Миссионерско-апологетический проект "К Истине": "Иисус сказал… Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня" (Ин.14:6)

РазделыВопросыНа злобуБиблиотекаПоиск


Святитель Мефодий Патарский - творения


Мефодий Патарский. Извлечения из сочинений

Память: 20 июня / 3 июля

Священномученик Мефодий Олимпийский, епископ Патарский (около 260 – 312) – богослов и апологет, первый кто выступил с критикой Оригена.

Священномученик Мефодий Олимпийский, епископ Патарский

Священномученик Мефодий Олимпийский, епископ Патарский

***

Содержание:

О свободе воли [1] (против Валентиниан)

Православный. По сказанию Эллинов, Итакийский правитель (т.е. Одиссей), по неудержимой страсти к пению, желая послушать песни Сирен, связанным плыл в Сицилию и товарищам своим заткнул уши, не потому, чтобы завистливо хотел слушать без них, или действительно желал связать себя узами, а потому, что последствием их пения была для слушателей смерть (ибо таковы Эллинские удовольствия от Сирен); я же не буду слушателем такого пения и не желаю слушать Сирен, которые поют надгробную песнь людям и которых молчание бывает для людей полезнее пения; но желаю наслаждаться некоторым Божественным пением, которое, как бы часто я ни слушал, снова желаю слушать, не покоряясь неудержимой страсти к пению, а научаясь Божественным тайнам и в конце ожидая не смерти, но вечного спасения. Ибо эту песнь поют не смертоносный Сирены Эллинов, а Божественный хор Пророков, от которых не следует ни затыкать ушей товарищей, ни самого себя связывать какими-либо узами, боясь наказания за слушание; потому что, после пения тех, слушатель лишается жизни, а чем более слушает он этих, тем лучшею будет наслаждаться жизнью, предавшись руководительству Божественного Духа. И так пусть всякий приходит и слушает Божественную песнь, не боясь ничего; у нас нет Сицилийских Сирен, нет уз Одиссея, нет растопленного воска, влагаемого в уши людей, но полное ослабление уз и свобода слушания для каждого из приходящих. Подлинно, следует послушать такой песни и, мне кажется, надобно желать - иметь при себе таких певцов. Если же кто желал бы послушать и хора Апостолов, тот найдет (и у них) такую же стройность пения; ибо те таинственно предвоспевали Божественное домостроительство нашего спасения, а эти воспевают, объясняя таинственно возвещенное теми. Какая согласная гармония, составленная Божественным Духом! Какая прелесть поющих эти тайны! Вместе с ними и я желаю петь. И так воспоем и мы такую же песнь и вознесем гимн святому Отцу, Духом прославляя Иисуса, сущаго в недре Его (Ин.1:18). Не убегай, человек, от духовного гимна, и не относись враждебно к этому слушанию; оно не причиняет смерти; наша песнь есть повествование о спасении. Мне кажется, что, беседуя об этом, я уже наслаждаюсь высшими благами, особенно когда предо мною находится такой цветистый луг, т.е. наше собрание как слушающих, так и поющих вместе Божественные тайны. Потому я и осмеливаюсь говорить пред вами, что вы представляете мне слух чистый от всякой зависти, не подражая зависти Каина (Быт.4:5), не преследуя брата, подобно Исаву (Быт.27:41), не соревнуя братьям Иосифа, ненавидевшим его за то, что он говорил им (Быт.27:4), но отстоя далеко от всего этого; потому каждый из вас думает говорить тоже, что ближний; потому и зависти нет в вас, старающихся восполнять недостающее у брата. О, прекрасное собрание! о, пир, достопочтенный и исполненный духовных яств! С такими по истине я желал бы всегда быть вместе.

Валентинианин. Друг, вчера вечером гуляя по морскому берегу и устремив пристальный взор на море, я увидел превосходное зрелище Божественной силы и искусство мудрого ведения, если только можно назвать это искусством. Подлинно, как говорится в стихах Гомера:

"Словно два быстрые ветра, волнуют понт многорыбный,

Шумный Борей и Зефир, кои из Фракии дуя

Вдруг налетают свирепые, вдруг почерневшие зыби

Грозно холмятся и множество пороста хлещут из моря" [2]

Так, кажется, и со мною было вчера. Ибо я видел волны, подобные вершинам гор и достигавшие, так сказать, до самого неба, от которых я не ожидал ничего другого, как потопления всей земли, так что мне пришло на ум место убежища и представлялся ковчег Ноя. Но того, чего я ожидал, не случилось. Напротив море тотчас после того, как вздувалось, снова ниспадало в самого себя и не переступало собственного предела, страшась, так сказать, какого-то Божественного повеления (Иов.38:11). И как иногда какой-либо раб, принуждаемый господином делать что-нибудь против воли, по страху повинуется приказанию, а что испытывает сам в себе при нежелании делать, о том не смеет ничего говорить, но ворчит про себя, предаваясь гневу; так и море казалось мне как бы гневающимся и удерживающим гнев в самом себе, обуздывающим самого себя и не желающим обнаружить своего гнева пред Владыкою. Я молча начал всматриваться во все окружающее, и хотел измерить умом и небо и окружность его; исследовал, откуда оно начинается и где оканчивается, и какое имеет движение, - поступательное ли, т.е. с одного места на другое, или круговое; и от чего оно имеет постоянное движение. И о солнце мне хотелось знать, каким образом оно поставлено на небе, каков круг его течения, и куда оно спустя немного времени удаляется, и однако и оно не переступает предела своего течения, но также соблюдает, так сказать, какую-то заповедь высшего (Существа): является у нас, когда ему позволяется, и потом уходит, как бы отзываемое. Исследуя это, я увидел, что солнечное сияние прекращается и дневной свет уменьшается, и тотчас наступает тьма и луна сменяет солнце; притом сначала она является в меньшем виде, а потом, подвигаясь вперед в своем течении, представляется в большем виде. Я не переставал делать исследования и о ней, и отыскивал причину ее уменьшения и увеличения и того, что и она соблюдает известный круг дней; отсюда, казалось мне, следует, что есть некоторое Божественное управление и сила высших (существ), содержащая все, которую мы справедливо могли бы назвать Богом. Затем я начал прославлять Создателя, видя утвержденную землю, различных животных и разнообразные виды растений. Однако ум мой не остановился на одном только этом, но я начал исследовать далее, откуда все это получает бытие, от такого ли чего-нибудь, что всегда существует вместе с Богом, или от Него одного без существования чего-нибудь вместе с Ним; ибо мне казалось, что не совершенно неосновательно положение, что из ничего ничего не бывает; ибо происходящее обыкновенно происходит из существующего. А с другой стороны также мне казалось истинным положение, что нет ничего всегда существующего вместе с Богом, кроме Его самого, а все произошло из Него; в этом некоторым образом убеждал меня стройный порядок стихий и благоустройство природы. Думая, что такое решение мое хорошо, я возвратился в свой дом. Но на следующий день, т.е. сегодня, вышедши, я увидел двух однородных существ (т.е. людей), ссорившихся между собою и поносивших друг друга; потом еще другого, который хотел снять одежду с ближнего; а некоторые осмеливались делать нечто еще худшее; так один ограбил мертвеца, и тело, уже скрытое в земле, снова выставил на солнечный свет, и таким образом подверг поношенно подобный себе образ, оставив мертвого на съедение псам. Другой обнажил меч и устремился на подобного себе человека; тот хотел найти спасение в бегстве, а преследующий не отставал и не хотел укротить своего гнева. Впрочем для чего много говорить? Бросившись на того, он тотчас поразил его мечем. Тот умолял ближнего и простирал к нему с мольбою руки, и готов был отдать одежду, прося только пощадить жизнь; но этот не укротил своего гнева, не сжалился над однородным, не хотел видеть в нем собственного образа, а как дикий зверь начал терзать его мечем, даже и уста свои приблизил к подобному себе телу; в такой он был ярости. И можно было видеть, как один терпел насилие, а другой грабил и даже не покрыл землею тело, с которого он снял одежду. За тем появился другой, который хотел обесчестить жену ближнего, окрадывая чужой брак, и домогался войти на противозаконное ложе, намереваясь сделать супруга не истинным отцом. После этого я стал верить трагедиям, и ужин Фиеста казался мне действительно бывшим [3], также вероятными стали для меня и беззаконное желание Эномая [4], и нападение братьев друг на друга с мечами. И так, быв зрителем столь многих и таких дел, я стал исследовать, от чего все это, какая начальная причина их стремления и кто так злобно влияет на людей, откуда такие у них умыслы и кто учитель их. Осмелиться назвать Бога виновником этого невозможно; напротив от Него это не имеет ни происхождения, ни начала бытия. Ибо как можно подумать это о Боге? Он благ и виновник всего лучшего, а дурного в Нем ничего нет; Он по существу своему не радуется ничему такому и запрещает быть этому; и тех, которые радуются этому, Он отвергает, а избегающих этого одобряет. Не нелепо ли было бы называть Бога виновником того, чего Он отвращается? Он не пожелал бы, чтобы это было, если бы Он Сам был первым виновником этого. Ибо Он хочет, чтобы принадлежащие Ему были подражателями Его. Посему мне показалось неразумным приписывать это Богу, или считать как бы происшедшим от Него (иначе нужно допустить, что из ничего может произойти нечто), так чтобы Он же произвел и зло; и приведши Его из небытия в бытие, Он не обращал бы его из бытия в небытие. И еще необходимо было бы сказать, что было некогда время, когда Бог радовался злу; между тем этого нет. Посему, мне кажется, невозможно сказать этого о Боге, потому что приписывать Ему это не свойственно существу Его. Таким образом, по моему мнению, вместе с Ним существует нечто такое, что называется веществом (υλη), из которого Он создал все существующее, распределив и прекрасно устроив все с мудрым искусством; из него же мне кажется происходит и зло. Ибо, когда оно было безкачественно и безвидно и притом носилось беспорядочно, нуждаясь в искусстве Бога, Он не отвратился от него, не оставил его навсегда носиться таким образом, а стал устраивать и восхотел отделить лучшие его части от худших, и таким образом создал то, что из него благопотребно было создать Богу, а то, что в нем составляло, так сказать, подонки, Он оставил так, как было, как непотребное к созданию и ни к чему непригодное для Него. Из этого-то, мне кажется, теперь и происходит зло у людей. Так думать, по моему мнению, хорошо. Если же тебе, друг мой, кажется, что мною сказано что-нибудь не хорошо, ты скажи, а я весьма желаю послушать об этом.

Правосл. Усердие твое, друг, я одобряю и ревность твою к учению хвалю; а что ты решил так относительно существующего, как будто Бог создал все из какого-то готового вещества, и этого я нисколько не осуждаю. Ибо действительно существование зла располагало многих думать таким же образом. Многие способные люди прежде нас с тобою весьма ревностно занимались этим предметом; и одни из них пришли к таким же мыслям, как и ты; другие признали виновником зла Бога, боясь допустить совечное Ему вещество; а те, из боязни - признать Бога Творцом зла, решились допустить совечное ему вещество. Но случилось, что и те и другие говорили не хорошо, так как боялись Бога несогласно с истинным знанием. Иные же в самом начале отказались от исследования об этом предмете, так как подробное исследование будто бы не имеет конца. Но мне дружеское отношение к тебе не позволяет отказаться от этого исследования, особенно когда ты показываешь такое свое расположение не под влиянием предубеждения (хотя по твоим рассуждениям кажется, что ты так относишься к этому предмету), но из желания, как ты говоришь, достигнуть познания истины. Посему и я охотно приступлю к исследованию. Я желаю, чтобы и этот товарищ был слушателем наших речей; кажется и он думает об этом одинаково с тобою; посему я хочу обратить речь к вам обоим вместе; ибо что я сказал бы тебе при таком твоем настроении, тоже сказал бы и ему одинаковым образом. Итак, если тебе покажется, что я действительно говорю благоразумно о высшем (Существе), то ты отвечай мне на каждый вопрос, который я предложу; ибо отсюда произойдет то, что и ты будешь поучаться истине и я не напрасно буду говорить тебе.

Вал. Я охотно буду делать то, что ты сказал; спрашивай меня, сколько угодно, обо всем, чем ты можешь, по твоему мнению, научить меня познанию о высшем; ибо мне желательно не одержать дурную победу, а узнать истину. Итак начинай речь.

Правосл. Что невозможно существовать двум несотворенным вместе, это, я думаю, не безызвестно и тебе, хотя ты, кажется, предварительно предположил это в своей речи. При этом необходимо должно сказать одно из двух, или то, что Бог отделен от вещества, или наоборот, что Он не отделен от него. Если же кто захочет утверждать, что они соединены, то он признает одно несотворенное (ибо каждое из них будет частью другого); а будучи частями друг друга, они уже не будут двумя, но одним, состоящим из различных (частей). Человека, состоящего из различных членов, мы не разделяем на несколько сотворенных, но, как требует разум, говорим, что Бог создал человека, как нечто одно сотворенное, состоящее из многих частей. Так необходимо сказать и то, что, если Бог не отделен от вещества, то они суть одно несотворенное. Если же кто-нибудь скажет, что Он отделен, то необходимо, чтобы существовало нечто среднее между ними обоими, что доказывало бы их разделение. Ибо невозможно представлять что-нибудь отделенным от чего-нибудь без существования еще иного, от которого происходит разделение того и другого. Сказанное относится не к одному только этому, но и к весьма многому другому. Доказательство, которое мы высказали касательно двух несотворенных, необходимо простирать таким же образом, если бы предложено было три несотворенных; и о них я мог бы спросить, отделены ли они друг от друга, или наоборот, каждое соединено с другим. И если кто захочет сказать, что они соединены, то услышит доказательство, одинаковое с прежним; а если наоборот (скажет), что они разделены, то не избегнет необходимого существования чего-нибудь разделяющего. Если же кто предложит еще третье мнение, будто бы приложимое к несотворенным, т.е. что Бог ни отделен от вещества, ни соединены они как части, но Бог пребывает в веществе, как в каком-либо месте, а вещество пребывает в Боге, тот пусть знает, что если мы назовем вещество местом Бога, то по необходимости должно признать Его вместимым и ограниченным от вещества. Также необходимо допустить, что Он не имеет постоянного пребывания и самостоятельности, так как вещество, в котором Он существует, носится туда и сюда. Кроме того необходимо было бы сказать, что Бог находился в худшем состоянии. Ибо, если вещество было некогда не устроено, а Бог устроил его, решившись привести его в лучшее состояние, то было некогда время, когда Бог существовал в неустроенном. Справедливо также я мог бы спросить, наполнял ли Бог вещество, или находился в некоторой части вещества? И если бы кто захотел сказать, что Бог находился в некоторой части вещества, то признал бы, что Он гораздо меньше вещества, так как часть его вмещала в себе целого Бога; а если бы сказал, что Он был во всем и простирался в целом веществе, то пусть объяснит, каким образом Бог устроил его. Необходимо допустить некоторое отступление Бога для того, чтобы Он устроил то, от чего отступил; иначе Он вместе с веществом устроил бы и самого себя, не имея места для отступления. Если наоборот кто-нибудь скажет, что вещество пребывает в Боге, то надобно подобным же образом спросить: так ли, что при этом Он разделяется сам в себе, как разные роды существ находятся в воздухе, который разделяется и раздробляется для принятия заключающаяся в нем, или как бы в определенном месте, т.е. как вода в земле? Если мы скажем: как в воздухе, то необходимо признать Бога делимым; если же (скажем): как вода в земле, - а вещество было беспорядочно и неустроено и притом заключало в себе и зло, - то необходимо признать Бога вместилищем неустроенного и злого. А это, мне кажется, не только не основательно, но и опасно. Ибо ты хочешь допустить существование вещества для того, чтобы не признать Бога виновником зла, и между тем, намереваясь избежать этого, говоришь, что Он есть вместилище зла. Итак, если ты, предполагая вещество вне созданных существ, говорил, что оно не сотворено, то и я мог бы сказать о нем многое в доказательство того, что оно не может быть несозданным; но так как по твоим словам причиною такого предположения служит происхождение зла, то, мне кажется, к исследованию этого и надобно приступить. Ибо, когда объяснится, каким образом произошло зло, и что не следует признавать Бога виновником зла, то такое предположение, внушаемое допущением при Нем вещества, кажется, уничтожится; потому что, если Бог создал несуществовавшие качества, то также (мог создать) и предметы. Итак ты говоришь, что вместе с Богом существовало безкачественное вещество, из которого Он сотворил мир?

Вал. Мне кажется, так.

Правосл. Если же вещество было безкачественно, и мир сотворен Богом, а в мире есть качества, то Бог стал Творцом этих качеств?

Вал. Да.

Правосл. Так как я слышал, что ты прежде говорил, будто из ничего не может произойти что-нибудь, то ответь мне на мой вопрос: как тебе кажется, эти качества мира произошли не из прежде существовавших качеств?

Вал. Кажется.

Правосл. Они суть нечто другое, нежели самые предметы?

Вал. Да.

Правосл. Итак, если Бог сотворил качества не из преждесуществовавших качеств, и если они получили бытие не из предметов, потому что они не суть самые предметы, то необходимо признать, что они сотворены Богом из ничего. Посему, мне кажется, ты напрасно утверждаешь, будто невозможно думать, что Бог сотворил нечто из ничего. Таково и пусть будет решение касательно этого. И между нами мы видим людей, которые делают нечто из ничего, хотя и кажется, что они делают из чего-нибудь. Так возьмем в пример строителей: они строят города не из городов и храмы не из храмов. Если ты думаешь, что они делают это не из ничего, так как основанием для них служат предметы, то ты ошибаешься. Ибо не предмет строит город, или храмы, а искусство, прилагаемое к предмету, которое не происходит от какого-нибудь готового искусства в самых предметах, а происходит от искусства, которого нет в них. Но ты, кажется, можешь возразить на мое доказательство так, что художник создает посредством искусства, которое заключается в предмете; а я лучше отвечу на это, что оно является в человеке не из какого-нибудь готового искусства; ибо невозможно, чтобы предмет сам по себе давал искусство; так как оно есть одно из свойств и притом таких, которые получают бытие тогда, когда они являются в каком-нибудь предмете. Человек может быть и без строительного искусства, а оно не может быть, если прежде не будет человека. Посему необходимо признать, что искусства по природе своей таковы, что они являются у людей из ничего. Если же мы доказали, что так бывает у людей, то почему не свойственно Богу иметь силу создавать из ничего не только качества, но и предметы? Если оказалось возможным происходить чему-нибудь из ничего, то ясно, что и с предметами бывает также. Впрочем, если ты желаешь знать о происхождении зла, то я обращу речь к этому, и кратко хочу спросить тебя: как тебе кажется, зло есть ли предмет, или качество предмета?

Вал. Мне кажется, хорошо будет сказать, что качество.

Правосл. А вещество было безкачественным и безвидным?

Вал. Так я прежде говорил в своей речи.

Правосл. Итак, если зло есть качество предмета, а вещество было безкачественно, качеств же Творец по твоим словам есть Бог, то Бог будет Творцом и зла. Если же и таким образом невозможно не признать Бога виновником зла, то, мне кажется, напрасно и присоединять к Нему вещество. Впрочем, если ты имеешь что сказать на это, то скажи; если бы наше исследование было по страсти к словопрению, то я не просил бы тебя во второй раз сделать определение зла; но так как мы более по дружбе и желанию пользы ближнему ведем словесное исследование, то прошу сделать одолжение снова определить это.

Валент. Кажется, тебе весьма известно мое намерение и старание; я хочу не победить, утверждая ложь, но показать истину после тщательного исследования, и о тебе я точно знаю, что ты такого же расположения; посему каким способом ты надеешься отыскать истину, такой и употреби, нисколько не стесняясь; ибо, употребив наилучший, ты принесешь пользу не только себе самому, но конечно и мне касательно того, чего я не знаю.

Прав. Ты, кажется мне, ясно выражаешь, что и зло есть некоторый предмет; ибо я не вижу его существующим вне предметов; итак, друг, если по твоим словам и зло есть предмет, то необходимо исследовать понятие о самом предмете (ουσία). Как тебе кажется, не есть ли предмет какой-нибудь телесный состав?

Вал. Кажется.

Прав. А самый телесный состав от себя ли самого существует, не нуждаясь в чем-либо, от чего он получает бытие?

Вал. Да.

Прав. А как тебе кажется, не есть ли зло действие чего-нибудь?

Вал. Так мне кажется.

Прав. А действия не тогда ли получают бытие, когда есть действующий?

Вал. Да.

Прав. А когда нет действующего, то не будет и того, что он делает?

Вал. Не будет.

Прав. Итак, если предмет есть некоторый телесный состав, а этот не нуждается в чем-либо, в чем он находясь получал бы свое бытие, зло же есть действие чего-нибудь, а действия нуждаются в чем-либо, в чем они находясь получают свое бытие, то зло не будет предметом; так, если зло есть предмет, а убийство есть зло, то убийство будет предметом; между тем убийство есть действие кого-нибудь, следов. убийство не есть предмет; если ты захочешь сказать, что действующее есть предмет, то я согласен с тобою; напр. человекоубийца, поколику он есть человек, есть предмет, а убийство, которое он делает, не есть предмет, а действие предмета; и человека мы называем то злым за убийство, то напротив добрым за благодеяния. Следовательно эти названия приписываются предмету от случайных принадлежностей его, которые не есть он сам; ибо предмет не есть ни убийство, ни прелюбодеяние, ни какое-нибудь из подобных зол; но как грамматик называется так, от грамматики и ритор от риторики и врач от врачевания, тогда как самый этот предмет не есть ни врачевание, ни риторика, ни грамматика, но от случайных принадлежностей своих получает название, по которым он так называется, не будучи ни которым из них, так и от зла, мне кажется, предмет получает название, не будучи сам злом. Подобным образом рассуждай, представляя в уме и другого кого-нибудь, служащего причиною зол для людей, что и он, поколику действует и содействует им делать зло, и сам становится злым от дел своих; ибо потому и он называется злым, что он есть совершитель зол; а то, что он совершает, не есть он сам, но это - действия его, от которых он получает название злого. Ибо, если бы мы сказали, что сам он есть то, что он совершает, а он совершает убийства и прелюбодеяния и тому подобное, то он сам и был бы этим. Если же он сам есть это, а это имеет бытие тогда, когда совершается, когда же не совершается, то перестает быть; между тем это происходит от людей; следовательно люди суть совершители этого и виновники бытия и небытия всего этого. Это, как ты сказал, суть действия человека, по которым он делается злым, а не по которым он становится предметом; и злым, как мы сказали, называется предмет от принадлежностей своих, которые не суть самый предмет, как врач не от врачевания; если же каждый бывает злым вследствие того, что он совершает, а совершаемое им получает начало бытия, то и он начал быть злым, и самое зло получило начало бытия. Если же так, то ни злой не существует таким безначально, ни зло не есть что-нибудь несотворенное, потому что, как сказано, оно от него произошло.

Вален. другой [5]. Мне кажется, друг, что ты достаточно рассуждал с другим. Из того, что он предварительно допустил в речи, кажется, ты хорошо вывел заключения. Действительно, если вещество было безкачественно, а Бог есть Творец качеств, качества же суть зло, то Бог будет Творцом зла. Об этом сказано хорошо. Но мне кажется ложным называть вещество безкачественным; ибо ни о каком предмете нельзя сказать, что он безкачествен. Напротив, тем самым, что называешь его безкачественным, ты утверждаешь, что у него есть качественность, определяя, каково это вещество, что и составляет вид качества. Посему, если тебе угодно, начни свою речь снова; ибо мне кажется, что вещество безначально имеет качества. Таким образом и зло, по моему мнению, из него проистекает, так что Бог не есть виновник зол, но всех их виновник - вещество.

Прав. Усердие твое, друг, я одобряю и тщательность твою в словах хвалю; ибо каждому из желающих научиться по истине следует не просто и как случится относиться к словам, но тщательно обдумывать речь. Иначе, если исследующий неточным определением понятий подаст повод собеседнику выводить заключения, какие он хочет, то это не убедит слушателя, но что ему покажется возможным признать хорошим, то он и признает; а из этого произойдет одно из двух: или слушающий совершенно легкомысленно склонится к тому, что ему кажется, или будет обличать собеседника, как сказавшего неправду. Ты, мне кажется, неправильно сказал, что вещество безначально имело качества; ибо, если бы это было так, то чего же Бог был бы Творцом? Если скажешь: предмета, то мы уже допустили, что он существовал прежде; если же качеств, то теперь говорим, что и они существовали. И так, если существовали и предмет и качества, то мне кажется, напрасно называть Бога Творцом. Но ответь мне на следующий вопрос: в каком смысле ты называешь Бога Творцом? - в том ли, что Он обратил те предметы, которые прежде существовали, в небытие, или в том, что предметы Он сохранил, а изменил их качества?

