Иже веру имет и крестится...
о Таинстве Крещения и современной практике его совершения
Таинство Крещения в христианском его
понимании есть рождение в жизнь новую, вечную. Если Таинство
совершается над взрослым человеком, то это рождение
сознательное, совершаемое не без воли и желания самого
крещаемого. Детей же мы крестим, как это говорится, по вере
и воле родителей. Одновременно с тем фактом, что Крещение
есть духовное рождение, в таинственном смысле Крещение есть
и смерть для греха – смерть со Христом для последующего
совоскресения с Ним. Отсюда и главная символика Таинства:
погружение в купель как во гроб и восстание из купели, как
символ воскресения из смертной греховности. В древней Церкви
это понималось гораздо лучше, чем сейчас, почему и
подготовка к совершению Таинства занимала гораздо больше
времени, чем ныне, и само совершение Таинства имело
пасхальный характер, поскольку совершалось в Великую
Субботу, в канун Пасхи. До ныне сохранившийся пасхальный
крестный ход вокруг храма изначально был шествием (в белых
одеждах!) духовно новорожденных членов Церкви, которых
другие христиане встречали в храме торжественным возгласом
"Христос воскресе!"
Таинство Крещения таким образом было
пасхальным торжеством всей Церкви, имело именно
общецерковный праздничный характер. К сожалению, в наши дни
таковым (общецерковным праздничным торжеством) совершение
этого таинства быть перестало, поскольку в большинстве
случаев сделалось частной требой и, в лучшем случае,
праздником, скорее, семейным. Почему произошло именно так –
причин (в том числе и исторических) достаточно много, и это,
скорее, тема для целого исследования – важно другое:
насколько современная сложившаяся практика совершения
Таинства Крещения способствует сознательному вхождению
человека в Церковь? И здесь мы должны признать, что
способствует далеко не всегда – не всегда происходит
рождение в жизнь вечную, победа над грехом. Для очень многих
из тех, кто принял крещение в последние лет двадцать
крещение стало, скорее, формальным актом, лишь номинальной
принадлежностью к Церкви, а вовсе не рождением в жизнь
новую, духовную. Наверное, в этом есть и вина самого народа
– определенного маловерия, духовной непросвещенности. Но в
этом есть вина и нас, современного священства и сложившейся
практики совершения Таинства Крещения, которая утвердилась в
последние десятилетия в нашей Церкви. Вот для примера весьма
показательная история, происшедшая с одним очень хорошо
знакомым мне человеком, которую он излагает в своих
литературных заметках.
"Меня в детстве раза два или три брала с
собой в церковь тетя Маня, водить же регулярно (и грамотно!)
было некому. А уж крестить – тем более. И вот теперь, на
шестом десятке, решил восполнить недоданное судьбой.
Сопровождала меня, разумеется, жена – в
отличие от меня, крещенная еще в младенчестве, хотя и
потихоньку от отца. К моему разочарованию, таинство
происходило не в самом храме, а в небольшом, с облупившейся
штукатуркой доме причта, то есть в административном, говоря
светским языком, помещении.
Помимо меня, был еще один взрослый – парень
лет двадцати пяти". Облаченные в длинные крестильные
рубашки, стояли мы с ним на ступенях баптистерия, принятого
мной за небольшой бассейн. Детей погружали в купель, на нас,
взрослых, брызгали с помощью кропила – водица, обратил я
внимание, была подогретой. Потом на меня был надет тот
самый, купленный в Иерусалиме крестик, и мы трижды обошли
гуськом, следом за батюшкой, поющим тропарь, в котором я не
разобрал ни слова, наш безводный бассейн. Впереди несли
детей, мы в резиновых тапочках осторожно двигались следом.
Но когда началось пострижение волос – я слегка заволновался:
у младенцев было что остричь, у моего взрослого напарника –
тоже, а вот что возьмет полусонный священник с моей лысой
головы?
Взял. Или сделал вид, что взял – ножницы, во
всяком случае, раз или два щелкнули возле уха.
На улицу я вышел другим человеком... Ах, как
хотелось бы мне, чтоб то, что я написал сейчас, было
правдой! Но это правдой не было, хотя в сумочке жены и
лежало красное, похожее на институтский диплом
"Свидетельство о крещении", удостоверяющее, что сие таинство
совершенно такого-то дня там-то и там-то над Иосифом К –
-вым.
