Как донские казаки били турок на Азове
Давно уже Азов, захваченный турками, был как бельмо в глазу у донских казаков, мешал
казакам выходить в море и делать набеги на турецкие и
крымские берега. Зорко стерегли турки водную дорогу, и
немало требовалось удали, чтобы проскочить мимо Азова
незамеченным.
 Зимой 1638 года собрались казаки на круг и постановили Азов
брать. Походным атаманом выбрали Мишку Татаринова, и в день
Святого Георгия Победоносца Всевеликое войско Донское
выступило в поход. Турки беспечно и с усмешкой взирали со
стен Азова на подступившее к ним казачье войско. Казаков
было всего три тысячи человек при четырех фальконетах
(разновидность малокалиберной пушки), в то время как
гарнизон Азова насчитывал четыре тысячи янычар, имел мощную
артиллерию, большие запасы продовольствия, пороха и прочего,
необходимого для длительной обороны.
Но, несмотря на это, после двухмесячной осады казаки, числом
немногим более трех тысяч, пошли на приступ и штурмом
овладели крепостью, полностью уничтожив турецкий гарнизон.
Поразительно, но в походе на Азов принимало участие около
восьмисот казачек - верных жен и боевых подруг ратников.
Азов был некогда богатым генуэзским городом, который
запустел под властью турок. Его прекрасные здания почернели
от времени, многие стояли полуразрушенными. Христианские
церкви были переделаны в мечети. Очистив Азов от турок,
казаки отпраздновали победу. Старую церковь Иоанна
Крестителя казаки освятили вновь, потом приступили к
сооружению новой церкви во имя Святого Николая Чудотворца. В
Москву послали посольскую станицу бить челом Государю всея
Руси и просить Его принять Азов-град под свою высокую руку.
Царь Михаил Федорович и его ближайшие бояре были потрясены и
разгневаны: взятие Азова неизбежно вело к войне с Турцией,
которая в то время была самым мощным государством в мире.
Все столицы Европы трепетали перед Османской империей, все
короли искали дружбы с султаном. В то время Русь
только-только пережила Смутное время, многие города и
деревни были сожжены и порушены, а хозяйственная жизнь
расстроена.
Вследствие этого государственная казна была пустой, и денег
на вооружение не было вовсе. Затевать в таких условиях войну
с Турцией было безумием. Что было делать, как избежать
войны? Вернуть туркам Азов? Но не приведет ли это еще
быстрее к войне? Турки, как и все басурмане, уважают только
силу, и только с силой считаются. Почувствовав, что Русь
слаба, не выступят ли они тотчас в поход? И захочет ли
западная Европа остаться в стороне? Как быть?
 Вскоре прибыл турецкий посол. На его требование вернуть
Азов, Михаил Федорович ответил, что казаки, это хоть и
русские люди, но вольные, ему не подчиняются, и власти над
ними у него нет, и, если султан захочет, то пусть сам их
накажет, если сможет.
В то время Турция вела упорную войну с Персией, и у султана
были связаны руки. Но, разгромив персов, турки стали
готовиться к походу на Азов. Было собрано огромное войско,
более ста тысяч человек, тысячи лошадей тащили мощную
осадную артиллерию, одних только больших ломовых пушек для
разрушения стен было сто двадцать штук, и около трехсот
мелких.
В начале июня 1641 года вся эта орда погрузилась на корабли
и отплыла к Азову. Вскоре казаки увидели, как в устье Дона
вошел турецкий флот. Это был лес мачт. Турки приступили к
выгрузке своего огромного войска. К туркам присоединились
многие иные недруги. Кого там только не было: арабы, персы,
албанцы, курды, из Крыма подошли татары, с Кавказа подходили
отряды различных горских народов.
Трепетали сотни знамен, гарцевали на конях спаги и легкие
дейли, строились отряды тюфютчи, янычар и грозных
хеджеретов. Вот как писали казаки в послании к царю:
"В 7149-м годе от сотворения Мира, июня день 24, прислал
турский султан Ибрагима под нас казаков 4 паши, им же имена:
Капитана да Мустафа, Иусейга да Ибреима, а с ними боевого
люду бранного 200 тыщ разного, турки да арабьи, да кафских
черных мужиков понагнали. Да еще подручников своих,
нечестивых царей и князей, владетелей 12 земель на нас
науськал, а с ними басурманской рати еще 100 тыщ. Да с ним
же пришел из Крыму крымский царь да брат его Нардым. А
опричь тех нечестивых воителей послал на нас турский царь
еще 6 тыщ наемных солдатов для приступных промыслов,
немецкие люди градоимцы, приступные и подкопные мудрые
измышленники и еще гишпане и фрязи, а из Фрянции были одни
пинарщики (специалисты по изготовлению взрывных устройств -
ред.) ..."
