"На глазах побежденного противника
насиловать его женщин - это и есть счастье"
Протоиерей Андрей Ткачев
размышляет о проблеме мигрантов с Востока в Европе.
С точки зрения западных европейцев,
мигранты из мусульманских стран - это несчастные люди,
которые должны быть им, европейцам, по гроб жизни
благодарны за позволение жить в таком Старом и таком
зализанном свете.
А вот с точки зрения самих
мусульман-мигрантов, европейцы - это в массе своей
законченные безбожники, непонятно почему пользующиеся
неслыханными бытовыми благами.
Нестыковка во взглядах очень серьезная.
Эти: "Мы вас жалеем, а вы должны быть нам благодарны".
А эти (по крайней мере, многие): "Мы вас презираем
и уверены, что такие, как вы, жить не должны". Отсюда
топоры, мачете, бомбы, автоматы и взбесившийся грузовик.
Ассимиляции не будет, нужно сказать честно. Будет война
(которая уже идет). Будет то неизбежное химическое
фыркание и отторжение, какое происходит при встрече воды
и кислоты.
При этом с одной стороны, со стороны
европейских аборигенов, это будет война за размытые
и безжизненные либеральные ценности, безвкусные, как
яичный белок (толерантность, гендер, призрак свободы).
А с другой - конкретная война носителей определенных
религиозных идей за торжество своего мировоззрения (Бог
разрешил - Бог запретил. Все!). И, между прочим, у этого
современного явления есть очень яркая библейская
аналогия.
Евреи при Иосифе вошли в Египет
в качестве большой пастушеской семьи, спасающейся
от голода. За несколько столетий они разрослись
до масштабов большого народа, уже не пасущего стада,
но порабощенного и занятого в строительстве. (Заметьте
этнический состав строителей на московских объектах
и отметьте еще одну черту подобия). Потом был Исход
и странствие, в ходе которого евреи были уже
и не пастухами, и не строителями. Они были
путешественниками и воинами. Вышедшие из Египта, они
умирали то в наказание за ропот, то по естественным
причинам. Рождались новые люди вместо убывших.
Им и предстояло войти в Ханаан.
Люди, занявшие при Иисусе Навине
обетованную землю, были оторваны от культурного
творчества и оседлой жизни. Они не строили, не сеяли,
не собирали урожай, не занимались ремеслами. Только
путешествовали и воевали. Несколько поколений людей,
вообще забывших, что такое пахать или строить!
Между тем вселиться им предназначалось
в землю, где были дома и дороги, сады и виноградники,
бассейны и колодцы. То есть получалось, что запыленный
пилигрим и вчерашний странник имел от Бога повеление
овладеть землей, на которой до этого веками жили пахарь
и виноградарь, кузнец и ткач, врач и купец.
Правда, кое-что было у евреев из того,
чего не было у хананеев. У евреев был религиозный закон,
полученный на Синае, было повеление бояться Господа
во все дни и стараться исполнять все, что написано
в книге Закона. А у хананеев был цветущий разврат, сколь
культурно изящный, столь же и гнусный. У них была
ритуальная проституция, как женская, так и мужская. Были
жертвоприношения бесам, касты жрецов, праздники,
отмечаемые посредством оргий. У них было и скотоложство,
и гадания, и вызывания мертвых. Тенистые рощи были
местом ритуального разврата, в долинах могли сжигать
младенцев.
Было все то, о чем Господь в Писании
говорил евреям: "Не поступайте по обычаю народов этой
земли. Не повторяйте мерзостей их, ибо за эти мерзости
Я и изгоняю их от лица вашего. Рисунков и надрезов
на теле не делайте. Мертвых не вызывайте. Ворожей среди
себя не держите. С мужчиной, как с женщиной,
не ложитесь. Со скотиной не совокупляйтесь. Если же
вы будете это делать, научитесь недолжному, то Я и вас
выгоню с земли, текущей молоком и медом. Бойтесь
Господа. А теперь входите и овладевайте землею, живите
в домах, которых вы не строили. Ешьте плоды, которые
вы не насаждали". Вот эта картина Священной истории
в некоторых ярких чертах рискует повториться и уже
повторяется в бывшем христианском Старом свете.
