Современные Содом и Гоморра

Может ли гомосексуалист стать христианином?

Можно ли помочь человеку со склонностью к гомосексуализму, желающему войти в Церковь? Как объяснить, что это влечение греховно? И есть ли вообще этим людям в Церкви место? О западном опыте  пишет в своей статье бывший протестантский пастор, принявший Православие, Стив Робинсон. Он провел несколько интервью со своими прихожанами, которые борются с этим грехом. О том, сталкиваются ли с этой проблемой священники в России, рассказывает протоиерей Алексий Уминский.

Стив Робинсон: Церковь и гомосексуализм

Мой грех – не моя сущность

Бекки. Снова стала верующей христианкой всего несколько месяцев назад, после молодежного слета, который на нее сильно повлиял. Она сидела у меня на кухне и, едва сдерживая эмоции, рассказывала о своем прошлом. Бары для геев, ее девушка, ее последние отношения, которые она прекратила. Сейчас, как жена Лота, она с большим желанием хотела вернуть прошлое, потому что она не находила эмоционального удовлетворения и поддержки в церковном обществе.

Пол. Им все восхищались, лидер братства, семинарист. Его обнаружили с другим парнем в  комнате в общежитии. Он рассказал обо всем, так как администрация учебного заведения встретилась с ним, чтобы решить, что с ним делать. Он ощущал, что всё кончено, и намеревался покончить жизнь самоубийством.

Уильям. Был лидером молодежной группы. Его нашли в постели вместе с другим молодым человеком в уединенном месте. Будучи помощником пастора, занимающимся молодежью, я возглавил собрание с родителями и их детьми, чтобы обсудить это событие.

Джо. Я нанял его помощником для отделочных работ с гипсокартоном, и мы быстро стали близкими друзьями. Он начал доверяться мне и рассказал о своем ужасном прошлом: сексуальное насилие в приемной семье, жизнь в Голливуде и проституция ради денег на наркотики. В итоге я крестил его в своей бывшей протестантской церкви. Через три года он умер от передозировки.

Вот несколько историй гомосексуалов, с которыми я разговаривал за последние 35 лет, сначала будучи протестантом, а теперь православным христианином. Дух Православной Церкви побуждал меня размышлять о гомосексуальности все эти годы. Эта статья основана на опыте этих людей. Несколько новообращенных в Православие согласились анонимно принять участие в интервью об их борьбе с влечением к лицам своего пола (SSA, same-sex attraction), что стало частью моего исследования того, как Православие на самом деле повлияло на жизни людей с SSA.

Когда я встретил Джо, первое, что он сказал, было: "Я ненавижу Иисуса Христа, и я ненавижу христиан". После того, как я узнал, что ему пришлось вытерпеть в семье священника, которая усыновила его, я не смог его осуждать.

После того как он стал христианином, он боролся во Христе со своей личностью. Он сказал, что ему было тяжело от христианского отношения, ведь если ты спишь с разными людьми противоположного пола, то ты просто грешен, но если ты занимаешься оральным сексом с одним мужчиной, то ты гомик навеки. Он так и не избавился от этого клейма, даже во Христе, и я думаю, что он и умер с осознанием того, что он "гомик".

Как мы называем людей, которых влечет к лицам своего пола? Как мы называем себя или кого-либо еще, может говорить о человеческом существе таким образом, что это будет отрицать основные христианские догмы о нашей индивидуальности. В нашем интервью Кэрол лаконично сформулировала православную позицию: "Мой грех – не моя сущность".

Христианская вера учит нас, что мы все созданы по образу и подобию Божию. Отцы церкви учат, что образ может быть поврежден, искажен, спрятан, но он никогда не может быть потерян. Кто угодно в мире может притязать на то, чтобы грех был как ярлык или бейджик для человека, но христиане не отождествляют себя со своим грехом, они именно ХРИСТиане: с образом Христа. Мы либо носим имя Христа, либо носим имя наших грехов.

Апостол Павел говорит: “...ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники, ни воры, ни лихоимцы, ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищники - Царства Божия не наследуют. И такими были некоторые из вас; но омылись, но освятились, но оправдались именем Господа нашего Иисуса Христа и Духом Бога нашего.” (1 Кор. 6:9-11).

