Вера собралась в школу
Интервью протодиакона Андрея Кураева, профессора
Московской духовной академии, руководителя редакционной
комиссии по подготовке учебника "Основы православной
культуры"
 - Как соотнести появление нового
школьного предмета с правом людей на свободу совести?
- Предмет будет
добровольно-обязательным. Добровольность состоит в том,
что родители смогут сделать выбор: отдать ребенка на
курс светской этики, на курс православной культуры или
мусульманской или буддистской или иудейской.
Обязательность же состоит в том, что:
дети и родители будут выбирать между
разными направлениями обучения, но не между его наличием
и отсутствием. Если предлагать детям выбор между отдыхом
и трудом, то слишком понятно, что они предпочтут.
Поэтому лучше предлагать выбор между разными видами
труда.
они должны будут сделать выбор именно из
этих альтернатив. То есть выбор не между этикой и
отдыхом и не между этикой и математикой, а выбор между
разными течениями этической мысли человечества.
Мы привыкли, что в середине учебного дня
ребята могут расходиться на несколько групп, изучающих
иностранные языки: кто-то идет учить английский, а
кто-то немецкий или французский. Также и здесь: одни
пойдут слушать о православной культуре, другие об
исламской, третьи отправятся на светскую этику. Но тех,
кто побежит домой смотреть "зомбоящик" не будет, как это
было бы, если б это сделали необязательным предметом
вроде кружка на "продленке".
- В российской конституции сказано, что
Россия - светское государство со свободой
вероисповедания и никакая религия не может
устанавливаться в качестве государственной или
обязательной? И вдруг - религиозное обучение в
государственной школе…
- Поскольку это предмет до некоторой
степени обязательный, то его высокий статус определяет
его содержание. Так как школа остается светской, и
государство не может навязывать никакие религиозные
убеждения через школу, то в обязательной части ее
программы могут быть только светские предметы.
Вот и "основы православной культуры"
станут не "религиозным обучением", а светским предметом.
Светскость заключается в том, что а) предмет
финансируется не религиозными организациями; б)
реализацию и контроль над реализацией ведет министерство
образования, а не Церковь; в) преподается он светскими
преподавателями, за подготовку которых отвечает
Министерство Образования; г) он не ставит своей целью
подготовку кадров священнослужителей или вербовку новых
прихожан; д) на этих уроках не может быть религиозной
пропаганды.
В сумме это означает, что в
трехсоставной формуле "основы православной культуры"
(ОПК) акцент перемещается со второго слова на третье.
- То есть, непосредственно практическая
сторона религий - обряды, молитвы, медитации - остаются
за рамками изучения?
- Описание и объяснение обряда может
быть темой урока. Например, можно рассказать, какую
молитву читала Герда, входя во дворец Снежной Королевы.
Можно рассказать – почему она читала эту молитву, в чем
ее смысл и что она означает для христиан. Можно сказать,
что христиане каждый день начинают с этой молитвы. Но
нельзя призвать – "Итак, дети, вы тоже должны перед
уроком прочитать Отче наш!".
Можно объяснить детям, что такое молитва
"Аvе Маria", или что происходит на литургии в
православном храме. Но объяснять не значит внушать.
Здесь допустима лишь интонация типа "христиане считают,
что...".
С призывами учитель также должен быть
осторожен. Допустимы лишь учебные императивы:
"подумайте! прочтите! нарисуйте!". И нравственные. Но
нельзя призывать учащихся к исполнению религиозного
обряда или к личному согласию с излагаемым
конфессиональным материалом.
Конфессиональные тезисы могут излагаться
только от 3 лица: "с точки зрения христиан это место
Евангелия имеет такой-то смысл", но без личностной
самоидентификации.
Педагог может сказать "мы" только в двух
случаях: "мы, люди" и "мы, граждане России". А вот
самоидентификация по конфессиональному принципу - "все
мы православные" или "наш Господь заповедует нам" - на
этих уроках совершенно недопустима. Только тогда ОПК
получат право на прописку в светской школе.
Это ограничение, кстати, может расширить
круг посетителей именно этого урока: именно в этом
случае нецерковная семья сможет сделать выбор в пользу
урока ОПК, а не урока светской этики.
- Почему, на Ваш взгляд, этот предмет
должен быть не факультативным, а обязательным? Насколько
я понимаю, это инициатива РПЦ?
- Обязательным в школе должно быть
присутствие не православия, а этики.
20 лет российская школа переиначивались
под лозунгом: "Школа должна давать знания; она не должна
воспитывать". Этот лозунг образовательной перестройки
был понятен в те времена, когда школу надо было избавить
от излишней коммунистической идеологизации. Вот только
одно осталось неясным - а кто же будет воспитывать
взрослых дяденек и тетенек, определяющих политику
телеканалов - ТНТ, СТС или МTV. Родители оказались
брошеными один на один с глобальной медиаимперией
развлечений. И сейчас педагогическое сообщество все
больше склоняется к тому, что воспитание - это задача не
только семьи. Определенную систему ценностей детям может
передать и школа.
На наших глазах происходит долгожданная
мною педагогическая контрреволюция - в новых
образовательных стандартах обозначена новая обязательная
область – "духовно-нравственная компонента". А вот в
рамках этой новой обязательности возможен свободный
выбор – в том числе и в пользу изучения основ
православной культуры.
И я вовсе не против, чтобы 60% детей
ходило на светскую этику, и только 30% на православную.
Пусть еще 10% - на другие религии. Главное - в школу
должна вернуться работа над совестью.
- Оценки будут ставиться?
- Да. Но по договоренности с
Министерством образования, в документах не будет
указываться та конфессия, чьи уроки ребенок избрал.
Будет просто графа "Духовно-нравственное воспитание".