Почему Иосифом? А потому что Руслана в
святцах нет, мне предложили несколько близких по звучанию
имен, но я выбрал имя Иосиф – быть может, потому, что
история Иосифа Прекрасного представляется мне, как и Томасу
Манну, столь роскошно пересказавшему ее, одной из самых
замечательных в Писании... Имя было другое, но я другим
человеком не стал".
Вероятно, что и самому крещаемому в этой
печальной истории не достало веры, евангельского вопля к
Богу: "Верую, Господи, помоги моему неверию!" – но очевидно
и то, что здесь восторжествовал формальный подход в
совершении Таинства. Никто не побеседовал с желающими
креститься, не предложил исповеди пред крещением, что весьма
важно для сознательного восприятия Таинства, (я уж не говорю
о такой более серьезной практике подготовки, как
катехизация), – покропили (а ведь говорится о баптистерии!),
и новокрещеный ушел таким, каким и был – фактически,
рождения в жизнь новую не произошло. Боюсь, что это не
какой-то редкий исключительный случай, но достаточно общий,
вполне обыденный.
Здесь мы, как Церковь, почему-то боимся
предпринимать элементарные миссионерские усилия по отношению
к собственному народу, который в большинстве своем считает
себя православным. Конечно, и самому народу тоже так проще:
пришел, быстро покропили-покрестили – ушел и живешь как жил,
но уже – крещеным, – можно теперь поминать, как о здравии,
так и, позже, о упокоении – препятствий нет. Проще и самому
священству: меньше усилий и времени тратится на каждого
человека, конвейер работает бесперебойно... Это ведь далеко
не секрет, что совершение Таинства Крещения (если сильно не
сокращать проследование) для нас, священников, является
одним из самых трудоемких: и молитв надо много читать, и
действий много совершать, и детей, если это еще и детское
крещение, туда-сюда таскать, да если еще и набралось
крещаемых десяток-другой, то это целая эпопея с шумом,
криками и визгом: когда здесь беседовать, исповедовать,
катехизировать? Быстрей-быстрей! И Церковь тогда
превращается в автоматизированную организацию по
обслуживанию религиозных нужд граждан – крещениями,
венчаниями, отпеваниями, освящениями квартир, оффисов и
машин, – требоисполнительством прежде всего, в то время как
духовное рождение каждого новокрещеного или впервые
пришедшего в храм с желанием покаяться – отходят на задний
план и зависит в большей степени от воли и решимости самого
новоначального, который должен иметь внутреннее мужество с
помощью Божией пробиться через все вольные и невольные
(пусть как будто даже объективные) препятствия. Но есть
здесь и большой риск, что "трость надломленная" будет
сокрушена и "лен курящийся" загашен.
Какой же выход из этой печальной ситуации?
Выход все-таки – в элементарной катехизации и более
внимательном отношении к каждому желающему креститься. И
совсем не обязательны такие катехизические крайности, какие
можно найти в практике общины того же священника Георгия
Кочеткова (здесь я вовсе не собираюсь вступать в сугубую
полемику с этой практикой или подвергать ее критическому
разбору, пусть к ней обращается тот, кому она по нраву) –
для большинства людей подошел бы более умеренный вариант. К
примеру такой, который в течении уже почти двадцати лет
практикуется в храмах, где настоятельствует протоиерей
Димитрий Смирнов и где я имею счастье служить. Заключается
эта практика в следующем. Желающим принять Таинство Крещения
в сознательном возрасте предлагается прослушать цикл из
четырех бесед по темам "О Боге", "О Христе", "О Церкви" и "О
Таинствах". Беседы проводятся священниками или диаконами раз
в неделю. Одновременно оглашенным рекомендуется прочитать
все четыре Евангелия (по одному в неделю), поучить молитву
"Отче наш", ознакомиться с содержанием "Символа Веры", в
порядке ознакомления побывать на богослужении. Затем перед
Крещением совершается исповедание грехов священнику – это
еще не является Таинством Покаяния (разрешительная молитва
не читается, но кающийся после исповедания своих согрешений
целует Крест и Евангелие), однако имеет психологическое
значение для осознанного восприятия самого Таинства
Крещения. Далее, после исповеди, совершается Крещение – в
наших храмах – полном чином и, как правило, погружением. Для
этого используется специально изготовленная крестообразной
формы купель, куда, встав на колени и будучи обернутым
простыней вполне помещается взрослый человек.
