Библейское и святоотеческое учение об отношении к язычникам, как
обоснование законности благожелательной миссии в их
среде
"Итак, не бойся молиться за язычников -
и Бог этого хочет.
Бойся только проклинать других, потому
что этого Он не хочет.
А если надобно молиться о язычниках, то
очевидно - и о еретиках,
потому что обо всех людях надо молиться,
а не преследовать их.
Это и по другой причине достойно
одобрения – по той,
что мы с нимиодной природы. Кроме того,
Бог одобряет и благосклонно приемлет
нашу взаимную любовь и благодушие друг к
другу"
Иоанн Златоуст, Гомилии на 1-е послание
к Тимофею. Беседа 7.2;
"У нас нет ничего общего только с
диаволом, со всеми же людьми мы имеем очень много
общего.
Они имеют одну и ту же с нами природу,
населяют одну и ту же землю,
питаются одной и той же пищей, имеют
Одного и Того же Владыку,
получили одни и те же законы,
призываются к тому же самому добру, как и мы.
Не будем поэтому говорить, что у нас нет
с ними ничего общего,
потому что это голос сатанинский,
диавольское бесчеловечие"
Иоанн Златоуст, Творения. Т. 2. - С.
25–26.
Евангельское учение о проповеди
начиналось общим призывом: "…на путь к язычникам не
ходите…" Мф. 10, 5
Ветхозаветное отношение к язычникам было
достаточно определенным: так, например, в четырех местах
Пятикнижия имеются предостережения о следовании их
порочному образу жизни (Лев. 18, 3; 20, 23; Втор. 12,
30-31; 18, 9-12). В первую очередь, осуждается язычество
египтян: "По делам земли Египетской, в которой вы жили,
не поступайте…",но далее говорится более о
предосудительном образе жизни язычников "земли
Ханаанской" (Лев. 18, 3). Запрещается следовать "обычаям
народа" (20, 23) и, прежде всего, их форме чуждого
служения, посвященного иным богам (Втор. 18, 12).
![Протоиерей Олег Стеняев: Евангельские представления о пределах миссионерской открытости](../images/people/steniaev-02.jpg)
Протоиерей Олег Стеняев
Чуждое служение (евр. авода зара)
представляется как любая форма служения или культа, не
связанного со служением и культом Богу израильтян.
Отвергается не существование языческого культа как
такового, а его действенность, его мистическая
реальность (Ис. 66, 3). Позже такое отношение к
языческому культу найдет место и в самих новозаветных
текстах. Ап. Павел учил об идолах и языческом культе:
"…идол в мире ничто, и что нет иного Бога, кроме
Единого. Ибо хотя и есть так называемые боги, или на
небе, или на земле, так как есть много богов и господ
много, - но у нас один Бог…" (1 Кор. 8, 4-6). Подобные
слова направлены именно против двоеверцев, совмещающих
веру в Единого Бога с верой в действенность языческих
мистерий, церемоний и обрядов. На протяжении всего
Ветхого Завета мы сталкиваемся с подобным двоеверием,
совмещением служения Богу и служения идолам. О сыне царя
Давида сказано: "И возлюбил Соломон Господа, ходя по
уставу Давида, отца своего; но и он приносил жертвы и
курения на высотах" (3 Цар. 3, 3). Ап. Павел категорично
выступает против подобной практики: "Не преклоняйтесь
под чужое ярмо с неверными, ибо какое общение
праведности с беззаконием? Что общего у света с тьмою?
Какое согласие между Христом и Велиаром? Или какое
соучастие верного с неверным? Какая совместность храма
Божия с идолами?" (2 Кор. 6, 14-16). Подобное суровое
отношение к двоеверию получило продолжение и в самих
церковных канонах. Ап. Павел, не признавая значимости
(реальности) языческого поклонения идолам ("идол в мире
ничто"), догадывался о том, что злые духи могут
использовать идолопоклонство в своих собственных целях:
"…язычники, принося жертвы, приносят бесам, а не Богу.