- Кто будет аттестовать светских
преподавателей, отвечать за их уровень квалификации?
- В первую очередь, само Министерство
образования. Оно может к этому привлекать церковные
структуры – о чем и говорит письмо Министерства от 13
июля 2007 года. В нем отмечено, что подбор учебников по
ОПК может согласовываться с епархией. Но может еще не
означает - должно. Кроме того из этого письма неясно,
будет ли у церкви право вето при подборе преподавателей.
И если будет, то на каком правовом основании.
- Вопрос действительно серьезный.
- Представим себе, что создана
предусмотренная тем письмом совместная комиссия:
несколько преподавателей местной семинарии, специалисты
департамента образования. Они проводят собеседования с
педагогами, которые собираются вести курс ОПК в школе.
Если выясняется, что некий педагог недостаточно
профессионально подготовлен, то протест епархии будет
принят. Как светский, так и церковный эксперты наверняка
сойдутся во мнении, что кандидат еще не готов к
преподаванию предмета.
Однако как быть, если преподаватель
демонстрирует прекрасное профессиональное владение
материалом, в том числе и богословским, но по ходу дела
выясняется, что для него это просто вопрос честного
отношения к профессиональному долгу, и не более того.
Материал человек знает, готов интересно о нем говорить.
Но сам учитель при этом остается вне Церкви. Не ходит в
храм, и православным себя не считает. Может даже
оказаться, что он вообще ярый адепт какой-либо секты.
- Что Вы имеете в виду под сектами?
Насколько я понимаю, внутриконфессиональные православные
понятия могут отличаться от общепринятых?
- Например, и Грабовой, и Виссарион, и
свидетели Иеговы тоже называют себя христианами. Но в
качестве преподавателей духовно-нравственных предметов
они навряд ли уместны. Скорее всего, в этом вопросе
эксперты будут солидарны - такого педагога к детям лучше
не подпускать. Пусть лучше математику преподает.
Намного сложнее, когда у человека нет
обличительного азарта по отношению к православию - он не
воинствующий атеист и не сектант. Скажем так – ему
нравятся культура и этика православия, но он не может
принять церковной догматики. Хотя и имеет о ней
определенное представление. Итак, имеет ли право
представитель церкви в этой комиссии сказать ему: "Пока
не принесете справку о том, что Вы были на причастии и
исповеди, мы не можем доверить Вам преподавание ОПК"?
У нас в церкви есть люди, которые
считают, что только глубоко церковный человек может
вести эти уроки.
Я же считаю, что это декларация такой
позиции ошибочна и с правовой точки зрения и с точки
зрения интересов Церкви.
Предмет-то все же светский. И ответ на
вопрос о подборе преподавателей есть лакмусовая бумажка,
показывающая, светский все же планируется предмет или
конфессиональный. Кроме того, если Церковь придет в
школу в качестве цензора, решающего, кому из педагогов
дать дополнительные подработку и заработок, а кому -
нет, есть риск тихого бунта учителей против нас.
Поэтому церковь должна пойти на
серьезные уступки. Она не должна рассматривать этот
проект, как свою собственность.
- В этом случае придется отказаться и от
права вето.
- И от права вето, и от взгляда на
проект, как на свою территорию. Мы должны научиться
сами, а также позволить другим, говорить о нашей святыне
светским языком. Мне хотелось бы, чтобы учебник у нас
получился настолько "вкусным", чтобы даже преподаватель,
считающий себя атеистом, прочитав его, загорелся бы
желанием вести уроки ОПК, увидев в этом как возможность
для собственного профессионального роста, так и сюжеты,
интересные и полезные для детей.
Так что не столько школа получит импульс
"клерикализации", сколько церковной интеллигенции
предстоит пройти путем "профанации" - научиться говорить
о своей святыне на отстраненном языке, как бы отчуждая
ее от себя.
Без такой жертвы мы не получаем ни
этического, ни юридического права на вход в
общеобразовательную школу.
- Рискованная игра, отец Андрей...
- Это не игра, это очень серьезная
работа...
- Так каковы же минимальные требования к
религиозности педагога?
- Никаких. Школа остается светской и
государственной. Поэтому в школе, как и в любом ином
госучреждении, к сотруднику не могут предъявляться
никакие религиозные требования. Нормы чисто
профессиональные. Но среди неписаных профессиональных
норм в мире гуманитариев есть и такая: не берись читать
курс лекций о том, чего не любишь. Бердяев однажды
сказал, что все русские интеллигенты делятся на три
группы: те, кто любят Достоевского; те, кто любят
Толстого, и те, кто никого не любят. Если ты относишься
к первой группе – зачем писать диплом по Толстому? При
выборе темы курсовой работы и последующих научный
руководитель прежде всего спрашивает соискателя - а тебе
самому-то что интересно?
Так что при подборе преподавателей ОПК
можно ожидать от педагога доброжелательного и вдумчивого
отношения к миру православия. Требовать согласия с ним
нельзя. Но требовать воздержаться от его критики на
уроках ОПК – можно (по той причине, что этот курс вообще
исключает критику какой бы то ни было живой религии –
как от имени атеизма, так и от имени православия или
ислама). Педагог должен помнить, что перед ним
десятилетние дети. Неужели он будет вести с ними
философскую полемику?
- Представьте, что за преподавание
религии берется какой-нибудь гипотетический "петрович",
бывший преподаватель истории КПСС, который одним только
своим видом вгоняет детей в тоску. Одно дело спать на
физике, другое дело надолго приобрести устойчивое
отвращение к религии.
