Когда придет моя мама?
Нередко, читая об историях детского
сиротства, у людей, живущих вполне размеренной и налаженной,
казалось бы уже навсегда, жизнью, возникает желание помочь
такому ребенку, взять его себе. Препятствием для дальнейших
практических шагов часто является страх неизвестности,
связанный с непониманием того, что представляют собою
детдомовские дети, какой у них характер, поведение, страх
перед непредсказуемостью того, как сложатся отношения, что
будет с моей жизнью с появлением юного "предводителя
команчей". Для того, чтобы понять: какие они – маленькие
обитатели детдомов, какие трудности могут ожидать приемных
родителей, мы обратились к психологу одного из подмосковных
детских домов – Ольге Натаровой.
Основные обитатели детских домов в наше
время – это дети, брошенные на улице или дети, родители
которых ведут асоциальный образ жизни. Отказники с рождения
и сироты, у которых умерли родители, встречаются достаточно
редко. Мальчики преобладают над девочками. Одно время у нас
было всего четыре девочки на двадцать мальчиков. Возможное
объяснение этому факту – приемные родители предпочитают
девочек, поскольку существует стереотип, что будет меньше
проблем с их воспитанием. Но практика усыновлений
показывает, что пол ребенка не влияет на успешность его
семейного устройства. По своему опыту могу сказать, что
родители, которые брали мальчиков, нисколько об этом не
жалели.
Еще один из распространенных стереотипов в
отношении детдомовских детей состоит в том, что очень
большая роль приписывается "дурной наследственности",
которая якобы непреодолима. Отмечу по этому поводу, что у
детдомовских детей в целом те же способности, что и у
домашних детей. У кого-то очень хорошая память, у кого-то
интеллект. Я все время вспоминаю одного нашего воспитанника
Ванечку, обладающего прекрасной памятью, которую очень редко
встретишь даже среди домашних детей. Ваня правильно и
довольно быстро решал головоломки, которые точно видел
впервые, прекрасно выполнял интеллектуальные задания. Другой
наш шестилетний мальчик очень просил, чтобы я ему купила
кубик рубика, что само по себе уже говорит об интересе к
интеллектуальным занятиям.
Общая проблема детдомовских детей – это
неразвитая речь, и причина этого чаще всего – недостаточное
общение со взрослыми. Им бывает трудно объяснить какие-то
простые понятия. Если у среднестатистического домашнего
ребенка старше пяти лет спросить, что такое зонтик, он сразу
найдет несколько определений. Ребенку из детского дома
сделать такое же определение гораздо сложнее, хотя бы
потому, что он этот зонтик видел только на картинке, если
вообще видел. Мир такого ребенка и до попадания в детдом
состоял из пивных кружек, бутылок и старых тряпок. Но как
только эти дети попадают в нормальную семью, начинают видеть
мир, они постепенно выравниваются.
В целом же тест на интеллект показывает то,
что невербальный интеллект (не требующий слов: кубики,
пазлы...) у детей наших детей развит, а с вербальным
(словесным) имеются проблемы. Проблемы с выражением своих
мыслей, малый словарный запас, трудности с формированием
понятий. Но если с ребенком заниматься и не требовать от
него сразу всего, то все будет хорошо. Мы не узнаем детей,
которых взяли в семью. Казалось бы, вот этот был у нас
заморыш заморышем, тут приезжает через полгода с родителями,
и его абсолютно не узнаешь.
Приведу такой пример. Мама усыновила
мальчика, с которым мы очень долго бились, пытаясь научить
собирать пазлы. Ребенку было 5 лет, но он никак не мог
научиться. Он начинал, у него не получалась, и он тут же
бросал, говорил, чтобы от него отстали, и хотел заняться
чем-то другим. Однако мама научила его собирать пазлы всего
за 2-3 дня. Ребенок понял, что есть стимул, есть человек,
который его любит, и для которого он будет стараться что-то
сделать, чему-то научиться.
Другой пример. Два брата из тяжелой семьи
алкоголиков, один заикался, другой начал говорить только в
пять лет. И вот одна православная женщина их усыновила.
Особенностью этих братьев было то, что у них не было двух
передних верхних молочных зубов. Я с ними работала в течение
двух лет, и зубов не было. Представьте, каково было мое
изумление, когда я встречаю младшего брата и вижу, что у
него растут зубы. Я спрашиваю маму: "Как это у Вас удалось?"
– а она говорит: "А я сама не знаю".
Обычно братьев/сестер стараются отдавать в
одну семью, потому что нередко между ними существует очень
сильная родственная связь, они очень держатся друг за друга.
