Они выбрали Россию: Истории из жизни
иностранцев в РФ
Микко, 10 лет, финн настучал на одноклассников. Его вчетвером избили одноклассники. Как
мы поняли - избили не очень сильно, сбили с ног и
настукали рюкзаками. Причиной было то, что Микко
наткнулся на двоих из них, курящих за школой в саду. Ему
тоже предложили курить, он отказался и тут же сообщил об
этом учительнице.
***
Ганс, 11 лет, немец. Не хочу быть
"немцем"!
Сама игра в войну меня покоробила и даже
испугала. То, что русские дети в неё увлечённо играют, я
видела даже из окна нашего нового дома в большом саду на
окраине. Мне казалось диким, что мальчики 10-12 лет
могут с таким азартом играть в убийство. Я даже
поговорила об этом с классной руководительницей Ганса,
но она совершенно неожиданно, внимательно меня выслушав,
спросила, играете ли Ганс в компьютерные игры со
стрельбой и знаю ли я, что там показывают на экране? Я
смутилась и не нашлась с ответом. Дома, я имею в виду, в
Германии, я была не очень довольна тем, что он много
сидит за такими игрушками, но так его по крайней мере не
тянуло на улицу, и я могла быть за него спокойна. Кроме
того, компьютерная игра - это ведь не реальность, а тут
всё происходит с живыми детьми, разве нет? Я даже хотела
это сказать, но вдруг остро ощутила свою неправоту, для
которой у меня тоже не нашлось слов. Классная
руководительница смотрела на меня очень внимательно, но
по-доброму, и потом сказал мягко и доверительно:
"Послушайте, вам тут будет непривычно, поймите. Но ваш
сын - не вы, он мальчик, и, если вы не станете ему
мешать расти, как здешние дети, то с ним не произойдёт
ничего плохого - разве что тоже только непривычное. А на
самом деле плохие вещи, я думаю, одинаковы и у нас, и в
Германии." Мне показалось, что это мудрые слова, и я
немного успокоилась.
Раньше сын никогда не играл в войну и
даже не держал в руках игрушечного оружия. Надо сказать,
он не часто просил у меня какие-то подарки,
довольствуясь тем, что покупала ему я или что он сам
покупал на карманные деньги. Но тут он очень настойчиво
стал просить у меня игрушечный автомат, потому что ему
не нравится играть чужими, хотя ему даёт оружие один
мальчик, который ему очень нравится - он назвал
мальчика, и я заранее этого нового друга невзлюбила. Но
отказывать не хотелось, тем более, что, посидев с самого
начала над расчётами, я поняла поразительную вещь: жизнь
в России - дешевле, чем у нас, просто очень непривычен
её внешний антураж и какая-то беспечность и
непричёсанность. В майские выходные (их тут несколько)
мы пошли за покупками; новый друг Ганса присоединился к
нам, и я вынуждена была изменить своё мнение о нём, хотя
и не сразу, потому что он явился босиком, и на улице,
идя рядом с мальчиками, я была натянута, как струна -
мне казалось каждую секунду, что сейчас нас просто
задержат, и мне придётся объяснять, что я не мать этого
мальчика. Но несмотря на его внешний вид, он оказался
очень воспитанным и культурным. Кроме того, в Австралии
я видела, что многие дети тоже ходят примерно в таком
виде.
Покупка производилась со знанием дела, с
обсуждением оружия и даже его примеркой. Я чувствовала
себя главарём банды. В конце концов мы купили какой-то
пистолет (мальчики его называли, но я забыла) и автомат,
в точности такой, какими пользовались наши, немецкие
солдаты в последнюю Мировую войну. Теперь мой сын был
вооружён и мог принимать участие в боевых действиях.
Уже позже я узнала, что сами боевые
действия ему доставили сперва немало огорчений. Дело в
том, что у русских детей есть традиция делиться в такой
игре на команды с названиями настоящих народов - как
правило, тех, с которыми русские воевали. И, конечно,
почётным считается быть "русским", из-за раздела на
команды даже возникают драки. После того, как Ганс
принёс в игру своё новое оружие такого характерного вида
- его тут же записали в "немцы". В смысле, в
гитлеровские нацисты, чего он, разумеется, не хотел.