- Безусловно, риск огромный. В системе
массового образования на одного Учителя приходится
десять "училок". Это не гендерный вопрос. Кто такой
Учитель? Это человек, который любит детей, любит свою
профессию и любит себя в профессии. То есть вот ему
радостно идти на работу. И чтобы по возможности
минимизировать вред от "училок", надо постараться
сделать качественный учебник, в который была бы встроена
система защиты и от атеиста-"петровича" и от
православной неофитки "мариванны". Хотелось бы увидеть
учебник, который мог бы стать предметом самостоятельного
интереса хотя бы для некоторых учеников. Вне зависимости
от их отношения к конкретному "петровичу".
- Не отобьет ли школа детскую тягу к
религии? Я боюсь, что курс будут читать загнанные жизнью
и замученные преподаватели. И в итоге, ребенок получит
не интерес, а отторжение?
- Этот аргумент касается любого
предмета. Ну, физику тоже не Гинзбурги преподают! Но
если мы хотим чтобы появился один Ростропович, мы должны
открыть сотни музыкальных школ! Чтобы добиться хоть
чего-то, нужно для начала рискнуть и начать. Успех не
гарантирован. Но в случае отказа от усилия гарантирован
неуспех.
Все мы знаем, как на уроках отбивают,
скажем, любовь к литературе. Но, согласитесь, что это не
повод отказаться от литературы вообще Никто не скажет,
что убрав классическую литературу из школьной программы,
можно сделать ее более популярной и привить к ней
массовую любовь. Скорее все будет наоборот: о ней просто
забудут совсем и навсегда.
И вновь скажу: многое зависит от
учебника и литературы его сопровождающей, видео и
компьютерных материалов. Они должны быть настолько
"вкусными", чтобы влюбить педагога в поначалу чужой для
него материал. И чтобы ребенок мог сам идти дальше, как
в интернет-тексте, по гиперссылкам. Чтобы он сам искал:
"что еще посмотреть и почитать?"
- Введение такого предмета в школьную
программу представляется суперсложным чисто технически.
Каждой школе в идеале потребуются дополнительно по пять
новых классов, по пять новых преподавателей, пять партий
новых учебников. А откуда вообще возьмутся тысячи новых
преподавателей для тысяч школ?
- Понятно, что если еще нет учебника, то
нет и педагогов, готовых с ним работать. Однако задача
подготовки учителей лишь для одного, 4-го, класса не так
уж невыполнима. В школе у такого учителя будет только
два урока в неделю. Если это специально подготовленный и
узко специализированный педагог, то он может работать
одновременно в десяти школах. Если же это
переподготовленный предметник, (историк, литератор), то,
значит, он и так уже есть в штатном расписании школы.
И я вновь подчеркну: право выбора будет
не только у родителей, но и у педагогов. Он сам может
решить, какой сегмент он берется преподавать. Не
нравится православие – не касайся этой темы, веди курс
светской этики или какой-то иной.
- Религиозные объединения отделены от
государства и равны перед законом. В то же время для
преподавания в школе выбраны православие - одно из
направлений христианства, а также ислам, буддизм, и
иудаизм. Почему отдается предпочтение лишь некоторым
мировым религиям и направлениям христианства?
- Равенство религий перед законом не
означает их равенства перед культурой и историей России.
Никакая конституция не может уравнять вклад кришнаизма в
культуру России и вклад православия или ислама. Без
знания христианства многое будет непонятно в истории и
жизни Европы и России. А вот не-знание о вере мормонов
не так печально отзовется на судьбах русских детей.
К счастью, жизнь не сводится к дискуссии
адвокатов. Нет же правовой дефиниции пушкинского стиха.
А стих-то – есть! Никакое право не определяет статус
Пушкина в русской культуре. А статус этот – выше, чем у
президента! И оттого школы проводят ежедневную и
публичную дискриминацию - отличая Пушкина от Пупкина,
Пушкину предоставляя право звучать в школе, а Пупкину -
нет. Любая школа делает свои преференции, включая или не
включая те или иные события, произведения и языки в курс
обучения.
Поэтому в школе пойдет разговор только о
4 религиях России, хотя Минюсту их известно гораздо
больше. Часть из них и в наших текстах узнает основные
тезисы своей веры (и при этом не услышит нашей
богословской критики в их адрес. Ну, а некоторые религии
еще слишком молоды или слишком иностранны для того,
чтобы войти в российскую школу.
Наконец, упомянутые четыре религии –
кстати, они еще в 197 году были перечислены в преамбуле
российского закона о свободе совести - расскажут о себе
в порядке отклика на уже существующий интерес именно к
ним. Есть спрос в школе на разговор именно об этой
религии – и разговор будет. Если же у родителей и детей
спроса на эту тематику нет – зачем ее навязывать?
Приглашает общество через школу. Приглашает своих старых
знакомцев, а не тех, кто рекламирует только что
созданный ими продукт.
В любом случае: ребенок, имеющий
несчастье расти в семье иеговистов, получит возможность
не ходить на уроки православной культуры. Он сможет
совмещать изучение светского природоведения с изучением
светской этики.
- Как Вы будете объяснять отличия между
основными направлениями христианства и другими религиями
России?
- Никак не буду. Задача курса –
рассказать о своем, а не критиковать чужое.
Светский статус предмета означает также,
что уроки не могут превращаться в ярмарки
конфессионального тщеславия. Я считаю недопустимым ни в
учебнике, ни на уроках критику любой живой религии,
действующей в РФ. Слово "еретик" будет табуировано в
этом учебнике. Никакого превознесения одной религии над
другой в этом учебнике я не предполагаю. Первейшее
требование к этому учебнику - не быть травмоопасным.
Если уж дети захотят на переменке использовать этот
учебник в выяснении отношений между собою, то пусть они
бросаются учебниками, но не цитатами из них.
Поэтому упоминание о других религиях я
вижу только в такой интонации: "Мусульмане, как и
христиане, также считают, что…" или "не только
христиане, но и буддисты по этому вопросу говорят…".
