Позволим ли мы апостолу Павлу помолиться о
нас?
Оторвавшись от "исторической Церкви",
протестантизм вынужден был дать ответ на весьма нелегкий
вопрос: почему отсутствие преемственности учения общины не
является признаком ее сектантской сущности? В поисках
богословского оправдания своей позиции отцы протестантизма
размыли экклезиологию до неуловимости, а отрыв от Предания
неизбежно привел к культивированию Писания. Отсутствие
исторического пути, а отсюда и христиан, представляющих этот
путь, вынудило протестантское богословие выработать еще одно
необходимое (а точнее: неизбежное) отрицание. Речь пойдет об
отрицании святых как соучастников в жизни Церкви, которая
есть союз неба и земли. Таким образом, отказ от почитания
святых основой своей имеет, конечно, прежде всего отсутствие
истории у любой протестантской группировки.
Иначе быть и не могло. Ведь если бы
протестанты привыкли оборачивать свой взор на свою историю с
тем, чтобы прославить своих ревнителей святой жизни, то это
неизбежно привело бы к ясному созерцанию того, что
исторический путь протестантизма прослеживается лишь от XVI
века. И что в глубине веков эта ниточка исповедников плавает
слишком мелко. Итак, хотя Писание и говорит: в вечной памяти
будет праведник (Пс. 111:6) и память праведника пребудет
благословенна (Притч. 10:7), но протестантам от памятования
вне-библейских праведников пришлось решительно отказаться. И
не только от памятования, но даже и от их различения.
У отрицания молитвенного призывания святых
есть не только историческая, но и нравственная причина. То,
как католики объясняют и практикуют обращение к святым,
вызывает нарекание и со стороны православного богословия.
Святые, как обладатели сверхдолжных заслуг, становились
поистине промежуточными духами, могущими за свои заслуги
купить благоволение Божие. Как тут не возмутиться?! Как
верно резюмирует Л. Беркхов, при католическом взгляде на
молитвенное призывание святых, "возрастающая практика
поклонения святым и зависимость от ходатайств святых, и
особенно Девы Марии, оказалась вредной для духовной
концепции спасения. Она привела к внешней обрядности и
упованию на дела человека. За всем этим стояла идея, что у
святых были сверхзаслуги, которые они могли просто передать
другим". Были и нравственные аргументы, указывавшие на
необходимость реформ католицизма в этой ветви богословия.
Итак, от выяснения причин принятия
реформаторами такого радикального догмата перейдем к
обсуждению его несостоятельности. Прежде всего несколько
слов о самой терминологии. Что означает "молитвенное
призывание" святого? Может ли молитва быть обращена к
кому-либо, кроме одного Бога? Чтобы ответить на этот часто
задаваемый вопрос, необходимо обратить внимание на то, что
же такое, собственно, молитва? Действительно ли она столь
специфична, что не применима ни к кому кроме Вседержителя?
Во-первых, даже простой этимологический
анализ слова "молиться" позволяет нам применять этот глагол
не только по отношению к Богу. "Молить", "умолять" и т.д.,
конечно, можно и человека. Во-вторых, в Писании молитва
часто называется просьбой: "Чего ни пожелаете, просите, и
будет вам… Истинно, истинно говорю вам: о чем ни попросите
Отца во имя Мое, даст вам. Доныне вы ничего не просили во
имя Мое. Просите и получите" (Мф. 21:22; Ин. 15:7; 16:23-24;
Лк. 16:27; Мк. 11:24; Рим. 1:10; 1Ин.5:15; Иак. 1:5-6 и
т.п.). И если молитву мы назовем просто прошением, то этот
вопрос разрешится сам собой. Итак, просить можно человека?
Безусловно. "Слава и честь и мир всякому, делающему доброе"
(Рим. 2:10). А значит, и хвалу можно адресовать не только
Сотворившему Небо и землю, но и всем тем, кому мы
признательны. Следовательно, заключить это рассуждение можно
так: если кто-либо считает непозволительным обращаться с
молитвой к святым, то пусть обращается к ним с просьбой!
