Равноапостольный князь Владимир
Исторический обзор жизни князя
Владимира: начало княжения, усиление язычества, Крещение Руси, его новая христианская жизнь
Начало княжения и усиление язычества
В 970 году князь Святослав, отправляясь
в поход, из которого ему не суждено уже было вернуться,
поделил Русскую землю между тремя сыновьями. В Киеве он
посадил Ярополка (ок. 961 – 980; в. к. 972 – 980), в
Овруче, центре Древлянской земли, – Олега (? – 977), в
Новгороде – Владимира (ок. 960 или 962 – 1015). Юным
княжичам, Ярополку и Владимиру, было не больше 10 лет,
Олегу – поменьше. Но в древние времена княжичи могли
участвовать в управлении и даже в военных походах,
начиная с 7–8 лет.
Владимир был посажен в Новгороде по
просьбе самих новгородцев. Отец, по словам летописи,
первоначально не дал ему никакой волости. Но новгородцы
обиделись на Святослава за то, что он даже к древлянам
послал князя, а Новгород управлялся всего лишь княжеским
посадником. "Если никто из вашего рода не пойдет к нам,
то мы сами найдем князя", – угрожали новгородские
посланцы Святославу, намекая на случившееся за 100 лет
до того призвание Рюрика. Добрыня, дядька и воспитатель
Владимира, подсказал новгородцам, чтобы они просили его
племянника. Они так и поступили. Владимир все-таки был
независимый князь, а не посадник, к тому же, они
надеялись воспитать его в своем обычае.
В письменных источниках и современных
исследованиях неоднократно повторяется, что, дескать,
Владимир был сыном Святослава от его наложницы –
Ольгиной ключницы Малуши – и потому в княжеском дворце
находился на второстепенном положении. В то время как
его братья, Ярополк и Олег, были рождены в законном, по
языческим понятиям, браке. Но в те времена законность
наследника определялась не по матери – какая она по
счету жена или наложница, но волей отца. Внебрачные дети
часто признавались им наравне с законными, тем более что
сама законность языческого брака была весьма
относительной. Однако унижать бастардов многочисленные
родичи, боровшиеся за свое первенство, не забывали. Тем
не менее, выделяя Владимиру Новгород, Святослав не
принижал сына, ибо Новгород был знатнее и значимее
Овруча, там было положено и начало Рюриковской династии.
Другое дело, что князья предпочитали тесниться вокруг
южного Киева, Поднепровья и не очень жаловали северный и
вольнолюбивый Новгород.
Вопреки другому расхожему мнению,
Владимир был не младшим сыном Святослава, а ровесником
Ярослава.
Его мать, "вещая дева" Малуша, стала
христианкой вместе с великой княгиней Ольгой в
Царьграде, но сохранила в себе таинственный сумрак
языческих древлянских лесов. Сохранились глухие
свидетельства о ее прорицательском даре. Может быть тем
и полюбилась она суровому воину Святославу, который,
против воли матери, сошелся с нею. Хотел или не хотел
Святослав сделать Малушу своей законной женой, волей или
неволей она уступила князю – остается невыясненным.
Считается, что княгиня Ольга хотела
женить великого князя Святослава на ровне – княжне или
принцессе, а возможно, предполагала вступить в
династические отношения и с византийским двором. Но и
Малуша была не из простых, тоже дочь, хоть и зависимого,
но князя. Скорее всего, Ольга противилась тому, чтобы,
во-первых, названная сестра Святослава, взятая Ольгой не
в услужение, а на воспитание, вступала в отношения,
весьма напоминающие инцест, во-вторых, чтобы христианка
опускалась до противозаконного сожительства, в-третьих,
чтобы дочь, хоть и не виновная, убийцы отца стала женой
сына (к тому же, тут имело место двойное убийство: Мал
распорядился убить Игоря, а Ольга – Мала).
Разгневанная непослушанием сына, Ольга
отправила Малушу на свою родину, на Псковщину, в селение
неподалеку от Выбут. Там и родился мальчик, названный
славянским языческим именем Володимир – владеющий миром.
Воспитание его было поручено брату Малуши Добрыне,
который зарекомендовал себя храбрым и умелым воином,
обладавшим, помимо всего прочего, незаурядным умом. Он
стал хорошим помощником своему племяннику в делах
военного и государственного управления и не случайно
остался в народной памяти былинным богатырем.
***
После гибели Святослава киевским князем
остался его сын Ярополк, и поначалу казалось, что Русь
продолжит свое восхождение к силе и славе. Но все
обернулось по-другому. Вскоре появились грозные признаки
распада государства. И снова противниками Киева
выступили древляне. Они сплотились вокруг
тринадцатилетнего и потому несамостоятельного еще Олега
Святославича и не захотели подчиняться Ярополку.
Повод к открытому противостоянию
представился в 975 году.
Известно, что на втором месте после
сражений у князей – профессиональных воинов – и их
дружинников стояла охота. Поэтому любое нарушение
княжеских охотничьих прав или угодий жестоко
наказывалось. И вот однажды сын киевского воеводы
Свенельда Лют в погоне за зверем оказался в охотничьих
угодьях князя Олега, который в то же самое время и сам
выехал на охоту. Узнав, кто нарушитель, Олег велел убить
его. Летописец не объясняет причину столь сурового
отношения к Люту, считая достаточным указания на то, что
это был сын того самого Свенельда, к которому древляне
не могли испытывать ни малейшей приязни. Ведь именно он
был косвенным виновником вторичного похода князя Игоря
за данью, так трагически окончившегося. Именно он вместе
с княгиней Ольгой организовывал избиение древлян. К тому
же, приближенные вполне могли напомнить Олегу и о том,
что именно Свенельд был послан Святославом посуху в Киев
за военной помощью, которая вовремя князю почему-то так
и не была оказана. Как тут было не отомстить?!
Оскорбленный Свенельд был главным
советником и воеводой у киевского князя. И он приложил
все усилия для того, чтобы восстановить Ярополка против
древлян и против его брата. "Пойди на своего брата и
захвати волость его", – беспрестанно повторял он князю.
И таким образом варяг-воевода оказался инициатором
братской междоусобицы. "Горе миру от соблазнов, ибо
надобно придти соблазнам; но горе тому человеку, через
которого соблазн приходит" (Мф 18: 7), сказано в
Евангелии.
Тревожно было и в самом Киеве. Ярополк,
который во время постоянного отсутствия Святослава
воспитывался христианкой – бабкой Ольгой, все больше
склонялся к христианству. К тому же, его женой стала
тоже христианка – красавица, греческая монахиня, взятая
в плен Святославом в Византии и отосланная в Киев. Это
вызывало раздражение языческой верхушки Киева. Положение
Ярополка серьезно осложнялось. Но в борьбе против
древлян все киевляне объединились.
Через два года после убийства Люта
киевский князь пошел ратью на древлянского. Тот вышел
ему навстречу с войском, началась битва и Ярополк
победил Олега.
Древляне побежали, чтобы запереться в
Овруче. На мосту, перекинутом через ров к городским
воротам, беглецы теснились и сталкивали друг друга в
ров. Туда же столкнули и Олега, который был задавлен
продолжавшими падать людьми и лошадьми.
Когда Ярополк взял город, то послал
искать брата. Его долго искали и не могли найти, пока
кто-то не вспомнил, что накануне князя столкнули с
моста. С утра до полудня вытаскивали изо рва трупы,
наконец нашли Олега, внесли в княжеский дом и положили
на ковре. Ярополк очень горевал о безвременной кончине
брата и с упреком выговаривал Свенельду: "Смотри, этого
ты и хотел!".
Древляне снова были усмирены и вновь
оказались под властью Киева.