Вал. друг. Мне кажется, что с предметами изменения не произошло, а только с качествами, по отношению к которым мы и называем Бога Творцом. Подобно тому, как если бы кто сказал, что дом построен из камней, то отсюда нельзя было бы заключать, что камни, называясь домом, по своей сущности не остались камнями; ибо, я думаю, они стали домом по качеству их сложения. Так и Бог, мне кажется, произвел в предмете, который между тем остался предметом, некоторое изменение, по которому я и говорю, что мир получил бытие от Бога.

Правосл. Если же, как ты говоришь, Бог произвел некоторое изменение качеств, то я намереваюсь кратко спросить тебя, а ты отвечай мне о следующем: скажи, как тебе кажется, есть ли зло качество предмета?

Вал. друг. Кажется.

Прав. Всегда ли это качество было в веществе, или оно получило начало бытия?

Вал. друг. Я утверждаю, что это качество безначально было присуще веществу.

Прав. Но не говоришь ли ты, что Бог произвел некоторое изменение качеств?

Вал. друг. Я говорю это.

Прав. К лучшему или к худшему?

Вал. друг. Мне кажется, нужно сказать, что к лучшему.

Прав. Итак, если зло есть качество вещества, а Бог изменил качества его к лучшему, то необходимо спросить: откуда же зло? Качества не остались такими, какими они были по своей природе; если же эти качества прежде не были злыми по своей природе, а только от изменения Богом качества, вещества сделались такими, как ты говоришь, то Бог будет виновником зла, изменив качества, небывшие прежде злыми, в злые; или ты думаешь, что злые качества Бог не изменил к лучшему, а только остальные, которые были безразличными, изменены Богом для благоустроения мира?

Вал. друг. Я давно так думал.

Прав. Почему же ты говоришь, что Он оставил злые качества так, как они были? Мог ли Он уничтожить их, или не мог, хотя и желал? Если скажешь, что мог, но не желал, то Он сам виновник их; потому что мог сделать, чтобы не было зла, и однако допустил ему остаться так, как было, и особенно когда Он стал устроять вещество. Если бы Он совершенно не имел никаких намерений относительно вещества, то не был бы виновником того, чему допустил остаться; но так как некоторую часть вещества Он устрояет, а некоторую часть предоставляет самой себе, хотя мог и ее изменить к лучшему, то Он, оставив часть вещества злою, мне кажется, есть виновник зла. Таким образом Он устроял с ущербом для одной части; или лучше, чрез это Он, мне кажется, допустил несправедливость по отношению и к той части вещества, которую Он устроил, так как она стала получать влияние от зла. Ибо, прежде нежели она была устроена, ей не было присуще ощущение зла, а теперь каждая из частей вещества ощущает зло. Возьмем пример с человека: прежде, нежели было сотворено это живое существо, оно не чувствовало зла; но с тех пор, как человек создан от Бога по подобию (Его), он получает и ощущение приближающегося зла. Таким образом и то, что по твоим словам произошло от Бога ко благу вещества, оказывается пришедшим более ко вреду его. - Если же ты скажешь, что Бог потому не прекратил зла, что не мог уничтожить его, то скажешь, что Бог немогущ; а немогущество бывает или от природной слабости, или от того, что порабощенный поражается страхом пред кем-нибудь высшим. Когда же ты осмелишься сказать, что Бог слаб по природе, то ты, мне кажется, подвергаешь опасности самое спасение; а если от поражения страхом пред высшим, то зло будет выше Бога, как преодолевающее желания Его воли, что сказать о Боге, кажется мне, нелепо; иначе почему лучше не быть Богом тому, что по твоим словам может преодолевать Бога, если мы называем Богом то, что имеет власть над всем? - Впрочем, я хочу спросить тебя кратко и о самом веществе; скажи мне, простое это вещество или сложное? Ибо разнообразие существующего приводит меня к исследованию об этом предмете. Если вещество было простое и однообразное, а мир сложен и состоит из различных сущностей и смесей, то нельзя говорить, что он произошел из вещества, потому что сложное не может составиться из одного безкачественного; сложное указывает на смешение нескольких простых. Если же наоборот, ты назовешь вещество сложным, то конечно скажешь, что оно сложено из нескольких простых; а если оно сложено из простых, то были некогда простые сами по себе, от сложения которых произошло вещество, из чего оно и оказывается сотворенным. Ибо если вещество сложно, а сложное составляется из простых, то было некогда время, когда вещества не было, а между тем никогда не было времени, когда бы не существовало несотворенное, следов. вещество не есть нечто несотворенное; иначе отсюда следовало бы, что есть много несотворенных. Если был Бог несотворенный, и были несотворенные простые, из которых сложилось вещество, то несотворенных будет не два только. Я не буду исследовать, что такое эти простые, вещество или форма? Ибо и отсюда можно было бы вывести много нелепых заключений. Но как тебе кажется, точно ли ничто из существующего не противоположно самому себе?

Вал. др. Кажется.

Прав. Но огню противоположна вода?

Вал. др. Мне кажется противоположна.

Прав. Равным образом и свету - тьма, и холодному - теплое, также и сухому - влажное?

Вал. др. Мне кажется, так.

Прав. Итак, если ничто из существующего не противоположно самому себе, то они не будут ни одним веществом, ни происходить из одного вещества. Еще я хочу спросить тебя о подобном этому; как тебе кажется, части (одного целого) не уничтожают друг друга?

Вал. др. Кажется.

Прав. А огонь, и вода и прочее суть ли части вещества?

Вал. др. Да.

Прав. А что, как тебе кажется, вода не уничтожает ли огонь и свет - тьму, и прочее, тому подобное?

Вал. др. Кажется.

Прав. Итак, если части (одного целого) не уничтожают друг друга, а части вещества уничтожают друг друга, то они не будут частями друг друга. Если же они не части друг друга, то они не будут принадлежать одному веществу. Даже они не будут веществом; потому что ничто из существующего не уничтожает самого себя по понятию о противоположном; ибо ничто не противоположно самому себе; противоположное же обыкновенно противополагается другому; напр. белое не противоположно самому себе, но оно называется противоположным черному; также и свет не оказывается противоположным самому себе, но относится так к тьме, и многое другое подобное. Итак, если бы было какое-нибудь одно вещество, то оно не было бы противоположно самому себе; а так как противоположные предметы существуют, то оказывается, что вещества нет. - Впрочем о веществе довольно. Нужно приступить к исследованию о зле и необходимо рассмотреть его между людьми. Зло между людьми - виды этого зла или части? Если виды, то кроме их не будет другого зла самого в себе, потому что роды являются и существуют в видах. Если же так, то зло будет сотворенным; ибо виды (его) оказываются творимыми, напр. убийство и прелюбодеяние и тому подобное. Если же ты захочешь считать их за части какого-то зла, а эти части сотворены, то по необходимости и оно сотворено; ибо то, чего части сотворены, по необходимости также сотворено, так как целое состоит из частей. Не будет и целого, если нет частей; а из частей некоторые могут быть, хотя бы целого и не было. Но нет ничего из существующего, чего одна часть была бы сотворена, а другая не сотворена. Если бы я допустил и это в своей речи, то значило бы, что было некогда зло, когда оно еще не было целым, т.е., прежде нежели Бог создал вещество. Целым же оно становится тогда, когда сотворен Богом человек; ибо человек есть виновник частей зла. А отсюда Бог, сотворивший (человека), будет виновником того, что стало существовать целое зло; а это нечестиво. - Если же ты скажешь, что зло не есть ни то, ни другое, а назовешь так совершение чего-нибудь злого, то этим покажешь, что оно есть нечто сотворенное: ибо совершение чего-нибудь имеет начало бытия. Притом ты не можешь указать никакого другого зла, кроме этого. Какое другое злое действие помимо совершающегося между людьми ты можешь указать? А что совершающий (зло) не есть сам зло по своей сущности, но (бывает злым) вследствие самого совершения зла, это уже доказано. Ничто не есть зло по природе, но злое становится злым по употреблению.

Что люди сотворены злыми от Бога, этого, мне кажется, сказать нельзя; но я говорю, что первый человек сотворен самовластным, т.е. свободным, от чего и преемники рода наследовали такую же свободу. Итак, я утверждаю, что человек сотворен свободным, а не хочу (назвать) его рабствующим; это, по моему мнению, есть самое лучшее, что даровано ему от Бога. Ибо все прочие (твари) по необходимости повинуются Божественному повелению, и ни которая из них не может делать чего-нибудь другого, кроме того, для чего она сотворена; посему мы и не восхваляем их, повинующихся Господу таким образом, и нет для них никакой высшей надежды, потому что они невольно исполняют повеленное; а человек хочет убеждаться умом; ибо человек получил власть, без принуждения необходимости природы и без насилия, подчиняться тому, что для него лучше; для этого, по моему мнению, он и одарен (такою властью), т.е., чтобы он мог получить нечто больше того, чем владеет, что прибавляется ему за послушание от высшего (Существа) и что требуется как долг от Создателя. Ибо человек, говорю я, сотворен не для погибели, а для лучшего. Если бы он был сотворен подобно какой-нибудь из стихий, или тварей таким же образом служащих Богу, то он не получал бы награды достойной хотения, но был бы как орудием Создателя, и не основательно было бы укорять его за дурные дела его; потому что виновником их был бы пользующийся им (как орудием). Даже человек и не знал бы лучшего, не зная Виновника, а только то, для чего он существовал бы по природе. Итак, по моему мнению, Бог дал человеку способность делать то, что он хочет, вознамерившись почтить его таким образом и сделать знающим лучшее, и склоняет его способность к лучшему, также не отнимая свободы, но желая указать лучшее. Ибо эта возможность остается при нем, и заповедь он получает; а Бог (только) увещевает обратить свободную способность к лучшему. Как отец увещевает сына, имеющего свободную способность учиться наукам, еще более заниматься науками, чем указывает на это лучшее, а не отнимает у сына свободной способности, хотя бы он неохотно хотел учиться; так, мне кажется, и Бог, побуждая человека повиноваться повелениям, не отнимает у него власти свободной способности, по которой он может и не слушаться этих повелений. И причина такого побуждения показывает, что Он не отнимает этой власти. Он дает повеления для того, чтобы человек мог наслаждаться лучшим; ибо это следует за повиновением повелению Божию. Таким образом Он благоволит давать повеления не для того, чтобы отнять власть, которую сам дал, но чтобы доставить лучшее (человеку), как достойному получить большее за послушание Богу, тогда как он имел власть и не послушаться. Я утверждаю, что человек сотворен самовластным, не так, как будто бы наперед существовало какое-то зло, которое избирать человек получил власть, если захочет, но (получил) только одну способность, служащую причиною послушания Богу или непослушания. Ибо в этом состояла свобода воли. Между тем сотворенный человек получает от Бога заповедь; и отсюда уже начинается зло; ибо он не повинуется Божественному повелению; и только это и есть зло, - преслушание, которое тогда получило бытие. Следовательно никто не может назвать его несотворенным, когда совершивший его сотворен. Но конечно ты спросишь: откуда же это преслушание? Об этом ясно изложено в Божественном Писании. Посему я и не утверждаю, что человек таким сотворен от Бога, но говорю, что он подвергся этому по некоторому наущению. Ибо человек не получил такой природы; иначе, если бы он был таким, этого не случилось бы с ним по наущению, потому что такова была бы его природа. А некто Божественным голосом говорит, что человек научился злу (Иер.13:23). Итак, я говорю, что он научился не повиноваться Богу. Только это и есть зло, что бывает против воли Божией; а человек научается злу не сам по себе. Научающий злу есть дракон...

Итак я сказал, что начало зла есть зависть; а зависть от того, что человек удостоился от Бога высшей чести; зло же есть преслушание заповеди Божией.

Примечания

1. Перевод сделан с греческого текста, изданного в Patrol. Curs. Compl. par Migne (указ. изд.) и дополненного в издании Яна S. Method. Oper. стр.54-64. А самый текст извлечений взят из творений Св. Иоанна Дамаскина, Edit. Combef. p.373 и д. Патриарха Фотия Bibl. cod.236 Ed. Bekk. Леонтия Визант. Rerum. Sacr. Lib. II. Tit. III. Edit. Migne T.LXXXVi, II. p. 2055 и других.

2. Илиад. IX,4-7.

3. Фиесту, сыну Пелопса, был предложен братом его Атреем ужин, состоявший из приготовленных частей тела собственного его сына, по сказанию греческих трагиков.

4. Эномай, владетель Илиды, хотел под предлогом состязания убить всех женихов своей дочери, опасаясь сам быть убитым от своего зятя на основании предсказания оракула, по сказанию греческих писателей.

5. С этого места разговора до конца в издании Яна поставлено вместо Валентинианина слово εταιρος - товарищ, о котором сказано выше, так что весь разговор представляется происходящим между православным и двумя последователями Валентина.

О Воскресении (против Оригена) [6]

Глава 1.

Основываясь на этом [7] более простые из уверовавших думают, (говорит Ориген), что нечестивые не получат воскресения, между тем не высказывают ясно, что они разумеют под воскресением и какой воображают суд. А если по-видимому и выражают свои мысли об этом, то изобличит их исследование, так как они не могут усвоить этого в последовательном порядке. Если мы спрашиваем их, что воскреснет; они отвечают: тела, которыми мы теперь облечены. Потом - если мы спросим их еще; в полном ли существе воскреснут, или нет, - они, не исследовав, говорят: в полном. А когда мы, применяясь к их простоте, выразим недоумение: ужели вместе с телом воскреснет и кровь, истекшая при рассечении жил, и мясистые части, и волосы, когда-нибудь бывшие у нас, или те одни, которые выпали при кончине, - они ссылаются на то, что Бог может делать, что хочет. А более решительные из них, чтобы избежать необходимости составлять в уме соображения о той самой крови, которой много раз случалось выделяться из наших тел, говорят, что воскреснет наше тело таким, каким было при конце жизни. Против этого мы высказывали сомнение по той причине, что естество изменчиво, что как в наше тело поступают снеди и изменяют свой вид, так и наши тела изменяются, и в плотоядных птицах и зверях становятся частями их тел; эти опять изменяются, будучи съедаемы людьми, или другими животными, и становятся телами людей или других животных. И так как это повторяется многократно, то необходимо допустить, что одно и тоже тело много раз бывает частью многих людей. Чьим же телом оно будет при воскресении? Таким образом нам придется впасть в бездну безрассудного пустословия.

Глава 2.

И после всех этих недоумений, они [8] обращаются к тому, что для Бога все возможно, и приводят изречения Священного Писания, которые, по ближайшему своему смыслу, могут подтверждать их мнение. Таково место из пророка Иезекииля: была на мне рука Господа и Господь вывел меня духом, и поставил меня среди поля, и оно было, полно костей (человеческих), и обвел меня кругом около них, и вот весьма много их на поверхности поля, и вот они весьма сухи. И сказал мне: сын человеческий! оживут ли кости сии? Я сказал: Господи Боже! Ты знаешь это. И сказал мне: изреки пророчество на кости сии, и скажи им: "кости сухия! слушайте слово Господне!" Так говорит Господь Бог костям сим: вот Я введу дух в вас и оживете, и обложу вас жилами, и выращу на вас плоть; и покрою вас кожею, и введу в вас дух (мой) и оживете и помещу вас на земле вашей, и узнаете, что Я Господь (Иез.37:1). Этим изречением пользуются они, как наиболее убедительным. Приводят и другие изречения, Евангельские, например: там будет плач и скрежет зубов (Мф.8:12); и еще: а бойтесь более того, кто может и душу и тело погубить в геенне (Мф.10:28); и из посланий Павла: оживит и ваши смертные тела Духом своим, живущим в вас (Рим.8:11).

Глава 3.

Всякий любящий истину должен, остановившись на этом мыслью, подвизаться за истину воскресения, сохранить предание древних и предостеречься от опасности впасть в пустоту жалких мыслей, и невозможных и Бога недостойных. По отношению к тому месту [9] должно так рассуждать: всякое тело, поддерживаемое природою, которая для питания вводить в него нечто отвне и вместо введенного выделяет другое, - как вы, например, растения или животных, - никогда не остается одинаковым в материальном отношении. Поэтому тело не дурно названо рекою: так как, при тщательном рассмотрении, может быть, даже в продолжение двух дней первоначальное вещество не остается тем же в нашем теле. Однако, например, Павел или Петр, всегда остаются одинаковыми не по душе только, сущность которой не растекается в нас и не получает текучего, хотя естество тела и изменяемо, но у них остается тот же самый вид, характеризующий тело, так что одними и теми же остаются и формы, представляющие телесную качественность Петра и Павла. Вследствие этих качеств от детства остаются на телах рубцы и другие знаки, напр. веснушки и другое тому подобное. Эта форма, по которой отличаются друг от друга Павел и Петр, есть телесная, и она во время воскресения опять будет окружать душу, переменившись в лучшую и образовавшись совершенно уже не по прежнему. И как форма остается от младенчества до старости, хотя черты по-видимому получают большое изменение: так и относительно теперешнего вида тела должно думать, что он одинаков с будущим, хотя и будет весьма большое изменение к лучшему. Душе, пребывающей в местах телесных, необходимо иметь тело, соответствующее местопребыванию. И как, если бы нам нужно было сделаться водяными животными и жить в море, то нам нужно было бы иметь жабры и другое устройство рыбье: так и тем, которые имеют наследовать царство небесное и будут в различных местах, необходимо иметь тела духовные, впрочем не такие, чтобы вид прежнего тела уничтожился, но чтобы последовало изменение его в более славное, подобно тому, как вид Иисуса, Моисея и Илии не сделался, во время преображения, инаковым против того, каким он был.

Глава 4.

Поэтому не смущайся, если кто скажет, будто первоначальное вещество тела в то время не будет таким же, так как разум показывает способным разуметь, что и теперь, даже в продолжение двух дней, не может оставаться одинаковым прежнее вещество тела. Следует остановить внимание и на том, что иное сеется, а иное восстает: сеется тело душевное, востает тело духовное (1Кор.15:44). К этому Апостол присовокупляет учение, что мы имеем, так сказать, сложить с себя земные качества, тогда как вид тела сохранится во время воскресения: но то скажу вам, братия, что плоть и кровь не могут наследовать царствия Божия, и тление не наследует нетления (ст.50). Может быть святого человека, охраняемого Богом, создавшим некогда плоть, будет окружать уже не плоть, но что некогда отпечатлевалось во плоти, то и будет отпечатлено в теле духовном. И в чем братия наши ссылаются на изречении Писания, о том также нужно сказать; и прежде всего о словах у Иезекииля. Так как на них хотят утверждаться простейшие, то, по буквальному их смыслу, не будет и воскресения плоти, а только воскресение костей, кожи и жил. Вместе и то нужно показать им, что они увлекаются, не уразумев написанного; ибо не везде, где говорится о костях, под именем костей должно разуметь именно эти кости, как например в следующих местах: сыплются кости наши в челюсти преисподней (Пс.140:7); все кости мои рассыпались (Пс.21:15); и еще: исцели меня, Господи, ибо кости мои потрясены (Пс.6:3). Очевидно, что здесь говорится о костях не в общепринятом значении. Указывают на слова пророка: они говорят: иссохли кости наши (Иез.37:11). Но ужели потому говорят они (Иудеи): иссохли кости наши, что желают воскреснуть, когда будут собраны вместе? Это невозможно. Сказать: иссохли кости наши - они могли бы, как бывшие в плену и потерявшие всякую жизненность. Поэтому они присовокупляют: и погибла надежда наша, мы оторваны от корня. И так это есть обетование восстания народа от падения и как бы смерти, которою умерли они за грехи, быв преданы врагам. И грешники от Спасителя называются гробами полными костей мертвых и всякой нечистоты (Мф.32:27). - Богу подобает отверзть гроб каждого и вывести из гробов нас оживотворенными, так же, как Спаситель извел вон Лазаря.

Глава 5.

Что же касается до слов: там будет плач и скрежет зубов, - то им должно сказать, что, как всякий член Создатель устроил для какого-либо употребления в сей жизни, так и зубы устроены для раздробления твердой пищи. Какая же нужда в зубах для подвергаемых мучению? Находящиеся в геенне не будут есть ими. И еще нужно показать, что не все должно принимать буквально. Говорится: сокрушаешь зубы нечестивых (Пс.3:8); и еще: разбей, Господи, челюсти львов (Пс.57:7). Кто же будет так безрассуден, чтобы предполагать, будто Бог, не касаясь тела грешников, сокрушит только зубы их? А если желавший понимать их так, необходимо должен будет склониться к смыслу аллегорическому; то нужно допустить такое изъяснение и относительно скрежета зубов у подвергаемых мучению. Имеет ли душа способность двигать челюсти, чтобы она во время обличения за грехи, на которые она склонилась мыслию, могла скрежетать зубами, подобно как бывает при столкновении зубов? А изречение: бойтесь более того, кто может и душу и тело погубить в геенне (Мф.10:24), может быть, указывает на то, что душа бестелесна, а может быть показывает и то, что она без тела не будет мучиться, о чем сказали мы в физиологическом исследовании "о виде и первой сущности". И сказанное у Апостола: оживит и ваши смертные тела Духом своим, живущим в вас, может, - так как тело наше смертно и непричастно истинной жизни, - означать то, что телесный вид, о котором мы сказали, по естеству смертен, а когда явится Христос, жизнь наша (Кол.3:4), то и он из состояния смертного тела переменится в оживотворенное, так что силою Духа животворящего он соделается духовным. Равным образом слова: но скажет кто-нибудь, как воскреснут мертвые и в каком теле приидут? (1Кор.15:35) ясно показывают, что прежнее существо тела не восстанет. Ибо, если хорошо поняли мы тот пример (о семени), то надобно сказать, что сила семени в зерне пшеницы, овладев окружающим веществом, проникнув его всецело, вкоренившись в самом составе его, придает силы, какие имеет, тому, что прежде было землею, водою, воздухом и огнем, и, преодолев их качества, изменяет их в то самое, которого само бывает производителем, и таким образом наполняется колос, который чрезвычайно отличается от первоначального зерна величиною, видом и разнообразием.

Глава 6. [10]

Вот - (сказал Прокл), - в сокращении все, что высказал Ориген, занимаясь рассуждением о воскресении и доказывая свои мысли разными умозрениями. Ты же внимательно рассмотри и то, что следует за этим. Остается к сказанному присоединить еще свидетельства из Писаний, дабы речь, подобно статуе, имея все части в соразмерности, была обработана вся вполне и не имела недостатка ни в чем, относящемся до ее формы и красоты. И так надобно сказать, насколько согласуются с этим Писания, руководствующие человека к совершенству лучшей жизни. Если кто может, не искажая подлинника строго рассуждать, тот узнает, что воскресение должно понимать в отношении не к этому телу, так как оно не может оставаться неизменным в продолжение веков, а в отношении к телу духовному, в котором будет сохраняться тоже отличительное свойство, какое в нем выражается и ныне, так что каждый из нас и по внешнему виду будет одним и тем же, как это сказано и у Оригена. Ибо он полагает, что таково будет воскресение: так как вещественное тело переменчиво, и никогда, даже на короткое время, не остается в одинаковом положении, но прибавляется и убавляется во внешнем виде, отличающем человека, от чего зависит и самый облик его; то по необходимости, говорит, должно предполагать, что воскресение касается только одного вида человека. И дабы ты не сказал: не понимаю, - ибо он темно это изложил, - то я здесь яснее раскрою тебе смысл этих слов. Ты, конечно, видал кожу животного (мех) или другое, что подобное, наполненное водою; если, выпустив из него воду, снова понемногу наполнять, то он всегда представляет один и тот же вид; потому, что каково содержащее, таков вид необходимо принимает и то, что внутри его. Представь же себе теперь: если, когда, выливается вода, будет кто-нибудь прибавлять столько, сколько выливается, не допуская меху совершенно остаться без воды, то прибавляемое, хотя и не таково, по необходимости является таким, каково все прочее; потому что во время убавления и прибавления воды содержащее есть одно и тоже. И так кто захочет уподобить этому тело, тот не постыдится. Ибо таким же образом и пища, принимаемая в замен изверженных веществ, переменяется в образ содержащего вида. Так, что, разойдется по глазам, становится сходным с глазами, что по лицу, то с лицом, и что по другим частям, то им уподобляется; от этого каждый представляется одним и тем же, хотя первоначальное вещество тела не остается в том же положении, но только вид, сообразно с которым формируется привходящее в тело. И так, если мы даже в течение немногих дней не бываем одними и теми же относительно тела, а только по виду, который имеет тело, так как он один остается в нас от рождения; то тем более в то время мы не будем теми же по плоти, но только по виду, который и теперь всегда сохраняется в нас и пребывает неизменным. Ибо что там кожа (меха), то здесь вид, и что в приведенном сравнении вода, то здесь прибавление и убавление (вещества). Посему, как теперь, хотя тело не остается одним и тем же, но внешние черты по виду сохраняются одними и теми же: так и тогда, хотя тело будет не тоже самое, но вид, возвышенный в более славное состояние, окажется уже не в тленном теле, но в бесстрастном и духовном, каково например было тело Иисуса во время преображения, когда Он взошел на гору с Петром, Моисеем и Илиею, явившимися Ему.

