Цинковый гроб для "звездного мальчика"
Москвичка Эвелина Чепкова приехала на
Урал, чтобы провести собственное расследование
исчезновения 10-летнего сына. Даже после похорон она не
верит в его гибель Страшный звонок разбудил их среди
ночи.
- С Ярославушкой случилось несчастье, -
скупо сообщила Юлия Ивановна зятю. - Встречайте меня
завтра в аэропорту. Гроб большой, цинковый.
Потрясенные родители застыли у
замолчавшего телефона.
Три недели назад их десятилетний сын с
бабушкой уехал отдыхать из Москвы в Миасс. Юлия Ивановна
Винникова давно рассказывала мальчику об этом
удивительном уральском месте вблизи чистейшего озера
Тургояк, где время течет ускоренно и можно быстро
подниматься по ступеням своего развития. Это живая
лаборатория, где происходят встречи с Основным Лучом. В
центр "Радавита" Евдокии Марченко она и привезла своего
внука, заплатив за отдых в лагере тысячу долларов.
Они уже звонили домой, в Москву,
сообщая, что все хорошо. А совсем недавно Эвелина сама
говорила с сыном. Ярославушка рассказывал маме, что
учится ритмологии и плаванию. И вдруг:
Нет, они не могли, не хотели этому
верить. Перебирая в памяти телефонные разговоры, решили:
у бабушки опять началось увлечение "ритмами" и от этого
просто "крыша поехала".
Но наутро в аэропорту Эвелина встретила
запаянный гроб.
- Да как же это? - вне себя от отчаяния
она бросилась к матери. Но та лишь похлопала ее по
спине: "Все объясняется, Элла". Вокруг них в суровом
молчании стояли незнакомые люди. Оказалось, они тоже
пришли встречать гроб, оповещенные звонком из Миасса.
По дороге из аэропорта Юлия Ивановна
сообщила рыдающей дочери, что их Ярославушка - "звездный
мальчик", оставленный на земле лишь для сбора
информпакета". Он поехал на Урал, чтобы "обрубить земные
корни, он всех к этому готовил".
Растерявшаяся Элла вдруг обнаружила, что
они едут не домой.
- Ему нельзя домой! - жестко сказала
бабушка. - Его нужно кремировать.
Так мать узнала, что ее сын утонул, что
его вытащили из воды лишь после четырех дней поисков.
- Но как же это произошло? -
допытывались потрясенные родители.
И слышали одну версию сомнительнее
другой. То выходило, что трагедия разыгралась на реке
Сим, то на каком-то озере. То дети оставались одни на
острове, то вместе с воспитателем вброд переходили реку.
Потом вдруг всплыло, что мальчиков вообще было двое:
Ярослава нашли, а семилетнего азербайджанца - нет. От
путаницы в числах, местах трагедии, свидетельствах
очевидцев у родителей голова шла кругом.
- А где же ты была в это время? -
наконец, задан был бабушке прямой вопрос.
- А мне самой сообщили только через три
дня!
Так выяснилось, что Юлия Ивановна жила в
одном лагере под Миассом, а Ярослав в числе 60 детей -
совсем в другом, в Иглинском районе Башкортостана.
События меж тем развивались все
стремительнее. Из Миасса их постоянно контролировали по
телефону. Похоронами, оформлением документов заправляли
служители "Радастеи", отодвинув родных и вообще не
спрашивая их ни о чем. Они же за все и платили. На
вопрос матери: "Почему все делаете без нас?" - ей
"резонно" ответили: "Так надо!"
Оглушенные горем родители с изумлением
узнали, что прощаться со своим сыном им предстоит в зале
морга, а в крематорий гроб отправится без них. Даже
агент "Ритуальных услуг" возмутился, требуя расцинковать
гроб, чтобы подготовить тело к кремации. "Радастейцы"
яростно запротестовали: "Он же завернут в два
целлофановых пакета". В результате родные так и
прощались с "цинком", стоявшим в деревянном ящике с
ручками. Что там внутри, им не показали.