***
Получив известие о гибели брата,
Владимир Святославич испугался за свою жизнь и бежал из
Новгорода вместе с Добрыней к варягам, а на его место
Ярополк тотчас же послал своего посадника. Казалось, что
Русь снова объединена под властью киевского князя.
Но Владимир не собирался сдаваться. К
тому времени он уже возмужал и в течение несколько лет
управлял Новгородской землей. Там, среди
славяно-варяжского языческого окружения, он
сформировался не только как убежденный язычник, но и как
противник киевских порядков, как враг тех людей, которые
постоянно унижали его. Князь Владимир обладал сильным
характером, большим умом, неукротимой отцовской волей и
не мог согласиться на вторые роли, тем более что был
ровесником Ярополка. Бежав в земли варягов, он тем самым
восстал против власти своего единокровного брата.
Правда, при тогдашней неразвитости
государственных институтов единство киевского княжества
опиралось всецело на нераздельность владений членов
княжеской семьи и авторитет главы рода. События,
происшедшие после смерти Святослава, обнаружили
непрочность такого порядка. Подобно отцу, Ярополк
Святославич не обладал титулом "великого князя" и, таким
образом, не пользовался правами "старейшего" князя в
отношении Владимира Святославича. Принцип
"старейшинства" возник позже. И тем не менее, Ярополк
был посажен отцом в главный город Русской земли.
Два с лишним года провел Владимир в
чужих краях и даже успел там жениться. В 980 году он
внезапно появился в Новгороде, приведя с собой сильную
варяжскую дружину. Быстро восстановив свою власть в
городе, он, как некогда делал его отец, отправил к брату
наместника, посаженного Ярополком, с известием:
"Владимир идет на тебя, готовься с ним биться", и
приступил к подготовке похода на юг. Для этого он
сначала объединил весь Север. Под его знамя снова, как и
при Олеге, собрались новгородские словене, кривичи,
чудь. Ядром рати Владимира стали бывалые воины – варяги.
Снова Новгород взял на себя инициативу объединения
русских земель.
Владимир торопился, безрассудно было
рассчитывать на то, что Ярополк смирится с потерей
Новгорода. Тем более что у Владимира в тот момент были
наемные варяги, а Ярополк не ожидал войны и не готовился
к ней.
Желая приобрести союзника в лице
независимого полоцкого князя Рогволода, пришедшего, как
некогда Рюрик, "откуда-то из-за моря", Владимир решил
посвататься к его дочери Рогнеде. Была и еще одна
причина сватовства. Полоцк – столица кривичей, которые
участвовали в призвании варягов и потому должны были
подчиняться новгородскому князю. Восстановить это
подчинение мирным путем и хотел Владимир. Оказавшись в
затруднительном положении между двумя братьями-князьями
– законным южным и неожиданно усилившемся северным,
Рогволод предоставил выбор своей дочери. Рогнеда, уже
сговоренная за Ярополка, надменно ответила, что не
желает идти замуж за "робичича" – сына рабыни, то есть
за Владимира.
Глубоко уязвленный презрительным отзывом
о матери, Владимир напал на Полоцк, дерзко овладел
Рогнедой, убил ее родителей и братьев, сделал полочан
своими подданными и двинулся прямо на Киев.
Положение Ярополка к тому времени стало
очень непрочным. Дружина все враждебнее относилась к
князю, который покровительствовал христианам. Против
него выступили и некоторые бояре. Назревал заговор.
Владимир воспользовался этим обстоятельством и вступил в
тайные переговоры с близкими Ярополку людьми. Один из
них – воевода Блуд обещал Владимиру всяческую помощь, за
что тот в свою очередь пообещал воеводе в случае захвата
власти оказать "большую честь".
Не имея достаточного войска, чтобы
сразиться в чистом поле, Ярополк затворился в Киеве, а
Владимир начал осаду города. Затем Блуд и другие
изменники уговорили великого князя оставить столицу,
потому, дескать, что киевлянам нельзя доверять, так как
среди них зреет заговор в пользу Владимира.
Ярополк бежал из Киева, а потом по
совету того же Блуда явился к брату на переговоры. Едва
он вошел в отцовский терем, как Блуд запер двери, не
пуская вслед за князем его охрану, а два варяга пронзили
Ярополка мечами.
Предание говорит, что Владимир после
захвата Киева возвысил Блуда, щедро наградив его, а
через три дня приказал убить, сказав ему перед этим: "Я
тебе по обещанию моему честь воздал, как приятелю, а
сужу как изменника и убийцу государя своего".
***
Расправившись с Ярополком, Владимир
объединил под своей властью Киев, Новгород и Полоцк.
Таким образом, в 980 году русский Север снова победил
русский Юг во главе с Киевом. Князь Владимир с того года
стал единоличным правителем Руси.
Киевское войско еще при Святославе
понесло катастрофические потери на Балканах, поэтому
судьбу Киева решили варяжские отряды, призванные из
Скандинавии. Но на Руси пришельцы повели себя как
завоеватели. Они потребовали, чтобы на завоеванный Киев,
раз он не был по обычаю того времени отдан им на
разграбление, была наложена непомерная контрибуция. "Это
наш город, – говорили варяги, – мы его захватили, хотим
взять выкуп с горожан по две гривны с человека". Не имея
требуемых денег, Владимир запросил месячной отсрочки. За
этот срок он успел выбрать из среды варягов "мужей
добрых, умных и храбрых" и отправил их наместниками и
воеводами в различные города, тем самым заручившись
поддержкой наиболее влиятельной части наемников. А
остальных, умевших лишь мечом добывать себе средства к
существованию и обиженных за неполучение выкупа,
отправил искать счастья в Византию, предупредив, однако,
императора: "Вот идут к тебе варяги. Не вздумай держать
их в столице, иначе наделают тебе такого же зла, как и
здесь, но рассели их по разным местам".
Времена менялись. Если предки Владимира
не могли вести войны, не пополняя дружину выходцами из
Скандинавии, то в конце X века у киевского князя уже не
было необходимости приглашать варягов на постоянную
службу. Владимир, по сути дела, пошел на разрыв
постоянных и прочных, но не всегда удобных связей между
Киевской Русью и Скандинавией. Правда, варяги смотрели
на новгородцев как на своих извечных данников и не
собирались отказываться от сбора подати. И киевские
князья ради сохранения мира еще какое-то время вынуждены
были выплачивать им за свое владение Новгородом около
300 гривен ежегодно.
***
Своей победе князь Владимир во многом
был обязан язычникам Севера. Поэтому, захватив власть,
он в первую очередь отблагодарил их за помощь, а также
принес кровавые жертвы языческим богам.
Согласно летописи, он приказал поставить
неподалеку от княжеского терема, на холме, новые
деревянные истуканы во главе с Перуном – покровителем
военный дружины и ее предводителя-князя. Голова
громовержца была серебряной, а усы золотые. Рядом с ним
были установлены славянские кумиры Даждьбог и Стрибог,
Хорс и Симаргл, возможно иранского происхождения, а
также единственный женский идол – Мокошь. Внизу, на
берегу Днепра, на киевском Подоле, стоял "скотий бог"
Велес – покровитель всей остальной Руси. Очевидно
Владимир провел своеобразную религиозную реформу,
объединив богов, которым поклонялись различные племена,
входившие в состав Киевской Руси или принятые князем на
службу. Таким образом он попытался создать общий
языческий пантеон, чтобы упрочить единство государства.
Князь Владимир у языческого капища. Права идол
Перуна. Миниатюра из списка Радзивиловской летописи,
XV век
Своего дядю Добрыню Владимир послал
наместником в Новгород, и тот торжественно на берегу
Волхова также водрузил статую Перуна. Казалось, что
язычеству на Руси теперь не будет конца.
