Церковь Христова

Московский Патриархат как "классический патриархат"

"Богослов.Ru" публикует доклад преподавателя Московской духовной академии и Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета священника Дмитрия Пашкова, сделанный на конференции "К 90-летию восстановления Патриаршества в Русской Церкви" (Москва, 11 октября 2007 года). В докладе речь идет о структуре патриархата как системы территориально-административного управления Церкви в "эталонную" для канонического права эпоху Вселенских Соборов. Выяснив "классический" вид патриархата, автор пытается также оценить состояние управления Русской Церковью в Московский, Синодальный и Новейший периоды её истории.

Некоторые исследователи канонов, начиная с поздневизантийских комментаторов, и заканчивая нашими современниками, усматривают патриархаты с их типичными признаками уже в начале IV века [1]. Это явный анахронизм, ибо патриархатов в это время еще не существовало.

Как известно, Никейский Собор, обустраивая территориальное управление имперской Церкви, воспользовался только низшим, провинциальным уровнем деления Империи. Каждая провинция (греческий эквивалент этого термина – епархия, έπαρχία [2]) имела свой главный город, митрóполис (ή μητρόπολις). Согласно 4-му и 5-му Никейскому правилу, епископы, резидировавшие в митрополисах, получали титул митрополитов (οί μητροπολίται). За митрополитом было закреплено право утверждать выбор и совершать поставление нового епископа [3], тогда как в предыдущее столетие мнение протоса просто принималось во внимание, но не предопределяло поставления. Остальных же епископов, входящих в состав отдельной провинции и подчиненных митрополиту, позднее (III-й Всел. прав. 2) обозначили термином "епархиоты" (έπαρχιώται έπίσκοποι) [4]. Провинций-епархий было в середине IV века около ста, и каждая обладала полной автаркией, будучи самостоятельной во внутреннем управлении, замещая вдовствующие кафедры и разрешая широкий круг внутренних проблем на регулярных, – дважды в год – епархиальных соборах. Таким образом, высшим церковным титулом, связанным с конкретными административными обязанностями (утверждение епископских хиротоний, проведение регулярных соборов), с этого момента стал титул "митрополит". В 6-м правиле перечислены три кафедры, имевшие устойчивый авторитет на сравнительно больших территориях, состоявших не из одной, а из нескольких провинций. В нем идет речь о ряде Египетских провинций с центром в Александрии, об Италии с Римом во главе и о Сирийских провинциях, тяготевших к Антиохии. Структура управления этими областями оставалась той же самой, т.е. двухступенной; единственной особенностью этих церквей была их "полипровинциальная" территория, вместо "монопровинциальной" для всех прочих митрополитов. Иными словами, три этих канона утверждают за каждым высшим епископом власть над одной, или "по древнему обычаю", несколькими (Александрия, Рим, Антиохия) гражданскими провинциями. Несомненно, три последних кафедры возвышались над прочими своим авторитетом и размером областей, но классическими патриархатами они еще не были. Та поспешность, с которой некоторые исследователи готовы видеть в этих правилах указание на уже установившиеся патриархаты, объясняется механическим перенесением ими на ту эпоху условий и институтов позднейших веков.

Доказательство тому, что никейские отцы вовсе не желали разрушать шестым правилом только что сконструированную ими систему автокефальных провинций, находим в следующем 7-м правиле: "Поскольку утвердился обычай и древнее предание, чтобы оказывать честь епископу Элии, – пусть он пользуется тем, что связано с этой честью, при условии сохранения митрополией своего достоинства" [5]. Оно, с одной стороны, выделяет Элию-Иерусалим среди прочих провинциальных городов Палестины по причине исключительного места этого города в христианском Предании; с другой стороны, правило даже для этой провинции подтверждает прерогативы гражданской столицы, Кесарии, в церковных делах. Таким образом, отцы Собора не делают исключения из принятой ими системы даже для Иерусалима. Сеть церковных провинций была задумана никейскими отцами, очевидно, как весьма устойчивая система вполне самодостаточных, т.е автокефальных, церквей. Как будет видно из дальнейшего, таковой она и оставалась в последующие столетия, даже несмотря на появление патриархатов.