Когда мы входим в Церковь и начинаем бороться с грехом, мы больше не отождествляемся с нашим грехом. Это так по отношению и к грехам гетеросексулов, и к грехам гомосексуалов, к любым грехам. Кто мы – определяется нашим отношением ко Христу, а не тем, к человеку какого пола у нас сексуальное влечение. Церковь заботит только то, кем ты становишься во Христе посредством возделывания добродетелей, независимо от обуревающего греха.

Почти все, кто участвовал в интервью, сказали, что такое отношение было одним из наиболее утешающих аспектов православной веры. Их борьба – это борьба против греха, а не против их человеческой природы.

Эндрю сказал: "Быть геем – это не "борьба". Борьба - это чтобы увидеть себя достойным любви и уважения: от себя, со стороны других людей и, особенно, со стороны Церкви. И это борьба, чтобы решить, как жить. Моя борьба происходит из-за этого: как наиболее правильно выразить или не выражать свою сексуальность". Он сказал, что такая "борьба" происходит с каждым, независимо от его сексуальной ориентации, и в этом смысле быть "геем" или "натуралом" не имеет никакой разницы.

Многие православные христиане в Америке предпочитают называть эту проблему "влечением к лицам своего пола" (SSA, same-sex attraction), а это определяет, что проблема в искушении, а не в человеке.

Происхождение SSA

Джо подвергался сексуальному насилию неродными родителями, потом приемной матерью, братьями, двоюродными братьями, его избивал приемный отец. С Кэрол жестоко обращались с раннего детства, а потом она неоднократно была изнасилована, первый раз в 7 лет. Отец Грегори много ездил в командировки. Его воспитывала мать, которая позволяла ему одеваться в женскую одежду и коллекционировать куклы "барби", что расстраивало его отца. Мать Грегори воспитывалась отцом, который, как она выяснила в 40 лет, был гомосексуалом, а ее мать умерла от алкоголизма. Ее собственная несостоятельность в своей семье стала ясной после того, как она осознала, что Грегори был "геем". Семья Майкла была "нормальной" христианской семьей, но он знал, что в его роду было несколько геев.

Это классические истории о том, как сформировалось влечение к лицам своего пола. Однако исследования показали, что по тому, каким было детство, нельзя дать однозначного прогноза по SSA. Поэтому есть предположения, что SSA – это генетическая предрасположенность или непреодолимая особенность.

Примечание МС. Читайте: Может ли духовный порок быть генетически запрограммированным? - Максим Степаненко

Все респонденты моего опроса довольно рано осознали, что их влечет к своему полу, но у них не было единодушия по отношению к вопросу "генетика ли это или воспитание?". Некоторые считают, что это от природы, другие думают, что это воспитание, третьи - что и первое, и второе.

Христианская вера не дает нам определенного ответа в споре, могут ли человеческие пороки быть от природы или они только от воспитания. Инвалидность, вызванная генами, - это такая же черта падшего мира, как и отрицательные качества, которые мы приобретаем из-за недостатка воспитания и любви.

Для христианина фактом является то, что "все согрешили и лишены славы Божией…" (Рим. 3:23). Что такое "слава Божия"? Это жизнь в совершенной любви и общении с Богом и людьми.

Но мы не живем в совершенной любви; мы рождены во грехе, суете и тлении. Мы зачаты падшей плотью и рождаемся в падшем мире. На нас влияет набор падших ДНК от зачатия. Когда мы покидаем утробу матери, нас отдают в руки испорченного человека, потом нас забирают домой – в место, где испорченные люди пытаются спастись, в лучшем случае, испытывая страх и трепет перед Богом, а в худшем, Его не боясь. С наших первых попыток взаимодействия с миром с нами плохо обращаются, пренебрегают нами, портят, несмотря на то, что мы этого не выбирали и зачастую не могли даже осознать. Грехи отцов передаются последующим поколениям, и не как наказание, а как неизбежное последствие. Мы все испорчены.