Глава 7.

И об этом довольно рассуждать; потому что таков вкратце смысл учения Оригенова. Если же кто из сомневающихся, указав на тело Христово, - так как Христос называется первенец из умерших (Апок.1:5. 1Кор.15:20), - скажет, что как Он воскрес, так надобно полагать и о всех, что они воскреснут подобно Ему; ибо, если Иисус воскрес, то и умерших в Иисусе Бог приведет с Ним (Сол.4:14); а тело Иисуса воскресло с тою же плотью и костями, какие Он имел, как убедился в том и Фома; то на это мы скажем: тело Христово было не от хотения мужа (Ин.1:13), не от услаждения, соединеннаго со сном (Прем.7:2), не в беззаконии зачатое и во грехе рожденное (Пс.50:7), но от Духа Святаго и силы Всевышняго (Лк.1:34) и от Девы; тогда как твое тело есть сон, услаждение и скверна. Посему и премудрый Сирах говорит: когда же человек умрет, то наследием его становятся пресмыкающиеся, звери и черви (Сир.10:13); также в 87-м псалме говорится: разве над мертвыми Ты сотворишь чудо? Разве мертвые встанут и будут славить Тебя? Или во гробе будет возвещаема милость Твоя, и истина Твоя в месте тления? Разве во мраке познают чудеса Твои и в земле забвения правду Твою? (ст.11-13) Есть и другие такого рода изречения, которые желающий может выбрать из Писаний, чтобы нам, приведши их все во множестве, не увеличить слова слишком много.

Глава 8. [11]

И так, когда Прокл с трудом окончил речь и долго молчали присутствующие, довольно увлекаемые к неверию; когда я заметил, что он действительно окончил, то, приподняв слегка голову и собравшись с духом, как бывает с плывущими, когда уже утихает буря, но еще находясь в страхе и смущении - (ибо я, так сказать вам, был поражен и подавлен важностью тех слов), - я обратился к Авксентию, и, назвав его, сказал: Авксентий! я думаю, что не напрасно сказано у поэта: "когда двое идут вместе" и пр. [12] Ибо два у нас противника, поэтому мы должны выдержать силу обоих. Я избираю тебя помощником и сотрудником в споре с ними, дабы Аглаофон с Проклом и Оригеном, вооружившись против нас разрушительными доказательствами, не ниспроверг воскресения. Выступим же против их софизмов, нисколько не страшась их возражений, которыми они нападают на людей робких. Ибо ничего у них нет вполне здравого и основательного, но один красивый набор слов, подготовленный для поражения и убеждения слушателей, не ради истины и пользы, но дабы показаться, присутствующим, мудрыми в слове. От этого речи, вытекающие из вероятностей и разукрашенные для вида и удовольствия, иногда у простых людей считаются гораздо лучшими тех, которые направлены к точному исследованию истины. Сами учители ревнуют уже не о том, что лучше и что достойно уважения, но о том, чтобы понравиться и доставить удовольствие, как поступают софисты, которые берут плату за речи, дешево продавая похвалы мудрости. В прежние времена, решительно употреблялась краткость в изъяснении, потому что старались не о том, чтобы доставить удовольствие, а пользу присутствующим. Впоследствии, когда изъяснять Писания стало без всякого затруднения дозволенным для всех, и все, исполнившись самомнения, сделались тупы к деланию добра, а начали преуспевать в красноречии, величаясь, будто они способны знать все; когда стали почитать за стыд - сознаться, что им нужно еще учиться, а более спорили и выступали вперед, как учители: тогда произошло то, что, возымев дерзость, уклонились от благоговения и кротости и от веры, что Бог все может сделать, как обещал, а обратились к пустым спорам и богохульствам, не помыслив о том, что не дела нуждаются в словах, а слова - в делах, как бывает в врачебном искусстве, где слова, от которых больные должны получить исцеление, подтверждаются делами. Нужно, чтобы, при единомыслии между нами, ум наш был в согласии с отборными словами, а нравы - с языком, подобно лире, и не было бы ничего грубого и нестройного. Ибо для того, чтобы нам приобрести способность подвизаться за истину, а не казаться только такими, должно упражняться в справедливости, и не идти хромая, по пути мудрости, заботясь более о славе, нежели об истине и прикрываясь предлогами и видами и всяким покровом лицемерия.

Глава 9.

Ибо есть, подлинно есть люди, наряжающиеся в пышную одежду украшенных слов, как наряжаются женщины, чтобы прельстить юношей, если кто-нибудь из них, не оградив себя верою и целомудрием, взглянет на них. Посему, прежде тщательного исследования, нам должно с опасением принимать к сердцу такую речь; потому что обольстители часто успевают привлечь на свою сторону учителей, как Сирены, которые ненависть свою к людям пред бегущими от них прикрывают приятным пением издали. Как ты, Авксентий, сказал я, думаешь об этом? Он отвечал: так же, как и ты. О неправомыслящих софистах мы можем конечно сказать, что они подделываются под вид истины, но не знают самой истины, подобно как и живописцы; ибо эти последние стараются подражательно изобразить и кораблестроителей, и корабли, и кормчих, но сами не умеют ни строить кораблей, ни управлять ими. И так хочешь ли ты, чтобы мы, снявши краски, убедили удивляющихся этим рисункам юношей, что то не корабль, что кажется кораблем, и не кормчий, что представляется кормчим, а стена, раскрашенная снаружи красками и рисунками для удовольствия, и что сделавшие это из красок, а не самый корабль, суть копировщики вида корабля и кормчего? Длинно это предисловие, любезнейший, - сказал я, - однако для желающего слушать полезно. Ибо если кто отнимет у них изречения Богодухновенных Писаний, которыми они пестро украшают свои мнения для обольщения других, самодовольно называя их справедливыми и истинными, а сами совершенно не зная справедливости: то как, по твоему мнению, смешны будут они, лишившись таких названий? "Совершенно так", сказал он. - Как же Авксентий, сказал я, ты ли хочешь быть вождем на этом пути, или я буду предводительствовать? - "Справедливо, сказал он, тебе быть вождем, потому что ты первенствуешь в речи".

Глава 10.

Теперь исследуем мнение Аглаофона последовательно, по частям, с самого начала. Он говорил: "душа получила это тело, в которое мы облечены, вследствие преступления, а в прежние времена проводила жизнь блаженную, без тела. Тела суть кожаные одежды, в которые суждено быть заключенными душам, дабы в смертном теле понести наказание за свои дела". Не это ли с самого начала, было сказано тобою, врач? Но если тебе кажется, что я чего-нибудь не припомнил, то ты припомни. "Нет теперь никакой нужды в этом припоминании, сказал он, потому что мы прежде всего сказали это самое". - Что же? Неужели и то, что часто говорил ты впоследствии, именно: что тело служит для нас препятствием к уразумению и познанию действительно сущего, по причине нашей заботливости об украшении его и уходе за ним, и по причине других потребностей, относящихся к прихоти чрева? И кроме того, тело бывает виною злоречия и всяких прегрешений; потому что душа сама по себе - одна без тела - совершенно не может грешить, а посему, чтобы, по отшествии отсюда, она могла быть свободна от греха и преслушания на небе, где и будет иметь пребывание вместе с Ангелами, она должна остаться свободною и отрешенною от тела, потому что тело служит для нее причиною осквернения грехом и содействует этому? Ибо без тела душе невозможно грешить; поэтому, дабы сохраниться безгрешною в бесконечные веки, она уже не получит тела, которое влечет ее долу к тлению и неправде? "Сказано было и это": Что ж? Неужели ты думаешь, что это сказано тобою справедливо и хорошо? сказал я. "А почему это тебе кажется не так? сказал он. Ты не можешь опровергнуть этих слов". Нисколько, сказал я. Но я хочу исследовать причину, почему ты сказал так. "Это хорошо и справедливо", сказал он. Хорошо ли и справедливо, по твоему мнению, поступает тот, кто говорит противоречащее себе и несогласное? "Никак". Не кажется ли тебе, что он невежественно искажает истину? "Совершенно так", отвечал он. Неужели ты одобришь того, кто делает намеренные ошибки для ложной стройности речи? "Никаким образом". Поэтому ты и самого себя не можешь оправдать в том, что так неосновательно говоришь. Ибо допустив, что души согрешили без тела, нарушивши заповедь, и сказав, что за беззаконие Бог дал им наконец кожаные одежды, дабы, нося мертвенность, они подверглись наказанию, назвав этими одеждами тела, - ты в продолжении речи забыл, что утверждал прежде того, и говоришь, что душа сама по себе не может согрешить, потому что по природе она совершенно неспособна на это, но что тело соделалось для нее виною всяких зол. Поэтому, дабы душа опять не устремилась к неправде, как это случилось с нею прежде вследствие соединения с телом, она на веки останется без тела, хотя сначала сказал ты, что душа согрешила до соединения с телом, когда была еще в раю блаженною и беспечальною. Ибо после нарушения заповеди Божией, когда уже возобладал над нею грех, вследствие повиновения змию, будто бы дано ей тело в наказание, как узы. Посему или первое или последнее мнение оказывается несправедливым. Ибо или душа еще не имея тела согрешила, и хотя бы не получила тела, тем не менее будет грешить, след. всякое рассуждение о том, что тело не воскреснет, будет напрасным и излишним; или она согрешила вместе с телом, и таким образом кожаные одежды не могут быть приняты за тело; потому что человек оказывается преступником заповеди Божией прежде их устроения; а между тем одежды для того и устроены, чтобы ими прикрыть происшедшую от греха наготу. Наконец убеждаю ли я тебя, и видишь ли ты, как допустил ты противоречие себе самому? Ясно ли это для тебя? Или ты, Аглаофон, сказал я, еще не понимаешь, что я говорю? "Понимаю, сказал он, и не имею нужды второй раз слушать это. Но я и не заметил, что сказал так несправедливо. Ибо мне, когда я допустил, что кожаные одежды суть тела, нужно было признать и то, что душа согрешила прежде нежели вошла в тело, так как преступление совершено было прежде устроения одежд; ибо одежды даны людям по причине преступления, а не преступление произошло по причине одежд. Когда мы согласились в этом, то должны вместе согласиться и в том, что причиною греха не тело, а душа сама по себе, поэтому она будет грешить, хотя бы и не получила тела, так как согрешила и прежде, когда была без тела. Потому безрассудно говорить, будто тело не может воскреснуть от того, чтобы не соделаться причиною греха для души; ибо как она согрешила до соединения с телом, так будет грешить и по отложении тела, хотя бы опять и не получила тела. Поэтому мне нет нужды верить ни себе самому, ни другому, кто говорит, что кожаные одежды суть тела. Но если я соглашусь в этом, то вместе должен согласиться и в том, что сказано".

Глава 11.

Что ж? сказал я. Не кажется ли тебе, Аглаофон, и это несправедливым? "Что такое?" Утверждать, сказал я, будто тело устроено для души, как узы и оковы, на том основании, что и пророк назвал нас узниками земли (Зах.9:11), и Давид окованными? (Пс.145:7) Тогда он отвечал: "я не могу тебе так скоро ответить на это; но почему ты с другим не рассуждаешь?" Тогда я, заметив, что он краснеет и избегает обличения, сказал: ужели ты думаешь, что я стараюсь изобличать тебя по зависти, а не потому, что было намерение сделать разъяснение в споре? Нет, любезный! Не тяготись моими вопросами; ты видишь, что у нас идет речь не о маловажных предметах, но о том, как должно веровать; и я ни в чем не полагаю столько зла для человека, сколько происходит от ложного мнения о предметах необходимых. И так охотно и ясно отвечай на вопросы; и если покажется тебе, что я говорю неправду, обличи, заботясь более об истине, нежели обо мне; ибо я считаю лучшим благом принимать обличения, нежели самому обличать других, насколько лучше самому удаляться от зла, нежели удалять других. И так сличим теперь наши речи, и посмотрим, в чем они между собою расходятся. Ибо предметы, о которых мы спорим, вовсе не маловажны, а таковы, что знать их прекрасно, а не знать постыдно. И так ты не допускаешь воскресения тела, а я допускаю. "Конечно, сказал он, я уже сказал это". Но ты, сказал я, назвал тело узами, темницею, гробом, бременем и оковами, а я не называю его так. "Правду ты говоришь мне", сказал он. Ты сказал еще, что тело есть причина невоздержности, обольщения, печали, гнева и, кратко сказать, всех других зол, которые препятствуют нам в стремлении души к прекрасному и не позволяют нам достигнуть уразумения и познания истинно сущего; потому что хотя бы мы старались уловить что-нибудь из существующего, всегда окружающий нас мрак помрачает ум, не допуская нас ясно рассмотреть истину. Ибо, как сказал ты, познания, приобретаемые нашими ушами, исполнены обмана, равно как приобретаемые зрением обманчивы, обманчиво и то, что приобретается другими чувствами. "Видишь", сказал он, "Еввулий, что я готов хвалить тебя, когда ты правильно разъясняешь предметы".

Глава 12.

И так буду еще говорить, чтобы ты более хвалил меня. Если, по вашему мнению, тело - узы, то нельзя думать, будто оно причина греха и неправды для души, а напротив оно - причина целомудрия и благовоспитанности. Рассуждай об этом так, ибо так лучше поймешь: куда мы отводим страждущих телесными болезнями? Не ко врачам ли? "Очевидно так", сказал он. А куда - преступников? Не к судиям ли? "Непременно". Не для того ли, сказал я, чтобы они получили достойное наказание за дела свои? "Да". А что справедливо, то и прекрасно? "Согласен". Значит, судящий справедливо, хорошо делает, ибо справедливо судит? "И на это согласен". А что прекрасно, то и полезно? "Кажется так": Потому что подсудимые получают пользу; так как истязаниями порочность их удерживается, подобно тому, как от врачебных операций и лекарств прекращаются болезни, потому что наказать обидевшего значит исправить душу и устранить сильную болезнь, т.е. неправду. "Согласен". Что же? Не по мере ли грехов, скажешь ты, определяются и наказания достойно наказуемым, подобно тому, как и врачуемым по мере ран делаются операции? "Изъявляю согласие". И так сделавший достойное смерти наказывается смертью, достойное ударов - ударами, достойное уз - узами? "Согласен". И так, сказал я, виновный наказывается узами, или ударами, или другим каким-либо подобным наказанием для того, чтобы раскаявшись перестал делать неправду и этими наказаниями исправился, как исправляется искривленное дерево? "Совершенную правду говоришь ты", сказал он. Потому что судия наказывает за вину не только ради прошедшего, но и будущего, чтобы он опять не сделал того же? "Это очевидно", сказал он. Ибо очевидно, что узы отнимают у него стремление к неправде, не позволяя ему делать того, что хочет? "Истинно так". И так он удерживается от греха потому, что узы не дозволяют ему свободно предаваться удовольствиям, но стесняют его и учат уважать справедливость, доколе он, вразумляемый, не научится быть целомудренным? "Кажется так", сказал он. И так узы, как видно, не бывают виною греха, потому что уцеломудривают людей и делают их более справедливыми, служа лекарством для души, хотя горьким и едким, но целительным. "Это очевидно", сказал он. - Что же? Пересмотрим еще сказанное прежде. Не допустил ли ты, что тело есть узы души вследствие преступления? "Да, я допускаю это", сказал он. Еще: что душа грешит вместе с телом, потому что прелюбодействовать, убивать и поступать нечестно тебе кажется грехом, а ведь это душа делает вместе с телом? "Согласен". Но мы еще признали, что узник не может обижать? "Признали", сказал он. От того, что боль от уз мешает этому? "Да!" Но ведь плоть - узы души? "Подтверждаю это". Но, находясь во плоти, мы грешим при согласии на это плоти? "Так", сказал он. А связанный не может грешить? "И на это изъявляю согласие". От того, что чувствует боль? "Да!" От того, что узы не дозволяют? "Конечно". Но тело содействует греху? "Да!" А узы удерживают? "Согласен". И так, сказал я, ни по твоему, Аглаофон, ни по чьему-либо другому мнению, тело не есть узы, но в том и в другом, т.е. как в добре, так и во зле, оно содействует душе. "Согласен".

Глава 13.

Если это так, то ты, Аглаофон, защищай то, что ты прежде говорил. Ибо ты в прежних беседах утверждал, что тело есть узы, темница и оковы души, и видишь, как это не согласуется с тем, что ты сказал. Если нужно, любезный, плоть признавать узами, а душа пользуется этими узами, как пособием и содействием к неправде, то возможно ли согласить это? Конечно невозможно. Ибо, если наказание определено за грех, чтобы душа, удрученная скорбью, научилась Богопочитанию: то каким образом тело может служить ей пособием и содействием к неправде? Узы, темницы, оковы, и, кратко сказать, все такого рода относящиеся к исправлению карательные средства имеют силу удерживать наказуемых от неправды и греха. Ибо не для того, чтобы обидевший еще более делал неправды, даются ему узы, как пособие к неправде, но для того, чтобы томимый узами перестал творить неправду. Для этого-то судии и заключают злодеев в оковы: узы поневоле удерживают их от злодеяния; и делать зло свойственно людям, пользующимся, свободою и живущим без надзора, а не связанным. Человек наперед совершал убийство, как напр. Каин,. укрепился в неверии, прилепился к идолам, отступил от Бога; каким же образом тело дано ему вместо уз? Или каким образом, когда человек согрешил до соединения с телом, Бог дал ему тело для содействия к большей неправде? Каким, наконец, образом после устроения этих уз говорится: вот я предложил тебе жизнь и добро, смерть и зло, избери жизнь (Втор.30:15); также: если захотите и послушаетесь (Ис.1:19); это сказано ему, как обладающему полною свободою, а не как связанному узами и необходимости. Из всего этого следует, что тело не должно признавать узами, или темницею или оковами, и узники земли поэтому не означают того, что души связаны земными узами вследствие осуждения их Богом; ибо как это может быть, когда ничем доказать нельзя? Очевидно, нелепо и то мнение, будто в вечной жизни тело не соединится с душою по той причине, что оно есть узы и оковы, дабы мы не соделались навеки осужденными узниками тления, когда будем находиться в царстве света. После достаточного опровержения и обличения того учения, по которому признавали тело узами души, уничтожается и та мысль, будто тело не воскреснет на том основании, чтобы мы не были из-за него узниками в царстве света, которое получим. Какое же наконец нужно представить другое доказательство для убеждения недовольных? Они не удовлетворяются доказательством и яснейшим вышеприведенных. Но такое их словопрение можно изобличить как на основании этого места, так и многих других. В дальнейшем продолжении речи мы естественными доводами, а не предположениями, докажем, что ни Иеремия не называл нас узниками земли (Плач.3:34), вследствие соединения с телом, ни Давид по этой же причине - окованными (Пс.145:7). Следует указать и на то, в чем они наиболее оказываются уклонившимися от истины. И так, господа судьи (я вас, державный Феофил, называю судиями речей), сказав надлежащее о кожаных одеждах и о том, что прежде устроения их прародители жили с телом, наслаждаясь бессмертием, и еще - о том, что нельзя почитать тело узами и темницею, я обращусь наконец к следующим предметам, как обещал, дабы нам яснее увидеть то, чего желаем.

Глава 14.

После того, как Создатель всего Бог прекрасно устроил вселенную, подобно великому городу, и украсил ее, велением своего слова, после того как соразмерно расположил в ней каждую стихию и наполнил все различными животными, дабы мир достиг совершенной красоты, - Он, сотворивши многоразличные виды природы: звезды на небе, пернатых в воздухе, четвероногих на земле и плавающих в воде, после всего ввел в мир человека, точное подобие собственного Его образа, предуготовив для него этот мир, как прекраснейшее жилище, и своими руками образовав его, как бы прекрасное изваяние в великолепном храме. Он знал, что соделанное Его рукою по необходимости будет бессмертно, как произведение бессмертия; ибо от бессмертия бессмертное бывает бессмертным, так же как и от злобы злое бывает злым, от неправды неправедное - неправедным. Неправедное не есть произведение правды, но неправды: равно как соделать тленным свойственно не нетлению, а тлению, и обессмертить не есть дело тления, а нетления, - и кратко сказать: каково производящее, таковым (обыкновенно) по необходимости бывает и происходящее от него. Бог есть и бессмертие, и жизнь, и нетление: а человек - произведение Божие; и так как произведенное бессмертием - бессмертно, то человек бессмертен. Поэтому-то Бог Сам произвел человека, а прочие роды животных повелел произвести воздуху, земле и воде. Человеком в самом истинном смысле относительно природы называется не душа без тела и не тело без души, но то, что составилось в один прекрасный образ из соединения души и тела. Отсюда открывается, что человек создан бессмертным и непричастным никакому тлению и болезням. В этом достаточно можно убедиться и из Писания; ибо о других тварях, которые в продолжении времени изменяются, возрастая и состареваясь, говорится: да произведет вода пресмыкающихся, душу живую; и птицы да полетят над землею, по тверди небесной. И еще: да произведет земля душу живую по роду ее, скотов, и гадов, и зверей земных по роду их (Быт.1:20-24). О человеке же не так говорится, как о тех: да произведет земля, или да произведет вода, или: да будут светила; но говорится: сотворим человека по образу Нашему (и) по подобию Нашему; и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными (и над зверями) и над скотом (ст.26). И создал Господь Бог человека из праха земного (Быт.2:7).

Глава 15.

А чтобы вы лучше уразумели отличие человека, как он во всем различается от других тварей, и, будучи бессмертным, оказывается поставленным на втором месте после Ангелов, - и это мы изложим также в истинном и православном смысле. Прочим животным дано жить посредством воздушного одушевления, а человеку - от самой бессмертной и отличной сущности, и вдунул Бог в лице его дыхание жизни, и стал человек душою живою (Быт.2:7). Тем повелено служить и быть в подчинении: этому начальствовать и владычествовать; тем даны различные виды и формы естества, какие по повелению Божию породила грубая и видимая природа: этому - нечто боговидное и богоподобное, во всем соответствующее первообразному и единородному образу Отца: и сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его (Быт.1:27); посему и позаботился об утверждении в нем Своего образа, дабы он не был удободоступен для тления, подобно как обыкновенно поступают делатели статуй: они заботятся не только о красоте и благолепии своих изваяний, чтобы они были прекрасны до великолепия, но и стараются, - на сколько это возможно для них, - о бессмертии своих произведений, чтобы они сохранялись неповрежденными на долгое время, как напр. Фидий, сделавши статую Юпитера Олимпийского (а была она из слоновой кости), приказал налить масла около ног впереди статуи, чтобы сохранить ее по возможности бессмертною. Таким образом, если так поступают художники вещей рукотворенных, то не более ли Бог, высочайший художник, Который все может и из несущего сотворить, несомненно мог устроить, чтобы Его разумное произведение - человек был не гибнущим и бессмертным? Ужели бы Он попустил, чтоб так бесславно разрушилось и предано было погибели и тлению то, что Он нарочито удостоил создать Своими руками, образовав по образу Своему и по подобию это украшение мира, для которого и мир создан? Этого сказать невозможно. Дерзнувший так мыслить впал бы в безумие.

Глава 16.

