Верую, ибо абсурдно. К истории одной ложной цитаты
"Мещанство сопротивляется, оно хочет
придумать свои несоциалистические ценности, и вот вам
Розанов со своим бессмертием свиноподобного размножения, вот
вам Бердяев с его трусливым утверждением бессмертия души:
credo, quia absurdum".
Это слова А. В. Луначарского из статьи
"Тьма". Оставим на совести красного наркома оценку философии
Розанова и Бердяева. Разговор сейчас пойдет о другом. Об
использовании в отрывке - "к месту" - известной латинской
цитаты "Credo quia absurdum (est) - "Верую, ибо абсурдно",
которая традиционно приписывается христианскому философу
Тертуллиану (160-220 гг.). Луначарский - тоже вполне
традиционно - приводит тертуллиановы слова на правах
саморазоблачающей цитаты. Вот, мол, сами христиане признают,
что их вера противится разуму, что она основана на
нелепости, на абсурде. А один из современных словарей
крылатых слов дает этой фразе такое объяснение: "Формула,
ярко отражающая принципиальную противоположность религиозной
веры и научного познания мира и употребляющаяся для
характеристики слепой, не рассуждающей веры и некритического
отношения к чему-либо".
Казалось бы, все правильно: вера есть вера,
а разум есть разум, и вместе им не сойтись. В чем же здесь
заблуждение? Где парадокс?
***
Луначарский Анатолий Васильевич. Родился в
1875 году в семье действительного статского советника. В
1895 году, будучи гимназистом, вошел в
социал-демократическое движение. После окончания Киевской
гимназии изучал в Цюрихском университете естествознание и
философию. В 1896-98 гг. жил во Франции и Италии, с 1899 - в
России. Вел револючионную работу в Москве, Киеве и других
городах. Неоднократно арестовывался, был в ссылке. В первые
месяцы после Октябрьской революции предпринимал усилия по
сохранению художественных, культурно-исторических памятников
для развития пролетарской культуры.
***
Заблуждение: чего не говорил Тертуллиан
Начну с простого. Такой цитаты у Тертуллиана
нет. Этот факт, кстати сказать, не оспаривают даже
многочисленные "крылатые цитатники", называя выражение
"парафразой слов христианского писателя".
Однако обратимся к тексту. В книге "О плоти
Христовой" (De Carne Christi) Тертуллиан пишет буквально
следующее: "Сын Божий пригвожден ко кресту; я не стыжусь
этого, потому что этого должно стыдиться. Сын Божий и умер;
это вполне вероятно, потому что это безумно. Он погребен и
воскрес; это достоверно, потому что это невозможно".
Буквально на латыни: "Et mortuus est dei
filius; prorsus credibile est, quia ineptum est. Et
sepultus resurrexit; certum est, quia impossibile".
Автор размышляет о том, что перевернуло всю
человеческую историю и вошло в культуру как Тайна
христианства - о воскресении Христа.
***
Квинт Септимий Тертуллиан родился около 155
г. в языческой семье в Карфагене (Северная Африка). Получив
блестящее образование, он провел по-язычески буйную и
разгульную молодость, что в дальнейшем сказалось на жестком
и непримиримом к язычеству характере его произведений.
Примерно в 35-40 лет он принимает христианство, а затем
становится священником. Тертуллиан был одаренным писателем и
богословом, оказавшим большое влияние на развитие
христианского вероучения. Однако под конец жизни он сам
уклонился в ересь монтанизма. Умер Тертуллиан после 220 г.,
точная дата его смерти неизвестна.
***
Конечно, для взглядов Тертуллиана весьма
характерна мысль о том, что разум, требующий доказательств,
философия, пытающаяся постичь истину, на самом деле только
всё запутывают и извращают... С этим тезисом, конечно, можно
и поспорить. В том числе и с христианских позиций. Те
мыслители эпохи поздней античности, которых церковная
традиция именует отцами Церкви, как раз и занимались
созданием философской и богословской системы, облекая в
броню рациональных рассуждений то, что содержалось в
символической форме в Евангелии. А наука и религия - это не
противоположные и соперничающие способы познания мира, а
разные. И в чем-то взаимодополняющие друг друга.
Однако речь сейчас не об этом споре, а о
знаменитой фразе. И тут все несколько по-иному: гораздо
глубже и серьезнее. Если, конечно, использовать не парафразу
в трактовке Луначарского, а читать самого Тертуллиана.