Но я не хочу, чтобы вы были в общении с бесами" (1 Кор.
10, 20). Но подобная опасность для него существует
только по отношению к двоеверным. Сами верующие в его
понимании не могут оскверниться и от самого
идоложертвенного, вкушение которого, скорее, должно
запрещать ради немощных в вере: "Но если кто скажет вам:
это идоложертвенное, - то не ешьте ради того, кто
объявил вам, и ради совести. Ибо Господня земля, и что
наполняет ее" (1 Кор. 10, 28). Сам ап. Павел, похоже,
придерживается совсем иного принципа: "Для чистых все
чисто; а для оскверненных и неверных нет ничего чистого,
но осквернены и ум их и совесть" (Тит. 1, 15). Позже в
истории Церкви вкушение идоложертвенного будет
граничить, а иногда и являться открытой формой отречения
от Христа.
Итак, начиная именно с новозаветных
времен, меняется отношение к язычникам. Хотя в начале
Своей проповеднической деятельности Христос призывал
апостолов: "…и заповедал им, говоря: на путь к язычникам
не ходите…" (Мф. 10, 5); и Сам сначала отверг
хананеянку, пришедшую к Нему (Мф. 15, 22-27). Он же
одобрил ее смирение и веру словами: "…о, женщина! велика
вера твоя; да будет тебе по желанию твоему..." (Мф. 15,
28). Нечто подобное сказал Христос и римскому сотнику:
"…истинно говорю вам, и в Израиле не нашел Я такой веры"
(Мф. 8, 10). Далее Господь присовокупил к сказанному в
адрес сотника-язычника: "Говорю же вам, что многие
придут с востока и запада и возлягут с Авраамом, Исааком
и Иаковом в Царстве Небесном" (Мф. 8, 11). Нечто
подобное Он произносит, когда узнает об интересе,
проявленному к Нему со стороны греков (еллинов):
"…пришел час прославиться Сыну Человеческому" (Ин. 12,
23). Похоже, что и слова, сказанные святым Иоанном
Крестителем при Иордане: "…ибо говорю вам, что Бог может
из камней сих воздвигнуть детей Аврааму" (Мф. 3, 9),
относились к римским центурионам, которые охраняли
большое скопление народа при Иордане, где следили за
порядком.
Здесь заслуживает нашего внимания и
следующий текст из Евангелия от Луки, который начинается
прямой речью Христа: "Поистине говорю вам: много вдов
было в Израиле во дни Илии, когда заключено было небо
три года и шесть месяцев, так что сделался большой голод
по всей земле, и ни к одной из них не был послан Илия, а
только ко вдове в СарептуСидонскую; много также было
прокаженных в Израиле при пророке Елисее, и ни один из
них не очистился, кроме НееманаСириянина. Услышав это,
все в синагоге исполнились ярости" (Лук. 4, 25-28).
Подобное отношение Сына Божия к язычникам не могло не
волновать книжников и фарисеев.
С другой стороны, слова Христа: "Не
давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед
свиньями…" (Мф. 7, 6) относятся, с нашей точки зрения, и
к язычникам-"псам" и еллинизированным евреям-"свиньям".
И все же проповедь Христова Евангелия оканчивается
призывом начать дело славного обращения язычников в
истинную веру: "Итак идите, научите все народы, крестя
их во имя Отца и Сына и Святаго Духа, уча их соблюдать
все, что Я повелел вам…" (Мф. 28, 19-20).