Перейдем теперь к законодательству II-го Вселенского Собора. Напомним, что он состоялся в 381 году в Константинополе и помимо догматических вопросов, он должен был разрешить и чисто канонические.

Историки патриархатов особое внимание обращают на 2-е правило, в котором впервые в церковном законодательстве фигурирует понятие "диоцез" (διοίκησις), т.е. вторая ступень гражданского территороиального управления, состоящая из нескольких провинций. В правиле говорится, что епископы, находящиеся внутри диоцеза, не должны преступать его границы и не тревожить церкви. "Но, согласно правилам, – говорится далее в этом каноне, – пусть Александрийский епископ правит только в Египте; епископы Востока пусть пекутся о делах только Востока, с сохранением преимуществ Антиохийской Церкви, признанных Никейскими правилами; епископы диоцеза Асия пусть управляют только в Асии, диоцеза Понт – только в Понте, епископы Фракии – только во Фракии. Без приглашения епископы не должны переходить границ своего диоцеза для хиротонии или какого-либо другого церковного дела. При сохранении приведенного выше правила о церковных диоцезах, очевидно, что дела каждой провинции будет устраивать собор именно этой провинции, как и определено в Никее" [6].

Прямая цель этого правила – напомнить Александрийским папам забытые ими в продолжение арианской смуты границы их юрисдикции, – границы, начинавшие казаться самим Александрийцам уже слишком скромными для них. Собор ставит Александрийских епископов на прежнее место, отказывая им в праве вмешательства в дела других диоцезов [7]. Но говорить, основываясь на этом правиле, о появлении в 381 году высшей, над-епархиальной ступени управления, никак нельзя: это будет противоречить последней, очень важной фразе данного правила: "очевидно, что делá каждой провинции будет устраивать собор именно этой провинции, как и определено в Никее". Все внутренние дела: хиротонии, суд, и даже, возможно, обсуждения вопросов веры [8] должны были по-прежнему исполняться на местных, провинциальных соборах [9].

Таким образом, 2-м правилом Константинопольского Собора не учреждаются не только "патриархаты", но и "диоцезы", ибо оно слишком ясно утверждает сохранение никейской системы митрополий и совсем неясно говорит о функциях диоцезов [10].

Кроме этого, Константинопольский Собор 381 года своим 3-м правилом предоставил столичной кафедре "преимущества чести после Римского епископа, поскольку этот город есть второй Рим" [11]. Константинополь, как вторая столица, очень рано был изъят в своем гражданском управлении из общей провинциальной системы и управлялся особым чиновником с титулом praefectus urbi, как и старый Рим. Очевидно, что и в церковных делах кафедра столицы не должна была подчиняться митрополиту Гераклеи (епархия Европа), – к ней было неприменимо 4-е правило Никейского Собора. Однако неверно в этом правиле усматривать наделение Константинопольской кафедры какими-то определенными правами власти; оно само ясно говорит лишь о преимуществах чести. Данное правило есть простое перенесение на церковную плоскость политического места Константинополя; новая столица считалась "вторым Римом" с момента ее основания и даже оффициально именовалась так. Но данное правило содержит в себе все предпосылки к тому, чтобы преимущества чести, рожденные прагматическими соображениями, были переведены столичной кафедрой в конкретные прерогативы церковной власти, что и будет ею сделано в последующие десятилетия.

Выделенные церковным законодательством по той или иной причине, названные выше кафедры Восточной половины Империи также начинают с конца IV-го века активно самоутверждаться в существовавших окрест митрополичьих провинциях, в тех областях, которые они считали своими. Их власть опиралась на фактические обстоятельства текущего момента, ибо правил, позволявших им встать над митрополиями, прежде всего в области суда и хиротоний, не существовало. Эта борьба началась до того, как Церковь регламентировала их сверх-митрополичьи права, однако в последующие полстолетия сверх-митрополичья власть отдельных кафедр постепенно преображается из фактической в формальную и обязательную, и на Халкидонском Соборе получает легитимное обоснование. К середине V века создается нерегламентированная церковными правилами ситуация, когда целый ряд кафедр, предстоятели которых начинают титуловаться "архиепископами", стремится создать над законно существующими митрополиями высшую ступень управления. Из-за отсутствия необходимого правового регулирования власти этих епископов, а также границ их влияния, этот процесс был весьма болезненным для Церкви в целом и порождал ряд конфликтов. Так, Старый и Новый Рим боролись за право хиротоний в Восточном Иллирике, Новый Рим с Александрией – за права чести, которые для Александрии были умалены II Всел. Собором, а Иерусалим конфликтовал с Антиохией из-за Финикии и Аравии [12]. Борьба за юрисдикции принимала подчас острые формы и болезненно переживалась Церковью в целом [13].