Представители "Радастеи" уложились, по
московским меркам, просто в рекордные сроки - в два дня
- и облегченно вздохнули. Вручив родителям урну с
прахом, они моментально исчезли.
- Приходите на девять дней, - робко
пыталась остановить "благодетелей" мать. Но это их
абсолютно не интересовало - они уже отрапортовали в
Миасс, что дело сделано, и сгинули. Далее пришедшие в
себя родители обнаружили, что вместе с "радастейцами"
исчезла и справка о судмедэкспертизе.
А квартира бабушки в Бутово странным
образом оказалась в списке жилья на продажу. Настойчивые
звонки заставили родных обратиться в квартирное бюро,
чтобы исправить, как они полагали, ошибку с номером
телефона. Там им объяснили, что никакой ошибки нет: их
квартира внесена в базу данных "Продаю". Более того,
Ярослав и его мама необъяснимым образом из нее исчезли,
были выписаны. Бабушка числилась ее единственной
хозяйкой.
Кстати, после похорон обожаемого внука
она выглядела спокойной и умиротворенной. И тщетно
пыталась успокоить дочь, которая места себе не находила.
Тогда в ход пошли угрозы, требования немедленно выехать
в Миасс на реабилитацию.
- Езжай, там снимут твою щитовидку,
выдадут тебя замуж, Ярославушка своей смертью освободил
тебя.
Дочь наотрез отказалась покидать мужа,
резонно полагая, что и она из Миасса может не вернуться.
А в ответ услышала: "Твой муж и собака тебе дороже
сына!" Так простилась с ней мать перед отъездом на Урал,
в "Радастею".
Передо мной сидит совершенно измученная
молодая женщина. Эвелина с друзьями приехала из Москвы,
чтобы своими глазами увидеть место, где погиб ее
единственный сын, узнать, что же все-таки с ним
произошло, найти очевидцев трагедии, случившейся этим
летом, 13 июля. Сейчас, три месяца спустя, эта сильная
женщина-врач почти не плачет, рассказывая о своем
мальчике. Она собрала все мужество, чтобы припомнить
каждую деталь, настойчиво проанализировать события. Но
нет, общая картина не восстанавливается, не поддается
логике, как мозаика, рассыпается на отдельные кусочки.
После отъезда матери Эвелина с мужем
поехали к ней на квартиру. Среди кассет с "ритмами"
Евдокии Марченко и всевозможной "радастейной" литературы
они нашли книгу, которую бабушка читала в аэропорту,
ожидая дочь. В ней лежал странный листок с цифровыми
расчетами и рисунками. Имя и фамилия сына, дата его
рождения привлекли внимание родителей. Далее значилось:
"нежеланный ребенок отца", цифры, фразы "затянуты по
Омеге", "кресту-костру": Но больше всего их поразил
крест и горящие костры, нарисованные вокруг него.
С этими ритуальными рисунками, от
которых кровь стыла в жилах, родители кинулись в
различные московские организации, курирующие религию.
Расспрашивая про "Радастею", они услышали про обнаженную
натуру, сливающуюся с космосом, про свободные
партнерские связи, психотропы, приемы внушения. Но даже
в ФСБ им сказали, что практики жертвоприношений за этой
организацией не числится. Иначе отреагировал на их
вопросы руководитель центра реабилитации жертв
нетрадиционных религий священник Олег (Стеняев). "Идет
возрождение язычества, - сказал он, - где
жертвоприношения исконно были традиционным ритуалом. Как
правило, для него выбираются самые лучшие, невинные,
желательно до полового созревания:"
- Как же вы могли отпустить сына с
бабушкой-"радастейкой"? - не удержалась я от вопроса.
- Мама - человек деятельный, волевой,
прекрасный врач-анестезиолог. Она жила ради внука,
возила его в Сочи. И в Миасс поехала, "чтобы набраться
здоровья", к астрофизику-солнечнику, много лет
проработавшему в ракетных комплексах. Так она говорила о
Марченко. А про "Радастею" мы и вовсе ничего не знали.
