Откуда у прихода деньги?
Миряне имеют весьма смутное
представление о том, на какие средства существует
Церковь. Незнание порождает слухи и сплетни – о "попах
на мерседесах", "миллионных счетах в иностранных
банках", "виллах на Канарах" и т.п. Корреспондент "НС"
попробовал разобраться, каким образом обеспечивают себя
православные приходы и легко ли им это удается.
Сестры Свято-Елизаветинской общины г.
Минска собирают деньги на монастырь и на дела
милосердия. Таких "постов" в городе десять, и есть еще
60 церковных лавочек, где сестры продают монастырские
товары
По-старому
В среднем оклад рядового московского
батюшки – около 25 тысяч рублей. В зависимости от
региона эта цифра может меняться. "Церковь – это часть
народа. Если народ бедный, то и церковь бедная, если
народ встает на ноги, то и Церковь встает", – говорит
священник Леонид Калинин, настоятель московского храма
Климента, папы Римского. Этот огромный собор в редком
для Москвы стиле "рококо" достался ему несколько лет
назад в полуразрушенном состоянии. Впрочем, отец Леонид
известен как успешный реставратор, на его счету уже не
один храм, поднятый из руин. "Кроме того, материальное
благополучие прихода зависит и от многочисленности
паствы", – подчеркивает он.
Невероятно, но это так: Церковь
действительно живет на пожертвования. Священник получает
зарплату, которая выплачивается ему из тех денег,
которые собирает его же храм. Ни епархия, ни Патриархия
не имеют иных средств дохода, нежели отчисления с
приходов (за исключением редких случаев епархиальных
предприятий вроде свечных заводов).
Почти две тысячи лет церковная экономика
существует не как экономика прибавочного продукта или
коммерческой прибыли, а как экономика личных и
добровольных взносов.
Еще в доевангельскую эпоху у
благочестивых евреев было принято заботиться о своих
религиозных наставниках. Этот обычай сохранился и в
христианской Церкви, распространившись не только на
апостолов, но и на их преемников: епископат и
священство. Изменилась с тех пор только форма церковного
пожертвования. Христианин апостольского века приносил в
храм выпеченый собственноручно хлеб и домашнее вино для
Евхаристии, ладан или елей. Современный прихожанин
жертвует, как правило, рублем, косвенно или напрямую.
Жертва напрямую – это плата за требы и
кружечный сбор (те самые кружки в храме, куда опускают
монетки). Основная форма "косвенного" пожертвования –
свечи. Их себестоимость настолько мала, что большая
часть цены и есть наш добровольный взнос. Кроме того,
опосредованной жертвой является доход от распространения
православной литературы, крестиков, икон и церковной
периодики за "свечным прилавком".
Как и в древней Церкви, каждая община по
апостольскому образцу содержит не только саму себя, но и
духовные школы, и высшее церковное управление. Сперва
это была иерусалимская община во главе с апостолом
Иаковом, чуть позже – митрополия, а теперь – епархия и
Патриархия. Отчисления в "центр" являются обязательными,
и каждый приход отсылает в среднем десятую часть
приходского дохода на общеепархиальные и общецерковные
нужды.
Ктиторы, а проще говоря – благотворители
"На самый минимум, который необходим для
обеспечения причта и хора, может хватить и дохода от
свечного ящика, – рассказывает отец Леонид Калинин. – Но
на ремонт, реставрацию, издательскую и социальную
деятельность – на это необходимы внешние пожертвования".
Крупные благотворители, или ктиторы, как
их называют на византийский манер, – отдельная графа
церковных бюджетов.
Священник Алексий Агапов, настоятель
небогатого подмосковного храма Михаила Архангела в
городе Жуковский, говорит, что свечной ящик не приносит
ему больших денег: "Во всяком случае, распространением
икон и литературы у нас на приходе ничего не окупается.