Порядок в сложившейся ситуации установил Халкидонский Собор в трех важных правилах: 9, 17 и 28. Часто эти правила находят неверное истолкование. Для верного понимания они должны рассматриваться вкупе, а не отдельно друг от друга, причем внутри исторического контекста их издания.

В правилах 9-м и 17-м устанавливается весьма твердо высшая судебная ступень, стоящая над судом митрополии. Например, если кто-либо обижен своим митрополитом, и выносить дело на суд провинциального регулярного собора, на котором митрополит председательствует, неудобно. В таком случае истец обращается "или к экзарху великия области, или к престолу царствующего Константинополя, и перед ним судится" [14]. Некоторые исследователи хотят в этих "или" видеть чистую альтернативу: истец, не удовлетворенный епархиальным (провинциальным) судом, свободен выбрать себе в качестве высшего апелляционного суда либо суд своего "экзарха", т.е. епископа, резидирующего в главном городе гражданского диоцеза, либо архиепикопа Константинополя [15]. В таком понимании это правило предоставляет кафедре КПоля весомые преимущества, ибо привлекает к столичной кафедре дела митрополий всей Империи, в то время как к экзархам отдельных диоцезов (например, епископу Антиохии как экзарху диоцеза Восток) – дела митрополий только своих диоцезов. В этом случае, на каком же основании истец мог делать свой выбор? Правило не дает ответа на этот, очень важный для его практической применяемости вопрос. Это наводит уже на мысль, что халкидонские отцы вовсе не думали о подобной альтернативе. Иоанн Зонара (1-я пол. 12 в.), чувствуя это, сделал важное замечание о границах церковной юрисдикции КПольского патриарха: "Не над всеми без исключения митрополитами КПольский патриарх поставляется судьею, а только над подчиненными ему. Ибо он не может привлечь к своему суду митрополитов Сирии, или Палестины и Финикии, или Египта против их воли" [16]. Зонара совершенно прав в своих интуициях, однако доказать их можно при рассмотрении исторических обстоятельств того момента.

Итак, экзарх – это церковный глава большой имперской области, диоцеза. Но всякий ли гражданский диоцез имел в то время своего церковного главу? Большинство современных нам исследователей считает, что такового главу не имели гражданские диоцезы – Фракия, Асия и Понт, составлявшие Малую Асию [17]. Епископам именно этих, и только этих диоцезов правило предписывает подавать апелляции в КПоль. Таким образом, архиепископ столицы этим правилом получает высшие судебные полномочия для трех указанных диоцезов. Для тех же диоцезов, которые традиционно имели единого, ведавшего их делами церковного главу, "экзарха", правило легализует их судебные права: Антиохии – для диоцеза Восток, Александрии – для диоцеза Египет, Рима, наконец, – для ряда западных диоцезов: Галлия, Италия, Иллирик.

Таким образом, термином "экзарх" в данных правилах названы те епископы, которым позднее будет усвоен титул "патриарх". Титул "патриарх" во время Халкидонского Собора еще не стал техническим (хотя и время от времени и употреблялся в отношении Римского епископа) [18], и стал таковым только к середине V-го века, благодаря законодательству императора св. Юстиниана, где патриархами названы епископы Рима, КПоля, Александрии, Антиохии и Иерусалима [19].