Более того, в жертву идолам, впервые за
долгие годы, снова стали приносить живых людей. Таков
был обычай у поморских варяжских племен, среди которых
несколько лет прожил Владимир. "И приносили им жертвы,
называя их богами, и приводили к ним своих сыновей и
дочерей, и приносили жертвы бесам… И осквернилась кровью
земля Русская и холм тот".
А в это время по всей Европе
завоеватели-норманны, соприкоснувшись с
римско-византийской культурой, отказывались от язычества
и принимали христианство. Казалось бы, то же самое
должно произойти и на Руси. Но летом 983 года волна
языческой реакции прокатилась по всему
славяно-германскому миру. Против Христа и Церкви почти
одновременно восстали язычники в Дании, Германии,
прибалтийских славянских княжествах, и всюду волнения
сопровождались разрушением храмов, убийством духовенства
и христиан-исповедников.
Так и на Руси в том же году, после
удачного похода на литовское племя ятвягов, волхвы и
приближенные уговорили князя Владимира особо почтить
языческих богов принесением человеческой жертвы. "Бросим
жребий на отрока и девицу, – говорили они, – на кого
падет он, того и зарежем в жертву богам".
Жил тогда среди киевлян, сообщает
преподобный Нестор Летописец, варяг по имени Феодор,
долгое время пробывший на военной службе в Византии и
принявший там святое крещение. Родовое имя его было Тур,
сохранившееся в названии "Турова божница", от
скандинавского Утор или Оттар. У него был сын Иоанн,
красивый и благочестивый юноша, исповедавший, как и
отец, христианство. Возможно, не без умысла, жребий,
брошенный языческими жрецами, пал на христианина Иоанна.
Когда посланные к Феодору сообщили, что
его сына "избрали себе боги, да принесем его им в
жертву", старый воин решительно ответил: "Не боги это, а
дерево. Нынче есть, а завтра сгниет. Не едят они, не
пьют и не говорят, но сделаны человеческими руками из
дерева. Бог же един, Ему служат греки и поклоняются. Он
сотворил небо и землю, звезды и луну, солнце и человека
и предназначил ему жить на земле. А эти боги что
сотворили? Они сами сотворены. Не дам сына моего бесам".
Это был прямой вызов христианина
языческим верованиям и обычаям. Вооруженная толпа
разгневанных язычников ринулась к Феодору, разгромила
его двор, окружила дом. Феодор, по словам летописца,
"стоял на сенях с сыном своим", мужественно, с оружием в
руках, встречая врагов. Сенями в старинных русских домах
называли устроенную на столбах крытую галерею второго
этажа, на которую вела лестница. Он спокойно смотрел на
бесновавшихся язычников и говорил: "Если они боги, пусть
пошлют одного из богов и возьмут моего сына. А вы-то
зачем совершаете им требы?" Видя, что в честном бою им
не одолеть Феодора и Иоанна, храбрых и искусных воинов,
осаждавшие подсекли столбы галереи и, когда те
обрушились, навалились толпой на исповедников и убили
их.
Так Феодор и Иоанн стали первыми
мучениками за святую православную веру в Русской земле.
Уже в эпоху преподобного Нестора, менее чем через 100
лет после исповеднического подвига киевских варягов,
Русская Православная Церковь почитала их в сонме святых.
Примечательно, что память их празднуется 12/25 июля, на
следующий день после равноапостольной княгини Ольги.
Первыми "русскими гражданами небесного града" назвал их
один из авторов Киево-Печерского патерика, святитель
Симон, епископ Суздальский († 1226; память 10 мая).
Последняя из кровавых человеческих жертв в Киеве стала
первой христианской жертвой – сораспятием Христу.
Древний торговый и военный путь "из варяг в греки"
становился для Руси путем из язычества в Православие, из
тьмы к свету.
***
Но пока что сам Владимир вел себя как
убежденный и жестокий язычник, что сказалось и в его
личной жизни.
Овладев властью в Киеве, он взял себе в
качестве еще одной жены бывшую монахиню – гречанку,
отличавшуюся редкой красотой. Подобно Рогнеде, она тоже
была пленницей. Ее захватил Святослав в одном из
византийских монастырей и привез на Русь "в подарок"
своему сыну Ярополку. Волей или неволей она стала его
женой. После убийства Ярополка она вместе с прочей
добычей досталась Владимиру. Современники не знали, кто
из двух мужей – Ярополк или Владимир – был настоящим
отцом ее сына – Святополка.
Но и этого было мало Владимиру,
"побежденному похотью". Через некоторое время у него
появилось еще две жены, предположительно чешка и
болгарка, а сверх того наложниц в загородных резиденциях
князя было не меньше, чем у библейского царя Соломона.
Однако летописец напоминает, что мудрый Соломон под
конец своей жизни был побежден нечестием своих
жен-язычниц и отступил от отеческих заповедей, а
Владимир, хоть по сравнению с царем и "был невежда, но
под конец обрел себе вечное спасение".
Сгустил летописец краски, описывая
ненасытное Владимирово "женолюбие", чтобы потом резче
оттенить произошедшую с ним благодатную перемену, или
нет, но за этими подробностями скрывались реальные
факты. По свидетельству восточных авторов, знатные
руссы, не одни только князья, помимо нескольких жен
держали при себе множество пленниц-рабынь, которых они
превращали в наложниц, продавали купцам и вообще
поступали с ними как вздумается. Но пример самого
Владимира показывает, что дети рабынь не были изгоями
общества, особенно мальчики, которые со временем
становились полноправными членами княжеских и боярских
дружин и даже наследовали достояние своих отцов.
Поздняя летопись рассказывает, что
гордая Рогнеда, невольно смирившаяся с участью жены
Владимира, была оскорблена распущенностью мужа и даже
покушалась убить его. Когда же Владимир решил казнить ее
за эту попытку, она мудро подучила их четырехлетнего
сына Изяслава выступить с отповедью отцу. Изумленный
Владимир по совету бояр не только сохранил ей жизнь
"ради малютки", но и выделил ей с сыном вотчину и
построил для них город, названный Изяславлем. Саму же
Рогнеду с тех пор он прозвал Гориславой.
Многоженство Владимира явилось и одной
из причин междоусобицы между его потомками. Происходящие
от разных матерей, они с большей яростью сражались друг
с другом за отеческое наследство. Как сказано в
летописи, "внуки Роговолодовы поднимали меч против
других потомков Владимира".
***
Да, в молодости Владимир предавался
бурной чувственной жизни, хотя далеко не был таким
сластолюбцем, каким его иногда изображают.
Он "пас свою землю правдою, мужеством и
разумом", как добрый и рачительный хозяин, при
необходимости расширял и оборонял ее пределы силой
оружия, а возвращаясь из похода, устраивал для дружины и
для всего Киева щедрые и веселые пиры.
Уже тогда он приступил к решению крупных
государственных задач и в первую очередь вновь
восстановил единство Русской земли, потому что в годы
его междоусобной войны с братом племена радимичей и
вятичей отказались подчиняться Киеву. Три года
потребовалось Владимиру, чтобы подавить сопротивление
восставших племен и снова включить их в состав Руси.
Причем против вятичей он провел два похода.
Гибель войска Святослава на Балканах в
971 году поколебала княжескую власть в Поднепровье. Дань
Киеву перестали платить не только дальние вятичи, но и
ближние радимичи. В 984 году Владимир пошел на
радимичей. Отправившись за Днепр, он послал впереди себя
воеводу по прозвищу Волчий Хвост. В битве на речке
Пищане воевода разгромил ополчение племени.