Какие бы ошибки и заблуждения
ни сопутствовали вере мусульманских мигрантов, далеко
не всё в их вере ложно. Ложь их видна только в сравнении
с Евангелием. Но в сравнении с либеральным катехизисом
и нравственными установками современного Запада видна
как раз ложь последнего. Мусульмане же выглядят
предпочтительнее. Мусульманин верит в будущую жизнь,
в Ад и Рай. Это для него незримые до времени реальности.
Европеец же сплошь и рядом смеется над подобной
"архаикой". Для мусульманина тело - это то, что
воскреснет в Последний день. Тело нельзя развращать при
жизни и сжигать по смерти.
Для европейца ровно наоборот: разврат
при жизни - норма, после смерти - в огонь и без мыслей
о воскресении. Мусульманин не ценит выше всего
собственную биологическую жизнь и тем более
биологическую жизнь своего идеологического противника.
Выше всех для него законы Всевышнего - так, как их ему
объяснили. Поэтому ни умирать, ни убивать он не боится.
Европеец же иных ценностей, кроме биологического
существования, не знает. Встреча лицом к лицу
с культурой, иначе смотрящей на смерть, для европейца
грозна и нестерпима. В этой встрече он проигрывает еще
на пути.
Ну, а дальше - больше. Дальше пошли
половые темы, и малодетность, и аборты, и пляжи
нудистов, и женщины без стыда. Все то, что вызывает
у мигрантов ненависть и религиозный гнев. Да, они
приехали в чужую страну. Они "новенькие". Но забудьте.
Полно. Они уже приехали. "Нельзя загорать без трусов
на людях", - говорят они, шумной толпой являясь
на нудистский пляж с холодным оружием в руках. И перед
нами спор немого с глухим.
Европеец возмущенно поднимает брови:
"Как вы нас смеете учить? Ведь мы же вас приютили".
На что Юсуф или Али ничтоже сумняшеся ответствует:
"Вы делаете то, что делать нельзя. У вас нет ни веры,
ни стыда, ни совести. Вы не просто пригласили нас
в гости. Сначала вы разбомбили наши города. Погодите,
мы вас еще научим Бога чтить". И как бы нам ни было
жалко Курта или Фрица, признать наличие некоей правды
в словах Юсуфа или Али мы обязаны.
Женщины, ощупанные и облапанные
на площади возле Кельнского собора, - это не только
хулиганство. Женщина - первый трофей завоевателя. Самый
понятный, знаковый трофей. "На глазах побежденного
противника насиловать его женщин - это и есть
счастье", - говорил Чингисхан. С тех пор мало что
изменилось в психологии победителей. И то, то немкам
лезли за пазуху в центре города и в присутствии мужчин,
следует прочесть как послание: "Вы слабаки. Мы сделаем
с вами все, что захотим. И мы имеем на это право".
***
***
Вообще "униженные женщины Востока"
- это
женщины, за которых тревожится множество мужчин: отец,
дядя, братья, жених (если есть), потом - сыновья.
За европейскую женщину не тревожится никто. Как
оказалось, даже полиция и даже в Германии. И женщины
первыми, как всегда, чувствуют гибель своей цивилизации.
Кожей чувствуют.
Недалек тот день, когда арабы
и африканцы захотят жить не в лагерях-отстойниках
и миграционных центрах, а в квартирах нынешних хозяев.
Захотят жить так, как прежние хозяева, но не рядом
с ними, а вместо них. Конечно, для поддержания
европейского комфорта нужны знания и труд. Нужны
электрики, врачи, инженеры, пилоты. Нужны сотни
профессий и преемственность порядка и власти. Поэтому
будущее растерзанной Европы во мраке. Учиться и работать
большинство мигрантов не захочет. Большинство захочет
силой взять чужое, растоптать миниатюрный рукотворный
рай так, как когда-то Аттила растоптал и ограбил Рим.
Что будет дальше, их мало интересует. Они - лишь топор
в руке рубящего, а топор задумываться не привык. Но это
будет после.