Встретиться с Евдокией Марченко Эвелине
не удалось. В Миассе ее не оказалось. Да и застать ее
здесь, в центре "Радавита", совсем непросто. Поскольку
таких центров в России и во всем мире за пять лет
активной деятельности этой международной общественной
организации (так они сами себя называют) создано более
ста. И Евдокию Дмитриевну, говорят, проще встретить в
Австралии, США или Германии.
Тогда Эвелина с друзьями поехала в
детский лагерь "Хладовита" в Башкортостан, добраться до
которого оказалось ох как непросто. С трудом одолев
непроезжие дороги, они остановились на крутом берегу
Сима. Стремительная, широкая река отделяла их от лагеря.
Других путей к нему не было, дальше пришлось добираться
на лодке (не правда ли, подходящее место для отдыха 60
детей, собранных со всей России?) Эвелина расспрашивала
людей из индивидуального хозяйства "Саргай", которые
обслуживали лагерь, показывала фотографии сына. Они
пожимали плечами: "Разве их всех упомнишь?" И вновь она
слышала самые невероятные версии трагедии: "Двое
мальчиков без спросу ушли из лагеря и потерялись":
- Этого не может быть! - уверена мать. -
Ярославушка был очень послушным, домашним мальчиком. Он
просто не мог уйти без разрешения.
Как бы то ни было, воспитатель, директор
лагеря, врач несли ответственность за здоровье ребенка,
за его жизнь. Где все эти люди? Почему нет даже
уголовного дела по факту гибели детей? Вопросы матери
повисали в воздухе.
Оказалось, за неделю до них в лагерь
приезжали из Азербайджана родители другого мальчика -
Киана Мустафаева, которые до сих пор ищут своего
семилетнего сына.
Но самое страшное ждало Эвелину в
окрестных деревнях Богдановке и Кудеевке. От их жителей
она вдруг услышала: "Ходил тут летом какой-то раздетый
мальчик в красной ветровочке. Просился в Москву к папе с
мамой".
Безумная надежда привела Эвелину в
редакцию: "Может, Ярославушка жив? Опубликуйте его
фотографию! Вдруг кто-то видел его, что-нибудь о нем
знает?"
Хроника беды секте "Радастея"
9 сентября 1999 года на лесной поляне
в районе Белоярского водохранилища облила себя бензином
и подожгла 44-летняя жительница города Заречный
Свердловской области. В ее сумочке прибывшие на место
происшествия работники криминальной милиции нашли
предсмертную записку и книгу основательницы "Радастеи"
Евдокии Марченко.
Почти год спустя, в августе 2000-го,
из высотного здания Екатеринбурга выбросилась и
разбилась насмерть сотрудница ГУИН, состоявшая в
организации "Радастея".
В психиатрическую больницу Екатеринбурга
госпитализированы двое больных с серьезными нарушениями
психики. Оба являются членами "Радастеи".
В 1999 году в Металлургическом районе
Челябинска два подростка совершили суицидальную попытку,
оставив на столе открытую книгу Марченко. В ней такие
строки: "Ты посмотри на искусство закланья, Как тишина
погибает во имя звучанья, Ты слышишь, как сгорает свет,
Идя на жертвенник для цвета?"
"Радастея" зарегистрирована как
международная общественная организация в 1995 году. С
момента создания ее президентом является наша землячка
Евдокия Марченко (родом из Миасса). По профессии она
астрофизик, закончила Уральский госуниверситет, работала
в ракетном центре, а затем создала собственную "религию"
- ритмологию, выпустила по ней более 50 книг. Суть ее:
на сознание человека можно влиять с помощью ритмов,
корректируя события в пространстве и времени.
Сегодня открыто более ста отделений
"Радастеи" в России, СНГ и дальнем зарубежье.
Нина Чистосердова
"Челябинский рабочий" - 26.10.2000.
|