28-е Халкидонское правило не представляет уже таких трудностей для понимания. В нем еще раз, вслед за 3-м КПольским правилом, на основании исключительно прагматическом, утверждаются права кафедры Нового Рима, как града Царя и синклита. Однако к нераскрытым "преимуществам чести", провозглашенным в 381 году, на сей раз прикреплены вполне определенные права власти. Архиепископу Константинополя предоставляется право поставления митрополитов тех диоцезов, которые подразумевались 9-м и 17-м правилами, т.е. Фракии, Асии и Понта. Однако столичный архиепископ получил не очень уж большие права над своей новой, достаточно обширной областью. Поскольку система автокефальных митрополий в этих диоцезах (как, впрочем, и везде) была уже достаточно прочной, и более того – опиравшейся на авторитет Никейского Собора, ее необходимо было сохранить при наделении Константинопольской кафедры собственной территорией, в нетронутом виде. Столичный архиепископ мог поставлять лишь митрополитов в трех названных диоцезах, однако рядовых епископов в отдельных провинциях ("епархиотов") поставляли по-прежнему сами митрополиты. Причем кандидаты на ту или иную митрополичью кафедру избирались внутри провинции, согласно 4-му Никейскому правилу, и только затем должны были представляться в Константинополь для хиротонии.

Вот это и есть для всей восточной части Империи классический вид патриархата, как вполне определенной самими Вселенскими Соборами системы церковного управления. Главы прочих патриархатов, не названные в 28 правиле, и так уже осуществлявшие (кроме Александрии) de facto сверх-митрополичью власть, по этому прецеденту могли строить отношения с митрополитами, возглавлявшими свои независимые провинции.

Эта система, в своем правильном виде, трехступенная: епархиот подчиняется митрополиту и от него поставляется и им судится, а митрополит имеет такие же отношения к своему патриарху. При этом, епархиот не поставляется и не судится (если он сам не ищет апелляции) своим патриархом. То есть патриарх осуществляет господство над всей подвластной ему территорией опосредованно, – через митрополитов, которые в тот классический период сохраняли в целом свои права в провинциях, – устройство, чем-то напоминающее вассальное государство. Очевидно, что построение такой стройной системы власти в патриархате возможно только при наличии полнокровной жизни митрополичьих провинций [20].

Три ступени классического патриархата нашли свое ясное отражение в последовательности правил 13, 14, 15 Двукратного (в храме св. Апостолов) собора [21]. Он состоялся в 861 году, когда ряд вселенских катастроф, – сирийское и египетское монофизитство, сопряженное с этно-сепаратизмом, а также арабское нашествие, уже умалили значение трех восточных патриархатов, еще более возвысив Константинополь в церковных делах. Фактическое возвышение столичной кафедры привело к существенным деформациям классического строя церковного управления.

В этих трех правилах запрещается отступать от своего церковного главы, до правильного собороного суда, всем подчиненным этому главе клирикам. 13-е правило предписывает пресвитерам и диаконам держаться своего епископа; 14-е – епископам не оставлять своего митрополита, а 15-е определяет то же самое для всех клириков в отношении своего патриарха. Таким образом, мы видим, что несмотря на появившиеся искажения стройной системы патриархатов, в середине IX-го века она все еще рассматривалась в Константинополе в том же идеальном виде, в каком она явилась на свет в результате законодательства Халкидонского Собора четыре столетия назад. Это говорит о том, что классический трехступенный патриархат, это естественное и в то же время сложное произведение самой церковной жизни эпохи Вселенских Соборов, получив законное право на существование в 451 году, укрепленное рядом законодательных мер императора Юстиниана, все еще оставался образцом и идеалом церковного управления даже несмотря на неблагоприятные условия для его реального бытия в поздневизантийсий период.