В следующем году Владимир возглавил
поход в Волжскую Болгарию. Его союзниками выступили
кочевники-торки. Руссы плыли в ладьях, конные торки шли
по берегу. Когда сражение с болгарами было выиграно,
Добрыня, участвовавший в походе, осмотрел пленных,
закованных в колодки, и сказал племяннику: "Видишь, все
они в сапогах. Эти дани нам давать не будут – пойдем,
поищем себе лапотников". Отказавшись от намерения
завоевать болгар, князь заключил с ними мир и вернулся в
Киев.
К западу от Днепра обитало племя
дулебов-волынян. Летописи ни разу не упоминают о войне
руссов с волынянами. Судьбу Волынской земли решила война
между Русью и Польшей – новым славянским государством в
Восточной Европе, которое возглавил его основатель князь
Мешко I из династии Пястов. Объектом раздора стали
пограничные земли так называемой Червоной Руси в районе
Закарпатья. Еще в 981 году Владимир отвоевал эти
старинные славянские земли с городами Червень, Перемышль
и некоторыми другими. Главным опорным пунктом Руси на
западных границах стал Владимир Волынский, основанный
киевским князем и превращенный в сильную крепость.
Подчинив, будучи новгородским князем,
Полоцкое княжество на Западной Двине, Владимир получил
тем самым возможность начать наступление на литовскую
Пруссию. В 983 году он совершил поход против ятвягов и
завоевал их земли.
Наибольшую опасность для Киевской Руси
представляли кочевники-печенеги, появившиеся в
южнорусских степях за 100 лет до этого. В описываемое
время многочисленные орды печенегов контролировали все
северное побережье Черного моря. Они перерезали дорогу
по Днепру, и лишь при большой вооруженной охране
купеческие караваны могли плыть на юг. Мир с печенегами
стоил Руси больших денег, но кочевники часто нарушали
мирные соглашения, грабили города и села, продавали
русских пленных на невольничьих рынках Крыма и Византии.
Поэтому киевские князья постоянно должны были заботиться
об обороне своих восточных границ.
Князь Владимир первым в русской истории
приступил к строительству системы укреплений на южных
притоках Днепра – "засечной черты". Он "начал ставить
города по Десне, и по Остру, и по Трубежу, и по Суле, и
по Стугне. И стал набирать лучших мужей от славен, и от
кривичей, и от чуди, и от вятичей, и ими населил города,
так как была война с печенегами. И воевал с ними, и
побеждал их". Это летописное сообщение помещено под 987
годом, но оно заключает в себе сведения о строительной
деятельности, не прекращавшейся на протяжении нескольких
десятилетий.
Первые укрепленные городки были
сооружены на Десне. Они располагались на подступах к
Чернигову, много севернее Киева, на левом берегу Днепра.
Позднее пограничная линия была отнесена на реку Трубеж.
Среди построенных тут городков самым крупным был
Переславль. Наконец приступили к строительству
укреплений на реке Суле в 100–130 километрах к югу от
Переславля. На Правобережье крепости были сооружены на
реке Стугне в 40–50 километрах от Киева. Четыре линии
включали, помимо крепостей, валы с частоколом,
протянувшиеся между городками. Крепости располагались в
15–20 километрах друг от друга и находились, как
правило, у бродов, на берегу рек, впадающих в Днепр,
чтобы препятствовать переправам печенежской конницы. В
глубине этих линий князь построил город-крепость
Белгород, который стал местом сбора всех русских сил во
время нашествия печенегов.
Прекрасные мореходы, руссы были
стремительны в нападении. Но они не могли использовать
флот для обороны столицы от кочевников. Степные орды
двигались с востока. Руссам пришлось разместить
значительную часть своих сил на восточном берегу Днепра,
чтобы задержать кочевников на подступах к Киеву. Три
укрепленных города – Киев, Чернигов и Переяславль –
составили как бы наконечник копья, обращенный в сторону
"великой степи".
Для предупреждения об опасности Владимир
ввел систему светового оповещения. На высоких холмах или
специально насыпанных курганах стояли сигнальные башни.
Оттуда был обзор на многие километры. Как только вдали
над степью появлялась дымка, это означало: конница
печенегов идет на Русь. В тот же момент на башне
зажигались сигнальные огни, которые видны были на
большом расстоянии. Такие сигналы быстро передавались от
одной башни к другой, и через несколько минут в Киеве
уже знали о приближающейся опасности.
И еще одно важное нововведение в области
военного дела на Руси ввел Владимир. В южные
города-крепости он привлек богатырей, удальцов, смелых и
опытных воинов со всей Руси. Здесь были выходцы из
новгородских земель, вятских лесов, представители
кривичей, чуди-эстов и других народов. Вся их жизнь
состояла из постоянных сеч со степняками, смелых военных
подвигов. Здесь вырастали богатыри, такие как Илья
Муромец, Добрыня Никитич, Алеша Попович, о которых на
Руси складывались легенды, песни, сказания, былины. И
самому Владимиру уделяется в этих легендах и былинах
большое внимание как организатору русского войска,
заботливому и щедрому оберегателю дружины, как человеку,
преданному своим боевым товарищам. В летописи о нем
говорится, что он часто устраивал в гриднице – огромной
парадной комнате – совещания со своими соратниками и
дружиной об устройстве страны, о ее законах, о военных
делах. Там же он давал им пиры. А однажды, услышав, что
дружинники недовольны своими деревянными ложками,
приказал выковать для них ложки из серебра и заявил:
"Серебром и золотом не найду себе дружины, а с дружиной
добуду серебро и золото, как дед мой и отец с дружиной
доискались золота и серебра".
Крещение Руси
Убийство варягов-исповедников Феодора и
Иоанна произвело сильное впечатление на князя Владимира.
Он стал чаще задумываться над вопросами религии и
постепенно все более и более охладевал к язычеству. Где
умножается грех, там, – по слову апостола, –
преизобилует благодать (ср.: Рим 5: 20). Преимущества
веры Христовой становились для него все очевиднее, тем
более что в самом Киеве среди бояр, купцов, горожан, да
и княжеских дружинников, начиная со времен Аскольда и
Ольги, было достаточно много христиан.
Византия пыталась обратить руссов в
христианство с того момента, как стала подвергаться их
нападениям. Но первые, как правило варяжские, княжества
в Причерноморье не отличались долговечностью, и
достижения миссионеров-христиан превращались в ничто
вместе с крушением самих княжеств.
Княгиня Ольга, приняв крещение, пыталась
учредить в Киеве епископство, но потерпела неудачу.
Варяжская дружина признавала авторитет
предводителя-единоверца и отказывалась перейти в
подчинение князя-христианина. Для князя-воина Святослава
мнение дружины было законом, и он решительно отклонил
все предложения матери о крещении.
Князю Владимиру пришлось преодолеть
большие трудности, прежде чем Русь приняла христианство.
Во второй половине 80-х годов X века он стал делать
первые, пока еще очень осторожные шаги, ведущие к
крещению.
Владимир многим был обязан язычникам. Он
щедро отблагодарил их, но чувствовал себя очень
стеснительно под контролем языческой верхушки и волхвов.
Они препятствовали его созидательной деятельности.
Своими военными победами, строительными успехами внутри
страны, мудрой дипломатией по отношению к соседним
государствам Владимир укрепил роль и значение княжеской
власти и более не терпел соперничества. Уже со второй
половины 80-х годов язычники потеряли в Киеве свою
ведущую роль.
Но Владимир не сразу пошел на введение
христианства. Летописное "Сказание об испытании или
выборе вер" описывает, что сначала он встретился с
посланцами из других земель и расспросил их о
монотеистических религиях – мусульманстве, иудаизме,
римском и византийском христианстве. Это было не
случайно: монотеистические религии выросли из одного
корня, к тому же Русь имела тесные связи и с
христианскими странами – Германией, Византией Римом, и с
мусульманскими – Волжской Болгарией, Хорезмом, а также
контакты с еврейскими общинами в Хазарии и на территории
Руси.
