, оказывается, не существует. И тут я вспомнил,
что ровно такая ситуация уже была описана в
отечественной классике и никем иным, как прославленным
земляком Р. Коня – великим русским писателем Н. В.
Гоголем.
Цитирую:
А какой богомольный человек Иван
Иванович! Каждый воскресный день надевает он бекешу и
идет в церковь. Взошедши в нее, Иван Иванович,
раскланявшись на все стороны, обыкновенно помещается на
крылосе и очень хорошо подтягивает басом. Когда же
окончится служба, Иван Иванович никак не утерпит, чтоб
не обойти всех нищих. Он бы, может быть, и не хотел
заняться таким скучным делом, если бы не побуждала его к
тому природная доброта.
– Здорово, небого! – обыкновенно говорил
он, отыскавши самую искалеченную бабу, в изодранном,
сшитом из заплат платье. – Откуда ты, бедная?
– Я, паночку, из хутора пришла: третий
день, как не пила, не ела, выгнали меня собственные
дети.
– Бедная головушка, чего ж ты пришла
сюда?
– А так, паночку, милостыни просить, не
даст ли кто-нибудь хоть на хлеб.
– Гм! что ж, тебе разве хочется хлеба? –
обыкновенно спрашивал Иван Иванович.
– Как не хотеть! голодна, как собака.
– Гм! – отвечал обыкновенно Иван
Иванович. – Так тебе, может, и мяса хочется?
– Да все, что милость ваша даст, всем
буду довольна.
– Гм! разве мясо лучше хлеба?
– Где уж голодному разбирать. Все, что
пожалуете, все хорошо.
При этом старуха обыкновенно протягивала
руку.
– Ну, ступай же с богом, – говорил Иван
Иванович. – Чего ж ты стоишь? ведь я тебя не бью! – и,
обратившись с такими расспросами к другому, к третьему,
наконец возвращается домой или заходит выпить рюмку
водки к соседу Ивану Никифоровичу, или к судье, или к
городничему.
(Николай Васильевич Гоголь. "Повесть о
том, как поссорился Иван Иванович с Иваном
Никифоровичем")
Стоит только заменить Иван Ивановича на
Романа Михайловича и узнавание выходит стопроцентное.
Как говорится, комментарии излишни.
А. Дворкин
Центр свщмч. Иринея Лионского - 03.07.2019.
|