Например, у нас были сестра и брат погодки. Сестра высокая,
с хорошей речью, приятная, симпатичная девочка, а ее брат –
маленький гнусавый рахитик (правда обладал чрезвычайно
хорошей памятью, единственный из всей младшей группы мог
запомнить и рассказывать стихи). И вот сестра все время
заступалась за брата. Например, Артем отстает, и воспитатель
говорит: "Сейчас Артема волк съест", она тут же к нему
подбегает, хватает за руку: "Артем пойдем-пойдем, никакой
волк тебя не съест". Но все-таки усыновили и эту пару, Артем
вырос, выровнялся, стал похож на симпатичного мальчика.
Или еще пример с близнецами. Когда
воспитатель одного наказывает за что-то, второй подбегает и
убеждает воспитателя: "Вы его не наказывайте, он хороший,
простите его, пожалуйста". Мне всегда было жалко этих детей,
потому что одного ребенка усыновить многие хотят, а детей в
паре неважно одного возраста или разновозрастных, конечно,
тяжело.
Также надо помнить, что эти дети пережили
предательство собственных родителей. При этом даже
воспитательница не всегда может стать для них значимым
взрослым, поскольку воспитатели постоянно меняются, да и
этикетом профессии запрещено любить какого-то одного
ребенка. Другие взрослые – педагоги тоже положены в
определенные часы. Ребенку нелегко довериться взрослому при
таких условиях. Да и вся система детских домов устроена так,
что дети постоянно перемещаются по учреждениям. До трех лет
ребенок находится в доме малютки, далее он переводится в
детский дом дошкольного типа, потом в школу-интернат,
цепочка может быть и длиннее. Поэтому за свою жизнь ребенок
сменяет несколько учреждений. Надо ли говорить, что – это
травма для ребенка, каждый раз оказываться среди новых
взрослых и новых детей. Биологические родители практически
не посещают своих детей. Помню, что из 20 человек детей мама
или бабушка приходили еженедельно лишь к двум братьям и
крайне не регулярно еще к 2-3 детям. А остальные жили в
ожидании мамы...
Ребенок, который попал к нам в первые, как
правило, не имеет необходимых навыков самообслуживания, не
приучен к горшку, у многих детей энурез (который в
последствии проходит), они не умеют одеваться, не знают
назначение некоторых предметов одежды. С ними не играли,
названия игрушек детям незнакомы, не говоря уже о ролевых
играх вроде "дочки-матери". Они видели много безобразных
сцен: ежедневное пьянство родственников и их гостей,
сексуальные оргии... Воспитатели поражались невероятному
сексуальному просвещению некоторых детей 4-5 лет.
Вырванные органами опеки из квартир-притонов
родственников, в детском доме дети наедаются, осваивают
необходимые навыки самообслуживания, учатся разговаривать
играть, петь, танцевать, рисовать. Но, у них нет главного в
жизни – любящего взрослого.
Подчеркну еще раз, что все дети ждут своих
родителей, ждут маму и папу. Даже те, кто их не видел ни
разу, познав с рождения все прелести казенного учреждения и
бесплатной медицины.
Ребенка попадающего к заботливым родителям
не узнать – он изменяется физически и интеллектуально
Конечно это трудные дети, но это здоровые
дети, они ходят, слышат, видят, говорят. И это главное.
Потому что есть дети ужасно нездоровые. Когда у нас в
детском доме начали появляться глухие сироты, то это
действительно уже страшно, потому что это дети у которых нет
шансов и которые никому не нужны.
Очень нелегкие бывают ситуации, когда
потенциальные родители сначала обнадеживают ребенка, а потом
отказываются его брать. Невероятно сложно воспитателю
подобрать слова, чтобы объяснить, почему так получилось.
Один из "старожилов" детского дома – Олег, общительный и
доброжелательный мальчик семи лет. У него гидроцефалия, что
внешне выражается в его крупной голове. Много раз он видел,
как к другим детям внезапно приходят мама и папа, и
постоянно спрашивает у воспитателей: "Когда придет моя
мама?". А мама все не приходит. Но тут чуть не случилось
чудо – одна женщина захотела оформить на него документы, но
в самый последний момент отказалась. Стоит ли говорить, что
пережил при этом Олег.