Если же будет упоминания о различиях –
то безоценочные. Например: "христиане считают Христа
Богом, а мусульмане почитают Его только как пророка".
Это спокойное сообщение о религиоведческом факте, но без
конфессионального вывода: "поэтому они хуже нас".
4 класс это не время ни для изучения
истории религий, ни для сравнительного религиоведения,
ни для обличения иноверцев. Не надо десятилетних детей
погружать в мир взрослых проблем и амбиций.
- Но в качестве христианства будет
рассматриваться именно православие при том, какая-то
часть российских христиан -католики. Не будут ли
нарушены их интересы?
- Сейчас в РФ нет этноса, история
которого была бы неразрывно переплетена с католицизмом.
Вот если бы этот предмет вводился в школьную программу
СССР, тогда в перечень религий естественно вошло бы и
католичество. Ведь в состав СССР входила Литва, Западная
Украина и Западная Белоруссия, где эта религия является
традиционной. А Российская империя, в отличие от
Российской Федерации, включала в себя католическую
Польшу. Однако сейчас эти некогда российские или
советские регионы развиваются самостоятельно. Поэтому их
проблемы - только их проблемы, но никак не проблемы
российского образования.
Своеобразие наших отношений с
католичеством состоит в том, что католики признают все
содержание православного вероучения. Это мы не согласны
с их догматом о чистилище или о римском папе. Но,
полагаю, эти "вкусовые добавки" к общехристианскому
хлебу католическая семья или приход смогут добавить
самостоятельно. А то, что мы расскажем о православии, не
будет диссонировать с католической этикой.
- А протестанты? Они же есть всюду.
- Отношения православия с
протестантизмом зеркально отражают наши отношения с
католичеством. Со всем, чему учит протестантизм - мы
согласны. Не согласны мы только с тем, что он у нас
отрицает (иконы, крещение детей и т.д.). Но поскольку в
нашем учебнике недопустима критика в адрес других
религий, то и протестантский педагог не сможет
критиковать православие.
А если из протестантизма вычитать
критику православия, то что мы получим? Да то, что и так
является основой православного христианства. Так что я
не вижу здесь конфликтной ситуации. Мы можем работать
вместе. Чтобы понудить протестантов к сотрудничеству, я
адресую им простой вопрос: скажите, а зачем вам нужны
свои, отдельные от православных уроки? Что вы хотите
сказать на них? Уточняю вопрос: что бы вы хотели сказать
детям такого, чего я не мог бы сказать на моих уроках?
Что есть такого позитивного в сердцевине протестантской
веры, чего нет в православии?
Поэтому я приглашаю и католиков и
протестантов - давайте сотрудничать!
Ведь нам предстоит создать целую
библиотечку. Во–первых, книга для родителей. Чтобы
родители осознанно сделали выбор, для них нужно сделать
краткий путеводитель по миру религий. Во-вторых, нужна
книга для учителя. В-третьих, нужен учебник как таковой.
В-четвертых, хрестоматия, к которой могут обращаться в
поисках нужного материала все три стороны учебного
процесса - и ребенок, и учитель, и родители. Хрестоматия
должна быть наполнена стихами, рассказами, играми. Так
давайте, "западные братья", подскажите мне, какие
интересные рассказы для детей есть в европейской и
американской христианской педагогике! Мы там заменим
"Джонни" на "Ванечку" и включим в нашу хрестоматию. Я же
не мыслю разговора с детишками без "Хроник Нарнии"
протестанта Льюиса.
Большую часть материала мы попробуем
изложить так, чтобы и христиане других конфессий могли
бы узнать себя в наших текстах. Конечно,
общехристианские ценности будут показаны через их
воплощение в православной культуре.
Да, в учебнике будут иконы и будет
разговор о них. Но в 4 классе икона будет представлена в
отрыве от сложного догматико-богословского обоснования
ее церковного статуса. Икона в учебнике будет
презентована на таком уровне, который будет одинаково
приемлем и для православных и для католиков и для
протестантов: икона как "Библия для неграмотных", как
иллюстрация, поясняющая библейский текст. Есть же у
протестантов "Детские Библии". А у нас те же сюжеты
иллюстрировала кисть Андрея Рублева…
Не думаю, что для протестантских детей
будет неприемлемо узнать о символике рублевской
"Троицы". Будет просто беседа о том, какой библейский
сюжет здесь изображен, как и почему. Призывать ее
целовать никто не будет. А вот понять ее язык полезно
любому человеку.
Я полагаю, что 90% материала ОПК будут
интересны христианину любой конфессии. Скажем, первый
урок я хотел бы начать с календаря. Почему годы
отсчитываются от определенной точки. Что в ней
произошло? А это уже повод поговорить о Рождестве
Христовом… Сомневаюсь, что при таком разговоре будут
задеты или травмированы религиозные чувства
представителей неправославных христиан.
Только в одном случае их ждет травма:
если суть учения данной группы – в ненависти к
православию. На наших уроках не будет критики никакой
религии. Но, значит, не будет и критики православия.
Поэтому тем, кто символ своей веры сводит к хулению веры
других, наш курс не понравится. И если ребенок из такой
группы (а точнее – секты) прослушает наш курс, он уже не
будет верить тезису о том, что "православные это не
христиане". Поэтому некоторых неопротестантов наш
учебник поставит перед выбором: что вы считаете главным
в своей вере – диссидентство или христианство.
А знакомство с десятью процентами сугубо
православных тем вряд ли повредит даже неправославному
ребенку, живущему в России.
- Из этого следует, что 90% материала
ОПК - все-таки история мирового христианства?
- С чего вы взяли, что это история?