Книжную лавку мы используем больше для катехизаторских
целей. Если человек в наши дни умеет и любит читать, это
нужно поощрять. Значительная часть книг, которые мы
закупаем, раздается в подарок – на дни рождения,
именины. Цены же на книги в церковной лавке не намного
выше их закупочной стоимости". Кроме того, пожертвование
за свечи, как и во многих храмах области, здесь
свободное: сколько человек хочет пожертвовать, столько и
жертвует за свечу. Так же и требы.
В такой ситуации приходской бюджет во
многом зависит от крупных благотворителей. "Полная
зависимость от ктиторов – не лучший вариант, –
признается о. Алексий. – Но существовать без
значительной спонсорской поддержки возможно только в том
случае, если храм избавлен от серьезных бытовых проблем
и при условии активного личного участия всех прихожан в
жизни прихода. У наших людей пока нет устойчивой
привычки участвовать в общих делах. Возможно, им отчасти
мешает негативная память о добровольно-принудительном
коллективизме советского прошлого. В еще большей мере –
дух пассивного потребительства, которым многие
соблазняются сегодня".
Храм на самообеспечении
"В Америке уборку, мелкий ремонт, как
правило, община делает самостоятельно, не привлекая
сторонних людей. Починить сантехнику стоит очень дорого,
а вызов специалиста может обойтись приходу в сумму,
сравнимую с месячной зарплатой настоятеля. В этих
случаях среди прихожан просто находится специалист,
который может помочь бесплатно", – рассказывает
священник Валерий Буланников, клирик храма Свт. Николая
в Отрадном. В США, где прошла большая часть его
пастырского служения, он прожил 14 лет. Зарубежные
приходы Православной Церкви существуют, как и наши, на
пожертвования.
Даже бюджет храмов в основном совпадает:
около 300 тысяч рублей в месяц – таковы были расходы в
пригороде Сан-Франциско, где служил отец Валерий – во
столько же обходится и содержание нынешнего храма отца
Валерия на окраине российской столицы. Только,
приходская инициатива за океаном традиционно развита
сильнее.
Кроме того, приходы в Америке маленькие
и большинство прихожан, как правило, знакомы лично, так
что распределить обязанности обычно не представляет
труда: "Если система работает, то она позволяет приходу
не только выживать, но и твердо стоять на ногах,
обслуживая себя самостоятельно", – подчеркивает отец
Валерий.
Внешних источников для существования у
американских приходов практически нет. Из внутренних –
все те же свечи, литература и ежегодные праздничные
сборы (на Рождество, Пасху и престольный праздник).
Хозяйственная жизнь тут вращается вокруг решений
приходского совета, состоящего из активных мирян, сам
священник почти не участвует в руководстве приходским
хозяйством.
Подобный порядок управления
предполагается и русским уставом, но на практике
полноценный приходской совет у нас встречается редко, и
хозяйственной жизнью, как правило, руководят избранный
общим собранием староста и лично настоятель.
Как и большинство храмов Православной
Церкви в Америке, приход о. Валерия Буланникова широко
практиковал формы фандрайзинга (привлечения
пожертвований), такие как приходской фестиваль или
"гараж сейл" – распродажа старых вещей.
Для российских храмов "фандрайзинг" –
новое слово. Переехав в Москву, о. Валерий пытается
применять зарубежный опыт, правда с учетом российского
менталитета: "Распродажи вещей у нас не поймут. Скажут,
блошиный рынок при церкви. А вот храмовые фестивали
делать можно, – убежден он. – На престольный праздник мы
собираемся поставить столы во дворе, приготовить
какие-то угощения, сувениры и продавать их за
пожертвование, как это принято в США".
"Поп на джипе"
Однажды в небольшом российском северном
городке настоятель строящегося храма, неоднократно
публично просивший на храм у бизнесменов, чиновников и
простых горожан, оказался замечен за рулем новенького
джипа-внедорожника. Эта новость вызвала всплеск протеста
со стороны жителей: как он посмел! На интернет-форуме,
где наблюдательные северяне опубликовали громкое
разоблачение, каждый посчитал своим долгом осудить
"жадного попа".