Но, может быть, не остановившись внимательно на сказанном теперь, вы, Аглаофон, скажете: "если, по вашему мнению, это живое существо было бессмертно от рождения, то каким образом оно соделалось смертным, когда бессмертное непременно должно быть тем, что оно есть, не ниспадая и не переходя в худшее и смертное естество? Это невозможно, иначе оно не бессмертно". На это скажу: на свободу в избрании добра, данную человеку и получившую такой закон, восстала с злорадством ненавистница добра - зависть. Бог сотворил человека для нетления и сделал его образом собственной вечности: Бог не сотворил смерти, и не радуется погибели живущих: но завистью диавола вошла в мир смерть, как свидетельствует и премудрость Соломона (Прем.1:13. 2:24). "Но опять необходимо спросить: откуда же смерть, если Бог смерти не сотворил? Если от зависти: то каким образом зависть могла быть сильнее изволения Божия? Это мы назовем оскорбительным для Бога". Противник спрашивает: откуда зависть? Если от диавола; то для чего получил бытие диавол? А если получил бытие, значит сотворивший его есть виновник существования зла? Но Бог решительно не есть виновник зла ни в каком отношении; следовательно диавол не получил бытия, а если не получил, то и не подлежит страданиям и погибели и не имеет ни в чем нужды: это по необходимости должно быть с не получившим бытия, а между тем он подвергается уничижению и мучениям. Но то, что подвергается мучениям, изменяется и страждет, - ибо нерожденное не подвергается страданию, - следовательно и диавол, не есть не получивший бытия, а получивший. Если же он получил бытие и если то, что получило бытие, произошло от какого-либо начала и существует творец его, то, значит, есть какой-либо творец и диавола. И так получил ли он бытие, или не получил? Должно думать, что имеющее незаимствованное бытие есть только одно, именно Бог: ибо вообще, кроме Его, решительно не может быть другого творца. Я первый, и Я последний, говорит Господь, и кроме Меня нет Бога (Ис.44:6). Без Его воли ничто не может быть переделано или сотворено, ибо и Сын исповедует, что Он не может творить Сам от Себя, если не увидит Отца творящего. Ибо что творит Он, то и Сын творит также (Ин.5:19). Нет ничего враждебного, или неприязненного, или сопротивляющегося Богу; потому что если бы что-нибудь воспротивилось Богу, то перестало бы существовать, так как бытие его было бы уничтожено могуществом и силою Божиею; только одному создавшему возможно уничтожить и бессмертное.

Глава 17.

И так, вы скажете, что такое диавол? Дух обращающийся около вещества, как сказано и у Афинагора [13], получивший бытие от Бога, также как и прочие Ангелы получили от Него бытие, и им вверено было управление веществом и видами вещества. Таково было назначение Ангелов, быть с Богом при Его промышлении о тварях, Им благоустроенных, так чтобы всеобщее и главное попечение о всем имел Бог, сам обладая господством и властью над всем и все, как корабль, неуклонно направляя правилом мудрости, а отчасти смотрели бы за тем приставленные к сему Ангелы. Прочие Ангелы пребыли в том состоянии, в каком Бог сотворил их и распределил; а этот возгордился и в управлении вверенным ему сделался лукавым, очреватев завистью против нас, подобно тем, которые впоследствии воспламенились плотью и вступили в любострастное общение с дочерями человеческими (Быт.6:2). Ибо и им, так же как и людям, Бог определил иметь свободное желание того или другого, чтобы - или, повинуясь Его слову, пребывали вместе с Ним и наслаждались блаженством, - или же, если не будут повиноваться, подверглись осуждению. Был и диавол звездою утреннею: как упал ты с неба, денница, сын зари? (Ис.14:12) Он вместе с Ангелами сиял светом, был звездою утреннею, но ниспал и низвержен на землю, и направил человека в противную сторону. Ибо Бог гневается на гордых и надменным умышлениям поставляет преграду. Приходит мне на мысль сказать об этом и стихами:

Змей! Ты начало всех зол для людей и конец,

Ты - обольщенье слепого, которое ношу тяжелую зла порождает,

Вождь к безрассудству, - ты радость находишь

В слезах житейских, в стенаниях смертных;

Единокровных к обиде преступной

Братоубийственно руки ты поднял;

Каина ты убедил обагрить кровяными струями

Землю впервые; и праотца ты обольстил,

Так что он с жизни нетленной на землю ниспал.

Глава 18.

Таков диавол. Смерть же введена для наказания, подобно тому, как детям, начинающим учиться грамоте, дают удары для исправления. Смерть же есть не что иное, как разлучение и отделение души от тела. - Вы скажете: что ж? значит, виновник смерти Бог? - Опять встречаем мы ту же речь. Да не будет этого, потому что и учители не главные виновники того, что дети испытывают боль от ударов. И так хорошее дело - смерть, если введена, подобно ударам, для наказания детей, не греховная смерть, мужи премудрые, но смерть, состоящая в разъединении и отлучении души от тела. Ибо человек, будучи свободным и самовластным, и получив самовладычествующую волю и свободное произволение для избрания добра, как сказал я, когда услышал: от всякого дерева в саду ты будешь есть; а, от дерева познания добра и зла, не ешь от него; ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь (Быт.2:16.17), сам склонившись ко вкушению, при помощи диавола, убеждавшего к преслушанию разного рода обольстительною хитростью, нарушил заповедь Божию; и это сделалось для него соблазном, сетью и преткновением. Ибо Бог не сотворил зла, и вообще никаким образом не есть виновник зла. Но все, что Им сотворено свободным для сохранения и соблюдения закона, Им праведно поставленного, если не соблюло его, называется злом. А самый тяжкий вред - преслушать Бога, преступив самопроизвольно пределы правды. Посему, когда человек, отступив от указания Божия, запятнал себя и осквернил, и отпечатлел на себе скверны многоразличного зла, которые породил князь и отец прелести, зачав неправду, по Писанию (Пс.7:15), дабы иметь возможность постоянно увлекать и побуждать человека к неправде: тогда Вседержитель Бог, увидев, что человек, сотворенный бессмертным, до унижения потерпел озлобление от коварства диавола, не позволил ему вкусить от древа жизни, но облек его и жену его Еву в кожаные одежды, и изгнал их из рая, определив им смерть и сказав: ибо прах ты, и в прах возвратишься (Быт.3:19), дабы воскресением избавить от унижения, как свойственно наилучшему художнику, и опять восстановить их в собственном их теле без унижения.

Глава 19.

Уже прежде рассмотрено было сомнение и доказано, что кожаные одежды не суть тела. Тем не менее и опять будем говорить (так как не раз надлежит сказать об этом). Ибо еще прежде устроения этих одежд первозданный признает, что имеет кости и плоть, когда увидев приведенную к нему жену, восклицает: вот, это кость от костей моих и плоть от плоти моей; она будет называться женою: ибо взята от мужа своего. Поэтому оставит человек отца своего и мать свою, и прилепится к жене своей; и будут два одна плоть(Быт.2:23.24). Я не могу потерпеть некоторых празднословящих и бесстыдно насилующих Писание, которые, чтобы провести мнение, будто нет воскресения плоти, предполагают и кости духовные и плоть духовную, и с иносказаниями бросаются туда и сюда, вверх и вниз. А что это надобно принимать так, как написано, подтверждает Писание. Христос фарисеям, спрашивавшим об отпущении жены, отвечает: разве не знаете, что сотворивший в начале мужчину и женщину сотворил их? И сказал: посему оставит человек отца и мать и т.д. (Мф.19:45). Далее, как можно принимать только в рассуждении душ слова: плодитесь и размножайтесь и наполняйте землю? (Быт.1:28) И еще: и создал Господь Бог человека из праха земного (2:7), что очевидно сказано собственно о теле; ибо не от персти и не из тяжелого вещества душа получила существо. Таким образом из всего этого по всей справедливости следует, что человек сотворен с телом прежде кожаных одежд, потому что обо всем этом сказано прежде его падения, а о том, что касается одежд, после падения. Поэтому приступим опять к рассмотрению того, что пред нами, достаточно доказав, что кожаные одежды не суть тела, но смертная принадлежность, приготовленная для разумного. Теперь остается рассмотреть, от чего человек выселяется из пределов рая. Бог не потому изгнал его, будто не хотел, чтобы он срывал от древа жизни и вкушал (ибо опять вкусивши от древа жизни он мог бы жить во веки), но чтобы, как мы предположили, зло не сделалось бессмертным. В противном случае для чего и Христа Он послал с неба на землю, если решительно хотел, чтобы человек умер окончательно, не вкушая жизни? Если пререкающий скажет, будто Бог сделал это вследствие раскаяния, то рассуждение это слабо, так как допускает в Боге изменения мысли. Нет, Бог не есть неведующий будущего и не есть творец зла, но в высшей степени благ и знает наперед будущее. Таким образом Он изгнал человека из рая не для того, чтобы он не жил во веки, вкушая от древа жизни, но чтобы смертью прежде всего умерщвлен был грех, дабы таким образом по истреблении греха, восстав чистым после смерти, человек вкушал жизнь.

Глава 20.

Никто не будет так безрассуден, чтобы отважиться утверждать, будто это сказано в другом смысле. Ибо вообще утверждающий, что эта плоть не способна к бессмертию, как поистине подверженный болезни безумия, богохульствует. Для чего же после устроения кожаных одежд Адам изгоняется, получив запрещение вкушать от древа жизни и жить, если бы совершенно было невозможно человеку жить вечно с телом? Но запрещение делается вследствие того, что он мог бы не умереть, если бы взял и вкусил от древа жизни. Ибо говорится: и сделал Господь Бог Адаму и жене его одежды кожаные и одел их. И сказал Господь Бог: вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло; и теперь как бы не простер он руки своей, и не взял бы также от дерева жизни, и не вкусил бы, и не стал бы жить вечно. И выслал его Господь Бог из сада Едемского, чтобы возделывать землю, из которой он взят. И изгнал Адама (Быт.3:21-24). И так тело (человека) могло жить во век и быть бессмертным, если бы он не получил запрещения вкушать от жизни. А запрещение получил для того, дабы и грех был разрушен, умерщвленный вместе с телом, и тело восстало по истреблении греха. И так, чтобы человек не был бессмертным, как я сказал, злом, или вечно живущим, заключая в себе преобладающий, как бы прозябший в бессмертном теле и имеющий бессмертное питание, грех, - для сего Бог сделал его смертным, облекши мертвенностью. Такую цель и имели кожаные одежды, дабы чрез разрушение и распадение тела грех весь до основания погиб, как бы вырванный с корнем, дабы не осталось ни малейшей части корня, от которой опять пошли бы новые отрасли грехов.

Глава 21.

Подобно тому, как дикая смоковница, выросши на здании прекрасного храма, разросшаяся в ширину и в высоту и распространившаяся своими многоветвистыми корнями по всем связям камней, не прежде перестает произрастать, пока совсем не оторвется вследствие распадения камней на местах, на которых она росла (ибо по отторжении смоковницы камни могут опять быть сложены на своих местах, дабы храм сохранился, не имея уже при себе ничего из разрушающих его неблагоприятных условий, а между тем смоковница, отвалившаяся вся с корнем, засыхает): таким же образом и художник Бог разрушил храм свой - человека, произрастившего грех, наподобие дикой смоковницы, умерщвляя временными приражениями смерти, как написано, и оживотворяя, дабы по иссушении и умерщвлении греха плоть с теми же членами, подобно возобновленному храму, восстала бессмертною и неповрежденною, после совершенного и окончательного уничтожения греха. Ибо пока еще живет тело до смерти, необходимо живет с ним вместе и грех, который скрывает внутри нас свои корни, хотя бы отвне и подвергался ударам со стороны здравых мыслей и внушений; иначе после крещения, по совершенном отъятии от нас греха, не случалось бы никакой неправды. А теперь и после того, как мы уверовали и пришли к воде крещения, часто обретаемся во грехах. Ибо никто не может похвалиться, чтобы до такой степени был вне греха, чтобы даже и не помышлять вовсе о неправде. Из сего следует, что теперь грех сдерживается и усыпляется верою, чтобы не принести пагубных плодов, а не истреблен до корня. Теперь в этой жизни мы сдерживаем его прозябения, каковы лукавые вожделения, дабы не беспокоил нас какой горький корень и возникнув не причинил вреда (Евр.12:15), и не позволяем себе открывать глаза и раскрывать сжатые уста к этим прозябениям, между тем как разум, подобно секире, посекает родившиеся внизу горькие корни. В будущем же уничтожится и самое помышление о зле.

Глава 22.

Желающие искренно говорить истину не имеют недостатка и в свидетельствующем слове Писаний; так Апостол знал, что корень греха еще не всецело уничтожен в людях, когда говорит в одном месте: ибо знаю, что не живет во мне, то есть, во плоти моей, доброе: потому что желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу. Добра, которого хочу, не делаю, а зло, которого не хочу, делаю. Если же делаю то, чего не хочу, уже не я делаю то, но живущий во мне грех. И еще: ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием: но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня (совершенным) пленником закона греховного, находящегося в членах моих (Рим.7:18-20,22-23). Таким образом еще не произошло того, чтобы грех был пресечен, быв вырван с корнями (ибо не умер окончательно), но еще живет (ибо как это может быть прежде, нежели человек подвергнется смерти?), дабы вместе с человеком увядши и исчахнув, подобно растению, совершенно погибнуть и разрушиться вследствие уничтожения того, на чем, как я сказал, скрытно держался он корнями; а человек воскреснет, уже не имея вновь проникающего в него горького корня. Посему-то для искоренения и уничтожения греха истинный Заступник и Врач наш Бог подобно противоядию попустил смерть, дабы зло, возникнув в нас, как бессмертных, не было вечно бессмертным, а сами мы изувеченные и, подобно больным, лишенные собственной силы, не остались надолго в таком состоянии, питая в постоянно пребывающих и бессмертных телах великую болезнь греха. Посему прекрасно то, что для спасения того и другого, и души и тела, Бог изобрел смерть, как бы врачебное очищение, дабы мы сделались по истине непорочными и невредимыми.

Глава 23.

И так как для этого нужны многие примеры, то мы здесь в особенности изложим их, не прекращая речи до тех пор, пока достигнем до яснейшего истолкования и доказательства. Представим в пример какого-нибудь искусного художника, который прекрасную статую, устроенную из золота или из другого вещества, соразмерно во всех частях украшенную до изящества, опять бы расплавил, внезапно усмотрев, что она повреждена каким-нибудь злейшим человеком, который из зависти не стерпев, что статуя была благолепна, попортил ее, наслаждаясь суетным удовольствием зависти. Заметь, премудрый Аглаофон, что, если художник желает, чтобы статуя, над которою он трудился с таким старанием и заботою, не была совершенно испорчена и обезображена, то он опять постарается, расплавивши ее, сделать такою же самою, какою она была и прежде. А если не расплавит и не возобновит ее, а оставит так, починивая ее и поправляя, то статуя от закаливания в огне и от ковки по необходимости не может уже остаться такою же, но окажется измененною и искаженною. Посему, если он хочет, чтобы это была работа прекрасная и безукоризненная, то должен расплавить ее и вновь слить, так чтобы посредством переделки и переливки уничтожились безобразия и все изменения, случившиеся с нею от коварства и зависти, и чтобы статуя опять приведена была в свой неповрежденный и чистый вид, наиболее сходный с прежним ее видом. Со статуею это делается не для того, чтобы она погибла для самого художника, хотя бы она опять обратилась в первоначальное вещество, но чтобы была восстановлена. Нужно, чтобы уничтожились безобразия и повреждения (ибо вместе с перелитием они пропадают), а не то, чтобы они опять появились; потому что превосходный художник во всяком искусстве имеет в виду не безобразие или неправильность, но соразмерность и правильность произведения. Таким же представляется мне и домостроительство Божие относительно нас. Увидев, что человек прекраснейшее произведение Божие, поврежден злыми наветами зависти, Бог по человеколюбию не восхотел оставить его таким, чтобы он, нося в себе неизгладимое смертью пятно, не подвергся вечному позору, но разрешил его снова в первоначальное вещество, чтобы чрез воссоздание истребилось и уничтожилось в нем все позорное. Ибо что там расплавление статуи, то здесь смерть и разрешение тела; что там новая форма или переделка вещества, то здесь воскресение после смерти, как говорит и пророк Иеремия; ибо он согласно с этим возвещает, когда говорит: и сосуд, Который горшечник делал из глины, развалился в руке его; и он снова сделал из него другой сосуд, какой горшечнику вздумалось сделать. И было слово Господне ко мне: не могу ли Я поступить с вами, дом Израилев, подобно горшечнику сему? говорит Господь. Вот, что глина в руке горшечника, то вы в Моей руке, дом Израилев (Иер.18:4-7).

Глава 24.

Заметь, как после преступления человека, великая рука, как сказал я, не восхотела оставить творение свое в унижении, как недоброкачественное, когда лукавый беззаконно повредил его по зависти, но растворив опять обратила его в персть, подобно горшечнику, вновь выделывающему сосуд, так чтобы от переделки уничтожились в нем все безобразия и язвы, и все стало по прежнему безукоризненно прекрасным. Не властен ли горшечник над глиною, чтобы из той же смеси сделать один сосуд для почетного употребления, а другой для низкого? (Рим.9:21) Это значит (ибо, мне кажется, Апостол точно указывает на это): разве не имеет Бог власти из того же самого вещества, воссоздав и возобновив каждого по своему, одного воскресить в честь и славу нашу, другого в бесчестие и осуждение? В бесчестие - тех, которые дурно провели жизнь в грехах, а в честь - тех, которые пожили в правде, как показано и у Даниила, который говорит, что многие из спящих в прахе земли пробудятся, одни для жизни вечной, другие на вечное поругание и посрамление. И разумные будут сиять, как светила на тверди (Дан.12:2-3). Ибо в нашей власти не то, чтобы совершенно уничтожить корень зла, но чтобы не попускать ему вырасти больше и приносить плоды. Ибо всецелое и совершенное истребление и уничтожение зла до самых корней совершается Богом, как сказано, по разрушении тела, а нами - по частям, чтобы оно не давало отростков. Посему кто воспитал зло для размножения его и увеличения, а не сделал, сколько мог, бесплодным и не подавил его, тот необходимо подлежит суду, потому что, будучи в состоянии и имея власть на это, решился предпочесть вредное полезному.

Глава 25.

И так никто, сам будучи виновен; да не порицает необузданным языком Существо Божие, будто бы Оно несправедливо распределило каждому воздаяние за зло, или за добродетель. А ты кто, человек, что споришь с Богом? Изделие скажет ли сделавшему его: зачем ты меня так сделал? (Рим.9:20) И как это возможно, когда человек самовластною волею избрал зло? Посему он и не может сказать Богу, судящему по неизменным законам правды: для чего Ты сотворил меня так, чтоб я осужден был на скорби? Заметь, как Апостол, подобно искусному стрелку, выпустив (из уст) эти нечестивые слова, обращает однако же неясное и сокрытое в глубине буквы заключение в самое истинное и православное и не имеющее в себе ничего неосторожного или хульного. Для тех, которые не с усердием, а с низкими целями внимают словам, иногда кажется, что он говорит странное и несообразное, а которые - с усердием и с трезвым помыслом, для тех какого порядка и истины исполнены слова его! Впрочем, тщательное исследование об этом одно само по себе было бы на этот раз достаточным. Но смешно было бы, оставив в стороне твое недоумение, вследствие которого мы пустились в исследование, перейти к другому. Это сказано нами в наказание и осуждение тех, которые намеренно делают худое. И так когда яснейшим образом указано, что смерть устроена не на какое-либо зло человеку, то не с дурною целью внимающий словам должен наконец уразуметь то, что касается воскресения тела. Ибо каким образом смерть бывает не на пользу, когда она разрушает то, что окрадывает нашу природу, хотя в то время, когда приходит, она и представляется неприятною, как самое кислое лекарство для больного? Но чтобы много раз не говорить одного и того же об одном и том же, мы, подкрепив сказанное еще словами из песни Второзакония, перейдем к дальнейшему исследованию.

Глава 26.

Ибо сказанное Богом: Я умерщвляю и оживляю, Я поражаю и Я исцеляю; и никто не избавит от руки Моей (Втор.32:39), чему другому имеет целью научить, как не тому, что тело прежде подвергается смерти и умирает, для того, чтобы после воскреснуть и ожить? - поражается прежде и разрушается для того, чтобы после образовалось из него целое и здравое? И вообще ничто не в силах исхитить (нас) из великой и державной руки Его для уничтожения и погибели, ни огонь, ни смерть, ни тьма, ни хаос, ни тление. Кто отлучит нас, говорит Апостол, от любви Господа (который называется рукою Отца и Словом), скорбь, или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч, как написано (Пс.43:23): за Тебя умерщвляют нас всякий день; считают нас за овец, обреченных на заклание: но все сие преодолеваем силою Возлюбившего нас? (Рим.8:35-37) И это вполне истинно, дабы исполнились, как сказал я, те слова: я умерщвляю и оживляю, Я поражаю и Я исцеляю; и: никто не отлучит нас от любви Божией о Христе, для нашей погибели. Посему мы и сделались как бы овцами, обреченными на заклание, чтобы, умерши для греха, мы стали жить для Бога. Но об этом довольно; надобно еще рассмотреть то, что находится в связи с этим.

Глава 27.

"Все рожденное подвержено болезням (так возражает противник) и в рождении и в питании растет, говорит, от привходящего, и умаляется от убывающего. Напротив, что не рождается, то здорово, потому что не подвергается болезни, ни в чем не нуждается, и не имеет желаний. А рождающееся желает и сообщества и пищи. Желать значит болеть, а не нуждаться и не желать значит быть здоровым. Рождающееся болит, потому что желает, а не рождающееся не болит. Болящее страждет или от изобилия или от недостатка веществ привходящих и убывающих. Страждущее же и погибает и уничтожается, потому что рождается. А человек рождается, следовательно человек не может быть бесстрастным и бессмертным". Но на этом самом и падает умозаключение. Ибо если все происходящее или рождающееся погибает (ничто не мешает сказать так, потому что и первозданные не рождены, а произведены), а между тем и Ангелы и души произведены (как сказано в Писании): Ты творишь ангелами Своими духов (Пс.103:4); то по мнению их гибнут и Ангелы и души. Но ни Ангелы, ни души не погибают; ибо они бессмертны и не разрушимы, по воле Создателя. Посему бессмертен и человек. Но непригодно и то, если сказать, что вселенная погибнет до основания, и не будет ни земли, ни воздуха, ни неба. Хотя для очищения и обновления весь мир, объятый нисшедшим огнем, загорится, однако же он не придет в совершенную погибель и разрушение. Ибо, если миру лучше не быть, нежели быть, то почему Бог, сотворивший мир, избрал худшее? Но Бог ничего напрасно не творил. Посему Бог устроил, чтобы тварь существовала и продолжала бытие, как утверждает это и Премудрость: ибо Он создал все для бытия, и все в мире спасительно, и нет пагубного яда (Прем.1:14). И Павел ясно свидетельствует, говоря: ибо тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих: потому что тварь покорилась суете не добровольно, но по воле покорившего ее, в надежде, что и сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих (Рим.8:19-21). Тварь покорилась (говорить он) суете, но он ожидает, что тварь освободится от такого рабства, желая так называть настоящий мир. - Ибо работает тлению не невидимое, но это видимое. Посему тварь продолжает бытие, когда обновляется в лучший и благолепнейший вид, веселясь и радуясь о воскресении с чадами Божиими, за которых тварь совокупно стенает и мучится до ныне (ст.22), ожидая и сама избавления нашего от тления тела, дабы, когда мы восстанем и стряхнем с себя мертвенность плоти, как написано: отряси с себя прах; встань, пленный Иерусалим (Ис.52:2), и когда избавимся от греха, избавиться и ей от тления и работать уже не суете, а правде. Ибо знаем, что вся тварь совокупно стенает и мучится до ныне; и не только она, но и мы сами имея начаток Духа, и мы в себе стенаем, ожидая усыновления, искупления тела нашего (Рим.8:22-23). И Исаия говорит: ибо как новое небо и новая земля, которые Я сотворю, всегда будут пред лицом Моим, говорит Господь, так будет и семя ваше и имя ваше (Ис.66:22). И еще: ибо так говорит Господь, сотворивший небеса, Он Бог, образовавший землю и создавший ее; он утвердил ее; не напрасно сотворил ее; Он образовал ее для жительства (45:18). Поистине не тщетно и напрасно, не для погибели, создал Бог вселенную, как думают суемудрые, но для того, чтобы она существовала, была обитаема и продолжала бытие. Посему и земля и небо необходимо опять будут существовать после сожжения и воспламенения всего. Почему же это необходимо, слово о том было бы длиннее сказанного. Ибо вселенная, разрушившись, преобразится не в бесформенное вещество и не в такое состояние, в каком была прежде устроения, и не подвергнется совершенному уничтожению и тлению.

Глава 28.

Но если вселенная не уничтожится, скажут противники, то почему же Господь сказал, что небо и земля прейдут (Мф.24:35); и пророк: ибо небеса исчезнут как дым, и земля обветшает, как одежда? (Ис.51:6) Это потому, скажем мы, что в Писаниях обыкновенно перемена мира из настоящего состояния в лучшее и славнейшее называется уничтожением, так как прежняя форма с изменением всего в лучший вид пропадает; в Божественных словах нет никакого противоречия и несообразности. Ибо проходит образ мира сего (Кор.7:31), а не мир, сказано в Писании. Таким образом в Писаниях обыкновенно называется уничтожением обращение прежней формы в лучший и благообразнейший вид, подобно тому, как если бы кто назвал уничтожением изменение младенческого вида в вид мужа совершенного, когда возраст младенца изменяется в величине и красоте. Когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое (1Кор.13:11). Посему надобно ожидать, что тварь будет страдать, как бы обреченная на смерть во время горения, но для того, чтобы быть воссозданной, а не погибнуть, дабы мы обновленные жили в обновленном мире, не испытывая печали, по словам сто третьего псалма: пошлешь дух Твой, созидаются, и Ты обновляешь лице земли (ст.30), так как Бог даст благосостояние окружающему (нас). А если земля будет существовать и после настоящего века, то по всей необходимости будут и обитатели, которые не будут умирать, ни жениться, ни родиться, но, подобно Ангелам, неизменно в нетлении будут наслаждаться блаженством. Посему безрассудно говорить, какую жизнь в то время будут проводить тела, когда не будет ни воздуха, ни земли и ничего другого.