Какая история в четвертом классе? В 4 классе даже
история России рассказывается как череда легенд,
интересных эпизодов полусказочного уровня.
Это еще одно ограничение для авторов
нашего учебника и педагогов: поскольку речь идет именно
о 10-летних детях, в учебнике не будет культурологии и
истории. Ни истории церкви, ни истории религии, ни даже
библейской истории. Разговор будет вестись вокруг самого
ребенка, его самопознания.
Это не будет экскурсия по Третьяковской
галерее. Христианская культура это не мир картин, а мир
человека. С его болью, надеждой, поиском… И я не хотел
бы, чтобы наш учебник превратился в пересказ
тысячестраничной Библии. Зачем ребенку переноситься из
его мира в мир древних людей и их отношений с их женами
и соседями?
Думаю, что разочарую многих богословов,
но я исхожу из того, что человек сам прочитает Библию,
если поймет, что эта книга и про него самого. Но прежде
мой собеседник-школьник должен познакомиться с самим
собой - со странным существом, которое живет в его теле
и называется душа.
Можно говорить лишь об отдельных
библейских сюжетах. И скорее всего Библия будет
использована в качестве некоторой иллюстрации к тексту
учебника, а не наоборот. Изучение всей Библии - не цель.
Так, например, если в четвертом классе стихотворение
Пушкина может "случайно" попасть на страницы учебника,
это еще не обозначает, что четвероклассники проходят
Пушкина и всерьез изучают его творчество. Они
прикасаются к нему, но не более того. Поэтому на
страницах учебников для младших классов Агния Барто
оказывается равновеликой с Пушкиным и Есениным. Конечно
же, в девятом классе такое представить себе уже
невозможно.
Библия будет дополнительной литературой
по отношению к учебнику, но не наоборот.
Учебник не должен быть знаниевым. Его
задача не в том, чтобы понудить ребенка к запоминанию
имен 12 апостолов и дат 12 великих церковных праздников.
Важнее всего оставить в нем доброе послевкусие: ты любим
и призван к любви. Мне бы хотелось, чтобы
четвероклассник вышел с нашего урока с чувством
защищенности, уверенный в том, что его любят не только
мама и папа, но и Некто сверху
Святой Иоанн Златоуст сказал, что в двух
евангельских заповедях ("возлюби Бога" и "люби ближнего
как самого себя") даны три предмета для любви: ты сам,
ближний и Бог. Мне кажется, это может стать структурой
нашего курса…
- РПЦ самая массовая религия. Она успеет
подготовить учебник. Но смогут ли это сделать
одновременно другие религии? Иначе все закончится тем,
что ОПК полностью заменит собой ДНВ.
- Светский учебник наверняка напишут, в
этом кровная заинтересованность министерства
образования. Поэтому альтернатива будет в любом случае.
У иудеев по этой части проблем вообще не
будет - еврейская интеллигенция традиционно сильна.
У мусульман, полагаю, опять возникнут
внутренние проблемы, связанные с отсутствием единства
среди разных течений ислама на территории РФ. Российское
государство заинтересовано в том, чтобы учебник писали
люди вполне определенного течения мысли - чтобы ислам,
представленный в этом учебнике, соответствовал значению
слова "ислам" в арабском языке. Ислам как мир. Для всех
людей нашей страны важно знать, чтобы великий джихад –
это джихад, который ведется в дурными мыслями в сердце
человека, а не с "калашниковым" в руке.
Поэтому я полагаю, что учебник будет
писаться татарско-башкирской интеллигенцией. Наиболее
умеренной частью российского ислама. И по этой причине
имена авторов учебника по исламу лучше засекретить и тем
самым спрятать от возможного гнева их радикальных
единоверцев.
А вот у буддистов самая необычная
ситуация. Если за написание учебников возьмутся сами
ламы, для них это, скорее всего, закончится провалом. В
Туве, Бурятии и Калмыкии, насколько мне известно, еще не
сформировалась соответствующая национальная
интеллигенция, глубоко знающая и переживающая
буддистскую веру. Впрочем, они могут поступить иначе. И
в Москве, и в Петербурге уже давно оформилась научная
буддийская среда, есть замечательные востоковедческие
школы. Одно "но" - этнически это русские люди, то есть
не тувинцы, не буряты и не калмыки. И если духовенство
буддийской сангхи сможет переступить через свои понятные
национальные симпатии, и ради интересов своего дела
обратиться к русским ученым, можно ожидать успеха.
- Нет ли опасности, что пока ислам будет
договариваться и засекречиваться, пока буддисты будут
снимать национальные барьеры, к назначенному сроку не
успеет никто, кроме РПЦ?
- Еще до встречи с президентом, первого
июля пресс-служба Патриархии обнародовала патриаршее
распоряжение о создании редакционной комиссии по
разработке нашего учебника. Публикация этого вроде бы
чисто внутреннего распоряжения была знаком для других
конфессий - "действуй, как я!". Мы действуем открыто.
Двери, которые нам удается открывать, мы не намерены
закрывать за своей спиной.
- А какие обозначены сроки?
- По договоренности, озвученной
президентом на встрече с лидерами традиционных конфессий
России, уже в апреле следующего, 2010, года начнется
эксперимент в 18 регионах. К этому времени, конечно же,
наш учебник не будет готов. Мы попробуем сдать работу в
феврале 2010 года. Все лето уйдет на его экспертизу
Академией наук, Академией образования, Министерства
образования и науки… Затем – доработка и печать. К
апрелю 2011 надеюсь его ограниченным тиражом и начать
его обкатку. И пусть нас раскритикуют в пух и прах.
Попробуем учесть замечания и заново переписать книгу. В
2012, если опыт будет положительным, распространить его
на всю страну.