И только близкие прихожане знали, что
джип (к слову, китайский и дешевый) батюшке подарил
местный предприниматель, чтобы священник мог ездить на
требы в труднодоступные села, куда зимой по снежным
заносам на "жигуле" не пробраться. Получив объяснения,
горожане сменили гнев на милость. Итак, материальный
подарок – еще одна форма церковного пожертвования. Дарят
предприниматели не только (и не столько!) джипы, сколько
машину кирпича на ремонт, или досок на крышу, или
листового железа на кровлю.
В феврале этого года игумен Агафангел
(Белых) опубликовал в интернете финансовый отчет своего
миссионерского прихода в Якутии. Кроме денег, за год его
храм принял в жертву от частных лиц: книги христианского
содержания в примерном количестве 150 штук, предметы
церковной утвари – пять штук, ноутбук ASER – один,
фотоаппарат Sony, рыбы (осетр, муксун, нельма, омуль)
около пятидесяти килограмм. Кроме того, на денежные
пожертвования куплены: видеопроектор BenQ и DVD-плеер
Toshiba. Если с рыбой все понятно (храм расположен на
берегу моря Лаптевых), то зачем ноутбук, DVD,
проектор... монаху? Очень просто – храм отца Агафангела
единственный на сотни километров источник информации о
Православии в этих широтах. Повесив на стену простыню,
игумен показывает жителям поселка документальные фильмы.
Часто мы забываем, что "нецерковные" и даже "дорогие"
вещи могут быть предметами первостепенной необходимости
для небогатого прихода.
Торгующие при храме
Настоятель Климентовского храма о.
Леонид Калинин видит и другие пути "внешнего"
привлечения средств. "Мы решили не просить, а
зарабатывать сами", – говорит он. По закону религиозная
организация может заниматься любой хозяйственной
деятельностью при условии, что все ее доходы идут на
уставные цели организации: ремонт, реставрацию,
благотворительность. Коммерческий доход религиозной
организации в этом случае облагается налогами в полной
мере, но все-таки может стать хорошим подспорьем для
приходского бюджета. Так, отец Леонид открыл сеть
молочных ларьков.
По его словам, чистый доход от молока
превышает свечной сбор в два раза. "Это не самый простой
путь, потому что любая инициатива у нас на каждом шагу
сталкивается с препонами со стороны чиновников, –
вздыхает о. Леонид. – Так называемый входной билет в
деятельность, приносящую прибыль в нашей стране стоит
настолько дорого, что большинству он просто не по
карману. Но мы справляемся и даже умудряемся заниматься
благотворительностью".
На деньги от продажи продуктов отец
Леонид реставрирует храм, платит сотрудникам нормальные
зарплаты и издает книги. По спискам из управы молочные
киоски отца Леонида снабжают малообеспеченные семьи
центрального округа продуктами, полностью покрывая их
месячные потребности в молоке, твороге и сметане. По той
же схеме при некоторых храмах работают мини-пекарни,
ларьки с квасом, а иногда и целые кафе, как при
Ново-Тихвинском женском монастыре в Екатеринбурге.
"По большому счету, не существует
никакой технологии централизованного привлечения средств
на приходы и монастыри, – подчеркивает отец Леонид. –
Если священник усердно молится и достойно служит, обычно
есть и приношения. Просит ли он деньги на храм у
спонсора или пытается заработать сам".
С этим утверждением согласен и
архимандрит Пантелеимон (Шатов), руководитель
Синодального отдела по церковной благотворительности и
социальному служению, организатор множества социальных
проектов, духовник Свято-Димитриевского сестричества.
"Церковная экономика – это не зарабатывание денег и не
сбор пожертвований, – считает о. Пантелеимон. – Если вы
собираете деньги на какое-то полезное дело и если это
дело угодно Богу, то деньги найдутся. У Бога всего
достаточно! Через прихожан Он материально содержит
Церковь, подавая ей каждый раз столько средств, сколько
необходимо в этот момент".
Дмитрий Ребров
Православие и мир - 27.07.2010.
|