Адаптация в семье происходит, если говорить
в целом, следующим образом. Первый месяц пребывания ребенка
в семье – "медовый", в этот период и родителей и детей все
устраивает. Но основная трудность возникает после того, как
проходит этот период. Тогда либо ребенок начинает диктовать
свою волю родителям, либо родители начинают руководить и
направлять ребенка. Ребенок начинает проверять границы
дозволенного и его поведение может меняться совершенно
непредсказуемо для родителей. Многие родители даже теряются,
когда этот первый благополучный период кончается. Но если
они смогут ребенку объяснить, что вот это можно, а это
нельзя, мы живем вот именно так, а не по другому, то
отношения придут в равновесие. При этом ребенок может
проситься назад в детский дом, рассказывать, как ему там
было хорошо, как его там любили и т.д. Но на самом деле это
только защитная реакция. Ведь в детском доме все
предсказуемо, жизнь течет по регламенту. Новая жизнь в семье
не укладывается в привычную схему и это ребенка пугает, он
не знает, что ожидать в каждый следующий момент. Когда
родители берут ребенка, они сразу погружают его в огромный
ошеломляющий мир. Новые отношения, новое место. Ребенка, как
правило, тут же определяют в детский садик. В детском садике
опять же другие дети, система их отношения между собой
несколько другая, чем в детском доме. Поэтому, во-первых, не
надо не ждать, что он будет сразу выдавать результаты, не
надо требовать от ребенка достижений. И второе, обязательно
надо подробно объяснять ребенку что его ожидает, распорядок
дня, образ жизни, пусть он не находится постоянно в
напряжении, не зная что с ним случиться в следующий момент.
Не надо так же от ребенка ожидать
благодарности. Некоторые считают, что раз мы ребенка взяли,
он нам должен, в том числе расти, развиваться. Нет, ребенок
ничего никому не должен. Он не виноват, что его взяли именно
эти родители и теперь требуют от него сбора пазлов или
чего-то еще.
Один раз ребенок к нам вернулся. Мама не
смогла справиться с тем периодом, когда медовый месяц
закончился, и ребенок начал диктовать маме свои условия.
Тогда мама пошла у него на поводу и сказала: "Ладно, раз ты
хочешь, поезжай, поживи пару дней в детском доме". Он
приехал в детский дом и так там и остался, не захотел
уходить. Сказал, что ему здесь хорошо, у него здесь друзья и
все. И приемная мама ничего не могла с ним сделать. То есть
это был возврат по желанию ребенка. Мне кажется, что в
данном случае мама поступила ошибочно, предоставив выбор
самому ребенку. Поскольку ребенок был все-таки шестилетний,
представляется, что такое судьбоносный выбор за него должна
была сделать мама. Она должна была проявить твердость и
забрать его из детского дома. Но в таких случаях
однозначного ответа нет.
Детский дом дошкольного типа – это шанс для
ребенка обрести нормальную семью. Дальше они идут в школу
интернат, где дети уже другие. Дети, найденные на вокзалах –
это дети совсем с другим опытом, нежели ребенок просто
родителей алкоголиков. И это влияние среды безусловно
действует не лучшим образом. Если же ребенок не тянет общую
программу, то его отправляют в коррекционную школу (т.е.
школу для умственно отсталых детей). При этом тянуться к
учебе у ребенка – нет стимула, получается замкнутый круг.
Если ребенка не взяли до школы, то дальше ему очень нелегко
приходится. Поэтому я вздыхаю с облегчением, когда у нас из
нескольких детей в школу интернат идут только один-два,
остальных разбирают в семьи, кого-то родственники, кого-то
приемные родители.
Если вы пришли ребенка смотреть первый раз,
то к вам может подойти вся группа и спросить: "А ты моя
мама?", настолько у каждого ребенка сильна потребность,
чтобы любили именно его, персонально и лично. Как-то одна
детдомовская девочка, проходя мимо входной двери, спросила у
меня "Куда ведет эта дверь?" И ответила сама себе: "Эта
дверь ведет домой".
Для того чтобы подготовиться к приему
ребенка стоит поговорить с психологом детского дома, с
воспитателями (их обычно двое сменщиков, лучше поговорить с
обоими, потому что обычно у всех впечатления разные),
поиграть с самим ребенком. Также надо учитывать, что сейчас
детей быстро разбирают, из-за этого происходит сокращение
штатов в детдомах, и воспитатели могут быть заинтересованы,
чтобы ребенок остался в детском доме, поэтому воспитатель
может сделать акцент на негативных чертах характера ребенка
абсолютно неосознанно. В связи с этим я бы посоветовала
информацию от воспитателей критически осмыслить, спрашивать
скорее о положительных чертах ребенка. Можно сразу сказать,
что все дети возбудимые, но это общая проблема, в том числе
и для домашних детей. А для детдомовских детей особенно,
потому что если они не будут гиперактивными, не будут
постоянно требовать внимания взрослого, то они так и
останутся ни с чем. В основном все дети требуют внимания
взрослого круглосуточно. Приходишь, и каждый говорит: "Давай
со мной заниматься, давай со мной". Глаза горят у всех. Они
пытаются переключить внимание взрослого на себя, чтобы
взрослый занимался только им. Но гиперактивность вполне
поддается коррекции.