Надо сказать, что ни один из ныне
действующих учебников не будет положен в основу для этой
новой программы. Причин много, и главная из них чисто
техническая: ни один из них не предполагает, что с
учениками аж 4 класса придется начать разговор с нуля.
Все существующие программы предполагают, что с нуля
начинаются беседы с первоклассником. Понятно, что в 4-й
класс нельзя идти с учебником для первого класса. Кроме
того, наш проект предполагает, что шансов на продолжение
этого разговора в более поздних классах мы не получим.
Хотя я лично надеюсь, что за те годы,
пока мы будем готовить этот учебник, точка общественного
консенсуса опять сместится, и нам придется выбрасывать
этот учебник, чтобы готовить учебники и для 4 и для 5 и
для 6 классов, а может и для всей школы. Мне хотелось бы
через несколько лет услышать от людей: "Это же
интересно! Мы-то думали, что это будет сухой Закон
Божий! А это интересно и полезно даже для нерелигиозных
детей!". Если так скажут люди из Министерства, то,
может, и статус нашего предмета повысится в их
восприятии. И тогда мы уже под эти новые требования
будем готовы переписать нашу заготовку.
Но тут, уж, конечно, многое зависит от
меня самого. Десять лет проект "основ православной
культуры" топтался на пороге школы прежде всего потому,
что не было ясно – что именно содержится под этим
красивым ярлыком. Десять лет церковные чиновники
пытались предложить школе кота в мешке. Не было ни
внятного общецерковного учебника, ни программы. Педагоги
пускались в самостоятельные эксперименты, которые
оказывались как удачными, так и скандальными (учебник
Бородиной или лекции в Тюменском университете год
назад). Сейчас решили пойти другим путем: сначала
учебник, потом его презентация общественности, педагогам
и родителям, а затем конкретный (в)опрос: вот такую речь
вот об этом и вот с такими интонациями вы считаете
интересной для ваших детей?
- К первому учебнику Аллы Бородиной
главные претензии, на основании которых был подан
судебный иск, - описание распятия Христа, и указание
национальной принадлежности тех, кто это сделал. И в
истории христианства это обойти невозможно. Она вся
состоит из борьбы и страданий.
- Мне памятна следующая история. Некая
бабушка заболела, не смогла пойти в храм и попросила
внучка почитать ей из Евангелия рассказы о распятии
Христа. И вот мальчик дошел до страницы, где сказано,
как жители Иерусалима закричали "Распни! Распни его!".
Тут бабушка встала из кресла, повернулась к иконам,
перекрестилась и сказала: "Господи, спасибо Тебе, что ты
не к нам, к русским, пришел! А то ведь какой позор на
весь мир был бы!". На вопрос, кто распял Христа –
единственно допустимый ответ – я. Мои грехи. Мы...
Нельзя на кого-то показывать пальцем и услаждать себя
мыслью о том, что мы бы не ошиблись, мы бы Христа
избрали в Общественную палату… Христос пришел ради
своего распятия… Он пришел, чтобы принести себя в
жертву. Кто ж ему мог помешать? Об этом мы и будем
говорить.
- Но на каких учебниках начнут учиться
дети в 2010 году?
- Обкатка этого проекта начинается
весной 2010 года, но я к этому не буду иметь никакого
отношения. Преподавание предмета будет вестись на основе
быстрой переделки тех эскизов и проектов, которые
предлагались прежде.
- Опыты на детях?
- Без них педагогическая наука, к
сожалению, невозможна, потому что учитель не может быть
только лишь теоретиком, он должен иметь и практику тоже…
Общение с детьми нельзя подменить общением с аспирантами
или с кроликами. Педагогика такая вещь, что вдали от
детей научиться общаться с детьми нельзя
- Такие наработки есть только в РПЦ?
- Нет, мусульмане тоже что-то делали. В
любом случае, какое-то время придется ехать на том, что
подвернулось под руку. Затем посмотрим - может быть,
наша группа успеет за год создать хотя бы проект нового
учебника. В 2012 году надо принять окончательное решение
о будущем и учебника, и проекта в целом.
- Такие сроки поставлены перед всеми
религиями страны?
- Не перед всеми, а только перед
традиционными.
- Не войдет ли знание, получаемое на
таких уроках, в противоречие с некоторыми
фундаментальными научными положениями, например, той
теорией Дарвина?
- В четвертом классе ни преподавание, ни
детское мышление еще не предполагают азов научности. Но
я бы хотел, чтобы и в этом отношении изложение материала
было бесконфликтным. Для православия отрицание теории
эволюции не есть нечто непреложное - среди наших
богословов на этот счет существуют разные позиции. В
интернете несложно найти мою статью "Может ли
православный быть эволюционистом".
Вполне возможно, что некоторые другие
религии находятся в состоянии конфронтации с
определенными тезисами современной науки. Но я знаю, что
у православия этой конфронтации нет. А за другие религии
я поручиться не могу.
В 1954 году американский
писатель-фантаст Артур Кларк написал повесть "Большая
глубина". По сюжету персонаж, борющийся за права
животных, решает встретиться с далай-ламой. Далее
следует религиоведческий прогноз Кларка: "Три главных
конкурента буддизма потерпели крах, и среди всех религий
он один еще сохранял заметную власть над умами.
Христианство, не успев оправиться от ударов, нанесенных
ему Дарвином и Фрейдом, было окончательно добито
археологическими открытиями конца ХХ столетия. Индуизм с
его изумительным пантеоном богов и богинь был обречен на
гибель в век научного рационализма. И, наконец,
мусульманство, подорванное теми же факторами, совершенно
утратило престиж, когда восходящая звезда Давида затмила
тусклый полумесяц Пророка. Эти три веры не исчезли
окончательно, однако их былой власти пришел конец" .
Вот пример разудалого "сравнительного
религиоведения", для которого не должно быть места в
школе.