Парадокс: что на самом деле хотел сказать Тертуллиан
Христианство взорвало языческий мир
невообразимыми, невероятными представлениями о Боге,
человеке и их взаимоотношениях. Именно это хочет подчеркнуть
Тертуллиан: идея крестной смерти, искупления грехов и
воскресения настолько чужда и абсурдна для языческого мира,
что представить себе таким Божественное Откровение язычник
просто не может. Спустя много веков один мыслитель так
выразит надчеловечность христианского откровения:
"Бесчисленны и страшны сомнения мыслящего христианина; но
все они побеждаются невозможностью изобрести Христа". Вот
чего не понял и Вольтер в своем знаменитом: "Если бы Бога не
было, Его надо было бы изобрести". Именно так - изобрести -
в оригинале у французского вольнодумца ("il faudrait
l`inventer"). И именно это - изобретение Бога - есть вещь
невозможная для христианского сознания, однако вызывающая
восхищение у французского просветителя.
Невозможно, говорит Тертуллиан, представить
себе, что Бог будет убит людьми. По все меркам -
человеческим, языческим - это абсурдно, это стыдно. Однако
этого потому и нельзя стыдиться, что христианство
превосходит человеческие мерки. Потому что то, что стыдно в
обыденной жизни, что невероятно с точки зрения мирской
логики, может обернуться спасением для человечества. Как
обернулся им Крест Христов - орудие самой позорной, самой
стыдной казни в Римской империи. Казни на кресте, казни для
рабов.
Безумно, подчеркивает Тертуллиан, поверить в
то, что Бог мог умереть - ведь боги бессмертны. Однако
Истинный Бог приходит к людям так, как ни один мудрец не
может придумать: не в силе и славе Юпитера или Минервы, но в
образе Страдальца. Вот почему это вполне вероятно: Бог
приходит так, как хочет Он, а не так, как это придумывает
человек, - сколь абсурдным и нелепым ни казался бы нам этот
приход.
Невозможно, продолжает Тертуллиан,
представить себе ни погребение Бога, ни Его воскресение. Но
эта невозможность и есть самое сильное доказательство для
веры. Не математическое доказательство для ума, не
естественнонаучный факт, который лишает человека свободы
выбора и для принятия которого необходим определенный
уровень знаний и интеллекта. А потрясающее прикосновение к
Тайне - без которой и вне которой нет никакой религии. Без
которой и вне которой наша жизнь превращается в пустое
существование, лишенное смысла и цели.
Евангельская история не придумана. Она не
придумываема в принципе. Никакой изощренный человеческий
разум не смог бы таким образом изобразить Бога, если хотел
бы создать новую религию. Именно поэтому Ницше бунтовал: Бог
не железною рукою наводит порядок, но действует любовью. И
Сам есть Любовь. Именно поэтому Толстой придумал своего
Христа, который, хотя и не приходит в силе и славе римского
императора, но все равно остается - используя слова того же
Ницше - "человеческим, слишком человеческим" вымыслом:
бродячим проповедником, который учит подставлять одну щеку,
когда бьют по другой. И который умирает на кресте. И все...
И нет спасения, и снова мрак и тьма ада.
Христос приходит не как великий завоеватель
и поработитель. Он приходит как Спаситель всего
человечества. Он добровольно принимает на себя все бремя
человеческой природы (кроме греха), умирает - чтобы
воскреснуть. И Своим воскресением возвращает нам жизнь ...
За несколько веков до Тертуллиана об этом же
писал апостол Павел: "Ибо и Иудеи требуют чудес, и Еллины
ищут мудрости; а мы проповедуем Христа распятого, для Иудеев
соблазн, а для Еллинов безумие" (1-е Коринфянам 1:22-23).
Иудеи требуют чудес - ждут Спасителя-мессию, который придет
и, сбросив рабство римской империи, восстановит былое
могущество царства Израилева. Эллины ищут мудрости - вслед
за Платоном и иными великими умами античности, пытаются
познать себя и Бога на путях интеллектуального поиска.
Мы же проповедуем Христа распятого - вот
центр, смысл и содержание раннехристианской проповеди: Бог
стал человеком, принял крестную смерть и на третий день
воскрес. Ибо только так можно было исцелить искаженную
грехом природу человека. Ибо только так можно было подарить
нам - вновь, как в Эдеме - бессмертие, которого мы по своему
желанию и по своему разуму лишились там же. Ибо только так
приходит Бог - способом, невообразимым для человека. И
потому верным.
Для иудеев это Откровение - соблазн, ведь
Мессия не сбросил ига ненавистных римлян. Для эллинов -
безумие, ибо боги бессмертны.
Для нас, христиан, это Путь, Истина и Жизнь.
И Любовь. В Которой спасение. И это правда. Потому что этого
"не может быть".
Владимир Легойда
Фома № 3 (26) 2005
|