Отказав по разным причинам первым трем
посольствам, Владимир благосклонно выслушал пространную
речь православного греческого философа, который, кратко
опровергнув учения мусульман, латинян и иудеев, сжато
изложил ветхозаветную историю, пророчества об отвержении
Богом иудеев и пришествии Спасителя и, наконец, перешел
к новозаветным событиям. Большое впечатление на князя
произвел рассказ о грядущем Втором пришествии, при этом
ему была показана и "запона" – некое полотно – с
изображением Страшного суда.
Потом, посовещавшись с боярами и
представителями городов, Владимир направил посольства в
окрестные страны. Возвратившись, послы рассказали о
религиозных обычаях и обрядах этих стран. Они побывали и
в мусульманской мечети у болгар, и у католиков-немцев,
но самое большое впечатление на них произвела патриаршая
служба в Царьграде. Пораженные красотой византийского
богослужения, послы заявили Владимиру и всей его
дружине: "Не знали – на небе или на земле мы: ибо нет на
земле такого зрелища и красоты такой, и не знаем, как и
рассказать об этом".
Затянувшийся "выбор вер" был обусловлен
сопротивлением влиятельных сил в самом Киеве. Лично для
себя Владимир уже принял решение. Он был достаточно
знаком с христианством: мать, бабка, их приближенные,
позднее его жены, из которых большинство были
христианками, – все они так или иначе, исподволь или
открыто, благотворно воздействовали на душу князя. Но
вопрос о перемене религии не мог быть решен вопреки воле
"мужей" из княжеской дружины. Помня о предательстве
язычников-киевлян по отношению к Аскольду и брату
Ярополку, о нежелании отца принять крещение, чтобы не
рассориться с дружиной, Владимир прежде всего своему
ближайшему окружению должен был показать политическую,
практическую, да и просто утилитарную необходимость
принять религию, завоевавшую уже весь цивилизованный
мир, религию, которой, кстати, противостояли далеко не
безобидные в смысле нравственности и небезупречные в
смысле культуры и даже прогресса верования. Не случайно
посланцы Владимира выступали с отчетом прилюдно. Был
использован и авторитет княгини Ольги: "Если бы плох был
закон греческий, то не приняла бы его бабка Владимира
Ольга, а была она мудрейшей из всех людей".
В конечном счете, Владимир, поддержанный
соратниками, решил обратиться в Православие. Тем более,
что Русь и Византию связывали не только военные
противостояния, но, прежде всего, давние торговые,
политические и даже религиозные контакты.
***
Крещение Руси объясняется целым рядом
исторических причин. Во-первых, интересы развивавшегося
государства требовали отказа от многобожия с его
племенными богами и введения монотеистической религии по
принципу: единое государство, один великий князь, один
всемогущий Бог. Во-вторых, этого требовали международные
условия. Весь европейский мир принял христианство, и
Русь более не могла оставаться языческой окраиной.
В-третьих, христианство с его новыми нравственными
нормами требовало гуманного отношения к человеку вообще,
к женщине, матери и детям, в частности; оно укрепляло
семью – основную ячейку общества. В-четвертых,
приобщение к христианству давало сильный толчок в
развитии культуры, письменности, духовной жизни страны.
А есть еще в-пятых, в-шестых, в-седьмых… и развитие
общественных отношений, и совершенствование души, и
посмертное воздаяние… Но главное, к этому решению –
принятию христианства – привело наших предков
неизреченное милосердие Божие, Его желание спасти всех и
каждого, "ибо это хорошо и угодно Спасителю нашему Богу,
Который хочет, чтобы все люди спаслись и достигли
познания истины" (1 Тим. 2: 3–4).
***
Сближению Руси и Византии сопутствовали
драматические события. Византия потерпела ряд поражений
в войне с Болгарией. Кроме того, империю сотрясали
мятежи полководцев Варды Склира а затем и Варды Фоки,
каждый из которых уже примеривал царскую корону. Наконец
в 987 году Варда Фока провозгласил себя императором, и
его власть признали провинции в Малой Азии. В то время
Византия находилась во враждебных отношениях с Русью.
Тем не менее, оказавшись в безвыходном положении,
императоры – братья-соправители Василий II и Константин
VIII – отправили в Киев послов с просьбой о помощи.
Князь Владимир согласился послать войско в Византию, но
в награду за военную помощь потребовал, чтобы императоры
отдали ему в жены свою сестру царевну Анну, что было для
византийцев неслыханной дерзостью. Принцессы крови, тем
более порфирородные, никогда не выходили замуж за
"варварских" государей, даже христиан. В свое время руки
той же Анны домогался для своего сына император
Священной Римской империи Оттон Великий, и ему было
отказано. Но в данном случае под вопросом было само
существование династии, и Константинополь вынужден был
согласиться. Василий выдвинул непременным условием,
чтобы князь Владимир принял христианство и крестил свою
страну. После того, как вопрос о браке был улажен,
русское войско в количестве 6000 воинов прибыло в
Византию. Так в борьбе человеческих устремлений воля
Божия определила вхождение Руси в благодатное лоно
Вселенской Церкви.
Русское войско участвовало в битве у
Абидоса 13 апреля 989 года, решившей судьбу династии.
Узурпатор Варда Фока был убит, мятеж подавлен. Но
войско, прибывшее из Киева, так и не вернулось домой.
Служба в императорской армии сулила значительно большие
выгоды, чем служба киевскому князю. Византийцы еще в
договор с Олегом включили пункт о том, что киевский
князь не вправе отзывать воинов из Византии, если они
захотят остаться на службе у императора. Такая практика
сохранялась до конца X века. Русский отряд, посланный
Владимиром, оставался на службе в Византии еще больше
десяти лет.
Но византийцы, обрадованные неожиданным
избавлением от опасности, не торопились выполнять
обещание. Император нарушил договор первым и не прислал
на Русь сестру Анну, которую Владимир отправился ожидать
у днепровских порогов.
Нарушение договора не было следствием
только прихоти или произвола императора Василия II. У
князя Владимира было несколько жен и десять сыновей от
них, которые претендовали на киевский престол. Император
не желал, чтобы его сестра пополнила гарем языческого
князя. Он мог отпустить царевну в Киев только при одном
непременном условии: все предыдущие браки князя
Владимира должны быть расторгнуты, с тем, чтобы
христианский брак был признан единственно законным.
Однако славяно-варяжское семейное право оказалось
несовместимым с христианским правом Византии. С
канонической точки зрения сыновья Владимира, рожденные
вне христианского брака, были незаконнорожденными и уж
тем более не имели никаких прав на трон. Для Владимира
такая точка зрения была неприемлема: старшие сыновья
были опорой его власти. Переговоры о брачном контракте,
по-видимому, зашли в тупик, после чего союз с империей
был разорван.
Возмущенный греческим лукавством, князь
Владимир в этот критический момент действовал решительно
и быстро: большая русская рать двинулась в 988 году на
центр византийских владений в Крыму – Корсунь
(Херсонес). Осада прекрасно укрепленного города, хоть и
не ожидавшего нападения со стороны союзного Киева, была
очень трудной и продолжалась несколько месяцев. В конце
концов Корсунь, благодаря предательству, пала. С
крепостных стен в стан Владимира была пущена стрела с
прикрепленной запиской, в которой говорилось, что для
взятия города необходимо перекрыть водопровод,
находившийся за крепостными стенами. Стрела была пущена
от имени некоего священнослужителя Анастаса. Воины
Владимира нашли трубопровод и перекрыли его. Вскоре
изнемогающие от жажды осажденные сдались на милость
победителя. Пал неприступный оплот византийского
господства на Черном море, один из жизненно важных узлов
экономических и торговых связей империи. Удар был
настолько чувствителен, что эхо его отозвалось по всем
византийским пределам.