Глава 29.

Кроме сказанного, достойно, Аглаофон, рассмотрения и то, в какое великое заблуждение можно впасть, давая себе свободу рассуждать о таких предметах. Ибо сказав, что Господь, когда искушали Его Саддукеи, объяснил, что имеющие достигнуть того воскресения будут в то время, как Ангелы (Лк.20:35; Мк.12:25), ты присовокупил: "но Ангелы, как бесплотные, поэтому и пребывают на высоте блаженства и славы; следовательно и нам, имеющим сравняться с Ангелами, необходимо нужно, подобно им, быть обнаженными от тел". Не приметил ты, любезнейший, что создавший и устроивший вселенную из ничего, естество бессмертных уделил не одним Ангелам и служебным духам, но и Началам, Престолам и Властям. Ибо иной род Ангелов, иной Властей, потому что не один чин, не один сонм, поколение и племя бессмертных, но существуют (несколько) родов, чинов и разрядов. Ни Херувимы, выступая из своего естества, не пременяются в образ Ангелов, равно как ни Ангелы в образ других. Ибо они должны быть тем, что есть, и какими произошли. И человек, поставленный жить в мире и владычествовать над всем, что есть в нем, по первоначальному распоряжению будучи бессмертен, никогда из человеческого состояния не изменится в образ Ангелов, или других существ, потому что и Ангелы не выходят из первоначального вида и не изменяются в образ других существ. И Христос пришел проповедать не превращение или пременение человеческого естества в иной образ, но возвращение его в то состояние, в каком человек был сначала до падения, когда был бессмертен. Посему каждому из сотворенных существ должно оставаться в усвоенном ему образе состояния, дабы все было наполнено всем, небеса Ангелами, Престолами, Властями, светы - служебными духами, Божественные места и ясные светы - Серафимами, предстоящими великому Совету, правящему вселенною, а мир - людьми. Если же допустим, что люди изменяются в Ангелов, то вместе должны допустить, что и Ангелы переменяются во Власти, а Власти, еще в иной и иной вид, доколе слово, восходя выше и выше, не подвергнется опасности.

Глава 30.

И этого нельзя допустить, будто Бог, создав человека худым, или сделав ошибку при его устроении вздумал сделать его впоследствии Ангелом, раскаявшись, подобно самым плохим художникам; или будто сначала Он хотел сотворить Ангела, но не имея сил для этого, создал человека. Это слабо. Почему же Он сотворил человека, а не Ангела, если хотел, чтобы человек был Ангелом, а не человеком? Потому ли, что не мог? Это богохульно. Или отложил лучшее до будущего и сделал худшее? Это нелепо. Он не ошибается в творении прекрасного, не откладывает, не чувствует бессилия, но, как хочет и когда хочет, имеет возможность сделать, так как Он есть сила. Посему желая, чтобы был человек, Он в начале и сотворил человека. Если же Он, когда чего желает, то желает прекрасного, прекрасное же есть человек, а человеком называется существо, составленное из души и тела, то следовательно человек не будет существовать без тела, а с телом, дабы кроме человека не появился другой человек. Ибо Богу должно сохранять все бессмертные роды; а человек бессмертен. Ибо Бог создал человека, говорит Премудрость, для нетления, и соделал его образом вечного бытия Своего (Прем.2:23). Следовательно, тело не уничтожится, потому что человек состоит из души и тела.

Глава 31.

Посему, заметь, как Господь этому самому хочет научить, когда Саддукеи не веровали в воскресение плоти. Ибо таково учение Саддукеев. Они, приготовивши притчу о жене и семи братьях, дабы отвергнуть учение о воскресении тела, приступили к Нему, как говорит Евангелист: приступили к Нему Саддукеи, которые говорят, что нет воскресения (Мф.22:23). Если бы не было воскресения тела, но сохранилась бы одна душа, то Христос согласился бы с ними, как с мыслящими хорошо и правильно. Между тем Он отвечает: в воскресении ни женятся, ни выходят замуж; но пребывают как Ангелы Божии на небесах (ст.30); не то, что люди не будут тогда иметь тела, но не женятся и не вступают в замужество, а пребывают в нетлении, приближаясь, говорит Он, к Ангелам в том, что как Ангелы на небе, так и мы в раю будем заниматься уже не браками и пиршествами, но созерцанием Бога и устроением своей жизни, под управлением Христа. Не сказал: будут Ангелами, но: как Ангелы, как увенчанные славою и честью по написанному: не много Ты умалил его пред Ангелами (Пс.8:6), и близкие к тому, чтобы быть Ангелами. Как если бы кто, при благорастворении в воздухе и тишине, во время ночи, когда все украшено ясным светом луны, сказал: луна светит, как солнце, то мы конечно не стали бы говорить, будто он свидетельствует, что луна есть солнце, но только как солнце. Равным образом и о том, что не золото, а близко к золоту, обыкновенно говорится, что оно как золото, а не самое золото. Если бы оно было золото, не стали бы говорить: как золото, но золото. А так как оно не есть золото, но близко к золоту, и представляется золотом, то и говорится: не золото, но как золото. Так, когда Господь говорит, что святые в воскресении будут, как Ангелы, то мы понимаем это не так, будто Он обещает, что святые в воскресении будут Ангелами, но близкими к тому, чтобы быть Ангелами. Поэтому весьма безрассудно говорить, что так как Христос возвестил, что святые в воскресении явятся, как Ангелы, то поэтому настоящие тела не восстанут. Самое выражение ясно показывает значение того, что произойдет. Ибо слово: восстаниеупотребляется не о том, что не упало, а о том, что упало и встает, подобно как и пророк говорит: Я восстановлю скинию Давиду падшую (Амос.9:11). Пала же подвергшаяся изменению скиния души, неиспустившись в прах земли (Дан.12:2). Ибо опускается вниз не то, что не умирает, а что умирает. Умирает же тело, ибо душа бессмертна. И так если душа бессмертная, а тело умирает, то те, которые говорят, что есть воскресение, только не тела, отвергают бытие воскресения; потому что не стоящее, но падшее и лежащее восстает, как написано: разве упавши не встают, и совратившись с дороги, не возвращаются? (Иер.8:4)

Глава 32.

А что душа бессмертна, ясно научил Господь, говоря и Сам и чрез Соломона. Сам - в истории о богатом и о нищем Лазаре, представив этого последнего, по отложении тела, успокоившимся в недрах Авраама, а того осудив на мучения, и введши в беседу с ними Авраама. Чрез Соломона же в книге, надписываемой: "Премудрость", в которой написано: а души праведных в руке Божией, и мучение не коснется их. В глазах неразумных они казались умершими, и исход их считался погибелью и отшествие от нас - уничтожением: но они пребывают в мире, и надежда их полна бессмертия (Пр.3:1-4). И так воскресение принадлежит телу, а не душе; ибо не стоящего поднимают, но лежащего, равно как и лечат не здорового, а больного. Если же кто усиливается утверждать, что будет воскресение души, а не тела, это великая глупость и безумие. Ибо прежде должно доказать тление и разрушение души, чтобы доказать и ее воскресение, дабы показать себя не пустословящим, но основательно говорящим. Впрочем уступим ему, пусть он признает душу смертною. Тогда одно из двух должно положить: или что Господь возвестил истину, когда учил, что душа бессмертна, и следовательно не справедливо говорить, что она подлежит тлению: или - что подвержена тлению: и что Христос и в речи о богатом и нищем, и в явлении Моисея и Илии, ложно учил, что она не гибнуща и бессмертна. Но Господь ничего не говорил несправедливого и ложного. Ибо не как призрак и привидение, из желания обольстить Апостолов, Он показал им на горе Моисея и Илию, но то, что они были на самом деле. Из этого, так сказать, и самый необразованный поймет, что этим Он подтвердил бессмертие и негиблемость души.

Глава 33.

И так воскресение принадлежит телу, а не душе, дабы падшая в тление скиния Давидова восстала, и будучи восстановлена и вновь устроена пребывала неврежденною и неразрушимою, как в дни древние (Амос.9:11); потому что Богу свойственно не каменный дом Давиду устроять на будущее время, дабы в царстве небесном он имел прекрасное жилище, но восстановлять обиталище души - плоть, которую Он создал своими руками. Так ты должен рассуждать об этом, мудрейший Аглаофон! И это всего легче ты поймешь, если обратишь внимание на пример сна и пробуждения. Ибо если за бодрствованием следует сон, а за сном пробуждение: то в этом заключается учение о смерти и воскресении; так как "сон и смерть близнецы" [14], то оживотворение из мертвых, чтобы плоть ожила, так же необходимо, как восстание от сна. Ибо как за сном следует бодрствование, и спящий конечно не остается навсегда в одном и том же сонном состоянии, но опять встает, так и за смертью последует жизнь, и умерший конечно не останется в том же состоянии. Так, если после сна бывает бодрствование, после падения - восстание, после разрушения воссоздание: то как можно не ожидать, что падшее восстанет и умершее оживет? И мы не обольщаясь исповедуем, что умершие тела снова оживут. Об этом, если хочешь, заключай не только от сна и восстания, но и от семян и растений, так как всеми ими возвещается воскресение. Посмотри на семена, как они голые и тощие бросаются в землю, а оттуда появляются опять плодоносными. Если бы семена умирали и согнивали, и из семян не происходило новой жизни и растения: тогда что другое вышло бы, как не то, что все было бы истреблено смертью?

Глава 34.

Но более говорить об этом теперь, державный Феофил и прочие судии слов наших, мы не станем, а рассмотрим, что следует по порядку, так как наша речь допустила слишком далекое отступление. Ибо по натянутому и несообразному истолкованию противником пророчества в 65 Псалме, Бог, будто бы в наказание за грехи, заключает душу в тело, как в узы. Это скорее нелепость, чем справедливое мнение. Ибо если ранее преступления, как мы прежде изложили, души получили тело: то каким образом после преступления они заключаются в тело, как в узы, когда нет времени, в которое бы они прежде получения тела согрешили? Тот не умен, кто говорит, то - будто бы души по причине тела согрешили, то - будто бы после того, как согрешили, в осуждение за это тело стало темницею и узами. Если души согрешили по причине тела, значит, тело соединено было с ними сначала, еще прежде греха. Ибо как они согрешили бы по причине того, что еще не существовало? И еще: если тело человека принимать за узы, оковы и темницу, то не оба они вместе виновны во грехе, но одна душа. Ибо что бывает после греха с согрешившим? Ему готовят темницу, узы и оковы. Но мы признали, что тело не может быть названо узами души; потому что тело содействует ей в том и другом, т.е. в праведности и в неправедности, а узы удерживают от неправды. Поэтому, как я говорю, надобно допустить одно из двух: или мы от начала согрешили вместе с телом, и не представляется времени, в которое бы мы были без тела, и следовательно тело вместе с душою есть вина и добрых и худых дел; или мы согрешили, когда жили без тела, а посему тело совершенно не виновно во зле. Но душа без тела не побеждается неразумным сластолюбием, а между тем первозданные побеждены, быв уловлены неразумным сластолюбием; следовательно душа была соединена с телом еще до греха.

Глава 35.

Мне кажется, я уже вполне и со всякою убедительностью доказал, что нельзя думать, будто тело стало узами в наказание за преступление, дабы душа, облекшись в мертвенность, несла, по их мнению, непрестающее и постоянное наказание. Посему несостоятельно и невозможно то положение, будто тело есть сеть и узы, и будто Бог заключил души в эту сеть в наказание, свергнув их с третьего неба, за то, что они нарушили заповедь. Ибо на каком основании можно поверить таким опрометчивым словам их? И в Псалме этого нет, а они натянуто изъясняют его... Но я представлю самые слова, там находящиеся, дабы обнаружилась лживость толкования их, как они не хотят правильно понимать Писания. Эти слова следующие: Ты испытал нас, Боже, переплавил нас, как переплавляют серебро. Ты ввел нас в сеть, положим оковы на чресла наши; посадил человека на главу нашу. Мы вошли в огонь и в воду, и Ты вывел нас на свободу (Пс.65:10-11). Они тотчас присовокупляют: это сказано о душах низверженных с третьего неба, где рай, в это тело, как в сеть, как бы для подвига. Ибо, говорят, слова: "мы прошли чрез огонь и воду" означают: или вшествие души в мир чрез утробу матернюю, так как она пребывает там как бы в пламени и влаге; или - ниспадение с небес в эту жизнь, совершающееся чрез источники огненные и воды, находящаяся над пространствами тверди. Против них-то я и нашел нужным выступить. Ты, Аглаофон, сам дай за них ответ, что они будут говорить?

Глава 36.

Во-первых рай, откуда мы изгнаны в лице первозданного, очевидно есть избранное место на этой земле, именно назначенное святым для беспечального успокоения и жизни, откуда истекая Тигр и Евфрат и другие реки показываются здесь, чтобы своим течением орошать наш материк; не с неба они текут и низвергаются, потому что и земля не в состоянии была бы принять такую массу воды, зараз устремляющейся с высоты. И Апостол полагает рай не на третьем небе, если кто умеет понять тонкий смысл слов его: знаю человека, который восхищен был до третьего неба. И знаю о таком человеке (только не знаю, в теле, или вне тела, Бои знает), что он был восхищен в рай (2Кор.12:2-4). Он показывает, что видел два откровения, очевидно дважды быв восхищен: однажды - до третьего неба, в другой раз - в рай. Ибо слова: "знаю человека, который восхищен был до третьего неба" указывают собственно на откровение, бывшее ему во время восхищения на третье небо; а следующие за тем слова: "и знаю о таком человеке (только не знаю, в теле или вне тела, Бог знает), что он был восхищен в рай" указывают на другое откровение, бывшее ему в раю. И так говорить, что души низвергаются с неба, и, стремясь в наш мир, проходят чрез огненные источники и воды над пространствами тверди, есть пустословие и натянутая речь; потому что и Адам не с неба был низвержен, но из рая, насажденного в Эдеме на востоке; и падение было не прежде облечения в тело, как мы достаточно показали; также и это тело не есть сеть, но падение произошло по соединении души с телом, потому что человек состоит из того и другого, и изгнание из рая случилось здесь же. Но противники наши, Аглаофон, не обратили тщательного внимания на это слово, но пустились в рассуждение о таких предметах, о которых не безопасно рассуждать, и стали изъяснять Псалом согласно с мнением людей неблагонамеренных, о чем говорить больше не станем.

Глава 37.

Так как мы однажды решились исправить их невежество, то я хочу раскрыть им смысл и этого пророчества: Ты испытал нас, Боже, переплавил нас, как переплавляют серебро. Так мученики, продолжительно искушенные ударами мучений во время пыток (ибо многое в пророчествах относится к нам и исполняются они по вере), славно и мужественно подвизавшись, словами: "Ты испытал нас" благодарят Бога за то, что Он, для доставления им большей славы, испытал их многими скорбями, предложив им одержать победу в состязании, поистине олимпийском. Посмотрите, как согласно с этими словами и ясно говорить о мучениях и Соломон (ибо наше слово не лишено свидетельства и из других Писаний): потому что Бог испытал их, и нашел их достойными Его. Он испытал их как золото в горниле, и принял их как жертву всесовершенную, и во время воздаяния им и пр. (Прем.3:5-6); а выше сказал: ибо хотя они в глазах людей и наказываются, но надежда их полна бессмертия. И немного наказанные, они будут облагодетельствованы (ст.4-5). И в 123-м Псалме говорится: если бы не Господь был с нами, когда восстали на нас люди, то живых они поглотили бы нас, когда возгорелась ярость их на нас; воды потопили бы нас, поток прошел бы над душою нашею; прошли бы над душою нашею воды бурные. Благословен Господь, который не дал нас в добычу зубам их! Душа наша избавилась, как птица, из сети ловящих; сеть расторгнута, и мы избавились (Пс.123:2-8). Этот Псалом поют мученики. Так два лика добропобедных мучеников, - один Нового, другой Ветхого завета попеременно воссылают Богу-Заступнику и Царю всех стройную песнь: Ты испытал нас, переплавил нас, как переплавляют серебро; Ты ввел нас в сеть, положил оковы на чресла наши; здесь разумеется судилище язычников, или пытки, во время которых истерзанные и опаленные огнем были сильно искушаемы. Искуси меня, Господи, говорит Псалмопевец, и испытай меня; расплавь внутренности мои и сердце мое (Пс.25:2). Пусть и Авраам, разжегшийся утробою о единородном и предпочетший всему повеление Божие, после того как услышал голос: Авраам! пощади сына своего и брось меч, говорит такие слова: Ты испытал нас, Боже, переплавил нас, как переплавляют серебро. Пусть и Иов, после того как истек гноем, поносим был друзьями и болел телом, пусть и он, услышав Бога, глаголавшего ему в вихре: неужели ты думаешь, что Я так поступил с тобою для чего-нибудь иного, а не для того, чтобы ты явился праведным? (Иов.40:3) [15], говорит: Ты положил оковы на чресла наши, испытал нас, как золото в горниле. Пусть и три отрока, орошаемые в пещи, дабы не были опалены огнем, говорят: Ты испытал нас, Боже, переплавил нас, как переплавляют серебро. Мы вошли в огонь и в воду, и Ты вывел нас на свободу... Боже Вседержитель, вечный, Отче Христа! Даруй и мне, Мефодию, когда я в день Твой безболезненно пройду чрез огонь и избегну стремления вод, пременившихся в огненное естество, даруй сказать: - Я вошел в огонь и в воду и Ты вывел меня на свободу; ибо таково обетование Твое любящим Тебя: будешь ли переходить через воды, Я с тобою, чрез реки ли, они не потопят тебя; пойдешь ли чрез огонь, не обожжешься, и пламя не опалит тебя (Ис.43:2). Однако довольно этого для изъяснения Псалма.

Глава 38.

Теперь должно обратить внимание на то, как они, подобно сонным, увлеченные многообразными обольщениями, указывают на слова Апостола: я жил некогда без закона (Рим.7:9), и говорят, будто Апостол под жизнью прежде заповеди разумел нашу в первозданном жизнь прежде тела, что показывают последующие слова: я плотян, продан греху (ст.14); потому что человек не мог сделаться подвластным и подчиниться злу, быв продан ему вследствие преступления, если бы не сделался плотяным; так как, по их словам, душа сама по себе недоступна греху, поэтому Апостол с намерением присовокупил: а я плотян, продан греху, сказав прежде: я жил некогда без закона. От таких слов их многие в тогдашнее время приходили в удивление и изумление, а теперь, когда истина уже яснее обнаружилась, они оказываются не только далеко заблуждающимися, но и дошедшими до крайнего богохульства; допустив, что души прежде заповеди жили без тела, и рассудив, что они сами по себе совершенно недоступны греху, они опять опровергли свое учение, или лучше самих себя. Ибо они усвояют им тела, полученные будто бы после в наказание за то, что они согрешили прежде тела, а вместе с тем навлекают неодобрение и на самих себя, уподобляя тело узам и оковам и говоря другие бессмыслицы. Между тем, как сказано, все напротив. Ибо душа прежде греха должна существовать вместе с телом; потому что, если душа сама по себе недоступна греху, то она никаким образом не согрешила бы прежде тела; а если согрешила, то уже сама по себе не недоступна греху, но скорее удобопреклонна и легко доступна, следовательно и опять будет грешить, хотя бы и не получила этого тела, как грешила и прежде получения его. И вообще для чего бы она получила тело впоследствии, после совершения греха? И какая была ей нужда в теле? Если для того, чтобы понести мучения и скорби, то почему же она вместе с телом роскошествует и распутствует? Каким образом также она является самовластною в этом мире? Ибо от нас зависит исправиться и согрешить, от нас - делать добро и делать зло. И можно ли после этого ожидать будущего суда, на котором Бог воздаст каждому по делам и намерениям? Не признать ли, что суд уже есть и теперь, если родиться и войти в тело для души значит быть осужденной и получить возмездие, а умереть и разлучиться с телом значит освободиться и придти в покой, потому что, по вашему мнению, она заключена в тело в осуждение и в наказание за то, что согрешила прежде тела? Но рассуждение достаточно и с избытком доказало, что невозможно признать, будто тело есть место мучения и узы души.

Глава 39.

И так, доказав из самого Писания, что первозданный прежде преступления состоял из души и тела, можно удовлетвориться и окончить здесь рассуждение об этом предмете. Теперь, дабы не нарушать порядка речи, я разберу их учение в главных основаниях с тем, чтобы возражениями опровергнуть начала их доказательств. Ибо вы уже сами можете видеть, судии, что сказанные в послании к Римлянам слова: я жил некогда без закона - не могут, согласно с их мнением, указывать на жизнь души прежде тела, как показывают последующие за тем слова, хотя бы этот знаменитый врач, вырвав последующее, усиливался переделать слова Апостола на пригодный ему смысл, поступив в этом случае не как врач, а как ребенок. Ибо вместо того, чтобы соблюсти члены телесные в их собственных сочленениях и связях, дабы весь естественный вид тела был цел, он, не обратив внимания, изуродовал связь Писания, как Скиф, который беспощадно режет члены какого-нибудь врага для его истребления. Пусть так; как же, скажут, разумел эти слова Апостол, когда ты доказал, что они имеют не такой смысл? Я сказал бы, что он законом называет заповедь. Пусть же будет прежде всего по нашему предположению, что он заповедь назвал законом, - и при этом он не высказал, что первозданный прежде заповеди жил без тела, а только без греха. Ибо не много протекло времени от сотворения его до заповеди, когда он жил без греха, не без тела, но с телом. Скоро после заповеди он был изгнан, очень краткое время проведши в раю. А если кто, воспользовавшись следующим изречением: когда мы жили по плоти, тогда страсти греховные, обнаруживаемые законом, действовали в членах наших, подумает, будто Апостол порицает и обвиняет плоть, и прибавит к этому то, что сказано о том же в других местах, - именно: чтобы оправдание закона исполнилось в нас, живущих не по плоти, но по духу, или еще: ибо живущие по плоти о плотском помышляют, а живущие по духу о духовном; помышления плотские суть смерть, а помышления духовные жизнь и мир; потому что плотские помышления суть вражда против Бога; ибо закону Божию не покоряются, да и не могут; но вы не по плоти живете, а по духу (Рим.8:4-9), - то ему надобно сказать: отрешился ли уже от жизни Апостол и те, к которым он писал это, если он в этом месте порицал не жизнь по плоти, но плоть, или еще был во плоти? Но что он не был во плоти, когда написал это, этого сказать нельзя; ибо очевидно, что и сам он был во плоти, и те, к которым он писал это. Если бы ни сам он уже не был во плоти, ни те, к которым он пишет, то как мог бы он сказать: когда мы жили по плоти, тогда страсти греховные обнаруживаемые законом, действовали в членах наших? Итак, он рассуждает о жизни невоздержной, а не о самой плоти; ибо он обыкновенно называет живущего таким образом человека плотским, равно как душевным человеком такого, который потерял надежду видеть истину и свет таинства. Пусть же говорят, что душа совсем не может спастись. Ибо написано: душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает сие безумием; но духовный судит о всем (1Кор.2:14.15). Наряду с душевным представляется там и духовный человек, - духовный в числе спасаемых, а душевный в числе погибающих, и не потому, будто душа погибает, а другое кроме души спасается; так и здесь, когда он говорит, что плотские и сущие во плоти погибают и не могут угодить Богу, он старается истребить не плоть, но жизнь по плоти. Далее он говорит: живущие по плоти Богу угодить не могут; и тотчас присовокупляет: но вы не по плоти живете, а по духу, если только Дух Божий живет в вас; и несколько далее: если же Дух Того, Кто воскресил из мертвых Иисуса, живет в вас: то Воскресивший Христа из мертвых оживит и ваши смертные тела Духом Своим, живущим в вас. И так, братия, мы не должники плоти, чтобы жить по плоти: ибо, если живете по плоти, то умрете; а если духом умерщвляете дела плотские, то живы будете (Рим.8:8.9.11.12.13). Должно обратить внимание на удостоверение Апостола, что не тело умерщвляется, а стремление тела к сладострастию.