Ему возражали, причём с точки зрения
логики вполне резонно: "Почему не хочешь, ты же немец!"
"Но я не такой немец!" - вопил мой несчастный сын. Он
уже успел посмотреть по телевидению несколько очень
неприятных фильмов и, хотя я понимаю, что показанное там
- правда, и мы на самом деле виноваты, но мальчику
одиннадцати лет объяснить это трудно: "таким" немцем он
быть наотрез отказывался.
Выручил Ганса, да и всю игру, тот самый
мальчик, новый друг моего сына. Я передаю его слова так,
как мне их передал Ганс - видимо, дословно: "Тогда
знаете что?! Будем все вместе воевать против
американцев!"
Это совершенно безумная страна. Но мне
тут нравится, и моему мальчику тоже.
Макс, 13 лет, немец. Кража со взломом из
соседского погреба (не первая кража со взломом на его
счету, но первая - в России)
Пришедший к нам участковый был очень
вежлив. Это вообще общее место у русских - к иностранцам
из Европы они относятся робко-вежливо-настороженно,
очень много нужно времени, чтобы тебя признали "своим".
Но вещи, которые он говорил, нас напугали. Оказывается,
Макс совершил УГОЛОВНОЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ - КРАЖУ СО ВЗЛОМОМ!
И нам повезло, что ему ещё нет 14 лет, иначе мог бы
рассматриваться вопрос о сроке реального заключения до
пяти лет! То есть, от преступления по полной
ответственности его отделяли те три дня, которые
оставались до его дня рождения! Мы не верили своим ушам.
Оказывается, в России с 14 лет можно по-настоящему сесть
в тюрьму! Мы пожалели, что приехали. На наши робкие
расспросы - мол, как же так, почему ребёнок должен
отвечать с такого возраста - участковый удивился, мы
просто не поняли друг друга. Мы привыкли, что в Германии
ребёнок находится в сверхприоритетном положении,
максимум, что грозило бы Максу за такое на старой родине
- профилактическая беседа. Впрочем, участковый сказал,
что всё-таки едва ли суд назначил бы нашему сыну даже
после 14 лет настоящий тюремный срок; это очень редко
делают с первого раза за преступления, не связанные с
покушением на безопасность личности. Ещё нам повезло,
что соседи не написали заявления (в России это играет
большую роль - без заявления пострадавшей стороны не
рассматривают и более серьёзные преступления), и нам не
придётся даже платить штраф. Нас это тоже удивило -
сочетание такого жестокого закона и такой странной
позиции людей, не желающих им пользоваться. Помявшись
перед самым уходом, участковый спросил, склонен ли Макс
вообще к асоциальному поведению. Пришлось признать, что
склонен, более того - ему не нравится в России, но
связано это, конечно с периодом взросления и должно
пройти с возрастом. На что участковый заметил, что
мальчишку надо было выдрать после первой же его выходки,
и дело с концом, а не ждать, пока он вырастет в вора. И
ушёл.
Нас это пожелание из уст стража порядка
тоже поразило. Мы, честно говоря, и не думали в тот
момент, как близки к исполнению пожеланий офицера.
Сразу после его ухода муж поговорил с
Максом и потребовал от него пойти к соседям, извиниться
и предложить отработать ущерб. Начался грандиозный
скандал - Макс наотрез отказывался так поступать.