 Ибрагим-паша, турецкий главнокомандующий, удовлетворенно
осматривал свое войско, он нисколько не сомневался в успехе:
"С такой силой можно покорять целые страны, а не то что
отдельные крепости! Азов падет в течение нескольких дней.
Впрочем, до штурма дело наверняка не дойдет. Город скорее
всего уже пуст: казаки, эти разбойники, пожалуй, уже
покинули его и мчатся прочь на своих конях". Он еще раз
обвел взглядом свое войско. Как опытный военачальник он
прекрасно понимал, что со взятием Азова война не закончится
- войско пойдет дальше, на Русь. Он не сможет его удержать,
даже если захочет. Понимал это и султан, понимал это и Царь
в Москве, понимали это и казаки, взиравшие со стен на
турецкую орду. Над Русью нависла смертельная опасность.
Ибрагим-паша уже отдавал необходимые распоряжения, чтобы
передовой отряд спагов подскакал к воротам и выяснил, пуст
ли город, как его внимание привлекли черные точки вдали. Они
двигались по воде, и вскоре турки смогли различить очертания
лодок, их было много, и они плыли вниз по течению. "Что это?
- воскликнул Ибрагим-паша. - Уж не посольство ли это
Московского Царя с просьбой о мире и изъявлением
покорности?"
Лодки быстро приближались. И вот уже стали отчетливо видны
легкие казачьи чайки. Это были запорожцы. Две тысячи
запорожцев пришли на помощь своим братьям-донцам. На
передних чайках сидели музыканты, и неслись над рекой звуки
музыки.
"Что это? - воскликнул Ибрагим паша. - Куда они идут, ведь
город уже обречен, мы возьмем его за несколько дней! Они
что, сумасшедшие?! Это же безумие!"
А запорожцы уже причаливали и вываливались на берег.
Трепетали на ветру запорожские бунчуки и православные
хоругви, гремела музыка. Запорожцы шли в обреченную
крепость, которая должна была вот-вот пасть. Сотня за
сотней, курень за куренем, они шли на виду у всего
несметного турецкого войска, разодетые в яркие новые зипуны
и свитки, одетые на битву как на пир. Распахнулись ворота, и
навстречу им хлынуло Всевеликое войско Донское, и два
великих казачьих войска встретились. Ведь недаром еще три
года назад, на большом казачьем кругу оба войска клялись в
верности и обещали помогать друг другу, и на том крест
святой целовали. Вышли на середину два атамана и троекратно,
по-русски поцеловались.
"Любо, любо!" - загремело вокруг, и полетели вверх тысячи
казачьих шапок. С удивлением и ненавистью смотрели турки на
братание казаков. Они не успели помешать им разгрузить чайки
и утащить их в город. Прошло несколько дней. Ранним утром
загрохотали турецкие пушки - и в Азов полетели сотни ядер.
Почти одновременно с этим несметное турецкое войско
двинулось на приступ. В ответ разом ударили все пушки
казаков. Начался бой, длившийся до позднего вечера. Турки,
как одержимые, лезли на стены, сверху в них летели камни,
била картечь, свистели пули. Место убитых сразу занимали
живые и продолжали штурм. Трупов было огромное количество,
но турки упрямо лезли и лезли наверх и смирились с
поражением только к вечеру. Турецкая орда отступила. Штурм
был отбит со страшными для турок потерями.
На следующий день к казакам явились парламентеры с просьбой
разрешить собрать и похоронить убитых. Турки обещали хорошо
заплатить: за голову простого воина - по одному золотому
талеру, и по десять - за голову офицера. Казаки ответили:
- Мы мертвечиной не торгуем, забирайте ваших убиенных,
мешать вам не будем.
Три дня турки собирали и хоронили своих убитых. А через
неделю они снова пошли на приступ, но и второй, и третий
приступы, как и все последующие, были также отбиты с
большими потерями.
Ибрагим-паша понял, что нахрапом город не взять, надо
готовиться к долговременной осаде. Начались земляные работы.
Днем и ночью все турецкое войско рыло землю, копало рвы,
оборудовало батареи, строило укрепления, но самое главное -
насыпали возле крепости огромную гору. Шли дни и недели, и
эта гора, наконец, достигла высоты стен, продолжая расти все
выше и выше. Когда Ибрагим-паша счел ее высоту достаточной,
на нее втащили большие ломовые орудия и оборудовали
несколько батарей. Теперь, считали турки, дни Азова были
сочтены. Они надеялись с высоты расстрелять город и смести
со стен всех его защитников. Ведь всего три года прошло с
тех пор, как именно таким образом они захватили Багдад.