***

Итак, патриархаты к V веку становятся явлением, производным от системы митрополичьих автокефалий. Именно митрополичьи округа, или церковные провинции, явились исторически первыми автокефалиями, устроенными на первом же Вселенском Соборе. В нормальном течении церковной истории, до потрясений устойчивых территориально-административных институций империи в целом и имперской Церкви в частности в VII веке, именно митрополии, как средняя ступень церковного управления, сохраняли наибольшую полноту признаков автокефальных церквей, с правом выбора и поставления епархиотов, с правом выбора митрополита, с правом обсуждения на регулярных соборах широкого разнообразия насущных вопросов, от судебно-канонических до вероучительных. "Классический патриархат" должен был исторически "созреть". Его идеальные формы требуют сложного и разносторонне развитого, уже сложившегося эволюционно церковного управления, с множеством отдельных епископий, объединеных в митрополичьи округа, которые в свою очередь сохраняют все данные им соборным и императорским законодательством права, кроме одного: избранного митрополита утверждает и рукополагает патриарх.

Совершенно очевидно, что Русская Церковь к концу 16 века, моменту достаточной политической зрелости Русского Царства, структурно не была еще готова к преобразованию в патриархат. Сами резоны, выдвигавшиеся инициаторами учреждения патриархата, были далекими от канонически выверенных условий построения церковной "вертикали власти" [22]. Количество епископий в Русской Церкви на день интронизации первого русского патриарха, св. Иова, 23 января 1589 г. было небольшим, – всего 11 кафедр [23]. Это соответствовало среднему числу кафедр отдельной митрополичьей области Асийского диоцеза середины V века. Русская Церковь, несмотря на фактическую самостоятельность, с внешней стороны продолжала оставаться митрополичьим округом. Между прочим, по свидетельству Монемвасийского митр. Иерофея, сам патриарх Иеремия поначалу был расположен поставить в Москве автокефального "архиепископа, какой в Ахриде" [24]. Соображения Вселенского патриарха в тот момент могли диктоваться различными причинами; несомненным остается однако, что главная цель учреждения патриаршества, – утверждение формальной независимости от Константинопольского патриарха – могла быть достигнута различными средствами; патриарший титул Предстоятеля при этом не был канонически обязательным.

Несоответствие титула Предстоятеля Русской Церкви ее епархиальному управлению, остававшемуся весьма неразвитым, осознали в Москве спустя столетие. Большой Московский собор в 1667 г. постановил непременно открыть семь кафедр, намеченных еще в момент учреждения патриаршества, но так и остававшихся в проекте. Пятнадцать лет спустя, на Московском соборе 8 февраля 1682 года царь Федор Алексеевич предложил архиереям открыть 70 новых епархий, с подчинением епископов двенадцати митрополитам [25]. Царь составил к собору "Табель о архіерейскихъ степеняхъ и титлахъ", где в частности перечислялись новые титулы митрополитов: митрополит Новгородскаго государства, м. Казанского царства, м. Астраханского царства, м. Сибирского царства, м. великого княжения Ростовского, м. Псковского государства, м. великого княжения Смоленского, м. великого княжения Тверского, м. Вятского княжения, м. Нижегородския земли, м. Рязанского княжения, м. всея Украины. Двенадцать митрополитов, судя по их новым титулам, должны были объединять в своей юрисдикции значительные территории с достаточно отчетливыми границами. Разумеется, реформа должна была не только умалить размеры епархий и соответственно доходов, но и существенно изменить взаимоотношения и права епархиальных архиереев, различавшихся, в соответствии с титулом (митрополит, архиепископ, епископ), лишь в преимуществах чести. Такие перспективы не устраивали собор, и архиереи подали царю челобитную, в которой они обосновывали возможность открытия только 2 архиепископий и 15 епископий. Собор не поддержал царского предложения привести епархиальное управление к каноническому образцу и просил царя "устроити" новых архиепископов и епископов "особыми ихъ епархіи, а не подъ митрополитами быть подвластнымъ, для того, чтобъ въ архіерейскомъ чине не было какова церковнаго разногласія и межъ себя распри и высости" [26].