Глава 40.

Если же на это опять возразят и скажут: почему же сказано: плотские помышления суть вражда против Бога: ибо закону Божию не покоряются, да и не могут (Рим.8:7): то надобно сказать, что и здесь они погрешают. Ибо Апостол сказал, что не может покоряться закону Божию не самая плоть, но мудрование плоти, что совсем другое, нежели плоть. Так если бы кто-либо сказал: примесь в нехорошо очищенном серебре не покоряется художнику, чтобы сделать годный сосуд; ибо не может, потому что нужно прежде отделить и очистить ее чрез огонь: то этим показал бы, что нельзя выработать в полезный сосуд не серебро, но находящуюся в серебре примесь меди и другое твердое вещество. Так и Апостол, сказав о мудровании плоти, не сказал, будто плоть не может покоряться закону Божию, но мудрование во плоти, разумея стремление ее к невоздержанию. В других местах он называл это иногда ветхим квасом злобы и лукавства, повелевая нам совершенно очищать себя от него (1Кор.5:7), иногда - законом противовоюющим закону ума и пленяющим (Рим.7:23). Но если бы он говорил о самой плоти, что она не может покоряться закону Божию: тогда мы, будем ли распутствовать или грабить, или делать другие какие-нибудь подобного рода дела при посредстве тела, не могли бы заслужить осуждения от праведного Судии; потому что плоть не может покоряться закону Божию. Ибо как можно было бы осуждать тело, когда оно живет сообразно с присущею ему природою? Равным образом тела нельзя было бы подчинить требованиям непорочности или добродетели, так как ему от природы свойственно не покоряться добру. Ибо, если естество плоти таково, что она не может покоряться закону Божию, а закон Божий есть правда и целомудрие: тогда по необходимости совершенно нельзя было бы быть ни девственником, ни воздержником. Если же есть девственники и воздержники, то они воздерживаются очевидно потому, что покоряют тело; иначе невозможно воздержаться от греха. Если тело не может покоряться закону Божию, то каким бы образом Иоанн подчинил свое тело чистоте, или Петр - святости, или другие - праведности? Зачем же и Павел говорит: и так да не царствует грех в смертном вашем теле, чтобы вам повиноваться ему в похотях его, и не предавайте членов ваших греху в орудия неправды, но представьте себя Богу, как оживших из мертвых, и члены ваши Богу, в орудия праведности? (Рим.6:12-13) - и еще: как предавали вы члены ваши в рабы нечистоте и беззаконию на дела беззаконные: так ныне представьте члены ваши в рабы праведности на дела святые? (ст.19)

Глава 41.

И так Апостол знал, что эта внешняя храмина может быть исправлена и направлена к добру, чтобы умерщвлены были в ней грехи. Иначе, каким образом человек и в нашем положении может поработиться правде, если прежде не покорит члены своего тела так, чтобы они повиновались уже не греху, но правде, и не будет вести жизнь, достойную Христа? Согрешение и несогрешение происходит при посредстве тела, так как душа пользуется им, как орудием, в добродетели или в пороке. И если ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники, ни воры, ни лихоимцы, ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищники, царства Божия не наследуют (1Кор.6:9.10), а дела эти совершаются и усиливаются при посредстве тела, - и оправдаться не может никто, если прежде не воздержится от них, воздерживается же от них тот, кто направлен к целомудрию и вере, - то отсюда следует, что тело может покоряться закону Божию; потому что закон Божий есть целомудрие. Посему-то Апостол сказал, что не покоряется добру не плоть, но мудрование плотское, как бы истребляя самое ее стремление к невоздержанию, равно как и воспламенение души к неправде. Вооружаясь и против невоздержания чревобесия, он сказал, что нужно очищать себя, научая истреблять такие пожелания и страстные влечения и пристыждая тех, которые думают проводить жизнь в таких удовольствиях, которые признают чрево богом (Фил.3:10), говоря: станем есть и пить; ибо завтра умрем (1Кор.15:32), как ненасытные животные, заботящиеся только о дольней пище и трапезах. Сказавши: пища для чрева, и чрево для пищи, он присовокупил: но Бог уничтожит и то и другое; тело же не для блуда, но для Господа, и Господь для тела. Бог воскресил Господа, воскресит и нас силою своею. Разве не знаете, что тела ваши суть члены Христовы? И так отниму ли члены у Христа, чтобы сделать их членами блудницы? Да не будет! Или не знаете, что совокупляющийся с блудницею становится одно тело с нею, ибо сказано: два будут одна плоть (Быт.2:24). А соединяющийся с Господом есть один дух с Господом. Бегайте блуда: всякий грех, какой делает человек, есть вне тела; а блудник грешит против собственного тела. Не знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Святаго Духа, которого имеете вы от Бога, и вы не свои? Ибо вы куплены дорогою ценою. Посему прославляйте Бога и в телах ваших и в душах ваших, которые суть Божии (1Кор.6:13-20).

Глава 42.

Заметь, что Апостол потому сказал эти слова, что это тело может восприять закон Божий и бессмертие, если очистится от нечистых разжжений, совершенно не оскверняясь беззаконными возбуждениями страстей. Ибо что другое может прилепляться к сквернодейце, сближаться и быть одною плотью с нею чрез соединение и взаимное общение членов, как не это внешнее тело, которым совершаются все эти прегрешения, относящаяся к совокуплению и разжжению? Бегайте блуда: всякий грех, какой делает человек, есть вне тела; а блудник грешит против собственного тела (1Кор.6:18). Ибо гордость, неверие, ярость, лицемерие суть грехи души; а блуд, похоть, разврат суть грехи тела; с ними ни душа не может воспарить к истине, ни тело подчиниться правилам целомудрия, но оба должны лишиться царства Божия. И так, если тела наши, содержимые в святости, суть храм живущего в нас Духа (1Кор.6:19), если и Господь пребывает в теле, и члены тела суть члены Христовы, значит, тело может покоряться закону Божию и может наследовать царствие Божие. Воскресивший из мертвых Христа, говорит Апостол, оживит и ваши смертные тела Духом своим, живущим в вас (Рим.8:11), чтобы тленное сие облеклось в нетление, и смертное сие облеклось в бессмертие, и поглощена была смерть победою (1Кор.15:54). Не о другом теле, как вы думаете, рассуждал здесь Апостол, но об этом умирающем и умерщвляемом, посредством которого можно и блудодействовать и распутствовать.

Глава 43.

Если же они предполагают, что есть различие между телом и плотью, и желают, чтобы и мы согласились на такое их умствование, по которому они телом почитают нечто другое, как бы свойственное самой душе, невидимое, а плотью - это внешнее, видимое: то против этого должно сказать, что не только Павел и Пророки эту плоть обыкновенно называют телом, но даже и философы, у которых в особенности наблюдается точность названий. Если они хотят научно исследовать это, то вообще плотью называется собственно не вся эта масса нашей телесной храмины, но некоторая часть целого, как то: кости, нервы, жилы, а телом - все, целое. Поэтому врачи, которые тщательно исследовали природу тела, называют телом это видимое тело. И сам Платон это самое признает телом. Так в Федоне Сократ говорит: "почитаем ли мы смертью что-нибудь другое, а не отрешение души от тела? Умереть не то ли значит, что тело, отрешенное от души, существует само по себе, а душа,, отрешившаяся от тела, существует сама по себе?" [16] И блаженный Моисей (мы опять обращаемся к Господним Писаниям) не это ли тело разумеет, которое и мы называем, когда говорит: и омоет одежды свои во время очищения прикоснувшийся к нечистому, и омоет тело свое водою и нечист будет до вечера? (Лев.14:9. 11:25) Что и Иов? Не это ли мертвенное тело обозначает и он словами: тело мое одето червями? (Иов.7:5) И Соломон говорит: в лукавую душу не войдет премудрость, и не будет обитать в теле, порабощенном греху (Прем.1:4). И у Даниила говорится о мучениках: огонь не имел силы (над телом их), и волоса на голове не опалены (Дан.3:94). Также и Господь в Евангелии: посему говорю вам: не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться. Душа не больше ли пищи, и тело одежды? (Мф.6:25) И Апостол словами: и так да не царствует грех в смертном вашем теле (Рим.6:12), указывает на это тело, в которое мы облечены: и еще: если же дух Того, кто воскресил из мертвых Иисуса, живет в вас: то Воскресивший Христа из мертвых оживит и ваши смертные тела (Рим.8:11); и опять: если нога скажет: я не принадлежу к телу, потому что я не рука; то неужели она потому не принадлежит к телу? (1Кор.12:15) И еще: и не изнемогши в вере, он не помышлял, что тело его, почти столетнего, уже омертвело (Рим.4:19); также: ибо всем нам должно явиться пред судилище Христово, чтобы каждому получить, соответственно тому, что он делал, живя в теле (2Кор.5:10); также: в посланиях он строг и силен, а в личном (телесном) присутствии слаб, и речь его незначительна (2Кор.10:10); еще: знаю человека во Христе, который назад тому четырнадцать лет (в теле ли, не знаю, вне ли тела, не знаю) (2Кор.12:2); и опять: так должны мужья любить своих жен, как свои тела (Еф.5:28); и еще: Сам Бог мира да освятит вас во всей полноте, и ваш дух и душа и тело да сохранится без порока в пришествие Господа нашею Иисуса Христа (1Сол.5:23). Но они, ничего этого верно не поняв, подумали, что Апостол находится в волнении и смущении, как будто мысли его не имеют твердости и основательности в словах, но вращаются туда и сюда и сами себе противоречат: будто бы он говорит, что плоть то воскреснет, то не воскреснет.

Глава 44.

Посему, дабы не опустить ничего из предложенного, я опять возвращусь к предмету, чтобы совершенно поразить гидру. Представив в порядке, как я обещал, и другие основания их недоумения, и доказав, что должно сказать против них, я вслед за этим покажу и то, что касательно веры в воскресение плоти противник сказал согласно и тождественно с нами. И так рассмотрим то, что прежде решились мы сказать о словах Апостола. Слова его: я жил некогда без закона, как мы показали сначала, означают прежнюю жизнь нашу в лице прародителей, в раю, прежде заповеди, не без тела, но вместе с телом; потому что прежде, нежели дана была заповедь, Бог создал человека из праха земного (Быт.2:7); и тогда мы жили без похоти, совершенно не зная приражений неразумной похоти, которая увлекательными обольщениями удовольствий побуждает нас к невоздержанию. Ибо кто не имеет определенного закона, сообразно с которым он должен жить, ни самостоятельной власти рассудка, какой избрать образ жизни для того, чтобы заслужить справедливую похвалу или порицание, тот, надобно сказать, свободен от всякого обвинения; потому что такой человек не может пожелать того, что не запрещено; а если пожелает, не будет виноват. Ибо желание наклоняется не к присущим и находящимся в нашей власти предметам, но к таким, которые, хотя присущи нам, но не в нашей власти находятся. Как же может кто-либо желать и любить то, что ему не воспрещено и в чем оно не имеет нужды? Посему я не понимал бы и пожелания, если бы закон не говорил: не пожелай (Рим.7:7). А после того, как прародители услышали: а от дерева познания добра и зла, не ешьте от него; ибо в день, в который вы вкусите от него, смертию умрете (Быт.2:17), -тогда они возымели страсть и похоть. Ибо похотствующий желает не того, что имеет, над чем властвует и чем пользуется, но того, что воспрещено ему и отнято и чего не имеет; посему прекрасно сказано: я не понимал бы и пожелания, если бы закон не говорил: не пожелай, т.е., если бы не было сказано: не ешьте от него. Отсюда место и повод к происхождению греха, обольщающего и увлекающего меня.

Глава 45.

Подле того, как дана была заповедь, диавол стал иметь повод посредством заповеди произвести во мне похоть, возбудив и склонив меня хитростью впасть в желание запрещенного. Ибо без закона грех мертв (Рим.7:8), т.е. доколе не дана была и еще не существовала заповедь, грех был не действующим, и я прежде заповеди жил непорочно, так как не имел определенного закона и повеления, сообразно с которым должно было жить, и которое если бы нарушил, то согрешил бы. Но когда пришла заповедь, то грех ожил, а, я умер: и таким образом заповедь, данная для жизни, послужила мне к смерти (Рим.7:9-10); потому что после того, как Бог положил закон и определил, что должно делать и чего не делать, диавол произвел во мне похоть. Таким образом это завещание Божие и повеление, данное мне для жизни и бессмертия, для того, чтобы, повинуясь ему и живя согласно с ним, я имел радость и жизнь беспечальную и вечно блаженную и всегда цветущую бессмертием, по нарушении его мною, обратилось мне в смерть и осуждение; потому что диавол, которого теперь Апостол назвал грехом, - так как он есть виновник и изобретатель греха, - чрез заповедь получив случай, обманом склонил меня к преслушанию и, обольстив, умертвил, как подлежащего приговору: ибо в день, в который вы вкусите от него, смертию умрете (Быт.2:17). - Посему закон свят, и заповедь свята, и праведна, и добра (Рим.7:12); потому что дана не во вред, а для спасения: ибо мы никак не должны думать, чтобы Бог делал что-нибудь неполезное, или вредное. И так ужели благо соделалось для меня смертью, т.е. закон, данный с тем, чтобы быть для меня виною величайшего блага? Да не будет! Потому что заповедь Божия дана не для того, чтобы поработить меня тлению и наложить на меня печать смерти, виновницы погибели, но дабы обнаружился диавол, посредством добра устроивший мне зло, дабы он оказался и изобличен был, как грешник по преимуществу - изобретатель и устроитель греха, и дабы отлучен был от всего доброго, как устроивший противное заповеди Божией. Ибо мы знаем, что закон духовен, посему никому и ни в чем не может быть причиною вреда; потому что духовное обитает далеко от неразумной похоти и греха; а я плотян, продан греху (Рим.7:14), т.е. я, будучи плотян и поставлен среди зла и добра, как самовластный, дабы мог избирать, что хочу - (ибо говорит Бог: Я предложил тебе жизнь и добро, смерть и зло, Втор.30:15), - когда уклонился к преслушанию закона духовного, т.е. заповеди, и послушался плотского, т.е. совета змия: то вследствие этого выбора падши в грех, я продан был диаволу. Отсюда зло, осадив меня, сидит на мне и водворившись живет в плоти моей, как трутень в пчелином соте, часто летая и жужжа вокруг него. Так как за нарушение заповеди наложено на меня наказание - быть проданным злу, то я и не понимаю, что делаю, помышляя о том, чего не желаю. Ибо слова: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю (Рим.7:15), должно принимать не по отношению к совершению и соделанию зла, но только по отношению к помышлению, так как посторонние помыслы часто прилетают к нам и склоняют нас к тому, чего не желаем, и душа помыслами увлекается ко многим предметам.

Глава 46.

Ибо совершенно не в нашей воле находится иметь, или не иметь помысл о чем-нибудь непригодном, но следовать или не следовать помыслам зависит от нас. Мы не можем воспретить, чтобы отвне наносимые для нашего искушения помыслы не входили в нас; но не повиноваться, или не следовать им можем. Иначе, каким образом Апостол зло, которое ему не нравилось, делал гораздо более, а добро менее, если бы он не говорил здесь о посторонних помыслах, которые к нам приходят иногда против нашей воли и неизвестно по какой причине? Впрочем эти помыслы надобно уничтожать и обуздывать, дабы, расширяясь за пределы, они не овладели шею, а при занятии ими добро возникнуть в нас не может. Посему справедливо сказал Апостол: ибо не понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю. Мы хочем, чтобы и не мыслить о неподобающем и беззаконном, потому что совершенное добро состоит в том, чтобы удерживаться не только от совершения зла, но даже и от помышления о нем: но вот добро, которого хочем, не делается, а делается зло, которого не желаем. Ибо часто против нашей воли приходят нам на сердце бесчисленные помыслы о бесчисленных предметах, наполняющие нас заботою и неразумными хлопотами. Посему желать не помышлять о таких предметах состоит в нашей воле, а сделать так, чтобы уничтожить эти помыслы, так чтобы они опять не пришли нам на ум, нельзя; потому что, как я сказал, это не в нашей власти, а в нашей власти только следовать им или не следовать. Посему смысл этого изречения: что хочу доброе, то не творю, следующий: хочу даже и не помышлять о том, что вредит мне, - ибо то добро безукоризненно, которое, как говорится, "сделано безукоризненно и совершенно и по рукам и по уму" [17]: - но не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю; не хочу мыслить, - и мыслю, о чем не хочу. И посмотрите, не поэтому ли самому и Давид, болезнуя о том, что помышляет о том, о чем сам не хотел бы, просил Бога: от тайных моих очисти меня, и от умышленных удержи раба Твоею, чтобы не возобладали мною; тогда я буду непорочен и чист от великого развращения (Пс.18:13,14); и сам Апостол в другом месте говорит: ниспровергаем замыслы и всякое превозношение, восстающее против познания Божия, и пленяем всякое помышление в послушание Христу (2Кор.10:5).

Глава 47.

Если же кто, отваживаясь идти вопреки этих слов, возразит, будто Апостол учит, что не в помышлении только мы делаем зло, которое ненавидим и которого не желаем, но в самом действии и совершении его, потому что Апостол сказал: добра, которого хочу, не делаю, а зло которого не хочу, делаю (Рим.7:19), в таком случае, если говорящий это говорит правду, мы попросим его объяснить: что это за зло, которое Апостол ненавидел и не хотел делать, однако же делал, и что это за добро, которое он хотел делать, и однако же не делал; но напротив сколько раз хотел сделать добро, столько раз делал не добро, которого хотел, но зло, которого не хотел? То ли, что он, не желая служить идолам, а служить Богу, не мог служить Богу, чего хотел; а мог служить идолам, чего не хотел? Или то, что желая быть целомудренным, не делал этого, напротив предавался невоздержанию, которым гнушался? Кратко сказать: пьянство, распутство, гнев, неправду и другие дела порочные, которых не хотел, делал; а правды и святости, которых желал, не делал? Однако же он сам, усильно побуждая всех в Церкви удаляться от беззаконий и стараясь развить в нас праведность без примеси греха, внушает, что блюдутся для погибели и гнева не только те, которые делают непотребные дела и занимаются ими, но и те, которые соизволяют им в этом (Рим.1:32). Так как всякий грех и намерение достигает исполнения посредством плоти, то, ясно научая нас отвращаться всего этого и ненавидеть, он часто говорит в посланиях: не обманывайтесь: ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники, ни воры, ни лихоимцы, ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищники, царства Божия не наследуют (1Кор.6:9-10). И, самое главное, убеждая нас всячески совершенно удаляться и отвращаться греха, говорит: будьте подражателями мне, как я Христу (1Кор.11:1). Таким образом он сказал вышеприведенные слова не в том смысле, будто он делает, чего не хотел, но в том, что он только помышляет; иначе как бы он был строгим подражателем Христу? А теперь, когда животные помыслы часто нападают на нас, наполняя нас то теми, то другими пожеланиями и неразумными похотями, "как мух неисчетных рои густые" [18]; посему он сказал: не то делаю, что хочу (Рим.7:15).-Эти помыслы мы должны смело изгонять из души, никак не соглашаясь делать то, что они внушают. Ибо для того ум наш и подвергается смущению от многих помыслов, чтобы мы, испытав всякие удовольствия и скорби, наследовали царство небесное, если не переменимся к худшему, но напротив всячески искушенные, как чистое золото огнем, не отступим от своей добродетели. Поэтому мужественно должны мы противостать помыслам, как храбрые воины, которые, узнав, что, они осаждены врагами, нисколько не обращают внимания на стрелы и разные их копья, но бодро устремляются на них для спасения города и ни мало не ослабевают в своем усердии, доколе, обратив в бегство их полчище, не изгонят их из своих пределов. Видишь, как помыслы, по причине живущего в нас греха, отвне восстают на нас, подобно бешеным псам, или свирепым и дерзким разбойникам, которых всегда направляет против нас жестокий властитель и князь неправды, и которые испытывают нас, имеем ли мы силу противостать им и воспротивиться.

Глава 48.

И так смотри, душа, чтобы тебе, поддавшись ему, не быть увлеченною в его власть; тогда мы не в состоянии будем дать за тебя выкупа. Ибо какой выкуп даст человек за душу свою? (Мф.16:26) Хорошо и отрадно было бы, если бы мы не имели противодействующих нам и сражающихся с нами. Но так как это невозможно, и мы не можем достигнуть того, чего желаем (ибо мы желаем не иметь увлекающих нас в страсти; - тогда без труда можно бы спастись; - но чего мы желаем, то не делается, а бывает то, чего не желаем; потому что нам нужно, как я сказал, испытание), поэтому не поддадимся, душа, не поддадимся лукавому, но облечемся во всеоружие Божие, нас защищающее и приготовляющее к подвигу, облечемся в броню праведности и обуем ноги в готовность благовествовать мир; а паче всею возьмем щит веры которым возможем угасить все раскаленные стрелы диавола; и шлем спасения возьмем, и меч духовный, который есть слово Божие, чтобы нам можно было стать против козней диавольских (Еф.6:11-17), и низложить всякое превозношение, восстающее против познания Божия (2Кор.10:5); потому что наша брань не против крови и плоти (Еф.6:12). Это я говорю потому, что таков характер писаний Апостола. Ибо много можно сказать о каждом изречении в этом послании, как правильно и строго оно выражено; но долго было бы таким образом рассматривать каждое из них. Я имел теперь в виду показать только характер и цель его речи. Справедливо говорит он: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю; соглашаюсь с законом, что он добр; а потому уже не я делаю то, но живущий во мне грех. Ибо знаю, что не живет во мне, то есть, в плоти моей, доброе (Рим.7:15-18). Впрочем вы помните, что мы выше поставили себе пределы, а если я, при всей поспешности, желая скоро все изъяснить, слишком замедляю, и объем моей речи стал больше, чем я ожидал, то надобно же постараться окончить ее; иначе мы никогда не достигнем конца в предложенном рассуждении.

Глава 49.

И так мы говорили, если вы помните, что с того времени, как человек, прельстившись, нарушил заповедь, грех, получивший начало от этого преслушания, вселился в него. Таким образом сперва произошло возмущение, - и мы исполнились пожеланий и помыслов чуждых, лишившись Духа (εμθυσήματος) Божия и исполнившись плотской похоти, которую вложил в нас хитрейший змий, когда мы в короткое время вышли из круга повеления Божия. Посему-то для истребления греха Бог изобрел для нас смерть; иначе в нас бессмертных он и сам, как я сказал, был бы бессмертен. Таким образом словами: знаю, что не живет во мне, то есть, в плоти моей, доброе, Апостол хочет показать, что вследствие преступления, посредством пожелания, вселился в нас грех, от которого, как молодые отпрыски и побеги, всегда возникают в нас сладострастные помыслы. Ибо есть в нас два рода помыслов: одни возникают от вкравшейся в тело похоти, которая, как я сказал, произошла от влияния плотского (υλαια) духа; другие происходят от закона заповеди, который получили мы, как врожденный и естественный закон, возбуждающий нас к добру и исправляющей наши мысли. Оттого по уму мы соуслаждаемся закону Божию (это внутренний человек), а по живущей во плоти похоти соуслаждаемся закону диавола; - это тот закон, который противовоюет и противодействуют закону Божию, т.е. стремлению ума к добру, тот самый, который всегда, производит в нас страстные и плотские влечения к беззаконию, совершенно увлекая к сладострастию.

Глава 50.

Мне кажется, что Павел очевидно предполагает здесь три закона, из коих один соответствует врожденному в нас добру, который он ясно назвал законом ума; другой происходит от приражения лукавого и часто увлекает душу в страстные представления, который назвал он противовоюющим закону ума; третий, - который укоренился во плоти вследствие греха от похоти и который назвал он законом греховным, живущим в членах (Рим.7:23). Утверждаясь на этом законе и им управляя, лукавый часто вооружается против нас, понуждая нас к неправде и злым делам. Отвне внушаемый лукавым закон и чрез чувства, подобно асфальтовой лаве, изливающийся внутрь в самую душу, он поддерживается: законом, находящимся в плоти вследствие похоти. Кажется, что в нас самих есть одно начало лучшее, а другое - худшее. Когда лучшее по природе будет сильнее худшего, тогда весь ум устремляется к добру: а когда худшее, усилившись, будет подавлять лучшее, что называется войною против вложенного в нас добра, тогда напротив, человек опять влечется к разного рода мечтаниям и худым помыслам.

Глава 51.