Что это означает в плане SSA? Мы все растем испорченными. Мы растем, и внутри нас идет война, которую мы не выбирали, а которая была нам дана. Мы не можем выбирать родителей. Мы не выбираем, какие у нас будут физические, эмоциональные, психологические, духовные особенности, и вот мы рождаемся с большим носом, математическими способностями, склонностями к сердечным заболеваниям или с уродством. Мы часто не выбираем, с чем нам бороться. В конечном счете, мы пытаемся спасти душу с помощью наших уникальных генетических особенностей, характерных черт в нашем душевно и духовно поврежденном обществе.

Чего ты хочешь от Меня?

"Чего ты хочешь от Меня?", - спросил Иисус у слепого Вартимея (Мк. 10:51). Это простой вопрос: чего мы хотим от отношений? Джо научился приравнивать секс к взаимоотношениям или "контактам" с другими людьми. Грегори привлекают сильные мужчины. Он знает, он восполняет в душе то, что у него нет отца. Кэрол была изнасилована мужчинами, и она просто говорит: "Разве это странно, что мне эмоционально и физически приятнее с женщинами?”

Люди с SSA ищут того же, чего так хочется всем: близости, чтобы тебя принимали таким, какой ты есть, чтобы любить и быть любимым. Это не только о страдающих SSA. Одиночество и отчаяние отвергнутых, некрасивых, застенчивых, социально неадаптированных, больных людей такое же болезненное, как и одиночество человека, которого влечет к своему полу.

Люди, склонные к еще большему самоанализу, с которыми я разговаривал о SSA, говорят, что это не связано с полом; это связано с эмоциональной привязанностью,  с чувством интимной связи с другим человеком. Я слышал о том же самом от гетеросексуальных людей, которые совершили прелюбодеяние в браке и вне брака.

Сильные чувства в отношениях – это как сильнодействующие наркотики. Отношения часто становятся страстью, и люди готовы пожертвовать ради них всем. Наряду с чувствами, важным аспектом является то, что секс всегда проникает в отношения. Почему в потенциально близкую и благочестивую дружбу между людьми любого пола часто внедряется секс?

Во-первых, мы должны помнить, что секс сам по себе не является злом. Поскольку это данный Богом, сильно влияющий и объединяющий акт между двумя человеческими существами, он, с одной стороны, не является необходимым для человеческого единения и близких отношений, а с другой стороны, это "право, дарованное Господом".

Наша сексуальность так же естественна, как и потребность в еде и питье. Неестественно удовлетворять наши плотские похоти, чтобы заполнить душевную пустоту. Люди на самом деле могут опуститься в половой жизни на уровень животных страстей, когда человек становится не более чем сексуальным объектом. Пост учит нас не быть рабами своего чрева. Воздержание учит нас не быть рабами своей похоти, несмотря на то, что диктует наша культура.

Одержимость сексом – это признак экзистенциального упадка нашей культуры в сторону одиночества, изолированности и отчаяния. Мы избираем удовольствие вместо радости, эмоции вместо близости, чувства вместо любви, сожительство вместо брака. Огромное заблуждение. Как шутил Вуди Аллен, "секс без любви – это пустое занятие, но если выбирать из пустых занятий, это - одно из лучших".

Когда поврежденный грехом человек оказывается неспособным к благочестивой близости и радости с другим человеком, он часто прибегает к сексуальным удовольствиям, в лучшем случае – с другим, в худшем – за счет другого. Как бывший терапевт я обычно говорю о разрушающих отношениях так: "Плохое дыхание лучше, чем его полное отсутствие".  Для христианина проблема в том, что мы заменяем в своей личности образ Божий (а Бог есть Любовь) биологической сущностью, характеризующейся тем, что имеет оргазм, чтобы чувствовать себя хорошо.

"Они заменили истину Божию ложью, и поклонялись, и служили твари вместо Творца". (Рим 1:25).

Изменяться или не изменяться?

Когда я спрашивал, могут ли гомосексуалы измениться, все, кроме одного, ответили "нет". А тот, кто не отрицал, сказал так: "Я не знаю, знает Бог". Это был не тот ответ, которого я ожидал.

Все эти люди говорили, что у них были проблемы с тем, как влечение к своему полу соотносилось с их бывшими традициями, было ли это "Бог создал тебя таким, значит, это нормально, просто живи с этим", или "все гомики отправятся в ад", или "гомосексуалы должны стать гетеросексуалами". Было полное неприятие своих бывших традиций и современных протестантских подходов.