Аномалия территориального устройства Московского Патриархата была замечена и на православном Востоке. В 1692 г. Иерусалимский патриарх Досифей доказывал в грамоте патриарху Адриану, что интересы православия требуют увеличить число епископских кафедр как в Малой, так и в Великой России, и убеждал его образовать митрополичьи округа по "классическому" образцу. При этом, Досифей пытается устранить известные ему, как кажется, возражения епископов: "Аще есть мысль некихъ архіереевъ, яко аще поставятся и иніи епископи, умалятся нынешнихъ епископовъ приходы, глаголемъ, яко да сохранятся пределы, узаконенія и преданія святыя церкве восточныя, [...] а еже имети архіереемъ великія приходы, ненуждно есть. Второе, яко архіерее суть святыхъ апостоловъ преемницы, якоже апостоли ничесого имеша, и архіерее да имеютъ мало. Третье, за церковь пролилъ есть Сынъ Божій кровь свою, и не есть праведно архіереемъ лишшеимства ради умаляти или стужати церкви Божіи, ея же ради Христосъ умре" [27]. В 1700 г. Досифей отправил царю Петру послание, убеждая учредить в завоеванном Азове митрополичью кафедру, с подчинением ей рядовых епископов. В частности, он писал: "Много епископовъ бываетъ причина, чтобъ были добрые и богомудрые, и дабы не учинили тягости царской казны, ... что бы было и житіе ихъ, якоже наше, – патріархи и здесь въ Цареграде наипаче пеши ходятъ. Архіереи суть нищіе и прежъ сего были, какъ познается въ исторіяхъ и отъ собранія вселенскихъ соборовъ. И буде изволитъ, прочтите правило шестое на десять вселенскаго седьмаго собора, которое весьма низвергаетъ" [28].

В Синодальный период не происходит интенсивного роста епископских кафедр. К 1917 г. в подчинении Святейшего Синода находилось уже 68 епархий [29], однако этот рост обусловлен в первую очередь территориальным ростом Российской империи в целом. Плотность же кафедр выросла приблизительно в два раза, и конечно же это медленное увеличение не привело к желаемому результату. В 1884-85 годах по инициативе обер-прокурора К.П.Победоносцева состоялись три епископских собора в Киеве, Казани и Иркутске, но к сожалению по ряду причин Победоносцев оставил мысль оживить регионально-соборную жизнь русского епископата [30]. Впрочем, синодальное устройство Российской Церкви как таковое, более походившее на архаическую "автокефальную митрополию", не претендовало на соответствие трехступенному устройству "классического патриархата".

Новый патриарший период был открыт Поместным Собором. 7(20) сентября 1918 г. Собором было вынесено "Опредѣленіе о церковныхъ округахъ", после доклада на эту тему митр. Кирилла (Смирнова): "Имея въ виду то, что потребность образованія округовъ въ Русской Церкви признана соборами 1666-го и 1681-1682 гг. и последующимъ церковнымъ сознаніемъ, [...] Соборъ [...] определяетъ учредить в Российской Церкви церковные округа, а установленіе числа округовъ и распределеніе по нимъ епархій поручить Высшему Церковному Управленію" [31]. Реализация этого важного определения стала невозможной с началом жесточайших гонений на Церковь. В 1987 г. число епископий в Русской Церкви находилось почти на уровне 1917 года (64 епархии) [32].

На сегодня Русскую Православную Церковь составляют 136 епархий, т.е. за 20 лет их число выросло более чем вдвое. Такой быстрый рост являет собой уникальный момент во всей истории Московского Патриархата. В его состав входят самоуправляемые Церкви Украины, Белоруссии, Молдавии, Японии со своими архиерейскими соборами, возглавляемыми собственными предстоятелями, а также недавно образованный (май 2003 г.) Казахстанский митрополичий округ. Кроме того, с 17 мая 2006 года в состав Московского Патриархата вошла Русская Православная Церковь заграницей, управляемая Архиерейским Синодом из семи правящих и трех викарных епископов. Таким образом, последние два десятилетия стали временем приведения территориального управления Московского Патриархата к "классическому" трехступенному виду.

Принятые сокращения

ПСВС = Правила Святых Вселенских Соборов с толкованиями. - М., 1877.

АСО = Acta conciliorum oecumenicorum, ed. E. Schwartz, Berolini et Lipsiae, 1927.

ССО = J.P. Joannou. Les Canons des Conciles Oecumeniqes // Fonti. Ser. I. Fasc. IX. T. 1. Pars 1. Grottaferrata, 1967.