В Православной Церкви не мыслят так о
святых, будто у них есть бурдюки с накопленной ими
благодатью. И что наша задача - их умолить, чтобы они отлили и
на нас сколько-нибудь из их запасов. Главный вопрос: почему
протестанты исключают святых из Церкви Христовой?
***
-
Чтение псалмов на всякую потребу - какие псалмы читать в различных обстоятельствах, искушениях и нуждах
- Молитвы о благополучии и счастье семьи - подборка известных православных молитв о семье
- "Православные акафисты" - сборник акафистов
- Молитвы православных воинов
- сборник молитв для духовной помощи и защиты православных воинов, а также молитвы во время бедствия и нашествия врагов, иноплеменников и иноверных..
- Смотрите также иные молитвы в нашем разделе
"Православный молитвослов" - молитвы разные на все случаи жизни, молитвы святым,
молитвы путешествующих, псалмы, Молитвы воинов, молитвы за болящих, молитвы на разные случаи семейной жизни: благословление на вступление в брак,
молитвы о покровительстве Бога вступающим в брак, молитвы о счастливом браке,
молитвы беременных женщин о благополучном разрешении и о рождении здоровых детей,
молитвы родителей о детях молитвы при бесплодии, молитвы о учащихся детях и многие другие.
- Православные акафисты и каноны. Постоянно пополняемый сборник канонических православных акафистов и канонов с древними и чудотворными иконами: Господу Иисусу Христу, Богородице, святым...
***
Откуда такая глубокая непреодолимая пропасть
между Церковью земной и небесной? Принимая христианство, мы
не просто начинаем верить в бытие Бога, Его святых и
ангелов. Мы входим в реальное общение с ними. Мы приступили
"ко граду Бога Живаго, к небесному Иерусалиму и тьмам
ангелов, к торжествующему собору и церкви первенцев… и к
духам праведников, достигших совершенства" (Евр. 12:22-23).
А приступив, не соединились ли? Бог положил "все небесное и
земное соединить под Главою-Христом" (Еф. 1:10). Итак,
Церковь земная и небесная есть одно Тело, Глава
которого - Христос (Еф. 4:15), дабы не было разделения в теле,
а все члены одинаково заботились друг о друге (1Кор. 12:25).
Мы - одно Тело! Какая связь может быть теснее?! Не заботятся
ли руки о ногах и т.д.? "Вышний Иерусалим… он - матерь всем
нам" (Гал. 4:26). А ведь граждане одного города, когда
увидят своих сограждан в какой-либо беде, тотчас по зову их
помогают, чем могут. Может быть, так не принято поступать у
протестантов? Нет же, протестанты помогают друг другу! И
даже молятся друг за друга невзирая на многие трудности,
которые приходится преодолевать, чтобы помочь или делом или
молитвой. Молятся по слову апостолов, но почему-то самим
апостолам в этом отказывают.
Ситуация парадоксальна. Во дни земной жизни
апостолы, подвизаясь ради Господа, любили ближних по слову
Господню и потому молились за братьев своих во Христе. Но
вот исполнилось желание апостола "разрешиться и быть со
Христом" (Флп. 1:22), выйти из тела и водвориться у Господа.
И те, кто еще недавно, желая выразить свою любовь к братьям,
писали: "Мы… не перестаем молиться о вас" (Кол. 1:8),
неужели, оставив тело, потеряли и ту любовь во Христе
Иисусе, о которой сами писали, что она "никогда не
перестает" (1Кор. 13:8)?