Посему-то Апостол и желает избавиться от этого, почитая это смертью и гибелью, как говорит и пророк: от тайных моих очисти меня (Пс.18:13). Это выражают и следующие слова: ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием: но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моею и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих. Бедный я человек! Кто избавит меня от сего тела смерти? (Рим.7:22-24) Не тело он называет смертью, но закон греховный, который вследствие преступления кроется в членах наших и, всегда обольщая душу, ведет ее к смерти греховной. Посему рассуждая, от какой смерти желал он избавиться, и кто избавит его, тотчас присовокупляет: благодарю Бога Иисусом Христом (ст.25). Должно, Аглаофон, обратить внимание на то, что, если бы Апостол называл смертью это тело, как вы думаете, то он не упомянул бы о Христе, как избавляющем его наконец от такого зла. Ибо что особенного или какое преимущество в этом отношении получили мы от пришествия Христова? И почему вообще Апостол говорит, будто бы вследствие пришествия Христова может быть избавлен Богом от смерти, когда всем и прежде пришествия Христова в мир приходилось умирать? Ибо все, разлучаясь с телами при исходе из этой жизни, избавлялись (от них); даже одинаково все души и верных и неверных разлучались с телами в день смерти. Что же большего старался получить Апостол сравнительно с другими, проведшими жизнь в неверии. Или если он тело считал смертью души, то для чего он желал избавиться от тела, когда это и без его желания, конечно, случилось бы с ним, так как всем суждено умереть и душам их разлучиться с телами? И так не это тело, Аглаофон, он называет смертью, но в теле посредством похоти поселившийся грех, от которого Бог избавил человека пришествием Христовым. Потому что закон духа жизни во Христе Иисусе освободил нас от закона греха и смерти (Рим.8:2), чтобы Воскресивший Христа из мертвых оживил и наши смертные тела Духом своим, живущим в нас (ст.11), по осуждении греха, находящегося в теле, на истребление, дабы явилось в прежней силе требование закона естественного, согласно с заповедью влекущего нас к добру, - требование, которое, по причине возобладания греха над плотью прежде пришествия Христова сделавшись бессильным, было подавляемо земными заботами. Ибо немощь добра, в нас естественного, ослабленного преобладанием находящейся в теле похоти, Бог укрепил, послав Сына Своего, восприявшего плоть подобную плоти греховной (ибо что явилось, то было истиною, а не призраком), дабы по осуждении греха на истребление, так чтобы он не приносил уже более плодов во плоти, оправдание закона естественного исполнилось и приумножилось послушанием в тех, которые ходят не по плотской похоти, но по желанию и наставлению духа (Рим.8:3,4). Ибо закон духа жизни, т.е. Евангелие, будучи отличным от вышесказанных законов, посредством проповеди предложенный к повиновению и для прощения грехов, освободил нас от закона греха и смерти (ст.2), совершенно победив грех, царствующий во плоти. - И так, Феофил, что они возражают и что из слов Апостола неправильно толкуют, я разъяснил и изложил. Теперь обращусь к другому, если найдем себе помощника в изложении речи; ибо последующее запутанно и не совсем удобно для опровержения; посему я не столь охотно приступаю к этому, видя, как длинны и трудны будут их доказательства, если только какое-нибудь дуновение мудрости, вдруг повеявшее с неба, не приведет нас, как бы плывущих среди моря, к необуреваемой пристани и к вернейшим доказательствам.

Примечания

6. Следующие 51 глава сохранились у св. Епифания Кипрского (Haeres. LXIV), который говорит, что он извлек это буквально из слова Мефодия о воскресении.

7. Т.е. на словах Псалма 1: "не воскреснут нечестивии на суд". Извлечение начинается сокращенным изложением мнений Оригеновых.

8. Т.е. простые из уверовавших, о которых сказано выше.

9. Т.е. к вышеизложенному недоумению Оригена.

10. Главы 6 и 7 составляют особую "речь Прокла" в извлечении у Св. Епифания из Мефодия. Объяснение этого заключается в том, что в слове св. Мефодия о воскресении представляются беседующими между собою: Аглаофон, Прокл, Авксентий и сам Мефодий; и из них Прокл в вопросе о воскресении держит сторону Оригена.

11. Отсюда опять начинается речь самого Мефодия.

12. Илиад. X,224.

13. Афинагор - христианский писатель II века, оставивший дошедшие до нас Апологию и Слово о воскресении мертвых.

14. Илиад. XVI,672.

15. По переводу 70-ти толковников.

16. Федон. 64, С.

17. Изречение поэта Симонида у Платона, в Протаг. 339,В.

18. Илиад. II,469.

О Воскресении (продолжение) [19]

1. Растения, - говорит Мефодий, - питаются или возрастают не от земли. Ибо, - говорит он, - кто-нибудь может спросить, каким образом земля, изменяясь, может входить в состав дерев? Если бы находящаяся под ними земля постоянно поднималась посредством корней в целый состав дерева, тогда то место, на котором выросло дерево, должно было бы опустеть. Следовательно неосновательно такое рассуждение их (т.е. Оригенистов) о превращении в телах. Как может земля, входя чрез корни в стволы растений и посредством проходов раздробляясь по всем ветвям их, изменяться в листы и плоды? Есть весьма высокие деревья, кедр, сосны, ели и другие, производящие ежегодно много листьев и плодов; очевидно, что они ничего из находящейся под ними земли не втягивают в состав своего вещества. Ибо, если бы действительно земля, поднимаясь посредством корней, обращалась в дерево, то все место около них должно было бы опустеть; потому что сухое вещество не может, подобно влажному, постоянно притекать на место убывающего. Между тем смоковница и другие подобные растения, как известно, часто вырастают на зданиях памятников, совершенно ничего не втягивая в себя из здания. И если бы кто захотел вычислить плоды и листья их в продолжение многих лет, то увидел бы, что вес их в несколько раз больше земли, находящейся на памятниках. Посему весьма нелепо думать, будто втягиваемая земля превращается в произрастающие плоды и листья, хотя все происходит чрез нее, пользуясь ею, как местом и седалищем. Так и хлеб не производится без жернова, и места, и времени, и огня; однако ничто из этого не есть или не сделается хлебом. Подобным образом бывает и с другими бесчисленными вещами.

2. Изречение: ибо мы знаем, что когда земной наш дом хижины разрушится [20] и пр. (2Кор.5:1), Оригенисты приводят в опровержение воскресения тел, называя тело хижиною, а упоминаемые ими духовные одеяния - нерукотворенным домом на небесах. Но, - говорит святый Мефодий, - под земным домом, в переносном смысле, надобно разуметь здешнюю, кратковременную жизнь, а не эту хижину. Ибо, если вы думаете, что Апостол называет тело разрушающимся земным домом, то скажите, что такое хижина, дом которой разрушается? Ибо иное - хижина, иное - дом хижины, и иное - мы, которым принадлежит хижина. Ибо, говорит он, когда земной наш дом хижины разрушится, т.е. называя души наши - нами, хижиной - тело, а домом хижины - пользование плотью в настоящей жизни, в переносном смысле. Итак, когда настоящая жизнь телесная разрушится, подобно дому, то мы будем иметь дом нерукотворенный на небесах; нерукотворенный, говорит он, в противоположность настоящей жизни, называемой рукотворенною, потому что все удобства и занятия жизни совершаются руками человеческими. Тело, как произведение Божие, не называется рукотворенным, потому что оно устроено не искусством человеческим. Если бы стали называть его рукотворенным потому, что оно создано Богом, то были бы рукотворенными и души, и Ангелы, и духовные одеяния на небесах; ибо и они - произведения Божии. И так, что же такое нерукотворенный дом? Это - самая жизнь кратковременная, как я сказал, которая устрояется руками человеческими; ибо сказано: в поте лица твоего будешь есть хлеб твой(Быт.3:19); - и по разрушении которой мы имеем будущую, нерукотворенную жизнь, как и Господь объяснил, сказав: приобретайте себе друзей богатством неправедным, чтобы они, когда обнищаете, приняли вас в вечные обители (Лк.16:9). Что Господь назвал здесь обителями, то там Апостол - одеяниями; что здесь (Господь назвал) друзьями от неправды, то там Апостол - разрушающимися домами. Как, по прекращении дней настоящей нашей жизни, души наши будут приняты в прекрасные здания благотворительности, которые мы приобрели среди житейской неправды, потому что мир во зле лежит (1Ин.5:19), так, по разрушении кратковременной жизни, мы, души, будем иметь, прежде воскресения, обитель у Бога, пока не получим себе невозобновляемого и неразрушимого дома. От того мы и вздыхаем, желая не сбросить тело, но в нем облечься в другую жизнь (2Кор.5:2). Ибо жилище небесное, в которое мы желаем облечься (2Кор.5:2.4), есть бессмертие, в которое когда мы облечемся, то все в нас слабое и смертное уничтожится, быв поглощено вечною жизнью.

3. Ибо мы ходим верою, а не видением (2Кор.5:7), т.е. мы еще руководимся верою, прозревая тамошние предметы весьма смутно, а не так ясно, чтобы созерцать их и наслаждаться ими и быть в них.

4. Но то скажу вам, братия, что плоть и кровь не могут наследовать царствия Божия, и тление не наследует нетления (1Кор.15:50). Плотью он называет не самую плоть, но безумное стремление души к постыдным удовольствиям. Сказав, что плоть и кровь не могут наследовать царствия Божия, он прибавил: и тление не наследует нетления. Тление же не есть самое растлеваемое, а растлевающее. Когда получает господство смерть, то тело склоняется к тлению, а когда опять водворяется в нем жизнь, то оно становится неразрушимым. Так как плоть, находясь между нетлением и тлением и не будучи сама ни тлением, ни нетлением, подпала под власть тления по сладострастию, то, хотя она была творением и стяжанием нетления, потому и сама подверглась тлению. Но, после того, как она подпала тлению и предана смерти для наказания, Бог не оставил ее тлению, как бы наследие его после победы, но опять победив смерть воскресением, возвратил ее нетлению, чтобы не тление обладало нетлением, но нетление тленным. Посему и прибавляет Апостол: ибо тленному сему надлежит облечься в нетление, и смертному сему облечься в бессмертие (1Кор.15:53). Тленное же и смертное, облекаемое в нетление и бессмертие, что другое может быть кроме того, что сеется в тлении и восстает в нетлении (ибо душа не есть тленная и смертная, а это тело подлежит смерти и тлению), чтобы, как мы носили образ перстного, стали носить и образ небесного? (1Кор.15:49) Ибо образ перстного, который мы носили, заключается в словах: прах ты и в прах возвратишься (Быт.3:19); а образ небесного есть воскресение из мертвых и нетление, дабы, как Христос воскрес из мертвых славою Отца, так и нам ходить в обновленной жизни (Рим.6:4). Если же кто вздумает назвать перстным образом самую плоть, а небесным образом другое духовное тело кроме плоти, тот пусть наперед подумает, что Христос, небесный человек, явившись, носил члены того же вида, одинаковый образ и одинаковую плоть с нашею, по которой Он и стал человеком, не быв человеком, дабы, как во Адаме все умирают, так во Христе все ожили (1Кор.15:22). Если бы Он принял плоть не для освобождения и воскресения плоти, то для чего Он напрасно и носил плоть, которой не намеревался ни спасти, ни воскресить? Но Сын Божий не делает ничего напрасно. Следовательно не без пользы Он принял образ раба, но для воскресения и спасения. Ибо Он истинно стал человеком и умер, а не призрачно, чтобы истинно явиться первенцем из мертвых (Апок.1:5), изменив перстного в небесного и смертного в бессмертного. Иустин Неаполит [21], муж не далеко отстоящий от Апостолов и по времени и по добродетели, говорит, что наследуется смертное, а наследует жизнь, и умирает плоть, а живет царство небесное. Так, когда Павел говорит: плоть и кровь не могут наследовать царствия Божия (1Кор.15:50), то он объявляет это, - говорит он, - не с тем чтобы отвергнуть пакибытие плоти, но научить, что не царство Божие, которое есть вечная жизнь, наследуется телом, но тело - жизнью. Ибо если бы царство Божие, которое есть жизнь, наследовалось телом, то оказалось бы, что жизнь поглощается тлением. Между тем жизнь наследует смертное, дабы смерть была победоносно поглощена жизнью и тленное явилось достоянием нетления, освободившись от смерти и греха и сделавшись рабом и подвластным бессмертию, так чтобы тело было достоянием нетления, а не нетление достоянием тела.

5. Об изречении: и мертвые во Христе воскреснут прежде, потом мы оставшиеся в живых (Сол.4:16), святый Мефодий говорит: эти (мертвые) - самые тела; а мы оставшиеся в живых - это души, получающие воздвигнутых из земли мертвецов (т.е. тела), чтобы нам, восхищенным вместе с ними в сретение Господу, торжественно праздновать пред Ним светлый праздник воскресения, потому что мы получим вечные обители, не имеющие умереть или разрушиться.

6. Если из такой капли малой и совершенно незначительной ни по влажности, ни по содержанию и плотности, как бы из ничего, происходит человек, то не удобнее ли из человека, уже существовавшего, человек может опять сделаться человеком? Ибо не так трудно снова устроить уже существовавшее и потом разрушившееся, как создать из ничего еще не существовавшее. Если бы мы показали плодотворное семя отделяемое от мужа само по себе, и представили тело умершего само по себе, то из которого из этих предметов, открыто лежащих пред нами, по мнению наблюдателей, может произойти человек? Из той ли капли совершенно ничтожной, или из того, что уже имеет вид и величину и лицо? Если та совершенная ничтожность только при изволении Божием делается потом человеком, то тем более уже существующее и вполне образовавшееся при изволении Божием может опять сделаться человеком. Так и богословствующий Моисей чего хотел, когда установлял таинственный праздник кущей (как сказано) в книге Левит? (Лев.23:39). Ужели того, чтобы мы праздновали Богу так, как толкуют Иудеи, грубо понимающие Писание, как будто Бог благоугождается этими кущами из плодов и ветвей и листьев, которые быстро засыхают, лишаясь зелени? Нельзя этого сказать [22]. Для чего же, скажите, установлено было построение кущей? Оно установлено в знак этой истинной нашей кущи, подпавшей тлению чрез преступление и разрушенной грехом, которую Бог обещал, снова составивши, воскресить неразрушимою, чтобы мы праздновали Ему по истине великий и преславный праздник кущей в воскресении, когда наши (телесные) хижины, составившись и украсившись бессмертием и стройностью, восстанут из земли нетленными, когда сухие кости, по неложному пророчеству (Иез.37:4), быв приведены в стройный состав свой, услышат животворящего Создателя и верховного художника, Бога, опять обновляющего и скрепляющего плоть уже не теми узами, какими они скреплялись прежде, но совершенно нетленными и уже неразрушимыми. Я видел на Олимпе (это - гора в Ликии) огонь, который сам собою снизу из земли восходил до вершины горы, а подле этого огня стоявшее растение агнос - столь цветущее и зеленое и тенистое, как будто оно постоянно росло при воде. Почему же это растение, если оно принадлежит по существу своему к тленным и истребляемым огнем телам, - а сгораемым по существу своему телам невозможно оставаться несгораемыми, - не только не сгорает, но и делается еще более цветущим и зеленеющим, тогда как оно по существу своему сгораемо, и притом у самых корней его воспламеняется огонь? Я бросал древесные ветви из окружающего леса на то место, откуда выходит огонь, и они, объятые пламенем, тотчас обращались в пепел [23]. Скажите же, почему это растение, которое не может переносить даже солнечного зноя, но высыхает, если не будет поливаемо и орошаемо, среди такого жаркого пламени не истребляется, но живет и процветает? Что значит это диво? Бог поставил это знамением и предначинанием будущего дня, чтобы мы яснее познали, что, когда все будет объято нисшедшим (с неба) огнем, тела, украшенные девством и праведностью, будут проведены Им чрез огонь, как бы чрез прохладную воду, не потерпев никакого вреда. По истине, многомилостивый и щедродательный Господи, тварь, служа Тебе, Творцу, устремляется к наказанию нечестивых, и утихает для благодеяния верующим в Тебя (Прем.16:24); по воле Твоей огонь доставляет прохладу, не причиняя никакого вреда тем, которым Ты сам определяешь спастись, и напротив вода жжет сильнее огня; и ничто не противится Твоей непобедимой силе и Твоему могуществу. Ты сотворил все из ничего; посему Ты все, как Свое, изменяешь и преобразуешь, как единый Бог, по воле Своей.

7. Посему Апостол, предоставляя насаждение и поливание искусству, земле и воде, одному Богу усвояет возращение, когда говорит: насаждающий и поливающий есть ничто, а все Бог возращающий (1Кор.3:7). Ибо он знал, что рождающая все, первородная Премудрость Божия и Художница всего, производит все в мире. Древние мужи называли ее природою и промышлением, потому что она производит и возращает все, постоянно промышляя и оказывая попечение; ибо Отец мой (сказал Господь), доныне делает, и Я делаю (Ин.5:17). Поэтому и Соломон назвал ее художницею всего (Прем.7:21), так как Бог не имеет недостатка ни в чем, но может обильно и творить, и созидать, и разнообразить, и возращать.

8. Бог творящий все и о всем пекущийся и промышляющий, взяв персть от земли, образовал нашего внешнего человека.

9. Смотри, - говорит Св. Мефодий, - блаженный Иоанн, говоря: отдало море мертвых, бывших в нем, и смерть и ад отдали мертвых, которые были в них (Апок.20:13), не указывает ли на возвращение частиц (умерших людей) стихиями, для восстановления каждого из них? Под морем разумеется влажная стихия, под адом - воздух, по причине его невидимости (άειδες), по причине незримости, как сказано и Оригеном; а под смертью - земля, потому что умирающий полагается в ней. Посему и в Псалмах она названа перстью смертною, когда Христос сказал, что Он низведен в персть смертную (Пс.21:16).

10. Всякий состав, говорится (у св. Мефодия), состоящий из чистого воздуха и чистого огня и имеющий однородность с ангельскими существами, не может иметь свойств земли и воды; иначе он сам будет земляным. Таким и из таких (элементов состоящим) представлял Ориген имеющее воскреснуть тело человеческое, которое и назвал духовным.

11. Каков же, - говорит он, - будет вид воскресшего, если этот человеческий образ, как негодный, по мнению его (Оригена) исчезает, вид приятнейший из всех видов, какие свойственны живым существам, которого образ принимает и Божество, как изъяснил и премудрый Павел: муж не должен покрывать голову, потому что от есть образ и слава Божия (1Кор.11:7), в который облекались и духовные существа ангельские? Неужели кругообразный, или многоугольный, или кубический, или пирамидальный? Весьма много различных видов; но это не возможно. Что же это за определение, чтобы богоподобный вид, как нечто неблагообразное (ибо и он сам признает душу по виду подобною телу), отвергалось, а безногий и безрукий воскресал?

12. Изменение вида, - говорит он, - есть возвращение в бесстрастное и славное состояние. Ныне есть тело желания и уничижения (Фил.3:21); посему и Даниил назван мужем желаний (Дан.9:23); а тогда оно преобразится в тело бесстрастное, не чрез перемену устройства членов, но чрез освобождение от желания вещественных удовольствий.

13. Обличая Оригена (Св. Мефодий), говорит: итак Ориген полагает, что та же плоть не восстанет (для соединения) с душою, но какой образ был у каждого по виду, отличающий и ныне плоть, такой и воскреснет, отпечатлевшись в другом духовном теле, чтобы каждый опять казался таким же по виду; в этом и состоит обещанное воскресение. Так как, - говорит он, - вещественное тело изменчиво и никогда не пребывает самим собою, но убывает и прибывает соответственно с видом, характеризующим образ, от которого и составляется облик (человека), то необходимо следует, что воскресение будет состоять только (в воскресении) одного вида. - Потом спустя немного говорит: итак, Ориген, ты утверждаешь, что ожидается воскресение только вида, имеющего отпечатлеться в духовном теле, и очевиднейшим доказательством этого представляешь нам явление Илии и Моисея; как они, - говоришь ты, - явились после смерти, сохранив не иной, а тот же вид, какой имели прежде, в таком же виде будет воскресение и всех. Но Моисей и Илия, по словам твоим, еще прежде страдания и воскресения Христова, воскресли и явились в этом виде. Как же Христос именуется Пророками и Апостолами первенцем из мертвых? (Апок.1:5) Если Христос исповедуется первенцем из мертвых, - а первенец из мертвых есть тот, кто воскрес прежде всех, - Моисей же еще прежде страдания Христова явился Апостолам в этом виде, в каком, по словам твоим, совершится воскресение, то следует, что вид не воскресает без плоти. Итак: или есть воскресение одного вида, как ты учишь, и в таком случае Христос не может быть Первенцем из мертвых, потому что еще прежде Него являлись в этом же виде души умерших; или Он есть Первенец, как и действительно есть, и совершенно невозможно, чтобы кто-нибудь прежде Него удостоился воскресения, так чтобы опять не умирать. Если же прежде Него никто не воскресал, и Моисей и Илия являлись Апостолам, имея не плоть, а только вид, то становится ясным воскресение плоти. Подлинно, весьма нелепо ограничивать воскресение одним видом, тогда как души и после исхода из тел оказываются не слагающими того вида, который, по твоим словам, воскреснет. Если же этот вид неразлучно соединен с ними, как и с душами Моисея и Илии, и, по твоим словам, не истлевает и не погибает, а всегда пребывает с ними, то следует, что не воскреснет вид, который никогда не отпадал. - Если же кто, не удовлетворяясь этим, возразит: как же, если никто не воскресал прежде сошествия Христа во ад, о некоторых повествуется, что они воскресли прежде Него, напр. сын вдовы Сарептской (3Цар.14:22), сын Сонамитянки (4Цар.4:35) и Лазарь? (Ин.11:44) - то нужно сказать: они воскресали с тем, чтобы опять умереть, а мы рассуждаем о тех, которые после воскресения уже никогда не умрут. Если же он еще выскажет сомнение касательно души Илии, о котором Писания говорят, что он был вознесен во плоти, а мы говорим, что он явился Апостолам без плоти; то нужно сказать, что допускать явление его Апостолам во плоти - значит - говорит в нашу пользу. Ибо этим доказывается, что наше тело способно к нетлению, как это видно и на взятом (на небо) Энохе (Быт.5:24). Если бы оно не было способно к нетлению, то он не мог бы оставаться столь долгое время в неповрежденном состоянии. Таким образом, если он явился с телом, то, хотя бы он был умершим, он однако не был еще воскресшим из мертвых. Это мы говорим, чтобы сделать уступку Оригену, который утверждает, будто самый вид, отделяемый от тела после смерти, дается душе, что всего невозможнее, так как вид при изменениях разрушается прежде плоти, подобно тому, как вид расплавливаемой статуи - прежде разрушения целого ее состава. Качество не может отделяться от вещества так, чтобы существовать самому по себе; и от расплавливаемой статуи бывший в меди вид отделяется исчезая, но не получая существования сам по себе. Так как говорят, что при смерти вид отделяется от плоти, то рассмотрим, сколько считается способов отделения отделяющегося. Говорят, что одно отделяется от другого или действием и существом, или мыслью, или действием без существа. Так, если бы кто стал отделять друг от друга смешанные между собою пшеницу и ячмень, то отделение посредством движения называется действием, а поколику отделенные существуют сами по себе, то они называются отделенными по существу. Мысленно же отделение бывает тогда, когда мы отделяем вещество от качеств и качества от вещества; а (отделение) действием без существа бывает тогда, когда отделенное одно от другого более не существует, не имея бытия само по себе. Это всякий может видеть и в ремесленных произведениях, взглянув на статую, или медного коня. Обратив на это внимание, он увидит, как изменяется естественный вид и дается другой вид, от которого исчезает природный вид. И если кто станет сплавливать произведения, имеющие вид человека или коня, то найдет, что вид изображения исчезает, а самое вещество остается. Итак неосновательно говорить, будто вид воскресает, нисколько не повредившись, а тело, в котором этот вид напечатлен, истлевает. - Но, "это так, - говорит он, - потому что вид изменится в духовное тело". Следовательно необходимо допустить, что собственно самый первоначальный вид не воскресает, так как он изменяется, истлевая вместе с плотью; ибо если он преобразится в духовное тело, то это будет собственно не он сам, первоначально бывший вид, но некоторое подобие его, преобразовавшееся в тонкое тело; если же так, то ни вид тот же самый, ни тело не воскресает, а нечто другое вместо прежнего. Ибо подобие, будучи иным в сравнении с подобным себе, не может быть тем самым первым, чего оно есть подобие.

14. Вид, говорится (у св. Мефодия), есть то, что показывает тождество членов в характере облика каждого (лица).