Если ребенок не слушается, то ему надо
терпеливо объяснять, что делать надо так то и так то,
помогать, но при этом не шантажировать, потому что дети
очень четко улавливают шантаж. Войти в доверие трудно, а
потерять его легко.
Если ребенок не хочет учиться, надо
разбираться, почему это происходит. Может быть ему не
интересно, или он не может учиться в силу того, что не
запоминает информацию или не внимателен. В этом случае надо
развивать память и внимание, сейчас очень много издается
пособий по этому вопросу. В некоторых случаях нужно показать
ребенка врачу-невропатологу. Не надо стесняться этого. Так
же отмечу, что не всем детям надо особенно сильно вдаваться
в учебу. Читать-писать, конечно, необходимо, но,
согласитесь, есть такие профессии, при которых интеграл
высчитывать абсолютно ненужно. У нас в голове вложена такая
успешная социализация: детский сад, школа, институт.
Человек, который не закончил институт, считается менее
успешным, хотя жизнь показывает, что это не совсем так.
Стоит так же придать критическое значение
тем диагнозам, которые ребенку "собрали" за время его
проживания в детском доме, особенно если ребенок находится в
казенных учреждениях с рождения. Не стоит этих диагнозов
сразу пугаться, надо просто узнать, что за ним скрывается.
Это можно сделать сейчас даже в Интернете или
проконсультироваться с врачом. Задержка психического
развития – очень часто встречающийся диагноз, возникает либо
от педагогической запущенности, либо от медицинских
факторов. Но и второй вариант тоже компенсируется. Есть
специальные занятия, специальные задания на развитие высших
психических функций (произвольная память, произвольное
внимание, абстрактное мышление, речь). Что бы понять
насколько этот диагноз соответствует написанному, иногда,
достаточно посмотреть на ребенка. Отставание в психоречевом
развитии, психоэмоциональном – это все восстанавливается.
Иногда даже за диагнозом "олигофрения в состоянии легкой
дебильности" скрывается задержка психического развития.
Я поддерживаю отношения с православной
мамой, которая взяла достаточно тяжелого четырехлетнего
мальчика, тяжелого в плане интеллектуально-поведенческого
развития. Ребенок всю жизнь прожил в казенном учреждении,
отказник с рождения, мать у него была носителем СПИДа, а его
диагноз был органическое поражение головного мозга на фоне
цитомегаловирусной инфекции. Он мог одну и туже фразу
повторять постоянно, например "Саша хочет то-то или то-то",
"А это моя мама пришла?", и так все время. Он все время был
грустный, взгляд грустный, никакой фразовой речи, цветов не
различал сколько мы не учили, в общем отставал в развитии.
Она его взяла, потому что ей взгляд его понравился. У него
такие прекрасные голубые глаза с огромными ресницами. Она
его окружила заботой, заранее подготовила старшего сына к
приходу братика. И в этом смысле она молодец, т.к.
выстраивание отношений между детьми – это проблема. Даже
если в семье рождается ребенок, то очень часто у старшего
возникает сильнейшая ревность. Она смогла подготовить своего
сына, и он встретил малыша как своего брата, и игрушками
делился и чего-то ему рассказывал, то есть конкуренции не
было. В итоге ребенок через некоторое время освоил
полноценную фразовую речь, повторы пропали, он выучил все
цвета, названия предметов. Сейчас ему 6 лет и ребенок почти
догнал своих сверстников, и причина в той любви, которой
окружила его мама. Она говорит, что они вместе молятся, она
с ним ездила и на Соловки и к своему духовнику в монастырь.
Я думаю, что если бы я этого ребенка встретила на улице, то,
наверное, даже бы и не узнала.
"Среднестатистический" ребенок, которого бы
мог предложить на усыновление наш детский дом – это мальчик
лет пяти. У него обязательно были бы родители алкоголиками,
мальчик этот развивался бы немножко с отставанием от
домашних сверстников.
Надо сказать, что наиболее обездолены,
конечно, дети из соседних областей. Московские и
подмосковные детские дома еще более-менее благополучны, тут
и спонсоры приезжают и т.д., а если вы приедете куда-нибудь
в глубинку, то там и желающих брать меньше и детдома беднее.
Помимо инвалидов и великовозрастных детей мало шансов на
усыновление у детей некоренной национальности (дети
гастарбайтеров). Шансов мало, но это не значит, что их нет.
Государство сейчас делает упор на устройство ребенка в
семью, количество усыновлений растет, будем надеяться, что
эта тенденция будет продолжаться.
Ольга Натарова, психолог
Православие и мир – 08.05.2008.
|