Что касается христианских организаций, продвигающих "переориентирующую терапию",  о них Майкл сказал так: протестантские группы, в которых он был, "приводили к обратным результатам. Обещалась “переориентация”, но этого никогда не случалось – даже близко, что вело только лишь к общему ощущению безнадежности". Он рассказывал, что, в конце концов, лидер группы, "красавчик-лакомка", сбежал с кем-то из этой группы, и теперь они живут в открытых гей-отношениях.

Эту же опасность заметила Кэрол по поводу "групп поддержки". Эндрю неистово заявил: "Эти организации опасны… Всем, кто отправляет туда своих детей, должно быть стыдно, в том числе и церквям. За это нужно камень на шею и на дно моря".

Кто-то может подумать, что понимание того, что измениться невозможно – это знак безысходности и с этим нужно смириться. Тем не менее, все, с кем я беседовал, приободрялись, и у них появлялась надежда, потому что мы начинали бороться с тем, с чем на самом деле нужно бороться: с грехом, а не с самим собой.

Джозеф сказал: "Православие основополагающее. В то время, когда старые способы поведения уходят, новые входят в норму. Но потом ты сталкиваешься с тем же искушением лицом к лицу, и борьба снова кажется не легче той, что была".

Джорджу 80 лет, и у него не было отношений более 50 лет. Его до сих пор не покидают мысли и желания, которые атакуют его. Эндрю вспомнил слова св. Антония[5], который сказал: "Ожидай искушений до твоего последнего дыхания". Как и со всеми грехами, нужно постоянное бодрствование, дабы не упасть.

Красота девственности

Однажды я разговаривал с молодым человеком о SSA и о православном взгляде на целибат и девственность. Он сказал: "То, что вы говорите, означает, что если я стану православным, то я обречен на целибат". Конечно, ответ утвердительный. Но это не такая горькая пилюля, если мы понимаем природу этого лекарства.

Во-первых, любовь НЕ ТРЕБУЕТ секса. Это благочестиво: секс и сексуальность – не основа для взаимоотношений. Есть более высокое, чем взаимный оргазм, что объединяет людей. Секс может дополнять и усиливать отношения с особенным человеком, но он не является НЕОТЪЕМЛЕМЫМ в любых отношениях.

В конечном счете, наша индивидуальность связана с тем, кем мы являемся в благочестивом союзе с человеком любого пола. Радость сопричастности Святой Троице приходит тогда, когда мы боремся с грехом, чтобы предпочитать быть в руках Господних, а не в руках другого человеческого существа, независимо от того, насколько приятным это кажется нашей обманутой и нездоровой душе.

Во-вторых, "обреченность" - это слишком сильное слово. Оно подразумевает жизнь в муках и отчаянии, словно в аду. Как бы дерзко это ни звучало, жизнь без секса – это не обреченность. Люди с SSA не единственные люди в мире, "обреченные" на воздержание, и это их образ жизни вопреки выбору и желаниям.

И возможность преданных моногамных отношений для гетеросексуалов – это еще не гарантия для них, что такие отношения будут. Даже если будут, это тоже не преграда для искушений, похоти и других явных грехов. Выбор остается всегда; порочные желания по-прежнему будут овладевать с неистовой силой, и ты можешь поддаться им в одиночестве и отчаянии, даже в освященном Богом браке.

В-третьих, целибат – это не ад. Кстати, в 7 главе 1-го Послания к Коринфянам это названо способом возделывания добродетели и службы Господу. В протестантских церквях неженатые пастыри подтверждают часто встречающееся мнение, что с христианином "что-то не так", если он избирает жизнь без брака. Но с точки зрения Библии, целибат не подразумевает жизнь без близкой дружбы, близости и любви.

На самом деле, он предполагает учиться тонко чувствовать и любить так, как любил Сам Христос будучи человеком, который не был в браке. Это может не быть духовной практикой, которую мы бы выбрали из космического списка, если бы у нас была возможность, но это на самом деле то, что любой христианин на время или даже навсегда способен избрать ради Царствия Небесного.

Кэрол заметила, что даже женатых призывают к самоконтролю. Эндрю утверждает, что, может быть, трудно принять жизнь без секса, сложно так жить, угнетающая перспектива, неудовлетворенное желание, но она возможна и это далеко не "обреченность". Монашество – это выбор, который все уважают, но они знают, что это не "панацея" от SSA или от какого бы то ни было другого греха.