Много сил потратили турки на возведение горы, и теперь с
нетерпением ожидали решающего штурма. И вот они дождались
своего часа: настал день, когда в город полетели первые
двухпудовые ядра. Потом еще, еще, и вот турки уже
предвкушают скорую победу. Но вдруг страшный взрыв потряс,
как показалось, все мироздание: от грохота заложило уши,
кувырком полетели орудия, земля, как тополиный пух от ветра,
взмыла в воздух, турки вместе с пушками разлетелись в разные
стороны. В один миг гора перестала существовать. Турки были
в панике - они не знали о том, что пока одни насыпали гору,
другие рыли под нее подкоп. Под гору был заложен огромный
заряд пороха, который в нужный момент с помощью фитиля был
подожжен смекалистыми казаками. Поначалу обезумевшие от
бессильной ярости, турки, потерявшие огромное количество
людей и пушек и потратившие столько времени на возведение
горы, от которой не осталось и следа, постепенно успокоились
и дали волю немецким мастерам, которые принялись по примеру
казаков вести подкопы. Но казаки вскоре обнаружили это и
взялись за контрподкопы. Началась подземная война. У казаков
нашлись люди, которые не уступали немецким мастерам.
Опустившись под землю и приложив к подземным породам ухо,
они по звуку могли определить: в каком месте делается
подкоп. Этих людей так и называли: слухачи. У слухачей
существовало много различных приемов, например: в землю
зарывали кувшин и наливали в него воду, и если на
поверхности появлялась рябь, значит, поблизости рыли подкоп.
Казаки сумели вовремя обнаружить шесть немецких подкопов и,
подведя под них шесть своих подземных ходов, взорвали их,
погребя немецких мастеров заживо. После очередной неудачи
немцы уже отказывались лезть под землю.
Ибрагим-паша послал султану письмо, где обстоятельно, на
многих страницах доказывал, что крепость взять нельзя и
осаду надо снять. В ответ пришло письмо в одну строчку:
"Возьми Азов или отдай голову!" Опечаленный Ибрагим-паша
приказал готовиться к штурму. Вскоре все было готово, но у
турок к этому времени истощились запасы пороха. Надо было
ждать флотилию, и, наконец, в устье Дона вошли корабли с
порохом и припасами. По тому оживлению, которое началось в
турецком стане, казаки догадались о том, какой товар
привезли суда туркам.
Ночью турецкие часовые особенно зорко стерегли Азов. Правда,
беда их заключалась в том, что казаки уже находились у них в
тылу. Воспользовавшись подземным ходом, три сотни казаков
выбрались на берег и разыскали в кустах свои струги (лодки),
которые предусмотрительно были заполнены камнями и утоплены
в определенном месте. Камни быстро вытащили, и струги были
вновь готовы к плаванию.
Зорко следили турки за крепостными стенами, ожидая и боясь
вылазки казаков. За крепостными стенами они следили очень
внимательно. Но лучше бы они повернули свои взоры к своим
кораблям, к которым уже подходили на своих лодках казаки.
В четыре часа утра казаки кинулись на абордаж, зазвенели
сабли, разгорелся яростный бой, и вот уже один корабль
загорелся и вскоре вспыхнул, начиненный порохом. Ужас и
паника царили в турецком стане. Корабли срочно отдавали
якоря, команды пытались вывести их с поля сражения, но
кораблей было много, они сталкивались друг с другом,
садились на мель и загорались один от другого. Прошло
несколько минут, и весь турецкий флот превратился в один
пылающий костер.
Казаки тем временем уходили на стругах к городу, но едва они
выбрались на берег, как янычары преградили им путь.
Завязался неравный бой, казаки пытались пробиться, но их
было слишком мало. Под ударами тысяч турецких сабель казаки
отходили к реке, стараясь подороже отдать свою жизнь. Еще
только готовясь к вылазке, донцы понимали, что идут на
смерть. Надежд на то, чтобы спастись, не было.
В это время два полка турок встали перед крепостными стенами
на случай, если оставшиеся в Азове казаки сделают безумный
шаг и попытаются прийти на выручку своим. Они, конечно, были
уверены, что казаки на это не отважатся, ибо это было
равносильно самоубийству: только лишь в двух этих турецких
полках солдат было в четыре раза больше, чем всех казаков,
оставшихся в городе. Во всех странах мира и во все времена в
подобных случаях осажденные жертвовали своим отрядом,
вышедшим на вылазку.
В то время, когда отряд казаков погибал под ударами янычар,
в стенах Азова происходила сумятица. Увидев, что гибнут их
братья-донцы, запорожцы не хотели слушать никаких доводов
атаманов и ринулись к воротам. Старшины преградили им путь.
