Об очень важном (об искушениях лжестарчеством)
Знание законов духовной жизни и тех
опасностей, которые стоят на пути христианина, – одно из
необходимых условий верного достижения им горнего
Иерусалима. Исключительную важность приобретает такое
знание в настоящее время, когда, с одной стороны, в
Россию бурным потоком нахлынули всевозможные "духи" и
появились бесчисленные варианты духовности; с другой –
святоотеческое понимание духовной жизни и мудрость
применения ее законов к психологии и силам современного
человека в силу многих причин становятся все большей
редкостью. Незнание этих законов приводит к тому, что
многие, даже искренне ищущие, нередко увлекаются внешне
притягательными, но, по существу, далекими от Священного
Предания Церкви формами духовности, в результате чего в
лучшем случае они остаются без плода, в худшем –
попадают в секты, губя свои души и расстраивая свое
физическое и психическое здоровье. Все это имеет самые
серьезные последствия не только для их жизни, но и жизни
всей Церкви и общества в целом.
Такой, например, насущный вопрос для
многих верующих, как поиск духовного руководителя и
характер отношений с ним, может служить хорошей
иллюстрацией сказанного. Потребность иметь духовника,
который бы мог оказать действительную помощь в духовной
жизни, часто превращается в поиски батюшки, который
решал бы за меня все вопросы моей мирской жизни. Можно
видеть и священников, которые вступают на путь такого
руководства, копируя практику древнего монашеского
послушания и перенося ее на отношения с мирскими людьми,
чем, как правило, наносят непоправимый духовный и
нередко психический вред и себе, и своим чадам. Не
понимая того, кто может быть духовником и что это
значит, не зная такой простой вещи, что священный сан и
монашество сами по себе не наделяют человека мудростью
духовничества, ложно представляя себе подвиг послушания
(редкого даже в монашеской среде), такие батюшки и
миряне вместо устроения духовной жизни начинают, увы,
настоящую игру в "старцы-послушники". Все это,
естественно, приводит и тех и других не к христианскому
смирению и духовному возрастанию, а, напротив, к еще
большему самомнению, фанатизму, прямой духовной (а
иногда и телесной) гибели, возникновению внутри Церкви
настоящих "православных" тоталитарных сект. Примеров
этого сейчас, к сожалению, достаточно. Не случайно
святые Отцы так настойчиво предупреждали: видишь
молодого, летящего на небо, стащи его за ноги на землю.
В силу чрезвычайной важности этой
проблемы для современного верующего приведем несколько
высказываний по данному вопросу самых авторитетных
русских наставников духовной жизни XIX века – святителей
Игнатия (Брянчанинова) и Феофана (Говорова).
Святитель Игнатий: "По учению отцов,
жительство... единственно приличествующее нашему
времени, есть жительство под руководством Отеческих
писаний с советом преуспевших современных братий; этот
совет опять должно проверять по писанию Отцов... Отцы,
отделенные от времен Христовых тысячелетием, повторяя
совет своих предшественников, уже жалуются на редкость
Боговдохновенных наставников, на появившееся множество
лжеучителей и предлагают в руководство Священное Писание
и Отеческие писания. Отцы, близкие к нашему времени,
называют Боговдохновенных руководителей достоянием
древности и уже решительно завещают в руководство
Священное и Святое Писание, проверяемый по этим
Писаниям, принимаемый с величайшей осмотрительностью и
осторожностью совет современных и сожительствующих
братий" (Творения. СПб., 1905. Т. I. С. 563).
"Возразят: вера послушника может
заменить недостаточность старца. Неправда: вера в истину
спасает, вера в ложь и в бесовскую прелесть губит, по
учению Апостола (2 Фес. 2, 10-12)" (т. 5, с. 73).
"Если руководитель начнет искать
послушание себе, а не Богу, – не достоин он быть
руководителем ближнего! – Он не слуга Божий! – Слуга
диавола, его орудие, есть сеть! Не делайтесь рабами
человеков (1 Кор. 7, 23), – завещает Апостол" (т. 6, с.
159).
Святитель Феофан: "Так вот какой ныне
лучший, благонадежнейший способ руководствования, или
воспитания в жизни христианской! Жизнь в преданности в
волю Божию по Божественным и Отеческим Писаниям с совета
и вопрошения единомышленных" (Что потребно покаявшемуся
и вступившему на добрый путь спасения. МДА. "Новая
книга". 1995. С. 72-73).