А пока мигранты являются тем же "бичом
Божиим" для Европы, каким были варвары для Вечного
города. Даже по-европейски развратившись (ибо они
развращаются в Европе), пришельцы не станут
толерантными. Они останутся религиозно мотивированными
чужаками, мистически ненавидящими белых безбожников,
разжиревших и расслабившихся.
В Европе возможен и ожидаем правый крен.
Всякие ультрасы, фашиствующая молодежь, всякое бурление
расизма, зачинающееся хоть бы и на футбольных трибунах.
Но само по себе это не спасет ситуацию. Это будет
агония. Ситуацию исправит только возвращение к исконной
для Европы христианской религиозности. Победу нужно
одержать в духе. И вот это-то единственное противоядие
и следует признать невозможным. Сил на христианский
ренессанс у Европы нет.
Белый человек в Старом свете будет
и дальше уверен, что он вправе жить и грешить, как ему
хочется. А злые бедняки с Кораном в руках будут,
на манер наступающей на оазис пустыни, занимать кусок
за куском жизненную территорию, отгрызать квартал
за кварталом, регион за регионом. На каком-то этапе
качественного слома они перестанут стыдиться и таиться,
объяснять свои действия и извиняться. Они просто начнут
выгонять европейцев из их домов вооруженной рукой,
облагать их налогом, положенным для неверных, устраивать
шариатские суды, навязывать силой женщинам головные
покровы и прочее. Они будут действовать поступательно
и логично. Процесс выглядит совершенно необратимым.
Все это касается и России. Нужно
переосмыслить свою культурную зависимость от Запада. Для
вдыхаемых нами паров развращения, плывущих со стороны
Заката, нужен христианский респиратор. И все, что родила
христианская Европа, нужно любить и осваивать. А все,
рожденное в постхристианской Европе, нужно держать
на расстоянии и изучать с осторожностью. Чаще всего
по изучении отбрасывать. Перенимая вырожденческие
культурные новшества, мы сами, как европейцы, становимся
уязвимыми.
Православная Россия умела выстраивать
добрососедские отношения с мусульманами внутри страны
и по соседству. Ее не просто боялись, а уважали, и было
за что. Постхристианская же Россия будет так же слаба
и уязвима, как слаб любой эгоист и безбожник перед лицом
религиозно мотивированного противника с высшей целью.
Наши мусульмане не приезжие. Они
коренные. У них нет с нами крепкого языкового барьера,
и культурный барьер изрядно сглажен. И нам предстоит
делать дома то, что не получается и, видно, не получится
уже у европейцев. У мусульман XXI века к христианам XXI
века есть претензии. Суть претензии проста: где ваша
святость? Где молитва и пост? Где уважение к старшим
и послушание жены мужу? Где ваша молодежь: в чумных
клубах или в спортзалах? Где милосердие? Не милостыня
только, а именно милосердие? Где знание собственной
истории?
И если мы стыдливо смолчим в ответ,
то они скажут: гляньте на нас. Они покажут нам свои
лучшие черты, умолчав о худших, а мы еще глуше замолчим.
Так вот, молчать нам нельзя. Наш ответ должен быть
жизненным и религиозным.
"Вот наш пост и наши молитвы. Вот наша
взаимопомощь. Вот наша молодежь. Вот наши семьи. Все
свое мы помним, к чужому относимся с уважением. Раны
прошлого мы залечиваем, и результаты уже видны" Если
такой ответ будет основательным и подкрепленным фактами,
с которыми не поспоришь, то будут и мир, и взаимное
уважение. Нельзя не уважать людей, которые берегут
семью, помогают друг другу, поклоняются Богу в Духе
и истине, уважают соседа и едят заработанный,
а не краденый хлеб. Зато можно вполне гнушаться теми,
у кого ничего этого нет. И тогда земля под ногами бывших
хозяев незаметно перестанет быть их землей.
Еще в порядке все документы и завещания,
но уже что-то сдвинулось с основания и начало сползать
в пропасть. Это, собственно, и происходит в Европе без
особых шансов на исправление ситуации. Это, собственно,
и нельзя допустить в России, на что у нас пока еще есть
и ресурс, и время.
Андрей Ткачев, протоиерей
Русская Весна - 25.09.2016.
|