***
Читайте также по теме:
***
Святой апостол Иаков предлагает
"двенадцати коленам, находящимся в рассеянии, -
радоваться" (Иак. 1, 1). Надо заметить, что агадическая
(пасхальная) радость была присуща всему апостольскому
веку. Уход в христианство воспринимался православными
верующими как бегство из Египта греховного. Это был
новый исход. И теперь он имел значение не для одного
народа, но для всех чад Божиих, "находящихся в
рассеянии". В это время и исполнялось древнее
пророчество о шатрах Сима: "да распространит Бог Иафета,
и да вселится он в шатрах Симовых" (Быт. 9, 27). Это
было великое начало обращения язычников в истинную веру,
о котором святой апостол Петр позже скажет: "некогда не
народ, а ныне народ Божий; некогда не помилованные, а
ныне помилованы" (1 Пет. 2, 10). Поэтому слова св.
Иакова, обращенные к находящимся в рассеянии, не имеет
смысла воспринимать как слова епископа Иерусалима,
обращенные только к его еврейской пастве. Да! Он говорит
как патриарх Иерусалима. Но Иерусалима как вселенской
апостольской столицы, от стен которой и прозвучал
великий миссионерский призыв Христа Спасителя: "…идите
по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари. Кто
будет веровать и креститься, спасен будет…" (Мк. 16,
15-16).
Святой апостол Павел (он же Апостол
языков) писал о себе: "Ибо я не стыжусь благовествования
Христова, потому что оно есть сила Божия ко спасению
всякому верующему, во-первых, Иудею, потом и Еллину"
(Рим. 1, 16). Он же восклицал: "Вам говорю, язычникам.
Как Апостол язычников, я прославляю служение мое" (Рим.
11, 13). Ради проповеди среди язычников Павел и Варнава
даже отрясают прах от ног своих на иудеев, чтобы идти к
язычникам и там благовествовать веру в Иисуса Христа
(Деян. 31, 51). Возникают даже два направления в
общецерковной миссионерской работе, как бы две новые
формы, о чем ап. Павел и говорит: "…мне вверено
благовестие для необрезанных, как Петру для обрезанных,
- ибо Содействовавший Петру в апостольстве у обрезанных
содействовал и мне у язычников" (Гал. 2, 7-8).
В книге "Деяний Святых Апостолов"
рассказывается о сотнике Корнилии (возможно прозелита,
но никак не христианина). О нем говорится:
"благочестивый и боящийся Бога со всем домом своим,
творивший много милостыни народу и всегда молившийся
Богу" (Деян. 10, 2).
Ап. Павел, когда был в Афинах и
осматривал наполненный идолами ареопаг, не закатил там,
так сказать, "благочестивой" истерики (столь
свойственной современным сторонникам "черного пиара" в
области религиоведения), а подумал о душах несчастных
язычников. Сказано: "И, став Павел среди ареопага,
сказал: Афиняне! По всему вижу я, что вы как бы особенно
набожны. Ибо, проходя и осматривая ваши святыни, я нашел
жертвенник, на котором написано: "неведомому Богу".
Сего-то, Которого вы, не зная, чтите, я проповедую вам"
(Деян. 17, 22-23).
Трудно представить, какой бы шум подняли
современные "православные" религиоведы, скажи нечто
подобное православный священник-миссионер, например, в
кришнаитском ашраме.
Но нужно внимательнее отнестись к словам
Апостола в ареопаге. Прежде всего, он говорит очень
осторожно, опасаясь, как бы ему самому не согрешить. Он
не говорит: "вы… особенно набожны", а присовокупляет
слова "как бы". И этим самым, расположив язычников к
себе, в то же время не согрешает и против собственной
своей веры. Далее, когда он говорит: "осматривая ваши
святыни", он делает акцент именно на словах "ваши
святыни", имея в виду, что для него самого все эти
"святыни" - языческая мерзость. Блаженный Феофилакт
поясняет: "Нашел в городе не книгу Божественную, а
стоявшее капище и, воспользовавшись надписью на капище,
разрушил самое капище. Да что же и оставалось ему
делать? Еллины все были неверующими. Если бы он стал
беседовать с ними на основании евангельского учения, они
стали бы смеяться над ним; если бы на основании пророков
- не имели бы доверия к нему. Он неприятеля покорил его
же оружием. Вот это-то и есть то, о чем он говорит:
"был… для чуждых закона - как чуждый закона" (1 Кор. 9,
21).