Мысль наших Отцов совершенно ясна: ныне
лучший, благонадежнейший, единственный способ
руководствования, или воспитания, в жизни христианской –
жизнь по совету, а не по беспрекословному послушанию
(так называемому "благословению"-приказу), которого
столь усиленно требуют от своих чад лжедуховники и
которого так жаждут "послушники" (особенно
"послушницы"). Святитель Игнатий объясняет при этом
причину, по которой руководство советом оказывается
наиболее благотворным: "Скромное отношение советника к
наставляемому – совсем иное, нежели старца к
безусловному послушнику... Совет не заключает в себе
условия непременно исполнять его: он может быть исполнен
и не исполнен" (т. 5, с. 80). То есть какие-то советы
духовника, вызывающие сомнение, могут быть отклонены,
могут обсуждаться – и в этом нет никакого греха,
никакого нарушения отношений. Ибо духовник в миру – это
не армейский командир, приказания которого должны
беспрекословно исполняться, а друг в жизни.
Но призыв к скромному отношению
советника к наставляемому, призыв к отношениям
дружеского совета, а не командования вызывает
нескрываемый гнев у зараженных болезнью "старчества".
Яркий пример этому – целых два трактата, недавно
изданных в России, некоего иеромонаха Доримедонта,
переселившегося какое-то время назад на Афон и теперь
оттуда обличающего святителя Игнатия в непонимании
святых Отцов, искажении их учения о послушании. Это –
прямой дерзкий выпад против великого наставника
монашества! Все русские святые и подвижники последних
150 лет с благоговением преклонялись перед его
"Аскетическими опытами", руководствовались ими, усиленно
рекомендовали их как лучшее пособие в духовной жизни. И
вдруг такое "открытие" младостарца. Видимо, жизнь на
святой горе не послужила на пользу бедному иноку.
Учение святителя – действительно
смертельная опасность для всякого считающего себя тем
"добрым русским батюшкой"*, рабского повиновения
которому требует от верующего о. Доримедонт. Стоит
только прочитать следующие слова свт. Игнатия, чтобы
убедиться в этом: "Те старцы, которые принимают на себя
роль [старца]... (употребим это неприятное слово)... в
сущности [суть] не что иное, как душепагубное актерство
и печальнейшая комедия. Старцы, которые принимают на
себя роль древних святых Старцев, не имея их духовных
дарований, да ведают, что самое их намерение, самые
мысли и понятия их о великом иноческом делании –
послушании суть ложные, что самый их образ мыслей, их
разум, их знание суть самообольщение и бесовская
прелесть..." (т. 5, с. 72).
"Тщеславие и самомнение любят учить и
наставлять. Они не заботятся о достоинстве своего
совета! Они не помышляют, что могут нанести ближнему
неисцельную язву нелепым советом, который принимается
неопытным новоначальным с безотчетливой доверчивостью, с
плотским и кровяным разгорячением! Им нужен успех,
какого бы ни был качества этот успех, какое бы ни было
его начало! Им нужно произвести впечатление на
новоначального и нравственно подчинить его себе! Им
нужна похвала человеческая! Им нужно прослыть святыми,
разумными, прозорливыми старцами, учителями! Им нужно
напитать свое ненасытное тщеславие, свою гордыню!" (О
жительстве по совету. Т. 5. с. 77).
Такие слова святителя поражают в самое
сердце учителей тоталитарно-сектантского "богословия"
послушания. И "откровения" о. Доримедонта только первая
ласточка в борьбе новых "наставников" против учения
святителя Игнатия. Достаточно обратиться к морю той
лжедуховной литературы, которая продается сейчас не на
каких-то светских прилавках, а во многих церковных
магазинах, чтобы убедиться в этом*. Вся она настойчиво
пропагандирует жизнь, принципиально противоположную тем
святоотеческим указаниям, которые так ясно, точно
изложил в своих творениях святитель Игнатий.
Этот процесс отступления от Священного
Предания Церкви, от твердых указаний святых Отцов о
сущности монашества, молитвы, послушания и прочих
основных устоев духовной жизни происходит и в других
Православных церквах. Все больше предаются забвению и
рассматриваются как что-то второстепенное предупреждения
святых Отцов о прелести, которая легко поражает
подвижника, пошедшего, вопреки заветам Отцов, своим
путем.