Искусственна та догматика, которая насилует
благие религиозные чувства. Если у верующего появляется
желание поделиться молитвенным расположением и позвать
братьев на молитву-это христианское чувство? Почему же эта
здоровая интуиция должна быть подавлена, когда она
простирается на пребывающих не в гадательном (1Кор. 13:12),
а непосредственном общении с Господом? "Как бы свято не
прожил человек свою жизнь, как бы достойна не была б его
кончина, перед Богом он имеет не больший вес, чем любой
другой грешник", - считает С.В. Санников. Пусть так. Пусть
святой "имеет пред Богом тот же вес", что и грешник. Тогда и
звать его на молитву нужно на равных с земным грешником! На
практике же получается, что для баптистов святые пред Богом
имеют меньший вес, чем земные грешники.
Аналог: у меня беда, нужна молитвенная
поддержка. Звоню брату во Христе Павлу. То, что я ему
говорю, вкратце звучит так: "Дорогой Павел, моли Бога о
мне!"-и это не грех. Но как только речь заходит о святых-все
наоборот. Почему же грехом считается с тою же просьбой и
теми же словами обратиться к таким же братьям во Христе? Или
они уже нам не братья? Или не во Христе?
Из того, что "угодники и угодницы не
искупляли нас, грешников, своею смертью", вовсе не следует,
что они не могут помолиться о нас. Ведь молились же они при
жизни, не искупляя нас!
В Православии молитвенное призывание святых
основывается на том, что они такие же люди. И мы просим их о
том же, о чем и других людей, имеющих свободную молитву.
Иными словами: мы не творим ничего особенного, ничего
принципиально нового. Особенными и даже чудесными являются
плоды молитвенного единства со святыми, но сами просьбы и
характер взаимоотношений остается тот же.
Корень дискуссий вокруг "молитв святым" по
отношению к Православию надуман. Сама постановка темы
неверна. Вопрос не в том, кому мы молимся, а с кем мы
молимся?! Пред нами не возникает дилеммы кому молиться:
Богу, Богородице, ангелу или святому. Мы молимся Богу,
вопрос только, с кем. Вот поле Православно-протестантского
диалога! Стоит ли включать святых в свой круг молитвенников?
Кто будет моим со-молитвенником в моих нуждах? Родственники,
друзья, братья из общины… Кто еще?
Если это все, то почему? Позволим ли мы
апостолу Павлу помолиться с нами и о нас? Из его жизни
явствует, что для него это естественно, почему же для нас
это должно быть мерзко? Если мы желаем молиться в духе
апостольском, то не лучше ли подвизаться в этом вместе с
апостолами?
Как видим, протестантское ограничение круга
молящихся выглядит крайне искусственно. Как если бы кто-то
делал такое ограничение, например, по национальному признаку
("со всеми молись, с французами не смей!"), то непременно
родилось бы законное недоумение: "Почему вдруг? они ведь
такие же люди!" Именно так на фоне общей христианской
нравственности выглядит и этот протестантский запрет.
Что препятствует призывать к молитве и
бестелесных святых? То ли они, царствуя со Христом, не хотят
молиться за нас? Или не могут молиться? Или перестали любить
нас, или не слышат? А может, просить их о молитве - значит
оскорблять Бога и Спасителя нашего?
Слово Божие делает все эти вопросы
риторическими. Молитвенное предстательство отнюдь не
оскорбляет Бога, ибо его установил Он Сам, заповедуя
взаимную молитву. Оскорбил ли Христа сотник, когда не сам
лично, а через посланных от него старейшин иудейских просил
у Него милости (Лк. 7:3)? И кем были те старейшины, просящие
за него? Кем были друзья, посланные им вместо себя навстречу
Христу (6 ст.)? Посредниками и ходатаями перед Христом. Тем
не менее, православные просят святых молиться не вместо нас,
а вместе с нами.
