Между позором и надеждой: почему на Всенощной гасят свет
Сложные моменты Богослужения объясняет
переводчик и преподаватель ПСТГУ диакон Михаил Асмус....
Посредине Всенощного бдения
есть особый момент – начало утрени. В храме тушат все
верхнее освещение и свечи. Горят только лампады перед
иконами. Делается это ради сугубого внимания – читается Шестопсалмие.
Эта подборка из шести
Псалмов (N 3, 37, 62, 87, 102 и 142) появляется в монашеских
уставах с VII века. Она предназначена для молитвенного
сопровождения перехода от ночи к дню. Перехода как в
буквальном, так и в переносном смысле. На смену ночи, мраку,
безысходности, вражде, искушению, позору, смерти приходят
день, свет, надежда, мир, праведность, слава, жизнь. И
приходят не сами по себе, а от Бога. Поэтому в Шестопсалмии
звучат и мольбы, свойственные вечерним псалмам (зов к Богу о
помощи), и хваления, характерные для псалмов утренних
(прославление Бога за Его милости). Главная идея каждого из
шести псалмов выражена в особом стихе, который повторяется в
конце. Эти повторы указывают и на то, что Шестопсалмие в древности пелось как антифоны.
Психология грешника
Лейтмотивом первого псалма
Шестопсалмия (Пс. 3) выбран стих, через совершенно обыденный
образ выражающий упование царя Давида на покровительство
Божие в самые трудные минуты жизни:
Аз уснух и спах, востах, / яко Господь заступит мя.
"Я (смог) уснуть и поспать,
(а затем) встать, / ибо (я уверен в том, что) Господь защитит меня".
Уверенность псалмопевца
выражена еще в одной строке, в которой отразилась
историческая реальность (псалом был сочинен во время бегства
Давида из-за восстания его сына Авессалома):
Не убоюся от тем людей, / окрест нападающих на мя.
"Не испугаюсь тысяч людей, /
со всех сторон нападающих на меня".
Но для укрепления своей веры
Давид не забывает попросить Бога о помощи:
Воскресни, Господи!.. т. е.
"Встань, Господи, (на мою защиту)!.."
Эти слова воспринимаются
христианами как относящиеся к воскресению (оно же –
"восстание из гроба", оно же – "пробуждение") Спасителя,
благодаря которому мы, говоря словами поэта-царя, "не
боимся… нападающих на нас", ибо Сам воскресший Господь всегда защищает нас.
Главная мысль второго псалма
(Пс. 37) – его конечная покаянная молитва:
Не остави мене, Господи, / Боже мой, не
отступи от мене. / Вонми в помощь мою, / Господи спасения моего.
Последняя фраза означает:
"Поспеши на помощь мне, / Господи, Спасение мое!"
Этому молитвенному воплю
предшествует подробное описание тех мучений, какие
испытывает грешник, потерявший мир с Богом:
Несть исцеления плоти моей от лица
гнева Твоего, / несть мира в костех моих от лица грех моих.
"Нет здоровья в теле моем
из-за гнева Твоего, / нет мира в костях моих из-за грехов моих"
И в этом же ряду:
Пострадах и слякохся до конца, / весь день сетуя хождах.
"Я стал жалок и совсем поник, / целый день я ходил угрюмый".
Яко лядвия моя наполнишася поруганий.
"Ибо внутренности мои полны язв…" и т. д.
Обрисовал царь Давид и психологическую сторону
этого состояния: друзья оставляют грешника в одиночестве, зато враги
(понимай – и духи злобы), видя это, сразу активизируются:
И нуждахуся ищущии душу мою, / и ищущии
злая мне глаголаху суетная, / и льстивным весь день поучахуся.
"Ищущие же жизни моей
усиливались (одолевая меня), / и желающие мне зла
произносили проклятия / и целый день упражнялись в кознях".
Третий псалом (Пс. 62) написан в пустыне Иудейской. И царь-псалмопевец в
пронзительнейшем на все века образе пустыни передает стремление человека к Богу:
Боже, Боже мой, к Тебе утреннюю: / возжада Тебе душа моя, / коль множицею Тебе
плоть моя / в земли пустей, и непроходней, и безводней.
