Иосиф Вриенний. Письмо некоему Иоанну
Иосиф Иоанну
Если бы я твердо знал, что это мое
письмо не погибнет в море и что ты не предашь именно его
тотчас же земле, после его прочтения, или огню, или, что
более обычно и что часто бывает, мраку, то, составив
согласно теме, я пытался бы послать тебе. Поскольку
теперь я обдумываю это, я начинаю писать тебе более
нерадиво. Подумай же, каково это есть, чтобы и бумага
наудачу и чернила были куплены на рынке. И быть в
уединении и чтобы были положены впереди и стилвотир, и
ножницы, и чернильница, и чтобы перо было притуплено. И
были попусту приготовлены и игла, и нить, и воск, и
после этого печать. Таковы внешние обстоятельства.
Каковы же те, что зависят от нас самих, и сколь
значительны?
Смысл находок, более полезное в них и более
обременительное; наклонение шеи, устремление глаз,
мастерство руки, движение пальцев, сгибание колен,
выставление напоказ рядов, тип письма, красота мыслей;
возможно и раскрытие секретов. Когда же и письмоносец
для доставки его был приглашен и долгое плавание было
окончено, и теперь, в результате хорошего исхода, оно
оказалось в руках того, кому отправлено, и поскольку же
для чтения келейно и втайне я передал из числа самых
изящных как пропавшее для себя, прикинь себе, сколько
презрения появилось у отправившего. Так вот поэтому
древние, не имея подобного навыка, но как раз
противоположный ему, как только посылали письмо или
получали, то отправители, прежде чем передать его в руки
доставщика, переписывали его, внося в книгу, содержащую
и другие их сочинения. Получатели же, одновременно с
получением, сразу же его показывали собеседникам; и
самыми первыми заучивая наизусть, они записывали на
своих писчих дощечках; и получая снова от них, сами
вставляли в свои книги, и, заучивая наизусть для
доказательства, дома и на рынках, и на улицах, и на
собраниях, и во время бесед всякого рода, вместо всякой
болтовни, эти полезные письма излагали по памяти.
Вследствие этого получателем восхищались, как другом
такого человека; составителю рукоплескали с похвалами
как оратору; познавали и силу риторики; и по многим
соображениям прославлялась образованность. Из этого
следовало и нечто такое. Всякий раз, когда составителю
снова хотелось тому же самому или кому-либо другому из
друзей послать, он вспоминал, что получатель – друг и
заучит письмо наизусть, и перепишет, и многим о нем
расскажет. И в пределах годичного цикла оно будет
вписано на десяти или даже ста досках и сохранится в
течение века, переписываемое часто учеными мужами. Ты
представляешь, с какой радостью, усердием и мастерством
он (составитель. – В.С.) писал его (письмо. – В.С.). Так
написали письма Либаний, философ Синесий, Исидор
Пелусиот и все, письма которых еще продолжают
сохраняться на земле. Так, стало быть, они заботились о
слове. Таковы были люди, стремящиеся к знанию, любящие
красивое, любящие со взаимностью. И если, конечно, ты
сам желаешь получать для себя мои письма, перепиши их
прежде всего, одновременно с получением. Заучивай
наизусть с рвением; читай друзьям; обстоятельно излагай
всем, как только появится время, преграждая путь
неуместным и вздорным разговорам. И ты получишь себе,
пусть будет оговорено – с божьей помощью, очень обширное
(письмо. – В.С.) и, лучше было бы сказать, тесно
связанное с искусством.
Иосиф Вриенний, монах
Цитировано по:
Сметанин В. А. Византийское общество XIII-XV вв. (по
данным эпистолографии). Свердловск, 1987. - С. 242-244.
Азбука веры
***
Труды монаха Иосифа Вриенния:
|