Роль священства

Грегори сказал, что он никогда не исповедовался бы священнику, который "разглагольствует" с кафедры о гомосексуализме. Эндрю исповедуется своему приходскому священнику, но не по поводу SSA. Для этого он идет к одной монахине. Он сказал, что если бы его священник спросил об этом, он бы сознался, но он не откроется сам.

Несмотря на дискомфорт и страх, у всех, с кем я беседовал, был духовник, которому можно доверять. У кого-то это были приходские священники, у кого-то монахини, у кого-то миряне. Установление таких отношений – это рискованный шаг для человека с SSA, шаг, который, как понимаете, так страшно сделать.

Ясно, что все священники разные, и некоторые могут быть неспособны работать со случаями SSA в силу своих собственных слабостей. Священство должно осознавать, что если кто-то с SSA посещает их приход, то они там, чтобы спастись; в противном случае, они пошли бы куда-нибудь еще.

Как сказал Эндрю: "Я не собираюсь ходить вокруг церкви, размахивая радужными флагами. Я здесь не для того, чтобы делать политические заявления или изменять социальную политику. Я просто хочу, чтобы меня уважали члены этого прихода".

Человек с SSA осторожен и все тонко чувствует, и доверяет тем священникам, которые сознают, что позиция священника к SSA должна излагаться в личных беседах и проповедях. И никого из тех, с кем я беседовал, не заботило, было ли у их духовника SSA. Единственное, что было важно, это человеческое отношение и духовный совет.

Церковь

Я спрашивал, чувствовал ли кто-либо необходимость "открыться" перед членами своей церкви. Ни у кого не было ощущения этой необходимости, и никто не видел причины, зачем это делать перед всем приходом. На самом деле, это казалось им неблагоразумным и опрометчивым. С другой стороны, когда я спросил, боятся ли они оказаться "отторгнутым", никто из них не высказал озабоченности этим.

Я спросил: "Как может церковь помочь людям с SSA?" Потому что, в конечно счете, бремя лечения от SSA падает не только на плечи священника, но на плечи всей церкви. Эндрю сформулировал так: "Я на самом деле не думал, как приход может помочь гею. Я бы просто хотел, чтобы прихожане не относились ко мне по-другому. Думайте обо мне так же, как если бы я был натуралом. Они знают меня уже 10 лет. Я много делаю для своего прихода. Что они могли бы мне сказать по этому поводу?"

Грегори обратил внимание на такой момент: "В наших молитвах перед Святым Причастием мы все исповедуем себя "первым грешником". Никто не должен взирать на другого, как будто он нравственно выше".

Я думаю, что эта мысль ясна. Нам нужно принять позицию, что мы все стоим у подножия Креста и ждем милости. Церковь – это Тело Христово и должно быть местом, где обретается чистая любовь Божия. Независимо оттого, с какими страстями борется человек, нам нужно быть Церковью, местом излечения грешников, местом, где мы можем исцелиться, обрести понимание и отношения, которые приближают нас ближе к Господу через любовь и сострадание.

Когда все уже сказано и сделано, основная проблема, с которой мы все сталкиваемся, – это одиночество и отчужденность. Одиночество – это сторона не сексуальности, а греха. Лекарство от нашей отчужденности – в Церкви, в Теле Христовом, в Христе.

Церковь должна быть Церковью: местом, где смиренная любовь  охватывает больных, страдающих, душевно, духовно и физически покалеченных, изгоев, потерянных и одиноких. В этом объятии, она учит тому, что такое Божия любовь, превосходящая всё и излечивающая всё, что разрушено грехом. Излечивающая и влечение к своему полу.

Имена и исторические детали изменены в целях защиты личностей людей, упомянутых в этой статье.

Перевод  - Денис Биштейнов

Ancient Faith Radio

Протоиерей Алексий Уминский: Специально объяснять греховность гомосексуализма не надо

Священник должен понимать, что гомосексуализм - не просто грех. Конечно, в огромном количестве случаев гомосексуализм является проявлением разнузданности, падшести, развращенности человека, доводящей его до удовлетворения своей похоти таким противоестественным образом. Но нельзя упускать из виду, что подобного рода влечения могут возникать у определенной группы людей, как что-то от них не зависящее. Искажение сексуальной ориентации с детства может иметь разные причины.