"Боже, Бог мой, с раннего
утра я ищу Тебя: / возжаждала Тебя душа моя, / а еще более
плоть моя / в земле пустой, непроходимой и безводной".
Эта жажда Бога очевидно не осталась без ответа
свыше, о чем свидетельствуют слова, ставшие припевом:
На утренних поучахся в Тя, / яко был
еси Помощник мой, / и в крове крилу Твоею возрадуюся.
"В ранние часы дня я думал о
Тебе: / Ты был Помощником моим, / и под покровом
Твоих крыльев я буду радоваться".
***
Читайте также по теме:
***
Гимн милосердию
Четвертый псалом (Пс. 87),
сочиненный сыновьями Кореевыми, – это молитва об избавлении
от гнева Божия, воспринимаемого человеком как состояние, близкое к смерти:
Привменен бых с низходящими в ров, / бых
яко человек без помощи, в мертвых свободь: / яко язвеннии спящии во
гробе, ихже не помянул еси ктому, / и тии от руки Твоея отриновени быша.
"Я был причислен к сходящим
в могилу, / я стал, как человек, которому не поможешь, (как)
лежащий среди мертвецов, / (и) как умершие от ран, лежащие
во гробе, о которых Ты уже не помнишь / и которые отринуты от Твоей (защищающей) руки".
Но именно чувство богооставленности и вселяет надежду на избавление:
Еда мертвыми твориши чудеса?
/ Или врачеве воскресят, и исповедятся Тебе? / Еда повесть
кто во гробе милость Твою, / и истину Твою в погибели?
"Разве Ты будешь совершать
чудо над мертвыми? / Разве смогут врачи возвратить человека
к жизни и прославить Тебя? / Разве в могиле может быть
поведана милость Твоя / и истина Твоя – в месте тления?"
На эти риторические вопросы
сполна отвечает следующий псалом (Пс. 102), гимн милосердию
Божию. Милости Божии верующим выражается в поистине космических масштабах:
Яко по высоте небесней от
земли, утвердил есть Господь милость Свою на боящихся Его.
Иными словами – "насколько высоко небо над землей,
настолько высока милость Господня по отношению к боящимся Его".
Последний псалом Шестопсалмия (Пс. 142) делится на две равные части. В первой
изображается душевное смятение человека, подвергшегося
преследованию врага (в том числе – и духовного):
Яко погна враг душу мою, / смирил есть в землю
живот мой, / посадил мя есть в темных, яко мертвыя века.
"Ибо враг стал преследовать душу мою, / втоптал в
землю жизнь мою, / поместил меня в темноту, как давно умерших".
Вторая часть представляет собой усиленную молитву об избавлении:
…Изчезе дух мой; / не отврати лица
Твоего от мене, / и уподоблюся низходящим в ров.
"…я совершенно пал духом; /
не отвращайся от меня, / чтобы мне не уподобиться сходящим в могилу".
Для припевов выбраны две молитвенные
просьбы. Первая – более беспомощная и смиренная:
Услыши мя, Господи, в правде
Твое, / и не вниди в суд с рабом Твоим.
"Услышь меня, Господи, ради
справедливости Твоей / и не судись с рабом Твоим".
Вторая – более уверенная и восторженная:
Дух Твой благий наставит мя на землю праву.
"Дух Твой благой да направит меня в землю праведности".
В контексте Новозаветного откровения последняя фраза пророчески предвозвещает
сошествие на Апостолов и – через них – на всех христиан
Святаго Духа, направляющего их жизнь к праведности. Эти же
слова выбраны как прокимен праздника Пятидесятницы, в
котором Благий Дух являет Себя как одно из трех лиц Единого
Троического Бога, как невидимый, но всегда
присутствующий Управитель бытия Церкви Христовой.
Михаил Асмус, диакон
Нескучный сад - 28.05.2008.
|