Падение главного опорного пункта
византийцев в Крыму сделало киевского князя хозяином
полуострова. Хазария, сокрушенная еще Святославом,
стояла на пороге гибели и не могла противостоять руссам,
которые во время длительной осады Корсуни, нанесли ей
очередное поражение, о чем свидетельствует "Память и
похвала Владимиру" монаха Иакова. Взяв главный опорный
пункт византийцев в Крыму, князь подчинил себе также
бывшие владения "царя руссов" Олега в Таматархе и Керчи.
Таким образом Владимир стал первым русским князем,
который стал распоряжаться судьбами русского
Тмутараканского княжества и посадил на престол в
Тмутаракани одного из своих сыновей.
В завоеванной Корсуни Владимир и принял
крещение. С одной стороны, этим он демонстрировал свою
силу и независимость акта крещения от воли Византии. С
другой стороны, принятием нового имени – Василий – он
подчеркивал свои союзнические и даже патрональные
отношения с понуждавшим его к крещению императором.
Правда, при выборе имени учитывалось и его номинативное
значение: Василий переводится с греческого как
"царский". Вместе с князем крестилась и часть его
дружины.
Крещение Владимира. Фреска. Виктор Васнецов
После этого Владимир направил
братьям-императорам угрозу, что если Анна не прибудет в
Корсунь, то он поведет свое войско на Константинополь.
Решающий довод снова был за князем. Его
послы, воевода Олег и зять убитого корсунского стратига
варяг Ждьберн, прибыли в Царьград за царевной. Восемь
дней ушло на сборы Анны, которая отказывалась ехать на
Русь, плакала и говорила: "Лучше мне умереть". Братья
утешали и уговаривали ее, подчеркивая значительность
предстоящего ей подвига: способствовать просвещению
Русского государства светом Христовой истины и сделать
руссов навечно друзьями Ромейской державы.
Вскоре принцесса, ее свита, священники с
иконами и церковной утварью прибыли в Корсунь. Не теряя
времени, будущий равноапостольный князь Владимир
обвенчался с царевной Анной в кафедральном соборе того
города, где, казалось, каждый камень помнил апостола
Андрея Первозванного, прошедшего с евангельской
проповедью через древнюю Тавриду на приднепровские горы.
Церемония бракосочетания дала возможность широко
оповестить мир о разрыве князя с язычеством. То, что не
удалось Ольге в языческом Киеве, удалось Владимиру в
христианской Корсуни. К титулам князя прибавился новый,
еще более блестящий – цесарь. Надменным императорам
пришлось уступить и в этом – поделиться с зятем царскими
инсигниями. В некоторых греческих источниках Владимир с
того времени именуется "могущественным василевсом".
Впоследствии, в Киеве, он стал чеканить монеты по
византийским образцам и изображался на них со знаками
императорской власти: в царской одежде, на голове –
императорская корона, в правой руке – скипетр с крестом.
Крещение князя Владимира с именем Василий. Миниатюра
из списка Радзивиловской летописи, XV
век
Конечно, Византия не могла допустить
того, чтобы руссы закрепились на Крымском полуострове,
получив удобные гавани для нападений на империю. Сразу
же после венчания Владимир согласился передать Корсунь
Византии в качестве вена – выкупа – за невесту, и мир
между империей и Русью был восстановлен.
Впрочем, воины Владимира получили
богатую добычу. Они изъяли городскую казну, множество
всякого скарба, поэтому в Киев русское войско явилось с
несметными богатствами. Сам Владимир вывез из Корсуни
две античные статуи и четырех медных коней, украшавших
городской ипподром. В память о поражении язычника
Владимира и рождении христианина Василия он поставил в
Корсуни на насыпной горе церковь. Покидая город, он взял
с собой помогшего ему при осаде иерея Анастаса и
нескольких корсунских священнослужителей, а также иконы
и церковную утварь, необходимые для устроения будущих
киевских храмов. Взял он и мощи святителя Климента, папы
Римского, обретенные в Тавриде за 120 лет до этого
равноапостольными Кириллом и Мефодием, первоучителями
словенскими.
Победоносный поход в Крым упрочил
престиж киевского князя. Торжественное браковенчание,
которое явилось для Владимира вторым христианским
таинством, произвело глубокое впечатление на княжеское
окружение. Согласие между дружиной и князем упрочилось.
Сопротивление язычников было сломлено. Пока Владимир был
молод, многие не скрывали пренебрежения к сыну
рабыни-ключницы. Брак с греческой царевной смыл с
Владимира клеймо "робичича" и вознес его на недосягаемую
высоту над прочими державными властителями.
В обратный путь к Киеву новый цесарь с
супругой и сопровождающими отправился через Крым, Тамань
и Азовские земли, входившие в состав его обширных
владений. Впереди царского поезда с частыми молебнами и
несмолкающими священными песнопениями несли кресты,
иконы, святые мощи. Казалось, сама Вселенская Церковь
двинулась в просторы Русской земли, чтобы обновить ее в
купели крещения, а будущая Святая Русь открывалась
навстречу Христу и Его Церкви.
***
По прибытии в Киев, Владимир первым
делом окрестил своих сыновей и освободил от обязанностей
супругов своих языческих жен. Рогнеде, например, он
отправил предложение выбрать себе в мужья любого из
своих знатных приближенных. Но она ответила: "Княгиней я
была, княгиней и останусь, и ничьей рабой не буду. А
если ты сподобился святого крещения, то и я могу быть
невестой Христовой" – и приняла монашеский постриг.
Затем князь приказал разгромить
устроенное им некогда в Киеве капище. Кумиры были
изрублены в щепки и сожжены. Однако руссы еще не до
конца избавились от страха перед старыми богами и
опасались прогневить Перуна. Его изваяние не было
уничтожено. Идола привязали к конскому хвосту и потащили
к Днепру. Процессию сопровождали 12 воинов, которые били
кумира палками, чтобы изгнать из него бесов. Перуна
проволокли до порогов, где и бросили во владениях
печенегов. Таким образом главный языческий бог был
отправлен в изгнание.
В Новгороде, куда были посланы Добрыня и
епископ Иоаким Корсунянин, все повторилось. Изваяние
Перуна было посечено и сброшено в Волхов.
Крещение киевлян
После ниспровержения кумиров Владимир
велел собрать всех жителей Киева на берег Днепра.
Наступило незабываемое и единственное в своем роде утро
крещения киевлян. Накануне князь Владимир велел объявить
по городу: "Если кто не придет завтра на реку – богатый
или бедный, нищий или раб – будет мне враг". Священное
желание князя было исполнено беспрекословно: "в одно
время вся земля наша восславила Христа со Отцом и Святым
Духом". Там, при впадении речки Почайны в Днепр, над
зашедшими в воду людьми – мужчинами, женщинами, детьми –
греческие ("царицины") и корсунские священники совершили
обряд крещения.
Трудно переоценить глубину духовного
переворота, совершившегося в русском народе, во всей его
жизни, во всем мировоззрении. В чистых днепровских
водах, как в "бане пакибытия", осуществилось
таинственное преображение русской духовной стихии,
совершилось духовное рождение народа, призванного Богом
к невиданным еще в истории подвигам христианского
служения человечеству. "Тогда начал мрак идольский от
нас отходить, и заря Православия явилась, и солнце
евангельское землю нашу осияло", – записывает летописец.
В память священного события, обновления
Руси водою и Духом, установился в Русской Церкви обычай
ежегодного крестного хода "на воду" 1 августа,
соединившийся впоследствии с празднеством Происхождения
Честных Древ Животворящего Креста Господня, общим с
Греческой Церковью, и русским церковным празднеством
Всемилостивому Спасу и Пресвятой Богородице
(установленным святым Андреем Боголюбским в 1164 году).