Дальнейшее описывать я не буду - после очередного очень
грубого выпада в наш адрес сына муж сделал именно так,
как советовал участковый. Сейчас я осознаю, что это
выглядело и было более смешно, чем на самом деле сурово,
но тогда это поразило меня и потрясло Макса. Когда муж
его отпустил - сам потрясённый тем, что сделал - наш сын
убежал в комнату. Видимо, это был катарсис - до него
вдруг дошло, что отец намного сильнее физически, что ему
некуда и некому пожаловаться на "родительское насилие",
что от него ТРЕБУЕТСЯ возместить ущерб самому, что он
находился в шаге от настоящих суда и тюрьмы. В комнате
он плакал, не напоказ, а по-настоящему. Мы сидели в
гостиной, как две статуи, ощущая себя настоящими
преступниками, более того - нарушителями табу. Мы ждали
требовательного стука в дверь. В наших головах роились
ужасные мысли - о том, что сын перестанет нам доверять,
что он совершит самоубийство, что мы нанесли ему тяжкую
психическую травму - в общем, множество тех слов и
формул, которые мы заучили на психотренингах ещё до
рождения Макса.
К ужину Макс не вышел и крикнул всё ещё
со слезами, что будет есть в своей комнате. К моему
удивлению и ужасу муж ответил, что в этом случае ужина
Макс не получит, а если он не будет сидеть за столом
через минуту, то не получит и завтрака.
Макс вышел через полминуты. Я таким его
ещё никогда не видела. Впрочем, мужа я тоже не видела
таким - он отправил Макса умываться и приказал, когда
тот вернулся, попросить сперва прощенья, а потом
разрешения сесть за стол. Я была поражена - Макс делал
всё это, угрюмо, не поднимая на нас глаз. Перед тем, как
начать есть, муж сказал: "Послушай, сынок. Русские
воспитывают своих детей именно так, и я буду тебя
воспитывать так. Глупости кончились. Я не хочу, чтобы ты
попал за решётку, думаю - ты тоже этого не хочешь, и ты
слышал, что сказал офицер. Но я не хочу ещё и того,
чтобы ты вырос бесчувственным бездельником. И вот тут
мне плевать на твоё мнение. Завтра ты пойдёшь к соседям
с извинениями и будешь работать там и так, где и как они
скажут. Пока не отработаешь сумму, которой ты их лишил.
Ты понял меня?"
Макс несколько секунд молчал. Потом
поднял глаза и ответил негромко, но отчётливо: "Да,
пап."…
…Вы не поверите, но у нас не просто
более не было нужды в таких диких сценах, как
разыгравшаяся в гостиной после ухода участкового -
нашего сына словно бы подменили. Первое время я даже
боялась этой перемены. Мне казалось, что Макс затаил
обиду. И только через месяц с лишним я поняла, что
ничего подобного нет. И ещё я поняла гораздо более
важную вещь. В нашем доме и за наш счёт много лет жил
маленький (и уже не очень маленький) деспот и
бездельник, который вовсе нам не доверял и не смотрел на
нас, как на друзей, в чём нас убеждали те, по чьим
методикам мы его "воспитывали" - он нас втайне презирал
и нами умело пользовался. И виноваты в этом были именно
мы - виноваты в том, что вели себя с ним так, как нам
внушили "авторитетные специалисты". С другой стороны -
был ли в Германии у нас выбор? Нет, не было, честно
говорю я себе. Там на страже нашего страха и детского
эгоизма Макса стоял нелепый закон. Здесь выбор - есть.
Мы его сделали, и он оказался верным. Мы счастливы, а
главное - на самом деле счастлив Макс. У него появились
родители. А у меня и мужа - сын. А у нас - СЕМЬЯ.
***
Читайте также по теме:
***
Микко, 10 лет, финн. Настучал на
одноклассников
Его вчетвером избили одноклассники. Как
мы поняли - избили не очень сильно, сбили с ног и
настукали рюкзаками. Причиной было то, что Микко
наткнулся на двоих из них, курящих за школой в саду. Ему
тоже предложили курить, он отказался и тут же сообщил об
этом учительнице. Она наказала маленьких курильщиков,
отобрав у них сигареты и заставив мыть полы в классе
(что нас само по себе поразило в этой истории). Микко
она не назвала, но догадаться о том, кто рассказал про
них, было легко.