Ну что тут имеется в виду под
"археологическими открытиями конца XX столетия"? И как
вообще археология может опровергнуть Евангелие? Может,
Артур Кларк надеялся, что однажды археологи раскопают
скелет невоскресшего Иисуса с печатью Понтия Пилата?
Еще более непонятна его уверенность в
том, что христианство оказалось несостоятельно перед
лицом биологии и психологии XIX века. Если Кларк
полагает, что теории Дарвина и Фрейда нанесли
смертельный удар христианству и исламу - почему же в
таком случае "звезда Давида" от этого только
разгорелась? В Евангелии и Новом Завете нет ни строчки,
с которой теория Дарвина входила бы в противоречие. У
дарвинизма возникают трения лишь с первой главой книги
Бытия, или, скажем иначе, - с первой главой еврейской
Торы.
И Фрейд, насколько мне известно, обличал
больше всего культ божественного Отца, а не почитание
Сына. У Фрейда есть книга "Моисей" (в которой он
пытается доказать, что Моисей не был евреем), но нет
книги "Иисус". Откуда же именно у иудаизма взялся
иммунитет против дарвинизма и фрейдизма?
Вот чтобы не попасть в тот же просак, в
который угодил Артур Кларк, я хотел бы, чтобы учебники
разных религий были согласованы между собой. Пусть наши
братья из других религий станут нашими помощниками и
цензорами. Пусть они проследят за тем, чтобы упоминания
о них в наших текстах были бы корректны, то есть
позволяли бы им узнавать себя и свою веру в наших
пересказах. Надеюсь, что будет и обратное: согласование
с нами упоминаний о христианстве в не-христианских
разделах курса.
- Насколько я понимаю,
интерконфессиональный комитет по согласованию подачи
материала также еще не создан?
- Не создан. Наши коллеги из других
религий не определились еще между собой, кто будет
заниматься такой работой.
- Вообще-то в истории России уже было
преподавание закона божьего - вплоть до революции. А
сразу после революции выпускники таких школ
расстреливали тех же священников. Тот же Джугашвили был
по своему выпуску чуть ли не лучшим семинаристом.
- Джугашвили семинарию не окончил, но,
несмотря на это, в его жизни, хотя бы и однажды, всплыло
кое-что из ее мира. Фраза "сын за отца не отвечает",
одолженная Сталиным у библейского пророка, спасла в свое
время тысячи жизней.
Также не стоит преувеличивать ни
количество, ни качество церковно-школьного образования в
Российской империи. До 1867 года в немногочисленных
городских гимназиях для детей дворян и разночинцев
преподавался катехизис митрополита Филарета - книга,
прямо скажем, совсем не детская. Более того, книга
придуманная, натужно-сконструированная, бессердечная.
Катехизис - это надуманные вопросы к уже существующим у
автора ответам.
И лишь потом был создан учебник Закона
Божьего. Понимаете – первый учебник для детей появился
лишь на исходе девятнадцатого столетия христианской
истории. Именно педагогического опыта нет в копилке
церковных преданий.
Первые учебники, как и любые первые
ласточки, по определению не могли быть совершенными.
Будь оно иначе – может, и революции не было бы…
Ну, а после нее нас били по рукам за
попытки диалога с детьми. Поэтому сейчас нам приходится
самим учиться почти с нуля. Тот опыт, который был в 19-м
веке, нельзя переносить в 21 век.
А вот массовые школы для крестьянских
детей - детище Победоносцева, это уже рубеж 19-20 веков.
Эти дети вряд ли успели принять участие в гражданской
войне.
Да и вообще для того, чтобы пожертвовать
своим шкурным интересом ради нравственных и религиозных
ценностей, нужно быть не отличником, а подвижником. Они
всегда в меньшинстве. Воронка революции затягивала в
себя так, как затягивают преступные сообщества. Для
начала человеку предлагают сделать какую-нибудь мелкую
гадость. Однако своим согласием он связывает себя с
бандой и потому лишается свободы. Нечто подобное
произошло и в революции. Солдатам русской (крестьянской)
армии в массе своей были чужды как интересов рабочего
класса, так и товарищей Ленина и Троцкого. Но в одном
они с ними соглашались - войну действительно пора
заканчивать. Пора возвращаться домой, пора пахать поле.
И когда миллионные толпы бросили окопы и разошлись по
стране с оружием, остальное стало неотвратимым. Ведь с
точки зрения любого нормального правительства (хоть
царского, хоть временного, хоть последующего
сталинского) они - дезертиры. Если законная власть
остается, будущее дезертиров весьма печально. Какая-то
перспектива перед ними открывалась только в случае
победы красных. Они сражались не за Ленина. Они
сражались за свое оправдание. И им понадобилось для
этого перевернуть всю этику…
- Кто будет принимать решение об
изучении учеником определенной религии?
- Семейный совет. Родители. Кроме того,
необязательно выбирать между религиями, вы можете
предпочесть и светскую этику. При выборе, я надеюсь,
родители будут держать в уме вопрос: "А не будет ли мне
страшно стареть в окружении детей, воспитанных на
телевизоре?".
- В провинциальных школах денег нет не
только на введение новых предметов и привлечение новых
преподавателей - денег нет даже на банальный ремонт.
Гораздо удобнее всех загнать на какой-либо один предмет
и отправить в минобразование позитивный отчет. Помимо
того, многим детям будет страшно "отбиться от стада".
Как в этой ситуации избежать принудительного выбора?
- У ребенка есть родители. Им совсем не
все равно, какое воспитание получит их ребенок.
- Не опасаетесь ли Вы, что выбор
предмета может спровоцировать семейный конфликт и
подавление свободного выбора маленького человека?
