Митрополит без паспорта
Разговор через закрытую дверь:
– Здравствуйте, а батюшка здесь живет?
– Да. Он уехал и будет не скоро.
– А скажите, он здесь служит?
– Да.
– А как его зовут?
– Антоний.
– Он священник?
– Он владыка.
– В каком смысле?!
– В прямом.
– Что, так-таки Тверской и Кашинский?
– Тверской и Кашинский. А может, и не
так. Его нет, я не имею права с вами разговаривать.
Деревня Новгородка в Спировском районе,
где происходил этот разговор, не относится к числу
дачных. Здесь нет крупных водоемов, а до леса идти и
идти. Вся красота в просторных всхолмленных полях,
которые до сих пор, несмотря на кризис, обрабатывает
местное СПК, названное по соседней с Новгородкой большой
деревне Бирючево. В печальную и светлую осень мы увидели
эту землю – в странной прелести заколоченных домов,
листвы, облетевшей с деревьев у обочин, каких-то
примороженно-медлительных грязных коров, жевавших в
канаве тронутую утренним инеем траву. Деревенские
бабульки брели в сторону магазина, где-то проехала
одинокая машина. В остальном – звонкая и осязаемая
тишина. Таким предстали Бирючево и его окрестности.
Церковь Георгия Победоносца – каменный храм в
деревне Новгородке, построенный в 1854–1860 гг. на месте
более древней деревянной церкви. В советское время
закрыт. В настоящее время постепенно реставрируется.
Существует много людей, уверенных, что
именно таким и должно быть место, которое избегнет
всемирных катаклизмов, которое минует гнев Божий, на
которое не посягнет мохнатой лапой своей грядущий
Антихрист. Это не обязательно Новгородка, но непременно
глухой угол, желательно где-нибудь на стыке районов, а
еще лучше областей – как раз благодатная среда обитания
всевозможных любителей закопаться подальше от суетного и
падшего мира. Там вы их и встретите, а от них, если вам
повезет, все об Антихристе и услышите.
Желающих протянуть до Апокалипсиса в
сельской глуши много. Если читающие эти строки подумают,
что речь пойдет о некоей маргинальной группе, они
глубоко ошибутся. Много людей в России, во всех
социальных группах без исключения, – несчастны. Неважно,
что стало причиной их депрессии, – таких людей опасно
много. Далеко не все они хотят глушить свое состояние
наркотиками и алкоголем. Среди них встречаются добрые и
совестливые, попадаются богатые. Не забудем армию
сидельцев в тюрьмах и колониях. Они редко смотрят в
будущее с оптимизмом. Не забудем армию выпускников
детских домов, которые тоже в этой жизни хорошего для
себя не ждут. В этой огромной прослойке процент людей,
склонных к мистицизму и религиозности, примерно 10–15
процентов. Только некоторая часть их попадает в
нормальные приходы с батюшками, чувствующими таких людей
и умеющими их не сломать и рабски не подчинить (к
беспрекословному подчинению эти люди очень склонны). Для
Церкви их существование – реальный и серьезный
современный вызов, потому что большинство их называют
себя православными. Многим окружающим они такими и
кажутся. Но от реального православия они страшно далеки.
Такие люди, назовем их "православные
сектанты", есть у нас во многих районах. Скажем, в двух
деревнях возле Спирова живут последователи Петра
Кузнецова (прославившегося на всю Россию после
пензенского сидения в пещере адептов его учения), а в
поселке Осеченка Вышневолоцкого района – нелегально
община под руководством "митрополита" (митрополитом он
сам себя объявил) и какой-то псевдомонахини, считающих
себя "в юрисдикции епископа Чукотского и Анадырского
Диомида". К ним уже попривыкли, тем более что в
"юрисдикциях" сельский народ наш не разбирается, а на
тезис о непринятии ИНН смеется – ну, в самом деле, в
сельском магазине просить отрезать от упаковки
плавленого сыра штрих-код и продать на вес оставшееся
может только сумасшедший. К сектантам не ходят местные
жители, а сами они с местными не общаются.
...Несколько дней назад в селе Матвеево
Спировского района в дом к священнику Михаилу Ивлеву
постучали. Под холодным моросившим дождем стоял человек.
Одет он был хоть и тепло, но по-городскому непрактично.
Было видно, что идет издалека. Отец Михаил уже встречал
таких, время от времени в его село неподалеку от
райцентра являются "по благословению батюшки"
сорвавшиеся из столиц люди, верящие, что в Спирове можно
купить дом тысяч этак за десять (рублей), с удобствами,
школой и современной больницей по соседству, дабы там, в
этом доме, "спасаться". У этого странника были некоторые
манеры, из которых батюшка сразу понял, что его гость
бывал в местах не столь отдаленных. Гость сказал, что
документы у него были, но их украли на вокзале. Зато не
украли бумажку примерно такого содержания: "Отец
схиигумен. Прими NN в трудники. Митрополит Антоний".
Странник спрашивал деревню Новгородка. Переночевав в
сторожке у храма, ушел.
***
Читайте также про теме:
***
Старинный храм соседнего с Новгородкой
погоста Георгиевского отец Михаил восстанавливает, он же
строит часовню в Бирючеве.