Он был в полном расстройстве и не
столько даже переживал побои, сколько недоумевал - разве
о таких вещах не надо докладывать учительнице?! Пришлось
объяснить ему, что у русских детей не принято так
делать, напротив - принято молчать о таких вещах, даже
если напрямую спросят взрослые. Мы были злы и на себя -
мы не объяснили этого сыну. Я предложила мужу рассказать
учительнице или поговорить с родителями тех, кто
участвовал в нападении на Микко, однако, обсудив этот
вопрос, мы отказались от таких действий. Между тем наш
сын не находил себе места. "Но тогда получается, что
теперь меня будут презирать?!" - спросил он. Он был в
ужасе. Он был похож на человека, попавшего к
инопланетянам и обнаружившего, что ничего не знает об их
законах. А мы ничего не могли ему посоветовать, потому
что ничто из предыдущего опыта нам не подсказывало, как
тут быть. Меня лично злила здесь какая-то русская
двойная мораль - разве можно учить детей говорить правду
и тут же приучать, что говорить правду нельзя?! Но в то
же время мучили меня и какие-то сомнения - что-то мне
подсказывало: не всё так просто, хотя сформулировать это
я не могла. Муж между тем думал - лицо у него было
угрюмое. Вдруг он взял Микко за локти, поставил перед
собой и сказал ему, сделав мне жест, чтобы я не
вмешивалась: "Завтра просто скажи тем ребятам, что ты не
хотел доносить, ты не знал, что нельзя и ты просишь
прощенья. Они станут над тобой смеяться. И тогда ты
ударишь того, кто засмеётся первым." "Но папа, они меня
по-настоящему изобьют!" - захныкал Микко. "Я знаю. Ты
будешь отбиваться и тебя изобьют, потому что их много.
Но ты сильный, и ты тоже успеешь ударить не раз. А
потом, на следующий день, ты снова повторишь то же самое
и, если кто-то засмеётся, ты снова его ударишь." "Но
папаааа!" - Микко почти взвыл, однако отец его оборвал:
"Ты сделаешь так, как я сказал, понял?!" И сын кивнул,
хотя на глазах у него были слёзы. Отец ещё добавил: "Я
узнаю специально, был разговор или нет."
На следующий день Микко побили. Довольно
сильно. Я не находила себе места. Муж тоже мучился, я
это видела. Но к нашему изумлению и радости Микко, через
день драки не было. Он прибежал домой очень весёлый и
взахлёб рассказал, что он сделал так, как велел отец, и
никто не стал смеяться, только кто-то буркнул: "Да
хватит, слышали уже все…" Самое странное на мой взгляд,
что с этого момента класс принял нашего сына совершенно
за своего, и никто не напоминал ему о том конфликте.
Зорко, 13 лет, серб. О беспечности
русских
Сама страна Зорко очень понравилась.
Дело в том, что он не помнит, как бывает, когда нет
войны, взрывов, террористов и прочего. Он родился как
раз во время Отечественной Войны 99-го и фактически всю
жизнь прожил за колючей проволокой в анклаве, а у меня
над кроватью висел автомат. Два ружья с картечью лежали
на шкафу у внешнего окна. Пока мы не оформили тут два
ружья, Зорко был в постоянном беспокойстве. Ещё его
настораживало, что окна комнаты выходят на лес. В общем,
попасть в мире, где никто не стреляет иначе как в лесу
на охоте, для него было настоящим откровением. Старшая
наша девочка и младший брат Зорко всё приняли намного
быстрей и спокойней в силу своего возраста.
Но больше всего моего сына поразило и
ужаснуло то, что русские дети невероятно беспечны. Они
готовы дружить с кем угодно, как говорят русские
взрослые "лишь бы человек был хороший". Зорко быстро с
ними сошёлся, и то, что он перестал жить в постоянном
ожидании войны - в основном их заслуга. Но нож с собой
он носить так и не перестал, и ещё с его лёгкой руки
почти все мальчики из его класса стали носить с собой
какие-то ножи. Просто потому, что мальчишки хуже
обезьян, подражание у них в крови.
