"Эффект Георгия". Как священник с помощью "Фейсбука"
восстанавливает заброшенные храмы
В жизни, имеющей контуры безысходности -
разрухи, запустения, отсутствия средств - особенно в тех
местах России, которые мы именуем ставшим почти
географическим названием "дыра", есть одно малозамечаемое
преимущество: ею не управляют лозунги, реклама, копирайт.
Здесь наступают пределы манипуляции. Может быть, поэтому
здесь возможны почти чудодейственные сюжеты воссоздания
дома, храма, духа, культуры, жизни. Как это произошло в
истории отца Георгия Парфенова из села Кутуково Владимирской
области.
 К отцу Георгию нас сопровождает Стас -
человек, ушедший из шоу-бизнеса. Работал с Параджановым,
знает Михалкова, вместе со Стасом Наминым выпускал журнал,
зарабатывал "бешенные бабки". Однажды понял, что все - не
то. Бросил работу, с верой в Бога ушел ни с чем, в никуда.
Теперь снимает свадьбы и документальное кино. Один из его
фильмов будет об отце Георгии.
По пути к храму Стас бесконечно
философствует о причинах падения морали в современном
обществе. Убежден, что во время СССР с нею дела обстояли
лучше.
- Тогда душа человека была заполнена. Ее
грамотно заполнили идеологией, а сейчас? - рассуждает Стас.
- Она начинает заполняться самой собой и получается хаос. А
все потому, что все резко захотели денег.
Пока свадебный оператор объяснял причины
деморализации общества, мы добрались до села Кутуково, где
живет и служит отец Георгий.
На улице ни души. На вершине холма - храм. У
ворот - священник. Он очень серьезен, но в бороде тщательно
прячется улыбка.
У входа в храм крупными буквами маячит
объявление: "Все таинства совершаются бесплатно. Все записки
подаются бесплатно".
Храм святителя Николая отцу Георгию передали
10 лет назад. Ему удалось вернуть измученной церкви прежний
облик. Правда, привести в порядок удалось лишь одну
половину. Другую еще предстоит отремонтировать.
- Вот здесь, - отец Георгий показывает на
сохранившиеся перегородки, - были кабинеты, а там, где
алтарная часть, - указывает он на подгнивший пол, - туалет.
В 95-м году у меня было рукоположение, тогда же меня
десантировали сюда, без копейки в кармане. Этот храм был
заперт, а недалеко стояла старая столовая, мне велели
сделать из нее храм. У меня даже эскиз остался - где
расположить алтарную часть, как купол сделать.
Чтобы восстановить один из залов храма, отцу
Георгию пришлось научиться выкладывать плитку. Распиливая
собственноручно керамическую плитку, он надышался вредной
пыли и заработал силикоз легких.
Профессиональную болезнь шахтеров. Как
нормальный земной человек я не совсем понимаю, как можно
было заполучить тяжелую болезнь, совершая столь Богоугодное
дело?
Но потом было исцеление. Отец Георгий
показывает на иконы святых Георгия Победоносца и
царя-мученика Николая II и говорит, что они появились в
храме благодаря болезни.
- Написал как раз в период обострения, когда
Господь меня поставил между небом и землей. Чем ближе к
смерти, тем ближе к Богу. И жизнь другая, и молитва другая,
и состояние. Я понимаю, что сейчас так никогда не напишу.
А тогда кисть сама писала. Бывает такое
прекрасное чувство, у поэтов и художников, когда их посещает
Господь. А вообще была интересная история, как я стал
священником, - озорным взглядом смотрит на меня отец
Георгий. - Представь, я - художник. Сижу у печки, курю
"Приму", впереди вся жизнь.
Одна женщина здесь была, может, блаженная, -
в общем, приходит она ко мне и говорит: "Юра, ты должен
ехать в епархию". Я, естественно: какая епархия?! Долго
сопротивлялся... Но у нее какой-то конфликт получился с
киноархивом, и она решила, что я - единственный человек,
который может поехать к владыке и сказать, чтобы архив
отсюда съезжал - церковь должна быть церковью. И вот я с
"Примой" в зубах и нулевым знанием о вере, приезжаю в
епархию. "Ну что", - спрашивает меня басом владыка. "Да вот,
говорю, женщина тут одна ненормальная отправила меня к вам
зачем-то, а мне на этюды надо, и козы у меня, сено...". "Ну
что ты, Георгий, - говорит он, - какие козы, тебе в
семинарию надо". Я говорю, у меня денег нет даже на автобус,
чтобы к вам приезжать. Одежда у меня была - телогрейка и
кирзовые сапоги с портянкам, богемный художник. У меня была
другая задача в жизни: в первую очередь - искусство, я им
жил с детских лет. Помню, мне лет 5, мы с мамой во
Владимирском универмаге, я выпрашиваю у нее тюбик фиолетовой
краски. Не знаю зачем, но очень хочется. Тюбик был куплен, я
вымазал им деревянную линейку и наслаждался запахом краски,
как женщина духами.
- Вообще я тебе как священник и как человек,
который много чего пережил, так скажу: самое прекрасное -
это почувствовать любовь Бога к себе. И попробовать передать
ее другим. Больше в жизни вообще ничего не нужно. ...Я плохо
видел оттенки цветов, нюансы. Всегда по-хорошему завидовал
своим друзьям-художникам: они там где я лишь небо голубое
видел, высматривали желтые, фиолетовые, зеленые оттенки!