Как известно, проблема с различной формой
совершения Таинства (погружением или обливанием) берет
начало в банальном отсутствии больших купелей для крещения
(баптистериев). До революции, как известно, всех крестили в
обязательном порядке в младенчестве и маленьких детских
купелей на всех хватало. Позже в поздние советские времена и
в перестройку, когда уже накопилось множество некрещеных
советских людей, Церковь также почти не имела баптистериев,
поскольку под бдительным приглядом советской власти строить
их было просто не возможно. Однако с последующим дарованием
Церкви определенной свободы, с тем, что толпы желающих стали
искать крещения, нельзя сказать, что строительство больших
купелей приняло массовый характер. Кое-где они, конечно,
стали появляться, но – что тогда, что сейчас – большинство
крещаемых принимают крещение в форме обливания. Само по себе
это не является каким-то серьезным тайносовершительным
криминалом, поскольку совершения Таинства именно в такой
форме не делает его ущербным, хуже другое – то, что такого
рода практике, совершаемых массовых крещений, почти не
предшествовала и не предшествует никакая катехизация – и
народ наш, вновь став крещеным, остается непросвещенным.
Здесь же, кстати, берет начало проблема суеверного отношения
к крещению обливанием, как к какому-то якобы несовершенному
крещению. Особо грамотные последователи этого мнения
ссылаются на один из древних канонов, согласно которому
нельзя рукополагать в пресвитеры того, кто был крещен
обливанием. На самом деле смысл этого правила касается
нравственной стороны дела, а не формы совершения Таинства. В
древней Церкви, как правило, обливанием крестили на смертном
одре. Если же тот, кто принял крещение таким образом, затем
вдруг выздоравливал и даже высказывал желание стать
священником, то возникало законное сомнение: если ранее сей
кандидат не спешил с крещением и дотянул до крайности,
значит, качество его веры может быть поставлено под
сомнение. Само же возникновение суеверной паники вокруг
формы крещения "обливанием" только лишний раз
свидетельствует о низкой духовной просвещенности
современного православного человека.
В заключение можно заметить следующее.
Конечно, катехизация и Крещение полным чином требуют гораздо
больших усилий. Надо и беседы проводить, и на вопросы
отвечать, и вообще в каждого готовящегося к крещению
вникать, уделять ему время. Да и опыт также показывает, что
не во всяком это находит живой отклик, бывает и так, что
желающий креститься хочет все поскорей и "в одном флаконе".
Однако, если все-таки отклик есть, то катехизация становится
делом благородным и благодатным: священник и сам тогда
испытывает радость по поводу того, что крещаемый теперь не
просто формально член Церкви, но и действительно начался
живой процесс его воцерковления. Кроме того, существует и
практика еще более серьезного совершения Таинства Крещения:
это Крещальная Литургия. Правда, на настоящий момент мне
известен только один храм в Москве, где такое совершение
Таинства Крещения происходит, это храм свят. Николая в
Кузнецах. Понятно, что здесь последование Таинства Крещения
соединено с последованием Литургии и в результате
новокрещеный тут же, после крещения, Причащается Святых
Христовых Таин, имея возможность обрести благодатную полноту
литургического бытия Церкви. Но, к сожалению, такие опыты
все-таки крайне редки на общем фоне. Между тем, совершение
Таинства Крещения есть заповедь Самого Спасителя: "Идите,
научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго
Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел вам" (Мф. 28. 19)
Мы видим, что заповедь о Крещении прямо связана с заповедью
о научении... Крестя без научения, без катехизации – не
нарушаем ли мы одну из основных евангельских заповедей?
Конечно, вопрос этот звучит риторически,
потому что ответ на него можно найти в самой практике
совершения Таинства Крещения – в том или ином храме нашей Церкви.
Андрей Спиридонов, иерей
Интернет-журнал "Русская неделя" – 12.05.2008.
|