В этом соединении праздников нашло точное выражение
русское богословское сознание, для которого неразрывны
понятия "крещение" и "крест".
Всюду по Святой Руси, от древних городов
до дальних погостов, повелел святой Владимир
ниспровергнуть языческие требища, иссечь истуканов, а на
их месте рубить по холмам церкви, освящать престолы для
бескровной жертвы. Храмы Божии вырастали по лицу земли,
на возвышенных местах, у излучин рек, на старинном пути
"из варяг в греки", словно путеводные знаки, светочи
народной святости. Прославляя храмоздательные труды
равноапостольного Владимира, автор "Слова о законе и
благодати", святитель Иларион, митрополит Киевский,
восклицал: "Капища разрушаются, и церкви поставляются,
идолы сокрушаются и иконы святых являются, бесы убегают,
крест грады освящает". С первых веков христианства ведет
начало обычай воздвигать храмы на развалинах языческих
святилищ или на крови святых мучеников. Следуя этому
правилу, князь Владимир построил храм в честь своего
небесного покровителя – святого Василия Великого на
холме, где ранее находился жертвенник Перуна, и заложил
каменный храм Пресвятой Богородицы (Десятинный) на месте
мученической кончины варягов Феодора и Иоанна.
Вскоре в Киев прибыл посвященный святым
патриархом Николаем II Хризовергом на Русскую кафедру
митрополит Михаил со свитой, клиром, многими мощами и
другими святынями.
Царица Анна позаботилась о том, чтобы
выписать знающих архитекторов и мастеров из
Константинополя для постройки первого в русской истории
каменного здания – собора Пресвятой Богородицы.
Великолепный храм, призванный стать местом служения –
кафедрой – митрополита Киевского и всея Руси,
первопрестольным храмом Русской Церкви, строился пять
лет. Он был богато украшен фресками, крестами, иконами и
священными сосудами, привезенными из Корсуни. День
освящения храма Пресвятой Богородицы – 12 мая (в
некоторых рукописях 11 мая) был внесен в русские
месяцесловы для ежегодного празднования. Событие это
было соотнесено с существовавшим уже 11 мая праздником и
связывало новый храм двойной преемственностью: под этим
числом отмечено в святцах церковное "обновление
Царьграда" – посвящение в 330 году равноапостольным
императором Константином новой столицы Римской империи,
Константинополя, Пресвятой Богородице; в тот же день при
равноапостольной княгине Ольге в 960 году освящен в
Киеве храм Софии Премудрости Божией. Таким образом
равноапостольный князь Владимир, освящая кафедральный
Богородичный собор, подобно Константину Великому
посвящал стольный град земли Русской – Киев – Владычице
Небесной.
Тогда же Владимиром была пожалована
Церкви десятина от всех княжеских доходов, почему и
храм, ставший центром общерусского сбора церковной
десятины, нарекли Десятинным.
С Десятинной церковью и назначенным ее
настоятелем Анастасом некоторые историки связывали
начало русского летописания. При ней были составлены
житие святой Ольги и сказание о варягах-мучениках
Феодоре и Иоанне в их первоначальном виде, а также
"Слово о том, как крестился Владимир, взяв Корсунь". Там
же возникла позднее и ранняя, греческая, редакция жития
страстотерпцев Бориса и Глеба.
Для утверждения веры в новопросвещенном
народе нужны были ученые люди и школы для их подготовки.
Поэтому князь Владимир вместе с митрополитом Михаилом
посылали собирать у лучших людей детей и отдавать их в
обучение книжное. Такое же училище устроил святитель
Иоаким Корсунянин в Новгороде. Были подобные школы и в
других городах. Все они способствовали развитию на Руси
грамотности, книжного дела, культуры, расширению связей
с Византией. При церковных и монастырских школах и
библиотеках трудились греческие болгарские и первые
русские художники-иконописцы, летописцы, переписчики и
переводчики церковных сочинений.
Со временем Церковь стала высшим
авторитетом по делам семейным и разбирала все семейные
конфликты, призывая людей к человеколюбию, терпимости,
уважению к родителям и детям, к личности женщины-матери.
Она содействовала укреплению семьи. Влияла Церковь и на
усиление единства Руси. Она выступала против
междоусобиц. Церковные деятели не раз выполняли роль
миротворцев в княжеских распрях.
Киевскую митрополичью кафедру при святом
Владимире занимали последовательно святой Михаил († 15
июня 991), Феофилакт, переведенный в Киев с кафедры
Севастии Армянской (991–997), Леонтий (997–1008), Иоанн
I (1008–1037). Их трудами были открыты первые епархии
Русской Церкви: Новгородская (первым ее предстоятелем
был святитель Иоаким Корсунянин († 1030), составитель
Иоакимовской летописи, Владимиро-Волынская,
Черниговская, Переяславская, Белгородская и Ростовская.
"Так по всем городам и селам воздвигались церкви и
монастыри, и умножались священники, и вера православная
цвела и сияла, как солнце".
Царевна Анна и ее окружение играли
важную роль в церковном устройстве на Руси. Греческое
духовенство, прибывшее с Анной из Константинополя и
привезенное из Корсуни, столкнулось с трудной задачей.
Им предстояло вести проповедь в этнически неоднородной,
многоязычной стране. Миссионеры достигли цели, следуя
несложным принципам. Они исходили из того, что религия
должна быть единой для всей страны и всего народа и
поэтому вели проповедь на славянском языке. Византия
имела огромный опыт просветительской деятельности в
Болгарии и других славянских странах. Болгары, в свою
очередь, сыграли выдающуюся роль в приобщении Руси к
духовным ценностям христианства. Русская письменность и
книжность возникли на почве греко-болгарской
христианской культуры.
Константинополь порой посылал на далекие
глухие окраины не самых лучших и не самых образованных
иерархов. В случае с Анной все было иначе. С ней были
отправлены знающие и опытные люди, которым предстояло
управлять Русью вместе с наследниками византийской
царевны. Исследователи полагают, что русская митрополия
была организована между 996 и 998 годом. Основанием для
такой датировки послужил тот факт, что каменная
Десятинная церковь была построена и освящена лишь в 996
году, а кроме того, в константинопольском перечне
митрополий XI века Русская митрополия названа на одном
из последних мест.
Итоги деятельности греческих миссионеров
были впечатляющими. Со слов очевидцев, немецкий хронист
Титмар Мерзенбургский в 1018 году описывал Киев как
огромный город, имеющий несчетное количество жителей,
восемь рынков и более 400 церквей. Значительно
преувеличивая число киевских храмов, автор хроники верно
передал общее впечатление всех, кто побывал в городе. В
начале XI века Киев действительно имел вид крупного
христианского центра с множеством деревянных домов и
церквей.
***
Обращение в христианство в сильной
степени повлияло и на самого князя Владимира. Ушли в
прошлое его безнравственная жизнь и жестокость. Он стал
более терпимым к людям, щедрым и милостивым к беднякам.
Совсем отказался, было, от применения смертной казни
даже к матерым разбойникам. Дошло до того, церковные
иерархи вынуждены были напомнить ему о княжеских
обязанностях судить и карать преступников.
Действенным оружием для защиты от
степных язычников после крещения Руси часто становилась
мирная христианская проповедь. В Никоновской летописи
под 990 годом записано: "Того же лета пришли из болгар к
Владимиру в Киев четыре князя и просветились
Божественным крещением". В следующем году "пришел
печенегский князь Кучуг, и принял греческую веру, и
крестился во имя Отца и Сына и Святого Духа, и служил
Владимиру чистым сердцем". Под влиянием святого князя
Владимира крестились и некоторые видные иноземцы,
например живший несколько лет в Киеве будущий норвежский
конунг (король) Олаф Трюггвасон († 1000), а также
знаменитый Торвальд Путешественник – основатель
монастыря святого Иоанна Предтечи на Днепре под
Полоцком, и другие. В далекой Исландии поэты-скальды
назвали Бога "хранителем греков и русских".