Так вот о беспечности. В школе учатся
несколько мусульман из разных народов. Русские дети с
ними дружат. Зорко с первого же дня поставил границу
между собой и "муслиманцы" - он их не замечает, если те
достаточно далеко, если оказываются рядом - третирует,
отталкивает, чтобы куда-то пройти, резко и ясно угрожает
побоями даже в ответ на обычный взгляд, говоря, что на
серба и "правосълавца" в России они не имеют права
поднимать глаза. У русских детей подобное поведение
вызвало изумление, у нас даже были некоторые, небольшие,
правда, проблемы со школьным начальством. Сами эти
мусульмане вполне мирные, я бы даже сказал - вежливые
люди. Я говорил с сыном, но он ответил мне, что я хочу
обмануть сам себя и что я сам ему рассказывал, что на
Косове они тоже были сначала вежливые и мирные, пока их
было мало. Русским мальчикам он тоже про это рассказывал
много раз и всё время повторяет, что они слишком добрые
и слишком беспечные. Ему тут очень нравится, он
буквально оттаял, но при этом мой сын убеждён, что нас и
здесь ждёт война. И, похоже, готовится воевать всерьёз.
Энн, 16 лет и Билл, 12 лет, американцы.
Что такое работа?
Предложения поработать бэбиситтером
вызывали у людей либо недоумение, либо смех. Энн была
крайне расстроена и очень удивилась, когда я пояснил ей,
заинтересовавшись проблемой, что у русских не принято
нанимать людей для наблюдения за детьми старше 7-10 лет
- они сами играют, сами гуляют и вообще вне школы или
каких-то кружков и секций предоставлены самим себе. А за
детьми младшего возраста чаще всего наблюдают бабушки,
иногда - матери, и только для совсем малышей
состоятельные семьи нанимают иногда нянь, но это бывают
не девочки-старшеклассницы, а женщины с солидным опытом,
зарабатывающие этим на жизнь.
Так моя дочь осталась без заработка.
Ужасная потеря. Страшные русские обычаи.
Через короткое время удар был нанесён и
Биллу. Русские очень странный народ, они не стригут свои
газоны и не нанимают детей на развозку почты… Работа,
которую нашёл Билл, оказалась "работой на плантации" -
за пятьсот рублей он полдня вскапывал ручной лопатой
здоровенный огород у какой-то милой старушки. То, во что
он превратил свои руки, напоминало отбивные с кровью.
Впрочем, в отличие от Энн, сынок отнёсся к этому скорей
с юмором и уже вполне серьёзно заметил, что это может
стать неплохим бизнесом, когда руки попривыкнут, надо
только развесить объявления, желательно цветные. Энн он
предложил войти в долю с прополкой - опять же ручным
выдёргиваньем сорняков - и они тут же поругались.
Чарли и Чарлин, 9 лет, американцы. Особенности
русского мироощущения в сельской местности
У русских есть две неприятные
особенности. Первая - что в разговоре они норовят
схватить тебя за локоть или плечо. Вторая - они
невероятно много пьют. Нет, я знаю, что на самом деле
многие народы на Земле пьют больше русских. Но русские
пьют очень открыто и даже с каким-то удовольствием.
Тем не менее, эти недостатки вроде бы
искупались замечательной местностью, в которой мы
поселились. Это была просто-напросто сказка. Правда, сам
населённый пункт напоминал населённый пункт из
фильма-катастрофы. Муж сказал, что здесь так почти
везде, и что на это не стоит обращать внимания - люди
тут хорошие.
Я не очень поверила. А наши близнецы
были, как мне казалось, немного напуганы происходящим.