В качестве иллюстрации таких уклонений
можно привести книгу монаха Иосифа Дионисиатиса
"Наставник молитвы Иисусовой. Жизнеописание старца
Харалампия Дионисиатского" (М., 2005). В ней нормальные
христианские советы по различным вопросам жизни
совмещаются с такими наставлениями о молитве Иисусовой,
которые вызывают, по меньшей мере, глубокое недоумение.
Так, молодому человеку старец Харалампий благословляет:
"Первое упражнение заключается в том, чтобы произносить
молитву устами вслух, причем как можно более отчетливо и
быстро. Но будь внимателен. Когда мы проговариваем
молитву, приходит сатана и обрушивает на наш ум целый
ворох помыслов и мечтаний. Когда новоначальный
произносит молитву про себя в уме, нападки лукавого
удушают ее. Но если ты быстро-быстро произносишь ее
устами, сатане не так-то просто успеть посредством
различных помыслов ввергнуть тебя в рассеяние...
Итак, начинаем первый урок. Я дам тебе
эти четки-трехсотницу, и с вечера ты вместе с нами
совершишь бдение. Будешь читать девять четок Спасителю:
"Господи Иисусе Христе, помилуй мя" и три – Божьей
Матери: "Пресвятая Богородица, спаси мя". Протянув
двенадцать четок, начинай новый круг...
После того как были протянуты первые
несколько четок, некоторая сладость мало-помалу стала
проистекать из гортани и ощущаться на языке и губах. Она
напоминала сладчайший леденец, с той разницей, что
последний через пять-десять минут рассасывается. Эта же
сладость не умолялась, скорее наоборот, увеличивалась,
так что молодой человек с чувством великой благодарности
непрерывно повторял божественные слова молитвы.
Не прошло и часа, как он [юноша]
закончил первые двенадцать трехсотиц [3600 молитв –
менее секунды на каждую молитву!]. В конце четвертого
круга [14 400 м-в!] его душа внезапно затрепетала от
слез славословия и благодарения..." (с. 187-190) – и
т.д.
Поражает полная противоположность этой
практики совершения молитвы Иисусовой новоначальными
святоотеческим указаниям. Святитель Игнатий писал:
"Первоначально положи себе произносить сто молитв
Иисусовых со вниманием и неспешностью. Впоследствии,
если увидишь, что можешь произнести больше, присовокупи
другие сто. С течением времени, смотря по надобности,
можешь и еще умножить число произносимых молитв. На
неспешное и внимательное произнесение ста молитв
потребно времени 30 минут... Не произноси молитву
спешно... делай после каждой молитвы краткий отдых и тем
способствуй уму сосредоточиваться. Безостановочное
произнесение молитвы рассеивает ум" (т. 5, с. 110).
"Новоначальным должно заниматься
молитвой понемногу, но часто, чтобы сохранить вкус к
молитве и не произвести в уме утомления, от которого
происходит оставление молитвы" (т. 6, с. 276).
"Существенными принадлежностями этой
молитвы должны быть: внимание, заключение ума в слова
молитвы, крайняя неспешность при произнесении ее и
сокрушение духа" (т. 5, с. 107).
У старца Харалампия видим совсем другое.
Во-первых, молодому человеку сразу же дается огромное
правило. Святитель Игнатий, напротив, пишет:
"Новоначальным должно заниматься молитвой понемногу, но
часто, чтобы сохранить вкус к молитве и не произвести в
уме утомления, от которого происходит оставление
молитвы" (т. 6, с. 276). Во-вторых, о. Харалампий
требует произносить молитву "быстро-быстро" и в качестве
назидания говорит о собственном "достижении": "На один
вдох-выдох я могу произнести 100-200 молитв" (с. 211)!
Это, бесспорно, уникальный случай во всей святоотеческой
исихастской практике. И понятно, почему, предлагая такой
метод совершения молитвы Иисусовой, о. Харалампий не
ссылается ни на одного святого Отца. Этот метод
противоречит не только учению Отцов, но и простому
здравому смыслу: при такой немыслимой скорости, когда в
течение нескольких часов молитва Иисусова произносится
ежесекундно (!)*, совершенно невозможно сохранить
главнейшее в молитве – внимание, без которого любая
молитва "не молитва. Она мертва! Она – бесполезное,
душевредное, оскорбительное для Бога пустословие", –
писал святитель Игнатий.