Средством христианской проповеди были и
знаменитые пиры святого Владимира. По воскресеньям и
большим церковным праздникам после литургии выставлялись
для киевлян обильные праздничные столы, звонили
колокола, славословили хоры, "калики перехожие" пели
былины и духовные стихи. Например, 12 мая 996 года по
случаю освящения Десятинной церкви князь устроил большой
пир, "щедро раздавая милостыню убогим, и нищим, и
странникам, и по церквам, и по монастырям". Пиры
устраивались также в честь побед киевских богатырей,
полководцев Владимировых дружин – Добрыни, Александра
Поповича, Рогдая Удалого. Если люди по болезни не могли
придти к князю за стол, он приказывал возить пищу –
хлеб, мясо, рыбу, овощи, мед, квас – по городу и
предлагать ее всем нуждающимся, "чтобы все приходили и
ели, прославляя Бога". Такой же порядок он ввел и в
других городах и землях Руси. Это было неслыханно в
тогдашнем мире и принесло Владимиру любовь и славу
народа. По существу при нем на Руси было положено начало
системы благотворительности, которую инициировал и
поддерживал сам великий князь.
***
После заключения соглашения между
Василием II и Владимиром отношения между двумя державами
вступили в новую фазу. Ни с каким другим независимым
государством Европы Византия не была тогда столь тесно
связана, как с Русью. Обе правящие династии были
скреплены тесными родственными узами.
В Византии сложилось два центра, к
которым тяготели все русские люди, по той или иной
причине оказавшиеся в империи. Одним из них стал русский
монастырь на Афоне – Ксилургу ("Древодел"), основанный,
по-видимому, на рубеже X–XI веков в силу особой
договоренности между правителями обеих стран. Первое
упоминание о нем относится к 1016 году. Русские
паломники стали частыми гостями на Афоне, а также в
Константинополе и в далеком Иерусалиме.
Гораздо большую роль играл русский центр
в столице империи. Здесь создалось своеобразное
землячество, объединявшее не только купцов и дипломатов,
но и военных, служивших в византийском войске,
паломников, путешественников, духовных лиц. Русская
колония в столице империи была, по всей вероятности,
многочисленна и составляла, с точки зрения византийских
государственных деятелей, определенную политическую и
военную силу. С русскими в Константинополе находились в
тесном общении норманские купцы и воины. Норманские
наемники входили, по-видимому, и в состав русского
корпуса.
На Руси, прежде всего в Киеве, в свою
очередь появилось греческое население: штат греческого
митрополита, возглавившего Русскую Православную Церковь,
византийские архитекторы, живописцы, мозаичисты,
стеклоделы, певчие. Многие епископские кафедры
древнерусского государства были заняты греками.
Отношения между Византией и Русью не
претерпели существенных изменений и после смерти
Владимира. До войны 1043 года мирные дипломатические и
торговые сношения Византии с Русью развивались
непрерывно. Более того, можно предполагать, что в это
время постепенно возрастала не только военная, но и
политическая роль русских в Византии.
***
Эпоха святого Владимира была ключевым
периодом для государственного становления православной
Руси. Объединение славянских земель и оформление
государственных границ державы Рюриковичей происходили в
напряженной духовной и политической борьбе с соседними
племенами и государствами. Крещение Руси, принятое от
православной Византии, было важнейшим шагом в ее
государственном самоопределении.
Главным врагом князя Владимира стал
Болеслав Храбрый, получивший королевскую корону из рук
папского легата. В его планы входило широкое объединение
западнославянских и восточнославянских племен под эгидой
католической Польши. Это противостояние, начавшееся в то
время, когда Владимир был еще язычником, с новой силой
возобновилось в последние годы его жизни. В 1013 году в
Киеве был раскрыт заговор против Владимира: Святополк
Окаянный, женившийся на дочери Болеслава, рвался к
власти. Вдохновителем заговора был духовник Болеславны,
католический епископ Колобжегский Рейнберн. Заговор
Святополка и Рейнберна был прямым покушением па
историческое существование Русского государства и
Русской Церкви. Святой Владимир принял решительные меры.
Все трое были арестованы, и Рейнберн вскоре скончался в
заточении. Сам Владимир не мстил гонящим и ненавидящим
его. Так, например, принесший притворное покаяние
Святополк был выпущен из темницы.
Новая беда назревала на Севере, в
Новгороде. Ярослав, еще не столь мудрый, каким он вошел
позже в русскую историю, ставший в 1010 году держателем
новгородских земель, задумал отложиться от своего отца,
завел отдельное войско, перестал платить в Киев обычную
дань и десятину. Единству Русской земли, за которое всю
жизнь боролся святой Владимир, угрожала опасность. В
гневе и скорби князь повелел "мосты мостить, гати
гатить" – готовиться к походу на Новгород. Но силы его
были на исходе. В приготовлениях к своему последнему, к
счастью, несостоявшемуся походу креститель Руси тяжело
заболел и предал дух Господу в селе Спас-Берестове 15
июля 1015 года. Он правил Русским государством 37 лет
(978–1015), из них 28 лет прожил в святом крещении.
***
Немногие имена на скрижалях истории
могут сравниться по значению с именем святого
равноапостольного Владимира († 1015; память 15/28 июля),
крестителя Руси, на века вперед предопределившего
духовные судьбы Русской Церкви и русского православного
народа. Имя и дело святого равноапостольного Владимира,
которого народ назвал Красным Солнышком, связано со всей
последующей историей Руси и Русской Церкви. "Им мы
обожились и Христа – Истинную Жизнь – познали", –
засвидетельствовал святитель Иларион. Подвиг его
продолжили его сыновья, внуки и правнуки, владевшие
Русской землей в течение почти шести столетий: от
Ярослава Мудрого, сделавшего первый шаг к независимому
существованию Русской Церкви, до последнего Рюриковича –
царя Феодора Иоанновича, при котором в 1589 году Русская
Православная Церковь стала пятым самостоятельным
патриархатом в диптихе Православных Автокефальных Церквей.
Празднование святому равноапостольному
Владимиру было установлено святым Александром Невским
после того, как 15 мая 1240 года, помощью и заступлением
святого Владимира, им была одержана знаменитая Невская
победа над шведскими захватчиками.
Но церковное почитание святого князя
Владимира началось на Руси значительно раньше. Святитель
Иларион, митрополит Киевский († 1053), в "Слове о законе
и благодати", сказанном в день памяти святого Владимира,
называет его "во владыках апостолом", "подобником"
святого Константина Великого, и сравнивает его
апостольское благовестие Русской земле с благовестием
святых апостолов.
Александр Парменов
Православие.Ru - 27.07.2007.
***
Молитва равноапостольному Великому князю Владимиру:
- Молитва
равноапостольному князю Владимиру. Внук
княгини Ольги, чувствуя пустоту и ложь
идолопоклонства, пережил обращение. Почти ослепший,
прозрел после принятия Крещения в 988 году, и потом
крестил свой народ. Строил церкви и школы, заботился
о нищих и сиротах, являя пример милосердия и
гостеприимства. Князь Владимир - покровитель и
молитвенник славянских народов, помощник государевым
людям и храмоздателям, к нему обращаются в молитве
во время смуты, о добром нраве властей и правителей.
Святого просят о помощи при болезнях глаз
Акафист равноапостольному Великому князю Владимиру:
Канон равноапостольному Великому князю Владимиру:
Житийная и научно-историческая литература о равноапостольном Великом князе Владимире:
|