CSP = J.P. Joannou. Les Canons des Synodes particuliers // Fonti. Ser. I. Fasc. 9. T. 1. Pars. 2. Grottaferrata, 1962.

Р.-П. = Α .Ράλλη, Μ. Ποτλή. Σύνταγμα τών θειών καί ίερών κανόνων. Αθηνήσιν, 1852-1859.

Использованная литература и примечания

1. Назовем несколько имен: Вальсамон в своем комментарии 6-го Никейского Правила (Р.-П. β', σ. 129; см. ПСВС. С. 25-27); А.П. Лебедев (Духовенство древней Вселенской Церкви. СПб., 1997. С. 184); Beck H.-G. (Kirche und theologische Literatur im byzantinischen Reich. München, 1977. S. 29).

2. В дальнейшем изложении мы будем заменять греческий термин "епархия" его латинским эквивалентом "провинция", во избежание неоднозначного понимания в нынешнее время термина "епархия".

3. В толковании на это правило Зонара считает, что митрополит утверждает выбор именно тогда, когда сам рукополагает избранного (Р.-П. β, σ. 123.).

4. ССО. Р. 58.

5. СCO. P. 29.

6. ССО р. 46-47.

7. Например, диоцеза Восток (Áνατολη), где они поддерживали тяготевшую к маркеллианству группу епископа Павлина, или Фракии, где развернулась трагикомическая история Максима Киника.

8. О вопросах веры ничего не сказано в Никее, но de facto они могли обсуждаться в митрополиях. Позже, в 565 г., император св. Юстиниан в своей 127-й новелле (гл. 4) описывает довольно широкий круг обсуждаемых на провинциальных соборах вопросов: канонические вопросы, предметы веры, церковного управления и прочие.

9. Это находит подтверждение и в послании отцов Константинопольского собора 382 года папе Дамасу "относительно управления частных церквей удержал силу, как вы знаете, прежний закон и определение святых отцев в Никее, т.е. чтобы в каждой епархии совершали рукоположение, для пользы Церкви, епархиальные епископы, а вместе с ними (если только они захотят) и сопредельные им". – Деяния Вселенских Соборов, СПб, 19962. Т. I. С. 126.

10. Следует отметить, однако, что 6-е правило Второго Вселенского Собора говорит о возможности созыва некоего "большего собора великой области", или диоцеза. Этот собор, согласно данному правилу, должен был принимать апелляции по жалобам на епархиальных епископов, в случаях, если собор епархии на своей регулярной сессии "не в силах будет восстановить порядок, по возводимым на епископа обвинениям". Хотя данное правило уже более конкретно называет функции диоцезов, а именно – время от времени составлять соборы для рассмотрения апелляций, однако и этого все же не достаточно для того, чтобы можно было утверждать о учреждении полноценной и высшей ступени управления.

11. CCO. P. 47-48.

12. Подробности см.: Φειδάς Βλ. Έκκλησιαστική ίστορία. Τ. I. Σ. 820-831.

13. Ср. Письмо №92 св. Василия Вел.: "Догматы благочестия извращены, уставы Церкви нарушены; любоначалие людей, не боящихся Господа, кидается за начальственными должностями, и председательство въявь уже предлагается в награду за нечестие". Ер. 92. PG 32. Col. 480. Русск. перевод: Творения. СПб, 1911. Т. III. С. 116.

14. CCO. P. 77.

15. Так толкуют эти правила: Алексий Аристин (ПСВС. С. 173), а из современных нам – Φειδάς Βλ. Έκκλησιαστική ίστορία.. Τ. I. Σ. 825. Даррузес полагал, что двусмысленность в правило внес архиепископ КПольский Анатолий, желавший подчинить своей юрисдикции весь восток Империи (J. Darrouzés, Documents inédits d'ecclésiologie byzantine. Paris, 1966. Р. 79).

16. Р.-П. Σ. 260. ПСВС. С. 213.

17. Убедительные доказательства собраны у L'Ηuillier, The Church Of The Ancient Councils. Р. 234-236.

18. "Святейший и блаженнейший патриарх великого Рима и архиепископ Лев": титулование в Деяниях Халкид. соб. (например, см. ACO II.1.2. Р.28, 21).