Наконец, возникшие у юноши, совершившего
с такой скоростью фантастическое количество молитв,
крайне опасные ощущения сладости, слез славословия и
благодарения у старца не только не вызывают никаких
сомнений, но напротив: "Радость отца Харалампия от
успеха первого урока была безгранична" (с. 191).
Святитель же Игнатий по поводу подобных сладостей
предупреждает: "Тщеславие стремится преждевременно к
духовным состояниям, к которым человек еще неспособен по
нечистоте своей; за недостижением истины – сочиняет себе
мечты. А сладострастие, присоединяя свое действие к
действию тщеславия, производит в сердце обольстительные
ложные утешения, наслаждения и упоения. Такое состояние
есть состояние самообольщения" (IV, 499). "Опасно
преждевременное получение наслаждения Божественною
благодатию! Дары сверхъестественные могут погубить
подвижника, не наученного немощи своей" (I, 532). Сам о.
Харалампий признает: "Такие прельщенные есть даже у нас
на святой горе" (с. 185).
Метод быстрого-быстрого произнесения
молитв, мантр, заклинаний известен в нехристианской
языческой практике. Он применяется для скорого
достижения состояний так называемого сверхсознания и
сладостных переживаний. И можно себе представить, что
будет с верующим, если он, увлеченный авторитетом
афонского старца, начнет так совершать молитву. Подобный
метод не имеет ничего общего с благоговейным, покаянным
обращением к личному, живому Богу. Святитель Игнатий
объясняет, с чего нужно начинать учиться молитве
Иисусовой: "В упражнении молитвой Иисусовой... должно
начинать с начала, то есть совершать молитву со
вниманием и благоговением, с целью покаяния, заботясь
единственно о том, чтобы эти три качества постоянно
соприсутствовали молитве..." (I, 225-226).
Еще один бедственный пример отступления
от пути Отцов видим у также почитаемого в Греции старца
Порфирия (см.: Старец Порфирий Кавсокаливит. Житие и
слова. Малоярославец, 2006). Чтобы ясно было, о чем идет
речь, приведем несколько выдержек из этой книги.
1. Старец Порфирий сообщает о следующем
сверхъестественном событии, происшедшем в его юности: "С
уверенностью можно сказать одну вещь: старец Димас
передал мне дар молитвы и прозорливости в тот час, когда
молился в притворе соборного храма Кавсокаливии во имя
Святой Троицы" (с. 55). (Небезынтересно отметить, что в
этот момент старец Димас даже не видел и не знал о
присутствии Порфирия.) Об этом странном случае,
подобного которому никогда не было в жизни святых, можно
лишь одно сказать: что ни один святой, насколько бы
велик он ни был, не может передать другому никаких
благодатных даров, ибо их дарует только Сам Бог.
Подобные явления встречаются лишь в так называемых
естественных религиях, но там речь идет не о благодатных
дарах Божиих, а о передаче (сознательной!) своим
преемникам особых оккультных способностей.
2. Каково учение о. Порфирия о духовной
жизни? Оказывается, "два пути ведут нас к Богу: путь
суровый и утомительный, с суровыми сражениями против
зла, и легкий путь посредством любви. Многие люди
избрали суровый путь, и "пролили кровь, чтобы принять
Дух", доколе не достигли великой добродетели. Я нахожу,
что самый краткий и верный путь – это путь любви. Им
следуйте и вы..." (с. 204).
Что же это за легкий, краткий и верный
путь любви, который так искусительно противопоставляется
о. Порфирием пути суровых сражений против зла? Его путь
действительно "легкий":
"Не боритесь за то, чтобы изгнать тьму
из клети своей души. Проделайте маленькое отверстие,
чтобы проник свет, и тьма исчезнет. То же в отношении
страстей и немощей. Не воюйте с ними, но преображайте в
силу, презирая зло... Не нужно ни диавола бояться, ни
ада – ничего. Должна царствовать любовь ко Христу...
Оставьте все немощи, чтобы не узнал о
них супротивный дух и не стал мучить вас и погружать в
уныние. Не делайте никаких усилий к тому, чтобы
освободиться от них... И не говорите: "Боже мой,
освободи меня от того-то", – например, от гнева, тоски.
Не хорошо молиться или думать о какой-либо определенной
страсти... Не сражайтесь с искушением напрямую, не
просите, чтобы оно ушло, не говорите: "Убери его, Боже
мой!"" (с. 204). И так далее. Все это звучит как прямое
отвержение Евангелия Христова, отвержение всего учения
Церкви о духовной жизни христианина!