Все казаки рвались в бой, волновались, а запорожцы кричали:
- Пусти, батько, с донцами вмираты! Пусти!
 Порыв был настолько силен, что никакая военная стратегия,
никакой здравый смысл не могли убедить казаков. И вот уже
сами старшины открыли ворота. Разрывающие душу слова
запорожцев были для старшин внутренним приказом.
Ибрагим-паша наблюдал за происходящим из лагеря и вдруг
увидел, что ворота раскрылись, и оттуда выскочила казачья
конница.
- О, Аллах, - вскричал Ибрагим-паша, - ты наказал неверных,
отняв у них разум, ты даришь нам победу. Сейчас мои спаги
сомнут гяуров и на их плечах ворвутся в город!
Как бы в подтверждение его слов спаги пришли в движение и из
тысяч глоток вырвалось "Ал-лах акба-а-ар!" Турки пришпорили
коней. Две конницы: одна - маленькая казачья, другая -
огромная турецкая, неслись навстречу друг другу, земля
стонала от топота копыт, расстояние быстро сокращалось,
вот-вот всадники должны столкнуться друг с другом. Вдруг
казачья "лава" стала резко перестраиваться, казаки на полном
ходу сбились в кучу, и вот уже образовался четкий
прямоугольник. Еще мгновение, и крайние сдержали коней, те,
кто мчался в середине, еще сильнее их пришпорили, и из
прямоугольника выдвинулся клин, который на полном скаку
ударил в турецкий строй, раскроив его надвое. Что-то кричали
турецкие командиры, но было уже поздно: казаки прорубились к
своим.
Спаги были хорошо подготовленными воинами. У них было
хорошее вооружение, и в храбрости недостатка они не
испытывали. Но они не умели одного: перестраиваться на
полном скаку за считанные секунды, как умели это делать
казаки.
Янычары и спаги смешались, управление войсками было
потеряно, турки были сбиты в кучу, их теснили и сбрасывали в
Дон. Другую половину турецкого войска теснили к глубокому
рву, который сами турки и выкопали, и вот уже полетели в ров
люди и лошади, давя и калеча друг друга.
В дикой ярости Ибрагим-паша послал из лагеря конницу на
подмогу своим, но казаки, выручив своих, уже отходили под
стены Азова. Янычары их даже не преследовали - они не могли
прийти в себя от оцепенения и ужаса: весь берег был усеян
трупами их товарищей.
26 (ст.стиля) сентября, поняв бесплодность своих усилий,
турки стали спешно отходить от Азова. К этому моменту
осажденные казаки находились в исключительно тяжелых
условиях: дожди, холодные ветры, ранения, болезни, всякого
рода недостатки сильно сократили численность защитников. Они
потеряли всю артиллерию и расстреляли все снаряды. Турки на
стрелах посылали им письма, в коих каждому казаку обещали
выдать по тысяче талеров, лишь бы они сдали Азов. Но на все
басурманские прельщения защитники Азова отвечали лишь
хохотом и бранью. Наконец, напряжение защитников достигло
предела, и самые отважные уже не видели возможности
дальнейшего сопротивления, но о сдаче не могло быть и речи.
Все, кто мог держать еще оружие, решили выйти из крепости и
в открытом бою прорваться из окружения или с честью умереть.
Всю ночь казаки молились и прощались друг с другом, целовали
Крест и Евангелие на том, чтобы "при смертном часе стоять
дружно и жизни не щадить".
Ночью, накануне 1 октября, праздника Покрова Пресвятой
Богородицы, защитники молча, строем выступили из крепости.
На передовых позициях была мертвая тишина. В поднимающемся
тумане казаки увидели турецкий стан пустым и бросились в
погоню. Они настигли турок на берегу моря, когда те
готовились к отплытию и в упор стали их расстреливать.
Турки, не поняв еще, что произошло, в беспорядке, топча друг
друга, бросились к судам, многие из них тонули.
***
Турки осаждали Азов с 24 июня 1641 года по 26 сентября 1641
года (ст. стиля), то есть больее трех месяцев. При осаде
турки потеряли до двадцати тысяч отборных янычар, большое
количество простых воинов погибло от голода и болезней, и от
более чем стотысячного войска осаждавших осталось не больше
одной трети. Количество защищавших Азов казаков во многих
источниках названо разным, но исследователи сходятся в одном
- их число не превышало 8 000 человек, в числе которых было
также 800 женщин. За время осады казаки отбили 24 приступа,
4 раза разрушали земляные сооружения турок, проявили
исключительную стойкость и искусство в обороне.
Через два года Царь Михаил Федорович, желая избежать войны с
Турцией, вынужден был отдать славную крепость, и лишь много
лет спустя Азов снова стал русским...
Голос Совести № 10, 2003.
|