19. Новеллы CIX (предисловие), CXXIII.III. Corpus Iuris Civilis. Berolini, MDCCCXCV (1895). Vol. III. P. 518, 597.

20. Судя по спискам епископов Халкидонского собора, три отошедшие в юрисдикцию Константинополя диоцеза были представлены следующим образом: Понт – 11 провинций, 40 епископов; Асия – 12 провинций, 129 епископов; Фракия – 4 провинции, 11 епископов. В целом, новый Константинопольский патриархат был представлен 27-ю провинциями и 180-ю епископами. См.: E.Schwartz. Über die Bischofslisten der Synoden von Chalkedon, Nicaea und Konstantinopel. Münhcen, 1937. S. 15-41.

21. CSP. Р. 470-475.

22. Если для патриарха Иеремии основным аргументом учреждения патриаршества было наличие в Москве царя, то для русских формальным основанием этого была "нарушенная пентархия" в результате отпадения от церковного единства Римского папы. См. речь патриарха св. Иова тырновскому митрополиту Дионисию от января 1592 г.: "Государь царь и великій князь Феодоръ Ивановичъ всея Русіи самодержецъ советовалъ съ отцомъ своимъ и богомольцомъ, святейшимъ патріархомъ Іеремеемъ вселенскимъ, и съ митрополиты, и съ архіепискупы, и епискупы, и съ архимандриты, и игумены, и со всемъ освященнымъ соборомъ Греческаго государства и Россійскаго царствія, чтобы въ его государству, .... учинити патріарха, понеже греха ради хрестьянскаго римская церковь падеся богомерскими латыни и съ православною истинною верою хрестьянскою греческою ни въ чемъ не согласуетъ. И въ папино бы место быти старейшимъ отцомъ святейшему великому господину Іеремею, архіепископу Константинополя Новаго Рима, потом четыремъ патріархомъ: александрійскому, и антіохійскому, и ерусалимскому, и царствующаго града Москвы Россійскаго царьствія". Цит. по: Успенский Б.А. Царь и патриарх. Харизма власти в России. - М., 1998. С. 496. Ср.: Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Т. IV. - М., 1960. С. 307.

23. Через три дня после интронизации св. Иова, 26 января была открыта кафедра во Пскове, к 1700 году прибавилось еще 9 новых кафедр, т.о. к концу патриаршего периода насчитывалось 22 кафедры. См.: Губонин М.Е, коллектив авторов. История иерархии Русской Православной Церкви. Комментированные списки иерархов по епископским кафедрам с 862 г. - М., 2006. С. 908.

24. Макарий (Булгаков), митр. История Русской Церкви. Кн. VI. - М., 1996. С. 34.

25. Доброклонский А.П. Руководство по истории Русской Церкви; Павлов А.П. (отв. ред.), коллектив авторов. Правящая элита Русского государства IX – начала 18 вв. (Очерки истории). СПб., 2006. С. 462.

26. Павлов А.П. (отв. ред.), коллектив авторов. Правящая элита... С. 466.

27. Каптеревъ Н.Ф. Сношенія іерусалимскаго патріарха Досифея съ русскимъ правительствомъ 1669-1707 г. - М., 1891. С. 179.

28. Там же. С. 181.

29. Смолич И.К. История Русской Церкви. 1700-1917. Ч. 1. - - М., 1996. С. 659-665.

30. Подробнее см.: Пашков Д.В. Соборы епископов при К.П. Победоносцеве // Богословский Сборник ПСТБИ №4. - М., 1999. С. 265-293.

31. Священный Соборъ Православной Россійской Церкви. Собраніе определеній и постановленій. Вып. 4. С. 14.

32. "В 1987 г. РПЦ насчитывала 64 епархии в СССР, из которых 18 были в составе Украинского экзархата". – Православная энциклопедия. Русская Православная Церковь. - М., 2000. С. 248.

Дмитрий Пашков, иерей

Богослов.Ru - 22.12.2008.

Читайте другие публикации раздела "Церковь Христова. Необходимость принадлежать Церкви для спасения"