Господь заповедует бороться с грехом до
крови: "И если соблазняет тебя рука твоя, отсеки ее... И
если нога твоя соблазняет тебя, отсеки ее... И если глаз
твой соблазняет тебя, вырви его: лучше тебе с одним
глазом войти в Царствие Божие, нежели с двумя глазами
быть ввержену в геенну огненную..." (Мф. 9:43-47).
Церковь Великим постом призывает с
земными поклонами молиться об очищении от праздности,
уныния, любоначалия, празднословия, осуждения.... А о.
Порфирий: "Оставьте все немощи. Не делайте никаких
усилий к тому, чтобы освободиться от них. И не говорите:
"Боже мой, освободи меня от того-то", – например, от
гнева, тоски. Не хорошо молиться или думать о какой-либо
определенной страсти"! Поэтому совсем не удивительно,
что на этом легком пути у о. Порфирия отсутствует
главнейшее в духовной жизни – покаяние, о котором все
святые Отцы учат, что "нет конца покаянию до самой
смерти и для малых, и для великих" (преп. Марк
Подвижник); "нет ни одной добродетели, высшей покаяния.
Делание его никогда не может достигнуть совершенства"
(св. Исаак Сирин); "покаяние – единственная дверь,
посредством которой можно о Господе обрести пажить
спасительную. Вознерадевший о покаянии чужд всякого
блага" (свт. Игнатий).
3. В полном соответствии с приведенными
"наставлениями" звучит и призыв о. Порфирия вместо
сурового и утомительного пути сражений против зла стать
на легкий путь любви. Что означает этот путь, что такое
христианская любовь, как она достигается – об этом он ни
слова. И это понятно, поскольку истинная любовь к Богу и
ближнему приобретается только через борьбу со страстями,
немощами, искушениями, через исполнение заповедей Божиих
и покаяние, то есть всем тем, что противопоставляется
легкому пути посредством любви. А что говорит об этом
легком пути голос Отцов?
Может быть, с наибольшей точностью и
силой отвечает на этот вопрос святой Исаак Сирин. Он
решительно осудил неразумность стремления к любви
подвижника, не препобедившего страстей путем суровых
сражений против зла: "Нет способа возбудиться в душе
Божественной любви... если она не препобедила страстей.
Ты же сказал, что душа твоя не препобедила страстей и
возлюбила любовь к Богу; и в этом нет порядка. Кто
говорит, что не препобедил страстей и возлюбил любовь к
Богу, о том не знаю, что он говорит. Но скажешь: не
говорил я "люблю", но "возлюбил любовь". И это не имеет
места, если душа не достигла чистоты. Если же хочешь
сказать это только для слова, то не ты один говоришь, но
и всякий говорит, что желает любить Бога... И слово это
всякий произносит как свое собственное, однако же при
произнесении таких слов движется только язык, душа же не
ощущает, что говорит"*. Таков закон духовной жизни,
таков неложный голос Священного Предания Церкви: "нет
способа возбудиться в душе Божественной любви... если
она не препобедила страстей"!
Отсюда можно понять, из какого источника
получил о. Порфирий свои потрясающие "откровения" не
бороться, не воевать, не делать никаких усилий против
искушений, страстей, немощей, тьмы, зла, но идти легким
путем. Этот источник – мечтательность, прелесть, и этот
путь "открыт" не теперь. О нем со всей силой
предупреждали как древние, так и позднейшие Отцы, в том
числе и русские. Этот ложный путь глубоко усвоен
католическими аскетами всех рангов святости, а затем и
всеми протестантами. Все они, не идя путем очищения
сердца от страстей, путем покаяния, сразу призывают
христианина возноситься "любовью" к Богу, ко Христу. И
этой своей беструдностью и романтической сладостью так
называемый путь любви уловляет многих "малых сих".