Позже в ранней христианской литературе о
некоторых язычниках будут говорить уже как о христианах
до Христа. Так, например, св. Иустин Мученик писал о
языческих философах: "И все, что когда-либо сказано и
открыто хорошего философами и законодателями, все это
ими сделано соответственно мере нахождения ими и
созерцания Слова (т. е. Христа - О.С.)… из живших до
Христа, по Его человечеству… Самый твердый из всех них в
этом деле (т.е. познании Истины - О.С.) Сократ".
Подобная трансформация
отношения к язычникам от резко отрицательного
(иудейского) до терпимого и даже доброжелательного
(христианского) была обусловлена серьезным намерением
обратить самих заблудших язычников в истинную веру. Уже
в XVIII веке для православного миссионера возможно было
сказать о своих взаимоотношениях с языческими племенами:
"Я нянька для тамошних народцев". Только такое
доброжелательное отношение к заблудшим и могло
способствовать их обращению в истинную веру. Именно
доброжелательным отношением к язычникам-инородцам (их
языку, культуре и быту) обусловлен успех православной
миссии в Китае и Японии в XIX веке.
Именно новозаветное христианское учение
о спасении вырвало сотериологию из узко
националистических тисков иудаизма. Но, как это не
печально, закваска фарисейская все же проникла и в
христианский мир (Мф. 16, 6), где всегда находились
сторонники более чем странного отношения к проповеди "не
своим"; таковые и поныне придерживаются принципа:
"православие только для православных". В этом они очень
близко стоят к талмудическому иудаизму, единственному
вероучению, неодобрительно и даже брезгливо относящемуся
к обращению "посторонних" в свою собственную веру.
Особенно все это актуально опровергать
(подобное нетерпимое отношение к миссии в языческой и
неоязыческой среде), в связи с тем, что в нашей стране
многие ранее крещенные люди, оказались вовлеченными в
так называемые славянские и "ведические" языческие
культы. Миссионерская активность в языческой среде не
может вызывать отторжение в сердцах православных
христиан, такое отторжение должно вызывать, само
отсутствие такой миссии и не стремление к ней.
Однажды Макарий Египетский вместе со
своим учеником отправился в храм на горе. Старец отстал,
а ученик пошел вперед. На пути ученика встретился
языческий жрец с охапкой дров для совершения
жертвоприношения. Молодой монах начал обзывать его:
"Порождения дьявола! Окаянный!" Язычник положил охапку
дров, избил монаха до полусмерти и побежал дальше.
Встречает авву Макария. Макарий говорит: "Трудолюбец!
Куда бежишь? Не упыхался ли? Для того ли трудишься?" В
Патерике сказано, что языческий жрец упал на колени
перед аввой Макарием со словами: "Я встретил злого
монаха! Он стал меня ругать, и я избил его! Но ты так
хорошо ко мне относишься! Я хочу стать христианином!" И
авва Макарий произнес слова, которые должны стать
девизом для каждого православного миссионера: "Худое
слово делает добрых людей худыми. Равно как и доброе
слово делает худых людей добрыми".
Апогей христианской сотериологии, не
знающей национально-этнических границ, - известный текст
из Книги Откровения ап. Иоанна Богослова: "После сего
взглянул я, и вот, великое множество людей, которого
никто не мог перечесть, из всех племен и колен, и
народов и языков, стояло пред престолом и пред Агнцем в
белых одеждах и с пальмовыми ветвями в руках своих. И
восклицали громким голосом, говоря: спасение Богу
нашему, сидящему на престоле, и Агнцу!" (Отк. 7, 9-10).
Олег Стеняев, протоиерей
Комиссия по церковной реабилитации лиц, отпавших от Православия
|