Окончательно повергло меня в ужас то,
что в первый же учебный день, когда я как раз собиралась
подъехать за близнецами на нашей машине (до школы было
около мили), их уже привёз прямо к дому какой-то не
совсем трезвый мужик на жутком полуржавом джипе, похожем
на старые форды. Передо мной он долго и многословно
извинялся за что-то, ссылался на какие-то праздники,
рассыпался в похвалах моим детям, передал от кого-то
привет и уехал. Я обрушилась на моих невинных
ангелочков, бурно и весело обсуждавших первый день
учёбы, со строгими вопросами: разве мало я им говорила,
чтобы они НИКОГДА НЕ СМЕЛИ ДАЖЕ БЛИЗКО ПОДХОДИТЬ К ЧУЖИМ
ЛЮДЯМ?! Как они могли сесть в машину к этому человеку?!
В ответ я услышала, что это не чужой
человек, а заведующий школьным хозяйством, у которого
золотые руки и которого все очень любят, и у которого
жена работает поваром в школьной столовой. Я обмерла от
ужаса. Я отдала своих детей в притон!!! А так всё мило
казалось с первого взгляда… У меня в голове крутились
многочисленные истории из прессы о царящих в русской
глубинке диких нравах…
…Не стану далее вас интриговать. Жизнь
здесь оказалась на самом деле замечательной, и особенно
замечательной для наших детей. Хотя боюсь, что я
получила немало седых волос из-за их поведения. Мне
невероятно трудно было привыкнуть к самой мысли, что
девятилетние (и десяти-, и так далее позже) мои дети по
здешним обычаям считаются во-первых более чем
самостоятельными. Они уходят гулять со здешними
ребятишками на пять, восемь, десять часов - за две, три,
пять миль, в лес или на жуткий совершенно дикий пруд.
Что в школу и из школы тут все ходят пешком, и они тоже
вскоре начали поступать так же - я уже просто не
упоминаю. А во-вторых, тут дети во многом считаются
общими. Они могут, например, зайти всей компанией к
кому-нибудь в гости и тут же пообедать - не выпить
чего-нибудь и съесть пару печений, а именно плотно
пообедать, чисто по-русски. Кроме того, фактически
каждая женщина, в поле зрения которой они попадают, тут
же берёт на себя ответственность за чужих детей как-то
совершенно автоматически; я, например, научилась так
поступать только на третий год нашего тут пребывания.
С ДЕТЬМИ ЗДЕСЬ НИКОГДА НИЧЕГО НЕ
СЛУЧАЕТСЯ. Я имею в виду - им не грозит никакая
опасность от людей. Ни от каких. В больших городах,
насколько мне известно, ситуация больше похожа на
американскую, но здесь это так и именно так. Конечно,
дети сами могут нанести себе немалый вред, и я первое
время пыталась это как-то контролировать, но это
оказалось просто невозможно. Меня сперва поражало,
насколько бездушны наши соседи, которые на вопрос о том,
где их ребёнок, отвечали совершенно спокойно "бегает
где-то, к обеду прискачет!" Господи, в Америке это -
подсудное дело, такое отношение! Прошло немало времени,
прежде чем я поняла, что эти женщины намного мудрее
меня, а их дети куда приспособленней к жизни, чем мои -
по крайней мере, какими они были в начале.
Мы, американцы, гордимся своими
навыками, умениями и практичностью. Но, пожив здесь, я
поняла с печалью, что это - сладкий самообман. Может
быть - когда-то было так. Сейчас мы - и особенно наши
дети - рабы комфортабельной клетки, в прутья которой
пропущен ток, совершенно не допускающий нормального,
свободного развития человека в нашем обществе. Если
русских каким-то образом отучить пить - они легко и без
единого выстрела покорят весь современный мир. Это я
заявляю ответственно.