Как видим, одной из главных причин
уклонения от истины учения Церкви является незнание
святоотеческого аскетического опыта. В этом же,
несомненно, заключается причина и столь ярко выраженного
антиаскетического учения о духовной жизни о. Порфирия, к
которому он так настойчиво призывает своих чад. Его путь
прямо идет в русле учения таких великих католических
"святых", как Франциск Ассизский, Катарина Сиенская,
Тереза Авильская, Тереза Малая, и множества других,
которые никогда не держали в руках Отцов Добротолюбия и
пошли своим мечтательным путем. В незнании святых Отцов
признается и о. Порфирий: "Мне нравились и нравятся
книги, написанные святыми Отцами: Златоустом, Василием,
Григорием Богословом, Григорием Нисским, Григорием
Паламой и другими. Но, искренне говорю вам, я не читал
их..." (с. 245). Интересно, как может нравиться то, чего
не читал? В мечтах все возможно.
Глубокую оценку такого легкого пути дает
святитель Игнатий, характеризуя книгу "Подражание Иисусу
Христу" Фомы Кемпийского: "Книга ведет читателей своих
прямо к общению с Богом, без предочищения покаянием,
почему и возбуждает особенное сочувствие к себе в людях
страстных, незнакомых с путем покаяния, не
предохраненных от самообольщения и прелести, не
наставленных правильному жительству учением святых Отцов
Православной Церкви. Книга производит сильное действие
на кровь и нервы, возбуждает их – и потому особенно
нравится она людям, порабощенным чувственности: книгою
можно наслаждаться, не отказываясь от грубых наслаждений
чувственностью" (т. 1, с. 255).
4. И еще об одном очень показательном
факте, приводимом о. Порфирием из своей жизни. "Чудо,
произошедшее со мною на Патмосе, – это великое таинство.
Оно заключает в себе великий смысл. Я увидел событие
Откровения. Увидел святого Иоанна Богослова, его ученика
Прохора, увидел все точно так, как это было. Услышал
голос Христа из расщелины скалы..." (с. 367).
Что можно сказать об этом "чуде"? Никто
и никогда в Церкви, кроме апостола Иоанна, не видел
Откровения, тем более точно так, как это было. Да и из
расщелины скалы едва ли кто из православных святых
слышал голос Христа. Впрочем, все эти "откровения" о.
Порфирия, его рассказы о своей прозорливости, своем
подвижничестве, своей любви ко Христу и т.д., чем
наполнена вся книга, уже не вызывают удивления после
знакомства с его учением о легком пути к Богу. Все это
является очевидным свидетельством духовной беды
человека. И не дай Бог, чтобы беда одного стала бедой
многих.
Еще и еще необходимо подчеркнуть, что
общей и существенной чертой всех этих книг, как русских,
так и афонских, является полное игнорирование в них
бесспорного духовного опыта святых Отцов-подвижников.
Потому такие книги полны "чудес", "откровений",
"предсказаний", на которые особенно падки язычествующие
христиане. Вся эта литература свидетельствует, что в
настоящий момент у нас начался тот же самый процесс,
который тысячу лет тому назад возник в западной церкви,
когда там также постепенно оставили изучение древних
Отцов, пошли новыми путями и получили новых "святых".
Если теперь на это не будет обращено самого серьезного
внимания церковного сознания, то очень скоро мы догоним
и перегоним западное христианство на его легком пути
"спасения".
Духовная жизнь не "добавка" к "обычной"
христианской жизни, "не сверхдолжные заслуги", не мечты
о благодатных дарах, но ревность к жизни по заповедям
Евангелия, по учению святых Отцов. Все прочее:
правильная догматическая вера, подвиги, исполнение
церковных предписаний (молитв, правил, постов, участие в
богослужениях, принятие таинств и т.д.), дела
милосердия, благотворительность и т.д. – все это лишь
средства к познанию своей греховности, своего бессилия
искоренить живущие в нас страсти, к приобретению
смирения, без которого все добрые дела становятся
бесплодными. Более того, без борьбы со своим ветхим
человеком внешние дела не только не спасут человека, но
могут и погубить его, ввергнув в высокое мнение о себе
(которое нередко прикрывается видимостью смирения,
благочестия и т.д.).
Пример, с одной стороны, благоразумного
разбойника, хотя и не имевшего дел, но осознавшего всю
мерзость своей жизни и от всей души покаявшегося и
потому первым вошедшего в рай, а с другой – осужденных
Христом архиереев, богословов, фарисеев и законников,
тщательно исполнявших все церковные предписания и
гордившихся своей праведностью, заставляет со всей
серьезностью задуматься над важнейшим вопросом: что же
спасает человека, что есть истинная духовность?
Алексей Осипов, профессор
Московской духовной академии
Москва
– 07.11.2007.
|