Один раз сижу, пишу этюд, козочки пасутся, девочка, домики.
Вижу, что все гармонично, но увидеть нюансов не могу. А как
только смирился с этим, мне как будто пелену с глаз убрали -
увидел все. Даже рот раскрыл - и быстрее за кисточку
схватился. Крыша - рубероид черный, - а там и фиолетовый, и
блики от неба идут! Картины, что у меня дома, около 70
работ, были написаны буквально за год, а случилось это так.
Я ехал из владимирской тюрьмы от зеков. "Батюшка, - говорят
они мне, - мы храм построили, а ты нам, типа, в натуре,
красочки не привезешь?". "Базара нет, - говорю, - привезу".
И поехал покупать браткам краски. Только
что-то у меня внутри шевельнулось, и я понял, что попал. В
общем, взял краски им и себе, и начал писать. И за год
написал все эти картины. Когда Господь дает, все получается.
- Потом уже, правда, обратный эффект
получился, - признается священник, - когда Господь мне это
открыл, я понял, что рисовать бесполезно. То, что видит
глаз, - невозможно передать кистью. Но поскольку я без этого
уже не могу, как курильщик без сигареты, я все равно беру
кисточку. Мне так спокойнее становится, а если не рисую, у
меня как в песне у Ваенги "внутри все бродит-ходит и места
не находит".
-Царские врата, - показывает священник храм
села Подберезье, который он тоже восстанавливает, - подарок
тех самых владимирских зеков, которые у меня красочки
просили. Еще интересная история, до нас тут решетки с окон
начали растаскивать. Так мои помощники табличку сделали:
"Того, кто возьмет что-нибудь из храма, настигнет кара
Божья". На следующий день сломанная решетка стояла у ворот.
Чтобы возродить храм, построенный
потомственными дворянами из рода генерала Орлова, священнику
пришлось зарегистрироваться на "Фейсбуке". - С Божией
помощью и с помощью Facebook нам удалось за сезон собрать 1
миллион 300 тысяч рублей, - говорит он. - Там оказалось
очень много отзывчивых людей, которые по копейкам собрали
эту сумму. И я понял, возродить храм можно без богатых
спонсоров, была бы добрая воля простых людей.
В пустом амбаре копошатся два мужичка. С
горем пополам выясняю, что в селе 86 домов, совхоз
развалился, работы нет, в храм ходить некогда.
-Чем же все заняты? - не отстаю от мужиков.
- Пьют, - с вызовом бросают они. - С горя.
Работать местные ездят во Владимир. Полчаса на автобусе в
один конец - 41 рубль. Чтобы пачку сигарет в день купить,
зарплата должна быть не меньше 15 тысяч.
И взявшись за дрель дают понять, что
разговор окончен.
Через дорогу - местный магазинчик. Две дамы
разговаривают через прилавок.
- Храм у вас красивый, - начинаю разговор, -
бывали там?
Дама-продавец, глядя на меня с подозрением,
выдавливает "нет". "А когда ходить-то?" - искренне
удивляется покупательница.
Как же так - столько сил вложено в
восстановление, а люди даже не желают знать, что там, за
стенами. Кроме того, регулярно сочиняют доносы на "попа".
- Сейчас происходит окончательный выбор:
нужен человеку Бог или нет. В 90-е годы в храме с семи утра
до четырех вечера было не протолкнуться. Желающих было
столько, что не успевали исповедывать. Сейчас же вокруг
восхваляется комфорт - "мы достойны этого шампуня", "ты
достоин этой машины". Люди, вероятно, не того искали в вере.
На исповеди каятся в грехах "Кусок селедки съела!". А с
бабушками у меня тут такая борьба была! У меня аж сердце
болело после этих разборок. Но теперь любой может войти, и
никто к нему не придерется. На службе - тишина. А то, как в
пчелином улье "у-у-у-у-у-у", ничего не разобрать. И давно
перестал венчать и крестить без приготовления. Пока не
увижу, что человек готов, крестить не буду.
- Как же вы поймете, что он готов?
- По глазам увижу. По человеку видно,
искренне он хочет или для галочки. Я спрашиваю у своих
прихожан: зачем ребеночка крестить, а мне отвечают: "ну чтоб
не болел, не плакал". Это все язычество наше виновато. Бог,
он все дает, только мы не видим и не понимаем. Нужно бы
пойти за Богом, а мы говорим, не-ет, мы будем на диване
лежать, но чтобы у нас все было. А надо жертвовать. Чем?
Привычками, страстями. Бог среди нас, ты к нему только руку
протяни, он к тебе две руки тянет. Бог говорит просто: дай
мне свое сердце и все. Ему не нужны ни свет, ни золотые
купола, ни красивые тексты - только сердце.
Кстати
В 1917 году в России насчитывалось 78 тысяч
храмов и 1253 монастыря (по данным Wikipedia). В 1991 году в
оставалось около 7,5 тысячи храмов и 16 монастырей.
Множество храмов было приспособлено под музеи, склады,
архивы, дома культуры и даже квартиры.
По словам Патриарха Кирилла, на
восстановление храмов в России потребуется 100 миллиардов рублей.
Татьяна Владыкина
Российская газета № 5693 - 01.02.2012.
|