Человеку, который не практикует гомосексуальные связи, но имеет подобные влечения, очень сложно жить в наше время. Особенно бывает сложно в общении со священниками, которые могут не знать основ психиатрии, психоанализа, психологии и сексологии. Такому человеку хорошо бы найти священника, который понимал бы, что часто гомосексуальные влечения не являются следствием развращенности человека, чтобы этот пастырь понимал, что работать с таким человеком надо особым образом.

В первую очередь, священник должен постараться донести до пасомого, склонного к данному греху, что его влечение является следствием поврежденности человеческой природы, с которой человек в принципе рождается в мир. Каждый из нас несет в себе определенные свойства этой поврежденности. У кого-то они сильнее развиты, у кого-то меньше. Кто-то рождается психически больным: кто-то со склонностью к шизофрении, кто-то со склонностью к депрессии. Есть люди, которые рождаются с сильной склонностью к алкоголизму. Есть люди, которые рождаются со склонностью к диабету. Все это следствия поврежденности.

Все эти болезни - неизлечимы. Диабет - неизлечимая болезнь. Алкоголизм во многом тоже неизлечимая болезнь. Но их можно купировать. С ними можно бороться - если знаешь, как.

В том числе и искажение полового влечения и идентификации - это тоже поврежденность человеческой природы грехом.

Необходимо понимать, что такому человеку можно и нужно помочь, но без участия психиатрии это невозможно. Священник здесь должен работать с очень опытными психологами, психотерапевтами, которые могли бы переориентировать человека.

Сегодня люди, находящиеся в группе риска по гомосексуализму, очень страдают. В XVII - XIX веках эта тема была глубоко табуирована, поэтому люди, даже рожденные с такой склонностью, могли ее в себе не развить: при ее жесткой табуированности даже собственные мысли в данном направлении подавлял сам человек. Многие гомосексуалисты совершенно нормально жили, заводили семьи и даже не знали, что у них есть такая проблема.

В сегодняшнем нашем обществе табу сорваны, и эти люди оказались социально не защищенными. Им внушается, что гомосексуальность - это норма, и предлагается эту наклонность в себе развивать, что является для них личностной катастрофой, потому что личность не терпит над собой насилия. Это то же самое, что говорить, будто диабет норма. Если диабетики не будут бороться со своим состоянием, их ждет физическая погибель. Гомосексуалиста в таком случае ждет погибель нравственная.

Темой реабилитации гомосексуалистов занимаются католики, но у нас она совершенно не разработана. Если мы, не имея опыта, будем в работе с гомосексуалистами исходить из того, что их надо жечь каленым железом, то мы ничего сделать не сможем, потому что такой человек просто будет бояться придти в Церковь.

Специально объяснять греховность гомосексуализма не надо. Нужно просто дать понять, что это такой же грех, как и блуд, как и любое нарушение целомудрия, а блуд - это всякое беззаконное соитие. И если человек будет в себе его реализовывать, он будет повинен в смертном грехе блуда, но ему, в отличие от любого другого блудника, будет значительно сложнее от него отказаться, гораздо тяжелее вернуться в естество, потому что он совершил грех против естества.

И помогать человеку, склонному к гомосексуализму, нужно так же, как Церковь помогает бороться со страстью блуда: помогать хранить целомудрие, беречься от помыслов.

Для более серьезной реабилитации нужна помощь психиатрическая, но как это делать - я не знаю. У нас такого опыта нет - те священники, которых волнует эта проблема, несут ее в качестве частного подвига, а этого мало.

Если ко мне придет человек с подобной проблемой, я вряд ли смогу ему помочь. Иногда приходят люди на исповедь, каются, но, хоть я и стараюсь говорить с ними по-доброму, проявлять пастырскую заботу, они не возвращаются. Так что помощь гомосексуалисту, стремящемуся в Церковь, - проблема сложнейшая.

Записала Мария Сеньчукова

Православие и мир 26.03.2012.

Читайте другие публикации раздела "Современные Содом и Гоморра"