Смотрящая за часовней бабушка Иулитта
Васильевна Синюкова рассказала, что несколько дней назад
в Бирючево из Спирова приехала на такси молодая женщина
в черном. В часовню она зашла, но только до притвора,
спрашивала опять же Новгородку. Поскольку идти до
деревни всего-то две версты, то туда она и отправилась.
– Господи, в ночь пошла... – с трепетом
рассказывала Иулитта Васильевна. – Ну ладно, волков нет
у нас, но ведь одна. А там в следующей деревне чечен
живет, про него рассказывают всякое. И сумку в часовне
оставила, ничего не сказала. Я всю ночь не спала, вдруг
там в сумке бомба. Но пришла она на следующий день,
сумку забрала свою.
Известия о "митрополите Антонии"
ширились, поскольку он и не скрывался. На месте этот
человек не сидел. Подвозивший его спировский таксист был
удивлен видом человека в архиерейской скуфье с крестом
– Вот так! – сказал ему пассажир. –
Митрополита везешь, будешь потом вспоминать!
Куда-то исчезая, он присылал разных
людей в Новгородку. Среди них был некий "схиигумен" (это
очень высокий монашеский титул), какой-то бывший
протоиерей, два молодых человека, одна пожилая и одна
молодая (лет 25) монахини (одетые по-монашески) –
вероятно, усмотрели не всех, потому что у обитателей
дома в Новгородке была и машина с шофером, хотя за рулем
видели и самого Антония. Они заезжали в сельпо, где
закупали материю "для облачения престола", ну и
продукты, само собой.
...На этой стадии я случайно узнал о
происходящих в Новгородке событиях. Они как две капли
воды напомнили историю, продолжающуюся сейчас в
Пеновском районе, где тоже живет немалая колония таких
"закопанцев". Но пеновские забрались в такую глушь, что
добраться к ним можно только на тракторе или танке, а
здесь от цивилизации пустынников отделяло всего два
километра. Но, собравшись посетить эту публику, мы
опоздали.
Вероятно, все это правильно. Все-таки
власть, и светская и церковная, отреагировала быстро.
Как раз накануне нашего приезда в Новгородку сначала
приехала комиссия: помощник главы района Нина Парфенова,
три священника – отец Сергий из Спирова, отец Михаил из
Матвеева, отец Георгий из Выдропужска. После них
приезжала еще и милиция.
Выяснилось, что дом был превращен в
общежитие человек на десять (отдельная келья только у
"владыки") с отгороженной "церковью". Сам Антоний был на
месте. Им оказался человек лет пятидесяти, полноватый,
чернобородый, с глазами слегка навыкате. Он страшно
волновался, бегал из угла в угол, потел, но документов
никаких не предъявил ни властям, ни милиции. Было у него
только удостоверение на имя "епископа Антония", не
вызвавшее никакого доверия. Фамилии своей он тоже не
назвал. Относительно своего прошлого плел что-то про
великую княгиню Марию Романову, которая из Канады якобы
благословила его ехать в Спировский район, а о планах на
будущее путано объяснял, что то ли намерен здесь
"отдохнуть", то ли "создать юридическое лицо".
– Какое же? – поинтересовались у него.
– Церковь епископа Антония.
Паспорта у него не оказалось, но обещал
привезти его в трехдневный срок.
На следующий день Антоний сбежал. В доме
остались несколько молодых людей, из которых с
парнишкой, молодым, но с наколками на руках и довольно
характерным для людей этого круга наглым и одновременно
заискивающим лицом, мы смогли поговорить в магазине в
Бирючеве. Рядом с ним стоял довольно плохо одетый
мужчина, глядевший на нас с нескрываемой ненавистью и
подозрением.
– А давно ты с Антонием знаком? –
спросили мы у парня.
– Да уже несколько лет.
– А сам откуда?
– Из Сергиева Посада.
– Не страшно в деревне, ведь зима скоро?
– А я ненадолго, уеду скоро, я как
трудник приехал. Нет, не страшно, я жил в таких
деревнях.
В самой Новгородке дверь нам не открыли.
Что и неудивительно.
Жаль, что из бывших в составе комиссии
людей поговорить о вере с обитателями этого дома ни у
кого не хватило времени. Отец Сергий вспомнил, что видел
в углу икону, похожую на фото Григория Распутина.
Образов царя Николая с семьей много – очень нехороший,
но достаточно характерный признак.
– А осеченских не знаете? –
поинтересовались отцы у Антония.
– К ним я не имею отношения, – прозвучал
категорический ответ. Лишь после беседы священники
вспомнили, что ответ, прозвучавший как-то излишне скоро
и охотно, ненормален для живущего здесь лишь две недели
(якобы!) человека.
Собственно, пока и все. Поживем –
увидим, что будет дальше. За всеми этими "монахинями", "схиигуменами",
"митрополитами" видна общая программа, причем едва ли
сам "митрополит Антоний" – глава всей структуры. Как и
его "схиигумен", он, скорее всего, какое-то среднее
звено. Очевидно, есть малоизвестная и плохо заметная
простым взглядом индустрия, позволяющая явным
проходимцам паразитировать на человеческой вере,
превращая ее в рабский страх перед гуру, наставником,
учителем. Этот дом в Новгородке, обычный красивый
старинный крестьянский дом, был первым делом обвешан
грубо сколоченными из палок крестами. От бесов, надо
полагать. Но где на самом деле те бесы и так ли просто
их выгнать?..
Павел Иванов
Тверские ведомости - 03.10.2009.
|