"После смерти святые уже не принимают
участия в земных делах",-полагают протестанты. Какова же
причина такого безучастия? Может быть, праведников не
интересуют земные события? Это мнение неверно, ибо в
"Откровении" нам открыто, что души святых мучеников,
убиенных за слово Божие (Откр. 6:9) вопиют, прося у Бога
отмщения. Если мученики молят об отмщении своим убийцам, то,
без сомнения, еще более просят милости своим братьям, как об
этом молил ангел: "Господи Вседержителю! Доколе Ты не
умилосердишься над Иерусалимом?.. Тогда в ответ ангелу…
изрек Господь слова благие, слова утешительные" (Зах.
1:12-13). Отрицание этого предположения представляет
мучеников аморальными.
Откуда протестанты черпают такую уверенность
в том, что у святых, пребывающих со Христом, совершенно
отсутствует всякий интерес к нашему спасению? Даже
отъявленный грешник из притчи о богатом и Лазаре, будучи в
муках, молился о спасении братьев своих (Лк. 16:28). Тем
более, что баптисты не считают притчу о богаче и Лазаре
притчей, а реальностью. Не кощунственно ли делать апостолов
и всех святых хуже того грешника?
На просьбу о ходатайстве пред Богом за сынов
Израилевых Самуил ответил: "Да не будет этого со мною, чтоб
отступить от Господа Бога моего, и не взывать о вас в
молитве" (1Цар. 7:8). Итак, не молиться за ближних просто
неестественно для праведника. Для него это равносильно
отступлению от Бога, не говоря уже о том, что, по слову
Самуила, перестать молиться за братьев есть грех перед
Господом (1Цар. 12:23).
Баптисты полагают, что "обращение с
молитвами к умершим святым лишено всякого разумного
основания". А из Писания следует, что такое заявление лишено
основания. "Где Я, там и слуга Мой будет",-говорит Господь,
следовательно, святые пребывают ныне в еще более полном
единении с Богом, чем во дни их жизни на земле. "И кто Мне
служит, того почтит Отец Мой" (Ин. 12:26). Как же нам не
почитать тех, кого почтил Всевышний? А раз почитает Отец
святых, то, естественно, и внемлет их молитве за согрешающих
братьев. В Библии тому примеров множество. "Сказал Господь
Елифазу Феманитянину: горит гнев Мой на тебя… раб Мой Иов
помолится за вас, ибо только лице его Я приму, дабы не
отвергнуть вас" (Иов. 42:8). Господь желает скорее исполнить
молитву одного праведника, чем трех грешников, на что Сам и
указывает.
Итак, пренебрежение молитвенным соучастием
праведника-небиблейская установка.
Все протестанты согласны с тем, что злые
духи вполне могут воздействовать на нас. Образы их действий
могут быть различны, но суть их одна - духовно вредить
христианам и тем вовлечь их в соучастие в их гибели. Кто же
отнял такое же естественное свойство святых духов духовно
помогать братьям (молитвой) и тем соучаствовать их спасению?
Бесы действенно желают нашей гибели, неужели святые не имеют
действенного желания помочь нашему спасению? Неужто Бог,
попускающий злые дела и нашептывания злым творениям, не
попустит и добрые - добрым? Каков же должен быть нравственный
облик Бога при таком взгляде на Его Промысл?
Апостолы часто называли себя отцами (1Кор.
4:15), а верующих -своими духовными детьми (Флм. 10; Гал.
4:19; 3 Ин. 4; 1Ин. 2:1-18; 1Тим. 1:18; 2Тим. 2:1; Тит. 1:4).
Протестанты, отнимая у них право называться отцами,
отказывают им и в отцовском чувстве. Ладно, не называйте
апостолов отцами, но разрешите им быть ими! Тимофей как сын
отцу служил апостолу Павлу (Флп. 2:22). Почему же Павел "как
отец о сыне" не помолится о нем? И что же это за отец,
который не молится о своих детях? Или, может, святые после
соединения со Христом перестают быть отцами нашими? Что же
это за благодатное соединение со Христом, которое лишь
умаляет (или совсем уничтожает) в праведнике любовь к
ближнему, любовь к своим детям? Даже маловерный отец
бесноватого со слезами молил Господа помочь своему
беспомощному сыну (Мк. 9:24), хананеянка неотступно
следовала за Христом, моля его о своей дочери (Мк. 7:25) и т.д.