15. Ориген объяснял в аллегорическом смысле сказанное пророком Иезекиилем о воскресении мертвых, и с натяжкою прилагал это к возвращению плененных в Вавилоне Израильтян, а святый (Мефодий) в опровержение его, после многого другого, говорит и следующее: нет, они не возвратили полной свободы и не совершенно преодолев врагов поселились в Иерусалиме; но, пытаясь строить храм, часто встречали препятствия от иноплеменников. Посему они едва в 46 лет могли построить его, тогда как Соломон с основания выстроил его в семь лет. И что еще нужно сказать? Начиная от Навуходоносора и последующих за ним царей, до похода Персов против Ассириян и до царствования Александра, и до войны Римлян с Иудеями, неприятели шесть раз разрушали Иерусалим. Об этом повествует Иосиф (Флавий) так: "Иерусалим был взят во второй год царствования Веспасиана; и прежде пять раз он был завоевываем, а в это время еще раз подвергался опустошению; ибо Асохей, царь Египетский, за ним Антиох, потом Помпей, а после них Сосий вместе с Иродом, взявши город, сожгли его; а прежде них царь Вавилонский, овладев, опустошил его" [24].

16. Ориген говорит следующее: о Лазаре и богатом может возбуждаться сомнение; люди простейшие думают, что здесь сказано, будто они оба вместе с телами получают достойное по делам своей жизни; а более точные думают, что это событие совершается не при воскресении, так как после воскресения никто не останется в этой жизни; между тем богатый говорит: у меня пять братьев; чтобы и они не пришли в сие место мучения, пошли Лазаря возвестить им о здешнем (Лк.16:27,28). Если обратить внимание на язык, перст, лоно Авраамово и возлежание на нем, то можно допускать, что душа тотчас при отделении принимает вид, подобный грубому и земному телу. Посему, когда повествуется о явлении кого-нибудь из умерших, то он является в виде подобном тому, какой он имел во плоти. Далее и Самуил, явившись и очевидно быв видимым, представляется как облеченный телом, - хотя доказательства на то, что существо души бестелесно, заставляют нас признать и ее (душу Самуила) такою же. Наказываемый богач и покоющийся на лоне Авраамовом бедный, о котором повествуется, что еще до второго пришествия Спасителя и кончины века, и следовательно, прежде воскресения, один мучится во аде, а другой покоится на лоне Авраама, научают нас, что и теперь душа при отделении получает некоторое тело. На это святый (Мефодий) говорит следующее: допуская, что душа по отшествии отсюда имеет другой облик, подобный чувственному виду (Ориген), согласно с Платоном не подводит ли ее под нечто бестелесное? Ибо говорить, что она по переселении из мира нуждается в седалище и одеянии, так что не может оставаться нагою, не значит ли это, что она сама по себе бестелесна? А будучи бестелесною, не будет ли она и свободною от страстей? Из того, что она бестелесна, следует, что она и бесстрастна и невозмутима. А если бы она совершенно не могла увлекаться неразумным пожеланием, то она и не сообщалась бы с прискорбным и страждущим телом. Ибо бестелесное никогда не может сочувствовать телу и тело бестелесному, чтобы душа, согласно сказанному, оставалась бестелесною. Если же она состраждет телу, как доказывают и свидетельства являвшихся (умерших), то она не может быть (совершенно) бестелесною. Подлинно, один только Бог почитается не сотворенным, ни в чем ненуждающимся и неутомляющимся существом; Он бестелесен; потому и невидим; ибо Бога не видал никто (Ин.1:18). А души, будучи духовными телами, устроены Создателем и Творцом всего с членами, созерцаемыми умом, получив такой отпечаток. Посему и в аде, как повествуется о Лазаре и богаче, они имеют и язык, и перст, и прочие члены, не так, чтобы им присуще было другое безвидное тело, но потому, что сами души, совершенно обнаженные от всякого одеяния, от природы таковы по существу своему.

17. Так как ясно, что души бесстрастны и после отшествия от сей жизни не получают опять других тел, в которых они явились бы пред воскресением, то здесь следовало бы показать разногласие и противоречие его (Оригена) самому себе.

18. Сам он (Ориген) признает это, когда говорит: "если когда-либо кто-нибудь из умерших являлся, как говорят, то являлся подобным тому виду (в каком он был), когда имел плоть". Как же нам не сказать, что ты, Ориген, оказываешься говорящим тоже самое? Ибо, если и сама душа после отшествия от мира имеет вид, подобный плоти, отпечатлеваясь в тех же членах, так что имеет и язык и перст и прочее то почему же, если душа принимает этот вид главного и первого (тела своего), не отпечатлеется в один и тот же вид с нею и имеющее быть для ней тело?

19. В конце святый (Мефодий) говорит: изречение: для того Христос умер, чтобы владычествовать и над мертвыми и над живыми (Рим.14:9), нужно разуметь о душах и телах: под живыми разумеются души, так как они бессмертны, а под мертвыми - тела.

20. Если тело человека выше всех животных, потому что оно образовано руками Божиими, как говорится (в Писании), так как оно есть достойное чести седалище разумной души, то почему оно кратковременно, между тем как тело некоторых неразумных долговременнее его? Не ясно ли, что его долговременное существование будет после воскресения?

21. Великую тайну заключает в себе также история (Пророка) Ионы. Под китом кажется разумеется время как никогда не останавливающееся, но всегда текущее и поглощающее рождающиеся существа в более или менее продолжительные промежутки времени. Иона, убегающий от лица Божия, есть сам первый человек, который преступив заповедь и чрез грех лишившись дерзновения пред Богом, убежал, чтобы не явиться обнаженным от бессмертия. Корабль же, на который вступив он был обуреваем, есть кратковременная и тяжкая жизнь настоящего времени, так как мы изменились и перенеслись из той блаженной и безопасной жизни в эту многобурную и непостоянную жизнь, как с земли на корабль. Ибо корабль по отношению к земле тоже, что настоящая жизнь по отношению к жизни бессмертной. Буря и восстающие волны суть здешние наши искушения, которые в этом мире, как в бурном море, не позволяют нам совершать прямое течение жизни в тишине и безмятежности от зол. А свержение Ионы с корабля в море означает ниспадение от жизни в смерть первозданного, услышавшего за то, что он согрешивши уклонился от правды, следующий приговор: прах ты и в прах возвратишься (Быт.3:19). Поглощение же китом означает наше неизбежное разрушение, происходящее от времени; ибо чрево, в котором скрылся поглощенный Иона, есть всепоглощающая земля, принимающая все, истребляемое временем. И так подобно тому, как Иона, проведши во чреве кита три дня и столько же ночей, вышел опять здоровым, так и все мы, прошедши на земле три расстояния настоящего века, т.е. начало, средину и конец, из которых состоит все настоящее время, воскреснем. Ибо вообще три подразделения времени: прошедшее, настоящее и будущее. Посему и Господь, знаменательно проведши в земле столько же дней, ясно показал, что по исполнении упомянутых подразделений времени, наступит наше воскресение, которое есть начало будущего века и конец настоящего. А в том веке нет ни прошедшего, ни будущего, а только настоящее. Еще: Иона, проведши во чреве кита три дня и три ночи, не подвергся разрушению, так чтобы его плоть истлела вследствие совершающегося во чреве естественного гниения принимаемых яств по причине большого жара у морских животных, чтобы показать, что эти тела наши могут быть невредимыми. Представь, что Бог создал одни из образов своих, как бы из золота, из чистейшей духовной сущности, именно Ангелов, а другие как бы из гипса, или меди, т.е. нас; ибо душу, созданную по образу Божию, Он соединил с землею. И как всякие образы здешнего царя следует почитать ради находящегося на них изображения, так и о нас, имеющих в себе образ Божий, не следует думать, что мы стремимся к совершенной погибели, как презренные. Посему Слово и сошло в нашу вселенную и воплотилось с нашим телом, чтобы устроив этот образ, как бы разрушившийся от времени, в благолепнейший вид, воскресить его негибнущим. Так изъясняя таинственно совершившееся на пророке домостроительство, мы находим все сказание (о нем) явно направленным к этому.

22. Так изображения здешних царей почитаются всеми, хотя бы они были сделаны и не из весьма драгоценных веществ - золота или серебра. Люди, уважая (эти изображения), сделанные из весьма драгоценного вещества, не презирают однако и сделанных из не драгоценного, но почитают всякие на земле, хотя бы они были из гипса или меди. И кто осмелился хулить какое-нибудь из них, тот не отпускается, как хуливший грязь, и не судится, как унижавший золото, но как нечестиво поступивший против Самого Царя и Владыки. И устрояемые из золота изображения Ангелов Его (Бога), Начал и Властей, мы устрояем в Его честь и славу.

23. Каждому лицу нужно во всем воздавать должное.

Примечания

19. Следующие 23 отрывка из сочинения о воскресении сохранились у Патриарха Фотия, Bibl. Cod. 234, Св. Иоанна Дамаскина, Parallel. и Orat. II de imagin., Леонтия Византийского, Per. Sac. Lib. 11 и некоторых других. Они расположены в порядке, принятом в указанном издании Яна. Стр.91-99.

20. В греческом подлиннике читается: дом хижины.

21. Св. Иустин философ и мученик, происходивший родом из Неаполя, города Сирии Палестинской (+166 г. по Р.X.). Слова его приводятся здесь из сочинения, не дошедшего до нас. Migne, ук. изд. р.313.

22. См. Пир десяти дев. Речь IX.

23. О деревьях и кустарниках близ воспламеняющейся серной жилы на Ликийской горе Олимпе, растущих и в настоящее время, свидетельствуют естествоиспытатели и путешественники. См. Iahn. Method. Op. p.1 и 128. Об агносе см. в Пире Дев, стр.28,112 и 118.

24.Иос. Флав. De bello jud. Lib. IV. c.10.

в) О сотворенном (против Оригена) [25]

1. В изречении: не давайте святыни псам, и (не бросайте) жемчуга вашего пред свиньями (Мф.7:6), под жемчугом этот человек [26] разумел таинственное учение Богопреданного богопочтения, а под свиньями - людей, погрязающих в нечестии и всяких (чувственных) наслаждениях, подобно свиньям в грязи; им, говорит он, Христос повелевает не предлагать Божественного учения, потому что они не могут вместить его, как преданные нечестию и грубым удовольствиям. Великий Мефодий говорит: если под жемчугом нужно разуметь досточтимое и Божественное учение, а под свиньями - людей, преданных нечестию и (чувственным) наслаждениям, от которых должна быть устраняема и скрываема апостольская проповедь, возбуждающая благочестие и веру во Христа, то смотри, не говоришь ли ты, что никто из христиан не (должен был) обращаться проповедью Апостолов от прежнего своего нечестия. Тогда они, конечно, не стали бы предлагать Христовых таинств тем, которые неверием уподоблялись свиньям. Таким образом или эти таинства преподаны и проповеданы учениками Христовыми всем Эллинам и другим неверным и обратили их от нечестия в веру Христову (как мы действительно веруем и исповедуем), и тогда уже нельзя понимать изречение: не бросайте жемчуга вашею пред свиньями так, как сказано; или, допустив сказанное толкование, нам необходимо сказать, что никому из неверных, которых мы сравниваем со свиньями, не была сообщаема апостольскою проповедью, светло украшающею души подобно жемчугу, вера во Христа и свобода от нечестия. Но это богохульно. И так под жемчугом не следует здесь разуметь таинственное учение, а под свиньями - нечестивых, и изречение: не бросайте жемчуга вашего пред свиньями не нужно объяснять так: не сообщайте нечестивым и неверным таинственных и совершеннейших истин веры Христовой. Но под жемчугом нужно разуметь добродетели, которыми, как драгоценным жемчугом, украшается душа; не должно повергать их свиньям, т.е. не должно жертвовать добродетелями, как то: девственностью, целомудрием, справедливостью и истинностью - сладострастным удовольствиям (которые уподобляются свиньям), чтобы они, истребивши добродетели, не вовлекли душу в жизнь свинскую и исполненную страстей.

2. Ориген, которого (Св. Мефодий) называет кентавром [27], учил, что вселенная совечна единому премудрому и ни в чем не имеющему нужды Богу. Он говорил: если Создатель не бывает без созданий, творец без творений, вседержитель без содержимого, потому что непременно Создатель называется по созданиям, творец по творениям и вседержитель по содержимому; то необходимо следует, что они были при Боге от начала и что не было времени, когда бы их не было. Иначе, если было время, когда не было творений, а без творений нет и Творца; то смотри, какое следует нечестие: окажется, что непременяемый и неизменяемый Бог изменяется и пременяется. Ибо, если Он только впоследствии сотворил вселенную, то ясно, что Он изменился, перешедши от нетворения к творению; но это нелепо после сказанного; следовательно нельзя говорить, что мир небезначален и несовечен Богу.

3. Святый (Мефодий), возражая ему, спрашивает от лица другого: почитаешь ли ты Бога началом и источником мудрости и славы и вообще всякой добродетели существенно, а не чрез приобретение? Тот: да. Что же далее? Не совершен ли Он во всем Сам по Себе и вседоволен? Правда; ибо невозможно, чтобы существо, ни в чем не нуждающееся, было ни в чем не нуждающимся с помощью другого, так как все, восполняемое с помощью другого, необходимо нужно назвать несовершенным. Значит, одно только существо, имеющее полноту само в себе и чрез себя самого, надобно считать совершенным? Весьма справедливо говоришь ты. А то, которое ни само по себе не имеет полноты, ни восполняет само себя, назовешь ли ты ни в чем не нуждающимся? Нет. И так Бога нельзя почитать совершенным чрез что-либо другое? Ибо то, что совершено чрез что-либо другое, само по себе необходимо бывает несовершенным; следовательно не должно ли почитать и Бога совершенным чрез Себя Самого, а не чрез другого? Весьма справедливо. Не есть ли Бог иное, нежели мир, и мир иное, нежели Бог? Конечно так. Посему не следует называть Бога совершенным и Создателем и Вседержителем чрез мир? Нет. Дабы Он оставался совершенным Сам по Себе и чрез Себя, а не чрез мир и притом изменчивый? Так следует. А что, богатый считается богатым не за богатство ли? Справедливо. И мудрого называют мудрым не за приобретение ли действительной мудрости, хотя сам он не есть мудрость? Так. Что же, и Бога, отличного от мира, не нужно ли называть богатым и благодетелем и Создателем за мир? Никак нет. Следовательно Он Сам по Себе есть богатство, и Сам по Себе богат и могуществен? Кажется. Значит, не был ли Он еще прежде мира ни в чем не нуждающимся, и Отцом и Вседержителем и Создателем, чтобы Ему быть таким Самому чрез Себя, а не чрез другого? Необходимо. Подлинно, если бы Он, отличаясь от мира, не Сам по Себе, а чрез мир делался Вседержителем (прости Боже; я вынужден говорить это), то Он Сам по Себе был бы несовершенным и нуждающимся в том, чрез что Он вышеестественно становится Вседержителем и Создателем. И так должно отвергать такой пагубный грех говорящих о Боге, что Он есть Вседержитель и Создатель чрез содержимое и созданное, а не Сам чрез Себя.

4. Посмотри еще: если, говоришь ты, несуществовавший прежде мир сотворен впоследствии, то необходимо следует, что бесстрастный и неизменяемый Бог изменяется; ибо кто прежде ничего не творил, а потом (перешел) от нетворения к творению, тот необходимо терпит изменение и пременение. Я уже спрашивал: перестал ли Бог творить мир, или нет? Перестал, иначе он не был бы оконченным. Если же переход от нетворения к творению считать изменением в Боге, то не тоже ли и переход от творения к нетворению? Необходимо. Но можешь ли ты сказать, что Он, не творя ныне, изменился в сравнении с тем, чем Он был, когда творил? Никак нет. Следовательно и тогда, когда Он творил мир, нет надобности допускать в Нем изменения в сравнении с тем, чем Он был, когда не творил, и нет надобности утверждать, что вселенная сосуществует Ему, чтобы не быть принуждену признавать (в Нем) изменяемость и при совечности их по той же причине.

5. Ответь мне и на следующее: можешь ли ты назвать сотворенное не имеющим начала бытия? Нет; ибо, если оно не имеет начала бытия, то оно есть несотворенное. Если же оно сотворено, то ты припишешь бытие его какому-нибудь виновнику, так как совершенно невозможно получить бытие без виновника? Невозможно. Так и о мире со всем, что в нем, скажем ли мы, что он, не существовавши прежде, произошел впоследствии от кого-нибудь иного, а не от Бога Создателя? Ясно, что от Бога. А ограниченному началом бытия невозможно быть беспредельным одинаково с беспредельным (Существом)? Невозможно.

6. Посему, кентавр, снова будем рассуждать сначала. Скажете ли, что существующее сотворено Божественною премудростью, или нет? О, если бы, скажут они; но - нет. А из стихий, или вещества, или твердей, или как вы сами захотите назвать это (ибо это безразлично), которые несотворенно предсуществовали и нестройно носились, Бог ли, распределив, устроил все как превосходный живописец, выразивший многими красками одну идею? И этого не скажут. Ибо они, конечно, уклонятся от признания этого против себя самих, чтобы, допустив начало распределения и преобразования вещества, не быть вынужденными по смыслу всего этого сказать, что Бог начал устроять и украшать вещество, бывшее прежде безвидным.

7. Теперь, достигнув с Божиею помощью до настоящего места рассуждения, представим, что стоит какая-нибудь прекрасная статуя на возвышении, и удивляющиеся стройной красоте ее зрители пусть будут несогласны между собою, назвать ли ее сотворенною или несотворенною. Я спросил бы их: почему вы называете ее несотворенною, ради ли художника, чтобы он не считался бывшим когда-нибудь без произведения, или ради ее самой? Если ради художника, то как же она, будучи несотворенною, устрояется художником? Ибо, если она, нуждаясь в искусстве художника, подверглась его действию, чтобы иметь такой вид, какой хотел художник, то как она будет несотворенною, претерпевая это влияние и действие? Если же скажут, что статуя, будучи совершенною сама по себе и несотворенною, не нуждалась в искусстве, по их пагубному учению, то необходимо допустить самопроизводительность (υτοματισηόν). Или, может быть, не желая допустить такое рассуждение, они ответят еще хуже, утверждая, что статуя не есть несотворенная, но сотворенная так, что не имеет начала бытия, чтобы художник мог назваться безначально имеющим художество. Но, почтенные, - скажем мы им, - если не было ни времени, ни века в прошедшем, когда бы статуя не была совершенною, то скажите, что доставил ей художник, или что он сделал в ней? Ибо, если она существует, ни в ком не нуждаясь и не имея начала бытия, то по вашему тем более создатель окажется никогда не создававшим и не создающим. И опять речь, кажется, пришла к тому же, чтобы допустить самопроизводительность. Ибо, если будет сказано, что создатель хотя малейшим образом коснулся статуи, то она будет иметь начало, вследствие того, что он начал двигать и устроять ее, бывшую прежде неустроенною и неподвижною. Таким образом мир постоянно был и навсегда будет одним и тем же. Художника можно уподобить Богу, а статую - миру. Как же вы, безрассудные, думаете, что тварь, будучи беспредельною одинаково с Творцом, не нуждается в Создателе? Беспредельное необходимо должно быть никогда не имеющим начала бытия и одинаково несотворенным и равносильным. А несотворенное, оказываясь самосовершенным и неизменным, будет и ни в чем не нуждающимся и нетленным; если же это так, то, по вашему мнению, мир неизменяем.

8. Церковь (Εκκλησία), говорит (Св. Мефодий), называется так потому, что она вызвала на бой (εκκαλέω) чувственные удовольствия.

9. Святый (Мефодий) говорит: мы допустили в предыдущем две творческие силы, одну творящую то, что она хочет творить, из ничего чистым хотением, без промедления, вместе с хотением; это - Отец; другую - устрояющую и украшающую уже созданное по подобию первой (силы); это - Сын, всемогущая и крепкая десница Отца, которою Он, по создании вещества из ничего, устрояет его.

10. Святый (Мефодий) говорит, что книга Иова есть Моисеева.

11. Не погрешил бы тот, кто сказал бы, что в словах: в начале сотворил (Бог) небо и землю (Быт.1:1), начало есть сама Премудрость, говорит (Св. Мефодий). Ибо она у одного из мужей божественного сонма говорит о себе самой таким образом: Господь имел меня началом пути своего, прежде созданий своих, искони (Притч.8:22). Всему, что получило бытие, следовало и прилично было - быть позднее ее, как происшедшему чрез нее. Вникни и в изречение Евангелиста: в начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог; оно было в начале у Бога (Ин.1:1.2); не имеет ли и оно такого же значения? Ибо началом, от которого произросло точнейшее Слово, надобно назвать Отца и Творца всего, в котором оно было; а выражение: оно было в начале у Бога, кажется, означает властительное достоинство Слова, которое оно имела у Отца еще прежде дарования бытия миру, называя власть - началом (αρχή). Таким образом, после собственно безначального начала - Отца, оно становится началом всего прочего, которым все созидается.

12. Ориген, после многих баснословий о вечности вселенной, прибавляет и следующее: и так не со времени Адама, как говорят некоторые, не существовавший прежде человек создан тогда впервые и вошел в мир; равно и мир не за шесть дней до сотворения Адама начал твориться. Если же кому угодно будет не соглашаться с этим, тот наперед пусть подумает, не лучше ли по книге Моисея, принимая ее в таком виде, считать от сотворения мира (один день) за один век, так как пророческий голос об этом взывает: от века и до века Ты - Бог; ибо пред очами Твоими тысяча лет как день вчерашний, когда он прошел, и как стража в ночи? (Пс.89:3.5) Если в очах Божиих тысяча лет составляет один день, то от сотворения мира до покоя, до нас, как утверждают опытные в искусстве счисления, составится шесть дней. Следовательно, говорят, от Адама доселе продолжается шеститысячный год; а в седьмой тысячелетний год, говорят, будет суд; таким образом всех дней от нас до начала, когда Бог сотворил небо и землю, насчитывается тринадцать, прежде которых, по их безумному мнению, Бог, не творив ничего, лишался достоинства Творца [28] и Вседержителя. Если же в очах Божиих от сотворения мира только тринадцать дней, то как же говорит Премудрость у Сираха: песок морей и капли дождя и дни вечности кто исчислит? (Сир.1:2) Вот, что старается говорить Ориген, и смотри, как он пустословит.

Мефодий Патарский, святитель

Цитировано по:

Святый Мефодий, епископ и мученик,

отец Церкви III-го века. полное собрание

его творений. - СПб, 1905. С.171-279. //

Библиотека отцов и учителей Церкви.

Творения св. Григория Чудотворца и

св. Мефодия епископа

и мученика. - М.: Паломник, 1996

Святоотеческое наследие

Примечания

25. Извлечения из этого сочинения сохранились в библиотеке Патр. Фотия, Cod.235, который начинает их так: "краткое извлечение из прочитанного творения святого мученика и Епископа Мефодия: о сотворенном". Разделение на части здесь принято согласно с изданием Яна, S. Meph. Oper. p. 100-102.

26. В подлиннике: ξενών; под этим названием разумеют Оригена, который ниже называется по имени. Migne указ. изд. р.331.

27. Кентавр - баснословное существо с головою и грудью человека и с туловищем коня.

28. В подлиннике: Отец; но по ходу речи, вероятно, здесь надобно читать: Творец, как полагают издатели текста этого сочинения. См. Migne, ук. изд. р.344.

***

Труды святителя Мефодия Патарского:

 

 
Читайте другие публикации раздела "Творения православных Святых Отцов"
 



Разделы проекта:

• Поиск
• Соцсети
• Карта сайта

• RSS-рассылка
• Subscribe
• Новые статьи

• О проекте
• Помощь
• О центре
• Контакты

• Библиотека
• Авторы
• Фильмы
• 3D-экскурсия

• Наша вера
• Догматика
• Таинства
• Каноны
• Литургика

• Церковь
• Благочестие
• О посте

• Буддизм
• Индуизм
• Карма
• Йога

• Иудаизм
• Католичество
• Протестанты
• Лжеверие

• Атеизм
• Язычество
• Секты
• Психокульты

Читайте нас в социальных сетях

• Ваши вопросы
• На злобу дня
• Книга

• Апологетика
• Наши святые
• Миссия

• Молитвослов
• Акафисты
• Календарь
• Праздники

• Мы - русские!
• ОПК в школе
• Чтения
• Храмы

• Нравы
• Психология
• Добрая семья
• Педагогика
• Демография

• Патриотизм
• Безопасность
• Вакцинация

• Оккультизм
• Веганство
• Гомеопатия
• Астрология

• Аборты
• Ювенальщина
• Содом ныне
• Наркомания

• Лженаука
• MLM

• Самоубийство



© Миссионерско-апологетический проект "К Истине", 2004 - 2024

При использовании наших оригинальных материалов просим указывать ссылку:
Миссионерско-апологетический "К Истине" - www.k-istine.ru

Контакты редакции

Top.Mail.Ru