Адольф Брейвик, 35 лет, швед. Отец троих детей
То, что русские, взрослые, могут
ссориться и скандалить, что под горячую руку может
вздуть жену, а жена отхлестать полотенцем ребёнка - НО
ПРИ ЭТОМ ОНИ ВСЕ НА САМОМ ДЕЛЕ ЛЮБЯТ ДРУГ ДРУГА И ДРУГ
БЕЗ ДРУГА ИМ ПЛОХО - в голову человека, переделанного
под принятые в наших родных краях стандарты, просто не
укладывается. Я не скажу, что я это одобряю, такое
поведение многих русских. Я не считаю, что бить жену и
физически наказывать детей - это верный путь, и сам я
так никогда не делал и не стану делать. Но я просто
призываю понять: семья здесь - это не просто слово. Из
русских детских домов дети убегают к родителям. Из наших
лукаво названных "замещающих семей" - практически
никогда. Наши дети до такой степени привыкли, что у них
в сущности нет родителей, что они спокойно подчиняются
всему, что делает с ними любой взрослый человек. Они не
способны ни на бунт, ни на побег, ни на сопротивление,
даже когда дело идёт об их жизни или здоровье - они
приучены к тому, что являются собственностью не семьи, а
ВСЕХ СРАЗУ.
Русские дети - бегут. Бегут нередко в
ужасающие бытовые условия. При этом в детских домах
России вовсе не так страшно, как мы привыкли
представлять. Регулярная и обильная еда, компьютеры,
развлечения, уход и присмотр. Тем не менее побеги
"домой" очень и очень часты и встречают полное понимание
даже среди тех, кто по долгу службы возвращает детей
обратно в детский дом. "А чего вы хотите? - говорят они
совершено непредставимые для нашего полицейского или
работника опеки слова. - Там же ДОМ." А ведь надо
учесть, что в России нет и близко того антисемейного
произвола, который царит у нас. Чтобы русского ребёнка
отобрали в детский дом - в его родной семье на самом
деле должно быть УЖАСНО, поверьте мне.
Нам трудно понять, что, в общем-то,
ребёнок, которого нередко бьёт отец, но при этом берёт
его с собой на рыбалку и учит владеть инструментами и
возиться с машиной или мотоциклом - может быть гораздо
счастливей и на самом деле гораздо счастливей, чем
ребёнок, которого отец и пальцем не тронул, но с которым
он видится пятнадцать минут в день за завтраком и
ужином. Это прозвучит крамольно для современного
западного человека, но это правда, поверьте моему опыту
жителя двух парадоксально разных стран. Мы так
постарались по чьей-то недоброй указке создать
"безопасный мир" для своих детей, что уничтожили в себе
и в них всё человеческое. Только в России я
действительно понял, с ужасом понял, что все те слова,
которыми оперируют на моей старой родине, разрушая семьи
- на самом деле являются смесью несусветной глупости,
порождённой больным рассудком и самого отвратительного
цинизма, порождённого жаждой поощрений и страхом
потерять своё место в органах опеки. Говоря о "защите
детей", чиновники в Швеции - и не только в Швеции -
разрушают их души. Разрушают бесстыдно и безумно. Там я
не мог сказать этого открыто. Здесь - говорю: моя
несчастная родина тяжко больна отвлечёнными,
умозрительными "правами детей", ради соблюдения которых
убиваются счастливые семьи и калечатся живые дети.
Дом, отец, мать - для русского это вовсе
не просто слова-понятия. Это слова-символы, почти
сакральные заклинания.
Поразительно, что у нас такого - нет. Мы
не ощущаем связи с местом, в котором живём, даже очень
комфортабельным местом. Мы не ощущаем связи с нашими
детьми, им не нужна связь с нами. И, по-моему, всё это
было отобрано у нас специально. Вот - одна из причин, по
которой я сюда приехал. В России я могу ощущать себя
отцом и мужем, моя жена - матерью и женой, наши дети -
любимыми детьми. Мы люди, свободные люди, а не наёмные
служащие госкорпорации с ограниченной ответственностью
"Семья". И это очень приятно. Это комфортно чисто
психологически. До такой степени, что искупает целую
кучу недостатков и нелепостей жизни здесь.
Честное слово, я верю, что у нас в доме
живёт домовой, оставшийся от прежних хозяев. Русский
домовой, добрый. И наши дети верят в это.
Aftershock.Su - 21.01.2014.
|