Заключая главу "Промежуточное состояние",
Г.К. Тиссен пишет: "Мы приходим к выводу, что, умирая,
верующий входит в присутствие Христово. Он приобретает с
Господом общение, пребывает в состоянии сознательного
блаженства, ожидая времени воскресения". Православие
исповедует, что в "промежуточном состоянии" святые сохранили
не только сознание и разум, но и любовь. Сочетавшись со
Христом, причастившись Любви, святые не потеряли ни
отцовского чувства, ни христианской, деятельной любви. Мы
верим, что мы не стали им чужими. Разве можно думать о
блаженствующих ныне пастырях стада Христова, что они стали
подобны свиньям, блаженствующим у переполненной лоханки,
позабыв про всех и вся? Нет, они не стали хуже тех отцов и
пастырей, которые, оставаясь в теле, продолжают молиться за
своих духовных чад.
Для христианского сознания чуждо
предположение, что ответ праведника на прошение земного
брата о его ходатайстве может быть отрицательным: "Да нет,
братец, сам молись. Я уж, слава Богу, свое отмолил! Теперь
спасайтесь как хотите, а меня не трогайте, я вам больше не
молитвенник!"
Бог есть любовь. И прежде всего, любовь к
людям. "Любовь познали мы в том, что Он положил за нас душу
Свою: и мы должны полагать свои души за братьев" (1Ин.
3:16). Нам трудно согласиться с тем, что после благодатного
соединения с Богом праведник оскопляется именно в этом
чувстве (любовь к братьям). Что же, причастие Богу не
умножает любовь, а ущемляет ее?! Если так, то соединение со
Всесовершенным является не иначе, как ущербным для души
праведника. Но ведь это полный абсурд! Тем более что сами
протестанты согласны с тем, что любовь к ближнему
проистекает из любви к Богу и что одно без другого
немыслимо. "Кто имеет достаток… но, видя брата своего в
нужде, затворяет от него сердце свое - как пребывает в том
любовь Божия?" (1Ин. 3:17; 4:20) А посему духи праведников,
достигшие совершенства, видя в нужде братьев своих меньших,
не затворяют от нас сердец своих. Наставления Христа о
взаимной молитве не стали теперь для них пустым звуком.
Поэтому слова апостола Павла: "Мы не перестаем молиться о
вас" (Кол. 1:9) не стоит так решительно ставить в прошедшее
время.
Разве кощунственно звучат слова Давида,
поющего: "К святым Твоим, которые на земле, и к дивным Твоим - к
ним все желание мое" (Пс. 1:3)? Что же изменилось после
того, как эти святые переселились от земли на небо? Так ли
очерствели их души, что на радостях забыли о нас? Или, может,
мы обязаны их разлюбить за их кончину? Если призывать других
в молитву о себе при их жизни вполне благочестно, то также
благочестно (при новозаветном взгляде на смерть праведников)
призывать их к молитве за нас и после их теснейшего единения
со Христом. Святой апостол Иаков, наставляя христиан
молиться друг за друга и просить друг у друга молитв, особо
отмечает, что много может усиленная молитва праведного (Иак. 5:16).
Не опустим без внимания и такой характерный
факт: учение о призывании и молитвенном предстательстве
святых исповедуют согласно с Православной Церковью и все
отделившиеся от нее в древности. Сюда входят не только
католики и несториане, но и абиссинцы, копты и армяне. Это
еще раз подчеркивает оригинальность суждения протестантов об
отношении к святым, и эта оригинальность симпатична лишь для
тех, кто не желает знать ни истории Церкви, ни истории
богословской мысли в частности.
Владислав Рубский, иерей
Журнал "Ступени" № 3 (11), 2003
|