- Вполне может быть. Однако, нельзя не
признать, что когда ребенку 9-10 лет, голос родителей
все равно решающий. Если ребенку дать волю по выбору
учебных предметов, то он вырастет неучем.
- Даже у учеников четвертого класса
могут возникать вопросы, не предусмотренные программой
ДВН. Например, могут спрашивать об отличиях разных
религий и направлений. Что за люди раздают в переходах
"Бхагавад–Гиту"? И почему в книжке про трех мушкетеров
католики сражаются с гугенотами?
- Такие вопросы и так задаются, и это
будет происходить всегда. Поэтому нужны педагогические
форумы - и в интернете, и на конференциях. Такому
проекту, как духовно-нравственное воспитание, необходима
постоянная корректировка и доводка.
Но уже сейчас я хотел бы призвать к
сотрудничеству всех педагогов. Каждый учитель и родитель
хоть одну минуту в своей жизни да гениален. У каждого
педагога есть удачный ответ на хотя бы один детский
вопрос. Вот я и прошу – вспомните такие минуты. Пришлите
ваши доводы и притчи, шутки и афоризмы. В интернете меня
найти легко – шлите мне прямо на личную электронную
почту.
- Четвертый класс - не слишком ли поздно
для закладки фундаментальных нравственных принципов?
- Наш курс рассчитан на очень
ограниченный возраст: конец 4 и начало 5 класса. Министр
образования Фурсенко пояснил, что именно этот класс
избран (избран опять же не нами, а именно министерством)
по той причине, что это наименее конфликтный возраст. С
одной стороны, это уже не вполне маленькие детишки. Они
уже могут замечать и осмыслять разнообразие и сложность
мира. Но при этом у них еще нет проблем, простите,
сексуальной сублимации, нет борьбы самцов между собой. И
поэтому они смогут бесконфликтно пережить открытие
разнообразия внутри своего собственного класса. Знание о
различии культур и вер будет воспринято ими как еще одна
черта богатства мира, а не как личная обида или
провокация.
Когда в этом возрасте дети узнают, что
они - разные, риск перерастания в личностные конфликты
минимален.
- Не опасно ли делить детей по
религиозному принципу?
- Это оправданная боязнь. Но чтобы этот
страх не был парализующим, надо задать другой вопрос:
если этого не делать, будет ли лучше? А если это
оставить на самотек? Нам говорят, что дети не должны о
сексе узнавать в подъезде, и поэтому должна быть
культура сексуального просвещения… Не перестаю
удивляться современному обществу, где сексуальная
тематика считается публичной, а религиозная – интимной и
почти постыдной. Всегда же было наоборот!…
Национально-религиозные различия есть
независимо от того, говорим мы о них в школе или нет.
Рано или поздно дети начнут их замечать и осмыслять. Так
пусть лучше они это сделают в школе, а не в стайке
скинхедов. Лучше всей мощью школьного гуманизма
вмешаться в неизбежный процесс религиозной и этнической
самоидентификации и сделать его по возможности
неагрессивным.
- Что это значит?
- Это означает понимание, что из формулы
"я люблю мое" не следует необходимое дополнение в виде
формулы "я ненавижу все чужое". Так что ОПК – это еще и
лекарство от экстремизма. Беда в том, что мы лет на 20
запоздали с этими уроками. А для России это смертельно
опасно: если государство не возьмет под контроль потоки
информации о религии, которые идут к детям, нас разнесет
в клочья.
- Думаете, это убережет детей от
скинхедства и другой заразы?
- Кого-то да, кого-то нет.
Стопроцентного педагогического результата никто
гарантировать не может. Знаете, как в моем любимом
церковном анекдоте: новый русский приходит к батюшке и
говорит: "Батюшка, если я пожертвую на храм $100 тыс.,
ты можешь гарантировать, что я в рай попаду?" А тот:
"Гарантировать, пожалуй, не могу. Но попробовать стоит".
Вот и я не хочу обманывать ни себя, ни Вас, пообещав,
что дети тут же станут ангелами, а вся страна резко
изменится к лучшему. Но если удастся помочь хотя бы
кому-то, дело того стоит. Три года моей работы ради
помощи даже одному-единственному ребенку - это вполне
приемлемая цена.
- А зачем в принципе нам такой предмет
как основы православной культуры?
- В идеале он и не нужен. Евангельские
ценности должны быть растворены по всем школьным
предметам. Но раз этого нет, то давайте создадим в школе
очаг свободы. Да-да, чтобы ребенок имел выбор - в его
кругозоре должно быть нечто отличное от
рекламно-телевизионной идеологии с ее слоганами "Бери от
жизни все", "Если ты такой умный, то почему такой
бедный", "Стреляй первым или проиграешь".
Для ребенка – это новые возможности. А
для церкви такой предмет – это новые проблемы. Вообще
Церковь сегодня оказывается в очень неудобном положении.
В России действительно светское государство. И церковь и
в самом деле отделена от государства. Но значительная
часть общественного мнения считает, что мы - одна из
башен Кремля. Получается, что не имея никаких плюсов
властепредержания, мы получаем все его же минусы. Со
стороны кажется, будто церковь хочет учить детей из
одного лишь властного инстинкта и властного интереса…
Это не так. Мы идем в школу не ради расширения нашего
влияния, а ради самих детей. И страны как таковой. Для
нас же войти в эту новую для Церкви область – огромная
головная боль и проблемы. Я бы и сам этим не занимался,
если бы не повеление от Патриарха. Мне гораздо проще и
интереснее со студентами общаться, да с прихожанами в
храме.
- Недоброжелатели заметят – жалуются, а
идут!
- Если рассматривать в категориях бизнеса, это
стратегические вложения, которые к нам, ко мне, к Патриарху
Портал диакона Андрея Кураева
|
